Текст книги "Приключения осинового кола, или Буратино на Службе Святой Инквизиции"

Автор книги: Евгений Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я, конечно же, кое-как справился с первым условием – хотя мне пришлось сильно попотеть, но вот второе! Мне так и не удалось придумать стихотворный размер – даже самый экзотический, в который бы укладывалась эта дурацкая фраза! Стремясь в отчаянии подхлестнуть свои творческие способности, я прибегал к различным химическим стимуляторам, я пил и курил, я бился головой об стену, но ничего не выходило. Меня отвезли в Приют Душевнобольных и лечили холодными обтираниями. Я уже почти было выздоровел, а обтирания столь замечательно подействовали на мои творческие силы, что я все же исполнил и второе условие – ах, слышали бы вы, что за божественные строки у меня получились!

– Спасибо, не надо, верю на слово, – пробормотал Буратино.

– И тут, представляете, снова пришел ОН, ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК! Он сказал, что в Туркменистане произошел небольшой государственный переворот – исключительно демократический и в соответствии с волей народа, а потому заказ на оду Гурбангулы Мяликгулыевичу Бердымухаммедову отменяется.

Вот тут-то я и сошел с ума по-настоящему.

Теперь мне не остается ничего иного, кроме как утопиться в близлежащем пруду – кстати говоря, не желаете ли присоединиться?

* * *

Буратино долго не раздумывал – еще в тот момент, когда он неподвижно медитировал на могиле Короля Мавродия, его посетило пророческое видение: слепой пророк из далекой Болгарии Дед Вантуз.

– Здравствуй, Буратино! – прошамкал тогда пророк.

– Здравствуйте, дедушка, – молча поздоровался Буратино, поскольку боялся, что если он скажет это вслух, то его примут за шизофреника.

– Всего за один золотой я предскажу тебе твою погибель, – возвестил дед. – Хочешь?

– Кто здесь ясновидящий, вы или я? – ответил Буратино вопросом на вопрос. – Вот сами и решайте, хочу я или не хочу, и даже если хочу, то дам я вам за это золотой или нет.

– Ну, хорошо, – согласился дед, – тогда считаем, что ты согласен. – Итак, грозит тебе смерть от хладной стали вражеского рубанка, от предательского гвоздя в спину, от шальной спички, от клюва жестокого дятла. В принципе, к этому списку можно было бы добавить кошмарную и мучительную смерть от утопления в пруду, но, так и быть, за один дополнительный золотой я смогу договориться с Высшими Силами, чтобы они избавили тебя хотя бы от этой напасти.

– А от остальных? – испуганно прошептал Буратино, – у меня осталось еще несколько золотых, и я с радостью отдам их вам за свое спокойствие!

– Гм, – задумался дед Вантуз и принялся чесать бороду. – Конечно, если у тебя нет родственников, которые станут в случае чего предъявлять претензии, я смог бы за пару золотых заговорить тебя от чего угодно.

– У меня есть Папа Карло, – сказал Буратино.

– Ну, тогда уж не взыщи, мне не нужны лишние проблемы с безутешными родственниками и всяческие смехотворные обвинения в шарлатанстве. Гони золотой, и я гарантирую тебе, что ты совершенно точно не утонешь!

Вот такой разговор произошел у Буратино примерно часом раньше на могиле Короля Мавродия, и он теперь был полностью уверен в своей безопасности, по крайней мере, в плане своей непотопляемости. При этом, понятное дело, посмотреть, как тонут другие, ему очень хотелось, а потому он сразу же согласился на предложение Пьеро.

Пруд оказался отвратительной буро-зеленой лужицей с таким запахом, как будто кого-то в особенно тяжелое утро стошнило прямо в банку с огуречным рассолом. Пьеро и Буратино, взявшись за руки, взошли на шаткий мостик и задумчиво уставились вниз.

– Мне одному страшно прыгать, синьор, – промолвил Пьеро, – но если вы согласитесь прыгнуть со мной, то я, конечно же, решусь на этот безумный поступок.

"Ему-то с чего прыгать", – рассуждал он, – "Сейчас он начнет меня отговаривать, скажет, что жизнь прекрасна, и, в подтверждение этого факта, отведет меня в какую-нибудь корчму и там напоит и накормит задаром. Все так делают!"

Буратино молча вцепился в руку Пьеро и, не говоря ни слова, сиганул с мостика, увлекая за собой суицидального поэта. Все произошло настолько быстро, что тот даже не успел что-либо пискнуть, а уже перевалился через хлипкие перила и полетел вниз.

"Но я не хочу буль-буль-буль!" – таковы были последние слова несчастного, а Буратино, сам того не представляя, вписал свое имя в один ряд с такими душителями Прекрасного, как Дантес, Мартынов и Венская Академия Изящных Искусств. (Также, меня попросили внести в этот позорный список Льва Семеновича Брискина, который не одолжил своему другу, поэту Арчибальду Килькину, пятьдесят рублей на опохмел. Арчибальд Герасимович, исполняю вашу просьбу, но учтите – это в последний раз, и денег я вам тоже не дам!)

Несколько секунд спустя, голова Буратино показалась над густым слоем тины и водорослей. В полуметре от него на поверхность поднимались одинокие грустные пузырьки – все реже и реже.

– Вы, молодой человек, видимо, намокли и простудились, – донесся откуда-то из зарослей тростника хриплый голос. – Я – дипломированный врач-гирудотерапевт, лечу абсолютно от всего, и с неизменно… кхммм… неизменным результатом! Меня зовут Дуремар. Не подумайте плохого, на самом деле я практикую при одной весьма известной австрийской клинике, а в данный момент у меня… ээээ… срочный выезд к очень важному пациенту.

– Ко мне, – прогнусавило что-то зеленое, пупырчатое и бородавчатое, похожее то ли на черепаху-мутанта, то ли на утопленника со стажем.

– Да-да, – охотно подтвердил Дуремар, – и в настоящий момент мы решаем почти что китайскую философскую дилемму: то ли мой пациент – Президент Украины, отравленный заколдованным порошком и превратившийся в черепаху-мутанта, то ли же наоборот, он – черепаха-мутант, которая, съев выброшенную в пруд какую-то подозрительную голову – кажется, оппозиционного журналиста – внезапно вообразила себя отравленным президентом Украины. Я лично склоняюсь ко второму варианту, хотя с точки зрения выбора методов терапии это не играет абсолютно никакой роли, так как я все подряд лечу исключительно пиявками, которые выращиваю прямо внутри себя. Вот, обратите внимание, какие они белые, жирные – знаете, как на них клюет рыба?

Прилягте, молодой человек, на живот и закройте глаза, я прямо сейчас поставлю вам несколько пиявок. Не бойтесь, это не больно – сначала как будто комарик укусит, а потом – вроде как кто-то качает из вас кровь пожарным гидрантом. Абсолютно ничего страшного!

Буратино многому уже научился за краткое время своего пребывания в этом жестоком мире. Главное знание, которое Судьба упорно вдалбливала в его деревянную голову, заключалось в том, что ни одной сволочи нельзя верить на слово. Но Дуремар не ограничился одними словами, а продемонстрировал несколько красочных дипломов в золоченых рамочках – и Буратино покорно лег на берегу и закрыл глаза.

Дуремар, кряхтя и подволакивая левую, заметно подгнившую, ногу – из нее, прямо из пятки, пиявки вылезали одна за одной – ну, или, точнее сказать, это были не совсем пиявки. Дуремар пристроился рядом с шеей Буратино и, сладострастно зарычав, впился острыми, выступающими клыками в деревянную шею.

– Ааааааа! – заголосил он еще через секунду, выплевывая изо рта сломанный клык, – да он же тоже неживой! Он вообще деревянный!

– И к тому же осиновый, – подтвердил Буратино. – Зомби (а Дуремар, как вы догадались, был именно зомби!) в ужасе попятился. Его левая нога, державшаяся на лоскуте кожи и недогнившем хрящике, внезапно подломилась и осталась лежать на земле. Дуремар упал на спину, перевернулся на живот и пополз, жалобно скуля, вглубь тростниковых зарослей.

– Похоже, вы, молодой человек, спасли меня от проходимца и шарлатана, – сказала Черепаха. – Я тоже уже начал его подозревать в некомпетентности, после того, как он усомнился в том, что я действительно Президент Украины, а не обычная сошедшая с ума рептилия-мутант. Кроме того, должна сказать вам огромное спасибо и за вашего приятеля, которым вы столь щедро со мной поделились. Он оказался наголову вкуснее – простите за каламбур – того оппозиционного журналиста.

– Его звали Пьеро, – сказал Буратино.

– Отлично, именно так я и запишу в меню. У меня там осталось еще немножко на вечер.

– Приятного аппетита, – ответил Буратино, поскольку был вежливым мальчиком.

– А теперь, я хочу сделать тебе подарок, – провозвестила Черепаха. – Когда я еще только баллотировался в Президенты Украины, мне вручили Золотой Ключик от ЕС. Конечно же, я очень обрадовался, и как только меня избрали, сразу понесся к заветной Двери – я вставил ключ в замочную скважину и начал его поворачивать – представляете мои эмоции? И тут кто-то изнутри выглянул в глазок.

"Черепаха-мутант!" – закричал в ужасе этот кретин, начал клацать защелками и щеколдами, и даже, судя по звуку, подпер дверь шваброй. После чего сказал, что ключи мне дали по недосмотру, что все уже передумали, и что если я и дальше буду отираться под дверью и ковыряться в замке, то они вызовут полицию.

Я, как легко заметить, все равно пробрался в ЕС – правда, через канализацию. Но здесь меня никто не любит, все от меня шарахаются, и лишь жабы и водяные крысы в этом дурно пахнущем пруду принимают меня за серьезного политика, коим я, разумеется, на самом деле являюсь.

Поэтому, дабы восторжествовала справедливость, я вручаю этот Золотой Ключик тебе – пожалуйста, найди ту самую дверь и открой ее, чтобы я смог войти в ЕС как положено, через Главный Вход, а не через ассенизационный коллектор. Тогда, наверное, все сразу устыдятся свого бесчеловечного отношения ко мне, и даже выдадут ветеринарную справку и бейджик, в которых будет написано, что я – известный политик, а не безобразное изъеденное грибком земноводное.

Буратино взял в руки ключ и с некоторым подозрением повертел его перед глазами.

– А почему он такой… желтый? – спросил он. – Он что, из обоссаного золота, да?

– Ты сам понимаешь, – тяжело вздохнула Черепаха, – что редкая сволочь пройдет мимо моего пруда, не справив в него свою бесстыжую нужду. Так что бери уж какой есть.

* * *

Мало кто знает, что, кроме традиционной магии Вуду, есть и еще одна ее разновидность – эротическая магия Вуду. Специальную надувную куклу, сделанную из черного латекса, посредством ритуальных манипуляций отождествляют с вожделенной персоной. После этого, любые действия интимного свойства, производимые с черной латексной куклой, находят прямое отражение в ощущениях жертвы. Обычно, этим любопытным ритуалом пользуются наиболее застенчивые влюбленные, желая донести до предмета своей страсти, как хорошо им будет вместе. После проведенного сеанса считалось хорошим тоном послать даме сердца букет алых роз, вложив в него пояснительную открытку с извинениями на случай, если оргиастические ощущения настигли ее не в самый подходящий момент.

Впрочем, этим сфера применения эротической магии Вуду не исчерпывалась: очень часто ее использовали для символического уничижения своих политических противников – прямо во время их выступления перед парламентом страны или в момент встречи с избирателями, а также для напоминания должникам о необходимости своевременного расчета, и для многих других утилитарных целей.

Узкая тропинка, бежавшая от пруда в одной ей известном направлении, привела Буратино к Хижине Дяди Тома – старый негр был большим поклонником эротической магии Вуду, и, как утверждают, именно благодаря ему измученный и доведенный до ручки Авраам Линкольн, по совету своего проктолога, все же согласился отменить рабство в Соединенных Штатах.

Вдоволь насытившись приключениями, свалившимися на него за прошедшие дни, Буратино хотел попасть домой, и как можно скорее. Но, как мы помним, он не ходил в школу и не изучал природоведение, а потому совершенно не умел ориентироваться на местности. Буратино резво бежал по петляющей тропинке, упиравшейся прямо в Хижину Дяди Тома, хозяин которой как раз сидел на завалинке. Глаза его были выпучены, щеки, кажется, были готовы лопнуть от напряжения, а через широкие ноздри со свистом втягивался воздух – Дядя Том как раз проводил священный ритуал по оживлению очередной куклы.

Увидев бегущего мимо его дома плохо обструганного, ощетинившегося занозами деревянного человечка, старина Том сразу смекнул все возможные выгоды от использования такого существа в вудуистских эротических ритуалах. Многие должники станут на порядок исполнительнее, а политики – гораздо более склонны к конструктивным переговорам и взаимовыгодным компромиссам, лишь стоит им единожды ощутить на своей собственной шкуре радость эротического общения черной латексной куклы с деревянным Дон Жуаном.

Старый Дядя Том схватил пробегавшего мимо него Буратино за нос и поволок в сарай.

– Ай-яй-яй, дяденька, что вы делаете? – закричал Буратино, предполагая худшее.

– Ничего особенного, просто хочу проверить тебя в деле, – загоготал старый негр, затаскивая его в сарай. Затем, Дядя Том швырнул туда же, внутрь сарая, новую, с таким трудом оживленную им надувную куклу – и захлопнул дверь, навесив сверху огромный амбарный замок.

– Надеюсь, природа возьмет свое, – прокричал он им в щелку.

Кукла встала на ноги и отряхнулась.

– Как вас зовут, молодой человек? – строго спросила она.

– Б…буратино, – заикаясь, ответил Буратино. – А тебя?

– Не тебя, а "вас", – строго поправила кукла. – Заметьте, молодой человек, что я уже нашла в углу склад розог, плеток и каучуковых шлепалок, и намерена всерьез заняться вашим воспитанием. Прошу называть меня Госпожа Мальвина. Какой предмет вы желаете изучать прямо сейчас?

– Географию! – выпалил Буратино. – Мне надоело носиться туда-сюда, вместо того чтобы просто вернуться домой, к Папе Карло, пока он, чего доброго, не выстругал себе нового сына из табуретки.

– В таком случае, скажите мне, милейший: растет ли на вашем теле мох?

– Растет, – ответил Буратино, – правда, исключительно под шортиками.

– Снимите шортики, – властно приказала Госпожа Мальвина, – в любом случае это понадобится, поскольку я как раз собиралась вас за что-нибудь отшлепать. Например, за незнание таблицы логарифмов.

По прошествии получаса, вертя Буратино из стороны в сторону, Госпожа Мальвина с ужасом убедилась, что ученые книжки бессовестно врут. Кустик моха, произраставший на теле Буратино, совершенно не соотносился со сторонами света. Чтобы хоть как-то восстановить свой педагогический авторитет, Госпожа Мальвина повалила сопротивляющегося Буратино на вязанку хвороста и долго стегала розгами за то, что он не смог ей назвать столицу Италии.

Внезапно, дверь сарай распахнулась настежь. В дверном проеме стоял Дядя Том, на лице его были написаны брезгливость и негодование.

– Брысь отсюда, извращенцы! – завопил он. – Разве для этого я вас тут запирал, мерзкие тупые гомункулусы?

* * *

– Пожалуй, я побегу – мне надо как можно быстрее вернуться домой, к Папе Карло, – извиняющимся тоном сказал Буратино, потирая отбитые половинки.

– Ну, что же, раз вы не хотите получить должное образование и воспитание… – Госпожа Мальвина внезапно разрыдалась.

– Я думаю, вы могли бы нести светоч знания в умы старых необразованных негров, – мягко возразил Буратино. – Я уверен, что Дядя Том тоже не знает, как называется столица Италии, но очень хочет это узнать. А лучшей профилактикой старческого маразма издревле считалось запоминание наизусть тригонометрических формул двойного и половинного угла.

– Ах, если бы вы знали, как вы правы! – воскликнула Госпожа Мальвина и, забыв на секунду про необходимость дистанции между преподавателем и учеником, чмокнула Буратино в щечку.

– Осталась только одна проблема: как же мне вернуться в мой родной город?

– Ах, об этом не беспокойтесь, – улыбнулась Госпожа Мальвина. – Главный Географический Постулат гласит, что все дороги ведут в Рим. Вы не забыли, что Рим – столица Италии? – внезапно добавила она с некоторой озабоченностью.

– Н-н-н-не забыл, – проскрипел Буратино. Его ягодицы все еще ныли. – Но раньше я тоже бежал по различным дорогам, но все они, почему-то, вели меня в прямо противоположную сторону!

– Потому что раньше вы не знали Главного Географического Постулата, а теперь знаете, – пояснила Госпожа Мальвина. – Счастливого пути.

* * *

Осененный географическими познаниями, Буратино бежал по тропинке, предвкушая скорую встречу с Папой Карло и последующую смертельную битву с маленьким негодяем Табуретто за место в отцовском сердце. Откуда-то сзади слышался свист розог и зычные вопли старого негра. «Вы, молодой человек, так и не смогли усвоить основополагающее различие между прокариотами и эукариотами!» – доносился раздраженный голос Госпожи Мальвины. – «Если вы сейчас же не сможете мне объяснить принцип действия горелки Бунзена, я буду вынуждена поставить вас в угол, голыми коленками на соль! Надеюсь, вы не думаете, что мне это доставит удовольствие?»

Виляющая из стороны в сторону тропинка перешла вначале в широкую и ровную грунтовую дорогу, а затем и в выложенную аккуратными булыжниками мостовую. Несколько поворотов по наитию, и Буратино уже стоял перед входом в каморку Папы Карло.

– Ах, поглядите же, вот и он! Вернулся, не навернулся! – патетически воскликнул Папа Карло, обращаясь к воображаемым зрителям. – Ты наплевал на мою отцовскую любовь, продал мою единственную книгу и где-то забыл свои шортики – надо полагать, в каком-нибудь дешевом борделе! Но я уже сделал себе нового сына, из табуретки. Табуретто гораздо лучший сын, чем ты, но у меня не было более книг, чтобы отправить его учиться. Пришлось пойти на хитрость – я продал его директору школы как скамейку для парты – пусть мой дорогой Табуретто набирается знаний хотя бы из-под чьей-то ерзающей задницы!

– Отец, воскликнул Буратино, – возможно, я не лучший сын в мире, но зато у меня есть Золотой Ключик – да, пусть из обоссаного золота, но в нашей ситуации не стоит проявлять излишнюю брезгливость! К тому же, я знаю Страшную Тайну!

– Какую же? – заинтересованно спросил Карло.

Буратино подошел к камину и резким движением сорвал со стены аллегорическую карикатуру Кукрыникса-Шмукрыникса.

– О, нет! – запричитал Старый Карло, чуть не грохнувшись в обморок. – Как ты мог, маленький вандал! Я вырезал эту карикатуру из журнала «Крокодил» – единственного выпуска, на который у меня как-то раз случайно нашлись лишние деньги!

– Папа Карло, посмотри, тут дверь! – Буратино, начиная соображать что к чему, вставил в замочную скважину Золотой Ключик и аккуратно повернул его. Дверь с тяжелым скрипом отворилась, открывая взору старого шарманщика и его деревянного сына огромный, освещенный сотнями свечей зал, заполненный множеством людей. Услышав скрип двери, присутствующие разом обернулись и уставились на маленького деревянного нахала и его престарелого отца.

Буратино вскрикнул, Папа Карло охнул.

– Это вовсе не то, что вы подумали! – воскликнул Кардинал Капуччино, спешно слезая с девственницы и пытаясь нашарить тапочки под Темным Алтарем. Затем, прикрыл срам красной кардинальской шапочкой.

– Да-да, здесь никто не поклоняется Обезъяньему Богу Хануману, – подтвердил Джованни, пряча за спину дохлую мартышку и нервно теребя в руках поводок, на котором та когда-то повесилась.

– И "Аве Мария" мы исполняем исключительно в правильную сторону! – подхватил Джузеппе, торопливо обегая шарманку вокруг и хватаясь за рычаг другой рукой.

– И мы не приносили в жертву органиста, – прокричал точильщик ножей, незаметно вытирая топор о парохет. – А красная липкая жидкость на полу и стенах, разумеется, кагор. Мы случайно разбили бутылку.

– Мы тут собираемся вовсе не для того, чтобы материализовать посредством оголтелого разврата и двусмысленных песнопений Ключ от Адских Врат, – пояснил, выйдя в центр зала, Бенедикт Попадримский, – кстати, говорят, что Тайная Дверь над Камином и Адские Врата открываются одним и тем же ключом – Буратино, поди-ка сюда!

На негнущихся деревянных ногах Буратино подошел к Первосвященнику.

– Ты сделан из осины, не так ли, мой мальчик? – спросил Бенедикт Попадримский, отнимая у Буратино Золотой Ключик. – Знаешь ли ты, что осина горит хуже других пород дерева, а потому, для казни милостивой и некровопролитной, следует выбирать именно ее – ведь на слабом огне страдания грешника будут гораздо менее мучительными, хотя и более долгими. Сейчас мы это проверим.

Толпа набросилась на старого шарманщика и связала его, после чего точильщик ножей достал самый большой топор и порубил в щепки Буратино. На получившийся костер усадили несчастного Карло и разожгли огонь. Буратино горел вяло и неохотно, полностью подтверждая слова Бенедикта Попадримского. Папа Карло, наоборот, кричал громко и в охотку, опровергая слова Первосвященника о гуманности экзекуции.

– К Вратам! Все к Адским Вратам! – шумела толпа.

– Спокойно, прошу не лезть поперед Папы в пекло, – успокоил всех Бенедикт Попадримский. Он прошествовал к Вратам и торжественно вставил ключ в замочную скважину.

– О, Силы Тьмы! О, Исчадья Ада! – восторженно взвыл Кардинал Капуччино неестественно низким голосом, мотая из стороны в сторону головой и вращая мутными бельмами глаз. – Войдите в наш мир, а то мы уже устали тут беситься с жиру и скоро окончательно рехнемся со скуки!

Бенедикт Попадримский с некоторым усилием провернул ключ в замке и убрал подпирающую дверь изнутри финскую металлическую швабру.

Врата Ада разверзлись.

Первый Ангел издал противный визг при помощи скрипки, и, подобно Четырем Всадникам Апокалипсиса, в Ворота влетели четверо цыган на краденых лошадях, за ними тащился огромный табор с грязными женщинами и кричащими детьми. Вострубил в глиняную свистульку Второй Ангел, и в зал ворвалась толпа пляшущих румынских оборванцев. Третий Ангел вдарил по струнам бандуры, раздалось ужасающее хрюканье, и в двери вломился Зверь Апокалипсиса – огромная свинья с человеческим лицом, верхом на ней сидела простая украинская девушка с обобщенным именем Наташа.

И вострубил Четвертый Ангел, и в Ворота, снося косяки и круша все вокруг, вломилась гигантская, пахнущая канализационными стоками и светящаяся зеленоватым радиоактивным светом Черепаха-Мутант, которая прямо с порога заявила, что она – Президент Украины и требует срочного лобызанья со всеми без исключения президентами стран Европейского Союза, а то иначе всем будет худо, уж она об этом позаботится. Пятый, Шестой и Седьмой Ангелы сплясали Калинку-Малинку, после чего во всем Риме погас Свет – это Главные Силы Тьмы отключили подачу нефти и газа за неуплату. Под покровом темноты, зал быстро наполнялся чернокожими кафрами. Судя по ритмичному мяуканью, где-то поблизости усердно размножались китайцы.

Единственным источником света в Риме, за исключением лучин и свечек, был маленький костер, горящий под старым Папой Карло. На его свет и пришел Табуретто – младший сын Шарманщика. Он развязал несчастного отца и помог ему встать с кострища.

– Что это было, папа?

– Кажется, Врата Третьего Мира, сынок, – горестно вздохнул Карло. – О, бедный, бедный Рим, ты опять пал!