Текст книги "Грабить банк по-русски"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кукаркин Евгений
Грабить банк по-русски

Евгений Кукаркин

Грабить банк по-русски

Написана в 1997 г. Приключения. О хакере, взломавшем банк и о последствиях...

Выдержка из рекламы:

"...Хранилища нашего банка самые безопасные в мире. Помимо круглосуточной охраны, четырех бронированных дверей, не вскрываемых сейфов фирмы "Сименс", хранилище обеспечено средствами электронной защиты.

Вкладывайте деньги в самый защищенный банк в мире..."

Дождь идет уже часа четыре и кажется конца и края нет этим нудным потокам воды. На улице тускло горят фонари, едва освещая лужи, вздыбленные от шрапнели капель и порывов ветра. Только наступила полночь и на улицах никого..., ни одной живой души, лишь машины изредка мелькают вдали световыми пятнами фар, там где на пересекается проспект, а здесь ничего.

– Пора, – шепчет Володька.

Мы из подворотни перебегаем улицу, разбрызгивая лужи и грязи, и оказываемся у парадной. Дом старый, пятиэтажный, без лифтов. Стены, лестничных переплетов, мутно освещенных грязными лампочками, исписаны примитивными рисунками, неприличными или любовными надписями. Мы проскакиваем пять этажей и, открыв замок двери на крышу, опять попадаем в жуть непогоды. Двадцать метров плоской крыши топаем по воде до торца здания. Внизу новенькая оцинкованная крыша двухэтажного дома, сиротливо прислонившегося к стенке нашей пятиэтажки. Володька прикручивает веревку к трубе вентиляции и, забрасывает ее вниз. Я перевязываюсь еще одной, для страховки, и другой конец веревки пихаю в руки моего напарника. Он кивает головой и пальцем показывает на, намокший и прижатый кирпичами, брезент, вздыбленный на краю крыши. Отгибаю конец брезента, достаю кровельные ножницы и ручную пилу, все это на тонких шпагатах привязываю к своему ремню.

– Давай, – Володька натягивает страховочную веревку.

Перебирая руками мокрые узлы, специально накрученные на веревке, спускаюсь вниз. Оцинкованная крыша под углом, скользит под ногами, и мне приходится делать пируэты, чтобы подтянуться к коньку. Я стараюсь грудью лечь на него. Что-то больно ударяется по ноге, Володька спустил мне фомку. Поддеваю ей край железа и отрываю гвозди от стены. В щель просовываю ножницы и начинаю криво кромсать кровлю. Дождь и ветер не дают покоя и я балансирую на коньке крыши, пытаясь хоть как-то вырезать окно. Наконец, железо косо вырезано и после того как я его отогнул, теплый воздух ударил в лицо.

Мне нужно от пилить еще три доски и вскоре, поодиночке, они проваливаются в темноту. Закидываю ноги в дырку и спрыгиваю на пол. Теперь надо ждать груз, Володька должен все спустить сюда. Что-то стукнуло по крыше и, в прорезанную мной дырку, косо вошла лебедка. Я принял ее на ощупь и, положив на пол, стал отвязывать узлы. Володька спускает тяжелые металлические штанги, сумку с инструментом и фонарями. Наконец-то я могу включить свет. Чердак тоже как новенький, еще не выветрился запах сосновых досок, прибитых под кровельное железо. В дырке появляются ноги Володьки и вскоре он сам стоит рядом.

– Не свети наверх, – просит он меня, – заметно очень.

Володька деловито оглядывает стенку и с радостью шепчет.

– Я так и знал, след трубы остался, вот он.

Белесое ровное пятно, тянущееся к крыше, проглядывает на кирпичной кладке.

– Витя, посвети.

Володька начинает собирать стол из толстых труб штанг. У нас все продумано и ему только удается загнать концы труб в тройники. Конструкция готова. Сверху на стол устанавливаем лебедку и закручиваем ее на четыре болта. Володька проползает под стол в самый угол стены с длинным штырем, я с молотком зависаю у стены.

– Бей, – глухо раздается звук.

При свете фонаря между штангой, собранного стола, и стеной, я вижу тусклую шляпку штыря и стараюсь точно влепить молотком в ее центр. Удар за ударом наношу по шляпке. Штырь медленно проходит вниз. Хоть бы никто не услышал, – с тревогой думаю я. Хлоп – и штырь чуть не улетел в дыру. Из под стола раздается кряхтенье и глухое постукивание, потом выползает Володькина рука, которая машет мне. Я достаю из сумки большой крюк и подаю ему, сейчас самое важное, разбить отверстие и вогнать его под плиту. Володька пыхтит под са модельным столом и вскоре выползает от туда.

– Трос... Цепляй трос

Все готово. Сейчас решиться, все ли мы основательно продумали за пол года. Мы налегаем на рукоятку лебедки и слышим под столом треск. Трубы от напряжения прогнулись и вдруг, что-то ухнуло, напряжение на конструкцию сразу спало.

– Получилось, – шепчет Володька. – Неужели получилось?

Мы оттаскиваем стол и я вижу в полу вывороченную бетонную квадратную затычку.

– Я же тебе говорил, – радостно говорит Володька, – они только разрушили трубу и не меняли бетонных полов, а просто заделали дырку.

Теп

ерь моя очередь, я закрепляю веревку за трубы отопления и спускаюсь в темную комнату. На большом операторском столе стоит он... сервер банка, ради которого нам пришлось вытерпеть столько мук. Его процессор закрыт металлическим кожухом, который прикреплен к подставке маленьким замком. С помощью фонарика, исследую кожух и убеждаюсь, что он лежит на двух сигнальных кнопках. Выдергиваю две дискеты из коробки на столе и, с помощью ножа, подсовываю дискеты под кожух прямо на эти кнопки. Сверху одну дискету зажимаю металлическим стаканом с карандашами, а другую массивным календарем.

– Володя, кусачки, – прошу я его физиономию, торчащую в потолочном проеме.

Он исчезает, вскоре на веревке появляются полуметровые кусачки, которыми я легко перерубают дужку замка. Осторожно снимаю кожух и оглядываюсь. Вроде ничего не задел. Где-то здесь спрятан пароль. Володька уверял меня, что хозяйка сервера, для страховки, записала его на машине. Я обшарил каждый сантиметр ИБМки, но ничего не нашел. Неужели провал, зря лезли в банк и потратили столько усилий. Володькина рука, в проеме, беспомощно машет, он тоже понял, что я не нашел ничего.

– Поищи вокруг...– шипит он. – Она мне точно сказала, что он здесь.

Я обыскиваю стол, тумбочки, – нет ничего. Сажусь на кресло и в отчаянии отпускаю руки. Черт. Где же пароль? Вдруг мой взгляд упирается в кожух. Он стоит у ножки стола и на его внутренней стенки слабая надпись карандашом: 2Ж – – МИЛ. Неужели это он?

Дрожащей рукой включаю компьютер и, усевшись поудобней в кресло, начинаю ждать. Замелькала антивирусная программа и вот экран просит ввести имя и пароль. Имя, это просто. Хозяйку сервера звать Наташа. Пароль сложнее, я ввожу 2Ж35МИЛ. И тут же экран высвечивает, что пароль неправильный. На до же? Какая же сегодня неделя, начиная с первого Января? Может 36? Ввожу 2Ж36МИЛ и опять неправильно. Набираю новый код 2Ж34МИЛ и тут..., слава богу, экран замелькал и застыл в позе не кормленного коня. Достаю из внутреннего кармана дискету и заталкиваю ее в щель. Теперь надо ждать, по моим подсчетам минут пять, пока эта штука начнет собирать информацию. Как медленно бежит время, машина иногда урчит и вдруг экран залился ядовитым синим цветом и белые надписи просят, что бы я ввел дополнительную информацию. Э то уже победа. Меняю диск на другой и снова жду. Наконец, писк и потрескивание прекратились, все закончено, пора убираться. Если я правильно составил программы, мы богачи, все деньги этого банк мы перекачали на свои счета за рубежом. Теперь я расслабился. Вынимаю дискеты, запихиваю их поглубже под рубаху и пробираюсь к веревке. Все инструменты мы оставляем здесь, надо как можно быстрей удрать. Володька помогает мне выбраться на чердак, теперь по очереди, через отверстие крыши, мы ползем на пятиэтажку. Дождь и ветер по-прежнему неиствуют. Чертовы мокрые узлы скользят, но все же мы забрали наверх. Пробегаем до двери входа на лестницу и торопливо спускаемся вниз. На улице по прежнему никого.

– Бежим.

Перебегаем улицу и дворами выскакиваем на другую линию. Здесь стоит наш "москвичек". В машине переодеваемся и как порядочные граждане выезжаем на проспект.

– Ну завтра будет потеха, – говорит Володька.

– Как проверить, перевели на нас деньги или нет? – волнуюсь я.

– Ну это проще простого. По "Визе" запроси деньги, тебе все рано хочется купить машину...

– Ты что сдурел. Вовка, прошу тебя, пока "Визу" припрячь, еще не время ей пользоваться.

– А ты предусмотрел в программе, что бы она стерла лишнее.

– Предусмотрел. Ты меня до дома подкинь.

– Я к тебе и еду.

Дома я еще раз прогоняю диски в своей машине и стерев все лишнее, удовлетворенный ложусь спать.

Дождь кончился, но небо заложено свинцовыми облаками. На работу еду на троллейбусе, он должен проехать мимо банка, где мы вчера шуровали. Возле дома полно машин, среди которых выделялись милицейские. На крыше пятиэтажки видны две фигуры милиционеров.

– Что там случилось? – говорит старик, пристально вглядываясь в окно.

– Наверно, грабанули, – ответил молодой парень.

– Чего, это?

– А..., – махнул парень рукой.

Троллейбус переехал линию и здание какого-то предприятия закрыло всю картину.

Они пришли в нашу контору через три дня. Следователь расположился в кабинете зама. Он вызывал по очереди: сначала главбуха, потом Пашку охранника и наконец, меня.

– Здравствуйте, Виктор Тимофеевич. Я следователь по особо важным делам, Собинов Денис Григорьевич.

– Здравствуйте.

– Мы разбираем дело о недавнем нападении на банк и хотели бы получить от вас кое-какие интересующие нас сведения.

– Не понимаю, причем здесь я?

– Мы должны проверить всех, кто хоть как то касался банка. Вы же сопровождали своего бухгалтера в банк?

– Да.

– Вы здесь работаете как системный программист?

– Да, это так.

– И знакомы с сервером?

– Он у меня под рукой.

– Покажите пожалуйста, где он?

Я веду следователя к машине и тот внимательно ее осматривает.

– У вас какая система охраны сервера.

– Внутренняя защита паролями, а с наружи, только запираются помещения.

– А можно ваши пароли взломать?

– Любые можно, если очень хороший программист, он немножко посооброжает и... взломает. Но я подчеркиваю– очень хороший программист.

– А разве нельзя это делать через модем?

– Можно. Но банки уже нажглись на грабежах через модем и делают такие встречные системы защиты, что весьма не каждый это сможет сделать.

– А все таки можно?

– Можно, но для этого нужна уйма времени. Надо все время плавать по банковской системе, ловить без конца меняющуюся информацию и искать пути взлома системы защиты. Для этого нужен талант.

– Значит непосредственно на сервере легче взломать пароль?

– Нет, так же тяжело.

– Интересно. А как вы оказались охранником у кассира?

– Очень просто. Банк предъявил своим клиентам требование, что бы при кассире было два охранника и начальник предложил мне в день получки сопровождать кассира в банк.

– А когда вы приходили в банк, что вы делали?

– Стояли со своим напарником у кассы и ждали выдачи денег.

– Вы когда-нибудь поднимались на второй этаж?

– Нет.

– А где расположен сервер банка, вы знаете?

– Нет.

– Вы были за границей?

– Был. В туристической поездке в прошлом году.

– А куда ездили?

– Италия, Швейцария, Франция.

– Деньги вам позволяли совершить это турне.

– Да, я здесь хорошо зарабатываю.

– Угу..., – он кивает головой. – Спасибо за информация. Вы не против, если мне нужно что-нибудь узнать про сервер, я бы проконсультировался у вас.

– Пожалуйста.

– До свидания.

Чувство опасности нависло надо мной. Не прокололся ли я где-нибудь.

Вечером позвонил мне домой Володька. Голос его дышал радостью.

– Витька, получилось. Я в банкомате снял десять штук.

– Что ты делаешь, дурак?

– Сосиска приходил. Требовал деньги. Мы же ему были должны за поездку за границу. Вот я и пошел в банкомат.

– Ко мне следователь приходил.

– Ну???

– Поэтому больше не вылезай. Приезжай ко мне я все расскажу.

– Хорошо. Еду.

На грабеж банка меня соблазнил Володька. Все дело в том, что шесть лет тому назад, еще мальчишками десятого класса, в составе музыкального ансамбля, мы приехали на Новый Год давать концерт в этом здание. Тогда это было заводоуправление. В большой столовой, где сейчас разместился операционный зал банка, мы со своими инструментами разместились в углу, как раз под будущей комнатой с сервером. Именно это место хорошо припомнилось Володьке. Я был ведущим гитаристом, а он ударником и хорошо помнил, что у выступа трубы, идущей из кухни, целовался с лаборанткой завода, спрятавшись за стойки с барабанами.

Потом предприятие лопнуло и банк приобрел здание. Сделав внутреннюю перепланировку, там убрали кухню, трубу и переоборудовав помещения, банк начал работу. Именно с ним, наша контора завязал отношения. Когда я рассказал Володьке, что был в этом здании и что там изменилось, он сразу обратил внимание на отсутствие трубы и был уверен, что дырку просто залили бетоном, не меняя плит перекрытия. Для проверки своей версии, он, подкупив молодую девушку из архива, утащил чертежи из проектного управления и его уже ничего не могло остановить.

Следователь опять приехал ко мне на работу.

– Виктор Тимофеевич, я приехал к вам, чтобы проконсультироваться по некоторым неясным для меня вопросам.

– Я слушаю вас.

– Скажите, что бы взломать пароль, нужно быть хорошим программистом?

– Конечно. Я уже вам это говорил.

– А вы бы смогли это сделать?

– Наверно нет. Ведь я не хакер, а простой системный программист, а это не то, что обычный программист, есть большая разница. А вот хакер может залезть в любую машину.

– А если вы знаете пароль и имя, то на сервере можно легко залезть в документацию банка любому программисту?

– Почти так.

– Даже через модем?

– Нет. Модем более тщательно защищен, чем сервер...

– Выходит, что залезший в банк человек не знал пароля, но знал имя и то, что пароль он найдет внутри комнаты?

– Все может быть.

– Ну что же, вы прояснили мне много. До свидания, Виктор Тимофеевич.

– До свидания.

Володька познакомился с Наташей пол года назад. Узнав, что хозяйкой сервера в банке является она, он долго собирал о ней сведения и когда банковские служащие на рождество отправились гульнуть в Финляндию, Володька рванул туда. Там он обаял всю группу, особенно Наташку, умением болтать, подобрать товар и уже в Петербург приехал как лучший ее знакомый.

Наташу я видел один раз. Некрасивое, прыщавое существо, жаждало любви и скромной семьи. Володька вил из нее веревки.

– Ты знаешь, кто она? – говорил он мне. – Наташка блатная, эту должность она получила за счет своего папочки. Умней ее в банке с десяток программистов, а вот главную роль выделили ей.

– Ты что-нибудь узнал?

– Узнал. Как и везде там бардак. Пароли почти никто не помнит, а во втором этаже у Люськи в столе даже собран список всех паролей.

– А это кто такая?

– Люська-то? Обыкновенный клерк, отвечает на звонки.

– А Наташкин пароль тоже в общем списке?

– Ну что ты? Хоть она и дура, но поняла, что ее информация важнее всех, поэтому ее пароль где-то записан в комнате, на машине, что ли.

– Сама сказала?

– Напоил и она проболтала все...

– Твое с ней знакомство обойдется нам в дальнейшем боком.

– Не боись, Наташка так втрескалась в меня, что не продаст.

– Смотри, достаточно ее чуть-чуть обидеть и нам будет крышка.

– Я ей перед самым взломом, пообещаю женится, шелковая будет.

И все же, мне казалось, это самое ненадежное звено в нашей операции. После нападения на банк, сыщики обязательно будут проверять служащих банка и их знакомых.

– А ты что-нибудь узнал об других системах защиты комнаты с сервером?

– Узнал. В банке основная охрана на подземном хранилище. Там же накручены самые совершенные средства защиты. Верхний этаж защищен не так сильно. В коридорах только телекамеры, на дверях двойные замки. Так что, Наташкина комната закрыта только снаружи. Но в отличии от других ИБМок, процессор сервера на кнопках...

– Как это?

– По-моему, металлическим кожухом процессор закрывается и устанавливается на сигнальные кнопки.

– Ты все таки уточни...

Меня ночью разбудил телефонный звонок.

– Але... Это Витя?

– Я.

– Это Наташа говорит... Володю арестовали.

В трубке понеслись рыдания. Сон сразу пропал.

– Когда?

– Только что. Я у него была и при мне...

Опять всхлипывания.

– Как ты мне догадалась позвонить?

– Он просил. Когда сыщиков не было, он сказал...

– Ты из его квартиры звонишь?

– Да. Все ушли и я позвонила.

– Все уладиться, успокойся. Это явное недоразумение.

– Витя, это не вы банк грабили?

– Да что ты, опомнись. Стал бы Володька тебя подводить. Ведь он тебя любит.

В трубке опять рыдание. Я положил ее на место. Так, что же теперь будет. Бежать мне куда-нибудь или по прежнему работать?

Было три часа ночи. Звонок очень встревожил меня. Я взял заграничный и простой паспорт, вложил в них электронную карточку зарубежного банка, и с отверткой вышел на лестничную площадку. Вскрываю соседний электрощит и, отвинтив предохранительную коробку, подпихнул под нее паспорта, потом все поставил на место. Береженого, бог бережет.

Они пришли за мной на работу в конце дня. Предъявили ордер на арест и, даже не обыскав, сунули в газик.

– Здравствуйте, Виктор Тимофеевич.

– Здравствуйте.

Знакомая рожа следователя внимательно глядит на меня.

– Прежде чем предъявить вам обвинение в ограблении банка, я хочу с вами поговорить о другом. Во-первых, вы хоть представляйте себе какой вы банк разорили?

– Я ничего не грабил...

– Погодите. Я вам все лучше поясню. Этот коммерческий банк, не для простых смертных граждан, а для... элитных... Не я, а они вам голову свернут и мы вам уже ничем помочь не сможем. Руководители банка предложили вам, по тихому, сделку. Вы возвращаете все деньги, а они прекращают против вас судебное дело.

– У меня такое представление, что следователь представляет интересы, как вы сказали – элитных граждан, но не закона.

Следователь смотрит на меня изучающе.

– Похищенная личная собственность любых граждан нашей страны, карается законом. Так вы вернете деньги или нет? Для вас это последняя возможность выйти на свободу.

– Я никаких банков не грабил.

– А жаль.

Следователь берет бланк допроса и, взяв ручку говорит.

– Вот ваш дружок, поступил мудро. Он согласился вернуть банку деньги и мы его отпускаем.

Неужели Володька все рассказал? Нет, быть не может. Столько лет вместе. Начинали со школы и до сих пор не теряли чувства дружбы.

– Я не в курсе, о чем вы говорите. У меня много друзей.

– Где ваш паспорт?

– Был дома.

– Его там нет.

– Значит потеряли.

– Давайте начнем... Имя, отчество, фамилия...

Как выразился следователь, первый допрос ознакомительный. Мы запомнили анкету, мне предъявили обвинение и отправили в камеру.

Первая встреча в камере изолятора с ее спутниками тоже была ознакомительной.

– По какой статье? – сразу посыпались вопросы.

– За ограбление...

– Понятно. Вон койка, на втором этаже, – говорит здоровенный амбал. Первый раз?

– Первый.

– И кого ограбил?

– Банк.

Все хохочут.

– Если бы мы банки брали, нас бы здесь не было, – грохочет диким хохотом амбал.

– А тебя за что?

– Шлепнул одного придурка. У тебя корочки какого размера?

– Что?

– Я говорю, обувь какого размера.

– Сорок четвертого.

– Подойдет.

Камера занялась своим делом. Кто-то резался в карты, кто-то читал, где-то разговаривали о политике. Я сел на койку и задумался.

После обеда все как то заметно стали шушукаться и косо посматривать на меня. Амбал присел рядом.

– Так это правда, что ты банк взял?

– Так шьют дело, – уклончиво ответил я.

– Сейчас коридорный сказал, что ты хапнул 148 миллионов долларов.

Ничего себе, я и сами не знал, сколько машина перенесла на мой счет. Дал ей задание разделить банковский остаток пополам. Значит Володька тоже 148 миллионов имеет. Неплохо.

– А они откуда знают?

– У нас все знают. Ты это самое... Мне твои корочки не нужны... Если тебе что нужно, я помогу.

– Хорошо.

А я то думал, что эта мафия, чьи деньги я взял, голову мне в тюряге оторвет. Стоп. А почему оторвет? Наоборот, им нужны деньги, а с мертвого их не снимешь. От этой мысли мне стало теплее.

Следователь ведет себя странно. Пытается выжать из меня какие-нибудь сведения и встретив отпор, тут же угасает. Однажды он отодвинув папку с делами сказал.

– Виктор Тимофеевич, у меня есть к вам предложение. Показания вашего друга, свидетелей, следы ваших пальчиков на инструментах и клавиатуре не оставляют вам никаких шансов к свободе, даже если вы будете отказываться от всего. Мы вам можем помочь. Выпустить вас и закрыть дело...

– Кто это, мы?

– Я и другие должностные лица, фамилии которых вам знать необязательно.

– Сколько?

– 20 процентов.

Сколько это, прокручиваю в мозгах. Ничего себе, 29 миллионов 600 тысяч.

– Что же, сумма весьма огромная. А теперь давайте поразмыслим по-другому.

Следователь кивает головой. Я продолжаю.

– Вышел я на свободу и сразу попал в руки тех самых уважаемых граждан, в чьих руках находиться банк. Отдавай деньги, потребуют они, а я им скажу 20 процентов я уже отдал следователю, что бы он меня выпустил из тюрьмы, берите их у него.

– А если мы вас спрячем?

– Не лучше ли сказать, уберем.

– Зря вы так. Ну что же, пеняйте на себя. Будем считать, что мы не договорились.

Сегодня вместо следователя двое незнакомых мне людей. Они вежливо здороваются и, предложив мне закурить, начинают разговор.

– Виктор Тимофеевич, мы представители банка, который вы, к нашему сожалению, сумели выпотрошить. Мы люди деловые и оцениваем, как вы ловко сумели проникнуть в банк и взломать сервер, поэтому давайте договоримся. Что бы ваши труды не пропали даром, вы возвращайте нам деньги, за исключением пяти процентов. Они ваши.

Это сколько? 7 миллионов 400 тысяч долларов. Жить в России безбедно можно, если конечно эти же не прибьют.

– Если мы не договоримся?

– Я еще не кончил. Мы вам включаем вас в состав активов банка. Поможем вам в дальнейшем, умножить ваш капитал...

– Это все хорошо, но я только что получил тоже деловое предложение. Меня выпускают из тюрьмы, дают мне липовую ксиву, место жительство в неизвестном городе, а если я захочу, то даже помогут смыться за границу и всего-то... за двадцать процентов от всей суммы.

Мужчины молча смотрят на меня, прокручивая информацию. Наконец, один выдавил.

– Понятно. Этот вариант мы упустили из виду и постараемся разобраться... Теперь, если мы не договоримся, то и в тюрьме и на воле вам, Виктор Тимофеевич, покоя не будет, вас сгноят и уничтожат.

– Я тоже продумал эту версию и очень жаль, что деньги не достанутся ни вам и ни мне...

Мужики переглядываются, отходят в угол комнаты и о чем то шепчутся. Потом возвращаются к столу.

– Мы удваиваем ставку. Десять процентов ваши.

– Пятьдесят.

– Нет. Десять процентов наша последняя цифра.

– Очень жаль, господа.

– Нам жаль вас...

У меня новый сердитый следователь.

– Где ваш предшественник? – спрашиваю я его.

– Вы играете в очень опасные игры, молодой человек. И мне кажется, сами догадываетесь где он. В дальнейшем, запомните, здесь задаю вопросы я. Давайте лучше заканчивать нашу работу.

– А мы ее и не начинали.

– Давайте начнем...

– Тогда лучше кончим. Вы там чего-то выяснили, ну и хорошо. Поставим на этом точку.

Он с ненавистью смотрит на меня.

– Точку, так точку. Вам это так просто не пройдет.

Я вижу его бессилие. Ни под одним допросом нет моей подписи. Теперь наверно они пойдут на крайние меры.

– Бить будете? – доверительно спрашиваю его. – Если будет суд, я скажу, что вы приказали своим подчиненным меня бить и вышибли у меня всю память. Если не доживу до суда, тогда бить будут вас. В любом , случае худо будет вам, шутка ли, такой куш пропал по вашей вине.

– Пошел вон, сволочь.

– А это ни к чему...

В камере вокруг меня обстановка благожелательная. Зато коридорные приносят вести и весьма неутешительные. Говорят, моего старого следователя убили. Новые, спешат от меня, как от чумы, отделаться побыстрей. Выделили защитника, весьма медлительного и заносчивого мужика.

– Сколько мне дадите? – сразу же начал он со мной разговор.

– А сколько вы берете?

– Сто тысяч в час.

– Хм... У меня сейчас таких денег нет, но давайте договоримся. Если меня вытащите от сюда, дам сто тысяч долларов, если нет, вы не гроша не получите.

Шарики его медленно крутятся и он мысленно взвешивает мои шансы.

– Сто пятьдесят...

– Что, сто пятьдесят?

– Сто пятьдесят тысяч долларов за выигрыш...

– По рукам.

Суд без конца переноситься. Защитник потирает руки.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Основной свидетель того... ек...

– Володька погиб?

– Да, несчастный случай. Выпал пьяный с шестого этажа.

Эх, Володька, Володька, дурачок, думал деньги вернет и его не тронут. Вернул... и его убрали. Потянулась череда убийств: следователь, Володька... Кто следующий, я?

Наконец то начался суд. Я молчу, отбивается защитник. Приносят вещественные доказательства: инструменты, лебедку, трубы, веревки, даже кожух от процессора и клавиатуру. Прокурор показывает всем на них места, где я оставил свои пальчики.

– Сколько обвиняемый снял с банка денег? – спрашивает судья у прокурора.

– 296 миллионов 674 тысячи долларов.

Зал ахнул.

– Тихо, – кричит судья, – успокойтесь, пожалуйста. Следствие определило куда они ушли?

– Только половину. Ее нашли в швейцарском банке и уже вернули.

– Обвиняемый, в какой банк вы поместили свою долю?

– Я ничего не знаю. Здесь недоразумение...

Зал гудит. Я вижу, что проиграл... Защитник, к тому же, взял неверную линию, несет чушь, что виноват один только Володька, мол, он меня совратил, он мне угрожал и под пистолетом заставил сделать это.

Суд вынес решение. Семь лет строгого режима с конфискацией имущества. Мой защитник тоже остался с носом.

В вагоне сижу с мордастым уголовником по кличке Чигирь.

– Значит, это ты банк грабанул?

– Говорят я.

– Тогда я попал туда.

– Не понял.

– А чего тебе понимать, блин, мне приказано тебя охранять.

– Кто приказал?

– Не важно кто. Приказали и все.

За мутным окном пробегают поля и леса.

– Куда мы едем?

– В лагерь... на Енисее.

– Но мне присудили строгача?

– Там тебе и будет строгачь. Предупреждаю, побежишь, морду разворочу.

Вот для чего охранника поставили, бояться что я смылюсь.

– Мне сначала эти не дадут, – я киваю в сторону охраны.

Чигирь ухмыляется.

– С такими деньгами как у тебя, блин, можно смылиться и у этих придурков.

– Так может рванем вместе?

– Нет. Я тебя должен доставить в целости и сохранности до места.

Что же они, сволочи, мне готовят?

Едем уже третий день. В купе мне все надоели, особенно Чигирь

– Кем работал до того, как замазать банк? – пристает с вопросами он.

– Кем, кем? Музыкантом.., – раздражаюсь я.

– Это дело. Нам нужны такие.

– Слушай, Чигирь, что со мной будут делать... там?

– По головке гладить, блин, до тех пор, пока не выложишь куда ксиву прячешь. Там "дед" тебя расколет.

– А этому "деду" то какое дело?

– А такое, блин. В этом банке и его денежки были.

Мне совсем стало тоскливо. Этот главарь будет есть меня по частям.

– Дед и тебе поручил за мной следить?

– Я за тобой, музыкантик ты мой, буду ходить как нянька, чтобы ты, засранец, не сбежал, не удавился и не покончил с собой раньше времени. А кто мне поручил это? Не твое собачье дело.

Рано утром, на полустанке, всех снимают с вагона. Недалеко стоят крытые машины и нас грубо заталкивают туда. Мы всего то, проехали на них минут двадцать и остановились. Когда повыпрыгивали на деревянный настил, то увидели неширокую реку и деревянную баржу, застывшую у причала. Охрана торопливо стала нас подгонять к барже. На верхней палубе стоял длинный сарай, с небольшими квадратными окнами, затянутыми сетками. Только мы подошли к борту, как сарай заревел от восторга бабьими голосами.

– Мальчиков везут...

– Ребята, откуда...?

– Покурить есть?

– Ишь ты? – откоментировал Чигирь, – с бабами повезут.

– Тоже заключенные?

– Они. Удачно мы попали. Баб один раз в год привозят и мы в эту поездку влипли.

– Они все, тоже строгого режима?

– Ты что думал? Если эта дура, зарежет пятерых, ей что поблажку делать будут? Нет. Затолкают на край света и будут дрючить, пока не подохнет.

– Откуда ты все знаешь? Уже по этому маршруту ездил?

– Нет. Но везде все одинаково.

Для нас открыли трюм и стали загонять вниз. Парни разбежались по длинному помещению, где слева и справа стояли деревянные нары, занимать места.

– Ну ты, вали от сюда, – рявкнул Чигирь на какого то парнишку, устраивавшегося на нарах.

– А чего... Местов что ли других нет?

Чигирь рванул его за ухо.

– Ты, падла, не понял?

– Все... Ухожу...

Он быстро хватает шмотки и убегает.

– Располагайся, музыкант.

– Чего ты его шуганул? Мест что ли не хватает? Смотри сколько свободных нар остается.

– Не люблю ни в носу, ни на корме спать.

Чигирь устраивается рядом.

– Послушать тебя..., как будь-то везде побывал.

– Музыкант, это не твое сраное дело.

– А копаться в моем дерьме, тебя устраивает.

Он резко оборачивается ко мне и приближает лицо.

– Это, действительно, мое дело. Пока не выбьют из тебя всю дурь, я буду копаться в чем угодно.

Чигирь опять повернулся к нарам и принялся расстилать свой плащ.

– Порядок. Теперь только бы жрать побольше давали.

Мы стоим три дня. За это время подвезли еще заключенных и, вскоре, все нары оказались заполненными. Чигирь встретил знакомых и вскоре они кружком принялись за игру в карты. Я пока отсыпаюсь. Наконец, подошел буксир, баржу сдернули с места и мы поплыли по течению реки. Через сутки, куда то причалили и сверху донеслись ругань и топот. Вечером ко мне подсел Чигирь.

– С таким темпом только через месяц в лагерь приплывем.

– Что-нибудь произошло?

– Вода спала. Капитан буксира не хочет нас тащить, рискованно очень, а начальник конвоя настаивает.

– Ну и что?

– Завтра все узнаем. А сейчас пора спать.

Он зевнул и упал на нары.

Опять плывем, иногда шуршит обшивка баржи, когда зацепляется за дно или камни. Ночью, дикий толчок и грохот сбрасывают меня с нар. В носу паника. Там раздаются крики и вопли. Несколько фигур бегут мимо нас. Баржу разворачивает и куда то бросает опять. Теперь топот и крики наверху.

– Одевайся, музыкант, – торопит Чигирь, – никак на камни нарвались.

– Тонем, – раздались крики.

На полу появилась вода. Баржу несет боком по течению.

– Теперь либо на мель сядем, либо потонем, – подводит итог мой охранник. – У буксира, судя по всему, трос порвали...

Вода заметно прибывает. Все устремляются к корме.

– Ты посиди здесь, я пойду все узнаю.

Чигирь прыгает в воду и идет к корме. В носу баржи раздается пронзительный треск и скрип и тут же грохот врывающейся воды, заглушил вопли людей. Я встал на нары и прижался к стенке. Огромный вал воды, сметая заключенных, стойки, столы, табуретки несся по трюму. Я уперся в брусья шпангоутов и выдержал первый напор бешенной воды. С повышением уровня, напор воды уменьшался и когда уровень достиг моей груди, я отталкиваясь от неровностей борта, ощупью перешагивая с нары на нару, шел к носу. В корме вопли и судя по топоту и крикам, там открыли люк. Я у носа. Вода здесь пениться и небольшим буруном выдавливается на поверхность.