Текст книги "Власть Варяга"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

* * *

Старый заброшенный карьер, в котором раньше добывали камень, давным-давно служил в Магадане местом для «стрелок». Его ценили за то, что местность вокруг была ровная и открытая, устроить засаду на подходе было невозможно – все просматривалось, зато в самом карьере можно было хоть из гранатометов стрелять – снаружи не видно.

На этот раз в карьер с разных сторон въехало пятнадцать машин – семь с одной стороны и восемь с другой. Они съехались посередине и остановились метрах в пятидесяти друг от друга. С каждой стороны одна из машин выехала вперед – со стороны «пиковых» это оказался вишневый джип, а со стороны Ростовского скромная «Волга», в которой сидели он сам, Сергеев, Тарантул и Шмель.

– Ишь, как набились, – заметил Шмель, не проявляя ни малейшего признака страха. – В каждой тачке по пять человек, вся кодла сюда выбралась, не иначе.

– Если пальба начнется, может плохо кончиться, – сказал Сергеев. – Нас меньше. У нас во многих машинах по трое, а в одной двое. Да и машин на одну меньше.

– Я же тебе говорил, у меня есть пара тузов в рукавах, – сказал Тарантул. – Так, у них из тачки кто-то выходит. Скорее всего это и есть Расул. Ну-ка, Шмель, ты его в лицо знаешь...

– Он, – уверенно сказал Шмель. – Вылезай, Максим, рулить будешь, ты же здесь вроде как самый главный, про нас они не знают. Да, кстати, ты сказал всем своим, чтобы по белой «Хонде» не стреляли?

Сергеев кивнул и вылез из машины. Они с Расулом сошлись на середине пространства, разделявшего две группы машин, и о чем-то заговорили.

– Почему все-таки по белой «Хонде» стрелять нельзя? – спросил Ростовский, рассматривая шеренгу машин противника, среди которых эта «Хонда» выделялась своим цветом. – Или опять не ответишь, скажешь, что рано?

– Теперь скажу, – спокойно проговорил Тарантул. – Теперь можно. Там мои люди. «Пиковые» же не из одного места все ехали, эта тачка с четырьмя орлами к ним уже на окраине присоединиться должна была. Она и присоединилась. Только перед тем ее мои парни под видом ментов успели тормознуть. Те думали, что обычная проверка, сунут инспектору на лапу и поедут дальше, а не тут-то было. Инспектор им в салон кинул гранатку с «черемухой». И привет. Мои ребята тела оттуда вынесли, оставили блевать на обочине, под присмотром доброго инспектора. А сами тачку заняли. «Пиковые» видят – машина своя, присоединяется в нужном месте, значит, порядок. А стекла-то тонированные, не видно, кто там сидит.

– А как же они после «черемухи» в этой тачке ездят?

– На них маски специальные, немецкого производства, защищают на сто процентов, – пояснил Тарантул. – Так что, когда начнется, они нас поддержат.

– Смотри, кажись, расходятся, – сказал Шмель, внимательно следивший за Расулом и Сергеевым. О чем те говорили, слышно, разумеется, не было, но, судя по мимике и жестам, расставались они далеко не друзьями.

– Приготовиться, – сказал Тарантул. – Шмель, как только Сергеев на десять шагов подойдет, начинаем.

– Но ему же тогда конец, – воскликнул Ростовский. – Подождем хоть, пока они с Расулом по машинам сядут! Ведь когда начнется стрельба, он на самой линии огня окажется!

– Вот и они сейчас так думают, – кивнул Тарантул. – Что мы будем ждать. А мы не будем. Но не боись, мы начнем не со стрельбы.

Шмель тем временем достал из своей сумки черную коробочку с антенной и принялся нажимать на ней какие-то кнопки, Тарантул приготовил рацию.

Сергеев приближался. Вот ему осталось тридцать шагов. Двадцать... Десять...

– Начали! – громко скомандовал Тарантул в рацию, и в ту же секунду Шмель нажал красную кнопку на своей коробочке.

Одновременно прозвучали четыре взрыва. С краев карьера, нависавших над машинами «пиковых», взметнулись фонтаны земли и камней. Огромная каменная глыба, нависавшая над приземистой серой «Тойотой», рухнула на нее, а с другой стороны сразу две крайние машины оказались погребены под кучей земли, камней и песка. В ту же секунду еще две стоявшие рядом машины – черный «Мерседес» и передний джип вишневого цвета – взлетели на воздух, словно взорвавшись изнутри.

Из окон белой «Хонды» мгновенно высунулись автоматные стволы, в ту же секунду расцветшие венчиками огня. Очереди вспороли соседние с «Хондой» машины, из которых в ответ, как показалось Ростовскому, не успело раздаться ни выстрела.

А еще через секунду вылетевшие из машин охранники принялись поливать стоявшую перед ними шеренгу огнем. Но это уже было излишне. Из восьми машин, которые привел сюда Расул, невредимой осталась одна белая «Хонда».

– Не стрелять! – громко скомандовал в рацию Тарантул. – Не стрелять, кому сказал!

Шмель повторил тот же приказ без помощи рации, высунувшись из окна машины. Кто бы мог подумать, что у такого щуплого человека может оказаться такой мощный голос!

Полминуты спустя все стихло, порядок был восстановлен, и сотрудники службы безопасности Ростовского стали острожно, прикрывая друг друга, подбираться к машинам противников.

– Вот и все, – сказал Тарантул, выбираясь из машины и закуривая. – Кажется, все кончено. Остальное – дело техники.

Ростовский вылез из машины вслед за ним и, с искренним удивлением глядя на раскуроченные машины противников, спросил:

– Послушай... Что это было? Откуда взрывы?

– Илья, ты же имеешь дело с профессионалом, – спокойно сказал Тарантул, затягиваясь сигаретой. – Неужели ты думал, что я собираюсь устраивать здесь перестрелку, как у ковбоев на Диком Западе? Сейчас так дела не делаются. Этой ночью Шмель с одним своим приятелем полазил по тому милому обрывчику, – Тарантул указал сигаретой на стены карьера, – и поставил там радиоуправляемые мины, взрывающиеся по сигналу от передатчика. Вот они и взорвались.

– А откуда вы знали, где они встанут? – спросил Ростовский, все еще не до конца понимая. – Ведь карьер-то длинный!

– Во-первых, мы знали, с какой стороны они поедут. Во-вторых, Шмель знал, где остановиться нам, чтобы ограничить им поле для маневра. А в-третьих, ребята поставили не две мины, а больше пятидесяти. С интервалом метров в десять вдоль всего обрыва по обе стороны. Нужно было просто набрать на передатчике правильный код, чтобы взорвалась нужная пара.

– А машины? Я же видел, две их машины взорвались сами по себе!

– Не сами по себе, а с помощью таких же мин. Эти ребята думали, что у них все схвачено и за все заплачено. А зря. В гараже, где стояли эти две тачки, у Шмеля есть хороший друг, который ему кое-чем обязан. Вот Шмель и попросил его по-дружески пришлепнуть им снизу по подарочку. Всего-то и делов.

– Да, – только и смог сказать Ростовский, – ты и в самом деле профессионал. У нас вообще никаких потерь, а «пиковые», считай, все выбиты. Можно считать, что война закончена.

Он был совершенно прав.

Глава 6
НАКАЗАНИЕ

Лада встряхнула связкой ключей, выбрала нужный и попыталась вставить его в замочную скважину. Что за черт, не подходит! Присмотревшись, она вдруг поняла, что замок поменяли. Вот это сюрприз, удружила подруженька! Хоть бы предупредила, что ли! Лада несколько раз зло нажала на кнопку звонка, но только после нескольких минут ожидания за дверью послышались шаркающие шаги.

– Кто там? – донесся недовольный голос Лили.

– И ты еще спрашиваешь? – раздражительно отозвалась Лада. – Это я! Подруженька твоя!

– Господи! – переполошилась Лиля, забренчав ключами. – Я сейчас.

Через несколько секунд дверь открылась. Подруга была в одном халате, заспанная.

– Ты зачем замок поменяла?

Лиля заметно смутилась. Запахнув халат и прикрыв обнаженную грудь, попыталась оправдаться:

– Понимаешь, Лада, тебя не было... Ну я как-то перестраховалась, что ли...

– Лилька, что это еще за новости такие?! Я ведь раньше тоже исчезала, почему же ты раньше замок не меняла? – спросила Лада, затаскивая в прихожую огромную сумку.

Потупив взор, Лиля отвечала:

– Мне было страшно.

– Чего ты несешь всякую ересь?! – вскипела Лада. – Знаешь что, Лилька, мне надоели все твои штучки-дрючки, давай разменяем к чертовой матери эту квартиру, я хочу жить отдельно от тебя!

– Как это разменять! – изумилась Лиля.

– А вот так. – Лада скинула в коридоре туфли и уверенно прошла в комнату. – Мы с тобой поровну сбрасывались, значит, половина квартиры принадлежит мне! Да прикройся ты, – Лада брезгливо поморщилась, – вся мужиками пропахла! Хотя бы душ приняла, что ли!

Лиля обиделась:

– Нашлась мне принцесса, как будто из леса пришла. От тебя тоже мужиками пахнет будь здоров!

– Я все делаю, чтобы от меня не пахло – ванну принимаю, в бассейн хожу. А ты посмотри на себя в зеркало, лицо все от винища опухло!

Лиля подошла к зеркалу. Негромко ахнула и легонько постучала себя по щекам, будто бы проделывала легкий массаж.

– Знаешь, Ладка, сколько у меня сегодня мужиков было? Они мне всю промежность до крови истерли, скоты! И главное, никто из них не торопится, подольше хотят все делать! А я из-за них страдай! А так сделали бы свое дело да отвалили в сторону, а им еще и поэкспериментировать, сволочам, хочется. И так меня поставят, и эдак перевернут. А на последнем заходе двое попались... Молодые, лет по двадцать, не больше. Зато такие кобели, что охренеть можно! Всю меня отымели, куда хотели! – Странно, но в голосе Лили послышались почти счастливые нотки. А весь ее вид так и кричал от счастья: «Пока тебя не было, я у мужиков пользовалась таким бешеным спросом!» – Пришла домой, разделась и тут же спать улеглась. Прямо вырубилась. Тут не то что подмыться, рукой пошевелить трудно было! Ты куда-то уезжала, что ли? – как-то особенно равнодушно спросила подруга. Ее интонация показалась Ладе фальшивой. Баба-то она любопытная.

Лада скинула с себя платье и направилась в ванную.

– Представь себе, уезжала! – с вызовом отозвалась она.

– Уж не с женихом ли? – направилась следом Лиля, отчего-то жизнерадостно сияя.

– Представь себе, с женихом, – усмехнулась Лада, повернув кран. Тотчас в ванну ударилась упругая струя, а под потолок устремился пар. – Замуж выхожу!

Лиля громко расхохоталась. По ее мнению, шутка удалась. Отсмеявшись, она едко отреагировала:

– А знаешь, тут тобой еще один женишок интересовался. Резваном зовут. Слышала о таком?

Ее интонация Ладе опять не понравилась – прозвучало жестковато, даже как-то мстительно.

Сунув руку под струю горячей воды, Лада не сразу почувствовала боль. А когда отдернула, было поздно – на тыльной стороне ладони проступило небольшое красное пятно.

– Чего же он говорил? – спросила Лада как можно равнодушнее. Но она уже понимала, что это всего лишь пустая бравада, враз подсевший голос выдал ее с головой. И если сейчас Лиля смотрит на ее плечи, то должна увидеть, как ее кожа покрылась мурашками.

Наверное, она сейчас с усмешкой стоит у нее за спиной, скрестив руки на груди. Какая же она была дура, когда поддалась на ее уговоры жить вместе! Насквозь лживая, мелочная, Лиля завидовала каждой ею купленной тряпке, не говоря уже о том, что ревновала к ней всякого мужика. Даже в ее жалобе на усталость скорее всего была бравада, в которой звучало нечто вроде того: «Пока тебя не было, я у мужиков имела невиданный успех и заработала прилично деньжат!»

Какая же она все-таки недалекая!

Странно, что она не сумела разглядеть ее убогости в первый же день знакомства.

– Резван был удивлен твоим неожиданным исчезновением. Говорил, что твои постоянные клиенты без конца звонят ему на мобильник, а тебя все нет. Говорил, что не предупредила о своем исчезновении и очень крупно его подвела.

Голос Лили звучал как будто бы равнодушно, но Лада прекрасно понимала, что ее соседка сейчас торжествует. И, упрев руки в бока, криво ухмыляется ей в спину.

Лада отрегулировала напор воды, подобрала нужную температуру.

– Наверняка и угрожал.

– Не особенно. Что-то такое невнятное бормотал. Но ты же его знаешь, Резван только кипятится. Наговорить может все, что угодно, а дальше слов дело никогда не заходит. А потом, он ведь к тебе лучше всех относится, говорят, что у вас с ним даже роман был. Верно?

Лада нахмурилась:

– Не твое дело!

Это было правдой. В отличие от большинства сутенеров Резван своих девочек не обижал, считая их едва ли не главным своим достоянием. Собственно, так оно и было в действительности.

Именно на заработанные ими деньги он купил себе новенький «Форд» и квартиру в Москве. Пускай она была не очень большой и не в самом престижном районе, но зато своя! Не нужно было снимать угол, ютиться у земляков, которые любили жить целыми колониями. Можно было спокойно отдохнуть, а то и привести к себе понравившуюся девочку.

Правда, он злоупотреблял, так сказать, своим служебным положением и мог всегда поиметь понравившуюся ему проститутку (и попробуй откажи ему!), но подобное поведение всегда можно было списать на издержки профессии.

Во всем остальном он был неплохой парень, и Лада могла вспомнить несколько случаев, когда Резван с ножом в руках вызволял девочек, попавших в руки беспредельщиков. А таких хватало! Однажды он на ее глазах до полусмерти избил клиента, не пожелавшего расплатиться за полученное удовольствие.

Год назад исчезли две девочки, подшефные Резвана. Как это ни странно, но сутенер по этому поводу не проявил ни малейшего беспокойства. Что все-таки не было на него похоже, и тогда прошел слушок о том, что именно Мугаметов причастен к их исчезновению. Возможно, эти разговоры имели под собой основание, – когда девочки оттаяли по весне на опушке у одной из дорог, он не пришел на их похороны. Такое поведение, по мнению Лады, служило косвенным доказательством его вины. Наверняка девочки стали проявлять самостоятельность, и он решил наказать их. Многие девушки побаивались Резвана и считали, что он способен жестко наказать ослушавшуюся проститутку. Но такие действия можно было считать крайней мерой. Его земляки действовали не в пример жестче – наказание они устраивали прилюдно, чтобы ни одной из девушек не пришло желание возроптать. А некоторые из них с изуверской мстительностью расписывали ножом девичьи лица.

Подобное наказание можно было воспринимать почти как физическое уничтожение. Ни один приличный клиент уже не желал иметь дело с изуродованной проституткой. После такого «подарка», как правило, следовало стремительное падение. Изуродованным девушкам оставалось только стоять на трассе или идти на вокзал, делать минет случайным прохожим за пятьдесят рублей где-нибудь в дальнем тупичке подземного перехода.

Лиля не уходила и продолжала таращиться на подругу. С недавних пор Лада в присутствии Лильки стала чувствовать себя чертовски стеснительно. Хотя с чего бы это? Может, оттого, что однажды вроде бы случайно та провела рукой по ее бедру и пальчиками скользнула под юбку. Ладу в тот момент всю передернуло, но она сумела сделать вид, что ничего не произошло, хотя подобное самообладание стоило ей немалых усилий. Но с тех пор она перестала раздеваться в присутствии Лили.

Странное дело, но мужиков Лада не стеснялась совсем, даже, наоборот, любила демонстрировать им свое крепкое тренированное тело.

Может, их отношения испортились в тот момент, когда Лада попыталась не замечать сексуальных поползновений Лили. Вот была бы веселая парочка, две проститутки, две лесбиянки!

Люди узнают, так со смеху помрут!

– Ну, чего стоишь? Дай раздеться!

Лиля недовольно фыркнула и, передернув плечами, вышла из ванной.

Лада разделась, аккуратно повесила одежду на вешалку и встала под душ. Колючие струйки беспощадно лупили по плечам, спине, лицу. Было приятно, особенно после дальней дороги. Сквозь шум падающей воды Лада услышала, что Лилька с кем-то разговаривает по телефону, прислушалась. Но слов было не разобрать, одно возбужденное стрекотание. Подруга умела говорить по телефону со скоростью автомата, стреляющего длинными очередями.

Ванная комната понемногу наполнялась клубами пара, на душе было невероятно легко.

Самолет, в котором должен был лететь Илья, уже находился в воздухе. Через десять часов он прилетит в Магадан, а еще через несколько дней они будут вместе навсегда, чтобы уже более никогда не расставаться.

В прихожей раздался продолжительный звонок. Лада насторожилась. Интересно, кто это может быть? Сама она никого не ждала, да и Лиля не любила привечать нежданных визитеров. Сквозь шум воды она услышала чью-то тяжелую поступь. Кто же это такой? Внутри у нее все напряглось от дурного предчувствия. Кто-то потянул за ручку двери, несильно, только для пробы. Дверь не поддалась. Лада закрыла кран, обтерлась полотенцем. Критически посмотрела на себя в зеркало – хорошо сложена, ничего не скажешь. От прежней усталости не осталось и следа. Набросив халатик на плечи, Лада открыла дверь и уверенно прошла в зал. То, что она увидела, неприятно ее поразило. На диване с тремя земляками сидел Резван, по-хозяйски закинув ногу за ногу. Лада обратила внимание на то, что на широкой рифленой подошве налипли куски глины. А ведь мог бы и снять обувь! По коврам ведь топает!

Все четверо одновременно уставились на вошедшую Ладу. Такое внимание мужиков ей не понравилось. Один из них, тот, что сидел ближе всех к двери, круглолицый, обрюзгший, с вываливающимся из штанов животом, мелко и неприятно захихикал.

– Девочка уже подмылась!

Резван Мугаметов хмуро посмотрел на весельчака, и тот виновато умолк.

– Ну, здравствуй, Лада. Краса и гордость нашего интимного бизнеса.

Парни, сидящие на диване, лишь скривились, по достоинству оценив юмор земляка. Девушка предпочла промолчать.

– Что же ты гостей не встречаешь? – В голосе сутенера звучала укоризна.

– Я не ждала гостей! – отрубила Лада. – И потом, мне нечем вас угощать.

– Вах-вах, – обиделся Резван, – неужели ты думаешь, что мы из тех, что являются в гости без гостинца. – И он торжественно вытащил из пластикового пакета бутылку водки. – Правда, мы не взяли закуски, но она нам совершенно ни к чему, – уверенно произнес Резван. – Мы люди не привередливые, можем обойтись и без нее.

Лилька стояла в дверях соседней комнаты, взгляда не поймать, пялилась куда-то под потолок. Теперь понятно, с кем она разговаривала по телефону.

– Мне надо одеться! – произнесла Лада и направилась в смежную комнату.

Она сделала всего лишь два шага, как кто-то сильно дернул ее за руку. Развернувшись, Лада увидела прямо перед собой того самого жирного кавказца.

– Вах-вах, – замотал головой Резван, – зачем тебе одеваться, ты и так выглядишь потрясающе! Меня всегда возбуждали женщины с мокрыми волосами и с такими румяными щечками, как у тебя! Настоящая русская красавица!

– Не надо мне об этом рассказывать, я и так о тебе знаю очень много.

Резван хмыкнул:

– А если так, то должна знать, что я не люблю, когда женщины мне выказывают неуважение. Я с тобой разговариваю, а ты тут фыркаешь, понимаешь ли, королеву из себя строишь. А я таких королев...

– Что тебе надо?

– Мне надо немного, всего лишь чтобы мои девочки, которых я очень люблю, меня не обманывали. Я ведь для них как отец родной. Забочусь о них, пою, кормлю, оберегаю от бед, а они ко мне так по-скотски относятся. Разве не обидно? – В голосе Резвана чувствовалась настоящая горечь. Было заметно, что парень очень страдает.

Приятели, сидящие рядом, лишь сдержанно заулыбались. Подобная черта в характере Резвана была для них в диковинку. Ни один из них не мог упрекнуть его в сентиментальности, а он вот, оказывается, какой, о девочках своих заботится. Ну кто бы мог подумать! Родитель чадолюбивый!

Расскажешь кому на родине, так ни за что не поверят.

– Резван, в чем я провинилась?

– Она еще и спрашивает! – удивился сутенер. – Уехала черт-те знает с кем, неизвестно куда, не предупредила меня. А я всю Москву перевернул, разыскивая ее, понимаешь ли! Беспокоился! А кто еще будет переживать, если не я?! – На лице Мугаметова отобразилось настоящее горе, вот только сочувствовать ему что-то не хотелось.

– У меня были дела, – выдавила из себя Лада, отвернувшись.

Резван всплеснул руками.

– Вы посмотрите на нее, – обратился он к друзьям, которые понимающе закивали. – У нее были дела! А тебе не кажется, дорогая, что твои дела давно стали и моими тоже? Ты уезжала, тебе было хорошо? – заботливо поинтересовался Резван.

– Да, мне было хорошо, – тихо отвечала Лада, напрягаясь.

– Видишь, тебе было хорошо, – задумчиво протянул Резван, – а нужно было сделать так, чтобы не только тебе было хорошо, а всем, включая меня! – назидательно продолжил он. Он достал калькулятор, несколько раз нажал на кнопки. – Я тут посчитал, какой ты мне нанесла ущерб за это время. Ты ведь у нас девушка дорогая, – уважительно протянул он, – не чета некоторым, – скосил он взгляд на Лильку, продолжавшую стоять в дверях, – а следовательно, ущерб я понес очень ощутимый. Один клиент – это триста баксов. Так? – Не дождавшись ответа, он продолжал: – За ночь сколько их у тебя бывает? Четыре, иногда шесть. Следовательно, триста баксов умножаем на шесть, – он ткнул в калькулятор пальцем. – Ого! Получается впечатляющая цифра. Это тысяча восемьсот баксов! Ты отсутствовала неделю, значит, нужно помножить еще на семь, получается двенадцать тысяч шестьсот. – Резван почесал курчавый затылок. – Однако! Так ведь и разориться можно. Лада, с тобой у меня одни расходы, – горько посетовал кавказец. – Так и быть, шестьсот долларов я тебе могу простить, ты же знаешь, я никогда не был скрягой: но четыре тысячи следует добавить, так сказать, за моральный ущерб. Ну, ты сама меня пойми, Лада, мы же с тобой не чужие, я переживал за тебя, неужели ты думаешь, что мои переживания не стоят этих денег? Конечно же, стоят! Итого получается: шестнадцать тысяч баксов! Видишь, как я здорово сосчитал, а мне в школе говорили, что у меня с арифметикой плохо! А я тут так быстро сосчитал и ни разу не ошибся!

Лада повела плечами.

– Да, у тебя с математикой полный порядок. Так что же ты от меня хочешь? Где я тебе возьму эти деньги?

– Придется отработать, милая, – сообщил Резван. – И обещаю тебе, что ты будешь работать у меня в три смены, а я, как тебе известно, обещаний на ветер не бросаю. И не по богатеньким клиентам будешь разъезжать, а стоять, как и все, на Тверской. Посмотришь, каково это! – процедил сквозь зубы Мугаметов.

Лада покачала головой:

– Резван, я не могу, я ухожу от тебя.

Резван Мугаметов усмехнулся:

– Ах вот как. Очень интересно. И позволь мне узнать, к кому именно? Это уж не к тому ли хмырю, с которым тебя видели в ресторане?

– Уж донесли? Это неважно.

– Еще как важно. Я же тебе говорил, что у нас одна семья, а значит, у нас не должно быть друг от друга никаких секретов. А у тебя они появляются. Это плохо, Лада. Ай-яй-яй, как плохо, – покачал он головой. – Он не только захотел тебя увести, но еще и обидел моих друзей. Это тоже непорядок. А сейчас ты все вспомнишь и скажешь мне, кто он такой и где живет. Ну?!

Лада молчала.

– Хорошо, так и быть, я могу тебе простить шесть тысяч за твою откровенность. Слушаю тебя!

– Мне нечего сказать, – отвечала Лада, чуя беду и внутренне подготовившись к самому худшему. – Я его не знаю.

А беда была рядом, всего лишь на расстоянии нескольких шагов в лице четырех кавказцев, неприязненно и плотоядно ухмылявшихся.

На лице Мугаметова появилось изумление.

– Как же ты его не знаешь, если он хотел только тебя! Кто он? Не расстраивай меня, Лада!

– Ведь ты же его приводил ко мне и знаешь его не хуже меня!

Резван поднялся, вплотную подошел к Ладе, и девушка невольно отступила на шаг.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать? – На его хищном лице застыло сожаление. Резван уже принял решение.

Лада отрицательно покачала головой.

– Нет.

– Деньги тебе придется отработать, милая, – ласково пропел сутенер, – но сначала тебя нужно наказать, чтобы другим неповадно было. – Повернувшись к землякам, он сказал: – Покажите ей, что бывает с теми, кто не слушается нас, а я посижу здесь в сторонке и выкурю сигарету.

Парни охотно поднялись со своих мест.

Лада метнулась к выходу, но один из них, огромный, будто горилла, ядовито ухмыляясь, тотчас перегородил проход. Двое других уже держали отчаянно сопротивляющуюся Ладу за руки. Небрежно сорвали с ее плеч халат.

– Какая грудка, – восторженно пропел жирный, – какие ножки!

– А какая попка! – проговорил гориллоподобный.

И все четверо дружно расхохотались, шутка пришлась им по душе.

– Резван, зачем ты так, – укорила Лада, – ведь мы же знаем друг друга не один день. Неужели ты обо всем забыл? Мы же жили с тобой полгода вместе. Вспомни, что ты мне говорил!

На мгновение холодные глаза Мугаметова как будто потеплели, но через секунду они вновь приняли прежнее выражение – пронзительное и жестокое.

– И ты! Проститутка! Мне чего-то там предъявляешь! – неожиданно вскипел Резван. – Может, ты еще скажешь, что мы ходили с тобой на последний сеанс и держались за руки? А если я что-то и говорил, так это было только по пьяни! – сделал заключение сутенер. – Ну, чего встали! – прикрикнул он на земляков. – Приступайте!

Закурив, Резван молча наблюдал за происходящим.

Лада отчаянно сопротивлялась, извивалась, скрещивала ноги, но силы были неравны.

Разодранный халат полетел в сторону. Гориллоподобный, с выступающими скулами подручный Резвана поглаживал ладонями ее бедра, а потом резким движением сорвал трусики, причинив боль. Но это было только начало.

– Стоп, земляки! Так не годится! – неожиданно воскликнул Мугаметов.

Кавказцы удивленно обернулись на босса, а сутенер бесстрастно продолжал:

– Что же о нас девушка подумает? Будет всем рассказывать, что мы невоспитанные. Пришли с угощением, а выкладывать его не пожелали. – Подняв с дивана бутылку водки, Резван небрежно бросил ее третьему, плотному невысокому парню, заросшему густой черной щетиной.

Показав завидную реакцию, тот ловко поймал бутылку за горлышко.

– Пустите, сволочи! – вырывалась Лада.

Щетинистый резко и сильно ударил Ладу в солнечное сплетение.

Задохнувшись, девушка повисла на его руках, а крепыш, сорвав пробку, стал лить водку прямо в ее горло.

– Пей, красавица! Пей! – ласково приговаривал он. – Мне для тебя ничего не жалко.

Лада захлебывалась, сплевывала водку.

– Отпустите, скоты!

Но водка неудержимо заливалась в горло, все более отнимая силы. Уже обессиленную ее положили на пол. Крепыш уверенно уселся на ее ноги и, посмотрев на Мугаметова, восторженно воскликнул:

– Братан, тут такое богатство!

Лиля, продолжавшая все это время стоять в дверях, встряхнулась, будто бы очнулась от столбняка, и просительно произнесла:

– Я пойду, Резван, у меня еще кое-какие дела есть. А потом, клиенты через полчаса подойдут.

– Назад, шалава! – запретил Мугаметов. – Смотри, – ткнул он пальцем в распластанную Ладу, – что делается с теми, кто меня не слушает!

Гориллоподобный, мелко хохоча, расстегнул ремень, спустил до колен штаны и неуклюже опустился прямо на извивающуюся Ладу.

Сильная боль разодрала бедра. Лада вскрикнула.

– Подмахивай, сучка, подмахивай, сказал! – орал бугай в самое ее лицо. – Ты на работе находишься, не халтурь! Я кому сказал! Клиенты обидеться могут!

Лада пробовала вырваться. Но несколько сильных оплеух разбили ее лицо, она почувствовала, как лопнула губа, а рот мгновенно наполнился кровью.

Резван сидел и молчал, с непроницаемым лицом, лишь иногда делая глубокие затяжки, и, только когда удары по лицу участились, он зло воскликнул:

– Поосторожнее, Тенгиз! Вы мне товар попортите! Ей еще на Тверскую выбираться. Кто ее тогда с такой рожей снять захочет?

– Да мы же с нежностью, – уверил его Тенгиз, приспуская штаны.

Гориллоподобный устало поднялся.

– А хороша телка! Не ожидал. Спасибо, Резван, за подарок. Все плотненько так, не разношено, не то что у шалав с улицы. Чувствуется, Резван, что ты ее бережешь. – И, рассмеявшись, добавил: – Для таких, как мы, бережешь!

Резван промолчал, лишь слегка поморщился, шутка его покоробила. Он нервно стряхнул пепел на диван. Зато приятелям слова толстяка пришлись по душе, и они громко расхохотались. Парни входили в раж.

Посмотрев на Ладу, гориллоподобный радостно сообщил:

– А эта случка мне понравилась. Радуйся, шалава, постоянного клиента заполучила, настоящего джигита!