Текст книги "Вечная охота"

Автор книги: Евгений Холмуратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Фиалка.

– Точно! Я мог бы догадаться, коли бы знал. Пойдем-пойдем. Верно, ты голодна, да и плащ твой совсем изгрязнился. Богиня, где же ты шастала все это время? Ничего, подлатаем, почистим. Небось, впервые на поверхности?

– Да.

– Солнце не слепит?

– Я еще не до конца привыкла, это правда.

– Ну, привыкай себе, сколько влезет. Не гони ты так, это я тебя веду, а не наоборот! Дело, значится, такое. Вождь наш, Джером, знаешь его? Неважно. Он эльфов обожает. Мы все вас любим, больно ваш народ мудреный, да и говорок смешной. Но вождь-то! О! Тот души не чает. Значится, расскажешь ему о том, да сем, он тебя и пропустит. – Собака, пробегающая мимо Горна, чуть не сбила его с ног, отчего мальчишки за спиной залились хохотом. – Эй вы, безбородые! Утихомирьте пса своего, а то я вам ноги-то поотрубаю, болваны полоумные! О чем бишь я? Ах да. Пойдем.

Горн провел Гуинед почти через весь город, рассказывая о каждой семье, чей дом они проходили. Большинство из них пасли войлунов, мохнатых зверей, чем-то похожих на коров, некоторые шили и пряли. Кто-то обрабатывал дерево, были и строители. Но каждый из них, как говорил Горн с поднятой головой, еще и отменно воевал.

Дом вождя мало чем отличался от остальных. Те же прямые стены, треугольная крыша с трубой. Только медвежий череп показывал, кто тут живет. Без него, наверное, никто бы не смог запомнить, где живет Джером.

– Ну, а дальше сама. – Горн почесал затылок. – Я бы тебя представил, но и так пост без присмотра долго. Да ты не волнуйся, дрожит она! Мужик он что надо, вот те зуб. Ну удачи, Гуинед из Светоча, эльфка-фиалка.

Горн театрально поклонился и посеменил обратно к стене походкой годовалого малыша.

Гуинед постучала. Через минуту ей открыл Джером. Он был куда выше Горна, почти догонял Гуинед. Его черные волосы до плеч так давно не встречались с гребнем, что превратились в первобытный хаос. Но борода была аккуратно уложена и причесана. Не будь ее, Джером смахивал бы на местного сумасшедшего в его этом скромном мятом халате с угловатыми узорами.

– Эльфийка? Тут? Определенно. Здравствуй, красавица! – Джером вышел босиком за порог и обнял Гуинед. – Как давно я не видел эльфа. Кто тебя привел, дорогая моя?

– Горн со стены.

– Горн? Не помню такого. – Джером нахмурился, словно ребенок, решающий задачку. – Ага! Помню. Много говорит, почему-то называет тебя «эльфкой» и чем-то похож на пухлого щенка с бородой?

– С последним я бы поспорила.

– Хоть всю ночь будем спорить, ты проходи, проходи. Уж прости, тут такой бардак. – Джером накинул одеяло на хаос, что творился на столе. – Так лучше. Видит богиня, мне нужна жена. Кто будет присматривать за домом, пока я на войне? Мне повезло, что дела клана требуют моего личного внимания, иначе мы бы не встретились. Ты бы говорила с моим наместником, а он еще тот зануда! – Джером понизил голос до шепота. – Он читает только книги по военному делу и сборники пошлых анекдотов. Никакого воображения! А как же книги об огромных черепахах? О небесных всадниках? Садись, садись. Не туда! Там сидит мой кот, он не любит, когда его место занято. Садись сюда. – Джером скинул одежду с кресла, взял небольшой табурет и сел напротив Гуинед. – Ну, рассказывай.

– Даже не знаю, что такого рассказать.

– Ваш Священный Маяк все еще горит?

– Горит.

– И вы выяснили, какая энергия его питает?

– Энергия богини Эл’Ари, конечно же.

– Э! Неверно. Боги не обладают такой силой. Освещать Светоч столько лет без перерыва? Ни за что не поверю. А кто ты такая? Жрец? На тебе одежда жрецов.

– Я училась быть жрецом. На мне их одежды. – Гуинед посмотрела на широкие рукава с узорами, словно проверяя, на месте ли они. – Но я воин.

– Покажи!

Джером подскочил, схватил Гуинед за руку и вытащил ее на задний двор. Там стояли мишени, манекены, бочки, изрезанные тренировочным мечом, и даже небольшая арена для спарринга.

– Покажи! – повторил вождь. – Я столько слышал о ваших воинах, но ко мне приходили только торговцы. Правда ли, что свой стиль вы называете Танцем Смерти? Правда ли, что один эльф может порезать пятнадцать врагов?

– Если враги совсем не умеют держать оружие, а эльф – мастер меча. А свой стиль мы называем Haalari.

– Покажи!

Джером схватил свой топор, а Гуинед бросил меч. Эльфийка не приняла оружие. Она достала два длинных кинжала, хотя некоторым гномам впору называть их мечами. Гуинед держала клинки обратным хватом и казалась совсем спокойной. Даже неготовой к битве.

Джером напал первым. Обычно гномы били сверху, пытаясь подцепить щит врага или сразу размозжить ему череп, но вождь зашел справа и снизу, словно хотел сделать подсечку. Гуинед легко ушла влево. Тогда Джером перехватил топор и ударил наотмашь, а затем сразу увел оружие вверх, выставляя плечо вперед.

Любой, кто сражался бы с Джеромом в тот день, уже лежал бы, сбитый титаническим ударом плеча гнома. Но Гуинед легко отбила топор, а от толчка ушла ровно одним шагом.

Эльфийка не била, только парировала. Она медленно отступала, но ровно на один идеальный шаг за удар. Каждое ее движение было идеальным, хоть и простым. Гуинед словно читала мысли Джерома и мягко парировала каждый его выпад.

Когда дыхание вождя сбилось, Гуинед наконец перешла в наступление. Она ударила рукоятью в плечо, перехватила руку Джерома и выбила его топор. Эльфийка развернулась, ударила гнома в другое плечо так, что его рука мигом онемела, а следующим пируэтом оказалась так близко к нему, что почувствовала слабый запах пота. И ее клинок был прижат к горлу Джерома.

– Haalari, значит, – сказал Джером, пытаясь отдышаться. – Воздух. Кажется, так переводится?

– Ветер.

Глава 6. Вглядываясь в тени

Доктор собирал вещи. Не быстро и резко, наоборот, с медитативным спокойствием. Он трижды переложил свою рубаху, пока она не легла ровно так, как того хотел Доктор. По итогу в его сумку поместились все записи за последние два года, вся немногочисленная одежда, перья, чернила, образцы и несколько дорогих свечей, Доктор не мог позволить себе покупать новые.

Он остановился возле зеркала. Его сухое лицо выглядело уставшим и старым. Доктор дотронулся до темных пятен на щеках и шее и тут же сменил облик. Молодой человек, полный жизни. Здоровые волосы, нет синяков под глазами, ямочки, что так нравятся девушкам. Синие яркие глаза. Не то серое убожество, которое Доктор носил в обычное время. Он помотал головой и надел свою птичью маску.

Тень в углу, прямо за старым креслом, шевельнулась. Подобное движение можно уловить только уголком глаз, периферическим зрением. Оно едва заметно, можно сказать, не существует вовсе. Но Доктор прекрасно знал, как двигаются тени.

– Ты очень невовремя, – сказал он.

– Я всегда невовремя, – ответил Мал’Ра. Бог теней появился в комнате ровно в том углу возле кресла и костяшкой постучал по стене. – Можно?

– Что тебе надо?

– Кажется, кто-то не рад видеть своего спасителя.

– Ты дал мне сил жить, несмотря на болезнь. А спасаю я себя сам.

– И как успехи? Лекарство уже готово?

– Почти.

– О, хватит врать! Ты совсем не приблизился к своей цели с тех самых пор, как мы встретились в пещере.

– Это все король! Только я подумал, что получу должную свободу, только я решил, что у меня будет достаточно ресурсов, Фенатор тут же обрезает мне пуповину и выкидывает на холод, словно я животное какое.

– И что ты намерен делать теперь?

– Бежать. Как можно дальше.

– Не для этого я давал тебе силы. То, что ты так легко получил, я могу так же легко забрать. – Мал’Ра выдохнул. – Ри’Ет мертва.

– Значит, Фенатор получил по заслугам.

– Она была мне сестрой! Не смей говорить, что она погибла за грехи мужа, тем более, ха, ты и сам не без греха. Когда я нашел тебя, ты стоял над трупом бедной девушки.

– Кажется, ты и сам наломал дров. – Доктор подошел так близко к Мал’Ра, словно бросал ему вызов. Он ткнул по металлической пластине, закрывающей глаза богу теней. – Тебя лишили зрения. Изгнали.

– И все же мне достанет сил, чтобы изорвать тебя на куски. – Мал’Ра оттолкнул от себя Доктора. – Боги нынче мрут, как мухи, и я не хочу стать следующим. Тот, кто их убивает, куда сильнее меня, а долго прятаться мне не по силам. Однажды он найдет меня, и мне нужно, чтобы рядом стоял мой ученик.

– Я не стану сражаться за тебя ни с кем.

– Вздорный глупец. – В голосе Мал’Ра не чувствовалось обвинений. Скорее, покорность. – Иди, куда знаешь.

– Спасибо.

Доктор накинул на плечо сумку и наполовину ушел в тень, но его окликнул Мал’Ра. Бог теней несколько секунд молчал, а затем прошептал:

– Я дал тебе силы не от эгоизма. Просто увидел в тебе изгоя, неугодного обществу, каким был и я. Не отказывайся от своей цели, иди к ней. Плевать, что будет со мной, я умер в тот момент, когда от меня отвернулись сестры и брат. Время богов подошло к концу, так сделай же так, чтобы все остальные выжили. – Мал’Ра вздохнул. Его плечи опустились, бог поник. Он стал таким несущественным и слабым, что едва не растворился. – В конце концов все сводится к этому. Выживание – основная цель существования. Ведь поэтому ты ищешь лекарство? Поэтому убиваешь? Ты сам стал жертвой ради других, зная, что даже в случае успеха на тебе будет клеймо чудовища.

Доктор не ответил. Он долго смотрел на бога, словно выжидая чего-то. Словно рассчитывал, что Мал’Ра скажет что-то еще или, быть может, попытается его остановить. Но он ничего не сделал. И Доктор ушел через тень.

Глава 7. Обряд

Ллир аккуратно разложил хворост кругом и осмотрелся. Тихий ночной лес, угрожающие очертания деревьев, мрачные тени, заросшие тропы. В воздухе пахло приближающимся дождем, словно вот-вот должна была начаться буря.

На небе сверкнула молния. Вокруг Ллира в мгновение появились странные фигуры, будто ветви деревьев сплелись в нечто человеческой формы, но тут же исчезли. Ллир хмыкнул. Он обмакнул два пальца в красную краску и дважды провел ими по лицу от глаз к подбородку.

– Хэ-я! – крикнул Ллир.

Он вошел в круг из хвороста и ударил рукой по земле. Невесть откуда взялся огонь и стал пожирать почву и траву, как изголодавшийся пес. Ллир поднял руку к небу. С его ладони по руке текла кровь.

– Харья! Дабу!

Поднялся ветер. Он не мог затушить огонь вокруг Ллира, но срывал с ветвей деревьев крепкие листья. Юноша оглянулся. Молния вновь рассекла небо, и в лесу опять появились фигуры. Только теперь ближе.

– Экири! Снив!

Начался дождь такой сильный, что тут же размыл землю. Настоящая стена из воды, бьющая по мягкой почве. Но и он не смог погасить огонь, а сам Ллир оставался сухим, словно вокруг никакого дождя и не было. Молния ударила в третий раз, и теперь фигуры показались совсем близко к кругу огня, но они так же быстро исчезли.

– Рафаду! Бариса!

Луна стала солнцем. Света было все еще мало, но сомнений не оставалось, впервые на ночном небе взошло солнце. Его лучи не могли пробиться сквозь стену дождя, зато смогла молния. Она ударила прямо перед огненным кругом, и на опаленной земле появился Талуриан. Дождь за секунду смыл с него кровь и грязь, и перед Ллиром предстал истинный бог-олень. Статный, высокий. Его мышцы были напряжены, словно у бегуна, а рога заточены получше многих мечей.

– Так вот какой ты, Талуриан, – сказал Ллир. – Истинный бог Нэннии. Тиран, убивающий других богов.

– Может, и тиран, но не узурпатор. – Талуриан поднял голову. – Меня еще не призывали. Дважды лучшие шаманы древнего мира пытались, но им не доставало сил и голоса. Кто ты?

– Мое имя Ллир.

– Полукровка. Нечистый. Зачем ты призвал меня, Ллир?

– Посмотреть на твое лицо. Теперь я вижу, что оно не очень-то отличается от нашего. Тот же нос, разве что ровнее. Глаза, хоть и пылают первобытным гневом, самые обычные. Кожа, пальцы. Ты весь напоминаешь обычного человека.

– Наглость. Наглость наказуема, Ллир.

– За наглость ты убил моего наставника, бывшего мне и отцом? Наша королева тоже была наглой?

– Ты сказал достаточно. Твои старания поразили меня, я подарю тебе быструю смерть, а твоя душа даже найдет покой на Туманном острове.

Талуриан наклонил голову и разогнался, но словно врезался в невидимую стену, попытавшись перейти линию огня. Бог дотронулся до нее. Почувствовал странную силу, сдерживающую все, что намеревалось пройти внутрь круга.

– Ты не убьешь меня, Талуриан, бог-олень, – сказал Ллир. – И твои кровавые всадники тоже, пусть даже не стараются. Туманный остров? Ты живешь там? Я найду тебя. Найду и изрежу на такие мелкие кусочки, что тебе легче будет выпить море, чем собрать свое тело вновь. Я открыто бросаю тебе вызов, бог-олень! Чем ты ответишь мне?

Талуриан поднял руки. Закрыл глаза.

Ветер успокоился. Солнце сменилось луной. Буря ушла, и на небе больше не было молний. Но дождь не прекратился. Нет. Он стал кровавым.

Талуриан тяжело дышал. Его грудь вздымалась, как у молодого оленя. Он поднял подбородок, тоже бросая вызов, а кровь стекала по его телу, впитываясь в шкуру на бедрах. Теперь он совсем не напоминал человека. Лишь чистейшую ярость. И силу.

– Твой вызов – оскорбление, – сказал Талуриан. – Но я приму его лишь затем, чтобы показать всем и каждому, что случается с наивными наглецами, которые осмелились перечить мне. Говоришь изрежешь меня на кусочки? Можешь попробовать. Но прежде я сожгу тебя на алтаре во славу самому себе.

Бог-олень отступил. Он пятился к лесу, пока не скрылся в тенях. Ллир не смог рассмотреть, куда именно ушел Талуриан, но ему показалось, что тот просто превратился в ветви деревьев, на которых вновь появились целые крепкие листья.

Глава 8. Святилище

Гуинед осталась у гномов на несколько дней. Ей сшили новую одежду, хотя эльфийка все равно оставила одеяние жреца, и даже подарили хорошенькие сапоги взамен износившихся. Девушка была почетным гостем в городе, ее кормили лучше прочих, а дети то и дело приставали к ней с глупыми играми и расспросами.

Но на пятый день эльфийка ушла. Рано утром, еще до восхода эльфийка собрала вещи, взяла свои лук и стрелы, немного припасов, и тихо ушла из города. Ее не заметили даже стражники.

Гуинед шла полторы недели, прежде чем почувствовала, что степи кончились. Ветер был не таким суровым, деревья стали толще и крепче, а животные встречались куда чаще. Эльфийка с радостью охотилась, пила свежую воду из родников, если те попадались по пути. Ей вдруг показалось, что она оказалась дома, хотя над головой не нависал каменный потолок, а Священный маяк не освещал все своим белым светом.

Когда эльфийка прошла далеко на юг, она устроилась на ночь возле холма. Земля была сухой и теплой, дождь не шел уже давно, Гуинед даже не укрывалась плащом. Ветра не было вовсе, да и костер горел жарко.

Девушка разложила перед собой три камня разной формы. Округлый, квадратный и треугольный. Эльфийка села на колени и вздохнула. Она почувствовала запах жареного мяса, которое только недавно приготовила на костре, и зелени, окружавшей ее.

– Богиня? Ты слышишь меня? Это Гуинед, твоя дочь и слуга. Укажи мне путь. Где мне найти тебя? Где твое святилище?

Гуинед не услышала ответа. Она оглянулась. Ничего вокруг не изменилось. Ветер не появился, деревья спокойно стояли на своих постах, а на небе звезды сияли, как и прежде.

– Эл’Ари?

Треугольный камень чуть дернулся. Гуинед наклонилась к нему и внимательно изучила, куда он показывал. На юго-запад. Значит, она была на правильном пути.

Гуинед поклонилась невидимой богине и мысленно поблагодарила ее. Уже утром она сложила камни в сумку, надеясь, что за ночь богиня скажет что-нибудь еще. Но те оставались на своих местах.

* * *

Гуинед увидела посреди заросшего леса узенькую тропу. Следов на ней не было, но она выглядела такой старой, будто появилась еще в древние времена. Ни один листочек на падал на нее с дерева, ни одна травинка на пригибалась к ней. Будто вся природа учтиво обходила стороной эту тропу, и Гуинед почувствовала себя преступницей, ступая на нее.

Тропа была прямой, хотя иногда сворачивала то влево, то вправо, лавируя между деревьями. Идя по ней Гуинед спустилась с холма, обошла овраг и спустилась в низину.

Святилище Эл’Ари поросло мхом. И раньше это была невесть какая постройка, но сейчас оно напоминало декоративный колодец с дверным проемом, который вырыли из земли. Только огромный колодец.

Гуинед вошла внутрь. В Святилище природа была немного другой. Различия легко ускользали от глаз, и все же Гуинед увидела, что некоторые листы росли неправильно, лицевой стороной вниз. Редкие травинки заворачивались внутрь. Кора на двух деревьях, растущих прямо у входа, ближе к корням становилась совсем гладкой, словно отполированной.

Посреди Святилища было озерцо, в центре которого росло маленькое деревце размером с ладонь. Возле этого озера сидела богиня Эл’Ари. На ее беловолосой голове лежал венок из ярких цветов, которых Гуинед до сих пор не встречала.

Богиня перебирала пальцами в воде и смотрела на небо. Ее словно бы не смущало, что вот-вот пойдет дождь, а земля не нагрелась после прохладной ночи.

– Богиня, – сказала Гуинед и тут же склонилась. Девушка едва заметно дрожала, ее руки и ноги были напряжены, словно эльфийка готовилась к нападению. Казалось, что Гуинед собрала все силы в один крепкий узел, чтобы не упасть в обморок от волнения.

– Девочка моя! – крикнула богиня и подбежала к эльфийке. Она обняла Гуинед и легко поцеловала ее. От Эл’Ари пахло свежей травой, цветами и чем-то неуловимо сладким. Все равно что зайти в цветочную лавку, где еще и сладостями приторговывают из-под полы. – Добралась. Как ты? Как путь? Не голодала?

– Земля меня прокормила, богиня.

– Земля всех нас кормит, разумеется, что и для тебя она не сделала исключение. Пойдем, выпей немного воды, это освежит твои мысли.

Эл’Ари отвела Гуинед к озерцу и позволила ей сделать два глотка, зачерпнув воды ладонями. Вода на вкус напоминала талый снег, только чище. Уже после первого глотка Гуинед почувствовала странную слабость. Словно весь путь до Святилища эльфийка не позволяла себе расслабиться, но тут решила отдохнуть.

– Больше не стоит, иначе тебя сморит сон, – сказала Эл’Ари. – Я сама создала эту воду, сразу после Маяка, что стоит в Светоче.

– Я чувствую себя… иначе.

– Твое тело устало, ему нужен отдых. А вот голова стала куда свободнее, раз теперь ей не нужно поддерживать все мышцы в напряжении. – Богиня улыбнулась. – Все просто.

– Богиня, ты призвала меня. Верховный жрец Аллорий сказал, что меня здесь ждет миссия, и я пришла к тебе, чтобы исполнить ее.

– Ох какая, сразу к делу? Нет, дорогая моя, сначала ты отдохнешь с толком, приведешь себя в порядок и съешь приличный ужин. – Гуинед открыла рот, но богиня жестом прервала ее. Вдруг улыбчивое лицо Эл’Ари сменилось маской строгой учительницы, подопечный которой никак не может успокоиться и взять в руки перо. – Даже не думай спорить. Богиня я или нет?

Гуинед покорно кивнула. Она постелила свой плащ на землю и села, поджав ноги. Эльфийка медленно моргала, ее плечи опустились. Эл’Ари подошла к девушке, положила одну руку на спину, а другую на грудь и легким движением уложила Гуинед спать.

Эльфийка проспала почти сутки. Она открыла глаза только рано утром, когда лучи солнца только начали проклевываться из-за горизонта. Эл’Ари еще спала. Прямо так, на траве, положив голову на руки. Казалось, она даже не дышала. Казалось, что богиня была частью Святилища, частью этого организма. Ветвистые кусты точно легкие, озерцо – сердце. Трава не иначе как кровь, а цветы – те самые бабочки в животе. Кем же была Эл’Ари?

Гуинед смотрела на хрупкую женщину и все пыталась понять это. Богиня не была похожа на всемогущую владычицу. Не была похожа даже на хоть сколько-то властную женщину. Некогда потерявшийся ребенок, который обрел новый дом в Святилище, вот кем была Эл’Ари.

Эльфийка вышла из Святилища и размялась. Ее спина затекла от долгого сна, а руки и ноги словно бы подзабыли все заученные движения. Гуинед подняла свой клинок, вывернула запястье и провела острием небольшую дугу, словно бы отводя оружие невидимого противника. Эльфийка выставила правую ногу вперед, а меч положила плашмя на свободную руку, а затем резко развернулась и со свистом рассекла воздух.

Гуинед убрала свой клинок в ножны и взяла в руки лук. Она медленно провела пальцами по тетиве, довольно кивнула своим мыслям и достала стрелу из колчана. Сейчас, вдали от родины, Гуинед радовалась прощальному подарку Аллория. Хоть этот лук и был сделан из южного дерева, он так напоминал дом. В нем чувствовалась изысканная практичность Светоча. Никаких рисунков, никаких завитков, никакой краски. Но идеально выверенная форма, идеальные изгибы, которые мог оценить только настоящий ценитель. Любой достойный лучник мог бы сразу понять, что это оружие способно на многое. И Гуинед это понимала.

Эльфийка быстро вскинула лук и, не целясь, выстрелила. Ее рука металась от колчана к тетиве, натягивая ее с бешенной скоростью. Свист. Свист. Свист. Восемь стрел меньше чем за минуту вонзились в ствол дерева. Шесть из них пригвоздили к коре листья. Гуинед хмыкнула.

Послышался шорох. Эльфийка достала новую стрелу, но тетиву натягивать не спешила. Она пригнулась, прислушалась. Кто-то приближался. Не животное, не ветер. Шумел человек.

Гуинед прищурилась. Как не напрягала она зрение, эльфийка никак не могла никого увидеть. Это было странно, она всегда первой замечала врага. Гуинед отошла за дерево, выглянула и только тогда заметила, что к ней шла Эл’Ари.

– Дорогая моя, я тебя напугала?

– Я привыкла быть начеку. – Гуинед убрала стрелу в колчан и вышла на свет. – Лучше проявить излишнюю предусмотрительность, чем умереть.

– О, это дерево недовольно, – сказала Эл’Ари, взглянув на утыканный стрелами ствол. – Оно думает, что ты пыталась его убить.

– Деревья думают?

– Ну разумеется! Разве это не очевидно? – Гуинед не ответила. Она лишь как можно почтительнее подошла к дереву и вытащила все стрелы, вернув их в колчан. Ни одна из них не повредилась, впрочем, это и неудивительно. Что эльфийской стали до какой-то там коры? – Ты не поохотишься для меня? Я уже так давно не ела мясо, а тут такой случай подходящий.

– Мне… убить кого-то? В вашем лесу?

– Это не мой лес. И не твой. И не короля. Он ничей. – Эл’Ари задумалась. – Надеюсь, что ничей. Нам так будет проще. И я совсем не питаю иллюзий, дорогая моя! Я не умру от грусти, если ты ради пропитания убьешь пару зайцев. Или, может, даже фазана! Только без мучений. Похоже, ты стреляешь метко. Подари им быструю смерть.

Гуинед отправилась охотиться на север. Она шла ровно, быстро, но тихо. Любой позавидовал бы таким способностям, не каждому суждено родиться эльфом. Девушка мягко переводила ногу с пятки на носок, держа стрелу на тетиве, и ни разу не наступила на сухой лист или ветку.

Гуинед выслеживала оленя. Молодая особь прошла тут не больше часа назад, опытному охотнику, знающему эти леса, не составило бы труда найти дичь. Но Гуинед эти места были незнакомы, она блуждала около получаса, пока не взяла ложный след и не вышла на то же место, где была раньше. Но эльфийка все же подарила быструю смерть двум кроликам.

Эл’Ари ждала Гуинед в Святилище. Она угрюмо смотрела в озерцо, иногда проводя рукой по воде, и, кажется, каждый раз становилась мрачнее. Но завидев эльфийку с двумя тушками, богиня мило улыбнулась.

– Пожарь их нам, пока я читаю, – сказала она.

– Читаете? – Гуинед осмотрелась, словно искала книжные полки или хотя бы комод, где можно было хранить рукописи. Даже палатка сгодилась бы! Но нет, только растения, заключенные в голые стены.

– Мой брат написал несколько книг. – Эл’Ари указала на воду. – И я их читаю. Признаться, не такого я ожидала.

Гуинед заглянула в воду, но и там не увидела ничего интересного. Лишь несколько мелких рыбок, плавающих по кругу, словно хотели нагнать волн в этом озерце.

– Дорогая моя, только я могу читать в воде, – сказала богиня и засмеялась. – За завтраком я расскажу тебе то, что следует, но, боюсь, пересказать двадцать один том монументального труда Ши’Ена я не успею. Да и незачем тебе столько знать. Бессмысленно. – Эл’Ари словно помрачнела и провела рукой по воде. Гуинед догадалась, что так богиня перелистывает страницы, и не стала ей мешать.

Эльфийка развела огонь, нашла подходящие ветки, чтобы сделать подобие вертела, и разделала кролей. Огонь словно специально стремился угаснуть, так что Гуинед приходилось разжигать его снова собственным жаром, поэтому, когда мясо уже приготовилось и подрумянилось, она совсем устала.

Эл’Ари прервала чтение, аккуратно обошла озерцо и села напротив Гуинед. Богиня вцепилась пальцами в землю, и из почвы тут же выросли два листа размером с ладонь. Эл’Ари сорвала их, один оставила себе, а один отдала Гуинед.

– Съешь это, – сказала она. – Поможет засыпать по ночам и снизит аппетит. Я сама придумала это растение, в Нэннии его не было, пока боги не пришли сюда.

– Как оно называется? – Гуинед откусила лист. По вкусу он напоминал недозревшую землянику.

– Название я не придумала. – Богиня хихикнула. – Ши’Ен предложил «aorol», но мне показалось это неправильным.

– Почему?

– Aorol переводится с нашего языка как «родина». – Богиня вздохнула. – Мы часто скучали по нашей родине. Нэнния и вполовину не так прекрасна, как наш мир. – Эл’Ари улыбнулась, и Гуинед не знала, закончила ли она. – У меня для тебя подарок.

Эл’Ари сняла свое серебряное ожерелье и вложила его в руки Гуинед. Эльфийка провела пальцем по тоненькой цепочке и, сама того не ожидая, улыбнулась.

– Оно понадобится тебе, – сказала богиня. – Это серебро из моего мира, оно обладает силой. Каждый из богов хранит такое сияющее напоминание о родине. – Эл’Ари выдохнула. – Пожалуй, я могу рассказать тебе кое-что, раз обстоятельства так сложились. Как же там было? Ох, такое ощущение, что все это сон, а не воспоминания. Я не помню запахов, помню только, что они были другие. Чуть ярче, чуть сочнее. У нас было два солнца и три луны, так что даже ночью земля была освещена, словно днем. Дождь шел чистый и сладковатый, а ветер всегда дул теплый. Никаких воин, никаких раздоров. Каждому хватает еды, воды. Каждому хватает места.

– Звучит здорово.

– И было здорово. И мы боролись, дорогая моя. Боролись за этот мир всеми силами. Честно. – Эл’Ари заморгала, словно ей в глаза что-то попало. – Ши’Ен так больше прочих. Мы использовали все наши силы, чтобы избавиться… Чтобы помочь.

– Вам не стоит говорить мне ничего, что причиняет боль.

– Спасибо, дорогая моя. Спасибо тебе. Я хотела выложить всю правду, хотела рассказать, раз все так сложилось. Но я не могу. Думала, что смогу. Ах, что это я, совсем расклеилась! Ты ведь хочешь узнать не о моем мире, а о своем. Хочешь узнать, что за судьба тебя ждет.

– Да. Хочу узнать это больше прочего.

– Знание – важная вещь. Многие скажут, что важнейшая. Оно всегда приносит пользу, но иногда и горе. Хочет ли мать солдата знать, что ее сына убили? Или она предпочтет жить до конца дней в сладкой и глупой надежде увидеть его хотя бы еще раз?

– Но разве она не захочет узнать о его судьбе? Разве не захочет она его оплакать?

– Я поняла тебя. И я вижу, что ты примешь правду. – Эл’Ари на секунду замолчала, собираясь с мыслями. – Ты умрешь, Гуинед. Вот твоя судьба. Умрешь не от старости, умрешь не в спокойствии. Ты умрешь совсем скоро, пройдя через мучения.

– Что? Я… Аллорий говорил не так! Аллорий говорил, что меня ждет великая судьба. Что я особенная. Я лунная. Я солнечная. Мои волосы белы, как у богов, а в руках заперт жар. Я не могу просто взять и умереть!

– Но ты умрешь. Да, твое наследие будет жить, твое наследие переживет саму Нэннию, но все труды будут бессмысленными. Когда твой поход будет окончен, его следы сотрут как невыгодные страницы истории. Это все еще благость, поверь мне. – Эл’Ари схватила за руку подскочившую Гуинед. – Дорогая моя, тебе нужно смириться. Ты ждала не этого, все мы ждем не того, что получаем. Это нечестно, очень нечестно просить тебя об этом. Ты слишком молода, еще совсем не видела жизнь, а те короткие дни, которые успела застать, провела в уверенности, что твоя судьба особенная.

– Меня уверили в этом! – Гуинед сорвалась на крик. – Меня тренировали, били, таскали за волосы, словно игрушку, пока я не научилась давать сдачи! Я падала в обморок от голода, мои мышцы рвались от напряжения! Каждый день мне вбивали в голову, что я особенная, и каждый вечер я засыпала с мыслью, что скоро это закончится! Скоро я исполню свою судьбу, я стану великой! А что получается? Все мои труды пропадут, точно капли дождя в реке, а сама я умру!

– Это несправедливо, неправильно. Но вспомни, дорогая моя, вспомни, кто ты такая. – Эл’Ари протянула Гуинед фиалку. – Ты особенная. Все равно. Может, ты и умрешь, но сделай так, чтобы твой огонь запомнили надолго.

– Но как? – Губы Гуинед затряслись. Она села на траву и едва заметно шмыгнула носом.

– Гори, дорогая моя. Гори.