Текст книги "Курсы повышения квалификации"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кукаркин Евгений
Курсы повышения квалификации

Евгений Кукаркин

Курсы повышения квалификации

ИЛИ СЛЮНЯВАЯ СОБАЧКА ПАТИ

Боже, как хочется в туалет. Моя паршивая машина еле-еле ползет возле тротуара и я взглядом выискиваю необходимое заведение. Заветная буква мелькнула на грязной двери. Скрипят тормоза и я тут же посылаю проклятия всему городу и прежде всего мэру. Ниже буквы лоскут бумаги с надписью "ремонт". Опять продвигаюсь вперед и вот они, две двери, щедро отделанные под орех. Под буквой "М", метализированная надпись "Туалет платный. Вход 10000 рублей". Еще ниже лоскут бумаги с типографским текстом. "Производится набор на платные трех недельные курсы повышения квалификации торговых работников. По окончании курсов выдается сертификат международного значения с правом работать во всех странах мира и СНГ. Начало занятий с 1 Апреля. Плата 700000 рублей, куда обеды не входят." Ниже телефоны, нарезанные лоскутками. Отрываю телефон и толкаю дверь. Господи, кругом хрусталь и зеркала. Да я попал во дворец.

Скрипнули тормоза и у моего "Москвича" остановился красавец "БМВ". Из него выползло прекрасное создание в черных очках.

– Здесь повышение квалификации?

– Чего? – поспешно спросил Борис.

– Вы тоже на обучение?

– Обучение? Ах вы про это? Ага.

– Тогда помогите вытащить мне пса из машины. Одного его дома оставлять нельзя, так пришлось взять с собой.

– А почему нельзя? – спросил Боря.

– Он же еще маленький, ему только десять месяцев. Но эта псина уже научилась открывать холодильник и жрет все подряд вместе с вакуумной упаковкой. А недавно она стала разгрызать консервные банки и научилась открывать бутылки...

Она открывает заднюю дверь и мы видим развалившееся во все заднее сидение безобразное чудовище, типа сенбернара, или черт знает еще чего. Из его открытой пасти вытекает слюна и заливает кожу покрытия.

– Пати, выходи...

Собака чуть склонила голову и внимательно смотрит на хозяйку.

– Если ты сейчас не выйдешь, я попрошу этих молодых людей вытащить тебя.

Теперь псина увидела нас, приподнялась и уперлась спиной в потолок машины.

– Мальчики, берите его за ошейник и тащите сюда.

Мы не шевелимся.

– Да, вы не бойтесь, он почти не кусается.

– Кто? – удивился Боря, посмотрев почему-то на меня. – А...

До него доходит, что такие собаки иногда не кусаются.

Боря отважно подходит к псу, склоняется, пытаясь влезть своей огромной фигурой в автомобиль, чтобы дотянуться до ошейника и тут собака лижет его в лицо, оставив на подбородке сосульки слюней. Он отскакивает от машины, чуть не срывая дверцу с петель и трет лицо рукой, размазывая слюни по щекам.

– Пати, как тебе нестыдно. Вот так всегда, нет твердой мужской руки, а что я могу женщина сделать с этим мерзавцем.

Пати приподнимает одну бровь и укоризненно смотрит на хозяйку.

– Ну а вы чего стоите, – обращается она теперь ко мне, – выдерните его от туда, не могу же я целый день уговаривать эту скотину выползти на улицу.

Эта скотина с возмущением мотнула головой, разбрызгивая слюни во все стороны.

– Пати! Ко-о мне-е-е! – рявкаю я.

Хозяйка собаки хватается за грудь и закатывает глаза, а Боря от неожиданности пятятся назад. Цвет глаз собаки меняется, приобретая тупое выражение и она послушно выпрыгивает из машины и подходит ко мне.

– К ноге!

Теперь собака лениво делает круг почета вокруг меня и останавливается с левой руки.

– Ой как вы меня напугали. Надо же, – всплескивает руками женщина, – а я-то думала, что ни хрена эта псина не может...

Пати еще раз укоризненно посмотрел на нее.

– Так куда идти? – продолжает она

– Вон туда.

Боря услужливо тыкает грязным пальцем на стеклянную стенку здания, невдалеке от нашей стоянки. Мы запираем машины и трогаемся к проходной.

– Пати, за мной, – командую я.

Собака послушно плетется рядом, оставляя за собой дорожку из слюней.

– Кстати, меня звать Люси, а вас как, мальчики?

– Меня, Боря, – поспешно говорит мой огромный товарищ, – а его Слава.

Он опять тыкает грязным пальцем со сломанным ногтем, но уже другой руки, в меня.

– Слава богу, что я нарвалась на вас, а то с этой капризной псиной не очень-то походишь по учреждениям, кино, магазинам и музеям.

Боря подходит к двери и с силой пытается открыть ее перед нами, но почему-то не в ту сторону. После двух-трех толчков руками, ногами и головой, дверь наконец срывается с петель и Боря, расплывшись в улыбке, услужливо пропускает Люси вперед. Пати все это время стоит слегка наклонив голову и издает страдальческое всхлипывание и облегченно дергает хвостом, когда, наконец, дверь оказывается побежденной.

– Вы всегда так открываете двери? – ошеломленно спрашивает Люси.

– Как? – удивился Боря.– Она же открылась...

Охранник приподнимается с места, услышав шум и, увидев громадного пса, сразу же замахал руками.

– Сюда с собакой нельзя.

– Очень хорошо, – облегченно говорит женщина, – тогда посидите с ней. Пати, оставайся здесь, детка. Этот дядя за тобой присмотрит. Кстати, не забудьте вывести его через четыре часа на улицу по большому.

Собака останавливается и вопросительно смотрит на дядю, хозяйку и меня. Охранник подпрыгивает.

– Гражданка, я не могу сидеть здесь с собакой.

– Почему? Разве у вас в инструкции что-нибудь против собак есть?

– Нет, но...

– А раз нет. Пати, иди к этому столу.

Псина послушно отходит и разваливается у ног ошалевшего охранника. Мы проходим дальше.

– Да, кстати, у вас там с дверью что-то, посмотрите потом, – бросаю я охраннику и уже на первой ступеньке лестницы добавляю, – плохо закрывается...

В классе человек тридцать. За первыми столами, сидят молодые парни и девушки с длинными волосами, в черных платках, все увешанные заклепками, фрагментами чудищ, вырезанных из крышек консервных банок и другими стальными чушками, подвешенными на поясах. За ними двое лысоватых, пожилого возраста мужчин, по виду списанные килеры. Сбоку, слева, расположился небольшой музыкальный ансамбль из Рязани из трех мужчин и женщины, с народными музыкальными инструментами в виде свистулек и треснувших алюминиевых ложек. Эти тоже решили стать народными продавцами. На задних партах, именуемых Камчаткой, расположились молоденькие представители почти всех бывших республик, даже туркмены, не понимающие по русски и одесситы с огромным негром на цепи. При каждом парне, для шарма, симпатичная девочка. Справа несколько хорошо, с иголочки одетых женщин с непроницаемыми лицами и молодых парней в красных, розовых, малиновых и даже в крупный оранжевый горошек пиджаках и толстенных золотых цепях на шее, руках и ногах. Нашей троице достался стол напротив преподавателя.

Руководитель курсов читает нам вводную речь.

– Уважаемые граждане. Вы, после непродолжительной учебы здесь, должны получить престижный сертификат, позволяющий вам работать продавцами в любой точке России, СНГ и даже заграницей. Этот документ подкрепляется лицензиями Сорбонны, Гуантанамы и министерства иностранных дел Абхазии. Курс очень насыщенный и предполагает создать универсального продавца на все виды товаров. Сейчас уважаемая Тамара Андреевна будет читать вам первую часть курса о весовом товаре. Пожалуйста, Тамара Андреевна.

Рядом с руководителем стоит полная, накрашенная женщина с кучей колец и перстней на пальцах и в ушах. Руководитель ей что-то шепчет на ухо и махнув нам рукой уходит из класса.

– Коллеги, – тоном сопрано начинает Тамара Андреевна, – я вас буду учить тонкостям взвешивания и фасовки. Слава богу, что мы не живем в Америке, какой-то там Швеции или другой занюханной европейской стране, я уж не говорю про вшивую Африку и вонючую Азию. Только в нашей России преобладают весы, царствуют весы и еще они будут жить тысячу лет на радость нам и всем окружающим. И так, лекция первая. Как надуть покупателя, избежать контролера, налогового инспектора и кому надо сунуть в лапу, что бы вас не трогали.

– Простите, нельзя ли помедленнее, – выступил Борис.

– Коллеги, вы что ошалели. Прошу ко всем, лекции не записывать, все запоминать. Итак, вот весы, здесь перед вами, стрелочные и электронные.

Она тыкает указкой на кучи бесформенного железа, где есть окошки с длинными стрелками и грязные квадраты цифровых индикаторов.

– Устройство нам надо знать, чтобы понимать сколько, каждая неустойчивая механическая часть может нам дать прибыли.

– Можно вопросы по ходу лекции?– справа задает вопрос миниатюрная девушка с кулоном в виде неандертальца с дубиной.

– Конечно.

– А что значит не устойчивая? А разве бывают устойчивые?

Тамара Андреевна была в явном затруднении.

– Понимаете ли, господа, неустойчивый– значит падает, а устойчивый стоит. Поняли?

По радостной улыбке девушки было ясно, она поняла.

– Начнем с простого, пузырька уровня. Когда ставите весы на прилавок, ни в коем случае не допускайте отклонение пузырька к себе или от себя, лучше всего чтобы он был перекошен влево или вправо. Из практики известно, что перекос стоит 2-3 грамма.

– У..., – завыли девчонки и зацокали стриженные парни с Камчатки.

– Чего разнылись. Если товар стоит 10 или 20 тысяч. Один грамм стоит 10 или 20 рублей. Вам бы все по крупному жулить, научитесь сначала не попадаться на мелочи. Так вот, тысяча взвешиваний и вы получили свои 10 тысяч, причем за два часа работы, не считая зарплаты. Второй механизм, вот здесь под корпусом. Видите рычаг. Здесь надо не переборщить. Вот сюда закрепляется слабая пружинка. Смотрите, я ее закрепила здесь. Теперь любой контролер, трижды битый не сможет доказать ваш недовес. Чем больше вес товара, тем больше ошибку дают весы. Из практики известно, ошибка на килограмм, составляет 100 грамм.

– Где сто грамм! Где? – очнулся ото сна бывший киллер, немолодой лысоватый мужчина, с красным носом, которого быстро успокоили окружающие.

– Нельзя ли заказать для нас пружинок побольше,– заволновалась Камчатка.

– Тише. За наличку у нашего руководителя после окончания курсов можете свободно приобрести штучный товар, а по безналу только крупные партии больше десяти тысяч штук. Отличники, естественно в виде поощрения, получит все бесплатно.

Шепот в классе.

– Не отвлекайтесь,– продолжает Тамара Андреевна. Чашка. Здесь есть несколько фокусов. Вот магнит, желательно небольшой. Я надеюсь, вы все пользовались и знаете его действие. Ошибка взвешивания от 20 до 50 грамм. Если весы с демпферами, то лучше жулить с демпферными чашками.

– А это что? То есть депферы, это... что?– представители свистулек и ложек изумленно смотрят на Тамару Андреевну.

– Это гасители колебания стрелки.

– Зачем же ее гасить-то. Пусть все время колеблется.– заволновались рязане.

– Увы, это претензии не ко мне, а конструкторам со своими идиотскими стандартами.

Видно рязане что-то слыхали о стандарте, поэтому сразу затихли и уменьшились в размере.

– Мы же рекомендуем заливать чашки густым маслом,– продолжала лекцию Тамара Андреевна.– В этом случае недовес может достигнуть до 200 грамм.

– О-го! – опять проснулся и заволновался лысоватый мужик, он крякнул.

– Простите, а какое масло, подсолнечное или сливочное?– спросило молодое поколение, обвешанное металлом.

– Специалисты предлагают отработанное машинное масло.

– ???

– После окончания курсов, вы это тоже можете купить у нашего руководителя. С пластмассовой чашкой еще проще. Вот ободок, видите он загнут. А что в этом пазу как вы думаете? Проволока. Правильно, причем медная или стальная. Вот этот ободочек заваривается и все, ничего не видно и 100 грамм в вашем кармане.

– Контролер у нас дошлый, – выкрикнула одна женщина, – он этот фокус знает и всегда нас ловит.

– Не надо быть дураком. Под прилавком должна быть другая чашка с весом 300 грамм.

В этот момент с грохотом открывается дверь и в проеме возникает фигура охранника с псом. Охранник весь заслюнявленный, взмыленный и красный как рак, держит собаку за ошейник. Пати, как всегда с раскрытой пастью и равнодушным взглядом.

– Возьмите вашу собаку, – с отчаянием говорит охранник, обращаясь почему-то ко мне.

– Пати, как тебе не стыдно, – обращается к собаке Люси, – это не дядя Коля и не тетя Сима и целоваться с ним не стоит.

Псина удивленно всматривается в охранника, а потом оглядывает класс, издавая еле слышный жалобный вздох и чуть подергивает хвостом, когда видит нашу троицу.

– Да возьмите же ее, – вопит охранник.

Он толкает Пати ногой в зад и выскакивает за дверь

– Что это такое? – приходит в себя Тамара Андреевна.

– Это Пати, – невозмутимо говорит Люси, – очень коммуникабельная и спокойная собачка из породы сенбернаров и черт знает еще чего.

– Уберите ее... Здесь же идут занятия.

– Я бы с удовольствием. Но скажите у вас дети есть?

– Есть, – ошарашено отвечает наша учительница.

– Когда ваши дети были маленькие, вы же не бросали их одних дома?

– Нет.

– Ну вот видите, – облегченно вздыхает Люси, – Пати еще нет и года, он маленький, и такой беззащитный, а дома никого нет. Пати, иди сюда.

Пес зевает, показывая желтые, давно не чищенные блендомедом с флористатом клыки, лениво подходит к ее ногам, разворачивается и, как прилежный ученик, садиться и смотрит на Тамару Андреевну. Та делает глотательное движение, успокаивается и продолжает.

– Так на чем мы остановились?

– На пластмассовой чашке, – подсказал кто-то с Камчатки.

– Ага. Есть еще десятки мелочей работы со стрелочными весами, но я хочу сказать, что к каждым типам весов, будь, то торговые, чашечные, циферблатные, стрелочные, платформенные и другие, надо подходить творчески.

– А что и есть такие, как их платформенные весы?– удивились одесситы.

– Есть. Но довайте ближе к делу. Я была свидетелем, когда один грузин подкладывал в торговых весах пенорезиновые амортизаторы. Ведь для болвана покупателя важно, чтобы гусиные носики были на одном уровне когда нет нагрузки...

– Какие еще носики?– заволновался Боря.– Разве продавец обязан держать под прилавком еще и гусей?

Преподавательница посмотрела на него, как на развитого идиота и решила все же не вдаваться в объяснения и идти дальше.

– ...теперь он кладет товар и нагрузку принимает амортизатор, продолжала Тамара Андреевна, – чем больше вес, тем больше его потери. Я прикинула, на килограмм 300 грамм. Грузин увез два чемодана денег.

– О...,– в восторге вопит Камчатка, – у вас можно купить такую пену?

– Да, конечно, мы для вас заготовили, громадный ассортимент всяких приспособлений для обжуливания нашего родного покупателя, даже специальные пасты на основе не токопроводимых жидкостей и тончайшей резиновой прокладки.

– А эти-то зачем? – сразу заинтересовалась Камчатка.

– Сейчас в моде электронные весы.

Интерес к резине сразу у Камчатки пропал и она замычала как корова. Пати навострил уши и приподнялся, развернулся и смел хвостом свистульки и ложки со стола у музыкальных рязанцев на пол. Тамара Андреевна в отчаянии закатила глаза к потолку и сквозь зубы затараторила.

– Основу их составляет металлический цилиндр, который входит в стакан с намотками провода.

– Вот сколько металлу зря расходуется,– возмутился парень обвешанный железками,– мне бы этот цилиндр, я бы знал куда его применить.

– Коллеги! Не отвлекайтесь! – чуть ли не с рыданиями прервала его Тамара Андреевна, – Так вот, чем ниже опускается стакан, тем больше ток возбуждается в обмотках и на табло увеличиваются циферки веса.

– Неужели он возбуждается?– воскликнула пораженная девица слева, – вот уж никогда бы не подумала. Я всегда считала, что возбуждается другое.

Похоже эти выкрики вызвали оживление в классе. Только парень в заклепках не улыбался, все бормотал что-то про металлический цилиндр и тоже поражался, как он возбуждается током.

– Мы испытали специальные пасты, которые загрязняют стенки цилиндра и создают сопротивление при погружении вниз. Мало того если нет под рукой пасты, на цилиндр одевается вот эта тоненькая резиновая прокладка. С ней надо обращаться очень нежно, она как паутинка и ее надо аккуратно натянуть на цилиндр. Попадая между стенкой стакана и цилиндра она превосходно создает трение.

– А мы-то думали, как надуть эту чертову машину, оказывается все просто, – кричит опять кто-то с Камчатки.

– Да я бы давно все чилиндры, трубы, эту как ее... електорнику и всякое такое, в бараний рог! – воинственно произнес Борис и на глазах у всех с остервенением схватив сторублевую монету и сгибает ее пополам, – ВОТ!

– Тише, тише. Повторяю. Первое, не зарываться, второе, подходить творчески, третье, не наглеть, тогда денег у вас будет много и вы будете достойны нашего престижного сертификата. Сейчас мы сделаем перерыв, а после я прочту вам курс – гири. Как надо мухлевать с гирями.

Мы сидим за столиком и пьем пиво. Люси хлещет его прямо из горла. Рядом у ее ног лежит Пати и неодобрительно следит за хозяйкой, пуская слюни на пол.

– Дай ему тоже глотнуть, – советует Боря, – собака ведь тоже пить хочет.

– Если хочешь, купи бутылку и дай сам.

– Неужели пьет пиво? – удивляюсь я.

– Хлещет все, не собака, а бездонная бочка. Как откроет холодильник, прежде всего пиво и вылакает.

Бездонная бочка облизнулась. Боря идет в буфет берет бутылку пива и подает мне.

– На, попробуй сам. Меня уже обслюнявила.

Пати уже встал и умильно глядит на бутылку. Я открываю пробку.

– Люси, ей тоже из горла?

– Давай, как хочешь.

Я все же наливаю пиво в стакан и протягиваю собаке. Огромный язык выкидывает половину содержимого на пол, но что-то ей попадает и Пати во всю крутит хвостом.

– Ты ему дай банку целиком, нечего, пусть сам открывает, – советует Боря. – А я подержать могу, если что...

Боря опасливо обнимает Пати за шею и пытается раскрыть уже раскрытую от жары пасть. Я все-таки наливаю пиво в стакан и выливаю псу в горло.

Мы опять на занятии. Пати теперь лежит на полу у наших ног и во всю дает храпака.

– С гирями работа тонкая, – читает нам курс Тамара Андреевна.

– Это точно! – с лицом профессионала кивает Борис, показывая свои бицепсы.

– Умельцы сверлят в них дырки, заливают свободную полость свинцом и закрашивают, но это в том случае, если вы не сумели достать клейма госповерки или другого штампа похожего на клеймо. Если вы их достанете, то гирю нагревают и вот отсюда, видите... расплавляется пробка и появляется полость. В нее можно втюхать свинца под завязку и сверху прихлопнуть клеймом. Как видите вариантов много.

В этот момент дверь открывается и на пороге появляется хрупкое существо женского пола. Пати проснулся и поднял голову.

– Простите, здесь курсы повышения квалификации?

– Здесь, но вы поздно пришли.

– Простите, но меня задержала милиция и вот, только выпустила...

Теперь все проявляют к ней интерес, даже Пати, он поднимается и с идиотским видом смотрит на девушку.

– И за что же вас так?

– Да я только-что задавила человека.

– Ах, – в восхищении ахнула Камчатка.

– Как задавила? – изумляется Тамара Андреевна.

– Очень просто. Я еду, а он с цветами мне навстречу. Я его и переехала.

– Он жив? – задает вопрос Люси.

– Толя-то? Не знаю. Его отправили в больницу.

– Он ваш знакомый? – спросил Борис.

– Да нет, жених.

Теперь все в шоке.

– Вай! Какой горячий женщина! – комментирует кавказец с Камчатки.

– Идите, милочка, садитесь. Найдите свободное место, – просит Тамара Андреевна.

Милочка идет к нашей группе.

– Ой, какая милая собачка! – говорит она и протягивает руку.

Пати тут же обслюнявил ее, выразив бурную радость. Она вытирает руку о ребро нашего стола, потом растирает о его поверхность. Ладонь становиться сухой, но грязной.

– Вы не против, если я к вам сяду, – обращается она к Борису.

– Зачем? – идиотски поражается Борис, – лучше рядом, стул свободный.

Камчатка бурно реагирует на его высказывание. Пати опять ложится на пол и кладет морду на лапы.

– Коллеги! Хватит. Перейдем к делу. И так, весы все должны проходить ежегодную поверку в государственных или ведомственных структурах и на них должно быть клеймо, нанесенное краской или свинцовая пломба. Еще раз подчеркиваю, слава богу, что мы живем не в Америке и не в Европе. Имея такой прекрасный бардак в нашей стране, ни один гражданин России еще не поинтересовался, когда последний раз поверены весы.

– Простите, – опять робко подает голос наша новая соседка, – а если разница между поверкой и проверкой?

– Есть. Проверяют, то есть обшаривают, карманы живых людей и тащат все, что там есть, а поверяют – неодушевленные предметы, приборы, весы..., которые можно утащить целиком. Не отвлекайтесь, продолжаем. Единственный кто может поинтересоваться поверены весы или нет, только контролер. Есть два пути его успокоить. Дать в лапу или изуродовав клеймо, долго доказывать ему, что весы поверены вчера.

– Лучше изуродовать, – комментирует Боря, потирая огромные кулаки.

В это время Пати храпнул так, что Камчатка заржала от восторга, а возмущенная Тамара Андреевна попросила нас.

– Успокойте свою собаку.

Люси двинула пса ногой. Пати поднял голову и с недоумением смотрит на хозяйку.

– Прекрати храпеть.

Собака поняла и зевнула во всю пасть, издав такой рык, что Камчатка чуть не легла от хохота. Хозяйка двинула Пати еще раз ногой. Теперь обиженный пес встает и переходит к моим ногам и ложится опять на пол.

– Коллеги! Перейдем к делу. Техника взвешивания. Товар надо бросать на чашку весов резко, чтобы стрелка долго не могла остановиться на своем месте. Смотрите я вам покажу один фокус. Вот.

Тамара Андреевна бросает на весы качан капусты. Стрелка мечется как безумная и через две минуты успокаивается.

– Видите. Два килограмма 220 грамм. А теперь я покажу прием профессионала.

Она поднимает капусту и вторично швыряет ее на чашку весом. Стрелка начинает метаться и тут наш преподаватель искусственно задерживает пальцами чашку. Стрелка успокаивается.

– А теперь сколько на весах? Два килограмма 305 грамм. Видите какая разница, в 85 грамм. А почему. Весы не смазаны, не поверены и предыдущий очень опытный продавец, обливал каждый день все механизмы водой. Внутри все проржавело и весы от легкого прикосновения пальцев становятся на ту метку, которая вам нужна. Не рекомендуется при взвешивании, поджимать чашку пальцем. Конечно это можно делать, но только для слепых и полуслепых покупателей.

Когда начались взвешивания, Пати поднимает голову и внимательно следит за бегающими стрелками.

– Есть способ быстрого снятия товара. Вот смотрите, я бросаю капусту, стрелка мечется. Теперь хватаю качан, чуть прижимаю его и быстро снимаю для покупателя. Сколько было на весах, заметили? Два килограмма 315 грамм. И опять, каждый продавец должен быть психологом и знать кому из покупателей как подходить и какой прием нужен.

– Я так делала, – вдруг заявило милое создание рядом с Борисом, – и нарвалась на бабку из общества потребителей.

– Ну и что?

– Пришлось высыпать на ее голову полтора килограмма гнилых помидор.

– Вас привлекли?

– Ну что вы, в милиции от меня устали, а бабка скончалась.

Все, даже Пати замирают.

– Вы ее...? – радостно спрашивает Борис, делая резкий выпад кулаком вперед.

Пати подпрыгивает и весело рявкает на него, размахивая хвостом.

– Нет, нет, своей смертью. Она просто не выдержала, когда на суде моя подруга заявила, что бабка проститутка и она видела, как та занималась развращением малолетних детей.

– На сегодня все, – закончила, в конец измученная, Тамара Андреевна. Завтра прошу приходить вовремя. Коллеги, вы после теоретической части будете проходить практику и экзаменом для вас будет выручка, полученная нечестным путем.

Пати резво вскакивает и первый идет к двери, за ним вываливаются все.

– Вы сейчас куда, мальчики? – спрашивает Люси.

– Куда-нибудь.

– Поехали ко мне, а то этого зверя оставлять одного не рекомендуется.

– А можно мне с вами? – милое создание стоит рядом с нами и невинно глядит на Бориса.

Мы переглядываемся.

– Конечно, – восклицает Борис. – Кстати меня звать Борис, это Слава, это Люси, а это... Пати, слюнявая собачка, – он тыкает в каждого своим грязным пальцем.

Собачка приветливо машет хвостом.

– Я Мари.

– Пристраивайтесь за нами в колонне. У вас какая машина?

– Вон, вся помятая.

Недалеко от нас стоит грязный, мятый "линкольн".

– Это следы последней аварии? – спрашиваю я.

– Да нет, что вы. Толю я сбила вот этим крылом. Эта вмятина по центру, когда я сбила тещу моего знакомого. Вот на этом крыле оставил следы инспектор ГАИ, зачем-то с палочкой набросился на мою машину. А этот искуроченный бампер, кажется так зовут эту железку, это результат встречи с коровой.

– С коровой?

– Ну да, я ехала по шоссе, а одна корова вырвалась из стада, проходившего мимо и бросилась под мои колеса. Я даже не понимаю, почему моя машина так притягивает всех.

– Как же вы все время отбивались, вас наверно много раз судили?

– Все время сужусь. Смотрите сами. Семь раз наехала на людей, один раз на корову, 13 раз обвиняли в жульничестве, два в махинациях, раз 20 обвиняли в хулиганстве.

Мы смотрим на нее открыв рот.

– Ну и как, сажали?

– Ни разу. Я же ни в чем не виновата. Все это понимают и судьи всегда благосклонно ко мне относятся.

– Поехали, ребята, – первой очнулась Люси.

Мы расходимся по своим машинам. Мой "москвич", становиться в хвост "хонде" Бориса, а за мной выехала опасная Мари на своем "линкольне". Люси ведет колонну.

Дом Люси, обыкновенное сталинское строение с колоннами. Мы останавливаемся вдоль тротуара и высыпает на асфальт. Даже Пати резво вылетает из машины. На третьем этаже лифт останавливается и Люси долго крутит связку ключей, открывая шикарную дверь. Квартира, что надо. Дорогая мебель, масса безделушек, хрусталя, картин, ковров и шикарной безвкусицы.

– О как мило, – заверещала Мари. – У моей подруги, тоже в старом доме, было как в музее. Тоже были картины, ковры...

– Почему ты говоришь были, – удивляюсь я.

– У нее сгорела квартира.

– Признайтесь, Мари, – говорю я, – наверняка в этом виноваты были вы.

– Так и прокурор говорил. Но мой адвокат доказал, что я не виновата.

– А что произошло?

– Ничего особенного. В Новый год мы были у этой подруги и мой жених Сережа стоял перед елкой. Я подкралась и выстрелила хлопушкой с конфетти. Но кто знал, что с конфетти вылетит сноп искр. Елка загорелась, Сережа тоже...

– Сережка-то жив?

– К сожалению у него было много ожогов.

– Интересно, какой аргумент был у адвоката? Вы говорите ему удалось вытащить вас.

– Просто он доказал, что виновата фирма выпускающая пожароопасные конфетти, не соответствующие стандарту.

Люси достала рюмки и выкатила бар с напитками.

– Ребята, кому что надо, наливайте сами.

Я выбрал водку, Боря коньяк, Мари ликер, а Люси легкое вино. Люси включила магнитофон и гостинную наполнила музыка.

– Потанцуйте со мной, – бесцеремонно тащит меня за рукав Мари.

Я откладываю свою рюмку, ради безопасности отбираю рюмку из рук Мари и прижав к себе начинаю делать первые па.

– А вы мне нравитесь, – говорит Мари, – такой спокойный и выдержанный, не то что мои мужья.

– У вас их было много?

– Кажется четыре или пять, еще точно не установила и представляете все психи. Первый, выбросился в окно, второй, бросился под трамвай, третий утонул в Черном море, четвертый... боже я не помню, что было с четвертым, а... он сбежал и только пятый ограбил сберкассу и сел в тюрьму.

– Он еще в тюрьме?

– Откуда я знаю. Я послала своего адвоката и он оформил развод.

– А как вы занялись торговлей?

– Я все время в торговле. Почти с детства. Моя бедная мама торговала своими дочерьми и собой, а потом уж пришлось торговать вещами, даже устроилась в магазин. Но везде требуются дипломированные специалисты, а я узнала, что заграница и наши крупнейшие фирмы очень уважают выпускников этих курсов, вот и пошла подучиться сюда.

Музыка кончается и тут я заметил, что Мари полностью вжалась в меня и не хочет отрываться.

– Мари, пойдем выпьем.

– Ах, да.

Она нехотя отходит, выпивает ликер, наливает опять и при звуках новой музыки тут же пристает к Борису.

– Боря, пойдем... потанцуем.

Она буквально выволакивает его из кресла и они обнявшись, перебирают ногами не чувствуя музыки.

– Ну как тебе, Мари? – спрашивает Люси.

– Пожароопасная женщина.

– Зато я сижу как на иголках, меня даже вино не берет. В любую минуту жду какую-нибудь пакость.

– Успокойся. Только...

– Что?

Люси с испугом вскакивает.

– Боря забыл вытащить из ее рук рюмку.

Словно в подтверждении моих слов, он отчаянно вопит. Мари, обняв Борю, в порыве экстаза, крепко его целует и прижимает спиной к косяку двери. Рюмка, находящаяся в руке коварной женщины, давится на спине несчастного.

– Господи, что же твориться? – вскрикивает Люси.

– Сиди, – удерживаю я ее рукой.

– Я не виновата, – верещит Мари.

– Да посмотри, что там у меня на спине, – просит Боря.

– Только кровь, – облегченно говорит Мари, – знаешь, милый, мы поедем ко мне, я тебе выстираю и зашью рубашку.

– Ты лучше посмотри, что у меня под рубашкой.

– Ах, как я люблю раздевать мужчин. Давай пуговички, вот так. Здесь и маечка? Сейчас мы ее снимем.

– Штаны не надо, я прошу посмотреть спину. Что там?

– Ничего страшного. У тебя торчит пол рюмки между ребер и течет кровь. Сейчас я их выдерну.

– Ой! – орет Боря.

– Ничего страшного, остался только отпечаток.

Тут встает Люси.

– Я сейчас принесу пластырь и иод.

Я замечаю, что рядом со мной стоит Пати и с любопытством взирает на эту сцену. Люси приносит, пластырь, вату, иод, совок и метлу. Она отдает в руки Мари медицинские принадлежности, а сама выметает стекло. Сзади ее идет Пати и вылизывает остатки ликера. А Мари, тем временем, заливает спину Бори иодом и неумело залепливает на ране пластырем кусок ваты.

– Вы, ребята, сегодня на машинах, обратно-то сумеете без происшествий доехать?

– Запросто, – говорит Мари, – однажды я так напилась, что дорога у меня перед глазами двоилась и представьте, раздавила только собаку и сбила рекламную тумбу, зато доехала благополучно до дома.

– Хозяин собаки к вам не приставал?

– Но это было на следующий день, я-то уже была трезвая. Но я суду и ему потом доказала, что была не виновата, что собака у такого идиота сама должна броситься под машину, а то что рекламную тумбу свалила, так содержание рекламы такое, что любой порядочный человек ее должен своротить.

Боря одевает майку и рубаху и мы чуть не ржем. На спине у него торчит лишняя грудь. Неистощимый магнитофон выдает новую музыку и я приглашаю Люси. Мы танцуем, Мари и Боря о чем-то интенсивно говорят на диване, а Пати стоит перед баром и истекает слюной, глядя на бутылки.

Под вечер мы были косые. Боря решил уехать к Мари. Мы с Люси смотрели в окно, как они отъезжали. Мари лихо развернулась и задом машины придавила двери "мерседеса", беспечно оставленные хозяином у парадной двери. У Бори все в порядке. Его "хонда" идет как по ниточке.

– Оставайся у меня, – говорит мне Люси, – нечего рисковать на дорогах.