Текст книги "Ассасин"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Игорь почувствовал, что буквально растекся на мягком удобном кресле. Его самого не было, присутствовала только невесомая оболочка, которую можно было смахнуть одним движением руки.

– Теперь скажите мне, где вы находитесь?

Анисимов заговорил сонным сомнамбулическим голосом:

– Я спускаюсь по горному склону. Оборачиваюсь, мне грозит какая-то опасность.

– Что вы держите в руках?

– У меня в руке кинжал.

– Куда же вы направляетесь?

– Я хочу убежать от опасности. Бегу быстро. Меня преследуют, чтобы убить. Вот я упал и слегка ободрал руки.

– Вы ощущаете страх?

– Скорее – отчаяние, что ничего не могу поделать.

– Куда вы бежите?

– Я бегу в сторону леса, там еще можно скрыться.

– Что на вас надето?

– На мне какая-то странная одежда. Два халата… Нижний – с длинными рукавами, а верхний – без рукавов. Красный пояс, кожаные сапоги. Господи, я вижу, как они спускаются вслед за мной, бегут очень быстро. Старик приказал им догнать меня. Перед ними скачет всадник. Кажется, это женщина!.. Что они делают! – воскликнул Анисимов в отчаянии. – Этого не может быть! Это она!

– Кто она?

– Это моя девушка! Мне нужно затаиться, может быть, мне удастся спастись.

– Что это за люди? Как они выглядят?

– Это люди Великого магистра, они убивают каждого, на кого он укажет.

– Посмотрите повнимательнее, может, у вас есть возможность уйти незамеченным. Вот вы смотрите направо и видите…

– Справа обрыв! – почти в отчаянии воскликнул Анисимов. – Если я сделаю хотя бы два шага, то непременно сорвусь в пропасть.

– Вы должны быть уверены, что выберетесь из этой ситуации… Посмотрите налево.

– Слева от меня в десяти метрах гладкая отвесная скальная поверхность. Я никуда не сумею быстро забраться, меня сразу же обнаружат.

– Внимательно посмотрите назад. Так, чтобы вас не заметили. Можно ли уйти обратно этой же дорогой?

– Это невозможно! – в отчаянии воскликнул Анисимов. – Здесь небольшой пригорок, чтобы убежать от них, мне нужно будет подняться по нему.

– Какое решение вы принимаете?

– Единственное решение, чтобы выжить, – нужно атаковать немедленно, если я этого не сделаю, то уже через минуту меня заметят, и тогда будет поздно!

– Спрятавшись в траве, вы слегка приподнимаете голову, что вы видите?

– Их восемь человек, они идут по полю и о чем-то разговаривают. Среди них выделяется высокий человек с длинными светлыми кудрявыми волосами. Его волосы перетянуты узкой полоской кожи, чтобы не спадали на глаза и не мешали ему. Я его знаю, его зовут Аскольд, он пришел к нам из Норвегии. Он викинг… Идет немного впереди. Повернувшись к отставшим, он что-то коротко произнес. Остальные весело рассмеялись. Господи! – воскликнул Анисимов, наверняка вспоминая своего языческого бога, выдернутого из подсознания. – Их много! За ними идет целый отряд охотников. Мне не уйти!

Анисимов на какое-то время застыл, видимо, он все глубже погружался в ситуацию. Его сотрясала дрожь. Он был весь там.

– Попытайтесь скрыться, у вас еще есть шанс.

Неожиданно лицо Анисимова болезненно скривилось.

– Что с вами?

– В меня попала стрела. – Некоторое время его лицо оставалось спокойным, все более принимая сосредоточенное выражение. Руки слегка приподнялись, после чего вцепились в подлокотники с новой силой. – Он бежит впереди всех. Я в него попал! Кинжалом прямо в шею! – возликовал Анисимов. – Теперь у меня лук и стрелы, просто так я им не дамся! Вот тебе, получай! Стрела угодила ему в грудь. Он упал!

Анисимов пришел в необычайное возбуждение. Ангелина завороженно наблюдала за ним. Все ее прежние пациенты, входя в гипнотический транс, едва шевелили языком, в то время как Анисимов метался в кресле, размахивал руками, словно и в самом деле вел нешуточное сражение. В какой-то момент Ангелина хотела прикоснуться к его разгоряченному лбу кончиками пальцев, чтобы вывести его из этого состояния, но интуиция подсказывала ей, что этого нельзя делать. Надо довести дело до конца, тогда многое прояснится в настоящем.

– А-а! – неожиданно взвыл Игорь протяжным голосом.

– Что произошло?

– Меня ранило стрелой… в бедро. Мне трудно передвигаться… А-а, теперь они попали мне в руку. – Зубы Анисимова сжались, будто бы он и в самом деле перебарывал невероятную боль.

Ангелина посмотрела на правое предплечье Анисимова и с удивлением обнаружила красное пятно – словно след от ранения. Прежде ей приходилось слышать о подобных вещах, но она никогда не была свидетелем подобного. В организме произошло изменение на клеточном уровне, оставившее красную отметину.

– Вам не стоит сдаваться!

– У меня нет никакого шанса на спасение, – потускневшим голосом ответил Анисимов. – Мне не сделать и шагу. Они не подходят, боятся… Дожидаются, когда из меня вытечет вся кровь. – Лицо его напряглось, на шее узлами проступили вены. – Вот тебе, получай! Жалко, что последняя рана досталась от нее.

Неожиданно его тело обмякло.

– Что с вами произошло?

– Я не мог убить… Это была женщина… Они ушли… Мне холодно. Кажется, я замерзаю.

Мышцы на его лице расслабились, отчего лицо приняло отрешенное выражение. Притронувшись кончиками пальцев ко лбу Анисимова, Ангелина мягко, но твердо произнесла:

– Вам больше не будет сниться этот сон.

Анисимов открыл глаза. Он еще не вернулся из той долины тишины и гипноза, в котором все было гораздо ярче, чем настоящий мир. Казалось, что он продолжает пребывать в запредельно далеком прошлом и не желает мириться с окружающей действительностью. А настоящее между тем неумолимо накатывало шелохнувшейся от ветра занавеской, женщиной, стоящей рядом в белом халате, вторгалось в сознание клаксонами проезжавших по улице автомобилей.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Ангелина.

– Теперь прекрасно. Кажется, отлегло. Что это было?

– Вы находились под гипнозом. Сейчас наступит растормаживание.

– Я вспомнил. Вы хотите сказать, что больше мне не приснится такая чушь?

Ангелина улыбнулась:

– Очень надеюсь, что нет.

– У меня какая-то слабость. Я не могу подняться.

– Вам нужно немного посидеть, потом ваш организм активизируется, свыкнется с окружающей обстановкой, и вы придете в норму.

Анисимов приподнял руки:

– А это еще что такое?!

На его запястьях проявились синяки, словно кто-то очень сильно стискивал его руки.

– Это специфические изменения кожи, так бывает. Наверняка в вашем сне вас куда-то тащили, а может быть, держали, вот поэтому у вас и остались следы.

– Кто бы мог подумать, – удивленно протянул Анисимов. – Как настоящие синяки.

– А это и есть настоящие синяки, они останутся и в постгипнотическом периоде.

– У меня отчего-то болит грудь, наверняка ее тоже покалечили. Неужели там должна остаться рана? – с улыбкой спросил он. – Господи ты боже мой! Здесь у меня огромный синяк, – с удивлением разглядывал он подкожные кровоизлияния. – Как будто бы кто-то швырял в меня камни.

– Да не переживайте вы так. Все это пройдет. Это ненадолго.

– Ничего себе, – продолжал изумляться Анисимов, – кто бы мог подумать, что все это так серьезно.

Лицо Ангелины раскраснелось, гибкие тонкие пальцы непроизвольно перебирали отворот халата. Ее тоже поразило произошедшее. Анисимов медленно выходил из заторможенного состояния, наполняя душу новыми ощущениями. Презабавное впечатление. Видно, так чувствует себя дикий зверь, проснувшийся после зимней спячки. Вместе с просыпающимися инстинктами обретается новая жизнь.

Его заторможенность была своеобразным контрастом нервному состоянию Ангелины.

– Может, это прозвучит несколько необычно… Только, пожалуйста, не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу.

Анисимов пошевелился смелее. Все в порядке. Руки, ноги действуют. Пора бы убираться отсюда. В голове какое-то невероятное просветление, как будто бы и в самом деле из нее выкачали все мысли.

– И не подумаю, – изобразив нечто похожее на улыбку, ответил Анисимов.

– Вы ведь хорошо помните свой сон?

– Разумеется, тем более что я видел его неоднократно, – улыбка стала слегка натянутой. – Но вы меня уверяли, что я навсегда избавился от него.

– Так оно и есть. Но я хотела сказать не об этом. Вы ведь говорили о том, что как бы видели себя со стороны.

– Да, конечно.

– Помните черты своего лица?

– Странный вопрос, я их никогда и не забывал.

– Я говорю о том лице, которое вы видели во сне. Наверняка оно отличалось от вашего нынешнего лица.

Улыбнувшись, Анисимов сказал:

– Если бы я его увидел, то обязательно бы вспомнил.

– А теперь у меня к вам небольшая просьба, пройдемте, пожалуйста, в подвальное помещение.

Опершись о подлокотники, Анисимов поднялся. Его слегка качнуло, но уже следующий шаг был твердым, как и прежде. Руки наливались силой, а ведь какую-то минуту назад он казался самому себе неким обесточенным электроприбором.

Прошли по длинному коридору, по обе стороны которого стояли высокие шкафы с большими дверями. Такие можно встретить в любом научном институте. Каких-то полтора века назад они казались едва ли не шедевром столярного мастерства. И вот теперь, огромные и неповоротливые, как доисторические существа, они занимали значительные площади, но стойко продолжали составлять конкуренцию ультрасовременной мебели.

За толстыми стеклами множество голов. У некоторых из них глаза были покрашены в натуральные цвета, и Анисимов, посматривая в черные зрачки, невольно ежился от неприятного ощущения – наверное, так призраки подсматривают за живыми.

Когда миновали шкафы с головами, Анисимов испытал неподдельное облегчение.

– А вам здесь не жутковато? – не удержавшись, спросил он.

– Уже привыкла, – коротко ответила Ангелина.

Они спустились в подвал.

Толкнув дверь, Ангелина вошла в комнату, пропахшую тяжелым запахом формалина. В комнате в два ряда стояло шесть ванн. В одной из них Анисимов увидел почерневшее тело.

– Это анатомичка? – невольно поморщился он.

От его прежней сонливости не осталось и следа.

– Не совсем… Правильнее сказать, это лаборатория. Здесь производят исследования…

– Ну, попал! – невольно выдохнул Анисимов. – Это что же получается, все мои страхи вы решили выбить из меня клин клином, что ли?

– Вы это о чем? – повернувшись, недоуменно спросила Елисеева.

– От одного кошмара вы меня избавили, но только для того, чтобы теперь другой замучил!

Боковым зрением Игорь увидел торчащее из формалина плечо и ключицу, и его невольно передернуло от какого-то дурного предчувствия.

– Ах, вот вы о чем. Успокойтесь. Обещаю вам, сегодня вы будете спать, как ангел.

Не выдержав, Анисимов повернулся и увидел мумифицированное тело. Потемневшая кожа собралась в крохотные складки и морщины, какие обычно бывают у новорожденных. Но тело сухопарое и длинное, при жизни этот человек был явно богатырем.

– Вот этого не надо! – отчаянно запротестовал Игорь. – Хочу сказать как нормальный человек, чтобы не было ничего такого… таинственного или запредельного.

– Это я вам обещаю. Давайте подойдем поближе, – показала Ангелина на ванну, стоящую посередине лаборатории.

Прижав рукой полы распахнувшегося халата, она обогнула ванну, стоящую на пути, и уверенно приблизилась к той, в которой лежала мумия.

Анисимов двинулся за ней и остановился в двух шагах от ванны. Не то настроение, чтобы глазеть на покойников. Ведь не красной же девицей придется любоваться. Сделал еще небольшой шаг, ровно такой, чтобы заглянуть в ванну.

В кровь будто выплеснулось ведро адреналина, на какое-то мгновение парализовав конечности. Где-то он уже видел этого человека, вот только его образ, размываясь, постоянно куда-то уплывал. И тут Анисимова осенило – это был тот самый человек, которого он видел в своих снах. Видение странным образом материализовалось, воплотившись в мумию, лежащую в ванне.

– Что с вами?

– Ничего особенного, – ответил Анисимов. – Сколько лет этой мумии?

– Почти тысяча. Вы сильно побледнели. Вы ничего не хотите сказать?

– Это тоже входит в сеанс лечения?

– Нет, но я знаю, о чем вы подумали.

Широко открытые немигающие глаза мумии застыли почти у самой поверхности раствора. Неподвижный взор гипнотизировал.

– О чем же?

– Он похож на того человека из ваших снов… Так?

– Возможно…

– Говорите все, что сейчас подумали.

– Мне кажется, что этот человек пришел из какого-то моего далекого прошлого. У меня такое чувство, что я его как будто бы не только уже видел, но даже хорошо знаком с ним. Но этого просто не может быть. Ведь нас разделяет почти тысячелетие.

– Пойдемте, поговорим в другом месте.

Быстрыми шагами Ангелина направилась к выходу. Анисимов заторопился следом. Проходя по коридору, он старался не смотреть по сторонам, где в стеклянных шкафах стояли гипсовые головы и желтые черепа. Анисимов не оборачивался, опасаясь натолкнуться на их насмешливые взгляды.

Вышли на улицу. Свежо. Только сейчас Анисимов обратил внимание на то, что у него горят щеки.

– Я не знаю, что со мной происходит. Такое чувство, что я знаю этого человека очень давно.

– Хотите, я вам объясню?

– Какое-нибудь псевдонаучное объяснение? – лукаво прищурился Анисимов.

– Только дайте мне слово, что не будете меня перебивать.

– Хорошо…

– Дело в том, что это ваш предок…

– Да вы что, с ума…

– Вы, кажется, сказали, что не будете меня перебивать. А потом, просто невежливо разговаривать с женщиной таким тоном… Так вот, я вам хочу сказать, что все сходится – ваше появление здесь не случайно. Он сделал все, чтобы вы пришли сюда. Ему хотелось посмотреть на вас.

– О ком это вы говорите?

– О мумии.

– Признайтесь, вы решили разыграть меня?

– Нисколько. Я говорю так, как есть. Душа мумии переселилась в вас. И ваши сны – это часть реальности, в которой когда-то жил этот человек.

– Но почему мне тогда так часто снится один и тот же сон?

– В том бою он был убит и теперь хочет взять реванш.

– Но почему ему тогда было не взять реванш раньше, скажем, лет пятьсот тому назад?

– Подобная попытка действительно была предпринята именно в то время. Человека, в которого вселилась его душа, хотели убить в таверне. Убийц было восемь человек. Тогда его душа переселилась в одинокого путника, который был просто зарезан грабителями. Сейчас Охотник, мы его называем так, предпринял попытку отомстить еще раз.

– Откуда вы все это знаете?

– Боюсь, вы мне не поверите, если я скажу правду.

– Попробую понять и поверить.

– Мне тоже приснился этот человек, только уже на четыре столетия позже.

– Значит, вы тоже как-то с ним связаны?

Ангелина пожала плечами:

– Возможно.

– Но почему он требует чего-то именно от меня?!

– А разве вы еще не поняли?.. Потому что вы – его потомок. У этого человека была необычайно сильная энергия, которая не растратилась даже через тысячу лет. И он не успокоится до тех самых пор, пока не выполнит намеченное. К тому же у него к вам есть какое-то послание.

– Что же это за послание?

– Вот это хотелось бы узнать, – вздохнула Ангелина.

– Тогда почему же убийцы не воспрепятствуют его планам?

– Они пытаются воспрепятствовать, поэтому-то и хотят вас убить. Это потомки тех самых людей, которые когда-то убили вашего предка.

– Вы хотите сказать, что их души тоже переселились в кого-то? – не удержался от скепсиса Анисимов.

– Пожалуйста, говорите не так громко, – оглянулась вокруг Ангелина. – Именно это я и хочу сказать. Они действуют не по собственной воле, а по программе, которая в них заложена.

– Они зомби, что ли? – продолжал сомневаться Анисимов.

– Не совсем, такая программа в них заложена с рождения. Они могут быть вполне законопослушными гражданами, но только до той самой поры, пока не будет подан сигнал. И вот тогда-то вам нужно будет поберечься.

– Просто мистика какая-то!

– Это вы напрасно. История, как известно, повторяется. Случай сведет вас и ваших противников вместе через тысячу лет, чтобы погубить вас.

Анисимов задумался.

– Я могу это изменить? Как-то повлиять на будущее?

– Не совсем.

– Что вы хотите этим сказать?

– Это очень сложно объяснить, но в действительности время – понятие многомерное. Прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, а между ними имеются только короткие переходы.

– Кто вы – медиум, жрица, посланница из будущего? – усмехнулся Анисимов.

– Можно сказать и так. Различие между прошлым, настоящим и будущим – это различие между точками, находящимися всегда на одинаковых расстояниях. Наше сознание может блуждать во времени и наталкиваться на различные события, что происходят в различные отрезки нашей жизни. Вы можете воспринимать это как иллюзию, галлюцинацию, но в действительности – это реальные переживания, которые могут приходить к нам во время сна.

– Однако о таком я еще не слышал. Что я, по-вашему, должен делать?

– Делать то, чем занимались раньше. Это просто говорит о том, что вы на верном пути.

– Как же я буду заниматься частным сыском и искать вашего жениха, если меня самого хотят убить?

– Повторяю, вы по-прежнему должны выполнять то, о чем я вас просила. Наши интересы сходятся, потому что те люди, которые, возможно, убили моего друга, они охотятся и за вами. Если вы их не уничтожите, то они убьют вас.

– Почему я должен вам верить?

– Какие вам еще нужны доказательства? Когда-то вас едва не убили.

– Вы знаете и об этом?

– Да… И я уверена, что они не успокоятся.

Глава 16
МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ

Вернувшись домой, Анисимов достал из шкафа альбом с фотографиями и, полистав, отыскал снимок, сделанный в то время, когда он служил в подразделении «Скиф».

Он выглядел на снимке спокойным, ничто не указывало на его душевное смятение. А ведь тот период его жизни был крайне сложен: он часто оказывался в крайне опасных ситуациях. Он даже допускал, что с того времени практически не изменился внешне, но вот только никому не дано было знать, какую эволюцию претерпели его взгляды.

Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Анисимов отозвался:

– Слушаю!

– Вот что, подъезжай на Беломорскую. Тут для тебя есть работа.

– Понял. Выезжаю!

* * *

Задание оказалось штатным. Во всяком случае, для того рода деятельности, которым он занимался.

Следовало проникнуть в квартиру на четвертом этаже. Дело было знакомым, отработанным в мельчайших деталях в похожих ситуациях и на учебных полигонах. Единственная трудность – бронированная дверь, которую можно было вырвать с корнем только направленным взрывом. Правда, существовал еще один способ, более продолжительный: расшатать ее кувалдой. В помещении, забаррикадировавшись, находились трое – мужчина и две женщины. Мужчина заявил, что, как только начнется штурм, он немедленно перережет заложницам глотки. Кроме двери, был и еще один способ добраться до террориста, правда, очень рискованный. Перегородки между квартирами были тонкими, и при абсолютно выверенном расчете можно было бы застрелить террориста, который, опасаясь снайперов, прижался к стене соседней квартиры. Его силуэт на какое-то мгновение мелькал в щелочке между занавесками и опять терялся где-то в глубине комнаты. Зато с крыши соседнего здания можно было рассмотреть соседнюю квартиру и, что особенно важно, стену, у которой он стоял. Достать его можно было бронебойной пулей, способной пробивать даже кирпич. Тем более что угол встречи был подходящим – лишь немногим меньше девяноста градусов, расстояние тоже было оптимальным – четыреста метров, пуля как раз разовьет максимальную скорость. В наушниках раздавался голос корректировщика, который через крохотную щелку между занавесками каким-то образом мог видеть, как перемещается террорист. Беда состояла в том, что не было никакой возможности для точного выстрела. И тогда было решено стрелять сквозь смежную стену. При точном расчете это было реально, пробив стену, пуля не растрачивала своей убойной силы и могла еще прострелить двух человек, стоящих друг за другом. К сожалению, пуля могла отклониться на недопустимый градус, и тогда все усилия пошли бы прахом.

Анисимов попытался изложить свои доводы, глухо матерился в микрофон и призывал к благоразумию, но люди, командующие операцией, уже приняли решение и не желали отступать.

Неприятность ситуации заключалась и в том, что в случае неудачи крайним окажется именно тот, кто произведет выстрел. Когда стало ясно, что ситуацию не переломить, Анисимов наконец сдался и, скрипнув зубами, сказал:

– Я буду стрелять бронебойно-трассирующей пулей.

Посовещавшись, руководитель операции распорядился доставить ему на крышу пять патронов с заостренным носиком, окрашенным в фиолетовый цвет.

В качестве подставки под винтовку Анисимов предпочитал мешок с песком. В последние годы техника значительно продвинулась вперед: появилась сильнейшая оптика, многократно увеличивающая цель, – с расстояния в два километра можно было рассмотреть даже крохотный прыщ на лице врага. Другими стали пули: разворачивающиеся, с бронебойными рубашками, с усиленными оболочкой и сердечником. Иными стали и стволы, не столь быстро изнашивающиеся. Изменилась и психология стрелка… Но вот подставка, с которой он стрелял, оставалась прежней – мешок с песком. Такую предпочитали и сто лет назад, и с тех пор практически ничего не изменилось. Уже сам упор гарантировал нужное направление пули. Песок, в силу своей плотности и несвязующего состава, легко гасил колебания ствола.

Были, конечно, треноги, подставки из современного пластикового материала, которые, по мнению конструкторов, придавали оружию наибольшую устойчивость. Но все это было не то. А действительность была такова: не существовало лучшего упора, чем мешок с песком, чего бы там ни втолковывали. Благодаря природной рыхлости песка на мешке можно было сделать нужную ложбинку, отрегулировать направление ствола, но самое главное – мешок с песком гарантировал наименьшую вибрацию при стрельбе, а следовательно, способствовал минимальному рассеиванию, что было проверено многими поколениями стрелков.

В этот раз не происходило ничего особенного. С точки зрения снайпера – вполне рядовая ситуация, ее можно разрешить одним точным выстрелом. Тем более что в паре с Анисимовым работал лучший корректировщик подразделения. Со своего места – плоской крыши девятиэтажного дома – он прекрасно представлял полет пули. Даже мог предположить величину осколков, на которые будет разбит бетон при встрече с бронебойной начинкой. Оставалось только выбрать нужный момент и произвести точный выстрел.

Корректировщик напряженно отслеживал передвижение террориста и подавал отрывистые команды:

– Отсчитай три с половиной метра от дальнего правого угла комнаты.

Расстояние до цели было четыреста метров, что по снайперской практике считалось близким. Следовало сделать правильную наводку по горизонтали. Подвинул ствол всего-то на миллиметр и без труда отыскал нужную точку.

– Какого он роста?

– Метр восемьдесят пять.

Еще одна поправка, тоже совсем небольшая. Ствол вжался в песок, зафиксировавшись в нужном положении.

На улице завыла милицейская сирена. Затем так же внезапно умолкла. Внизу собралась огромная толпа любопытных, которую сдерживало оцепление из молодых милиционеров. Но, как это всегда случается в острых ситуациях, обязательно находятся такие, что каким-то образом проникают за линию ограждения, чтобы наблюдать за разворачивающимися событиями на расстоянии вытянутой руки.

Случись острая боевая ситуация – им умирать первыми.

– Я готов.

– Пока еще рано. Жди команду.

Анисимов слился с винтовкой, предельно сконцентрировав свое внимание на точке на обоях, куда следовало отправить пулю. Невидимый противник стоял, прижавшись спиной к стене, и Анисимов странным образом даже видел тепло, исходящее от этого места, словно смотрел через прибор ночного видения, реагирующий на инфракрасное излучение.

На лестничной площадке затаилась группа захвата, чтобы обрушиться на террориста всем своим боевым арсеналом.

Минули какие-то секунды, но Анисимову показалось, что прошли сотни световых лет. Успела разрушиться его родная Галактика, народиться новая, а он все продолжал лежать с оружием в руках, готовясь произвести точный выстрел.

Анисимов слегка расслабился. Следовало поберечься. Еще пара «световых лет» – и могут замылиться глаза. Снайпер обязан чувствовать психологию своего противника. На уровне подсознания между ними устанавливается некая незримая связь, Анисимов вдруг отчетливо почувствовал, насколько тому страшно. Настроившись на самое худшее, он был готов утащить за собой двух заложниц. Игорь понимал: если промедлить еще несколько минут, то все может сорваться, принять самый худший оборот. И в этот самый момент он услышал приказ корректировщика:

– Первый, стреляй!

Вот теперь надо максимально сосредоточиться, указательный палец, обретя долгожданную свободу, плавно потянул спусковой крючок. Пороховые газы мощно выбросили пулю из ствола, изрядно тряхнув его. Вибрация погасла где-то в середине мешка с песком. Винтовка вновь была готова к выстрелу.

Анисимов мысленно отслеживал полет пули, словно опасался, что она может заблудиться без такого его сопровождения. Пуля угодила точно в то место, в которое он смотрел, оставив в стене свою медную оболочку, а бронебойный сердечник устремился дальше. Между двумя тонкими стенками находилась полость, и Анисимов знал, на какой именно угол отклонится там пуля и яростно, потеряв значительную часть убойной силы, войдет в следующую перегородку. Девяносто пять процентов энергии пули потрачено на преодоление преграды, но даже оставшихся пяти было вполне достаточно, чтобы поразить террориста. Стальной наконечник вошел в правый бок террориста и, разодрав печень на лоскуты, вышел между ребрами левого бока, ударившись уже на излете о противоположную стену.

Анисимов почувствовал явное облегчение оттого, что все осталось позади. Сегодняшний выстрел достался ему на удивление тяжело. Накатившая усталость сползла от рук к ногам, сделав их ватными. Не каждый день приходится убивать людей. Состояние было таким, что сил оставалось ровно настолько, чтобы спуститься с крыши и присесть где-нибудь.

Но в действительности нерастраченные резервы еще имелись в каждой клетке его тела, если бы потребовалось, то он сумел бы пролежать здесь столько, сколько нужно было, чтобы произвести точный выстрел: неделю, месяц, год. Галактики бы умирали и рождались, а он продолжал бы лежать здесь, выжидая подходящего момента для точного выстрела.

– Ты его убил! – воскликнул Мигунов, руководивший операцией.

Анисимов даже не удивился этому сообщению, ведь он уже точно знал, как все это было, мысленно проследив полет пули. Игорь хотел было сорвать наушники, но его корректировщик вдруг взволнованно заговорил:

– Что-то происходит не так. Через щель я вижу женщину… Подошла к окну… Держится за занавеску… Господи, она упала! Она ранена! Ты зацепил и женщину.

Усталости как не бывало.

– Этого просто не может быть!

– Немедленно спускайся.

Уже через несколько минут Игорь вошел в квартиру. Здесь было полно народу. Как это часто бывает, толклись даже те, кому присутствовать здесь было совсем не положено. Три человека в черных масках на лицах, как демоны преисподней, стояли у двери и о чем-то спокойно разговаривали. На покойников, что ли, не насмотрелись…

Здесь же был и начальник Игоря – полковник Мигунов. Операцией руководил он, а спрашивать за неудачи он умел. Суровый, малоразговорчивый, он производил на окружающих весьма гнетущее впечатление. Его небритое лицо с отросшей щетиной было таким же серым и шероховатым, как бетонный забор.

Внутренне сжавшись, Анисимов готовился к разносу. Но Мигунов, скользнув по нему взглядом, устало сказал:

– Мы с тобой потом поговорим, – и прошел в соседнюю комнату.

Легче от сказанного не стало – неприятность ожидала впереди.

Первым, кого он увидел, когда перешагнул порог комнаты, был его корректировщик Матвей Жуков. Согнувшись над покойником, он с показным равнодушием рассматривал лицо убитого, как будто задался целью навсегда запечатлеть в памяти его образ.

Внутри у Анисимова все сжалось – убитого он узнал сразу, это был Николай Сафронов. Когда-то они служили вместе, вместе пришли в «Скиф». Оперативный псевдоним Сафронова был – Густав, возможно, потому, что он прекрасно знал немецкий язык.

Потом что-то случилось… Сафронов-Густав внезапно ушел из подразделения и исчез. Через некоторое время до Анисимова дошли слухи, что его бывший сослуживец стал беспощадным киллером-чистильщиком в криминальных кругах. Словом, все свои боевые навыки и умения он отдал тем, с кем должен был бороться. А затем и слухи о нем как-то увяли, сошли на нет. Анисимов решил, что в лихой криминальной карьере Густава точку поставила пуля. Он, в общем-то, не ошибся. Вот только точку эту ему пришлось ставить лично.

Женщина лежала рядом, прикрыв ладошкой пробитую шею. Белое платье в синюю полоску было залито кровью. Ноги были обнажены, но ни невольная нагота, ни присутствие посторонних ее уже не тревожили. Другая женщина сидела на стуле в углу и, будто окаменев, смотрела прямо перед собой.

– Вон где всплыл, – пробормотал Анисимов и, повернувшись к Мигунову, спросил: – Что он делал?

– Он был связан с экстремистскими группировками. Готовился грандиозный теракт, и в его разработке он играл не последнюю роль. Полгода его отслеживали, выявляли связи. И вот так все смазалось: заложницы, шум, грохот. А он все равно сумел уйти, пусть даже таким образом.

– Что-то у него лицо поцарапано, – внимательно всмотрелся Анисимов.

– Разбил во время падения. Так бывает.

– А девушка? Она кто?

– Его подруга. А вторая – управляющая банком Лапикова. Кто бы мог подумать, что так выйдет… Твоя пуля прошила сразу обоих.

– Как же это так? Этого не могло быть… – запротестовал Анисимов.

Мигунов пожал плечами:

– Ничего удивительного. Так бывает, они рядом стояли.

Анисимов присел и внимательно осмотрел трупы.

– Что-то здесь не получается. Ты посмотри повнимательнее, пуля у него вышла через левый бок, а ей попала в шею.

Полковник задумчиво кивнул.

– Меня это обстоятельство тоже немного озадачило. Но если подумать, то чего только на свете не бывает. Ты же знаешь, какие кренделя могут выделывать пули. Зайдет в одну сторону, выйдет вообще неизвестно откуда.

– Возможно, но только это не та пуля, которая убила его, – усомнился Анисимов.

– Что-то я не пойму тебя, Игорь. Чего ты копаешься? Что случилось, то случилось. Тебя же никто не винит. Было бы хуже, если бы этого выстрела вообще не было. Мы тут обнаружили несколько гранат, этот Сафронов мог полдома взорвать.

– Пулю нашли?

– Все обыскали, но пули нет.

– Так не бывает, она где-то здесь. А занавески-то чего не отдернули? – удивился Анисимов и раздвинул занавески.

Стекло окна было разбито, в самом центре зияло неровное отверстие, от которого расходились радиальные трещинки.

На полу захрустели осколки.

– Теперь понятно, почему пулю не нашли, она вышла через окно, – сказал Мигунов, подошедший со спины.