Текст книги "Возрождение Империи"

Автор книги: Евгений Катрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10.

– Вставай, мясо! – раздался громкий крик в правое ухо, а следом за ним Джима подбросило сильнейшим разрядом тока и, эпицентр его был на шее.

В нос ударил резкий запах нечистот и давно не мытых тел. Вдруг резко, как будто из ушей выдернули пробки, ворвался шум гомонившей толпы. Ругань и крики, всё это смешалось воедино… Новая волна боли пронеслась по всему телу, выворачивая суставы и выкручивая мышцы.

– Лучше встань, парень… – тихо сказал мужской голос.

Джим приподнялся, а потом сел на скамью, вмонтированную прямо в пол. Глаза ещё привыкали к яркому свету ламп на высоком потолке. Мимо него слонялись мужчины, большая часть которых была в уже знакомых, тёмно-серых штанах, другие – абсолютно голые. Напротив него остановился полуголый мускулистый торс. Сверху вниз на него смотрело бородатое лицо с противной улыбкой, на шее здоровяка был надет ошейник чёрного цвета, не имеющий ни замков, ни швов.

– Тебе не положено иметь новые штаны. – сказав, мужик наклонился к тёмно-серому свёртку штанов и, взяв его своей огромной рукой, начал разворачивать.

Немного приподнявшись со скамьи, Джим схватил здоровяка тремя пальцами правой руки за кадык, как когда-то он сделал с десантником в камере. Но больше ничего он сделать не успел: тело выгнулось дугой, мышцы свела судорога и, он упал на пол, ещё некоторое время вздрагивая. Сквозь пелену, стоявшую перед глазами, появилось мужское лицо, густо покрытое морщинами. Сдвинув брови, он посмотрел вначале на Джима, а потом на опустившего голову здоровяка.

– Скат, ты мой должник. – сказал мужик и, улыбнувшись, похлопал его по плечу. – А штаны ему лучше отдай.

– Почему, господин Пит? – удивлённо спросил здоровяк, мельком глянув на Джима.

– Ты ведь знаешь, что это? – спросил Пит, показывая на левое запястье Джима, на котором был одет неширокий серебристый браслет.

– Да, это браслет управления поведением. – все еще не понимая, ответил здоровяк, смотря на Пита.

– Он активирован был на полную мощность. – сказал Пит и посмотрел на медленно поднимающегося Джима. – Меня предупредили о тебе.

Сказав, мужик развернулся и ушёл в направлении левой стены, которая полностью состояла из решётки и такой же калитки, в которую и вышел Пит. Джим, сев на скамью, тяжело выдохнул, после действия ошейника все мышцы просто стонали. Под ноги упал свёрток тёмно-серых штанов и над ним вновь навис здоровяк.

– Береги спину, сопляк.

– На выход! – в калитку вошёл, одетый в синий комбинезон и полностью лысый, мужик. Висевшая на его поясе дубинка, наверно, должна была добавлять его виду солидности. – Минута, те, кто не успеет построиться, будут выползать из барака.

Так это оказывается барак, пронеслась мысль в голове Джима. Подняв свои новые штаны, Джим, не спеша, так как после последней процедуры ошейника пальцы ещё плохо его слушались, надел штаны. Он, как и все остальные, босиком пошёл на выход из барака. Сделав два шага, он остановился, глядя, как жёлтый песок приятно просачивается между пальцев его ног. Несмелый толчок в спину привёл его в чувства, и Джим пополнил ряд рабов, выстроившихся перед тремя работорговцами.

Впереди стоял толстый, одетый в яркий мундир мужчина. Его внимательный и оценивающий взгляд осматривал каждого, выходившего из калитки. Справа, за его спиной, стоял уже знакомый Джиму, надзиратель Пит, а слева от толстяка стоял лысый, что-то жуя.

– Мясо, добро пожаловать в тренировочный лагерь «Кнорг». Вы прибыли поздно, Великие игры начнутся через семь суток. – начал толстяк свою речь перед строем рабов. – Наши инструктора постараются вас хоть чему-то научить за столь короткое время и не дать умереть уже в первые секунды Великих игр. Нужно предоставить возможность знатным господам насладиться представлением.

Толстяк замолчал, приподняв свои глаза к небу, он явно о чём-то замечтался. Опомнившись, он, прищурив глаза начал что-то высматривать в рядах рабов. Все пленные, с покорной обреченностью, опускали глаза и, только Джим продолжал с вызовом смотреть на него.

– Я, так понимаю, ты Джим? – на его мясистом лице появилась улыбка. – Советник Фатос мне много о тебе говорил, даже предложил зачислить тебя в легион смерти, чтобы ты выступил в сплочённом ряду самых кровавых бойцов. Скажи мне, каковы твои навыки, как бойца, ты служил в десанте или ты диверсант?

– Отвечай, когда тебя спрашивает господин Кронг! – крикнул лысый инструктор, делая два шага к спокойно стоявшему Джиму. Вынув из-за пояса свою метровую дубинку, он сделал ею оборот в кисти и требовательно посмотрел на Джима.

– Ну, что же, придётся тебе преподать урок вежливости. – улыбка исчезла с лица толстяка.

Инструктор Пит приподнял руку, на которой был надет браслет управления поведением и, с ухмылкой, посмотрел на Джима. Действия инструктора Пита совпали, с рывком, сорвавшегося с места лысого инструктора. Сделав несколько шагов, он занёс над головой Джима свою дубинку. Пит ждал, что Джим броситься на лысого, но он остался неподвижен. Еще мгновение и Джим, сделав шаг навстречу лысому, наносит тому резкий удар снизу вверх в челюсть и, глаза лысого начинают закатываться. Разряд, полученный от ошейника, прошел сквозь все тело, но Джим успел перехватить руку лысого с дубинкой и, падая, развернуть его и с силой толкнуть в удивлённого Пита.

Вместе с падением Пита, в обнимку с бесчувственным телом лысого, исчезли судороги. Поднявшись на ноги, Джим успел сделать два шага в сторону перепуганного толстяка, когда сильный удар по затылку почти отключил его сознание. Сквозь белесую пелену он слышал, как над ним заговорил уже знакомый голос.

– Я же тебе говорил, сопляк, береги спину. – это был Скат-здоровяк, претендовавший на штаны Джима.

– Молодец, Скат. – послышался голос, подошедшего инструктора Пита. – Да, юнец с сюрпризом.

– В карцер его… – приглушенным голосом сказал толстяк, прежде чем, темнота полностью поглотила сознание Джима.

Холод и отсутствие света последнее время были постоянными спутниками Джима. Сколько его прошло, пока он находился здесь, в карцере, он не знал. Единственным источником времени был иногда появляющийся охранник, который приносил еду и, если ориентироваться на него, то прошло уже около трёх суток. Не смотря на уготованную рабам участь, до начала Великих игр их кормили, чтобы не лишать их сил для сопротивления на арене.

Первые сутки Джим просто лежал, приходя в себя и обдумывая пережитое. Он пытался восстановить силы для дальнейшей борьбы за свою жизнь. Сейчас, как никогда, у него было твёрдое желание выжить, чтобы изменить то, свидетелем чего он уже стал лично. Джим использовал это время для физических тренировок, используя знания информационных кристаллов.

Тяжело вздохнув, он опустился на холодный пол. Сейчас ему очень не хватало тренажёрной капсулы, которая заставляла работать все мышцы, оставляя в памяти боевые приёмы. Сделав очередной глубокий вдох, Джим сел в позу медитации, как было предписано знаниями, полученными при изучении стиля «Тень». Чтобы успокоить и выровнять дыхание, ему потребовалось больше десяти минут.

Он не заметил, в какой момент мир вокруг него стал серого цвета и, больше не было темноты. Он медленно рассматривал помещение, в котором находился. Джим видел трещины на старых стенах, мог рассмотреть капли воды на потолке, которые, срываясь, не спеша стекали в небольшое углубление, образовав мутное озерцо. Попытка пошевелиться, опять погрузила Джима в вязкую темноту, но он был доволен пережитыми ощущениями. Джим понял, что сейчас он приблизился еще на один шаг к разгадке информационного кристалла, именуемого одним словом – «Тень». Он знал, что это только начало в освоении этого стиля, но теперь было понятно, к чему надо стремиться.

Поднявшись, Джим вновь попытался сконцентрироваться и отстраниться от окружающего пространств. Сильной помехой был холод, к которому он так и не смог привыкнуть за проведённое в плену время. Простояв так больше двадцати минут, он уже хотел вернуться для медитации в предыдущую позу на полу, как вновь, сквозь темноту проступили четкие очертания камеры. Вздох радости и, мрак снова закрасил окружающее пространство, заставляя Джима начинать всё с начала.

Только через три часа настойчивых тренировок, Джим смог довольно быстро входить в состояние полной концентрации, а ещё через час смог выполнить первую серию приёмов стиля «Тень». Следующие два часа он потратил на более сложные приёмы и отработки, постоянно контролируя себя. Скорость выполнения приёмов поражала, мышцы и связки тела на каждое движение отзывались болью, но это ему даже нравилось. Полностью погрузившись в завораживающий, смертельный танец стиля «Тень», Джим чувствовал огромный прилив сил и энергии, которая растекаясь по телу, концентрировалась в конечностях, все ускоряя стремительные движения.

Вдруг Джим, увлеченный «танцем», почувствовал, что его кулаки начали гореть, будто объятые пламенем. Где-то на подсознательном уровне он понял, что накопленной энергии необходим срочный выход, иначе она может начать разрушение своего создателя. Теперь Джиму стало понятно, что произошло тогда, в тренажёрной капсуле, когда достали его изломанное тело. Капсула, выполнив все необходимые приёмы и, не найдя выход для накопленной энергии, направила ее против самого создателя, что и привело к таким последствиям. Похоже, разработчики знали о накоплении энергетической силы, но не учли необходимость её выхода по завершению процесса.

Джим не знал, куда направить всю полученную энергию. Наносить удар в толстые бетонные стены карцера он не решился. Скорость и сила удара будет такой, что он может себе что-нибудь сломать. Единственным, более мягким материалом здесь были небольшие металлические двери, через которые ему приносили еду. Последний оборот танца и, кулак правой руки бьёт прямо в центр двери. Как вспышка промелькнула между кулаком Джима и дверью, от нанесенного удара у него онемела рука, а карцер вновь погрузился в темноту.

Сильный грохот разорвал тишину карцера, прервав звук капающей воды, и помещение наполнилось каменной пылью. Тяжело дыша, Джим присел на пол, ноги отказывались держать его. Почти сразу он услышал отдалённый топот тяжёлых ботинок, а уже через минуту ему в лицо ударили сразу два ослепительно ярких фонаря, заставив его зажмуриться и отвернуться.

– Как ты это сделал? – возмущенно спросил мужской голос. – Отвечай! Я тебя спрашиваю!

Последние его слова совпали с действием ошейника. Джим благоразумно не стал показывать им, что он на него, практически, не действует. Немного дёрнувшись, он завалился на бок и действие ошейника сразу пропало. Сквозь почти закрытые глаза, Джим увидел, что к нему подошёл мужчина в странном комбинезоне и ощупал его ошейник.

– Ты не переусердствовал? – озабоченно спросил он.

– А что мне теперь сказать на это господину Кронгу. – Джим, не смотря на свое лежачее положение, смог увидеть, в прямом смысле, дело своих рук.

Его сердце застучало так, что, казалось, на его стук сейчас обернутся все. Двери не было на месте, как не было и дверного косяка. Он рухнул вместе с кусками стены, к которой крепился. Образовавшийся проем объединил карцер с коридором.

– Так и скажешь, что раб к Великим играм готов. Я думаю, что от этих игр у всех останутся неизгладимые впечатления. Может даже за такого игрока и мы получим вознаграждение. – незнакомец пошёл по длинному коридору, но, остановившись, нервно сказал инструктору Питу. – Перенесите его в другой карцер и усильте охрану, а ещё лучше, установите наблюдение, тогда не будешь задавать дурных вопросов по поводу, как он это сделал.

Глава 11.

– Дамы и господа! Рад приветствовать вас на открытии сорок третьих Великих Игр Конфедерации Иштар. – в центре огромной арены стоял полноватый иштарец в ярком нарядном мундире. Вокруг него медленно вращались два дройда на грави-платформе, ведущих прямую трансляцию, практически, на все планеты, входившие в состав Конфедерации Иштар. – В этом году вас ожидает целый месяц прекраснейших, захватывающих представлений. Бои с самыми свирепыми хищниками со всех уголков нашей галактики, бои рабов, как одиночные, так и массовые. Также вы увидите реконструкции трёх битв, в том числе и самую кровавую, состоявшуюся на планете Рухшау между Империей Иштар и Империи Невер. Реконструкция мятежа рабов, произошедшего больше ста лет назад на планете Пинсу и подавление этого мятежа гвардией Конфедерации…

За всем этим представлением Джим наблюдал с большого гало-экрана, сидя на скамье в одной из камер, расположенной в помещении с десятками других решетчатых камер, находящихся под ареной. В каждой такой камере было по пятнадцать рабов, они представляли тренировочный лагерь «Кнорг», а сколько еще было подобных лагерей, Джим не знал. Рядом с его камерой остановился парадно одетый Кронг. Его сопровождали, уже знакомые Джиму, инструкторы. Жестикулируя зажатым в правой руке не большим жезлом, он приказал, приникшим к решётке рабам, разойтись в стороны. Через несколько секунд, к спокойно сидевшему Джиму, выстроился импровизированный коридор.

– Подойди. – с важностью в голосе сказал Кронг, но видя, что Джим даже не повернул голову в его сторону, злобно крикнул. – Ты умрёшь в первом же бою, наглец!

Развернувшись, он недовольно посмотрел на притихшего инструктора Пита и пошёл дальше по своим делам. А уже через пять минут за Джимом пришли четыре конвоира в десантных скафандрах.

– Сорок третьи Великие игры откроет ни кто иной, как представившийся командором Империи Иштар… – Джим стоял возле небольшой решетчатой калитки, за которой расстилалась ровная гладь белого песка арены, где сейчас, уже стоя на грави-платформе, надрывался её ведущий. – Все мы знаем, что командоры Империи Иштар были бесстрашны и непобедимы в боях, они в одиночку могли сразиться с самыми свирепыми тварями галактики и, мы предоставим такой шанс командору из прошлого…

Резко раскрывшаяся решётка и небольшой удар в спину заставил Джима сделать несколько шагов на арену. Босые ноги сразу ощутили тепло нагретого солнцем песка, рядом с его ногами упал очень старый офицерский меч. Такие мечи, до начало войны империй, входили в обязательный атрибут старших офицеров Империи Иштар. Джим поднял потёртый меч, проведя по его лезвию рукой и, стряхнув налипший песок, прочитал еле заметную гравировку.

– Во имя Империи… – дальше было не разобрать.

– Против командора… – с нескрываемой усмешкой произнес ведущий Великих Игр. Его дружным смехом сразу поддержали многотысячные трибуны, где лучшие места занимала вся знать Конфедерации Иштар. Жажда предстоящего смертельного зрелища висела над возбужденными трибунами. – Против командора выйдет самый опасный в наше время хищник, Ролларк! Как известно, Ролларков осталось всего четыре особи во всей галактике. Именно для открытия сорок третьих Великих игр нам любезно предоставили одного из личной коллекции. Умереть от его зубов – это великая честь… Ролларк!

Его крик сразу подхватили трибуны и, в один голос, начали скандировать имя твари, которая должна убить Джима. Пол арены вздрогнул и из песка её поверхности начали подниматься большие, с острыми гранями камни. Уже через три минуты Джим стоял перед неким пейзажем, изображающим каменистую планету.

– Пусть же прольётся первая кровь! – сказал ведущий и, его грави-платформа медленно поплыла в сторону большого балкона, на котором расположилась правящая знать Конфедерации Иштар.

Перехватив свой меч, Джим двинулся в сторону большого камня, намереваясь залезть на него и осмотреться. Когда до камня оставалось с десяток шагов, около него появился Ролларк. Трёхметровая прямоходящая ящерица взбежала на камень и посмотрела на Джима своими желтыми глазами. Её передние короткие лапы, с длинными, острыми когтями, нетерпеливо зашевелились при виде замершего Джима. Большая, непропорциональная телу голова раскрыла свою пасть, демонстрируя два ряда острых зубов, выскочивший изо рта раздвоенный язык несколько раз дернулся снизу вверх и, ящерица рванула в атаку.

Атака была настолько стремительной, что Джим не успел на неё среагировать. Сбив его с ног, ящерица полоснула его по левому предплечью, оставляя три глубокие раны на его руке. Джим вскочил на ноги, озираясь по сторонам в поисках ящерицы. Трибуны, увидев кровь, ликовали. От большого балкона на несколько метров отошла грави-платформа с ведущим. Вскинув руки вверх, он прокричал.

– Первая кровь пролита. – и, развернув свои ладони в сторону трибун продолжил. – Очередь первой смерти…

Джим его не слушал, сейчас он напоминал сжатую пружину. Пытаясь отследить перемещение ящерицы, он замечал, как она перебегала от камня к камню, словно играя со своей добычей, перед тем как умертвить ее. Левая рука Джима уже вся была алого цвета. Кровь стекала до кончиков пальцев и капала на белый песок, который жадно поглощал ее, почти не оставляя ничего на поверхности. С таким кровотечением он сможет простоять совсем не долго, до того, как просто потеряет сознание.

Опустив меч, Джим решил использовать те несколько секунд, которые у него еще остались. Мгновенно уняв своё, бешено стучащее сердце, выровняв дыхание, он словно отключил окружающее пространство, с ревущими трибунами и болью, оставив только себя и ящерицу.

Ему хватило пяти секунд, чтобы увидеть, как краски арены потухли, а всё вокруг стало уже привычного серого цвета. Как-то отстранённо он чувствовал свою рану на левом предплечье. Брошенного короткого взгляда было достаточно, чтобы заметить остановившееся кровотечение на почти стянувшихся ранах. Наигравшись, из-за большого камня выскочила ящерица и, пригнув свою голову, ринулась в атаку на стоявшего Джима. Делая в нужный момент резкий шаг в сторону, Джим пропускает голову ящерицы мимо себя, одновременно нанося удар в шею, в который вложил всю силу правой руки. Офицерский меч, не смотря на свое плохое «обслуживание», не подвёл его: войдя на треть лезвия в шею, он прочно застрял в позвоночнике твари. Рывок и, уже безоружный, Джим провожает взглядом ящерицу, которая, пробежав по инерции ещё несколько метров, с гулким звуком зарывается в теплый песок арены.

Тишина… Такую тишину он помнил только в карцере, благодаря которому он сейчас и выжил. Вздохнув, Джим в полной тишине подошёл к, ещё подающей признаки жизни, ящерице и, ухватившись за рукоять меча, выдернул его из шеи. Провожаемый безмолвием, он прошёл к калитке и уже собирался открыть её, как вдруг она резко распахнулась, а на Джима уставились два дула штурмовых винтовок.

– Брось меч. – хрипло сказал один из десантников. Это было больше похоже на просьбу.

Громкий звук, упавшего на каменный пол меча, вывел ведущего из шока.

– Первая смерть на Великих играх… – совсем неуверенно произнес ведущий. Уже заходя в дальнюю камеру, где его ждал какой-то местный врач, Джим услышал, как трибуны начали кричать – «командор», но профессиональный ведущий, уже взяв себя в руки, направил зрителей в другое русло и, Великие игры продолжились.

Суровый врач встретил его с легкой опаской в глазах, но, быстро разложив свои инструменты, приступил к работе. Вылил на раны какую-то дрянь, от которой Джим чуть не потерял сознание, но, уже через пару минут, он почувствовал, как предплечье занемело. Дальше этот врач зашивал его раны. Грубо, по живому, совершенно не заботясь о состоянии швов и раненого.

Джим терпеливо ждал, когда этот мясник закончит свое дело. Всё свои манипуляции он делал, не проронив ни слова, также молча сложил обратно грязный инструмент и, закрыв свой баул, вышел из камеры, плотно прикрыв за собой дверь. Проводя его взглядом, Джим уже собирался лечь и подумать, куда можно спрятать свой, только что приобретенный, трофей. Небольшой медицинский скальпель, после того, как справился с нитками, плавно поменял своего хозяина. Джим ловко его увёл у врача, незаметно зажав скальпель в своей ладони. Таким инструментом можно будет попробовать снять ошейник.

Сильный удар в двери камеры заставил её распахнуться, ударившись о стену. В камеру влетело три десантника при полной экипировке. Двое взяли Джима на прицел своих винтовок, а третий, подскочив к нему, нанёс прикладом штурмовой винтовки удар в живот. Воздух моментально выбило из лёгких, от боли Джим согнулся пополам и, упав на колени, схватился за живот. Вслед за десантниками в камеру вошёл тот самый разъяренный, накрашенный ведущий. Присев рядом с ним, он, приподняв его голову, брызгая слюной и задыхаясь от гнева, сказал:

– Ты, мразь, если я сказал, что ты должен умереть на арене, то ты пойдёшь и умрёшь на ней. – было видно, что он себя еле сдерживает. Скорее всего, ему запретили убивать Джима, во всяком случае, сейчас. – Я хотел посмотреть в глаза тому, из-за кого я теперь в таких долгах!

С силой оттолкнув от себя Джима, ведущий поднялся и вышел в коридор, за ним сразу последовали десантники. Лёжа на боку, он пытался унять разболевшееся плечо, и благодарил самого себя за то, что сдержался и не воткнул приобретенный скальпель в подбородок ведущего. Уже снаружи, он вновь услышал голос ведущего, орущего на весь коридор.

– Это ты меня подставил, Кронг! Об этом мы поговорим позже!

Дверь камеры в очередной раз раскрылась и зашли инструктор Пит и два солдата из охраны. Только после того, как Джима, в очередной раз, взяли на прицел, в камеру вошёл бледный толстяк Кронг. Инструктор Пит, держал руку на своем браслете, готовый в любой момент активировать ошейник Джима, но, почему-то это не добавляло ему уверенности.

– Как ты смог победить Ролларка? – нарушил затянувшуюся паузу толстяк. – Расскажи, ведь ты всё равно завтра умрёшь.

Джим медленно поднялся и, посмотрев на Кронга, улыбнулся. Его улыбка заставила главу тренировочного лагеря сделать шаг назад, солдаты явно напряглись. Тот, кто смог в одиночку убить самого опасного противника мог, теоретически, расправиться и с ними.

– Насколько мне известно, благодаря вам, я должен был умереть сегодня. – спокойным голосом сказал Джим, смотря на Кронга.

– Тебя забрал герцог Рогтонский, как часть платы за убитого тобой зверя… – зачем-то сказал Кронг, рассчитывая, что этим он напугает его. – С завтрашнего дня он твой хозяин.

– У меня нет хозяина… – ответил Джим, начиная злиться.

– Ошибаешься, мясо, у тебя есть хозяин и тебе завтра подробно об этом расскажут. – рассмеялся толстяк, выходя из камеры. Джим окунулся в свои тяжелые мысли. Ещё немного и он сломается, предпочтя смерть. Сегодня вера, что у него есть будущее, умерла, подобно, убитому ящеру. Если с ним доставили такое количество новых рабов, значит, их затея провалилась и, возможно, Даниель тоже в рабстве. Даниель… От этого имени у него защемило в груди. Отбросив невеселые размышления, Джим сказал себе, что пока он дышит, он будет пытаться выжить и бежать из плена. Слишком много неоконченных дел накопилось у него на этой планете… Джим не заметил, как за размышлениями уснул, сидя на приваренной к полу камеры скамье и прислонившись к стене спиной…