Текст книги "Совет Зонтов и плачущие слезы ангела"

Автор книги: Евгений Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– С сим утверждением, насущным аргументом не поспоришь. – серьезно вымолвил Эван.

– Какой же праздник без угощений. Какой же праздник без гирлянд, кто, по-твоему, будет отпугивать всякую нечисть.

– Они скорее привлекут любопытные паучьи глазки, ведь такого зрелища ещё никто не видел. – насмешливо сказал Эван. – Надо подумать… Ага, первая зацепка есть, может, вы выращиваете овощи альбиносы? Так, показывайте где у вас теплица. – старушка в ответ лишь вздохнула. – Что? Нет! Тогда их попросту ради шутки покрасили белой краской, а вы поверили и до сих пор считаете, что они на самом деле существуют, эти ваши крашенные белые тыквы.

– Тогда бы я учуяла дурной запах краски. – старушка в очередной раз вдребезги разбила все предположения мальчика.

– За что вы мучаете меня, миссис Магнолия. – не выдержал Эван. – Это полная бессмыслица.

– Что ж, подумай, поразмышляй, времени у тебя много.

– Смилуйтесь, распишитесь и отпустите меня. – округлил жалобно глазки мальчик.

Всем детям выдавали листки, предназначенные для подписи, после свершения успешной помощи старики на них расписывались.

– Вот сейчас попьем чаю и придумаем что-нибудь. – не без умысла произнесла старушка.

Эван прекрасно знал, что именно означает старушечье “попьем чаю”. Миссис Магнолия таким коварным наивным способом ухаживала и приготавливала свою жертву к главному своему удовольствию, ведь далее должны были последовать длинные, очень длинные истории из жизни старушки. Более скучного и бессмысленного времяпровождения не придумать и во сне, даже Анжелике. Мальчик несколько раз попадался в те коварные сети, в той паутине прошлого, ощущал себя словно в коконе, в котором с места сдвинуться нельзя. Конечно, есть возможность подделать подпись, только вот незадача, дети в Персифале не знакомы с каллиграфией. Во-первых, неудобство положения ухудшается самой миссис Магнолией, которая кричит, во-вторых, забывает нить повествования и начинает рассказ с самого начала, отчего слушатель зевает во всю ширину своего рта. В общем, проблему нужно было решать незамедлительно.

Старушка разлила по кружкам душистый чай старого образца, причмокнув, принесла вазу с конфетами. “И почему только дети так сильно мечтают о шоколаде, а приобрести его не могут, старики же, у которых и зубов то нет, вдоволь уплетают деснами всяческие вкусности; нужно будет выяснить” – подумал Эван. Также она присела в кресло-качалку напротив Эвана, готовясь к восстановлению короткой памяти. Мальчик серьезно задумался вслух.

– Что бы предпринял на моем месте опытный сыщик?

– Какая пуся, словно маленький Шерлок Холмс. – иронично заметила миссис Магнолия.

От уменьшительно-ласкательного прозвища “пуся” явно имеющее последнее место в лексиконе годовалых детей, Эван поморщился, но вытерпел умилительное унижение.

– Нужно искать улики, следы, отпечатки пальцев, или капли крови, если конечно ваши тыквы были якобы раздавлены, что не исключает строгий анализ происшествия. Или это обыденное похищение, с целью выкупа. Тогда, ждите, скоро вам принесут телеграмму с баснословной суммой залога, и уверяю вас, одними конфетами вы не отделаетесь. – сделал сосредоточенное лицо мальчик.

– Откуда, скажи на милость, такая осведомленность? Странно это всё, тебе так не кажется?

– Нет, это исключено. – отрезал он. – Тогда я бы уже начал набивать свои щеки сладостями, имея у себя предмет вашей слабости. Но как сами видите, я покоюсь в строжайшем замешательстве. Куда они могли деться, эти так называемые белые тыквы? Запутанное дело выходит. – Эван побагровел от мыслительного процесса. – Итак. Для начала предлагаю осмотреть комнату. Вы согласны?

– Никак нет, мистер детектив. – игриво театрально запротестовала старушка.

Мальчику нужно было только встать, взглянуть на сервант, затем плюхнуться обратно в кресло, съесть самую большую конфету в честь победы, и широко улыбнуться.

– Миссис Магнолия, смею высказать свое мнение. Именно вы, да-да, именно вы виновны в столь двусмысленном происшествии. По неосмотрительности вы не заметили, что ваши белые тыквы мирно покоятся в том стеклянном шкафу. Ваши тыквы на самом деле фарфоровые, потому белые, и предназначены для сохранности сахара или соли, в общем, для чего-то съестного.

Старушка обрадовалась, словно малое дитя.

– И вправду, это они, мои салатницы. Вот скоро поставлю их на стол, но прежде испеку тыквенный пирог.

– Эх. – простонал Эван. – А я думал, будет трудней. Но раз задание выполнено, то я, наверное, пойду.

– А как же награда? – остановила его миссис Магнолия.

– Вот распишитесь. – выбрал он себе поощрение в виде долгожданной свободы.

И вправду затея оказалась гораздо проще, чем он совсем недавно предполагал. В душе своей, безусловно, во время проведения следствия представлял самые обычные тыквы, но почему-то белые, впоследствии оказавшиеся простой посудой. Вот так бывает, когда не понимаешь человека, его особенность, его странность.

Набив карманы сладостями, с леденцом за впалой щекой, Эван выбежал на улицу, махнув старушке на прощание небрежно рукой. Миссис Магнолия ему вдогонку лишь посетовала на свою всегдашнюю забывчивость. Увы, потери предметов обихода будут продолжаться и впредь, но хорошо, что в Персифале завелась интеллектуально выдрессированная ищейка, способная одним мгновенным взглядом найти любую пропажу. Совсем недурно, для новичка, не правда ли? Впрочем, закорючка старушки выведена на бумаге, значит, в списке остается только мистер Чарк, сложная, даже можно сказать невыносимая личность с манией преследования и патологической нелюбовью к детям. Последнее изрядно отличает его от других стариков.

Навстречу Эвану громко маршировал низкорослый Сэм, в такой же дождезащитной одежде, только без шляпы, как всегда сопя и шмыгая носом, однако, стоит заметить, находясь в кругу знакомых, он себе такого никогда не позволяет. Раньше тот мальчик всячески стремился занять главенствующее место в Совете Зонтов, постоянно унижая Эвана, подставлял ему подножки, всегда спорил и вёл себя крайне некультурно, но бесхитростно. К счастью, однажды Сэм влюбился в девочку Анжелику и тут же растерял всю свою гадливую хватку, размяк словно слюнтяй, начал пучить глазки и пускать розовые пузыри, стараясь обоими очами подмигнуть девочке как можно романтичнее. В общем, в скором времени стал заложником сердечных дел, тем самым перестал досаждать Эвану. А в отсутствие девочки выглядит весьма жалостливо. Конечно, если когда-нибудь его чувства станут взаимны, то Сэм немедля возгордится пуще прежнего и будет наступать на пятки законному лидеру Совета Зонтов, а пока, толку от него как от зубной щетки при мытье горы нечищеной посуды.

– Дайка догадаюсь, спешишь на Совет разузнать последние новости? – поинтересовался Эван.

– И тебе привет. Куда ещё, как не туда, вот возникла парочка идей. – осклабился Сэм.

– Думаешь, они кому-нибудь придутся по вкусу. – засомневался Эван и углубился в воспоминание. – Помню, как ты придумал опустить малыша Дизи по веревке вниз, дабы разузнать каков нынче уровень воды. Его глаза были точно такие же, как твои когда на тебя налетела Анжелика с требованием разъяснения твоего дурного поступка, спрашивала – почему ты такой, мягко говоря, кхе-кхе, “неумный”. Малыш Дизи теперь содрогается от любого поднятия, или когда его обнимают, ведь та веревка его чуть было не задушила. Надеюсь, теперь ты понимаешь, насколько это было глупо с твоей стороны замышлять такое.

– Поначалу было смешно, а потом не очень. – не в привычку согласился Сэм. – Первый блин всегда комом, ну и второй тоже не совсем прожарился… Должны же они когда-нибудь испечься! – негодующе сказал Сэм.

– Кулинар стоящих идей из тебя как из меня любитель стариков. – подытожил Эван.

– Вот и славно. – обозлился Сэм. – Наверняка опоздаешь, и все лавры внимания достанутся единолично мне. Анжелика будет слушать исключительно меня одного, а ты останешься с ни с чем. – сказал Сэм и зашагал дальше, завывая одними ноздрями какую-то рок-оперу.

– Смотри не описайся там, когда будешь заикаться перед ней. – кинул Эван вслед уходившему мальчику, и тот явно всё расслышал.

“Куда он денется с подводной лодки. Жаль он прав, к началу заседания мне не успеть, что ж, придется поспешить”. – И с этой ободряющей мыслью Эван побежал, перемахивая с одного мостка на другой, радостно, столь небрежно.

На мостках образовывались лужи, потому что крыши временами протекали, значит, можно было с удовольствием плюхнуться в одну из них, так, чтобы брызги разлетелись во все стороны. Было весело, если не считать последствие в виде промокших ног. Что Эван и благополучно бездумно совершил. С разбегу двумя ногами всем своим весом опустился на ничего не подозревающую лужу, которая будто отреагировала в ответ, сделав ему подножку, отчего мальчик немедля поскользнулся и влетел в ограждение между мостом и пропастью в океан, глубина коего неизмерима за столь долгое время излияния непрерывного дождя. Хорошо, что доски ограждения крепкие, толстые, будто специально подобранны для таких озорников как он, а то бы купаться ему всю оставшуюся жизнь за бортом. Да и мало кто осмелится полезть спасать его, смельчаки в городе давным-давно перевелись, бросят веревку, и всё тут. Эван обернулся на обидчивую лужу. “Будто плавленое масло”. – подумал он. А растрепанное пятно, будто злорадно хихикнуло. Что ж, он сам в том виноват. Далее не посмел даже задевать эти обманчивые мокрышки, обходя их стороной, подобно джентльмен не задевает юных дам, дабы не быть скомпрометированным, дабы быть уважительно благочестивым.

Дом мистера Чарка стоял на окраине Персифаля в окружении нескольких заброшенных ферм. Поговаривают, будто там он выращивает каких-то странных на вид животных, хотя этому мало кто верит, ведь даже крысы сбежали с тонущего корабля, поэтому кроме людей здесь никто не живет. Однако весной, как положено, прилетают птицы, но если они и задерживаются здесь, то ненадолго. Пернатые гонцы являют собой некий знак – может быть, где-то там еще есть жизнь, и дождь видимо льет лишь на их несчастный город. Но Эван не унывал, видя, как косяк журавлей улетает прочь. Он родился в таких условиях, другого мира, он попросту никогда не видел.

Вскоре Эван добрался по мосткам до второго задания. Мальчик постучал в дверь дома. И в ответ услышал хриплый голос.

– Кого там еще принесло?

– Мистер Чарк, открывайте, не бубните. – возразил мальчик.

Дверь бесшумно отворилась. Из дверного проема высунулся заостренный на конце орлиный нос, словно пылесос втягивающий воздух, огромные ноздри коего пугали, глядишь, и засосет целиком. Глаза старика слегка прищуренные воззрились на Эвана. На голове мистера Чарка красуется шляпа от дождя старого пошива, длинные седые волосы обрамляют контуры высохшего лица. Ужас внешним видом своим он никому не вселяет, ведь мистер Чарк вполне добрый на вид старичок, вот только понимания людей ему явно не хватает, оттого так глупо злится на всех подряд.

– Сколько нужно пинков одному назойливому клоуну? – грозно спросил старик.

– Почему мне сегодня задают вопросы, на которые я с трудом могу ответить? – с возмущением вопросил сам у себя Эван.

– Так сколько? – еще раз грозно цокнул мистер Чарк.

Мальчик принял детективный вид.

– Давайте по порядку. Вам нужен клоун. Разве здесь есть клоун? Я лично нет. А, кажется, догадался. Может быть, вы раньше были циркачом?

– Снова ты гримасничаешь, только и делаешь, что растягиваешь рот от уха до уха. Смотри, вот растянется, и будешь потом губами пол подметать.

– Понятно. А пинки для чего? – улыбнулся Эван очередным оскорбительным шуткам старика.

– Чтобы прогнать надоедливого мальчишку с его вечными выкрутасами. – зашипел мистер Чарк.

– Как то всё слишком просто. – разочарованно заявил Эван. – Соглашусь со всем, но только после того обещайте мне что распишетесь вот в этой бумаге. Договорились?

У старика от такой завидной новости округлились глазенки, он начал потирать ручонки похожие на изюм, цвета инжира, затем приоткрыл дверь, и словно заслуженный дворецкий произнес свою типичную короткую фразу.

– Входи.

Предложение заманчивым не выглядело.

– Знаете ли. – начал отнекиваться Эван. – У меня есть некоторые дела. Время ценный незримый предмет, знаете ли…. Давайте я лучше повернусь к вам задом, вы хорошенько размахнетесь и прибавите мне скорости, ведь я так опаздываю.

Мистер Чарк не отступился, вперяясь приказным взором в гостя, мужественно стоял на своем, пробубнив:

– Сержусь я только на словах. И вообще детей бить не хорошо, так поступают только дураки. Не задерживайся, сыро здесь как в аквариуме.

Эвану ничего не оставалось, как вздохнуть, так что кажется, сам дом затрясся. Ничего не придумав лучше, мальчик вошел в одинокое убежище любителя животных, но точно не поклонника людей.

Мебель внутри помещения оказалась старинной, миссис Магнолия должно быть в тайне завидует сему многовековому декору, но здесь просторно, видно, что большинство вещей лежат без дела под мягким покровом пыли. Впрочем, и одежда старика не отличалась новизной, мальчик словно вернулся в прошлое, туда, где ещё не изобрели паровой двигатель, шариковую ручку и зубную щетку, или они и тогда были, в общем, не столь важно, главное, что картина его очам представилась запустелая и скучная. Сама личность и жизнь мистера Чарка никому не известны, все постоянно то и дело судачат о его сугубо холостяцкой жизни, делая поспешный вывод, будто поэтому в жизни его не было ничего действительно важного, его жалеют, и осуждают одновременно. И как тут не озлобиться на весь мир, когда на тебя смотрят как на пустое место. Но атмосфера в его доме, вопреки всем злопыхательским прогнозам, какая-то домашняя, немного уютная, словно он кого-то ждет, но та гостья уже никогда не посетит его жизнь.

– Ну, Эван, начнем с самого простого… – сказал мистер Чарк.

– Погодите. Вы знаете моё имя? И что, поручение не одно? – мальчик был тронут до глубины души и в то же время несколько встревожен.

– Конечно, знаю, твои шалости известны всему городу, а о рождении твоём и говорить нечего. Это был единственный день, когда обо мне почти не говорили. А только о тебе всюду сплетничали. – старик в полголоса усмехнулся, но мгновенно принял серьезный тон. – Я вот подумывал заставить тебя вычистить весь мой дом, только боюсь это слишком трудоемко, долго, ведь мне нужно будет спать, а под звуки двигающейся швабры, это невозможно. Да и толку мало, мой старый домишка в скором времени вновь порастет плесенью и мхом. – старик кажется кисло подмигнул или Эвану почудилось. – Есть ещё одно дельце, как раз по тебе. Пойдем.

Эван безропотно подчинился, разве можно возражать тому, кто угрожает тебе чисткой унитаза или чем похуже.

Они прошли в соседнюю комнату больше похожую на конюшню со стойлами. Вот только лошадей здесь не наблюдалось. Настила из соломы и сена также не было, вместо него на полу расположилась куча песка утрамбованная чем-то тяжелым.

– Песок. – пояснил сам себе мальчик. – Что-то я не уразумею смысл сего. – где-то он вычитал эту умудренную фразу.

– Всё предельно просто. Тебе нужно сесть на песок и … – уверенно произнес мистер Чарк.

– И что? – недоуменно возразил Эван, в его душе замелькали не очень приятные фантазии и догадки, к примеру, кошки…

– И греть. – со всей простодушной лаконичностью твердо выговорил старик.

– Понятно, что ничего непонятно. Это ещё более странней чем поиск белых тыкв. – заключил мальчик почесывая затылок.

– Эх. – выдохнул мистер Чарк, словно аквалангист. – Придется пояснить твоему маленькому умишку, в чём тут дело. Пожалуй, расскажу.

– Уж пожалуйста. – настаивал Эван.

Мистер Чарк прокашлялся, чуть было, не поперхнувшись собственной слюной. Всё же вскоре он собрался с мыслями и начал поначалу скучнейший монолог, но затем перешёл к более интересным вещам.

– Так вот, слушай. Значит, беру я сеть на веревке, дабы как полагается порыбачить. Приготовившись, побрел к ограждению, перекинул сеть через ограждение. Сижу, жду. Улов всегда скуден, а если начнешь нечаянно храпеть в обе ноздри, то рыбы там внизу, либо объедятся приманкой и сами сплывут кверху брюхом, как бы дразня меня, либо вовсе откажутся от бесплатного сыра в мышеловке, деликатно так булькнут – нам и комариков под мошкинским соусом весьма предостаточно. Поэтому лучше удить, пока они голодны, либо когда поблизости нет насекомых. Понял?

Эван кивнул.

– Конечно, можно удить и на удочку, но только представь, какая нужна леска, а если оборвется, где я найду вторую, да и поплавок не виден. Толстый корабельный канат куда лучше, опасаться за утрату сего рыболовного снаряжения не представляется существенным. Запомни это, может тебе ещё пригодится. – временами старик наставлял подрастающее поколение в лице одного Эвана. – Сижу, значит, иногда поплевываю. Наверное, и ты делал точно также, или нет, всё же занятно, не правда ли, смотреть, как капля слюны падает с высоты. Что точно нет? Ладно. Зачем я вообще всё это рассказываю?

– Переходите ближе к делу. К песку. – словесно подтолкнул его мальчик.

– А я о чем толкую. – сердито рявкнул мистер Чарк. – Я словно на суде, помню, как меня однажды арестовали за наговоры и клевету, но что поделаешь, если это была не ложь, а чистая правда. Вот были времена. Сейчас твори что угодно, никому до этого нет никакого дела… Песок, да, вспомнил, я его храню для засыпки трещин в кровле дома. Эх, не помогает. Запомни это, может быть, тебе пригодится.

Эван изобразил мощный зевок в якобы глубочайшем сонном состоянии. А мистер Чарк тем временем продолжал:

– Примерно через час, значит, решаю вынуть рыболовную сеть. Дернул, как полагается, и оторопело осознал – тяжесть там внизу непомерная. Сразу, значит, обрадовался, возомнивши себя настоящим рыбаком, представил, как будет процветать мой удильный бизнес на старость то лет. Но меня постигло разочарование и потрясло удивление. Поднять в одиночку такую массу я попросту не мог, потому позвал соседа Дика. Настоящее его имя Диккенс, его так обозвали в честь знаменитого писателя. – тут он противно хихикнул. – Итак, собравшись с силами, поднатужились и…

– И? – спросил Эван теперь уже с любопытством, его былую сонливость как рукой сняло.

– Че-ре-па-ха. – по слогам выговорил старик. – Самое настоящее земноводное создание попало в мою сеть. Но не сухопутная, а морская черепаха. Твердый панцирь, ласты, кусачая мордочка, хвост, все признаки при ней. Мы так с Диком надорвались, поднимая её, что не передать словами. В особенности я. Он-то всегда, словно Цезарь одной рукой тянет, другой чешет спину, одной ногой отбивает ритм понравившейся мелодии, а другой подталкивает меня – будто я ленюсь, якобы именно по моей вине мы не смогли опустить морское животное обратно. Поэтому пришлось отнести черепаху в дом, она явно была в шоке после такой поездки на лифте, и не особо протестовала, хорошо, что я в тот день не ловил на удочку, а то сам понимаешь, не особо хочется слыть ненавистником зверей. Напротив, я их очень даже уважаю. За то, что они меня не трогают. По крайней мере, до недавних событий. Так о чём это я?

– Что дальше? – спросил мальчик.

– Дальше, мы оставили черепаху в конюшне рядом с песком. За те несколько часов проведенных в её компании я будто сроднился с этой животинкой, она так смешно пучила глазки, и копалась в песке, что я даже вообразил её своей собаченькой, даже назвал Чарльзом, ну, чтобы теперь именитый писатель жил в нашем городке достойно полноценно. Периодически спрыскивал животное водой. Затем я решил, наконец, отдохнуть, а после отдыха вернуть черепаху в привычную водную среду обитания. Немного вздремнул. Однако проснулся из-за странного шороха, доносившегося из соседней комнаты. Вскочил с постели, первым делом заглянул в сени, и что я там увидел?

– Что? – с нескрываемым энтузиазмом спросил мальчик.

– А вот что. Вижу, значит, как моя подопечная развалилась на песке, и закапывает что-то белое задними ластами, хотя думаю всеми четырьмя лапами. Конечно, я видел, как собаки закапывают хлеб или косточки, чтобы потом о них благополучно забыть, но здесь-то не пес, а черепаха. Пригляделся хорошенько, и тут меня осенило, в песок закапывались черепашьи яйца. Это заинтриговало меня до глубины души, мало того, что никакой это не Чарльз, и даже не Диккенс, а самая настоящая мать-героиня, судя по большой кладке, где будущее потомство уютно уложено в моем песке. Была у меня одна черепаха, теперь ещё целая куча появится – подумалось мне и что-то меня это происшествие не особо обрадовало. Потому-то мы вскорости вернули черепаху в море, обратно тем же лифтом из сетки. Неужели под нами образовалось целое море, там, где некогда была суша? Лучше и не думать о том. – рассказал мистер Чарк и заметив на лице Эвана печальные нотки, добавил. – Не переживай так за её материнские чувства, это вполне обычное дело, я не раз читал о том, как маленькие черепашки самостоятельно вылупляются и сами добираются до воды, без родительской помощи. И что теперь мне прикажешь делать, им нужно тепло, они должны созревать под солнцем, но у нас его мало, если не сказать, вообще нет.

– Намекаете на то, что это я должен их греть. Я что, похож на курицу-наседку? – вознегодовал Эван.

– Ты пришёл помогать, так решай задачку самолично. – приказал мистер Чарк.

– Интересная вышла история. – подтвердил мальчик. – Всё-таки у вас есть сострадание, любой другой сделал бы из них яичницу или черепаховый суп.

– Я не живодер. – твердо сказал старик. – И как я, по-твоему, буду смотреть в глаза той черепахи, если вновь поймаю её. Лучше не рисковать.

Эван задумался, ведь задачу предстояло решать не простую. Само собой сидеть на чужих яйцах ему не хотелось, ни за что на свете, хотя одновременно и черепашат жалко. Видимо, сыщик здесь бессилен, нужен ученый, способный трезво и быстро придумать выход из сложившейся ситуации. Да и бедняга мистер Чарк не переживет ту трагедию, если в один прекрасный день из его песочницы не вылезут маленькие игрушечные на вид зверушки, он и так одинок, а тут вдобавок, это недоразумение. Вы сразу намекнете на возможное использование обогревателя в таком случае, но индивидуальное электричество в Персифале большая редкость и вряд ли когда будет в свободном доступе. Костер вообще разводить опасно, может сгореть весь дом, да и не счесть, сколько дров понадобится для него. Всё казалось безнадежным, однако в душе Эвана мелькнула одна идея, и он огласил её вполне серьезно.

– Я слыхал, что во всех домах есть генераторы электричества, поэтому иногда в великие праздники мы слушаем пластинки или зажигаем гирлянды на Рождество. У вас мистер Чарк точно должен быть один из таких агрегатов. Мы подсоединим к нему лампу, направим её на песок. И вуаля, готово, черепахам светло и тепло.

– Однажды я подумывал о нём, но тяжело для моих рук крутить его, заводить как часы, постоянно заливать в бак топливо. Это весьма непростая машина. Я не могу, видишь ли, руки уже не те что раньше. – сказал плачевно старик показывая свои костлявые ладони.

– Ну, раз я вызвался вам помогать, то и крутить буду тоже я. Давайте. Показывайте тот вестник из прошлого. – воскликнул мальчик.

Старик удивился предприимчивости Эвана, хотя если быть предельно честным, ему эта затея с генератором не особо понравилась. Одно дело поручить помощнику махать шваброй, а совсем другое крутить тугой механизм. Но иного выхода не было.

Мистер Чарк куда-то ушел. Вскоре вернулся, привезя с собой некую тележку с нагруженным на неё генератором электричества малой мощности, и большую лампу, наверное, такой больше нигде не существует. Затем показал крючковатым пальцем на ручку, кротко намекая – выбрал, так крути.

И Эван послушно начал воспроизводить нехитрые круговые движения, отчего лампочка блекло начала искрить, но затем разгорелась ярче, светоносней. Механизм явно заржавел, изо всех сил сопротивлялся, но под давлением сдавался. Песок разом осветился и нагрелся.

Через некоторое время прибежал старик Дик, спросить, почему конюшня горит.

Еще через некоторое время Эван сменил руку, однако левая рука устала куда быстрее правой руки, и он отпустил рычаг-колесо, решив передохнуть. Однако лампа не погасла, генератор сохранял заряд электроэнергии.

– Думаю на сегодня достаточно. – непривычно добродушно проговорил мистер Чарк.

– На сегодня? – переспросил мальчик в недоумении, хотя это было весьма предсказуемо. – Ах, да, черепашки, разве можно их вот так оставить. Не знаете случайно – когда они появятся на свет? Этот вопрос меня с недавнего времени очень занимает. Прямо таки наглядно мучает. – спросил Эван.

– И меня. – иронично ответил старик. – Нет, не помню, и приблизительно не скажу. Подождем. Увидим.

– Как вас только угораздило поймать черепаху, я понимаю акулу, но это. – тихо роптал мальчик, чтобы немного выплеснуть усталость.

– Значит так было кому-то нужно. – уже без хитростей выпалил старик. – Может быть там, вне города, вовсе не осталось песчаных берегов, вот мне и суждено было помочь черепахам.

– А сколько времени?

– Скоро обед.

– Извините. Выпалил мальчик. – Мне нужно бежать, срочно, очень-очень срочно. Вот бумага, распишитесь, пожалуйста.

– Сегодня, ладно, начеркаю. Но завтра. Посмотрим. – зловеще заключил мистер Чарк.

И вправду он не особенно аккуратным почерком написал свою фамилию, малопонятную на вид. Эван выхватил бумагу при последнем стрижке прямо из его рук, затем с радостным воодушевлением выбежал на улицу, позабыв о словах прощания.

Старик мрачно глядел ему вслед, должно быть, вспоминая, как он сам, вот так, когда-то улыбался, куда-то постоянно спешил и не думал о смерти, но ощущал себя всецело бессмертным.