Текст книги "Курсы повышения квалификации"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Сегодня лекции проводит мужик.

– Самое важное, – говорит он, – научиться втюхать родному покупателю гнилой или паршивый товар. Вы знаете, что торговцы мясом всегда подкладывают под хороший кусок заветренной, вонючий довесок, иногда костищу, весом больше куска мякоти. Торговцы овощами, пользуясь массовыми закупками, всегда процентов сорок добавляют гнилья, пищевых отходов и цемента, причем не всегда хорошего качества. И заметьте, наш родной покупатель ворчит, но не вякает. Статистика такова. Из пятисот бутылок проданной фальшивой водки, обратился только с возвратом один бывший покупатель.

– А он выпил эту бутылку или нет?– задал вопрос один из одесситов с Камчатки.

– Увы, бутылку принесла его жена, но как она говорит, после первой рюмки концы отдал ее муж, ее любовник, друг приятеля и две крысы.

– Как и крысы лакали из рюмки?

– Нет, покойники, когда падали все вылили на пол и несчастные вылизали остатки.

– А она что не пила?

– Нет. Жена, когда разобралась во всем, то потравила остатками водки тараканов у себя и у соседей. Хватит об этом. Только на практике можно научиться смешивать вонючих кур со свежими, прогнившую рыбу со свежезамороженной и так далее.

– Простите,– неуверенно сказала умная девица с золотым ожерельем вокруг рта,– а можно смешивать вонючую куру с вонючей рыбой?

– Можно,– уверенно сказал лектор,– если то и другое облить марганцовкой с примесью нашатырного спирта.

– Почему спирта?

– Кому станет дурно от запаха, тот от нашатыря сразу придет в себя.

– А спирт, как его... нашатырный, что-ли, пьют?– спросил бывший киллер.

– Нет, его нюхают.

– Никогда не пробовал. Я запишу рецепт.

– Продолжаю. Гораздо труднее продать не пищевой товар: бракованные хозтовары, одежду, козий, рыбий, кошачий и тараканий мех, обувь, неработающую электронику и бытовые приборы начиная от 1913 года и кончая наших дней, не вписывающиеся ни в один стандарт. Всему этому вы научитесь здесь.

Пати лежит у моих ног и внимательно выслушав вводную, клацнул языком.

– Начнем с барахла. Вот перед нами платья, не модного темного цвета, прошитые гнилыми нитками и сожранного на половину молью. Кажется, кто купит? Нормальная женщина – никогда. Так вот, задача продавца сделать из нормальной женщины, ненормальную. Вы сразу начинаете ей втюхивать: "Мадам, в лучших домах Европы, сейчас носят только такие модные цвета, подчеркивающие вашу фигуру, элегантность. Вы смотрите какая практичность, на гвоздь сядете и следа не останется. Ах эти распоротые швы, да сам Диор делает такой фасон. Каждой женщине нужно показать свое тело. Теперь это лучше делать через вентиляционные отверстия. И так далее". Вы уловили... Лепите, черт знает что, больше фантазии, экспромта.

– Извините, а на какой длины гвоздь надо садиться?– спросила девица с Камчатки.

Все начинают дико ржать, а негр от хохота стал икать, он хватает кусок цепи, раскусывает его зубами и икота прекращается.

Пати опять клацает языком и одобрительно глядит на преподавателя.

– А если материал пробит молью, клыками акулы и дырки величиной с кулак? – делая удивленные глаза, спрашивает Мари.

– Дамы и господа. На каждую дырку есть затычка.

Опять оживление на Камчатке.

– Скажите своему клиенту, что теперь делают вентиляцию не через разрезы, а через мелкие дырочки, а большие отверстия для показа нижнего белья, его же мужикам через платье не видно. Ну ляпните, наконец, что по моде здесь идет стяжка шнурками, для этого и дырки. Для примера. Вот здесь бракованные брюки, одна брючина короче другой. Вот вы скажите, что можно предложить покупателю?

Преподаватель пальцем тыкает в Борю.

– Наверно сказать, что если он не купит брюки, я ему ноги выровняю под размер брюк.

– А вы, мадам.

Палец упирается в Люси.

– Я бы сказала, что это велосипедные брюки, последний шик Лондонских бульваров.

– А вы? – теперь очередь Мари.

– Я бы сказала, что это сделано специально, для подстраховки. Если молнию заклинит, то лучше писать через короткую штанину. Все-таки задирать надо меньше материала, чем на целой.

На Камчатке буря восторга. Даже Пати привстал и лизнул Мари в ногу. Та брезгливо вытирает ногу о штанину соседа, которым оказался Боря.

– Ну что же более менее, это неплохие ответы. Мы сейчас сделаем перерыв, а потом поговорим о других товарах.

В коридоре нас встречает милиционер, он сразу идет к Мари.

– Мари, что ты опять натворила?

– Мишенька, я не виновата. Помнишь Никиту, это был мой жених. Сегодня я ехала с ним сюда и сказала ему, что к сожалению я с ним расхожусь, так как нашла себе нового лучшего мужчину. Сегодня с ним переспала и он оказался превосходней его. Он начал возмущаться, говорить всякие гадости. Я остановила машину и попросила его выйти. Никита вышел и тут от волнения я включила заднюю скорость. Он не успел закрыть дверцу и этой дверцей его потянуло назад. Потом я опомнилась, включила первую скорость, а он остался лежать там на обочине.

– Ты даже не остановилась, не посмотрела, что с ним?

– Почему, я остановилась. Покричала: "Никита." Он не ответил, я обиделась и уехала.

– Твой Никита в больнице, у него пять переломов.

– Мишенька, он уже не мой. Я очень сожалею, что у него пять переломов, а не больше.

Милиционер плюнул и не попрощавшись ушел.

– Господи, какая я несуразная, – причитает ему в след Мари.

Мы все вчетвером сидим за столом и пьем пиво. Пати выхлебал две бутылки и растянулся под ногами.

– Все это мы уже знаем, – разглагольствует перед нами Борис, потирая кулаки. – И клиентов уже не раз надували. Я так здесь, только для сертификата.

– А я вот узнала, что-то новое, – возражает Мари. – Все время продавала штучный товар и о весах узнала много нового. Дрожь берет даже, представляете в маркетингах, в универсамах, все фасованное и везде недовес на 10-20 грамм. Это же миллиарды прибыли.

– Подумаешь, моя подруга, в ларьке на улице, работает за 10 процентов от проданного товара, плюс бесплатное ежедневное трахание с хозяином, плюс ежемесячная зарплата. Ей миллиардов не надо. Живет, во, разоткровенничалась Люси.

– Хоть бы мне когда-нибудь повезло, – стонет Мари.

Идет урок, как продавать бытовую технику и электронику.

– Дамы и господа, – обращается наш преподаватель, – самое важное здесь содрать с покупателя деньги и вовремя заполнить гарантийный талон. С этого времени мы не отвечаем за неисправный товар. Отвечают мастерские, которые ремонтируют эту технику, если, конечно, они в натуре есть. Но если их даже нет, сошлитесь на адрес любого города в Магадане или Анадыре. Туда ни один придурок никогда не поедет.

– Но нам же приносят назад неисправные вещи, – запротестовал кто-то с Камчатки. – приходиться отдавать деньгами или другим товаром.

– Вот один из принципов плохой работы продавцов. Даже намека не должно быть от продавца на возврат товара. Вывесить необходимо липовые объявления, что в соответствии с распоряжением мэрии от..., выдумайте число лет на пять назад и номер приказа, товар обратно не принимается, просьба обращать в гарантийные организации. Прежде чем продать, покажите эту надпись тупому покупателю.

– Все равно несут.

– Я могу сказать, что здесь плох не покупатель, а продавец.

– У..., – гудит Камчатка. – Не пищевикам всегда паршиво торговать.

– Не нойте, вы делаете за товар столько надбавки от себестоимости, что вам достаточно продавать одно одеяло в день, что бы окупить свою зарплату.

На Камчатке шум. Пати кончает дремать и садится, с недоумением оглядываясь вокруг.

– Не шумите. Выйдите на улицу и спросите первого встречного, какую торговую надбавку обязан делать на товар магазин. Никто вам не ответит, потому что не знают, а кто знает тот не скажет. Потому-то вы и крутите надбавку в 2-3 раза выше себестоимости, хотя должны поднимать ее до 25 процентов.

– Попробуйте, проживите честно, – кричит голос.

– Для этого вы и учитесь здесь.

Снова лекция. Перед нами выходит маленький трясущийся старичок в смокинге и начинает слабым голосом говорить:

– Сегодня мы с вами научимся одному из способов как получить кредит, как уговорить бандитов, как договориться с налоговым инспектором, короче, как надо уметь пить, что и в каких ситуациях. А сейчас мои ассистенты принесут лабораторное оборудование.

Два амбала вносят два ящика водки, стаканы и банки с красной и черной икрой, карты.

– Самые грубые люди, это рэкетиры и милиционеры. Это от недовоспитания и от полного отсутствия образования. Представляете приходит к вам здоровенный мужик с трехклассным образованием, пусть даже в милицейской форме, и говорит, гони деньги. И за что, за то что здесь честно надуваешь покупателя. Этих, как грабителями или бандитами не назовешь.

– Погодите, а если нечестно надуваешь покупателя, они подойдут? спрашивают музыкальные Рязане.

– Подойдут, на роже-то у вас не написано, как вы обжуливаете людей. Запомните две заповеди. Первая, своего бандита надо знать в лицо, что бы тебя не надул случайный прохожий, притворяясь под рэкетира. Вторая, от него надо откупится в объеме 0,2 от стоимости товара. Больше не давать, а то будет приходить чаще. Иногда платят за место, это уже чисто рыночная цена.

– А с меня на Невском проспекте брали в тройном объеме, – возмущается шикарная девица справа.

– Естественно. За место, за товар и за живой товар.

– Переведите, – просит Камчатка.

– Там каждый кусок земли что-то стоит. Значит за место – раз. В престижных перекрестках за товар дополнительная пошлина, – два. И в третьих, если стоит такая прекрасная девушка как вы, то за красоту...

– Хорошо, что я не красивый, – шипит Боря и почесывает волосатую грудь, – Зато здоровый, я всех рэкетиров насквозь вижу, все они мои друзья.

– Теперь, с кем пить и сколько.

– Лучше со мной, – сразу ожил бывший киллер.

– Выходите.

Киллер выходит и тут собачка Пати выходит к столу тоже и умильно смотрит на бутылки.

– Пить надо с налоговой инспекцией, кредиторами и не предлагайте грубо, а ласково: "Прежде чем перейти к серьезным вопросам, сначала промочим горло". И пусть он стонет, что не может, что у него рак и третья любовница, больше не берет брильянты, не обращайте внимания. Ему наливаете на два мениска больше чем себе.

– А что такое мениск? Это не..., – интересуется Боря

– Нет, нет, – поспешно говорит старичок, – мениск, это термин смачиваемости стекла.

Боря все равно не понял, но вылупил глаза и закивал головой. Старичок наливает себе и килеру водки в стакан. Уровень у килера больше, чем у преподавателя. Он это всем показывает и они пьют Потом пальцами залезают в банку с красной икрой и едят ее, размазывая красные шарики по физиономии. Пати обижено лает. На него обращает внимание старичок.

– Бедная собачка, тебе тоже налить?

Он наливает водки в стакан килера и опрокидывает в раскрытую пасть Пати, потом вытряхивает туда баночку черной икры. Пати хлебнул, как заправский пьяница проглотил икру, облизнулся и пошел прочь, к моим ногам.

– Теперь ваша задача перепить инспекцию и кредитора.

Они опять пьют, потом еще и еще... На двенадцатой бутылке киллер свалился под стол, а старичок продолжал лекцию, как-будто он и не пил.

– Теперь, будите готовы к следующему визиту инспектора. С более уважаемыми людьми, говорят только языком карт. Это банкиры, министры, президенты и... очень умные люди. Такие здесь есть?

Карты замелькали в руке старичка. Никто не рискнул быть умным, кроме Пати, он поднялся и его мотнуло так, что он опрокинул скамейку с музыкальными рязянами и тупо уставился на их истошный визг.

– Слава, выведи эту пьяницу, а то она перевернет весь класс, – просит Люси.

Пати, тем временем сел и запел..., то есть завыл так, что прибежал охранник с оружием в руках.

– Что произошло?

– Все в порядке, – заявил старичок. – Вы же когда напиваетесь, тоже поете?

– Но это же собака.

– Все мы божьи твари.

Мы опять собираемся у Люси. Пьяный Пати развалился на входном коврике. Его пер с машины на своем горбу Боря. Теперь Боря оттирается в ванне шампунем от слюней и собачей шерсти

– А как ты оказалась на курсах? – интересуется Мари у Люси.

– Да сущий пустяк. Вы знаете, что наши милые законы позволяют фонды развития тратить на развитие... Вот я и развивалась. Купила машину, квартиру, дачу, холодильник, ковры, в общем всякую всячину включая эту дрянную собачку Пати, только он был тогда очень маленький...

Появляется из ванны Боря, весь в пенистых пятнах.

– Хеден шолдерс не помогает, – с умным лицом говорит он, – а Тайд я не стал втирать, оказывается это порошок.

– Ты лучше выстирайся, – вспыхивает Мари, – не мешай. Так что дальше Люси?

Боря потоптался и пошел опять в ванну.

– Но потом, директор фирмы хватился, – продолжала Люси, – и предложил мне без шума уволиться.

– А кем вы работали? – невинно спросила Мари.

– Бухгалтером.

– И пошли на эти курсы, продавцом?

– Куда-то надо было идти. Меня с подмоченной репутацией не всякий теперь на работу возьмет, разве что окончательный идиот или в другом городе, где не знают.

Опять появляется Боря, он в одних трусах и драных носках.

– Я там застирал все каким-то розовым мылом и повесил сушиться.

– Да это же французский... А впрочем..., – Люси безнадежно машет рукой.

Боря садится на стул.

– Так о чем вы говорили?

– Я спрашивала, где Люси работала до курсов, – призналась Мари.

– Женщинам легко работать в торговле, – авторитетно заявил Борис. – Вот я, например, с детства качал силу и развился не в ту сторону, в которую развиваются нормальные мальчики. От этого, с трудом закончив семь классов, сразу устроился на работу. Кем я только не был: дворником, борцом, грузчиком, счетоводом и даже килером по животноводству.

– А это что такое? – спрашивает Мари.

– Ну это..., когда по заказу убивают какую-нибудь скотину.

– Неужели собак и кошек тоже? – спрашивает Люси.

– Приходилось, – со вздохом говорит Боря, пустив скупую слезу.

В это время в дверях гостинной показался шатающийся Пати. Его пасть, пахнущая водочным перегаром, появилась перед Борей. Даже до того дошло, что он сказал лишнее и он поспешно поправился.

– Нет, нет, я их ловил и сдавал заказчику.

Пати наслюнявил ему на трусы и, презрительно клацнув языком, поплелся на кухню.

– Ну, а ты Слава, где работал? – обращается ко мне Люси.

– Я отслужил армию и во время перестройки и великих реформ потерял любимую работу разносчика газет в дачные поселки..

– Во, здорово, – восхищается Мари. – Хорошо быть грамотным. А я тоже хотела выучиться, но экзаменатор выгнал меня, когда я облила его чернилами. Но честно вам говорю, я не хотела этого делать. Просто нервничала, а у меня была ручка Паркер, ну и...

– Неужели за две капли, вас выперли? – спрашиваю я.

– Какое за две. Я же нечаяно надавила на баллончик. Здесь была струя и все... лицо, рубашка, пиджак...

Мы сочувственно кивали головой. На кухне раздается грохот. Люси с воплем: "Пати", мчится туда. На кухне крики, стоны и ругань. Первым от туда появился с невинной физиономией Пати, его морда в пивной пене. Небрежно толкнув корпусом своего тела ноги Бориса, он полез под стол. Появляется разгневанная Люси.

– Скотина, две бутылки пива опорожнил.

Скотина тихо сопела под столом.

– Сегодня, мы с вами будем изучать практичные методы торговли с продуктами. Наши спонсоры представили нам некоторые наглядные товары, новый преподаватель читал нам курс прикладной торговли.

Пати, Люси и я сидим и с любопытством рассматриваем наглядные товары. Это бидон со сметаной, творогом, вонючая квашенная капуста в бадье, брикет мороженной рыбы и ящик вина с полиэтиленовыми пробками. Мари и Бори на лекции нет.

– Эта одна из частей товара, на которой можно получить привес в деньгах. Итак, сметана. Будьте внимательны и не позволяйте покупателям разоблачить себя. Вскрываете бидон и верхнюю застоявшуюся, самую густую часть, лопаточкой...

Тут он заметался, ища куда положить сметану, и найдя чистый лист бумаги, застилает ем стул и вываливает лопаточкой густую массу на нее.

– ...Так. Видите как она хороша и не растекается. Теперь в бидон от его объема заливаете от 7 до 15 частей воды. Вот сейчас, я лью ее из кастрюли и тщательно перемешиваю.

Тут ожил Пати. Он приподнялся и виновато, понурив голову, боком засеменил к стулу. Пока преподаватель мешал сметану в бидоне, собачка в три глотка проглотила 5 – 7 килограмм сметаны и теперь вылизывала остатки с листа бумаги. Все замерли.

– Итак сметана к продаже готова, а ваш выигрыш вот...

Рука преподавателя зависла над стулом.

– Ну уж это слишком. Конечно, я допускаю присутствие собаки на занятиях, мне уже об этом говорили, но что бы эта тварь сожрала без хлеба столько килограмм учебного товара, у меня нет... слов.

– Простите, я сейчас выскочу...

Люси подпрыгнула и побежала к двери.

– Слава, посмотри за Пати, – уже в открытых дверях кричит она мне.

– Простите, вы куда? – останавливает ее преподаватель.

– Я, за хлебом.

Камчатка подпрыгнула от восторга.

– Идите на место. Садитесь. Придержите свою собаку у ваших ног.

– Она меня не слушает, но вот его, еще уважает.

Люси тыкает в меня пальцем. В это время дверь открывается и в помещении появляются Мари и Боря, одна рука которого прикована цепочкой к ручке чемодана, а на другой болтается на цепочке автомобильное кресло...

– Простите, мы опоздали,– невинно оправдывается Мари.

На Камчатке оживление. Кто-то от туда крикнул.

– Что произошло?

– Ничего особенного. Боря никак не может расцепить эту чертову железку. Я одну его руку приковала к спинке сиденья в машине, а другую к чемодану с деньгами, который только что получила в банке, но только потом вспомнила, что пол года тому назад потеряла ключи к этим браслетам. Но Боря молодец, он так спешил на занятия, что выломал эту спинку вместе с сиденьем и пришел сюда.

Камчатка в диком восторге.

– Вот, – Боря гордо ставит кресло и Мари тут же плюхается в него..

– А зачем же его к сидению нужно было приковывать? – удивился преподаватель.

– Я по дороге захотела в туалет и очень боялась, что Борю украдут, он у нас такой неуклюжий... Вот и пришлось, его приковать.

Гомерический хохот стоит в классе. Негр в цепях так сморщил рожу от хохота, что его лоб сошелся с подбородком, а одесситы, по моему, обмочились. Пати с удивлением вертится на месте и потявкивает.

– Спокойно, – пытался успокоить всех преподаватель, – давайте заниматься дальше.

Класс еле-еле успокаивается. Боря садятся рядом с нами, сзади кресла, от которого не может оторваться..

– Вы с ума сошли. Зачем приперлись с деньгами сюда? – шепчет перегнувшись Люся Мари.

– Мы с Борей решили пожениться. Прямо с занятий мы едем покупать дом.

– Откуда у тебя столько денег?

– Мой пятый муж, который ограбил сберкассу оставил мне их столько, что банк свободно дает в кредит.

– О, господи. Но нельзя же Боре так шататься с креслом и деньгами? Надо что-то делать.

– Я придумала. Сейчас мы подъедем к пункту изготовления ключей и попробуем его освободить.

– Граждане, тише. Так, переходим к творогу.

Пати опять навострил ушки.

– Творог можно разбавить водой до 10 процентов от объема. Но прошу, не увлекайтесь, здесь всегда можно напортачить. Нелегальная прибыль от сметаны и творога всегда колебалась в 10 процентов. Вот какая должна быть масса творога. Видите, не густая и не жидкая.

После разбавления творога, мы действительно увидели вязковатую массу.

– А вот с рыбой, курами надо возиться, что бы получить лишнюю денежку. Есть два приема получения прибыли. Первый забиваете брюшко товара льдом, еще раз заливаете водой и в морозильник. Привес в виде чистого льда. Второй проще. Рыбу, например, заливаете водой, в ванне похожей на брикет, и в морозильник. При продаже, скалываете каждую рыбу с килограммами льда. Вот я вам принес образцы рыбы с набитым брюшком. Видите, как от икры раздулась, на самом деле льдом расперло. Или вот эта, выломанная из куска льда. Привес громадный. Квашенную капусту стоит растворять водой всегда и с этим соком, желательно, запихивать в полиэтиленовые мешочки несчастных покупателей. Я не принес сахар, крупу и муку, но с вы все уже знаете, их надо для добавления веса мочить.

– Это как? – встрепенулся Боря и загремел цепями.

Как всегда, Камчатка вздрогнула... Преподаватель смутился.

– Ну вообщем, если мешок из холста, его держат над тазом с водой и песок через материю набирает влагу. Если мешок полиэтиленовый, берут шприц, кубиков на двести и со всех сторон вкалывают укольчики мешку.

– Ему наверно больно, – поразмыслила Мари.

– С вином и водкой, делается так. Беру шприц и высасываю через полиэтиленовую пробку. Смотрите.

Преподаватель берет бутылку прокалывает ее шприцом и опрокинув высасывает полный мерник. Потом другой шприц, с таким же объемом воды, заливает в бутылку. Она опять полная.

– Но пробка же с дырочкой? – не поняли Рязане.

– Это мы сейчас. Вот булавка с металлическим шариком на конце. Я ее при помощи зажигалки разогреваю и прижигаю шариком дырочку. Все, выливаться не будет, а следов почти не видно. А это 50 кубиков в вашу пользу.

– Можно мне попробовать, – попросила Мари.

– Да, пожалуйста.

– Сейчас что-то будет, – шепнул я Люсе.

Мари лихо взялась за шприц и тут..., конечно, вылез Пати, увидев в руке Мари бутылку. Слюни потекли до пола и он отважно отправился к столу преподавателя в надежде получить свою долю. Преподаватель отпрыгнул от собаки и естественно сел на иглу в руке Мари. Раздался вой. Мари выпустила шприц и наш руководитель запрыгал с болтающимся шприцом сзади.

Я сижу в доме Люси, когда раздается звонок в дверь. Открываю двери и вижу Мари и Борю. Сейчас у Бори кресла нет, зато на цепочке болтается корявый кусок трубки спинки от него. В другой руке по-прежнему прикованный чемодан.

– Ребята, мы приехали к вам,– сразу заговорила Мари.– Дом мы не купили, Борю никто не хотел отковывать, деньги привезли обратно, а кресло пришлось выломать, трудно же таскать везде за собой.

– Заходите.

Они входят под приветливое помахивание хвостом собачки.

– Люси, – просит Мари, – у тебя нет какой-нибудь сумки переложить деньги из чемодана.

– Найдем что-нибудь.

Мы выгребли деньги из чемодана в баул, оставив прикованного Борю с пустой емкостью.

– А как же эти железки? – спрашивает Борис.

Он трясет прикованным чемоданом в одной руке и куском трубы в другой руке.

– Пока Мари не достанет ключи к наручникам, тебе их придется носить, говорю я.

– Нельзя их хотя бы отпилить?

– Люси, у тебя в доме ножовка есть?

– А это что такое?

– Все ясно. Придется тебе, Боря, пока смирится.

– Бедненький, это все я виновата.

Мари обнимает Борю, а тот обхватывает ее талию руками и прикованные вещички оказываются у Мари на бедрах.

– Хватит вам лизаться, – говорит Люси, – давайте хоть выпьем немножко.

Боря снимает руки с бедра Мари и не замечает, как кусок трубы зацепился за ее платье. Он резко разворачивается и треск рвущейся материи раздается по комнате. Мы все уставились на Мари. Лохмотья платья торчали только у груди, остальная часть лежала на полу. На Мари, слава богу, были трусики.

– Хорошо хоть трусики не порвались,– говорю я.

– Ты неплохо отделалась, – замечает Люси, – ни одной царапины.

– Мари, я не хотел. Это все эти проклятые железки. – лепечет Борис.

Сунул свой нос Пати. Он подошел, сначала лизнул коленку Мари, а потом подцепил обрывки платья зубами и поднял морду.

– Ну почему все я? – чуть не плачет Мари.

– Пойдем, я тебе что-нибудь из своего гардероба выберу, – предлагает Люси.

Девушки уходят, Пати идет за ними и тащит остатки платья.

– Слава, Люси, мы с Борей завтра возвращаем деньги Грише и поэтому опоздаем на занятия. Вы там объясните что-нибудь, если спросят.

– Хорошо, а кто такой Гриша?

– Это банкир, который дал мне деньги.

– Ничего себе, у тебя огромные связи.

– Нет, нет, мы с ним не спали. После того как я положила деньги в его банк, он всегда мне помогает. Однажды я нечаяно развалила пятиэтажку, ну старый хрущевский дом. Так Гриша подогнал технику, людей и за пол дня дом восстановили.

– То есть как ты ее развалила?

– Да я не виновата. Мы там были у приятеля. Я на кухне включила газ, что бы вскипятить чайник, но тут у меня в руке сломалась ручка. Знаете, такая черненькая пластмассовая, их там еще четыре. С других конфорок было не снять, ну я и решила пойти к хозяину и сказать ему об этом. Пока я его искала, меня Сеня, мой бывший жених, увлек танцевать. Я и забыла про газ. А потом, примерно через час, как рванет. Это оказывается мать хозяина квартиры решила разогреть картошку.

– Убитые, раненые были?

– Были. Маму так и не нашли, а вот гости почти все ранены, когда стенки падали на них. Даже я пострадала, у меня плечи были разбиты. Люстра сорвалась и прямо на меня.

– И суд был?

– А как же. Мой адвокат доказал, что виноваты деятели ЖЭК, которые не следили за техникой и строители.

– А эти-то почему?

– А как же. Нас же никого не убило, только потому, что стенки были гнилые. Там строители много песка в этот, как его, цемент добавили.

– А как же твой жених, Сеня?

– С ним проще, когда ему проломило стенкой голову, мы разошлись.

Мы глядим на Мари большими глазами. Первой пришла в себя Люси.

– Отправляйся к Грише завтра Мари. Но, Боря, у него цепи.

– Гриша поможет. У них в банке пыточная камера есть, там перепилят.

Перед занятиями появилась Мари, весьма пьяная и веселая.

– Где ты была?– спросил Боря.

– Ой, мальчики не спрашивайте, помоему на пр... преп... препзентации. Там были такие, такие все милые, что меня вежливо довели до машины.

– Ты там ни чего не....

– Ничего, только уронила стол с посудой. Как все гремело, ой как гремело. Когда меня првожали, мы шли по горе черепков.

Мари садиться на стул, тыкается лбом в стол и затихает.

У нас новый преподователь. Одетый в смокинг в черном костюме, он читает нам лекцию, как продавать зарубежный товар.

– Тысячи тон гнилого и просроченного пищевого товара, в связи с перестройкой хлынули на наш рынок и естественно встал вопрос, как его продать. Первое. У них, за рубежом важен срок выпуска и срок годности. Хорошо что большая часть населения в нашей стране не знает английского языка или других, поэтому, что там написано прочесть не может. Единственное, что ищут уже ошпарившиеся, это цифирки конечного срока. Наша задача, этот срок подделать или переделать.

– Простите, а это не одно и тоже,– спросила умная девушка в золоте.

– Прощаю. Подделать можно все, даже деньги, а переделать только то, что уже невозможно подделать.

Эта умная фраза привела нас в трепет, а Пати разинул пасть так далеко, что нижняя часть шлепнулась на пол.

– Вот здесь дихлорэтан, растворитель смывающий краски с полиэтиленовых и других пластиковых пакетов и упаковок...,– продолжает преподователь.

Тут распрямляется Мари, тупо смотрит на преподавателя

– Как вы сказали?– удивилась она,– ....этан. Не слыхала. Вот растворитель 427, потом 378, 245, 486 для нитро красок, а также 657, 239, 213, 544 для маслянных красок это помню. А еще есть разбавители 298, 256, 871 и еще 15 наименований...

У преподователя похоже глаза на лоб полезли. Он встряхивает головой, чтобы отогнать поток цифр. Все в шоке. Камчатка сидит разинув рот. А Боря даже в восхищении протянул.

– Ну, даешь... Откуда все знаешь?

– Мой жених Володя таскал с завода, на котором он работал, все эти бутылки. Я их поэтому хорошо помню.

– А что он с ними делал?– удивились на Камчатке.

– Да ничего. Выливал содержимое в раковину, мыл мылом, а потом сдавал.

Наконец-то Камчатка вздрагивает от смеха. Преподаватель начинает орать.

– Тихо. Пойдемте дальше. Дихлорэтаном смываете на пакете последние цифирки месяца или года и краской на основе ПВА или другого поливинилового лака, наносите новые цифры.

Теперь от страшных названий начинают волноваться все, но бояться спросить у умного преподователя. Но Мари на подьеме.

– А мой Володя еще знал поливинилхлоридные, на основе новолака, пентаэретритовые, пентафталевые, полиацетатные, силиконовые....

Это был еще десяток непонятных нам названий.

– Ну Мари...– тянет Боря с восторгом.– Во даешь.

Пати поднимается и кладет тяжелую голову к ней на колени, умиленно попискивая. Учитель хватается за голову и начинает уже бубнить не обращая на нас внимания.

– Второй путь, более расточительный. Заказываешь в типографии новые бумажные пакеты, или шелкографией, или офсетной печатью покрываете полиэтиленовые.

– Шелк, это мне знакомо,– тянет кокетливо Мари,– еще есть модополам...

– Все.– орет преподователь. – Я не могу так работать. Вы вурдалаки, каречуги, шепетоли...

Камчатка начала реветь, наконец-то рязане задули в свистулки и забили ложками, Пати стал лаять. Преподаватель убежал. Мы окружили Мари.

– А ты молодец,– говорю я.

– У тебя даже кудряшки привлекательны,– вторит мне Люси.

Пати чешет бок о ее колено.

Приходит директор курсов.

– Мы инцидент уладим, все... Я вам раскажу о кассе. Как надо обманывать налогового инспектора с кассой.

Мы замираем, так как понимаем, что эту чертову машину всегда трудно обмануть и налоговик всегда по ней узнает и оборот и выручку. Пати старательно высунул язык и свел глаза к потолку.

– В каждом городе есть люди готовые нам помочь. Это любители электронщики и вундеркинды. За деньги, естественно, приглашаете их и они вам переделывают электронику полностью. При помощи незначительной кнопки отключаете контрольную ленту и шпарите на рабочей, чеки на любую сумму. Иногда правда включайте контрольную ленту, чтобы хоть что-то показать инспектору.

– Где нам найти таких людей.

– Нет проблем. За соответствующую плату, мы сообщим ближайший адрес, в каждом городе где вы проживаете, нужного человека. Отличники получат все бесплатно.

За дверью звенит звонок. Мы с шумом поднимаемся и идем к двери.

Мари, Люси и Боря в панике.

– Завтра нас выпускают на улицу для продажи товара. Это будет для нас и выпускным экзаменом. По условию, по мимо денег указанных в накладных, мы должны добрать... кто принесет прибыль 20 процентов, получит тройку, кто, 30– четверку, а кто за 40– отлично. Получает сертификат тот, кто обманет покупателей на 20 процентов и выше.

– Чего беспокоитесь, наберете.

– Не так-то просто. Каждый будет тянуть жребий, на тип товара. А вдруг попадется не весовой, а штучный.

Я пожимаю плечами. Хоть здесь и учили меня всяким штучкам, но мне не очень хочется надувать моих соотечественников

Мне не повезло. Я вытянул штучный товар. К моей палатке подвезли упакованные и расфасованные кофе, макароны, крупу. Принял все по накладной и тут же вывесил ценники на товар. Боря поместился недалеко. У него две бочки с тухлой селедкой. Мари получила палатку с трусами, майками, кофтами и еще черт знает с чем. Люси достался мясной лоток с мороженными курами, мясом и фаршем. Итак экзамены начались.