Текст книги "Разборки в одной организации"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Что значит непосредственно?

– Заказчик действовал через посредников, чтобы не раскрывать своего имени. Так вот, посредников уже замели.

– Вы знаете, кто был заказчик?

– Знаю. Это уважаемый Николай Анисимович Щелоков, министр внутренних дел.

– ??? Вот это, да. Московские дома грабят, парни из Таджикистана и награбленное через Таджикистан отправляют обратно в Москву.

– Конспирация, Анатолий Михайлович.

– А как вы узнали, что это Щелоков?

– У меня дружеские связи среди секретарей обкомов партии.

Я с недоумением смотрю на него. Потом до меня доходит.

– Так посредники...?

– Конечно.

– Ладно. Где сейчас Семенов?

– Проживает в гостинице "Украина", в номере 412, все свои дела проводит в там же.

– Это уже что то. Мне нужны сведения об охране, порядке работы и отдыха, Семенова и его группы.

– Сделаем, Анатолий Михайлович. Сегодня же вечером я вам передам все.

– И еще, мне для работы нужна женщина. Толковая, молодая женщина, не для блядства, а еще раз подчеркиваю, для работы.

Полковник мучительно думает.

– Понимаешь, Анатолий, трудно такую найти, хотя... одну идейную студентку мы тебе можем подбросить.

В гостиницу "Украину" я и Галя пришли вечером. Галя русская девушка, всю свою сознательную жизнь прожила в Душанбе. Фанатична до корней волос, верит в партию, коммунизм и готова принести себя в жертву для борьбы против отступников. Завербована МВД республики. Ресторан еще работал, мы скромно заказали ужин с бутылочкой вина и изучали обстановку в зале.

– Вон, пришел Семенов, – сказала мне Галя.

Я его не вижу, так как сижу к нему спиной.

– Много с ним народа?

– Еще четверо. Сели. Официанты им несут ужин.

– Ты говоришь, четверо? Как они тогда сели?

– Трое село с Семеновым, а четвертый сел за соседний столик.

– Он один за столиком?

– Пока, да.

Мы продолжаем есть.

– Внимание, – комментирует Галя, – к ним подошел высокий, седоватый человек в синем костюме.

– У есть бородавка над бровью?

– Да.

– Это генерал Васильев. Следи дальше.

– Он поздоровался со всеми и сел к тому, что одинок.

Проходит еще немного времени. Вдруг Галя встрепенулась.

– Семенов и еще один парень встали, Семенов подошел к Васильеву, что то ему сказал. Теперь он и тот парень уходят.

– Так. Теперь моя очередь. Ты сиди здесь и жди меня. Закажи еще бутылочку вина.

Я тоже встаю и иду на выход. На лестнице достаю из кармана и одеваю маску старика, нос с бровями, и в таком виде возникаю перед, сидящей за столом, коридорной на четвертом этаже.

– Вы куда? – с удивлением спрашивает она.

– Мне...

И тут я вытаскиваю из пиджака пистолет с глушителем и опускаю рукоятку ей на голову. Она валится на стол и я поправляю руку, подкладывая ее под голову, пусть все думают, что она дремлет. Теперь быстрей в коридор. Стучу в дверь с номером 412.

– Кто там? – слышится голос.

– Пакет из управления.

Дверь открывается и я не глядя стреляю в овал лица. Звук шлепка от выстрела негромкий. Перепрыгиваю через падающее тело и в большой комнате вижу, опершегося на стол Семенова с раскрытым ртом. Стреляю в него два раза... Теперь быстро закрываю дверь, собираю со стола все бумаги, трясу портфели и все несу в туалет. Несколько документов, по моему понятию, весьма важных, прячу в карман пиджака, остальные мелко рву и спускаю в горшок. Все. Пора убираться.

На лестнице мне встретилось несколько человек. Никто на меня не обратил внимание. Лишь у самой двери ресторана я снял маску и спешно проскочил к своему месту.

– Все в порядке? – спросила меня Галя.

Она не знала зачем я отлучался. Я ее и не пытался посветить во все детали операции.

– Да. А как здесь у тебя?

– Эти, оставшиеся, заказали еще водки. Васильев подсел к ним.

– Нам пора уходить.

– Допьем вино и пошли. Что я зря его заказала.

Мы допиваем вино и, как порядочная парочка, уходим.

Меня будит стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Колотунов.

Я впускаю в комнату полковника.

– Все управление поднято на ноги, – сразу начал тот, – убиты следователь по особо важным делам Семенов и майор Каргополов из группы генерала Васильева.

– Так. А что же тебя привело ко мне?

– Генерал Васильев поднял все службы от местного КГБ до МВД и они ищут всех граждан, прибывших последнее время из центра... Подняты списки всех пассажиров авиарейсов, опрашиваются железнодорожники...

– Хитер, сволочь. Спасибо полковник за сообщение.

Но тот мнется.

– Что еще?

– Мне бы оружие, то которое мы вам передали.

– Хорошо. Оно в камере железнодорожного вокзала, ячейка 48, шифр 6457.

Теперь тот успокаивается.

– Тогда я пошел.

Я киваю головой.

Васильев вычислил меня через два дня. Я вышел из министерства торговли и тут же меня кто то окликнул.

– Анатолий Михайлович, – облокотившись на машину, стоял генерал Васильев, – можно вас на минуту.

Я подхожу и претворяюсь, что не знаю кто это.

– Я вас слушаю.

– Не могли бы вы со мной прокатиться?

– А вы кто?

– Генерал Васильев из управления комитета государственной безопасности, – улыбается он и показывает свою книжечку.

– Давайте прокатимся.

Мы садимся в машину, на заднее сидение. Только отъезжаем метров сто, как генерал взрывается.

– Ты на кого работаешь, сволочь?

– Вы о чем?

– Зачем убил Семенова и Каргаполова?

– Я к этому никакого отношения не имею. Меня послали сюда провести операцию "След".

– Это еще что такое?

Я киваю головой на шофера.

– Останови машину, – приказывает генерал ему.

Мы выходим из машины и идем вдоль обочины.

– Золото из сибирских приисков не доходит до гохрана, а оседает здесь. Меня и послали с этим разобраться.

– Ну и как, разобрался?

– Завтра сюда приходит очередной транспорт. Мы проводим операцию по его захвату.

– Странное у вас управление. Обычно ни хрена раскрыть ничего серьезного не можете, а здесь за такие крупные дела хватаетесь.

– Значит такие уж мы неплохие.

– Я все проверю Голиков и если соврал, сотру в порошок.

Ему невдомек, что я работаю на его организацию тоже.

Июнь 1978 года.

Генералы Цвигун и Антонов все чаще и чаще совещаются. Однажды Семен Кузьмич попросил меня найти в архиве дела Поплавского. Я шла по коридору управления и вдруг мне на встречу попался он, Юрий Владимирович Андропов.

– Куда вы исчезли, Настя?

– Да вот все некогда, Юрий Владимирович. Почти до самого вечера здесь, на работе.

– Знаю, тяжело нам всем приходится. Зайдите сейчас на минуточку ко мне в кабинет.

Я заколебалась.

– Мне в архив.

– Позже зайдете. Пойдемте, пойдемте, кофейку или чайку выпьем.

Он не спрашивая согласия, берет меня под руку и ведет на свой этаж к себе в кабинет. Вызывает секретаря и просит принести чаю для себя и мне кофе. Секретарь приносит заказ. На столе появляются булочки, пирожки, лимон. Андропов отрезает в стакан с чаем кусочек лимона и с наслаждением делает глоток.

– Знаете, люблю когда свеженький лимон и сразу в чай. Вкус необычайный. Да вы пейте, пейте, Наденька.

Я чуть не поперхнулась от такого раскаленного кофе.

– Ой.

– Не торопитесь. Говорят вы сблизились с Марией Николаевной Кулаковой.

– Да, она мне очень нравиться.

– Замечательная женщина. Федор Давыдовичу повезло. Сейчас ему не сладко, она его прямо вытягивает из хандры.

– Мне Мария Николаевна ничего не говорила об этом.

– Она никогда не пожалуется. Федора поругали на пленуме за сельское хозяйство, он теперь боится, что на съезде партии его за это могут не избрать генеральным секретарем.

– Наверно надо хорошо подготовиться к съезду...– неуверенно произношу я.

Андропов засмеялся.

– Это вы хорошо сказали, я тоже так Федю успокаиваю. А ведь я вам приготовил давно сюрприз.

Андропов подходит к настенному сейфу, открывает его и достает большую коричневую плоскую коробку.

– Вот, возьмите.

– Можно открыть?

– Да это теперь ваше, открывайте.

Я раскрываю замочки и вот... Прекрасное рубиновое колье, которое я носила на торжественном приеме, предстало передо мной.

– Юрий Владимирович, – вскрикнула я, – боже мой, что скажет мой дядя.

– Ничего не скажет, он мне его фактически подарил. Берите, и не вздумайте возвращать. Вы созданы для таких игрушек.

Раздался звонок. Андропов схватился за трубку.

– Да... Ну и что? Вот... – Он не выругался, а покраснел от ярости. – Я сейчас с вами разберусь.

Трубка брошена, Андропов машинально бьет всеми тонкими длинными пальцами по столу.

– Наденька, ты извини, дела.

– Я пошла, Юрий Владимирович.

Он мне не ответил, так был занят своими мыслями и я тихо ушла в дверь, прихватив подарок.

Конечно я не дошла до архива и Семен Кузьмич хотел меня уже поругать, но увидев в моих руках коробочку, сразу спросил.

– Ты была у него?

– Да.

– Это его подарок?

– Да.

– Покажи.

Он сам вытащил из моих рук коробочку, вскрыл ее, поцокал языком, потом задумался.

– Вот что, Надежда, если тебя наш начальник куда-либо пригласит или что передаст, все бери, на все соглашайся, но... потом обязательно ко мне или к Антонову и все рассказать, все до мельчайших подробностей. Тебя понятно?

– Да, Семен Кузьмич.

– Вот и хорошо. Я эту коробочку оставлю здесь и завтра я тебе все верну. А сегодня иди домой отдохни и в восемь позвони жене Кулакова. Тебе поручается важная часть операции. Ты должна разговорами отвлечь ее на час.

– На час?

– Да, на час. Треплись о чем угодно, но отвлеки... Это приказ.

Кто знал, что в этот день произойдет трагедия и виновницей так же буду я. На своей даче был убит Федор Давыдович Кулаков. Убит в тот момент, когда я отвлекала его жену по телефону.

_._

Это началось 15 июня. Днем, по ничего не значащему звонку, меня вызвали на конспиративную квартиру к Антонову.

– Толя, завтра ты должен ликвидировать одного человека, – сразу начал он.

– Не могли раньше предупредить, хотя бы за неделю. Надо изучить объект, подходы...

– Я тебе все расскажу. Во первых, – это за городом, на даче, во вторых, там все очень сложно, жена, охрана и собака. Жену мы отвлечем, собаку усыпишь сам, охрана два человека. Один всегда у входа, другой отдыхает...

Он раскрывает план дачи, ее фотографии и подробно мне рассказывает все, где комнаты, где кто в это время находиться и наконец фотографию, кого надо убрать.

Ночь, давит отсутствием звезд и луны. Я ориентируюсь по фонарным столбам со слабо светящими лампочками. Вот и номер дачи. Собака почуяла меня метров за пятьдесят и мне пришлось кинуть издали кусок мяса. Он удачно шлепнулся ей на спину и та, сначала отпрыгнув, сцепилась в него потом зубами. Вышел встревоженный охранник, постоял, покрутил головой, потом ушел обратно в дом. Я дожидаюсь, действия снотворного на собаку. Та сожрала мясо и облизываясь, смотрит в мою сторону. Мы ждем минут пять, вдруг пес подломился на ногах и рухнул на землю.

Я перескакиваю ограду и продвигаюсь вдоль дома. Вот здесь, по плану сауна, а это окно в предбанник. Мне не пришлось вырезать стекла, форточка была открыта. Из сумки, вытаскиваю металлический прут, с крючком на конце и, встав на подоконник, просовываю руку с прутом в форточку. Нижняя защелка звякнула, я затих, но никто в доме не услышал. Пальцами отжал верхнюю защелку и открыл окно. Я залез внутрь дома и закрыл рамы. Тихо изучаю предбанник и сауну. Спрятаться можно только в сауне, куда я и залезаю. Из сумки достаю мешочек с дробью на прочном шнурке и скальпель. Проходит час.

Слышен стук двери. Говорят два голоса.

– Аркадий, – требовательно говорит баритон, – включи нагрев.

– Хорошо, Федор Давыдович. Вам по максимуму?

– Так, средне.

Вспыхивает свет и я чувствую, как из решетчатых панелей стен начало нагнетаться сухое тепло. Сразу взмок, а жара все прибавлялась и прибавлялась.

– Спасибо, Аркадий, можешь идти отдыхать.

В предбаннике замычал Федор Давыдович, извергая популярную мелодию. Стукнули шлепанцы. Я стал себя чувствовать неважно. Жара дошла до каждой косточки, дышать стало трудно, а одежда, как раскаленные угли, прижималась к телу. Наконец, зашаркали в шлепанцах ноги и дверь открылась. Он увидел меня и все понял. Удар мешочком с дробью по голове, лишил его памяти. Я затаскиваю бесчувственное тело на полку и, отбросив руки Кулакова, надрезаю на них скальпелем вены. Кровь, пульсирующими толчками, поползла по ступенькам. Теперь протираю рукоятку скальпеля платком и вжимаю ее в безвольную руку лежащего. Держал так мгновение, потом отпустил. Пальцы несчастного разжимаются и оружие смерти соскальзывает на первую ступеньку. Пора сматываться. Открыл окно, вылез наружу и тем же самым крючком закрыл нижнюю щеколду, протер для надежности, подоконник.

Мой паршивый "москвичишко" торчал на обочине шоссе, за два километра от места события. Я на нем отправился на кольцевую дорогу, чтобы запутать следы.

_._

В управлении КГБ переполох. Разъяренный Андропов носится как угорелый, самые лучшие силы брошены на расследование убийства Кулакова. Я чувствую себя очень неважно, меня гнетет, что здесь есть и моя вина. Марина Николаевна ко мне больше не звонит, зато Антонов меня по прежнему инструктирует.

– Если придут следователи, так и говори, что уже месяц почти каждый вечер разговариваешь с женой Кулакова по телефону. Ну и что тут такого? Все в порядке, девочка, ты хорошо поработала.

Следователи так и не пришли.

Сентябрь 1978 года.

Меня вызывает к себе Семен Кузьмич.

– Вот что, Надюша, не хочешь ли отдохнуть?

– Это как...?

– Вот что значит приобрести навык. Не профессионал спросил бы какую-нибудь глупость, хочу, мол или с какого числа, а ты... сразу: "Это как? Действительно, нужно прогуляться в Минск. Побродить там.

– И только?

– Может быть и так, а может и придется поучаствовать в одной операции. Сейчас я тебе ничего не скажу, а там на месте получишь инструкции...

– Когда отправляться?

– Завтра. Будешь жить не в гостиницах, а на конспиративной квартире.

– Хорошо, Семен Кузьмич.

– Как к тебе, Юрий Владимирович, больше не подкатывается?

– Нет. После трагедии с Кулаковым, он как с цепи сорвался, всех загонял, почти в управление не заходит.

– Ладно. Скоро ноябрьские праздники, я чувствую... встретитесь. А сейчас, марш домой, готовься к вылету, билеты и ключи от квартиры возьмешь у Антонова.

Генерал Антонов, по привычке, не здороваясь, сразу начал говорить о деле.

– Как приедешь в Минск, поброди по городу. Изучи центральную магистраль. Деньги возьми в этой папке, здесь же адрес, ключи и билеты. Обратно будешь добираться другим путем. Я к тебе приеду через два дня. Тогда и получишь полные инструкции.

– Я поняла.

– И последнее. Никому, даже своему дяде не говори куда отправляешься. Всем объясняй, что на неделю поедешь отдохнуть на Валаам.

Я проболталась в Минске три дня и уже думала, что обо мне забыли, но на четвертый день Антонов неожиданно приехал поздно вечером. Он ввалился в квартиру и долго отряхивался от прилипших бусинок дождя.

– Надя, все в порядке? Никаких встреч со знакомыми, ни каких хвостов?

– Все в порядке.

– Отлично. Тогда за дело.

Антонов достает карту и расстилает ее на столе.

– Вот смотри. Это магистраль, по которой, нужный нам человек отправляется от дачи на работу. Во время его переезда магистраль закрыта, все машины прижимаются к тротуару, движение транспорта замирает, пешеходов не пропускают по переходам. Если бы этот человек ездил по магистрали в одно и тоже время, ты бы точна была не нужна, но у него привычка, толи опаздывать, толи мчаться раньше. Так вот, ты встанешь вот здесь, со стороны поселка Головня...

– Но это же за городом?

– Точно. Поэтому будь любезна приехать сюда пораньше и встать на этом пригорке, где то в районе 9.10. Нужный нам человек должен проехать здесь где то в 9.30. Со стороны пригорка ты увидишь, как по магистрали движется кортеж машин, как только он подъедет к ветке железной дороге, ты подашь сигнал...

– Сигнал? Какой сигнал?

– Сними шляпу, потом опять одень?

– А если дождь?

– Собери зонтик, потом опять раскрой, не рассыплешься под дождем. И сразу уходи, вот этой лощиной сюда, на окраину поселка. Здесь тебя будет ждать "москвичек", шофер подбросит до Москвы. У тебя есть еще вопросы?

– Как мне добраться из Минска до перекрестка?

– Там рейсовый автобус 123, не опоздай. Я здесь не должен светиться, поэтому сейчас же отправляюсь обратно. Считай, ты меня не видела.

Я киваю головой.

Дождик сыпет и сыпет мелкими шариками. Я стою под зонтиком на пригорке в мокрой траве. Хорошо хоть одела резиновые сапожки, но проклятый плащ, бьет концами по ногам, позволяет бусинкам и ручейкам скатываться на колени и протекать в сапоги. Магистраль плохо видна, так же как и проселочная дорога из Головни. Даже испугалась, а вдруг меня в такую погоду те кто должен увидеть, не увидят. Проходит 9.30, по прежнему ничего нет. Только в 9.45, сквозь пелену дождя, замечаю вдали черную короткую змейку, что движется по шоссе. Вот она приближается к железнодорожной ветке и я собираю зонт, потом вздергиваю его опять. Пора удирать, но любопытство берет свое, приседаю и через поникшие, мокрые стебли травы, вижу следующую картину. Из-за бугра проселочной дороги вырывается здоровенный самосвал, загруженный картошкой. Он мчится к перекрестку с магистралью. Высота, на которой я стояла, закрывает колонне движущихся машин, проселочную дорогу. Тяжелая, груженая картошкой машина резко сворачивает на середину дороги, когда перекресток проскакивает, идущая впереди колонны, милицейская "волга" и впиливается в черный лимузин, следующий за ней. Удар был такой, что лимузин сначала подбросило и он отлетел в канаву, самосвал по инерции наехал на его крышу. Теперь я удираю основательно. Бегу в лощину и чуть не падаю на скользкую мокрую траву. Через десять минут увидела окраину поселка. "Москвичишко" стоял под "парами", я только открыла дверь, как он рванул с места...

_._

Меня генерал Антонов заслал в Головню раньше. Там я и встретил нашего агента, по кличке Васек, завербованного МВД уже десять лет назад. Когда то он жил в городе Калинине и был заурядным стукачом на торговой базе, потом проворовался и попал в колонию. МВД не оставило его в беде и Васек был вытащен из заключения и отправлен в резерв под Минск.

Передо мной стоял ободранный, слишком постаревший, с отеками лица мужичонка и мучительно пытался сообразить, что мне надо.

– Здорово Васек?

– Вы кто?

– Твое время пришло, Васек. Я пришел к тебе от капитана Григорьянца, помнишь такого.

Капитан Григорьянц был "крестным отцом" Васька. Он его завербовал, он его и вел. Васек не знал только одного, что капитан год назад умер от рака.

– Да, – пелена тоски сразу пропала с его глаз. – Заходите.

Старая изба грязна и неубрана, кругом горы мусора, грязной посуды и до сотни бутылок, пылившихся в углу.

– Извините, – сипит Васек, – угостить нечем. Я все по столовым и забегаловкам. Как жена ушла, так и мыкаюсь.

Жена у него ушла из-за пьянства и мордобоя.

– Я принес кое– что.

На грязном столе появляется бутылка "Московской" и сверток с колбасой и хлебом. Васек совсем оживает и бежит мыть стаканы. Мы выпиваем по первой.

– Так чего обо мне через столько времени вспомнили?

– Ты по прежнему шоферишь?

– А как же, у меня "маз".

– Он исправен?

– Обижаешь. Я в этом еще соображаю.

– Нужно, чтобы ты своей машиной, протаранил кое-кого.

Васек жует хлеб с колбасой и уныло крутит стакан.

– Вы меня потом вытащите?

– Разве мы тебя один раз не спасли? Не только вытащим, но и опять переправим на новое место.

– Хочу на юг...

– Под Ставрополь, согласен?

Васек кивает головой, сам хватает бутылку и наливает в свой стакан. Ритмично двигается кадык, водка толчками исчезает из стакана. Он вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Заметано. Так на кого надо наехать?

Мы тренировались несколько раз, засекая секундомер с момента старта до выезда на шоссе.

– Ничего не выйдет, – уныло ныл Васек.

– Выйдет. Давай еще раз. Нам дадут отмашку с того холма, значит, через две минуты пятнадцать секунд, ты должен встретиться со второй машиной.

– А если дождь, непогода?

– Значит надо выложиться. Давай попробуем еще раз.

Я сижу в кабине грузовика и держу в руках хронометр.

– Внимание. Пошел.

Машина рванула и меня подбросило чуть не до потолка кабины. Васек несся как угорелый, через две минуты, десять секунд мы были у цели, то есть, у перекрестка.

– Молодец. Так держать.

Васек криво улыбается.

– На пять секунд раньше, опять не попали.

– Эти пять секунд, тебе на непогоду..., если она будет.

В этот день, я вылил в Васька только пол бутылки водки. Еще вчера машину загрузили картошкой и натянули на нее брезент. Теперь мы на проселочной дороге, тянущейся до магистрали, прятались за небольшим холмом. На высокой горке у магистрали четко, несмотря на дождь, выделялась фигура женщины. Ровно в 9.45 она подала нам сигнал зонтиком. Я подбежал к машине.

– Васек, давай. Не забудь, только таранить вторую машину.

– Здрав, був, – невпопад буркнул тот.

Васек сжался над рулем и самосвал попер... Теперь мне надо удирать. Я ушел в лес.

В этот день в Москве по радио и телевидению траурные марши, в Минске погиб член политбюро Машеров. Самосвал с пьяным шофером наехал на его бронированный автомобиль. Как ни странно, несмотря на нервозную обстановку в управлении и на похоронное состояние власти, на следующий день ко мне в приемную позвонил Андропов.

– Надя, ты не можешь сегодня вечером быть свободной?

– Как скажите Юрий Владимирович.

– Я заеду за тобой часиков в семь.

– Хорошо.

Я долго колебалась, сообщить об этом Цвигуну или нет, но потом решилась.

– Семен Кузьмич, можно к вам? – спросила я его, приоткрыв дверь кабинета.

– А... Надя, входи.

Сажусь на кончик стула и жду, когда мой шеф освободиться от бумаги. Наконец он поднимает голову.

– Ты все видела там... на дороге?

– Все.

– Теперь помалкивай. У меня в КГБ свой маленький мирок исполнителей и работников. Никто друг друга не знает, никто ничего не видел. Что у тебя?

– Меня сегодня пригласил прогуляться с собой Юрий Владимирович.

– Так, так. Прогуляйся. Все расскажешь завтра.

Он был очень милым. Свез меня в ресторан "Россия", заказал самого лучшего вина и яств.

– Если бы ты знала, Надя, как я устал, – чуть пригубив бокал, начал он.

– Я сама вижу, как вы работаете. Нечего удивляться, что очень устаете.

– Решил вот успокоиться, вырвался на свободу. Текучка дел, удачи и неудачи совсем выжали меня. Честно говоря, я уже второй раз в нокауте. Гибнут лучшие друзья и я со своим аппаратом ничего не могу сделать и найти убийц. Хотя прекрасно догадываюсь с какой они стороны.

– У вас все будет хорошо, поверьте. У каждого человека есть в жизни полоса. Сначала хорошая, потом черная, потом опять меняется. У вас тоже все скоро изменится.

– Ты не сказала самого важного, сколько продлиться эта полоса.

– Ее иногда ждут всю жизнь, а иногда она может измениться и завтра.

– Хорошо бы, завтра.

Он опять пригубил бокал.

– Знаешь, а сегодня я первый раз попробовал этот напиток.

– Неужели, совсем не пьете?

– Совсем, – улыбается он. – Правда, сухие вина иногда потребляю.

Разговор пошел бессвязный и вдруг он меня спросил.

– А как вам работается у Семена Кузьмича?

– Нормально.

– Я иногда сознаю, что неудобно просить такую милую девушку как вы, помочь мне в деликатном деле.

Он выдерживает паузу, ждет от меня вопроса, но я молчу, тогда он продолжает.

– Не могли бы вы информировать меня, чем иногда занимается генерал Цвигун и его верный помощник генерал Антонов?

– Я... я не знаю.

– Зато знаю я, вы мне поможете.

– Но Семен Кузьмич и генерал Антонов дальше приемной меня не пускают. О чем они там в кабинете говорят и что делают, я не знаю.

– Ничего. Вы же смотрите их бумаги, слышите обрывки разговоров. Я знаю слабость мужчин отдела к вам и поэтому кое что наверняка попадет в вашу милую головку.

– Мне боязно...

– Вы работник КГБ, в случае чего, я вас в обиду никогда не дам.

– Делаете как хотите, Юрий Владимирович.

– Вот и договорились.

Мое настроение было окончательно испорчено. Все так начиналось хорошо, брошка, кулон и вдруг... информатор.

Утром я позвонила генералу Антонову и попросила зайти за документами, которые оставил ему Семен Кузьмич. Он через час зашел ко мне.

– Где документы?

– Вот.

Я протянула ему лист бумаги, где было записано: "Поговорите со мной где-нибудь."

– Надя, будьте любезны, сходите в архив посмотрите там дело майора Лобова по индексу Л-2.

– Хорошо.

Он уходит, через пять минут ухожу я. В архиве мы встречаемся и в секретной комнате я рассказываю о встрече с Андроповым.

– Делай как он тебе говорит, – сказал генерал, – а мы побережемся.

Сентябрь 1979 года

В середине месяца ко мне позвонил дядя.

– Малышка, ты как, в субботу свободна?

– Свободна.

– Как ты смотришь, прокатиться с ветерком?

– А куда мы поедем?

– На охоту.

– На охоту?

– Ну, да. Чего ты удивляешься. Поедем в Белоруссию. Там у нас приличная база.

– Ой, как интересно. У меня тоже будет ружье?

– У тебя будет все, что ты захочешь, – смеется в трубку Щелоков.

Это была тусовка некоторых членов ЦК, во главе с слишком одряхлевшим генсеком. Для радости пожилых и стареньких мужиков, было несколько молодых женщин, там так же присутствовал мой шеф, генерал Цвигун. Я заметила, здесь не было приверженцев Андропова и его самого. Мужчины собирались группками и болтали невесть знает что, женщины чирикали в стороне. Когда накрыли стол, все смешались и меня дядя подтолкнул к Брежневу.

– А..., я вас кажется где то видел, – проскрипел Леонид Ильич.

– Я Надя, племянница Николая Анисимовича.

– Да, да, да, помню, помню. Вы были на приеме год назад, тогда на вас было голубое платье, я вам кажется даже что то обещал.

– Прокатить с ветерком на машине.

Брежнев улыбается и чуть даже распрямился.

– Вот незадача. Но обещание надо выполнять. После охоты, я постараюсь вас прокатить. Стрелять умеете?

– Ни разу не пробовала. Если дадите ружье, постреляю.

– Николай Викторович, – обращается Брежнев к Подгорному, – здесь одной милой девушке хочется поохотиться. У нас для нее будет ружье?

– Будет, Леонид Ильич.

– Ну вот, мы и решили этот вопрос.

Тут Брежнев, взял со стола бутерброд и принялся тщательно его пережевывать, буквально забыв обо мне.

После того, как все подзаправились, началась подготовка к охоте и тут дядя подводит ко мне красивого парня с двустволкой в руках.

– Не узнаешь? – кивает дядя на него.

– Нет.

– Это твой двоюродный брат, Игорь.

– Игорь?

У нас многочисленная родня, но мы не очень дружны и редко ходим друг к другу в гости, только по телефону и письмам иногда узнаем, что родился тот то, кто то женился и кто то умер.

– Здравствуй, Надя. Я про тебя столько слышал...

– Николай Викторович, – прервал его Щелоков, склонившись ко мне, просил передать тебе ружье и для страховки выделить человека. Вот я и попросил Игоря проследить за тобой. Вы тут сами разберетесь, вам место выделят.

Дядя уходит. Мы стоим друг на против друга. Игорь протягивает ружье.

– Ты хоть заряжать умеешь?

– Не..а.

– Смотри как это делается. Ствол переламывается так... Вот сюда заправляется два патрона и вот так захлопывается.

– Что, уже можно стрелять?

– Погоди. Нам еще место не указали.

Через минут пять к нам подходит бородатый мужик.

– Вы участники? У вас 13 участок, – говорит он Игорю.

– Ну и номер... Мы идем. Пошли.

Он закидывает ружье на плечо, берет меня под руку и ведет на отведенное место.

– Ты работаешь у дяди? – спросила я его.

– Да.

– Женат?

– Был, – смеется он. – Жена от такой кочевой жизни сбежала.

– И дети есть?

– Нет.

– Мне мама рассказывала что то о вашей семье...

– Брось ты. Это несчастье нашего рода. Все родственники отделяются и зарываются в песок, совсем нет единства. От этого и незнаем друг о друге ничего. Хотя, я о тебе много знаю.

– Откуда?

– Мы же просеиваем всех приглашенных в элиту и обязаны знать о каждом все.

Игорь и я стоим у дерева, на коре которого вырезана цифра 13. Затрубил рог. Он положил ствол ружья на развилку сука и подтолкнул меня к прикладу.

– Как появиться цель лови мушку в ободок прицела.

– А в кого надо стрелять?

Игорь хохочет.

– Ну и охотничек попался. Лося гонят сюда.

Вскоре раздался топот и мой инструктор зашептал.

– Приготовилась.

Гигантский лось с ветвистыми рогами выскочил из-за деревьев. Я зажмурила глаза и нажала на курок. Выстрел откинул меня назад и если бы не Игорь, я бы точно валялась на земле. Заныло плечо и грудь.

– Эх ты, охотник, – сквозь звон в ушах донесся голос Игоря. – Теперь он наделает бед.

– Кто? Я промазала?

– Конечно. Лось ушел.

Где то недалеко тоже грохотали выстрелы.

– Пошли обратно.

– Разве охота окончилась?

– Все. Сейчас начнется главная часть, веселое застолье.

На следующий день Брежнев вспомнил обо мне. Меня пригласили в его машину. Леонид Ильич сидел за рулем, рядом охранник. Я и еще один незнакомый мне человек сидели сзади.

– Ну, что рванем, – по хулигански прошамкал Брежнев и уверенно включил рычаг скорости.

Машина рванула и мы помчались по почти пустому шоссе. Скорость была бешенная, но на синих плакатах, что иногда попадались на обочине, я с трудом уловила слово – Витебск.

Это случилось в километрах 20 от Витебска. Брежневу стало плохо. Сначала он клюнул носом в руль, потом сумел сбросить скорость и, сидящий рядом, охранник во время перехватил руль и затормозил машину. Тот час стали подъезжать одна за другой, ехавшие сзади, машины свиты и меня кто то выволок наружу. Я стояла на обочине и не знала что делать. Вдруг появился Цвигун.

– Надя, пошли ко мне в машину.

Я села к нему, он объехал на своей "волге" скопление легковушек и помчался к городу.

– Сейчас мы приедем в Витебск, – говорил мне Семен Кузьмич, – ты с междугороднего позвонишь Андропову и расскажешь все, что видела.

– А разве по радиостанции в Москву не сообщили?

– Кому надо сообщили. Ты слушай, что я говорю.

В городе, мы быстро нашли переговорный пункт и я позвонила Андропову.

– Юрий Владимирович, здравствуйте, это я, Надя.

– Здравствуй, Надя.

– Я звоню из Витебска.

– Что там у вас произошло? Как Леонид Ильич?

– Я с ним ехала в одной машине, он был за рулем и вдруг ему стало плохо. Охранник успел перехватить руль и остановить машину. В нашей колонне есть санитарная машина, там врачи уже хлопочут над ним.

– Это все?

– Я больше ничего не знаю.

– Ты откуда звонишь?

– Из города, с центрального узла связи.

– Хорошо. Я сейчас вылетаю.

Трубка брошена.

– Ну что? – спросил Цвигун.

– Он сейчас вылетает сюда.

– Отлично, – обрадовался Семен Кузьмич.

В этот день персональный самолет Андропова взорвался, не долетев до Витебска 50 километров. К счастью Андропова там не было. Он перед самой посадкой в Москве, по просьбе Алиева, пересел на другой самолет с членами правительства, тоже спешивших в Витебск.

_._

Эта история с самолетом не прошла мимо меня. Генерал Антонов давно носился с идеей, взорвать самолет Андропова. Еще в январе месяце он встретился со мной на конспиративной квартире.