Текст книги "Залив Скапа-Флоу"
Автор книги: Евгений Кукаркин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Отключите компрессора! – завопил я, – Кто там у вентилей? Открывай! Выпустить воздух из всех отсеков!
Но было уже поздно. Переборки начали лопаться одна за другой. В корпусе зашумел, перемещающийся гравий. Крейсер сначала как бы погрузился, потом выскочил из воды и перевернувшись вверх дном, исчез с поверхности воды.
Я чуть не заплакал. Мало того, что утонул корабль, с ним на дно ушли все компрессора и больше половины воздушных шлюзов.
Залив Скапа-Флоу. Октябрь. 1927г.
Я начал новую борьбу за "Зейдлиц". Водолазы срезали надстройки и мачты. Они выпотрошили гравий, скопившийся в корме и заткнули все дырки в корпусе. По новой заварили и усилили переборки.
Крейсер поднялся из воды с креном около 50 градусов и что я только не подвешивал на противоположный борт , что бы выровнять крен, ничего не помогало. Я приказал его опять утопить.
Опять я подвел две секции дока, затопил их у борта крейсера и прикрепил к ним, с помощью 22 тросов крейсер.
Подъем вышел удачный, правда, 10 тросов лопнули, но остальные выровняли корабль и мы приступили к его облегчению и транспортировке. Все повторилось, как с "Мольтке", мы отвезли его в Росайд.
Лондон. Декабрь. 1927г.
Нас с Дженни пригласили на рождественский бал к сэру Уильяму.
– Князь, вы здесь? – удивился я.
– Только что приехал из Парижа. Гляжу, все старые лица. В старушке Англии ничего не меняется.
Он поцеловал Дженни руку и та, милостиво кивнула головой.
– Так уж ничего?
Князь засмеялся.
– Женщины похорошели. Вот Дженни стала прекраснее, чем была.
– Вы меня вводите в краску, князь.
Дженни расплылась от удовольствия.
– А разве эти женщины не прекрасны? Посмотрите туда, – он ткнул рукой в зал, – Когда я был в прошлый раз, та красавица, была длинной худой девчонкой, а сейчас... Слов нет, до чего прекрасна!
– Это дочь судьи Эдванса. По-моему, Маргарет. А рядом, его жена Ирен, очень странная женщина, – прозвенел голосок Дженни.
– Чем же она странная?
– Она любит выпить на ровне с мужчинами.
– Дженни, не могли бы вы представить меня им? – попросил князь.
– С удовольствием, князь.
Они отошли и в тут я увидел адмирала Ходжерса.
– Здравствуйте, адмирал.
– Кокс! Рад вас видеть. Вы там так закопались в Скапа-флоу, что каждое ваше появление здесь, праздник для нас.
– Адмирал, я согласен поднять "Бремзе", после того как подниму линейный крейсер "Кайзер".
– Хорошо. Мы следим за вами, Кокс. То, что вы делаете, это не только слава Англии, это новая страница в подъеме кораблей разных классов. Вы даже себе не представляете, как мы изучаем каждую вашу новинку. Это все пригодиться в будущем. Поверьте мне.
– У меня есть один талантливый расчетчик, математик, конструктор.
– Если вы говорите о господине Николаеве, то мы в курсе дела. Я догадываюсь почему вы начали о нем разговор. Адмиралтейство согласно взять его к себе.
– Но после того, как я закончу работу.
– Разумеется, как вы пожелаете.
В это время начались танцы и я, извинившись перед адмиралом, успел перехватить у пронырливой молодежи, Маргарет. Яркую звезду настоящего бала.
– А я вас знаю, – мелодичным голосом проговорила Маргарет, закинув на мое плечо руку, – Вы Кокс, тот самый, который поднял немецкий флот.
– Зовите меня Эрнст. А флот я еще не поднял, сил не хватает.
– Ну да? Вы меня сейчас по залу носите, другие бы этого не могли.
– Извините, Маргарет.
Я опустил ее талию.
– Ничего, ничего. Мне даже нравиться. А откуда вы знаете меня?
– От моей жены.
– Это та, что танцует с князем. Ее кажется звать Дженни?
– Да.
– Эрнст, – она сделала паузу, – мне так надоели эти пустые ухажеры, давайте удерем отсюда.
Я сбился с ритма танца.
– А как же твоя мать?
– С ма все будет в порядке, ее привезут домой после бала.
– Она не будет беспокоиться?
– Она напьется в стельку. Ей будет не до меня.
– Тогда удерем.
У меня завязался роман с Маргарет.
– Эрнст, у тебя новая подружка? – зло начала Молли, – Как она в пастели, лучше, чем я?
– Молли, если ты сейчас не успокоишься, я уйду.
– Я столько в тебя вложила, усвоила все твои волчьи законы! Вся моя личная жизнь кувырком и все из-за тебя. Как я могу успокоиться, когда я тебя зарабатывала, а эта вертихвостка, взяла целиком даже без аванса!
– Я с тобой не порываю, успокойся.
– Зато порываю я!
– Как хочешь.
Я встал и пошел к двери.
– Кокс, я тебе отомщу! – услышал я крик в затылок.
Через три дня меня вызвали в парламентскую комиссию по вооружению. Председатель комиссии, дохлый старичок, с пронзительным голосом, устроил мне допрос в присутствии членов комиссии и других лиц, заинтересованных в деле, связанным со мной,. Конечно, за председательским столом также сидел референт комиссии с личиком Молли.
– Скажите, мистер Кокс, на каком основании вы продали стратегическое сырье за границу?
– Простите, господин председатель. Вы про что?
– Про алюминий, мистер Кокс, про алюминий.
– Господин председатель, можно вам задать вопрос. Вы кажется купили себе машину "Форд"?
– Да, "Форд", но это к делу не относиться.
– Относиться. Так вот, двигатель на вашей машине сделан из того стратегического материала, о котором вы говорите.
– Мистер Кокс, мы говорим о том алюминии, который "Дженерал-моторс" продала в Италию и Испанию, для производства самолетов.
– Господин председатель, во-первых, необходимы документы, подтверждающие, что именно мой материал продан в другие страны; во-вторых, я продал американской компании только, 5 тонн алюминия, а для развития самолетостроения разных государств требуется алюминия гораздо больше; в-третьих, в моем контракте с американцами оговорено, что это временная сделка, до пуска завода в Мексике. Кстати, по моим данным завод выпустил опытную партию только в этом месяце и я, выполняя контракт, прекратил поставки этого сырья.
Молли подала мне газету.
– Прочтите, мистер Кокс.
В газете говорилось о сделке между фирмами Италии, Испании с "Дженерал-моторс" о продаже алюминия.
– Я надеюсь, у вас есть копии контрактов?
– Нет.
– Тогда у нас не должно быть никаких недоразумений.
– Есть. Германия готовила специальный алюминий для кораблей. Технология изготовления его была засекречена. Мы только знаем, что ими был разработан вязкий алюминий. Почему вы нас не предупредили и не дали нам образцов для исследования, – спросил один из членов комиссии?
– Господа, если вам нужен алюминий для анализа, я его еще могу вам представить. Но я отметаю категоричность поставленного вопроса. Меня самого никто не предупреждал о составе материала. И вообще, я не понимаю, какую цель преследует данная комиссия, вызвав меня сюда, с идиотскими попытками доказать, что я в чем-то виноват. Простите господа, выполняйте лучше свои дела, а не копайтесь в грязном белье других.
Как это их возмутило! Они все заговорили, понесли ахинею. Стали выносить дурацкие решения. Мне это надоело, я обозвал их "старыми пердунами" и ушел.
Так Молли начала выполнять обещания.
Восточное побережье Америки. Февраль. 1928г.
Мы, это я и Молли, плывем на пароходе "Вествор" из Англии в Норфолк уже 4 дня. У нее своя каюта первого класса, у меня своя. Молли практически не бывает у себя, она с первых часов, как только мы отошли от пристани, застряла у меня в каюте.
Пароход переполнен иммигрантами сверху донизу. Они шляются по нему, оставляя на каждом шагу грязь и вонь своих немытых тел. Даже на нашу первую палубу доходит эта вонь.
Мы с Молли примирились и наша любовь 4 дня валяется на смятой кровати.
– Эрнст, что произошло в штате Кентукки?
– Нам с Дженни перепала недвижимость по завещанию ее брата. Пока мы жили в Англии практически никто не контролировал, что нам досталось. Твоя мать не раз просила меня помочь разобраться с землями и имуществом в этом штате. Сейчас мы с Дженни решили продать все и поместить капитал в нефть. А ты интересно зачем плывешь?
– Я ушла из комиссии. Решила навестить мать и, может быть, останусь в Нью-Йорке.
Лихо, ничего не скажешь.
– Почему ты не просишь меня вернуться с тобой обратно? Неужели, я не осталась у тебя в сердце? Неужели эта моложавая фи-фи так захватила тебя?
– Ты осталась во мне. Возвращайся.
– Скоро мы приедем?
– Осталось 4 часа.
– Я пойду к себе. Как мы хорошо провели время! Даже погода сопутствовала нам.
Лучше б она не заикалась о погоде. Как только она ушла, стенка каюты сотряслась от удара. Порыв ветра качнул пароход. Привыкший к штормам в заливе Скапа-Флоу, я совсем не обратил внимания на перемещение палубы под ногами. За первым порывом ветра последовала серия ударов по корпусу. Пароход начал качаться и дрожать. Качка стала увеличиваться. Я выскочил из каюты и помчался на мостик. Капитан и два его помощника с тревогой смотрели на горизонт. Серая, грязная туча затянула небо. Поверхность океана покрылась белой пеной барашков и провалами опускающейся воды.
– Сюда посторонним нельзя, – подлетел ко мне помощник.
– Я – Эрнст Кокс.
Помощнику моя фамилия ничего не говорила, но он сделав на всякий случай вид, что узнал, пропустил меня. Мелкий дождь начал обрабатывать стекла.
– Стив, – обратился капитан к помощнику – Пароход перегружен, спустись вниз, посмотри, как обстановка. А ты? – он обратился к другому, – проверь по каютам, как закрыты иллюминаторы.
Они разбежались.
– Капитан, – сказал я, – я видел отметку, когда поднимался на пароход. Уровень на критической. Держите корабль по ветру, иначе мы опрокинемся.
– Господин...
– Кокс, Эрнст Кокс. Занимаюсь подъемом затонувших кораблей.
– Кокс, – уже уважительно произнес он, – Я это знаю. Пароход изменил курс и нас несет на Флориду.
– Пароход перегружен?
– Да. В основном иммигранты с пожитками. Компания навязала мне 150 лишних человек.
– А сколько надо было взять?
– 300.
– Ого! – присвистнул я.
В этот момент гигантский шквал ветра обрушился на пароход. Его качнуло вправо и, несмотря на усилия рулевого, развернуло поперек волны. Меня подбросило и я вцепился в раму окна. Пароход кренился от ветра в правую сторону. На мостик влетел Стив.
– Капитан, там внизу, толпа обезумела! Они все ползут на верх!
– Иди, останови! Не давай этой массе перемещаться.
Крен достиг 40 градусов и я с ужасом понял. Пароходу конец. Это понял и капитан.
– Стив, отставить! Бери всех и готовьтесь покинуть корабль! Опускайте лодки, раздайте пробковые жилеты. Бегом!
Исчез Стив, появился второй помощник. Капитан распорядился.
– Бегом в машинное отделение! Пусть гасят топки и удирают!
Пароход достиг крена 50 градусов. Через рябившее от воды окно, видно было мечущихся по палубам людей. Несколько лодок правой стороны спустилось вниз. С левой – они легли на корпус парохода и их молотило по нему набегавшими волнами.
– Шли бы вы за жилетом, – посоветовал капитан.
Я отцепился от окна и помчался на верхнюю палубу, в каюты первого класса. Молли в своей каюте не было. Спотыкаясь о людей, я добежал до своей каюты и натянул спасательный жилет. Пароход упал на бок. В коридоре вместо пола оказались двери кают правой стороны. Буквально выжимаясь на руках по свихнувшимся трапам выполз на воздух. Ветер ударил в плечо и согнул.
Из-за наветренной стороны парохода отходили лодки, наполненные людьми. Там же в воде оранжевыми поплавками жилетов, мотало по волнам людей. Несколько точек голов, не имевших жилетов, ловили всякие плавающие предметы, сыпавшиеся с палуб.
Пароход погружался и я понял что если не уберусь, меня затянет в воронку, за тонущей посудиной. В этот момент пароход крутануло резко вправо и он повалился надстройками в воду. Меня выбросило от парохода метров на 10 и я забился в воде, пытаясь сориентироваться среди безумия волн. Заросшее дно парохода исчезло. Из образовавшейся воронки выскочила лодка, с которой даже не успели снять брезент. Я поплыл к ней. Но поймать ее оказалось трудным делом. Она плясала, крутилась на волнах, и когда мне удалось поймать борт, то зацепиться за него я не мог. Рука скользила по натянутому брезенту. Только тогда, когда после очередной волны борт лодки опустился ко мне и мне удалось просунуть руку между брезентом и бортом, я заплясал вместе с лодкой. Я висел на лодке и отцеплял трос, продернутый через брезент к крючкам вдоль борта лодки. Наконец дырка увеличилась и я отжавшись, влез под брезент. В лодке было немного воды, сверху по брезенту лупили брызги волн. Я развернулся и высунул голову из дырки. Всех людей и лодки разбросало по поверхности океана. Несколько людей плыло ко мне, но из-за парусности лодки, меня все дальше и дальше отрывало от них.
Внезапно, даже через рев океана, я услыхал душераздирающие крики. Нырнув под брезент выволакиваю тяжелое весло. отстегиваю брезент на носу лодки и пытаюсь хоть как-то направить лодку к плавающим. Мне удается замедлить ее отрыв от них и даже показалось, что приближаюсь к людям. Вдруг меня как током ударило. Я понял, почему так истерично кричат люди. На поверхности воды мелькнул плавник акулы. Кое-где гребешки и кромки волн окрасились в красные и розовые цвета. Впереди мелькнула женская голова, я рвал мышцы и тащил лодку на нее. Вот она рядом и ее крик, проник в мен!. Она выкинула руку из воды. Я перегибаюсь через борт, хватаю ее и резкий толчок чуть не выкидывает меня из лодки. Я тащу ее и вытаскиваю обрубок тела, перерезанный в талии, из лохмотьев человеческой плоти хлещет кровь. Плавник убийцы показался рядом. Он сделал круг и пошел в атаку. Я бросил женщину обратно в воду и она исчезла, но ее лицо с распахнутыми от ужаса глазами и открытым ртом, казалось долго не исчезало у борта лодки.
Мне удалось вытащить одного пожилого мужчину в жилете. Страх так сковал его, что он не вылезал из-под брезента, до конца нашего путешествия.
Нас не долго мотало по океану. Через минут 40 подошел сторожевик, охраны побережья США. Меня и мужчину подняли на веревке и мы с ним, забившись в машинное отделение, отогревались под грохот шатунов, на грязных переборках.
Всех спасенных высадили в Норфолке. Молли среди них не было.
ЧАСТЬ 4.
Залив Скапа-Флоу. Апрель. 1928г.
Я уже изощрялся в подъеме "Кайзера". Мне надоела борьба с устойчивостью кораблей и я решился на необычный прием. Громадный котел залили бетоном и бросили его на некотором расстоянии от линкора. Линкор, как и все предыдущие суда, накачали воздухом и подняли на поверхность вверх дном. Я приказал прорезать палубу, но не до конца, вокруг тяжелой рубки, над боевой частью в носу и корме. Потом корабль подтащили и установили так, что его боевая рубка, точно встала над находившимся на дне котлом. По моей команде из корпуса линкора, из всех отсеков, выпустили воздух. "Кайзер" рухнул на котел. В результате все надстройки вдавились внутрь корабля. Их закрепили, опять накачали корабль воздухом и подняли без всяких проблем на поверхность. "Кайзер" перегнали в Росайт, практически не используя компрессоры.
Лондон. Сентябрь. 1928г.
– Эрнст, съездим во Францию? – ныла Маргарет, – Это тебя немножко раскачает.
После смерти Молли, я охладел к ней и редко баловал встречами. Как теперь я скучал и тосковал по Молли, только теперь понял, что она для меня значила.
– Никуда я не поеду. И вообще, давай разойдемся. Мне очень с тобой тошно.
Ее изумленные глаза, сделали личико глупым.
– А как же я?
– Никак. Найди себе другого любовника.
Лицо Маргарет расправилось и приняло красивые и ровные очертания.
– Хорошо, давай разойдемся.
Она успокоилась. Мы справили прощальный ужин в ресторане и без надрывов разошлись.
Залив Скапа-Флоу. Май. 1928г.
Я занялся "Бремзе", как и обещал адмиралу Ходжерсу. Решение пришло рискованное и опасное. Вскрыть днище крейсера, вытащить мины и поднять корабль на тросах, как мы поднимали миноносцы.
Когда мы вскрывали обшивку, раздался небольшой взрыв. Двух водолазов в бессознательном состоянии вытащили наверх. Никто больше не хотел спускаться вниз. Я понимал, что это не взрыв мин, а что-то другое, но не стал убеждать всех, а натянул костюм и полез под воду. Это был первый случай, когда мы встретились с нефтяными парами, они скопились под днищем и под действием горелки вспыхнули и вызвали взрыв. Здесь же я разобрался, почему не взрывались мины, находящиеся в корпусе заградителя. Громадные шары вместе с тележками находились в массе загустевшей нефти, которая вытекла из пробитых хранилищ и залила отсеки хранения мин.
Водолазов удалось спасти. На катере я их переправил в Инвернесс, где они отлежались и вскоре вернулись в Скапа-Флоу.
Мины поднимали краном, зацепив тросом за тележку. Выдергивали из загустевшей массы и укладывали на солому, которой завалили дно баржи, любезно предоставленной нам Адмиралтейством. Подъем крейсера прошел без затруднений и я впервые отвез его в свои мастерские в Лайнессе, которые я арендовал у местных владельцев и разобрал его там на металлолом.
Залив Скапа-Флоу. Июнь. 1930г.
Я вернулся к "Гинденбургу". Прежде всего утяжелил правую сторону линкора. Вырезал из несданного на слом эсминца машинное отделение, залил его цементом и закрепил под правой скулой.
"Гинденбург" всплыл без всякого крена. Я уже хотел вздохнуть с облегчением, но линкор стал кренится на правую сторону, где был привешен груз.
– Ник, черт возьми! В чем дело?
– Масса воды гуляет внутри корабля. Раньше она скапливалась в левой стороне, сейчас, после подъема, она перемещается в правую сторону.
– Макки, топите эту чертову посудину. Ник, организуй под водой переборки поперечные, чтоб сдержать перемещение воды. А теперь все, кто здесь есть, скажите, поднимем мы эту посудину в следующий раз?
– Поднимем! – за всех ответил Ник.
– Хорошо! Я разрекламирую этот подъем, смотрите не подведите.
На подъем "Гинденбурга" собралось много гостей. Были представители Адмиралтейства, правительства, бизнесмены, журналисты и жители местных островов и северного побережья большого острова. Впервые ко мне в Скапа-Флоу приехала Дженни и дочь.
Гости разместились на берегу, на лодках и буксирах, эсминцах и миноносцах, оставленных мной, как резервные плавучие единицы. Самые почетные гости разместились на палубе дока. Я залез на торчащие из воды надстройки линкора и взял в руки мегафон.
– Осторожней, не упади! – раздался голос Дженни.
Я кивнул ей головой.
– Начали! – Заговорила жестянка моим голосом, – Включить насосы!
Хочу сказать, что мы схитрили и часть воды уже высосали, так что гости увидели не длительный процесс, а начало выползания линкора из воды. Представление состоялось. Появилась палуба и мои рабочие, не вытерпев перескочили с дока на корабль, крича от восторга. Защелкали блицы фотовспышек. Один рабочий оступился и угодил в скрытое под водой отверстие в палубном настиле. Он стал жалобно кричать, чтоб его спасли. Я перепрыгнул на палубу, выволок его из дыры и сделав шаг сам провалился в другую дыру. Когда я появился на поверхности, то прежде всего услышал голос Дженни.
– Эрнст, на кого ты похож!
Ругаться мне уже не хотелось.
На палубе дока появилось шампанское. Все меня поздравляли, а борт "Гинденбурга" все выше и выше выползал из воды.
Адмирал Ходжерс долго тряс руку.
– Это неописуемо, Эрнст! Эти, – он кивнул в сторону гостей, – не понимают какой труд здесь заложен. От имени Адмиралтейства, я еще раз поздравляю тебя!
– Я тоже присоединяюсь к поздравлениям.
Пере до мной стоял Юджин Бренкс, бывший муж Молли.
– Но уже от имени парламента.
– Спасибо, Юджин. Тебя тоже можно поздравить, ты теперь депутат.
– Да. Я хотел тебя увидеть, Эрнст. У меня скоро помолвка и я хотел, что бы ты присутствовал на ней.
– Кто же эта счастливая, которая отдает тебе руку и сердце.
– Маргарет! – закричал он в толпу, – Маргарет!
Она появилась в сопровождении двух молодых людей, они подошли к нашей компании.
– Здравствуй, Эрнст, поздравляю тебя!
Ее глаза с жадностью смотрели на меня.
– Так вы знакомы? – удивился Юджин.
– Мы даже вместе танцевали на одном из вечеров.
– В этот вечер, Эрнст так мной увлекся, что даже забыл, что я должна передвигать ногами. Он просто меня носил.
– Это на него похоже, – сказал Юджин – Дорогая, я пригласил Эрнста на нашу помолвку. Надеюсь ты не будешь против?
– Конечно нет. А вы адмирал придете?
– Не знаю. Я человек военный. Если служебные обязанности не позволят мне, то, извините, не приду.
– Эрнст, Эрнст – раздался голосок Дженни.
Она вместе с дочкой разрезала толпу, пробираясь ко мне.
– Ты же весь мокрый, иди переоденься!
"Гинденбург" переправили в Росайд абсолютно спокойно.
Под водой оставалось еще несколько линкоров, крейсеров и эсминцев. Из линкоров остались "Байерн", "Фон дер Танн", "Принц-регент Луитпольд".
"Байерн" я поднял без проблем в Августе 1930г., имея колоссальный опыт предыдущих работ.
Залив Скапа-Флоу. Ноябрь 1930г.
"Фон дер Танн" лежал на дне вверх днищем, на глубине 27 метров и не доставал до поверхности почти 8 метров.. Я решил сделать воздушные шлюзы, приварив их к каждому отсеку.
Когда сделали в днище первое отверстие, из отсека потянуло жутким зловонием мертвечины, от гниющих водорослей и остатков различных морских животных. Водолазы боялись работать с горелками, опасаясь горючих газов скопившихся под днищем. Я приволок вентиляторы, снятые с боевых постов линкоров и несколько раз, через шлюзы, прогнал воздух в отсеках. Но все равно, возникали небольшие пожары, так как горючий газ перетекал из замкнутых объемов. Пришлось остановить работы на неделю. Сомов укатил в Кембридж и из химической лаборатории привез специальный состав, который нейтрализует горючие газы.
Мы опять начали работать и на самой последней стадии произошло чрезвычайное происшествие. Маккензи со спасателями герметизировали последнюю переборку. Через нее проходила труба, диаметром 400 миллиметров и ребята решили срезать ее и навесить заплатку. Как только горелка прожгла отверстие в труба, раздался взрыв. Маккензи выкинуло вверх, перебросило через трап и он ударился головой о нижнюю часть комингса люка. В бессознательном состоянии он свалился в воду. Трое рабочих, находившихся позади Маккензи, выбросило в расположенный сзади них отсек.
Взрывом повредило переборку и вода хлынула через отверстие и стала заполнять отсеки. Рабочие выволокли Макка в верхний угол отсека, где скопился воздух и простояли в воде 3 часа, пока не подошла помощь. Пришлось прорезать новую дырку в корпусе, чтобы вытащить их оттуда.
Маккензи отправили на несколько недель в госпиталь.
Подъем "Фон-дер-Танна" прошел за один раз. Я отбуксировал его в мастерские в Лайнесс.
В начале 1931г. разразился кризис. Цены на металлолом упали и я решил его не продавать. Лайонесс буквально ломился от металла. Я решил заняться линкором "Принц-регент-Луитпольд".
Залив Скапа-Флоу. Февраль. 1931г.
К нам на остров Хой, прибыли представители профсоюзов и стали агитировать моих рабочих присоединиться к профсоюзному движению Англии. В воскресение в казарме состоялось собрание, на которое решил подойти я.
Не буду воспроизводить двухчасовую речь представителя, но по моему мнению, он явно склонял рабочих к неповиновению. Я не вытерпел.
– Уважаемые господа! – прервал я речь лидера, – Мне надоело слушать глупости этого человека. А так как я человек деловой и привык ценить время, скажите, вы будете у меня работать дальше или нет?
– Будем, будем! – раздались выкрики.
– Кто не будет, отойдите в право!
Никто не вышел в право. Тогда я обратился к представителю.
– Сегодня вечером уходит катер на большой остров. Не угодно ли вам исчезнуть.
– Да кто вы такой? – завопил докладчик.
– Президент фирмы.
– Вот они кровопийцы...– не успел начать докладчик.
Я врезал при всех ему в скулу. Он укатился под кровать. Его напарник бросился на меня и я почувствовал, что это боксер. Это был классический бой, но в разных весовых категориях. Моя весовая категория победила. Он лег.
Рабочие вели себя, как на скачках. Они кричали, ставили ставки и когда я победил, принялись производить расчеты друг с другом.
Представители уехали, но подали на меня в суд, за оскорбление их личности.
Залив Скапа-Флоу. Май. 1931г.
Этот линкор тоже сгнил, вернее, был заполнен отравленным воздухом и горючими газами. Чего только мы не делали! И продували свежим воздухом, и обрабатывали химическим составом. Ко всем неприятностям, добавилась угольная пыль, которая возникала, когда шел воздух или ступала куда-нибудь нога спасателя.
Трагедия произошла в конце Мая. В носовом отсеке линкора произошел взрыв. Двое рабочих получили серьезные ожоги, а плотник Тейд был сбит взрывной волной и от удара о переборку, потерял сознание. В сорванный взрывом воздушный шлюз, устремилась вода. Когда рабочие подобрались к Тейду, он уже захлебнулся водой.
После тщательной герметизации я легко оторвал "Принца-регента Луитпольда" от дна и отвез его на разборку в Лайнесс.
Смерть Тейда явилась началом конца моей деятельности. Была создана парламентская комиссия во главе с Юджином.
Абердин. Июль. 1931г.
– Господин Кокс, вы обвиняетесь в оскорблении и избиении господ Фредерикса и Томсона в Скапа-Флоу. Кроме того господин Фредерикс возбуждает против вас уголовное дело в нарушении закона об общественных организациях. Вы нарушили право граждан на создание профессионального союза на Оркнейских островах.
После ряда процессуальных вопросов судья перешел к главным.
– Он меня оскорбил, господин судья и мне ничего не осталось, как постоять за свое честь и достоинство.
– Как он вас оскорбил, господин Кокс?
– Он назвал меня кровопийцей.
– Вы его ударили за это?
– Да, господин судья.
– Господин Фредерикс сопротивлялся вам?
– Нет. После моего удара он исчез.
– А за что вы избили господина Томсона.
– Господин судья, я его не бил. Это был четный бой. Он сам первый набросился на меня и мне пришлось защищаться.
– У господина Томсона сломана челюсть и второе ребро. А у вас кажется ничего. Как вы объясните такую защиту?
– Нормально, господин судья. В каждой борьбе должен быть победитель и побежденный.
– Господин Кокс, вы против создания в вашей фирме профессионального союза?
– Естественно.
– Хорошо. Господин прокурор, у вас есть вопросы?
– Есть. Мистер Кокс, при проведении подводных работ, скончался плотник Тейт. Соблюдается ли техника безопасности при проведении подводных работ?
– Протестую, – выскочил мой защитник Шнейдер, – Тейд скончался после возбуждения уголовного дела и, кроме того, этим делом занимается правительственная комиссия, которая еще не опубликовала результатов.
– Протест принят, – буркнул судья.
– Тогда у меня вопросов нет, – поклонился прокурор.
– Пригласите свидетеля Венса, – попросил судья.
– Вы ведь водолаз, Венс? – допрашивала защита Фредерикса.
– Да.
– Скажите. Как мистер Кокс относиться к рабочим?
– В каком смысле?
– Ну, говорят, что он рукоприкладствует, ругается.
– Естественно ругается и рукоприкладствует.
– Вам доставалось от мистера Кокса?
– Да, даже не один раз. Но получить от мистера Кокса плюху, равносильно получить подарок.
– Как? Как?
– Обычно, если что-то сделаешь не так, мистер Кокс врежет оплеуху, но поверьте, это оплеуха гения. Ни один идиот не взялся бы за работу такого масштаба, поднять целый флот со дна моря, а если бы взялся, то должен иметь голову гения.
– А вы бы не хотели вступить в профсоюз, Венс?
– Нет. Нам и здесь без них неплохо. Подводные работы хорошо оплачиваются и я бы ни за что не пошел бы против мистера Кокса.
– Вы были свидетелем драки мистера Кокса с представителями профсоюза?
– Да, был. Если бы меня оскорбили так же, то я бы тоже врезал по роже.
– А как оскорбили мистера Кокса?
– Его обозвали кровопускателем.
– У нас нет больше вопросов, господин судья.
– Хорошо, вызовите следующего свидетеля, Маккензи.
– Свидетель Маккензи. Не скажете ли суду. Как относился мистер Кокс к своим рабочим?
– Очень хорошо.
– Даже когда он бил и ругал их?
– Естественно. Ведь мы все понимали, что при проведении такого объема работ, необходимы человеческие издержки. Вы господа испытывали когда-нибудь восторг от выползаемой из воды туши корабля после стольких мучений и стольких сил? Наверно нет! Да мы за каждый такой подъем мистера Кокса на руках готовы носить и простить ему все!
– Скажите, свидетель. Кто первый начал драку, Кокс или Томсон?
– Томсон. Он как коршун налетел и подло ударил мистера Кокса сзади. Мне сначала самому хотелось отделать негодяя, но потом я понял, что мистер Кокс сам справиться с ним.
– Может ли что-нибудь сказать защита мистера Кокса? Господин Шнейдер прошу.
– Господин судья. Во-первых, хочу сказать, что защита мистера Фредерекса пыталась представить мистера Кокса, как драчуна или матершинника, но в нашей свободной стране, каждый обиженный может подать на обидчика в суд и это является юридическим доказательством, что достоинство гражданина находиться под охраной закона. Однако, ни один из подчиненных мистера Кокса не подал на него в суд и не пожаловался и не потому, что боялся мистера Кокса, а потому, что уважал его труд, знания и все любили его и прощали ему все. В отношении мистера Фредерикса и Томсона могу сказать, что они сами являлись зачинщиками драки. Слово "кровопийца", по нашему мнению, является ругательным словом, что и послужило основанием драки. Во-вторых, митинг устроенный мистером Фредериксом был совершен без ведома и разрешения мистера Кокса на территории, принадлежащей мистеру Коксу, что является нарушением закона о частной собственности. Прошу, господин судья, принять это во внимание. У меня все.
Меня оправдали.
Лондон. Август. 1931г.
– Здравствуйте, мистер Кокс, я очень рад вас видеть!
– Здравствуйте, господин адмирал! Я тоже рад нашей встрече.
– А я ведь хотел встретиться с вами и как старый друг подумать, что сейчас твориться вокруг вас, вашего дела и чем можно помочь. Адмиралтейство очень благожелательно относиться к вам и готово сотрудничать.
– Спасибо, господин адмирал.
Адмирал опять полез за своими капельками коньяку, мы выпили и он продолжил.
– Вы очень разозлили профсоюзы, Кокс. После провала суда, они через прессу подняли шум по поводу смерти Тейта, нарушения техники безопасности, нечеловеческого отношения и запугивания своих рабочих. Но это еще не все. Они нашли опору у некоторой части правительства и парламента. Господин Бренкс проводит активную работу среди этой части, агитируя против вас.
– Что же он хочет?
– Что бы вы продали свое дело, а он в ответ, снимет с вас все обвинения и не опубликует заключение комиссии.
– И кому я должен все продать?
– Компании, с которой вы связались сами. "Аллоа шипбрейкерс". Бренкс купил половину акций этой компании.
– Мое дело худо, адмирал?
– Думаю, да. Но если вы продадите дело, мы возьмем вас к себе, если хотите начальником отдела по подъему судов или главным консультантом этого отдела. Что вы выберете.
– Спасибо, Ходжерс. Я подумаю.