Текст книги "Сказочки про ежиков (СИ)"

Автор книги: Евгений Каменецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Евгений Каменецкий
Сказочки про ёжиков

Книжное

– Ёжики, они ж почти как люди! – ласково шептал Паустовский. Ёжики молча терпели оскорбления. Они были гордыми животными.

Песня

Ежики бежали по лесу. В иголках их шелестел ветер, а под ногами хрустели маленькие тоненькие веточки. У ежей была цель, настроение и песня. Песня, тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Ежи презирали яблоки и дороги. Они мчались вперед.

* * *

Леша открыл глаза. За окном шел дождь. Неспешной походкой заглянувшего на минутку, но не торопящегося уходить гостя. Тяжелые слюдяные капли рассекали воздух, и припечатывали траву к земле. В квартире пахло сыростью, и лишь ночник разгонял тяжелую темноту ночи.

Надел тапки. Холодно. Леша зябко поежился. Осень, серая, как камень. Леша осень не любил, и Пушкина не понимал. Великий русский поэт был дурак. А еще у него не было холодильника. А у Леши – был. И Леша медленно побрел на кухню.

В холодильнике было светло, и даже как-то уютно. Там сыто лежал круг мясистой розовой колбасы, потели яйца, помидорчик загадочно краснел боком. Леша задумчиво почесал бок. В голове его зрела какая-то мысль. Мысль была серая, колючая, и почему-то пыхтела носом. От мысли было хорошо на душе. А еще в голове билась песня. Тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Решительно сдвинув колбасу, Леша забрался на верхнюю полку холодильника, свернулся калачиком и спокойно заснул. У него начинали расти иголки.

* * *

По осеннему лесу бежало стадо ежей. Встревоженные птицы срывались с веток. Грызла орех белка. Ежи бежали и пели. И Леша пел вместе с ними.

Космос как предчувствие

Ежики Однажды Космос начинался с ежиков. Космос был странным, но ежики – еще страньше.

– Я хочу быть бескрайним! – безмолвно транслировал в бесконечность Космос.

– Шур-шур-шур, – отзывались ему ежики.

– Я хочу быть бесконечным! – воодушевлялся Космос.

– Тут-тут-тук, – отбивали лапки ежиков, и эхо неслось в пустоте, ища, где бы отразится.

– Я хочу быть прекрасным! – восхищался собой Космос.

– Ахххххх! – восхищенно млели ежики.

– Я хочу «Поехали!», – горячился Космос.

– Поехали, – хором сказали ежики.

– Как, уже? – испугался Космос. – Я же не готов. Зачем?

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ежик. И погладил космос лапкой.

Где-то далеко внизу искра скакнула на топливо. Заревели ракетные двигатели. Улыбнулся Гагарин. Космос взрослел.

Зима. Страшная сказка

Холод, страшный холод суровой, беспощадной зимы заполнил собой всё. Он схватывал деревья соей мёртвой хваткой, ловил птиц, загонял в ловушку зверей, оставлял людей лежать на снегу с мёртвыми глазами, устремлёнными к кронам деревьев.

Волк осторожно шёл по ледяному насту, пытаясь взять след. В брюхе было пусто уже пятый день. Мыши, даже мыши попрятались глубоко в норы, и волк обгрызал кору с деревьев, что бы хоть как-то унять сосущее ощущение в желудке.

Не пели птицы, дятлы скрылись в дуплах, белки исчезли. Лес вымер. Зима медленно и уверено собирала жатву, превращая живое в лёд.

Волк вышел на поляну и повёл носом. Запах какого-то странного, неизвестного ему зверя ударил волку в ноздри. Он насторожился. Это может быть как добыча, так и охотник. Хрустнула ветка.

– Кто там? – дёрнулся волк. Хрустнула ещё одна.

– Кто???

Ещё, ещё, ещё.

– Кто это?!!! – закрутился он волчком.

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё…

– ААААА!!!!!!!!

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ, Е..

Вспыхнули в темноте сотни голодных глаз. Волк ощерился. Через мгновение его рвали зубы, зубы, ЗУБЫ…

На снегу белели кости. Стая ежей посмотрела на вожака. Тот оглядел своё войско и зарычал, громко, свирепо. Лес прислушался к нему и ответил. Стая пошла вперёд. Там, у кромки, на самом краю, стояла деревня. А за ней город. А за ним страна. А за ней мир.

Лето так и не наступило.

Ежик Пушкин

Александру Сергеевичу было 37 лет, фамилия у него была Пушкин, соседа у него звали Дантес, жену Наталья, а сам он был ежиком. Что, само по себе, было крайне подозрительно. Пушкин терялся в догадках.

«Предположим, я – великий русский поэт, – думал он, бредя по осеннему лесу и пиная мягкой серой лапкой еловые шишки. – Светоч. И вообще. Тогда зачем мне иголки, Дантес и жена? И вообще – зачем Великому – яблоки».

Так размышлял Александр Сергеевич, шурша листиками. Смутно было у него на душе.

* * *

«Дантес. Дантес. Дантес. Убить. Убить. Убить. Пушкина. Кия! – так думал Дантес, обгрызая шляпку гриба. – Я – еж. Я – хищник. Дайте мне дуэльный пистолет! Дайте мне два дуэльных пистолета! Поэт, понимаете ли! ФЫ!»

* * *

«ШШШШШШШШШ», – думала жена Пушкина Наталья. Она была ветреная женщина, и умела мыслить только по-ежиному. Глупые мужские заморочки ей были ни к чему.

Ежики и Вселенная

Однажды ежики решили захватить Вселенную. По неведомой, загадочной для всей окружающей жизни причине. Нет, чтобы делать лук из рогов яка: нет, их это полезное во всех отношениях занятие не интересовало. Вселенная насторожилась.

Пришелец Завсений ел яйцо и пытался угнать корову. Корова была большая, тарелка – маленькая, а Завсений – пришелец, поэтому днище летающей тарелки было все в дырках от коровьих рогов.

– Тук-тук, – произнес кто-то снизу. Завсений спрятался под стул: система автоматической охраны была старая, и вместе с подозрительными посторонними могла грохнуть и пришельца.

– Я в домике, – произнес условный пароль Завсений. Наверху загрохотали очереди, затем что-то взорвалось, система нецензурно выразилась – и все стихло.

– Извините, – кашлянул Главный ежик, протягивая Завсению отломанное дуло пушки. – Это ваше?

– Мое, – прижал к груди пушку Завсений. – А вы кто?

– Мы корова, – убедительно соврал Ежик.

– Да-да, мы – корова! – хором подтвердила утверждение стая ежей.

– То есть как? – удивился Завсений. – Корова – она одна, с пятнышками, с рогами. Хвост, в конце концов, тоже должен быть.

– А мы мутант! – храбро пискнул еж тридцать второй справа.

– Да-да, мутант! – хором подтвердили ежи.

Главный ежик смущенно кашлянул.

– А для чего, – с подозрением поинтересовался Завсений, – корова?

– Мы хотим захватить Вселенную, – скромно шаркнул ножкой Главный ежик.

– Зачем? – удивился Завсений, который в университете Инопланетных захватчиков на этом специализировался, но чтобы корова…

– Нада, – уклончиво взмахнул лапкой Главный ежик. И на Завсения пристально посмотрело несколько тысяч внимательных глаз.

* * *

«Корова, корова, – думал связанный Завсений, свисая с дерева вверх ногами, – так бы и сказали – ежики. Непонятные они все-таки, как есть. Может, спеть?» И Завсений мысленно заорал революционные марши. Где-то там, в глубинах космоса, на летающей тарелке Завсения ежики захватывали Вселенную. У них все было хорошо.

Ад

Однажды ёжики решили съездить на экскурсию. В Ад. Всем известно, что ада не существует. Но ёжиков это не останавливало.

Ёжики – они ж решительные. И с иголками. Если чего-то нет в природе – им это не помеха. Всё равно найдут. Хуже налоговой. Те хоть люди, им что-то объяснить можно, поплакать на плече. А эти – звери. Им плевать.

В ворота Ада постучали. Чёрт, отвечавший за вход, хлестнул по ноге хвостом, и отдвинул заслонку смотрового окошка.

– Кто там? – сонно спросил он. И встрепенулся. За воротами никого не было.

– Ёжики, – ответили ему.

– Какие ёжики? – не понял чёрт.

– На экскурсию.

– Какую экскурсию? – занервничал чёрт.

– Обзорную. По Аду, – сказали из-за двери.

– А зачем вам экскурсия? – удивился чёрт.

– Нада, – уклончиво ответили ёжики.

– А у нас обед, – обрадовался чёрт. – Так что закрыто. И вообще, день сегодня не экскурсионный. И неделя. И месяц.-

Затем подумал, почесал затылок хвостом.

– И год! – добавил он. И захлопнул окошко.

– Мы же всё равно войдём, – предупредили ёжики. – Вы уж лучше по-хорошему, откройте.

– Ни за что! Не войдёте вы! Наши ворота даже динамит не всякий возьмёт!

– Ну, это зависит от количества динамита, – сказали за воротами.

…Когда чёрт летел по воздуху, он очень, очень некультурно выражался. Но было уже поздно.

По развалинам Ада бегали и фотографировались ёжики. Немногие уцелевшие черти сидели на обломках и тихонько жалели грешников. Они понимали, что Ад только начинается. И в этот раз он будет Настоящим. Ведь ёжики не терпели полумер и ко всему относились очень серьёзно.

Летать

Однажды ёжики захотели летать. Несомненно, с коварными целями. Вот скажите, для чего может ёжику пригодиться летать? Яблоки и так на землю падают, ужики по земле ползают, а не на деревьях растут. О грибах вообще не говорим. Значит, каверзу какую замышляют. Или и того хуже.

Лётчик Торопыкин шёл по взлётному полю к своему самолёту. В руке у него был бутерброд, с маслицем и колбаской, и он, громко чавкая, с удовольствием жевал его.

– Это Вы летать учите? – внезапно раздался строгий голос.

Торопыкин подавился бутербродом и огляделся. Вокруг никого не было. Он потряс головой.

– Так это вы летать учите? – снова спросил голос.

– Ну, я, предположим, – осторожно ответил Торопыкин. – А кто спрашивает?

– Мы, – вышел из травы Главный Ёжик.

Торопыкин снова подавился бутербродом и шлёпнулся на траву задом. Ёжик сурово смотрел ему в глаза.

– Слушайте, а зачем вам летать? – прошептал Торопыкин.

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ёжик.

– У вас что, и самолёт есть? – изумился лётчик.

– Какой самолёт? Зачем самолёт? – удивился Ёжик.

– Ну, самолёт. Что б летать, – пояснил Торопыкин.

– Нет, нам так надо. Без самолётов, – серьёзно сказал Главный Ёжик.

– Ну, так это же совсем просто! – злорадно сказал лётчик Торопыкин, которому помешали есть бутерброд. – Встаёте, вытягиваетесь, распускаете иголки, и передними лапами начинаете быстро-быстро махать. И летите.

– Так? – спросил Ёжик, встав на задние лапки, вытянувшись и быстро-быстро замахав передними.

– Ага! – хихикнул в кулак Торопыкин. – Короче, тренируйтесь, – и, ухмыльнувшись, зашагал по полю, подкидывая в руке яблоко.

За его спиной ёжики медленно поднимались в воздух.

 
Бойся, летчик, мелко дрожи,
Взором последним окинь небосвод…
То пролетают по небу ежи,
Ёжики – гордый и смелый народ!
 

Тельняшки

Белка злобно смотрела на приблудного ежа Евдокиния. Тот, паря в космической тьме, строил им в иллюминатор противные рожи.

– А я ведь говорила, – буркнула Белка. – Надо было в космос ружье брать. Космос – он опасный. Как кошки. То есть абсолютно. Я вообще – против космоса. И против ежей.

– Ты спокойней, спокойней, – флегматично проплыла мимо Стрелка. – Ну крутиться, ну рожи показывает. Зато мы – в тельняшках, а он – нет.

– И тельняшки эти дурацкие, – продолжала ворчать Белка. – Не хочу тельняшку, хочу чайник, три рубля и бзикалку.

– А бзикалку зачем? – удивилась Стрелка.

– Ежей пугать! – огрызнулась Белка. – Разлетались!

И бессильно прилипла к иллюминатору.

Проплывающий мимо приблудный еж Евдокиний изображал туриста на отдыхе. Где в космосе он успел стырить тельняшку, науке было неизвестно.

Мост

Однажды ёжики решили взорвать мост. Изверги. Хороший мост, почти новый. Всего полвека, как с гарантии сняли. Что б вы все знали, ёж – первейший вредитель и враг всему доброму и светлому на земле. Особенно демократии. Поговаривают, что Буш с ёжиками воевать хотел. Но испугался. И правильно. От ежей любой подлости ждать можно.

Мост взрывали под утро. Часовой мирно храпел и видел замечательные сны. Вдруг кто-то толкнул его в ногу.

– Стой, кто идёт?! – встрепенулся часовой и два раза выстрелил в воздух. Затем оглянулся. Вокруг никого не было.

– Спокойно, свои, – сказал снизу уверенный голос.

– Кто свои? – осторожно спросил часовой.

– Ёжики, – сказал голос.

– А вас много? – ещё более осторожно спросил часовой.

– Очень, – кивнул Главный Ёжик.

– А что вам, ёжики, надо? – спросил часовой, бочком подбираясь к ограде моста.

– Мост взорвать, – твердо ответил Ёжик.

– А зачем вам мост взрывать? – удивился часовой.

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ёжик.

– А, ну раз надо, то я пошёл. До свидания, – сказал часовой, приподнял вежливо каску и спрыгнул с моста. Главный Ёжик проследил его полёт взглядом, затем отошёл от ограды махнул лапкой. Стая пришла в движение.

Солнце начало окрашивать самый краешек неба в багряные тона. Утро медленно наступало на ночь и гнало её из всех углов и щелей. Запели птицы. Усталые ёжики сели всей стаей на склоне холма и стали ждать.

– БУМ! – внезапно сказал мост и его обломки полетели высоко-высоко в небо, пугая птиц и самолёты.

– БУМ! – дружно сказали ёжики, одновременно подняв лапки к небу, и счастливо запыхтели. Первый луч солнца прорезал листву и скользнул на землю. Начиналось утро. Ёжикам было ХОРОШО.

Сказочное

– Так вот ты какой, Северный олень! – воняла Герда перегаром и тыкала в ежа палкой. Ежу было не по себе.

Пиво

Сказочки про ёжиков. Однажды ёжики решили попить пива. Странные желания возникают у ежей, но ёж – существо дикое, науке непонятное. Вот и творит всякую непотребность, прикрываясь честным именем невинной лесной зверушки. Причём регулярно.

Грибников, случайно забредших на ежиную поляну, окружили быстро и умело. Те и опомниться не успели.

– Грибники? – грозно спросил Главный Ёж.

– Грибники, грибники, – энергично закивали заблудившиеся, поглубже пряча в лукошко накопанные в лесу гранаты.

– Пиво есть? – сурово спросил Ёж.

– Не, уже нету, – занервничали грибники.

– А деньги?

– А Вам зачем? – осторожно спросил один из грибников.

– Нада. На озеленение окрестностей, – нахально сказал Главный Ёж. – Осень, листья желтеют, падают. Непорядок это. Надо что б зелёные были. И на деревьях. Значит, с вас ещё и на клей.

– А-а-а…? – ошалело спросил грибник.

– А за то, что по нашим листикам ходили – это по отдельной статье. Спасибо что напомнили.

Грибники переглянулись. Это был явный и неприкрытый шантаж. Ёжиков было много, а грибников мало. Даже с гранатами. И ёжи об этом знали.

Заблудившиеся вздохнули. Отдавать пиво было жалко. Особенно ёжикам. Но и с деньгами расставаться не хотелось… Тяжёлая дилемма. Грибники вздохнули и принялись развязывать рюкзаки.

Пьяные ёжики буянили до утра.

Луна

Сказочки про ёжиков. Однажды ёжики захотели Луну. Вот так, просто взяли – и захотели. А поскольку ёжики – существа дикие, упрямые и коварные, то если вобьют себе что-нибудь в голову – фиг выбьешь. Даже колотушкой.

Марш-бросок на космодром занял трое суток. Ровно в 9:37 утра по космодромному времени в кабинет Руководителя полётов постучали. Оторвавшись от расчётов и накинув пиджак, он открыл дверь.

– Ну. Кто там ещё? – хмуро спросил Руководитель полётов. За дверью никого не было. «Почудилось, переработал», – подумал Руководитель полётов и захлопнул дверь. Он подошёл к столу и остолбенел. На столе сидел Главный ёжик.

– Нам нужна Луна, – твёрдо сказал Главный ёжик.

– Какая Луна? – осторожно спросил Руководитель полётов и осторожно ощупал галлюцинацию рукой. Галлюцинация зашипела и кольнула иголками. Руководитель полётов отпрыгнул.

– Обычная. Которая на небе висит, – деловито сказал Главный Ёж.

– А Вы знаете, – слегка запнувшись сказал Руководитель полётов, – у нас её нет! – И обрадовался.

– Знаем. Придётся достать, – сказал Ёжик.

– А с какой это стати? – ехидно поинтересовался Руководитель.

– С нами Гринпис, – сказал Главный Ёжик и раздвинул на окне жалюзи. За забором космодрома несколько тысяч демонстрантов скандировали лозунг: «Отдайте ёжикам Луну!» Руководитель полётов выругался.

– Аккуратнее при детях, – вежливо сказал Ёжик.

– Каких детях? – резко обернулся Руководитель полёта. И сел на стул. Кабинет был полон детьми. Они стояли молча, сверля его обвиняющими взглядами, суровые, неподкупные.

– Деда, верни ёжикам Луну! – хмуро сказал внук Руководителя полётов и сделал шаг вперёд.

– Но зачем Вам она?!!! Зачем?!!! – в отчаянии закричал Руководитель.

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ёжик.

Луну повесили над лесом. Ночами её холодный, чистый свет лился на землю сквозь ветви деревьев и будил непонятные чувства. Ёжики собирались в стаю, садились на поляне и выли, обратив свои мордочки к Луне. Они были счастливы.

Турдук

Однажды ёжики захотели Турдук. Зачем ёжикам Турдук? Никто не знает. Да и вряд ли мы сможем когда-нибудь понять этих загадочных зверей. Наверняка они собирались использовать этот опаснейший предмет в преступных целях. Например, захватить мир. Но Турдук так просто не найдёшь! Ха-ха! Хо-хо? Нет?

Зря, зря радовалось всё прогрессивное человечество. Эти паршивцы отправились в Особую лавку.

В Особой лавке было тихо. Продавщица сидела за прилавком и читала неизданные мемуары Сальери «Моцарт, или как аффтар выпил йаду». Книга была захватывающая, драматическая, и проглатывалась на одном дыхании. Зазвенел колокольчик у входа… Продавщица подняла голову. На пороге Лавки стояли ёжики.

– Здравствуйте, – сказал Главный Ёжик. – Нам нужен Турдук.

– Там, на полке, – сказала продавщица и уткнулась носом в книжку.

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ёжик и изумлённо смолк. Что-то было не так.

– Ну что стоите? Берите, берите. Вон там, во втором ряду, крайняя справа, – ткнула пальцем продавщица, не отрываясь от книжки.

– Что, вот так подойти и взять? – осторожно спросил Ёжик.

– Конечно, – ответила продавщица.

– И Вам не интересно, зачем нам это нужно? – изумился Главный Ёжик.

– Да мне то какое дело. Нада, значит нада. Моё дело маленькое: сиди– продавай.

Ёжик с опаской посмотрел на продавщицу и оглядываясь, будто ожидая подвоха, подошёл к полке. На полке стоял Турдук. Главный Ёжик осторожно тронул его коготком. Турдук зашипел. Ёжик испуганно отпрыгнул и нервно посмотрел на продавщицу. Та с аппетитом грызла яблоко, листала Сальери и не обращала на покупателя никакого внимания. Главный Ёжик снова прикоснулся к Турдуку. Тот опять зашипел.

– Настоящий! – в восхищении сказал Главный Ёжик. И расплылся в улыбке. Вся стая принялась радостно перешёптываться.

– Ну что, берёте? – спросила продавщица.

– Конечно! – сказал Главный Ёжик.

– Деньги? – поинтересовалась продавщица.

– У нас только… Вот, – и Ёжик высыпал на прилавок горстку золы.

– Эх, и почему всегда всё не как у людей, – вздохнула продавщица, сметая пепел в ящик. – Теперь мучайся, восстанавливай их. Ну хорошо хоть не капуста, – смягчившись, сказала она. – Получите, – и протянула ёжикам пакет, в котором лежал Турдук.

Турдук стоял посреди поляны, искрясь и переливаясь на солнце. Дул свежий ветерок. Он колыхал иголки ежиной стаи, которая собралась здесь в полном составе. Главный Ёжик осторожно подошёл к Турдуку и прикоснулся к нему. Турдук зашипел. И Вселенная ответила ему тем же. Начиналась эра Ежей.

Ёжики и паровозы

Однажды ёжики решили умереть за паровозы. Зачем, как, почему – вы меня не спрашивайте. По ёжикам я не эксперт, они сами по себе, я сам по себе. Они – коварствуют, я – открываю миру глаза. Но насчёт умереть – это они хорошо придумали. Только приветствую. За, можно сказать. Обеими руками. Ежам не место в цивилизованном мире. Но как-то мне это всё подозрительно. Ведь ёжики никогда ничего не делают просто так. Зачем же они хотят умереть за паровозы?

– Начальник! Начальник! Там того! Этого… – стрелочник Кузьмич нервно крутил в руках картуз.

– Кузьмич! Сколько раз я тебе говорил – не тревожь, не тревожь хозяйский сон! – вальяжно сказал начальник станции и лениво стегнул Кузьмича розгой по тощему заду.

– Благодарствуем, барин, – сказал Кузьмич, согнувшись до полу. – Токма дело срочное, неотложное.

– Ну что Кузьмич, что в нашей дыре может быть неотложного? – спросил начальник станции, чеша давно немытую пятку.

– Ежи! – громко прошептал Кузьмич. И страшно выпучил глаза.

– Какие ежи? – опешил начальник станции, моментально усевшись на кровати.

– Серые! На рельсах. Лежат, как Каренина, трагически так. А в лапах – транспаранты. А на транспарантах – надпись. «Умрём», пишут, «за поезда!».

– Да, странное дело. За ежей-то нас не погладят по головке. Выпрут, как есть выпрут, если ситуацию не разгребём. Пошли-ка туда, разберёмся, – и начальник, напялив халат с розами и турецкую феску, энергично пошёл изучать ситуацию на местах. Кузьмич, изредка подпрыгивая, засеменил за ним следом.

Ежи лежали на рельсах скорбными, стройными рядами. Колыхались знамёна и транспаранты, Главный Ёжик красивым тонким голоском вытягивал песнь о тяжкой судьбе паровозов, которые летят вперёд. Начальник утёр непрошеную слезу и громко высморкался.

– Умрём за паровозы! – вдруг истерично вскрикнул на рельсах маленький ёжик, приподнялся на одной лапке – и снова опал.

– Слушай, Кузьмич, делать что-то надо. Пропадём ведь так, они настроены то серьёзно. У ёжиков же такие связи и такие возможности – только держись. Слышал, что с Главным Руководителем полётов случилось? То-то. А уж у него такие возможности для противодействия были, что нам и не снилось. И что им эти паровозы сдались? – почесал начальник пробивающуюся лысину. – У нас их и нет давно. Кузьмич, вот есть у нас паровозы?

– Да один вроде завалялся, – задумчиво сказал Кузьмич. Затем поймал в бороде вошку и раздавил её двумя пальцами.

– Кто же тут главный у них? – начальник пристально присматривался к ёжикам. – Тот, что поёт, наверное. Он на рельсах не сидит! – и обрадовался своей догадливости.

Начальник станции подошёл к Главному Ёжику и кашлянул.

– Да-да? – прервал пение Ёжик.

– Скажите, а в чём смысл акции? Зачем вы хотите умереть, да ещё за паровозы? – спросил начальник.

– Нада, – уклончиво ответил Главный Ёжик.

– Слушайте, но так же нельзя! – возмутился начальник станции.

– Можно, – спокойно ответил Ёж.

– Но у нас же почти нет паровозов! – воскликнул начальник.

– И? – поднял Главный ёжик бровь.

– Хорошо, сдаюсь. Зачем вам умирать? Ведь жизнь прекрасна! – затем начальник нагнулся и шёпотом спросил: – Может, паровоз возьмёте? Последний! Почти как новый!

– Ещё вагон угля, провиант и свободную ветку до Бобруйска, – жестко поставил условия Главный Ёж.

– Слушайте, а зачем Вам в Бобруйск? – удивился начальник станции.

– Нада, – второй раз за вечер уклончиво ответил Ёжик. И принялся сворачивать флаги.

Паровоз нёсся на всех парах вперёд, к светлому будущему и городу Бобруйску, который ещё не знал, какое счастье на него должно было свалиться. «Съезд жЫвотных пройдёт по расписанию!» – довольно думал Главный Ёжик. «И мы покажем всем, где раки зимуют! И даже проводим! Пусть знают дорогу!» Играл гармонист, ёжики плясали, пели, радовались жизни. Революция была неизбежна и неотвратима. Как ёжик.