Текст книги "Новый Альфонс"
Автор книги: Евгений Кукаркин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– А кто пригласил?
– Один знакомый с Ленфильма.
В это время в дверях показалась энергичная дама распорядительница.
– Курлакова Алла, – почти пропела она.
– Ой, это меня, – заволновалась соседка. – Пошлите меня подальше.
– Как это?
– Ну что вы непонятливый такой? Обругайте.
Она поспешно побежала к двери.
– А пошла-ка ты к черту...
Через пятнадцать минут вылетает раскрасневшаяся Алла. Ее сразу окружили претенденты.
– Ну, как?
– Что спрашивали?
– Приняли?
Посыпался со всех сторон рой вопросов.
– Не знаю, – взволновано говорит Алла, – отказать – не отказали, но сказали, если пройду, то позвонят или пришлют письмо.
– А что там было? – не успокаивается одна девчушка.
Тут на пороге комнаты опять появилась мадам и выкрикнула меня.
За длинным столом четверо человек. Мадам устроилась в углу за маленьким столиком. Напротив двери, на треноге установлена съемочная камера. Бородатый мужик толстым пальцем ковыряется в ней.
– Так, значит Алексей Карелин, – говорит нервный худой тип за столом. На него что-нибудь имеем?
– У Маэстро снимался в фильме в роли пажа, – говорит лысый мужчина с вывороченными скулами. – Маэстро дает о нем самую лучшую характеристику и просит обратить внимание.
Теперь все разглядывают меня, словно покупая товар.
– Я видел его в павильоне, когда он играл сцену на лестнице, продолжил лысый, – там он должен был убить герцога. Прекрасно сыграно. И еще, посмотрел кадры, где дается интимная сцена, я вам о ней рассказывал, Дмитрий Васильевич, это просто превосходно. То, что нужно, запал страсти, нежность... После просмотра предлагаю сходить к Маэстро и все увидеть своими глазами.
– Мордашка у него именно та, что надо, – изучает меня худой. – Только вот что у тебя с глазом?
– Производственная травма.
Все засмеялись.
– Когда кончите сниматься у Маэстро?
– Вчера сыграл последнюю сцену казни. Теперь свободен.
– Вы читали "Альфонс" Толстого?
– Нет. Я эту книгу даже в магазине не видел.
– Верно, ее действительно в продаже нет. Начнем пробы. Михалыч, готовь камеру. Алексей, сначала пройдись по комнате, потом сними одежду до пояса, покажи тело. В конце съемки прочтешь отрывок из книги с выражением, чувством, как сможешь. Вера Михайловна, приготовьте ему отрывок.
Под стрекот камеры, я прошелся, разделся, оделся и получил от мадам толстую книгу Пиранделло, где она приготовила мне отрывок, о влюбленных, которые обманывают глупого, старого мужа. Я начал читать.
– Однажды известный богач Пиетро, женился на молоденькой девице Кармалите...
И пошло, и пошло, я читал, и меня захватило. На самом интересном месте, меня прерывает голос.
– Стоп. Хорошо, Алексей, – останавливает меня старший, – можешь идти. Если подойдешь, мы тебе позвоним или пришлем приглашение.
Выхожу из комнаты, и тут же меня окружают претенденты.
– Ну, как там?
У проходной Ленфильма стоит Алла с какой то девушкой.
– Алексей, – кричит Алла, – тебе что-нибудь пообещали?
– Там всем наверно обещают.
– Не всем. Вот Марину сразу отшили, – она кивает на свою собеседницу, а уж она-то лучше меня.
– Да брось, ты, Алка, не повезло, – неохотно говорит Марина.
– На чем вас подловили? – спрашиваю ее.
– Сама виновата, не взяла бюстгальтер.
С удивлением гляжу на нее.
– Причем здесь...
– Леша, Марину попросили раздеться, а она стала прикрываться..., поясняет Алла. – Ну что тут такого, показала бы грудь. Как я поняла, там по книге Толстого, Альфонс только с бабами и целуется.
– Меня тоже попросили раздеться.
– Догола? – сразу воскликнули обе девушки и засмеялись.
– До пояса.
В это время из здания выскакивает Ираидка.
– Алексей, ты здесь? Слава Богу, что поймала. Отойдем в сторону.
Я киваю девушкам.
– До свидания.
Ираидка затаскивает меня за кусты.
– Я все знаю, – торопится она, – ты произвел сильное впечатление на комиссию. Главная роль твоя.
– Что, уже решили?
– Почти.
– Но там же полно претендентов.
– Зато ни у кого нет сцены в постели с Натальей. Это твой самый сильный козырь. Комиссия после обеда пойдет к Маэстро смотреть этот отрывок, они точно будут – "за".
– Посмотрим.
– Я решила облегчить тебе жизнь. По нашему договору, ты должен отработать аванс. Так вот, чем искать мою улицу и квартиру и мотаться в ее поисках по городу, я согласна отвезти тебя сама, прямо отсюда.
– Сейчас?
– Конечно, нет. У меня здесь дела до пяти. Подходи сюда к этому времени.
– Договора надо выполнять, – хмыкаю я. – Приду.
– Я тогда побежала в павильоны. Маэстро снимает последние кадры.
Так вот почему Наталья не пришла на пробу поболеть за меня.
К пяти подошел к Ленфильму.
– Алексей, – из окна стоящей у скверика "Волги" торчала голова Ираидки, – полезай сюда.
А ничего девушка-то... Такую тачку имеет.
У Ираидки квартира забита хрусталем, фарфором и шкафами. Как только мы вошли, она заторопилась.
– Алексей, достань вино из бара, рюмки, тарелки, посмотри в холодильнике закуску. Я пока пойду в ванну.
На ходу, скидывая кофту, девушка помчалась к дверям ванной комнаты. Я долго разыскивал по шкафам то, что она сказала, и раскладывал на столе. Из холодильника вытащил огурцы, помидоры, какой-то салат и коробку конфет. Только присел на диван, как на пороге гостиной появилась Ираидка. Она впервые распустила волосы, и они темными змеями свисают с головы, спереди и сзади. Кроме этого, помрежиха замотана в широченное полотенце выше груди и манит пальцем к себе.
– Иди сюда.
Я неторопливо поднимаюсь и подхожу к ней. Женщина хватает меня за лацкан пиджака и толкает спиной в белую дверь. Мы вваливаемся в спальную, и тут Ираидку охватывает нетерпение. Она торопливо снимает с меня одежду, буквально срывая нижнее белье, и голого швыряет на кровать.
– Миленький, потерпи, – стонет она.
Откуда-то появились капроновые чулки, и женщина начинает привязывать один из них к запястью моей руки.
– Что ты делаешь?
– Тише, я привяжу тебя к кровати.
– Но я не хочу.
– Ты много чего не хочешь, но этого хочу я.
Она как Христа распинает меня на кровати, крепко привязав к спинкам, и после этого сдирает с себя полотенце. Сбитая, крепкая фигура женщины с крутыми бедрами нависает надо мной, она рухнула ко мне на живот.
Ираидка отвязала меня от кровати через три часа. Обессиленный я сидел за столом и пил это дурацкое дамское вино как воду. А ей хоть бы что, она сидит напротив и щебечет, как птичка по весне.
– Поздравляю тебя с новой ролью.
– Меня официально еще не назначили.
– Назначат. Я не открыла тебе основной козырь. В комиссии по отбору претендентов на фильм, одним из членов ее, был мой папа.
– Это кто же?
– Мой папа такой... лысоватый.
– Помню.
– Так вот, он пообещал мне, что сделает все как надо. Худсовет пикнуть не сможет, если папа скажет. Кроме того, я подключила Маэстро, директора студии и много других вполне серьезных людей.
– Я то думал, что отбирают по таланту.
– А у тебя и есть талант. С первых съемок я поняла, что ты почти гений.
– Спасибо, я-то считал, что я простой студент.
– Ну и зря. Кстати, пока ты мой должник, – она с умилением потянулась, – после официального назначения, я предполагаю, что мы с тобой еще встретимся здесь и не раз.
С ее сумасшедшим темпом можно и загнуться, – мелькнуло у меня в голове.
Поздно вечером добрался до дома и тут же старая карга, моя соседка, Евдокия Ивановна позвала к телефону.
– Целый день звонят, что я сиделка какая, – ворчит старуха, – иди, опять та же самая, что к тебе часто ходит.
Это Наталья, моя подружка сразу защебетала.
– Лешка, привет. Где ты пропадал? Я звоню весь вечер...
– Привет, – что же ей загнуть. Не раскалываться же с Ираидкой, Что-нибудь случилось?
– Да нет, все в порядке, просто я соскучилась и хотела к тебе заехать после съемок.
– Я же учусь.
– Я так и думала. Завтра у меня начнутся рабочие дни в театре, и свободного времени будет мало. А так хочется... иногда вырваться к тебе.
– Найдем время.
– Не знаю. Кроме репетиций и выступлений, еще должок перед студией, надо озвучивать роли у Маэстро. Там то мы еще с тобой встретимся, но это не то...
– Конечно, лучше здесь...
Она засмеялась.
– Я тоже так думаю. Ой, никак Машка идет. Быстренько скажи, пробу прошел?
– Прошел.
– Ну и как?
– Пока все нормально. Сообщат о результатах позже.
– Все, пока, целую.
Машу я встретил в институте.
– Лешка, где ты пропадал? Исчез и ни слова. Я же тебе дала телефон. Почему не позвонил?
– Машенька, я же работаю. Вчера весь вечер вкалывал.
Если бы она знала как..., то на расстоянии ста метров меня обходила бы.
– Извини. А я вчера, знаешь, кого видела?
– Нет.
– Я случайно встретила Асю. Ехала в автобусе и вдруг смотрю, она... Как она обрадовалась, что увидела меня. Асе сейчас трудно, с конюшни ее выпирают...
– За что?
– Пал один жеребец, все обвиняют ее. Лешка, ты бы хоть навестил своего школьного товарища.
– Съезжу. Лучше скажи, как там Гоша.
– Пришел сегодня, грустный такой. Ему каркас сделали, теперь он не шевелится. Как пришел в аудиторию, сел, так без перерыва и сидит.
– Вылечится, он крепкий парень. Я сожалею, что все так вышло. Как у тебя со временем завтра вечером?
– Да, в общем то... А что ты мне можешь предложить?
– Танцы. Танцы в ДК Кирова.
– Ой, Лешка, сто лет не была на танцах в клубе, в основном, все вечеринки, да вечеринки. Пойду. Правда, мне надо готовить курсовой, но черт с ним, сделаю позже...
– Тогда завтра, после твоих занятий, сразу и поедем.
С утра свободен и не знаю куда себя деть. На студию идти не надо, институт вечером. Немного посмотрел учебники и конспекты и решил навестить своего школьного товарища. Аську я нашел на площади, где она по-прежнему катала детей на унылых лошадках.
– Ася.
– Лешка, – она очень обрадовалась и повисла у меня на шее. – Аня, пропищала она своей напарнице, – посмотри моих лошадей, я оторвусь на некоторое время.
Мы подходим к Александрийской колонне и присаживаемся на выступ монумента
– Что у тебя происходит? Мне Маша говорила, что-то неладно с работой.
– Лешка, это все – ужасно. Помнишь Мориса, жеребца, твоя подруга на нем еще до конюшни скакала, он объелся сырого овса и... заворот кишок. Все обвинили в этом меня, но я-то не причем. С прицепа скидывали корм, больше нормы попало в кормушку Мориса, рабочий поленился убрать, а меня обвинили, что баловала жеребца... Теперь стоит вопрос об увольнении.
– Подумала, что дальше делать будешь?
– Не знаю.
– Хреново твое дело. Работу надо новую искать.
– Конечно, надо бы. Понимаешь, я в тупиковой ситуации. С одной стороны, бросила дом, решила жить самостоятельно и вот – сама зарабатывала – маялась с лошадьми. С другой стороны, дома меня любят и готовы принять обратно, даже если я буду сидеть у них на шее. Единственное что они хотят, так это от меня внука или внучку...
– Как это? С мужем, что ли в дом вернуться?
– Даже если мужа нет. Был бы ребенок.
– Что же ты выбираешь?
– Не знаю. Меня точно с конюшни выгонят, буду действовать по ситуации, может, найду еще какую-нибудь работу, тогда не пойду домой, не найду – пойду на поклон к родителям.
Солнце пригрело нас, мимо прошла лошадка с девочкой в седле, Аня, напарница Аськи, шла рядом. Она подмигнула то ли мне, то ли Аське и тут, та встрепенулась.
– Слушай, Лешка, сделай мне ребенка. Я понимаю, у тебя там своя девушка, поэтому никаких на тебя претензий иметь не буду.
– Неужто у тебя нет знакомых парней?
– Навалом. Трахнуть, только свистни, все прибегут. Нет хороших, от которых действительно хочется ребенка. Лешка, помоги мне.
– Аська, я не знаю, я... не могу.
– Я пойду к бабушке, она мне на это дело тысячу рублей даст. Ты же нуждаешься в деньгах...
– Ася, не в деньгах дело. Нельзя же так, сделал ребенка девушке, которую знал давно, был ее товарищем, и... вдруг никакой ответственности.
– Это с меня надо требовать ответственность, а тебе – зачем, нужно только одно, после этого, исчезнуть с моей жизни насовсем.
– Вот видишь, мы уже не будем друзьями.
Аська грустно покачала головой.
– В школе, мы никогда не были друзьями, а я так хотела этого. После гибели в аварии твоих родителей, плакала, так жалела тебя, рвалась к тебе домой, чтобы чем-нибудь помочь, а ты отверг... Школу окончили и разошлись, словно пассажиры, только проехались в трамвае от остановки до остановки и все. Теперь опять встретились, но только не в трамвае, а на остановке, его дожидаясь. Может после этой встречи, один из нас сменит маршрут. Вернее, поможет вернуть на мгновение надежды, а потом уйдет...
– Я в затруднении, Ася.
– Чего тебе затрудняться. У тебя время сейчас свободно?
– В общем-то, да.
– Тогда поехали ко мне, не будем терять время зря.
Она решительно схватила меня за рукав и потащила к стоянке лошадок.
– Только Аньке скажем, что я прервусь на время.
У Аськи тоже коммуналка. В комнатке уютней, чем у меня. Она заталкивает меня на диван и идет к шкафу, там за открытой дверцей, на пол летит ее одежда и вскоре худенькая голенькая девочка, с маленькой грудью появилась передо мной.
– Ну что же ты? – возмущена она. – Раздевайся быстрее.
Я неторопливо снимаю брюки. Аська дергает рубаху и вдруг, приподнявшись на цыпочки, целует в губы.
– Дорогой ты мой, как я о тебе мечтала, еще там, в школе...
Маша уже чувствует себя свободней по отношению ко мне, она ласково прикасается к руке.
– Привет.
Рядом задеревенелый в своем корсете Гоша, этот тоже буркнул.
– Привет.
– Сдала курсовой? – спрашиваю ее.
– Когда же? Конечно, нет.
– Надо меньше гулять, – ворчит Гоша.
– Гошенька, ну надо же сорваться..., хоть один раз.
– Надо знать с кем, где и когда.
– Гоша, не будь занудой.
– Я вообще молчу.
– Я сегодня был у Аси, – сообщаю Маше.
– Да... как она там?
– Конечно, ей плохо, но, по-моему, она уже нашла выход.
– Все-таки уйдет с конюшни?
– Да.
– Жалко лошадку. А как у тебя следующие выходные? Может, прорвемся на выставку Глазунова?
Ай, да Маша. Уже сама предлагает мне встречу. Вижу, как у Гоши лезут на лоб глаза.
– Надо постараться. У меня еще работа, разобраться бы с ней.
– Маша, но у тебя же курсовой..., – чуть не стонет Гоша.
– Ты же мне поможешь, до выходного еще много времени.
Раздается звонок, который делит нас по аудиториям.
– До встречи, ребята, – прощаюсь я.
Дома, в коридоре уже ждет грымза – соседка, Евдокия Ивановна.
– Алексей, тебе уже раз десять звонила какая то женщина. Эта не та, которая сюда ходит, другая. Она просила передать, что ты принят. Куда только, я не поняла, вроде какая то роль...
– Спасибо, я все понял.
– Дружок твой тоже звонил.
– Чего-нибудь передал?
– Нет. Сразу трубку бросал.
Я еще раз поблагодарил любопытную старушку. Значит, я все-таки принят на роль Альфонса, ай да, Ираидка...
Помрежиху нашел в гримерской и позвал в коридор.
– Ираида Владимировна, можно вас.
– Алексей, – ее улыбка растянулась по лицу. – Я сейчас.
Она выходит ко мне.
– Это правда, что меня приняли?
– Конечно. Я же говорила, все будет в порядке. Пойдем в юридический отдел, там оформим договор, а потом ко мне. Я сегодня свободна.
Она ведет меня по коридорам до нужной двери, терпеливо дожидается пока я оформил договор и оттуда тащит на проходную к своей "Волге".
В ее доме сценарий повторился. Она вылетает из ванной обмотанная полотенцем, привязывает меня к кровати и за несколько часов высасывает до основания. После ее ненасытной "любви", я с трудом встал на ноги и оделся. Меня как пьяного, швыряет от стула к стулу. Я как автомат заправился каким-то салатом, выпил полбутылки вина и ушел на трясущихся ногах к автобусной остановке. Правда, Ираидка просила, чтобы я остался на ночь, но решил лучше уползти, чем быть рядом с ней.
Сегодня первая встреча с режиссером. Роман Петрович, одобрительно похлопывал меня по плечу.
– Вот, что, дорогуша, через неделю едем в месячную командировку в Болгарию. Отдай паспорт в канцелярию, пусть тебе оформят заграничный...
– Там много будем сниматься?
– Много. Ты слышал когда-нибудь о Галиополли?
– Нет. Что-то знакомое, но...
– Белая армия, после разгрома от красных, была перевезена в Галиополли, где и гнила, до своего развала. Вот там и должны сниматься исторические кадры.
– А сцена с грузинской княжной, тоже в Галиополли...?
– Да... В принципе южная местность, более похожа на наш Кавказ. Не будем же мы метаться, сначала на Кавказ, потом Болгария, потом Париж.
– Что, мы еще и в Париж поедем?
– Конечно, вся основная трагедия Альфонса во Франции.
– Я все понял.
– Ну и отлично. Собирайся, дорогуша.
В институте с трудом поймал Машу в перерыве, она зубрила основные догмы политэкономии.
– Лешка, привет! Ты знаешь, мне сейчас некогда, у нас коллоквиум, как зачет, преподаватель будет спрашивать всех...
– После института можешь со мной встретиться?
– Что-нибудь случилось?
– Я уезжаю в командировку в Болгарию, почти на месяц.
– Да что ты говоришь? Сейчас я подумаю. Давай после коллоквиума удерем?
– Пойдет. Я тебя буду ждать внизу у парадной.
Маша в возбуждении. Я ее привел к себе домой, она ходит по моей комнатке и разглядывает вещи.
– Какое у тебя зеркало заляпанное...
Еще бы, я с него смывал твой телефон, который нарисовала Натали.
– Это растворитель не тот попался. Давай лучше, помоги мне накрыть стол.
Достаю из холодильника припасы, вино и мы с Машей принялись готовить еду.
– А что у тебя за командировка? Где ты работаешь? – осторожно спрашивает меня Маша.
– Я в съемочной группе при Ленфильме.
– Правда? Надо же, там мама раньше работала. Сейчас она в театр перешла. Может, ты маму мою знаешь, Наталья Дубровская...
– Нет, не слыхал.
– Это может быть, там много студий.
– Значит твоя мама актриса, а почему же ты не пошла по ее стопам. Зачем-то бросилась в химию.
– Не знаю. Наверно, видела, как мама мучается, ища себе работу, и решила, что с постоянной работой будешь чувствовать себя уверенней.
– Это точно. Кончу институт и все эти халтуры побоку.
– А мне кажется, у тебя интересная работа, вон, за границу едешь.
– Не сказал бы, везде нужна ответственность.
– Это правильно.
И тут она бросила резать хлеб подошла ко мне, обвила руками и поцеловала.
– Не хочу, чтобы ты ездил так долго, – прошептали ее губы.
– Я тоже.
И тут я подхватил ее под коленки и поднял, потом понес к кровати.
– Лешка, – ахнула Маша.
Но я ее уже положил на постель и безумно целовал, каждую клеточку открытой кожи.
Мы все же потом поели. Маша веселилась, как ребенок, все время тормошила меня, приставала, а потом опомнилась.
– Лешка... время то. Меня мама убьет...
– Позвони ей, скажи, что через полчаса приедешь.
– Где телефон?
– Пошли, покажу.
В коридоре Маша виновато говорила в трубку.
– Мама, извини, задержалась в компании, сейчас приеду.
Там что ей отвечали, и, наконец, Маша повесила трубку.
– Ты меня проводишь?
– Конечно. Только вызову такси.
Заказал тут же по телефону такси, и мы пошли в мою комнату собираться.
Когда вернулся домой, то, прежде всего, сдернул с кровати испачканную кровью простыню. Я был у Маши первым мужчиной.
Наталья по телефону долго ахала, что не может со мной встретиться и не сможет как следует проводить. У нее скоро генеральная репетиция и теперь она вся в театре. И все же урвала час, прикатив ко мне днем.
– Смотри, что я тебе купила, – сразу у порога двери заговорила она.
Наталья вытащила из сумки яркий турецкий галстук.
– Тебе подойдет, – продолжила она, – особенно к той рубахе, что я подарила.
– Спасибо тебе.
Я поцеловал ее в губы.
– Только давай побыстрей, – зашептала она мне на ухо, – у меня совсем нет времени... Сейчас навалилось столько работы...
Вырвавшись из моих рук, женщина стало яростно снимать с себя одежду.
Этот был час безумия, она отдавалась, словно в последний раз.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
В Болгарии начались съемки. Первая сцена начиналась на даче княгини Нины, куда Альфонса пригласил на каникулы его товарищ по военному училищу князь Багратиони. Роман Петрович отрепетировал эту сцену два раза и теперь согласился снимать.
На мне и князе юнкерская форма мы движемся по дорожке среди кустов роз, и тут раздается вскрик.
– Георгий...
Из-за кустов выскакивает молодая девушка в просторном белом платье. Она обнимает и целует молодого князя.
– Нина, постой, – неторопливо отводит ее руки Георгий, – посмотри, кого я привез. Мой лучший друг, Андрей.
Он подталкивает ее ко мне.
– Нина, – она протягивает руку, и тут же мы слышим голос режиссера.
– Стоп. Нина, мы же уже проиграли эту сцену. Какого черта ты протягиваешь так свободно руку. Ты что ни разу не смущалась, робко не здоровалась с незнакомыми людьми? Итак начали вновь. Нина, возьми себя в руки.
Идет повторная съемка, доходим до рук. Я мягко взял ее за пальцы и осторожно поцеловал.
– Мне князь рассказывал о вас так много...
– Георгий, что ты там наговорил обо мне?
– Что вы прекрасней всех цветов, – не даю князю ответить.
– Неправда это. Георгий так не говорит.
– Он просто сдержан, я добавил то, что он хотел сказать...
– Княгиня, – усмехается Георгий, – Андрей известный в Петрограде ловелас, и, несмотря на это, самый верный друг.
– Я приму к сведению твое замечание. Пойдемте в дом, с дороги вы наверно устали...
– Веди-ка ты лучше Андрея, – говорит ей князь, – а я пойду в конюшню, мне надо встретится с моим старым другом, Пегасом.
– Сходи, уж ладно, – снисходительно говорит сестра. – Пойдемте, Андрей.
Она берет меня под руку.
– Противный брат, приехал домой и нет, чтобы обрадовать бабушку, сразу же к коню.
– Согласен с вами. Но на его бы месте, я только к вам, за вами бы ходил.
Нина улыбнулась.
– А вы опасны. Хорошо, что вы – не он.
Слышен крик режиссера.
– Стоп. Неплохо. Переходим в павильон два, перетаскивайте аппаратуру.
Пока идет смена декораций, мы отдыхаем. Нина сидит рядом со мной на табуретке.
– Алексей, – говорит она, – сегодня вечером у местных болгар танцы. Рванем туда.
– Что-то мне не хочется.
– Почему так?
– Не нравятся мне их танцы под динамик, а потом ты же видела танцплощадку, там пыли – по щиколотку.
– Тогда пойдем, погуляем в подсолнухи...
– Заманчиво. Это на поле что ли?
– Туда.
– Пойдем.
– Всем актерам явиться в павильон, – слышится голос мегафона.
– Ой, до чего мне сейчас не хочется сниматься, – потягивается Нина.
Идет сцена моего ухаживания за княгиней.
– Я каждый след готов твой целовать, – шепчу я Нине.
– Но нет, Андрей, нельзя так.
И тут я обхватываю тело девушки, княжна затрепетала.
– Андрей, увидят все. Вот будет мне позор.
– Все будет хорошо, прекрасная богиня.
И опять в этом месте врывается режиссер.
– Стоп. Нина, чего ты корежишься. Ведь ты же хочешь... Покажи, что ты хочешь, не отталкивай его руки, а наоборот прижми их к своей груди. Ты завлечена в его сети, так что меньше сопротивления. Ну почему ты так скована? Снова начинаем. Давайте хлопушку...
Я уже храбро обхватываю грудь Нины, и она прижимает мои руки к себе.
– Пойдем ко мне...
– Нет, нет, ты лучше приходи в мою комнату, но в полночь, когда все спят. Я приоткрою окно.
– Приду.
– Сюда идут.
Она вырывается из моих рук и, встряхнувшись, скромно отсаживается от меня на скамеечку. Вбегает Георгий.
– Андрей, ты здесь? Свершилось.
– Да что случилось?
– Война с немцами. Сейчас из города прискакал нарочный. Мы объявили войну.
– Ой, – взвизгнула Нина, – да что это такое. Вам, наверно, надо срочно вернуться на свое место службы.
– Я, думаю, мы завтра выезжаем утром рано. Андрей, готовься.
– Хорошо.
Георгий уходит и тут княгиня срывается со своего места и бросается мне на грудь.
– Андрей, я вся твоя...
Вечером мы с Ниной вышли за поселок. Огромное поле, до горизонта засеяно подсолнухом. Тысячи желтых головок склонились в сторону уходящего солнца.
– Хорошо-то как, – восхищается Нина.
– У тебя сколько еще здесь сцен?
– По-моему три. Завтра с тобой в постели, потом в лагере и в карете, катим до Варны.
– Можно сказать, мы с тобой начали картину, играли пролог.
– Да, начало войны, 1914 года.
– А потом по сценарию встретимся в Париже в 1924 году. Это почти через десять лет...
– Сначала встретимся в Галиополлийском лагере и сразу укатим в Париж.
– К черту сценарий. Пойдем в подсолнух.
Она кивает головой. Мы заходим в поле огромных цветов, и тут я обхватываю ее за шею и целую. Нина давно ждала этого, и мы с жадностью начали пролог танца любви.
Идет прощание последнего русского войска в Галиополлийском лагере с генералом Врангелем. Сотни солдат и офицеров, в помятой форме, с длинными Мосинскими винтовками вытянулись в неправильные ряды. Роман Петрович охрип и уже пьет валидол, в седьмой раз пытается прокрутить сцену и ничего не получается. Статисты на этом диком солнце ведут себя как полоумные, то чем-нибудь прикрываются или машут платками, а то и удирают под тень деревьев. Известный актер с мировым именем, играющий Врангеля психанул, огрел плеткой двух статистов и заорал.
– Если сейчас кто сорвет дубль, убью.
Порядок более-менее восстановился, и вот главнокомандующий со свитой обходят войска. В свите, помимо генералов и офицеров несколько шикарных женщин. Генерал останавливается перед знакомыми личностями и милостиво говорит с ними. Вот он подходит ко мне.
– Капитан...
– Стрельцов, ваше превосходительство.
– Да, да... Помню. Вручал вам крест за Крымскую компанию.
– Ваше превосходительство, – раздается знакомый голос в свите генерала, – нельзя ли походатайствовать за этого офицера.
Да это же Нина, она по-прежнему прекрасна, несмотря на жару и прошедшее с первой встречи время.
– Я слушаю вас, княгиня.
– Для своей охраны я набираю достойных офицеров, нельзя ли мне уступить капитана Стрельцова.
– Как пожелаете, княгиня. Я думаю... – взор Врангеля падает на низкого квадратного генерала с калмыцкими глазами, – генерал Кутепов, спишите капитана в резерв.
– Слушаюсь, ваше превосходительство.
Врангель и свита идут дальше, около меня задерживается Нина.
– Здравствуй, Андрей. Вот мы и свиделись.
– Здравствуйте, княгиня. Спасибо, что похлопотали за меня.
– Я через три часа уезжаю отсюда в Париж, будь готов, коня найдешь в подворье дома генерала.
– Я буду там вовремя, княгиня.
– До встречи.
Она засеменила за свитой. Мои товарищи по строю, стали поздравлять и поддевать меня.
– Андрей, зачем тебе конь, ты оседлай ее.
– Эй, капитан, откуда у тебя такие связи. Устрой мне тоже протеже.
– Поздравляем, Андрей, быстрее выбирайся из этого дерьма...
Режиссеру зачем-то нужно было показать, как мы удираем из Галиополли, хотя этого по сценарию нет, и поэтому три дня я мучался с лошадьми. Снимали участки дороги, где якобы весь день мы скакали до Варны, это четыре офицера охраны и карета с княгиней и ее подругой графиней Верейской, судя по сценарию, весьма не глупой, но странной женщиной. Только потом, после этих съемок, Нина мне сказала, что нашему Роман Петровичу показалось, что начало любви графини ко мне нужно показать раньше, хотя по книге она должна появиться позже в Варне. Когда снимали эту сцену, то я натер крестец, так как на лошади приходилось скакать галопом, из-за этого ходил по лагерю враскорячку, чем вызывал смех труппы.
Нину отсылают в Россию, ее роль за границей кончились. Роман Петрович из экономии решил отправить девушку не самолетом, а поездом. Из всей труппы, я один пришел проводить ее на вокзал. Мы стояли перед вагоном, и Нина прижала свою голову к моей груди.
– Как мне было с тобой здесь хорошо.
– Мне тоже.
– Я понимаю, что это маленький роман, но он иногда ранит сердце.
Я молчу, не хочу давать такой шикарной женщине хоть какой-нибудь шанс.
– Ой, – Нина встрепенулась, – хочу оставить тебе маленький подарочек, пусть это будет памятью обо мне.
Она отрывает голову от моей груди и поспешно роется в сумочке.
– Вот, возьми.
Девушка протягивает мне маленькую коробочку.
– Что это?
– Посмотри.
Я раскрываю ее и вижу золотистую заколку на галстук, с маленьким блестящим камешком посередине.
– Нина, но это же... Я не могу...
– Бери, бери, это маленький пустячок от меня. Самому красивому и элегантному любовнику, от противной девчонки.
И тут глаза ее наполнились влагой.
– Я пойду, – поспешно продолжила Нина, – не надо провожать меня в вагон.
Она торопливо поцеловала меня в щеку и ушла в вагон.
В Варне начались съемки на стареньком пароходе, на котором мы должны уплыть во Францию.
Главное действие происходит на палубе. В шезлонге сидит графиня Верейская, рядом стою я.
– А где княгиня? – спрашивает она.
– Ее укачало, лежит в каюте.
– Может быть княгине нужна помощь?.
– Я ей хотел помочь, но она... выгнала меня. В общем, там одна из эмигранток ухаживает за ней.
– Скажите мне, Андрей, зачем вы едете в Париж. Что вы будете там делать? Без денег и работы трудно жить в таком огромном городе.
– Так все бегут туда, и я бегу. А как жить там... еще не знаю.
– Хотите мой совет?
– О да, графиня.
– У вас необычная внешность. С таким лицом, такой фигурой в Париже можно жить безбедно. Вам надо быть альфонсом...
– Альфонсом? Что-то я читал об этом. Быть на содержании женщины..., это унизительно для офицера.
– Да брось, Андрей. Какой уже ты офицер? В Париже сейчас полно безработных русских эмигрантов, увы, они уже не те вояки. Без капитала и профессии во Франции теперь делать нечего. Вы же ничего не умеете делать, поэтому, чтобы в дальнейшем не нищенствовать, примите мой совет. Я понимаю, сначала трудно свыкнуться с такой мыслью, быть на содержании..., но ведь и женщины сразу проститутками не рождаются...
– Вы обижаете меня.
– Да брось кривляться. Сделай первый шаг, а там все будет хорошо.
– Не знаю... Я понимаю, что мне там будет трудно, но... А Нина...? Она поможет мне устроится в Париже.
– Не будь наивным. Княгиня без связей и денег там тоже не приживется и ей придется торговать только своим титулом. Бедная Нина ничем тебе помочь не сможет.
– А у вас связи есть?
– У меня есть все. Во Франции я живу уже пятнадцать лет.
– Так может, вы поможете мне?
– Нет. Хотя..., могу взять к себе на содержание. Ты мне нравишься.
Верейскую играет Алла, та самая, которая вместе со мной была на пробах.
– Лешка, ты меня не очень-то хватай, – смеется она в перерывах съемок. – А то, ведь я завожусь, изнасилую прямо перед камерой.
– Так тебе главный и даст...
– Тогда после съемок.
А глаза – хитрющие. Мы едем в поезде в Париж, в отдельном купе.
– Может до..., – хмыкаю я.
Алла прекращает улыбаться.
– Может и до. Слушай, у тебя еще по сценарию встреча с десятью или более женщинами, неужели ты будешь трахаться с каждой?
– Но это же съемки. Там все имитация.
– Ну да... Голый мужик лезет на голую женщину. Неужели не хочется каждую?
– У меня дурной пунктик в голове, перед камерой и посторонними не могу.
– А без камеры?
– Наверно могу.
– Ну, ты даешь. Мне кажется, писатель писал книгу с тебя.
– Алка, чего ты несешь? Альфонс, мужчина, который находится на содержании женщины. А меня, что... содержат?
