Текст книги "Драма на границе (СИ)"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

   Глава 1

   Ранним летним утром его разбудил телефонный звонок. Обычно он просыпался сам с первыми лучами солнца, но вчера его подразделение проводило на границе задержание контрабандистов, поэтому вернуться домой и заснуть, получилось только под утро. Первых несколько секунд после пробуждения, невозможно было понять, телефон действительно звонит или ему это снится. Он открыл глаза, и покосился на дрожащий мобильный телефон, лежавший на тумбочке. Подполковнику Рыбакову Виктору Андреевичу шел 43 год. За плечами оставались долгие годы службы в военной контрразведке. По своему опыту и профессионализму он давно мог занять спокойную руководящую должность в теплом кабинете, но такая перспектива его не привлекала никогда. Как и в молодые годы, он продолжал жить романтикой оперативной службы и ничего не хотел менять в своей жизни. В то время, как его сверстники уже возглавляли отделы, а то и Управления Службы безопасности Украины, он оставался начальником небольшого оперативного подразделения, курировавшего Пограничный отряд на украино-российской границе.

   – Слушаю, Вас, – взяв в руки трубку, ответил Рыбаков.

   – Товарищ подполковник, это капитан Тарасов, – раздался в трубке дрожащий голос начальника пограничной заставы, – У нас беда...

   Он не сдержался и разрыдался в трубку, так и не закончив предложение.

   – Толик, возьми себя в руки. И скажи спокойно, что произошло.

   Рыбаков знал почти всех офицеров отряда поименно, поэтому предпочитал общаться с ними неформально.

   Через насколько секунд, Тарасов, сделав глубокий вздох, продолжил:

   – На первом маршруте в районе села Жаркое, неизвестные лица расстреляли пограннаряд, в составе прапорщика Петрова и рядового Маменко.

   – Как расстреляли? – опешил от неожиданности Рыбаков, – Кто?

   – Не знаю, – всхлипывая, стал отвечать начальник заставы, – Утром они не вернулись сна заставу. Я попытался позвонить Петрову на мобильный телефон, но тот у него оказался заблокированным. Подобного у него раньше никогда не было. Радиостанция так же молчала. У Маменко вообще никогда не было телефона. Тогда я с дежурной группой выехал на участок и в посадке обнаружил труп прапорщика Петрова. Радиостанция лежала рядом с ним, а мобильного телефона при нем не оказалось. Не оказалось на месте и его автомобиля, да и рядовой Маменко бесследно пропал. Только минут через десять дежурный по райотделу милиции сообщил, что он обнаружен в Старосельской больнице с пулевым ранением в живот.

   – Так это же почти 80 километров от места несения службы. Как он там оказался? – удивился подполковник. За все годы независимости Украины, ничего подобного на границе не было.

   – Не знаю, – на выдохе произнес Тарасов и тихо всхлипнул.

   Рыбаков в душе не осуждал поведение начальника заставы и не воспринял его слезы, как проявление малодушия. Он знал, что они с прапорщиком были кумовьями и по этой причине поддерживали достаточно близкие отношения. Нужно учесть, что нынешние пограничные войска Украины разительно отличаются от Пограничных войск КГБ СССР. Сейчас заставы комплектуются на контрактной основе преимущественно из местного населения близлежащих сел и хуторов. Пограничники живут в своих домах, вне службы занимаются сельским хозяйством или рыболовством. Их образ жизни и интересы мало чем отличаются от уклада жизни односельчан, если не считать дежурств и нарядов по охране границы. По своей сути эти подразделения больше напоминают казацкие куреня, нежели воинские формирования времен СССР. Поэтому отношения между начальником и подчиненными не всегда соответствуют требованиям Устава.

   Рыбаков отключил телефон и сидя на кровати, продолжал молча глядеть перед собой. В его голове не укладывалось, как такое происшествие могло произойти в столь благополучном и спокойном регионе.

   Через минуту вновь зазвонил мобильный телефон.

   – Слушаю, – почти сразу ответил Рыбаков.

   – Виктор, доброе утро, хотя вряд ли оно доброе, – прозвучал в трубке голос старшего оперуполномоченного Олега Цымлянского, – У нас труп.

   С Рыбаковым они были почти одного возраста и в одном звании, поэтому, когда они общались наедине, отношений подчиненности между ними не существовало.

   – Здравствуй, Олег. Я уже в курсе, – ответил Виктор, и без паузы продолжил:

   – Хорошо, что ты позвонил. План такой, Не будем терять времени. Сейчас сразу езжай в село Жаркое, где было совершено убийство, а я поеду в больницу, пообщаюсь с патологоанатомом и местными криминалистами. Судя по всему, райотдел милиции там уже работает, поэтому подключись к ним и сам еще раз все тщательно осмотри. Потом созвонимся.

   Он выключил телефон, не дожидаясь ответа своего коллеги, и стал быстро собираться.

   Виктор ехал на своем автомобиле по трассе в сторону границы. За несколько лет службы на данном участке, эта дорога ему стала почти родной. Он получал удовольствие, когда ехал на службу этим маршрутом. По одну сторону трассы простиралась, мерцающая солнечными зайчиками, гладь Азовское моря, по другую, бушевали бескрайние колосящиеся поля, плавно переходящие в небо. От этого знакомого и каждый раз нового пейзажа у Виктора появлялось чувство свободы, воздуха и эйфории. Так было всегда, но не в этот день. Рыбаков поймал себя на мысли, что невольно пытается оттянуть момент начала расследования убийства, и поэтому едет значительно медленнее, чем обычно.

   Через полчаса он подъехал к зданию районной больницы. Это было ничем не приметное трехэтажное здание из белого силикатного кирпича, цветочными клумбами у входа и побеленными бордюрами. Был выходной день, поэтому привычной суеты во дворе не наблюдалось. На стоянке возле приемного отделения сиротливо стоял милицейский воронок. Остановившись рядом с ним, Виктор вошел в здание и в коридоре сразу же увидел начальника уголовного розыска Виталия Ботина. Тот разговаривал с врачом и не сразу обратил внимания на вошедшего Рыбакова.

   – Здравствуйте, – произнес Виктор, подойдя к мужчинам.

   – Доб... Здравствуй, Виктор, – ответил Ботин и протянул ему руку. Изначально он хотел сказать добрый день, но вовремя спохватился, что в такой день подобная форма приветствия не уместна.

   – Знакомьтесь, это главврач больницы Семенов Василий Денисович, – представил Виталий своего собеседника.

   Виктор протянул ему руку и назвал себя. Врач молча ответил крепким рукопожатием.

   – Что можете сказать по данным предварительного осмотра? – обратился к нему Рыбаков.

   Семенов поправил очки, и, засунув руки в карманы халата, ответил:

   – Определенно могу сказать одно. Смерть наступила мгновенно. Обе пули прошли на вылет. Одна из них перебила аорту в области сердца, вторая вошла в голову через подбородок и вышла через мозжечок. Ранения были несовместимы с жизнью. Видимо стреляли с близкого расстояния, потому что на теле остались следы порохового заряда.

   – А сколько гильз нашли на месте преступления? – уже обратился Рыбаков к Ботину.

   – Пока три. Там еще работают мои опера, – ответил Виталий, – Но, видимо, больше и не будет. Две пришлись Петрову и одна Маменко. Так что, все сходится.

   – А гильзы от какого оружия?

   – Калибр 5,45мм, – хмыкнул милиционер, – АК-74 и его производные. Самый ходовой автомат на сегодняшний день.

   – Это точно, – рассеянно произнес Рыбаков. – А что говорят коллеги из Старосельского райотдела милиции? Они опрашивали Маменко?

   – Увы, когда того доставили в больницу, он был в шоке. Поэтому ему что-то вкололи, и он уснул. Но врачи сказали, что рана не серьезная. Жизненно важные органы не повреждены.

   – А как такое может быть при ранении в живот? – удивился Рыбаков.

   – Сам не знаю, – ответил Ботин, и добавил с легкой ухмылкой, – По-моему, военные – это твоя головная боль. Мы работаем по месту и по гражданским лицам. Поэтому, надеюсь, что ты мне расскажешь, какие показания будет давать Маменко.

   – Насколько я знаю, у Петрова был автомобиль «Нива». Он где? – поинтересовался Виктор.

   – Да, мы выяснили, что выезжали они на машине, но на месте преступления ее нет.

   – План «Перехват» объявили?

   – Что бы мы без тебя делали? – усмехнулся Ботин, – Конечно, объявили. Работать мы еще не разучились.

   – Ты прав, извини, Виталик. Спасибо тебе, за помощь, – поблагодарил его Рыбаков и на прощание протянул ему руку.

   – Удачи, – пожимая ладонь, ответил Ботин, – Если что-то узнаешь интересное, то не сочти за труд, сообщи мне.

   Он развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Врач, молча кивнув головой в знак прощания, направился в противоположную сторону.

   Виктор вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер Цымлянского.

   – Слушаю, шеф, – почти сразу ответил тот. Он всегда так обращался к Рыбакову при посторонних.

   – Ты уже на месте или еще в пути?

   – Обижаешь, начальник. Я уже как полчаса народ опрашиваю, – доложил оперуполномоченный, и, понизив голос, интригующе добавил: – Даже кое-что узнал интересное.

   – Тогда жди меня на месте, я скоро буду. – Сказал Рыбаков и выключил телефон.

   Он вышел из больницы и увидел на лавочке сидящую женщину. Она была неестественно бледна, глаза ее закатывались, она теряла сознание. Возле нее крутились мужчина и медсестра, пытающаяся заставить ее выпить какое-то лекарство. Через несколько секунд, оттолкнув Виктора в сторону, из больницы выбежали санитары с носилками. Они быстро уложили ее и понесли в приемное отделение. Мужчина неотрывно следовал за санитарами. Поравнявшись с Рыбаковым, он остановился и произнес:

   – Вы меня не помните?

   У мужчины было серое лицо, красные опухшие глаза и седая щетина. Виктор не сразу узнал в нем отца Петрова, хотя ранее с ним дважды встречался. Приблизительно, они были почти сверстниками, но потеря сына в одночасье состарила его лет на десять.

   – Примите мои искренние соболезнования, – с трудом выдавил из себя Рыбаков.

   Мужчина молча кивнул и, посмотрев в глаза подполковнику, произнес:

   – Я очень Вас прошу, найдите убийцу моего сына.

   Рыбаков хотел ему сказать что-то вселяющее надежду, но ничего подходящего в этот момент подобрать не смог.

   – Обещаю Вам, что сделаю все от себя зависящее, – ответил Рыбаков стандартной фразой и отвел взгляд. Невольно у него появилось чувство вины перед этим человеком, как будто эта смерть произошла из-за какого-то его упущения или личной халатности. Петров – старший опять молча кивнул и, утирая набежавшую слезу, поспешил за удаляющимися санитарами и женой.

   Виктор, отгоняя от себя набежавшие хмурые мысли, сел в автомобиль и направился в село Жаркое. В летнее время этот населенный пункт полностью соответствовал своему названию. На бескрайних степных просторах не было никаких зарослей, кроме двух редких посадок. Вдоль одной из них проходила государственная граница, вдоль другой – грунтовая дорога, ведущая от линии границы к селу. Даже близость моря, на берегу которого располагалось село, не спасала от царившего здесь пекла. Здесь всегда раньше, чем где-либо, выгорала трава, и желтели листья. Ни ученые, ни местные жители не могли объяснить этого феномена.

   Виктор ехал по сельской дороге, ни разу не видевшей асфальта, и пытался найти в селе какие-то изменения. Ему казалось, что подобное происшествие должно было встряхнуть сельский уклад жизни, внести какой-то переполох. Однако, внешне, ничего не говорило о произошедшей ночной трагедии. Как обычно, старики сидели за столом под старым орехом и играли в домино. Детвора поливали друг друга из водяных пистолетов. Так же, как обычно, через дорогу перебегали гуси и куры, а на лугах мирно паслись коровы. Жизнь протекала своим чередом и местных жителей мало интересовали ночные события.

   Почти у самой линии границы, где начиналась посадка, Виктор заметил несколько машин и скопление людей. По грунтовой дороге, он сразу же направился к ним. Подъехав ближе, Рыбаков увидел там представителей пограничной службы и местной милиции. Они прочесывали буквально каждый сантиметр травы и не обратили внимания на подъехавший автомобиль. Не успел Рыбаков выйти из машины, как к нему подошел Цымлянский.

   – Виктор, новости такие, – без приветствия, начал рассказывать он, отводя начальника в сторону от места происшествия, – На месте нашли только три гильзы.

   – Это я уже знаю, – перебил его Рыбаков, – Я общался с начальником уголовного розыска.

   – Но ты, наверное, не знаешь самого интересного? – сделал интригующую паузу Цымлянский и, не увидев ожидаемой реакции на лице начальника, продолжил, – Все три гильзы одной серии и именно патроны этой серии имеются на нашей заставе.

   Рыбаков на минуту задумался.

   – А что с оружием? – уточнил он, – Оружие нашли?

   – К сожалению, нет, – ответил Олег, – Нет ни пистолета Петрова, ни автомата Маменко. Зато на линии границы я нашел свежий след автомобиля. Судя по узкому протектору, это либо «Нива», либо «Волынь».

   – У Петрова была «Нива», – заметил Рыбаков и тут же добавил, – И в наряд он поехал на ней.

   – Но, здесь ее нет, – удивленно ответил опер.

   – Я знаю. Милиция уже объявила план «Перехват», но пока безрезультатно.

   Цымлянский в ответ только развел руками.

   – На всякий случай сделай слепок того протектора, который ты нашел. С чем черт не шутит, может на что-то это нас выведет.– посоветовал Рыбаков и тут же спросил: – Алебастр есть в машине?

   – Обижаешь, начальник, у меня всегда пакет в багажнике? – с улыбкой ответил Олег.

   Начальник остановился и, повернувшись лицом к товарищу, сказал:

   – Тогда, давай подведем итог тому, что у нас, получается на данный момент.– Он нервно почесал подбородок и продолжил, – Если на нашу территорию заехали вооруженные нарушители, то наряд, получается, даже не принял никаких мер к их задержанию. Более того, у них похитили оружие и из этого же оружия их же еще и расстреляли. О чем это говорит?

   – О том, что они были либо знакомы, либо поздно заметили нарушителей и те успели захватить у них оружие.

   – Совершенно верно. – согласился с коллегой Рыбаков, – Я допускаю, что нарушители в пешем порядке напали на наряд, разоружили их, а затем, забрали автомобиль Петрова и самого Маменко.

   Рыбаков присел на кочку и стал молча смотреть в сторону горизонта, обдумывая дальше свою версию.

   – Не исключено, Что они спали в это время, – стал высказывать свои предположения Цымлянский, – Контрабандисты могли выйти с сопредельной территории, чтобы договориться с ними о переходе границы и увидели их спящими. Автомат Маменко, по всей видимости, лежал на сиденье и, естественно, возник соблазн его украсть. Но в этот момент, кто-то из них проснулся и тогда нарушитель выстрелил.

   – Но, если он застрелил одного, тогда для чего нужно было оставлять в живых другого? – возразил Рыбаков.

   – Как для чего? – стал отстаивать свою версию Цымлянский, – Если они не местные и не знают дорог, Маменко мог им пригодиться, как проводник.

   – Хорошо, а зачем тогда нужно было автомобиль забирать? – вновь возразил начальник.

   – Да, для того, чтобы подозрения бросить на Маменко, – пояснил свою точку зрения Олег.– Они, а я думаю, что нарушителей было несколько человек, не рассчитывали, что мы найдем все три гильзы.

   – Олег, ты можешь внятно в двух словах, изложить свою мысль? Причем тут три гильзы и Маменко? – перебил его Рыбаков.

   Цымлянский, глубоко вздохнув, присел рядом и через минуту высказал

   – Да вот причем, они надеялись, что Маменко найдут ни сразу и спишут убийство на него. А так, как мы нашли гильзы и нашелся хозяин автомата тоже с пулевым ранением. То, картина меняется. Получается, что на три гильзы три пулевых ранения, два у Петрова и одно у Маменко. – Он внимательно посмотрел на начальника и стал продолжать:

   – Я думаю, что дальше дело было так. Когда они заметили, что Маменко жив, то взяли его с собой в качестве заложника и проводника. Автомобиль Петрова с украинскими номерами в районе знают все ГАИ-шники, поэтому, по их мнению, его машину никто не будет останавливать. На вторую «Ниву» уже никто не обратит внимания, тем более в выходной день. А дальше, выехав на трассу, они должны были бросить автомобиль Петрова.

   – И добить Маменко, – перебил его Рыбаков.

   Олег умолк и также стал молча смотреть на море. Раненый Маменко не вписывался ни в одну из версий.

   – Частично я согласен с твоей версией, – прервал молчание Виктор, – Но для того, чтобы все стало на свои места, я предполагаю, что на месте происшествия в Маменко не стреляли. Его действительно хотели использовать, как проводника, а затем, когда выехали на трассу, выстрелили в него и бросили , как впрочем, и автомобиль. За ненадобностью.

   – Логично, – согласился Цымлянский, – Но, как быть с тремя гильзами?

   – Очень просто. Автомат, если стоит не на одиночной стрельбе, обычно дает очередь из трех патронов. Вспомни, когда стреляешь очередями, то ствол автомата непроизвольно поднимается вверх. У Петрова ранения в области сердца и лица. Можно предположить, что первый выстрел был в грудь, второй, по мере подъема ствола, в лицо, а третий – ушел в воздух.

   – Согласен, – ответил Олег.

   Рыбаков встал с земли, отряхнул брюки и спросил у Цымлянского:

   – Тык что ты говорил, узнал в результате опроса людей?

   – Ах да, – оживился тот, – Я спускал в овраг к морю. Там отдыхающие разбили палаточный лагерь. Конечно, оттуда не видно места происшествия, зато все хорошо слышно. Я опросил отдыхающих, и они рассказали мне, что видели свет фар от автомобиля в районе 22 часов и слышали, как он проехал в сторону села. А вот выстрелы раздались несколько позже, когда они начали готовиться ко сну. В смысле отдыхающие, – уточнил он.

   На этом Олег закончил свой доклад и, ожидая реакции начальника, посмотрел на того.

   – И какие же мысли появились в голове старшего опера поэтому поводу? – не бес сарказма спросил Рыбаков.

   Цымлянский театрально склонил голову на бок, сделал многозначительную паузу и произнес:

   – Пока, не знаю, но у меня родилась еще одна версия.

   – И какая же?

   – Я думаю, они могли быть в сговоре с контрабандистами. По-моему сейчас это не редкость. Вместе с ними перевезли груз ближе к городу. Как обычно пограничники могли ехать первыми, чтобы проверить дорогу, а вторая машина с грузом шла за ними без света фар. Потому отдыхающие и видели только одно зарево от фар. Затем они вернулись на автомобиле Петрова к месту несения службы с одним из нарушителей и во время расчета что-то не поделили. Вот и началась стрельба. А затем, этот нарушитель уехал с места трагедии на автомобиле Петрова.

   Первая часть версии Цымлянского была не лишена логики. После развала Союза пограничники с обеих сторон достаточно часто подрабатывали на границе на контрабандистах, пропуская их за определенную плату, а порой и вообще сопровождая до ближайшего населенного пункта. В его версию не укладывалась только таинственное исчезновение второго пограничника.

   – А куда тогда пропал рядовой Маменко? Самостоятельно переместился в пространстве на 80 километров в сторону? Или в состоянии шока от ранения в живот пробежал такое расстояние?

   – На этот вопрос у меня пока нет ответа. Нужно все хорошенько обдумать. – Разочаровано произнес Олег и, как школьник опустил глаза.

   Рыбаков по-дружески хлопнул товарища по плечу и взглянув на него, сказал:

   – Не будем сейчас накручивать тень на плетень. Все равно, пока не услышим версию Маменко, картинка у нас не сложится. Поэтому, ты давай опрашивай местных жителей, может быть, кто-то из них что-то еще видел, а поеду в больницу к раненому. Вечером встретимся и обсудим.

   – Как вечером? – удивился Цымлянский, – Сегодня же выходной.

   – Олег, какой выходной? Через пару часов здесь генералов будет больше, чем отдыхающих в том лагере, – Виктор кивнул в сторону балки, откуда недавно вернулся Олег.

   Цымлянский, тяжело вздохнув, тихо пробормотал:

   – А я сегодня договорился с соседями на шашлыки поехать.

   – На пенсии будешь ездить на шашлыки, а сейчас, давай отрабатывай надбавку к жалованию за особые условия службы.– категорично отрезал начальник и сел в свой автомобиль.

   Глава 2

   Районная больница города Старосельска мало, чем отличалась от той, которую этим утром посещал Виктор. Видимо в советские времена строились они по одному проекту из одних и тех же материалов. Все двери в здании были открыты настежь. По всей вероятности, таким образом, администрация больницы решала проблему отсутствия кондиционеров. Рыбаков зашел в приемное отделение, но там никого не оказалось. Он вернулся во двор, огляделся по сторонам и вошел в больницу через главный вход. Здесь, как и в приемном отделении, пообщаться с кем-то не получилось. Создавалось впечатление, что по выходным дням медперсонал райбольницы уходил отдыхать вместе с больными, а жители Старосельска жаловались на здоровье только в рабочие дни. Заглянув, практически во все помещения первого этажа, Виктор, наконец, попал в операционную. Тут он увидел первых людей. Две пожилые женщины в белых халатах протирали инструменты, а тучный мужчина, видимо врач, надевал резиновые перчатки. Увидев Рыбакова, он строго спросил:

   – Кто Вы такой? Как Вы сюда попали?

   Виктор показал врачу свое служебное удостоверение и представился.

   – Чем могу быть Вам полезен? – более любезным тоном произнес врач. Он указал рукой на дверь, приглашая выйти в коридор.

   – Я хотел бы поговорить с поступившим к Вам сегодня пограничником. Это возможно? – спросил Рыбаков.

   – Ему сейчас будем делать операцию, – произнес доктор, после непродолжительной паузы, – Поэтому, если не долго, то, пожалуйста, он в палате номер 4, последняя дверь направо по коридору. У него там родители, так что поторопитесь.

   – А как его самочувствие? – почти на ходу спросил Рыбаков.

   -Удовлетворительное. Он родился в рубашке, пуля прошла по касательной, порвав только мышечную ткань. Слава богу, что его быстро нашли, а так мог бы умереть от потери крови.

   – Спасибо, доктор. – ответил Виктор и направился в палату.

   Андрей Маменко сидел на больничной койке, прижимая ладонь к правому боку. Рядом с ним находилась мать, которая беспрерывно гладила сына по голове, утирая слезы и что-то причитая. Отец сидел напротив них на стуле, облокотившись на спинку, и молча смотрел в пол. Увидев вошедшего Рыбакова, солдат встал с места, придерживаясь за плечо матери. В этот момент на его лице появилась гримаса боли, он тихо всхлипнул, но попытался выпрямиться.

   – Сиди, сиди, Андрей, – сопровождая свои слова характерным жестом руки, произнес Рыбаков.

   Маменко осторожно присел и вопросительно посмотрел на гостя.

   – Я могу поговорить с Вашим сыном? – обратился Виктор к родителям солдата.

   – Конечно, – ответила мать, не двигаясь с места.

   – Желательно наедине.

   Женщина вопросительно посмотрела на незнакомого офицера, затем перевела взгляд на мужа. Тот, также молча кивнул головой, в знак согласия, и поднялся со стула. Жена еще раз прижала к себе сына, поцеловала его в лоб и медленно направилась в коридор.

   Рыбаков с жалостью посмотрел на молодого человека. Тот смотрел на подполковника глазами полными слез, и молчал. Виктор не знал с чего начать, но, вспомнив о лимите времени, спросил без всяких вступлений:

   – Андрей, расскажи, что произошло на границе, только быстро. У нас мало времени.

   Маменко облизнул губы, а затем, опустив глаз, стал рассказывать.

   – Мы заступили в наряд в 21 час. – заикаясь начал он, – Около 22 часов со стороны России на нашу территория въехал автомобиль «Нива». Из-за посадки мы выехали ей на перерез и перегородили путь. Петров оставался в машине, а я вышел из автомобиля и направился проверить документы у нарушителей. Когда я подошел к автомобилю, со стороны водителя выскочил мужчина в вязаной шапке-маске. Я ничего не успел ни понять, не спросить, как он сразу же меня ударил кулаком и я потерял сознание. Так что, я не знаю, что там происходило дальше.

   – А сколько человек было в машине? – спросил Рыбаков.

   – Я же Вам говорю, что не успел ничего разглядеть, да и темно было. Опять же говорю, удар был настолько неожиданным, что я сразу потерял сознание. Хотя, – немного подумав, вспомнил он, – Я успел запомнить, что тот был в перчатках, несмотря на жару, и из-под маски у него виднелась черная борода. А что по этому поводу рассказывает Петров?

   – Петров уже ничего не расскажет. – на выдохе произнес Рыбаков. – Он мертв.

   – Как мертв? – с ужасом в глазах вымолвил солдат.

   – Убили его, – сухо ответил подполковник и тут же продолжил:

   – Ну а что было дальше? После того, как ты пришел в сознание.

   У Маменко задрожали руки. Он на несколько секунд замолк и уставился взглядом в пол. Затем, взяв себя в руки, продолжил:

   – Меня везли в автомобиле Петрова, руки были связаны скотчем. У Леши, то есть у Петрова, задние кресла были сняты, поэтому я лежал в багажном отсеке. Я не знаю, сколько по времени я был без сознания, но когда пришел в себя, увидел в окно, что едем мы по грунтовой дороге. Когда я приподнялся, водитель это заметил в зеркало заднего вида и остановил машину. Вторая «Нива» следовала за нами. Меня вывели из автомобиля, развязали руки и один из сопровождавших, спросил что-то у другого на непонятном языке.

   Виктор невольно посмотрел на запястья Маеменко. Тот перехватил взгляд и тут же пояснил:

   – Когда я попал в больницу и немного пришел в себя, я помыл руки.

   – Продолжай, – поторопил солдата офицер.

   – Так вот. Второй ему также ответил на том же языке и махнул рукой в сторону оврага. Затем, тот, который меня вез, сказал по-русски, но с акцентом:

   – Ты нам больше не нужен. Иди.

   Маменко, сглотнул слюну и, сделав глубокий вдох, произнес:

   -В руках он держал мой автомат. Я испугался и стоял, как вкопанный. Тогда он еще раз повторил мне команду. Когда и после второго раза, я не двинулся с места, он поднял ствол и выстрелил. В последний момент я попытался увернуться, но не успел. Правый бок обожгло огнем, я закричал от боли и ...больше ничего не помню. Наверное, я потерял сознание, а они посчитали, что я мертв, поэтому и не добили.

   В этот момент в палату вошла женщина в белом халате и обратилась к Рыбакову:

   – Заканчивайте допрашивать больного, его ждут в операционной.

   Затем, посмотрев на Маменко, сказала:

   – Вставай Милок, пойдем за мной на операцию.

   Виктор помог солдату встать и повел его к выходу. Подходя к двери, он спросил его:

   – А куда тебя ударил похититель, что ты так сразу и надолго потерял сознание.

   – В челюсть, – ответил солдат.

   Рыбаков еще раз посмотрел на Маменко, у того, действительно, темнела небольшая гематома на подбородке.

   Родители, ожидавшие сына в коридоре, тут же подхватили его под руки и повели в операционную. Виктор остался в палате. Теперь ему спешить было некуда. Он присел на стул и осмотрелся по сторонам. Его внимание привлекла одежда, висевшая на вешалке. Он подошел и снял с крючка тельняшку. Распрямив ее, он увидел две огромные дыры величиной с кулак. Одна из них была с обгоревшими краями и массой черных вкраплений от пороха. Другая была вся в крови с налипшими кусочками кожи и мяса. Виктору стало не по себе от увиденного, и он тут же повесил тельняшку на место. После этого, он снял с вешалки тужурку и развернул ее. На ней также имелось окровавленное отверстие неестественно продолговатой формы. Только сейчас Виктор почувствовал запах крови, он вернул одежду на крючок и вышел из палаты. Дверь в операционную была открытой, и Рыбаков направился туда. Две медсестры укладывали рядового Маменко на стол. Хирург стоял в дверном проеме и наблюдал за действиями своих ассистентов.

   – Извините, можно задать еще один вопрос, – шепотом обратился к нему Рыбаков.

   – Опять Вы? – возмутился врач. – Вы что не видите, что операция начинается.

   – Как он к вам попал? – не обращая внимания на возмущение доктора, спросил Виктор, имея в виду, Андрея Маменко.

   – Позвонили из фельдшерского пункта села Катериновки. Его там нашли. – лаконично ответил врач и демонстративно закрыл дверь перед лицом подполковника.

   Глава 3

   Виктор вышел из больницы и остановился на крыльце. К зданию приближалась колонна машин с мигалками и надписями на капоте, свидетельствующими об их принадлежности к Государственной пограничной службе Украины. Рыбаков остановился на месте, ожидая их прибытие. Первым подъехал автомобиль « Шкода-октавия», за ней служебные «девятка» и Уаз.

   Из первой машины с трудом вылез генерал-лейтенант Лейдин – командующий Юго-Восточным направлением. Он был высокого роста, почти под два метра и весом более 160 кг. По возрасту, ему уже давно нужно было быть на пенсии, но ежегодно руководство ведомства разрешало ему продлить срок службы еще на год. Вслед за ним из автомобиля вышли еще два генерала, которых Рыбаков ранее не видел. Виктор по военному представился им. Пожав друг другу руки, командующий спросил Рыбакова:

   – Ну, как там Маменко?

   – Ему сейчас делают операцию. – ответил Виктор.

   – Ты успел его опросить? – поинтересовался генерал.

   – Да, но не очень детально.

   Рыбаков не дожидаясь наводящих вопросов, стал рассказывать то, что узнал в процессе опроса Маменко. Выслушав рассказ, Лейдин сложил руки в замок на животе, поджал нижнюю губу, а затем, глядя в никуда, произнес:

   – Не нравится мне все это.

   – Что именно? – спросил Рыбаков.

   – Да вся эта история с чеченскими боевиками, захватом заложника, угоном машин. Все это как-то не естественно. Как будто в киношном детективе.

   – Сценарии детективов часто из жизни берутся, – заметил Рыбаков.

   -Так-то оно так, – протянул генерал, – Но, если б на сопредельной территории был какой-то прорыв, об этом нас бы сразу проинформировали российские коллеги. Да и какой смысл чеченцам в масках лезть к нам. Лишний раз спровоцировать конфликт на границе? Они и так к нам официально идут потоком через пункты пропуска, без стрельбы и без проблем.

   – А помните, в 2001 году мы задержали чеченского боевика, который прятался у нас без документов в Приазовском районе? – попытался возразить Рыбаков.

   – Помню, – ответил генерал, – Но передвигаться по Украине на автомобиле с российскими номерами и без отметок в паспорте о пересечении границы, не логично и рискованно. Мне кажется, что все было намного проще, и на месте происшествия был еще третий человек, о котором мы пока ничего не знаем.

   – Что касается автомобиля, – стал приводить свои аргументы Виктор, – То, возможно, именно для безопасности перемещения по нашей территории боевики, будем так их называть, могли взять автомобиль Петрова с украинскими регистрационными номерами. Ведь до сих пор его «Ниву» нигде не нашли.