Текст книги "Терра. Легенды и были. Книга 4. Я в сказки верю до сих пор"

Автор книги: Евгений Чубров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3

Жизнь Салерно налаживалась. Сишельгайта была счастлива, вернувшись в родной город. Особенно её порадовало, когда Роберт решил перенести сюда столицу. Снова заработала медицинская школа.

Однажды рано утром Нао пришёл в школу и занялся своим обычным делом – драил полы, мыл столы и склянки, готовясь к приёму пациентов. Управляющий школой появился позже и не один – его сопровождал высокий статный человек в тюрбане и дорогих арабских одеждах. Управляющий вызвал к себе пятерых лучших врачей, а младшим лекарям и помощникам приказали не высовывать носа из своих комнат.

Гость и врачи переходили из комнаты в комнату, что-то обсуждая. Через неплотно закрытые двери доносился тихий голос с заметным арабским акцентом. Нао иногда казалось, что он уже слышал этот голос, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. А мысли незнакомца через стену не проникали.

– Кто это там? – поинтересовался Нао.

– Говорят, какой-то знаменитый врач с востока.

Нао тихонько вышел в коридор и заглянул в щелку неплотно закрытой двери. Приезжий лекарь сидел к нему спиной и слушал управляющего, который говорил стихами:

Если врачей не хватает, пусть будут врачами твоими

Трое: весёлый характер, покой и умеренность в пище.

Гость вступил в стихотворный диалог:

Всем я велю соблюдать им привычную в жизни диету.

В случае крайнем диету лишь только менять допустимо.

Нам Гиппократ говорит, отчего приключается гибель.

Высший закон медицины – диету блюсти неуклонно…

И снова управляющий:

В теле находятся нашем четыре различные влаги:

Флегма и светлая желчь, кровь и черная желчь.

Воплощение флегмы – в воде, а в земле себе черная желчь обретает;

Кровь – это воздух, а светлая желчь в огне воплотилась.

Но гость нашёл, что ответить:

Надо солонку поставить пред тем, кто трапезой занят,

С ядом справляется соль, а невкусное делает вкусным.

Медицинские консультации продолжались почти до вечера, после чего араб и управляющий покинули школу и направились в сторону дворца герцога, не прекращая научную беседу.

Нао вошёл в комнату, куда утром заглядывал через щёлку. Нужно было навести там порядок. Среди манускриптов, разбросанных на столе, его взгляд замер на знакомом свитке.

«Антидотарий Николая» – было начертано сверху незнакомой рукой, а ниже шли рецепты, когда-то записанные Никой. Это была та самая, оригинальная версия, которую они начали тридцать лет назад.

Нао присел на лавку и, затаив дыхание, стал просматривать манускрипт. В конце кем-то были добавлены новые рецепты. Нао сразу увидел в них серию мелких недочётов, но, в целом, врачи следовали правилам – указывали точные дозировки, частоту применения и противопоказания.

Вздохнув, Нао поднялся и собирался уже убрать рукопись на полку, когда в комнату влетел запыхавшийся посыльный.

– Они забыли документ! Очень важный! Какой-то антиро… антидро…

– Антидотарий, – помог Нао пареньку.

– Да! Джанниродарий! Найди быстрее, я отнесу в замок!

– Успокойся. Я сам отнесу, – ответил Нао и, взяв свиток под мышку, направился к замку.

* * *

В парадной зале Сишельгайта сидела на троне в окружении своих младших детей.

Гвискар стоял рядом. Он сменил привычные боевые доспехи на длинное одеяние из роскошного зелёного шёлка, который сарацины ткали на Тринакрии. Поверх он накинул бордовый плащ с воротником из собольего меха, который арабские купцы привозили из Тартарии и продавали по баснословным ценам.

Перед герцогом стоял гость с востока и почтительно, но без тени лести, отвечал на вопросы властителя.

– Я обучался в Багдаде. Побывал в Индии, Эфиопии и Египте. Но нигде я не встречал столь замечательной школы медицины, как в Салерно.

– Эту школу основал мой отец, и я когда-то сама обучалось в ней, – с гордостью сказала Сишельгайта.

– Я надеюсь, что не обижу герцогиню, если скажу, что заметил только одну вещь, которую тут можно было бы улучшить.

– Что же это? – надменно спросила Гайта.

– Недостаток медицинской литературы.

В этот момент Нао вошёл в залу, приблизился к трону и протянул Сишельгайте свиток.

– Вот, – сказала герцогиня, всеохватывающий перечень рецептов, собранный нашими лекарями.

– «Антидотарий Николая» – замечательный научный труд, – ответил гость, – более того, благодаря удивительному случаю, я имел счастье несколько лет назад познакомиться с его ранней версией. Уже тогда я был восхищён тем трудом, который вложили его создатели. Но я был бы всемерно признателен, если бы мне позволили дополнить справочник десятками и сотнями восточных рецептов.

– Что же это за удивительный случай? – Гайта перебила по-арабски витиеватую речь гостя, – расскажите нам.

Она смотрела прямо в глаза араба, ожидая ответа. На востоке не принято смотреть в глаза собеседника, но гость спокойно выдержал её взгляд.

– Однажды я помог мальчику, упавшему со скалы, а его отец… – начал было лекарь.

В этот момент Нао осенило – он понял, где слышал этот завораживающий голос.

– Константин! – воскликнул он.

Араб повернулся и расплылся в улыбке.

– Рад снова видеть тебя, юный друг. Как здоровье маленького Сальвато?

– Превосходно.

Все замолчали.

Сишельгайта уже привыкла, что при каждой встрече бывший учитель чем-то удивляет её. Константин и Нао хотели много сказать друг другу, но понимали, что сейчас не время и не место. Тогда заговорил Гвискар, который до этого был молчалив, думая о чём-то своём.

– Итак, вы хотите занять место преподавателя медицинской школы Салерно, чтобы дополнить наш список снадобий несколькими восточными рецептами?

Константин сохранил самообладание и ответил с достоинством.

– Далеко не только это. Я намерен предложить Вам услуги по переводу медицинских трудов древности и востока на язык, понятный лекарям школы. Гален и Гиппократ – с греческого, Ибн Сулейман и Абу Бакр Мухаммад ар-Рази – с арабского и многие другие. Так мы ещё улучшим преподавание медицины и лечение занемогших. И тогда медицинская школа Салерно станет истинно лучшей во всём известном нам мире.

Имена ничего не говорили Роберту, но он покосился на Сишельгайту и кивнул.

– Хорошо, приступайте. Вам назначат достойное жалование.

Видно было, что герцога занимают совсем другие мысли.

– Приходилось ли Вам бывать в Византии? – спросил Роберт на прощанье.

Константин отрицательно покачал головой. Других вопросов у герцога не было.

Глава 4

– О чём ты всё время думаешь?

– Мне шестьдесят пять лет. Ты думаешь, я успею?

– Успеешь что? – в голосе Гайты прозвучала тревога.

– Восточная империя. Византия. Константинополь. Я успею?

– Опять война? Но там сейчас Олимпия, наша младшая дочь!

Роберт усмехнулся.

– Император Михаил боялся меня. Предлагал своего брата в мужья нашей дочери, потом сына. Но я долго не отвечал, чтобы он подольше нервничал и унижался. Потом Михаил предложил норманнам сорок четыре высших византийских титула, которые позволяли получать огромные взятки. Только тогда я отправил Олимпию в Константинополь, как невесту для сына императора. Я рассчитывал, что она станет императрицей и поможет расширить мои владения. Греки уже успели окрестить её по своему дьявольскому православному обычаю. Назвали Еленой…

Гвискар задумался, потом встал и сильно стукнул ладонью по столу.

– Что-то пошло не так? – спросила Гайта.

– Императора Михаила свергли три года назад, и у Олимпии больше нет шансов стать императрицей.

– Так верни её домой, она ещё сможет достойно выйти замуж тут.

– Мне она нужна там.

– Зачем?

– Чтобы был повод для нападения. Скажу, что с ней плохо обращаются. Расчёсывать бороду престарелому узурпатору – разве это дело для дочери герцога Роберта Отвиля?

– Но Радульф, наш посол в Константинополе, докладывает, что Олимпия в полной безопасности…

– Этот идиот, – перебил Роберт, – хочет добиться мира. А мне нужна война!

– А где же сейчас свергнутый император Михаил?

– Сбежал из православного монастыря и живёт в нашем замке.

– Неужели это правда?

Гвискар ухмыльнулся и хитро посмотрел на жену.

– А какая разница? Пусть попробуют доказать, что это не он. Я отправлюсь в Константинополь, чтобы вернуть на трон незаконно свергнутого императора.

– Ещё один повод для войны? – спросила Гайта, но Роберт не успел ответить, потому что в дверь постучали.

Вошёл ординарец и объявил:

– Прибыл Боэмунд!

– Зови. Очень кстати!

Вошёл высокий, чуть сутулящийся блондин, с коротко остриженной бородой. Гвискар поднялся навстречу, чтобы обнять старшего сына. Сишельгайта смотрела исподлобья – пасынка она не любила.

Сыну Роберта и Альберады было двадцать семь, и он во всём походил на отца – ростом, силой, манерой говорить. Чистокровный норманн, Боэмунд разительно отличался от Рожера Борса, старшего сына Гайты, в котором кровь норманнов и лангобардов смешалась как-то не так. У Рожера не хватало ни воинственности первых, ни мудрости вторых. Но Боэмунд был объявлен бастардом, и законным наследником Роберта стал Рожер Борса. Во время болезни Гвискара норманнские вожди почти единодушно назвали его преемником, но только одна Гайта знала, чего ей это стоило!

Боэмунд сел за круглый стол и пригубил вино из услужливо наполненного бокала.

– Я слушаю, отец.

– Ты силён и отважен, Марк, – Роберт назвал сына именем, данным ему при крещении, – ты был великолепен при подавлении прошлогоднего восстания. Но теперь тебя ждут настоящие дела.

– Я готов, отец!

– Константинополь! Мы идём в Восточную империю!

– Что нужно делать?

– Я собираю армию, какой ещё не было. Каждый мужчина, который в силах поднять меч и натянуть тетиву лука будет мобилизован. Но главное – флот. Корабли теперь нужны не для осады, как у Бари и Палермо. Будут настоящие морские сражения.

Роберт встал, подошёл к сыну и положил руку ему на плечо.

– Марк, ты поплывёшь с передовым отрядом. Береги корабли, не вступай в большие битвы. Твоя задача – понять, на что способны греки в море. Помни, у нас мало опыта морских сражений. Будь осторожен. И завтра же начинай собирать флот.

Боэмунд кивнул.

– Куда нужно вести корабли?

– Отправляйся от Апулии на восток, пересеки пролив. Найди порт с большой бухтой и захвати его. Нам нужна база для основных сил. Потом сплавай на разведку на юг. Но если греков будет слишком много – не ввязывайся. Твои корабли мне нужны на плаву, а не на дне. И берегись греческого огня!

– Понятно, отец. Завтра же начну собирать флот.

Боэмунд ушёл отдыхать с дороги. Гайта уже замечала в Салерно отряды юношей и стариков, пытающихся маршировать и орудовать мечом, но не думала, что это происходит по всей Калабрии, Апулии и даже на Тринакрии.

– И Рожер тоже отправится с тобой? – спросила она про сына.

– А разве он не в состоянии держать меч? Хотя кошелёк он держит куда увереннее, – усмехнулся Гвискар.

Глава 5

Всё было решено за них. Нао отплывает на восток с передовым отрядом Боэмунда. Сальвато снова служит ординарцем, только теперь не у Гвискара, а у его сына, 20-летнего Рожера Борса, а Ника становится служанкой Сишельгайты.

– Мы не можем спрятаться? – спросила Ника на семейном совете.

– Можем, Терра большая. Но я уже больше полувека занимаюсь сбором былей и легенд Терры. Ради этой миссии я сохранил свою жизнь…

– И ты уверен, что доставишь свои мнемобанки на Наолину?

Нао было нечего ответить, но у Сальвато тоже была своя точка зрения.

– Мне девятнадцать лет, и, если я веду свой род с далёкой и прекрасной планеты, то чем я хуже мужчин Терры? Если нужно сражаться, я буду сражаться!

– А ты уверен, что нужно сражаться?

– Может быть, через тысячу лет люди и перестанут убивать друг друга, но сейчас на Терре нужно воевать – если не убьёшь ты, то убьют тебя. А живые существа созданы, чтобы жить и продолжать свой род.

Нао не знал, что ответить, и задал провокационный вопрос, чтобы сменить тему.

– Ты сказал, что живые существа созданы? Кем, интересно?

– Кем бы они ни были созданы! – отрезал сын.

Вечером Нао шепнул Нике.

– Сальвато заговорил о продолжении рода. Может быть, у него есть девушка?

– Ему нравится одна лангобардка, но, если он унаследовал наши гены, ему нужна невеста с Наолины. Он прекрасно это понимает и очень мучается. Чтобы забыть девушку он и рвётся на войну. Но это трудно. Помнишь трактат Константина об эросе? От этого недуга сильнее страдает душа.

Вскоре Нао представили Боэмунду как военного лекаря. Сын Гвискара скептически оглядел «медика».

– Не слишком молод?

– У меня уже большой опыт.

– Оружие-то держать умеешь?

Нао кивнул. Боэмунд бросил ему меч: «Попробуем?» – и начал атаку. Через мгновение он еле удержал меч в своей мощной руке после молниеносного и какого-то странного приёма Нао, который оказался у него за спиной и прижал острие к кольчуге между лопатками и шеей. Боэмунд рефлекторно упал на землю, перекатился и снова вскочил на ноги. Но продолжать бой не стал. В настоящей битве после такого фокуса он бы уже расстался с головой.

– У кого ты учился?

– У отца, это приём руссов.

– Потом научишь, – бросил Боэмунд.

Если бы Нао рассказал правду о том, что его учили владеть мечом старшие дяди Боэмунда лет за двадцать до его рождения, то точно сошёл бы за сумасшедшего.

– Через две недели жду тебя в Отранто, на побережье Апулии. В моём отряде будут только моряки и воины с опытом морского боя. Из Салерно, из Сорренто, из Портичи, из Неаполиса.

* * *

Тем временем, Сальвато поселился в замке и превратился в тень Рожера Борса. Их матери тоже были тут. Княгине уже перевалило за сорок, но красота и сила не покидали её. Гайта научилась относиться к Нике, как к обычной служанке, но вечерние часы предпочитала проводить именно с ней.

– У меня восемь детей, и больше уже не будет, – говорила Гайта с грустью. Младшего я назвала в честь мужа, но и ему уже исполнилось десять. Роберт стар, да и мне так много лет, что рожать больше нельзя. А ты, Ника – вечно молодая. Почему у тебя всего один ребёнок?

– По обычаям моего мира мне уже пора завести второго…

– Значит, скоро будет?

Ника ничего не ответила, но сильно покраснела.

– Ну вот и отлично! Рожать нужно чаще, ведь дети нередко умирают в младенчестве.

* * *

В начале лета корабли Гвискара отплыли от Апулии, пересекли узкий пролив и приблизились к порту Валона. Армия была огромной. Одних норманнских рыцарей собралось до полутора тысяч, а ещё греки и сарацины, привезённые с Тринакрии, плюс несколько тысяч пеших наёмников. Уже в Валоне к норманнам присоединились тысячи местных воинов, которые желали убить двух зайцев – подзаработать и, как обычно, насолить византийцам.

Роберт не застал сына, но с удовлетворением узнал, что Боэмунд блестяще выполнил его приказ. Заняв Валону, он оставил небольшой гарнизон встречать Гвискара и отправился дальше на юг. Достигнув острова Керкира, который местные называли Корфу, Боэмунд проплыл вокруг него и подсчитал военные корабли во всех бухтах. Силы греков значительно превосходили войско Боэмунда, и он благоразумно отошёл от острова и, в ожидании главных сил, дал воинам отдохнуть.

Стоило морской армаде Гвискара только приблизиться к Керкире, как греки оставили остров без боя. Нао в толпе бряцающих оружием норманн сошёл с корабля. Поход на восток начинался успешно, но это было только самое начало. Среди воинов Нао увидел знакомое лицо.

– Оп-па, Малатерра! Ты как здесь? Бросил Рожера?

Монах ответил не сразу.

– Я должен записать все великие деяния братьев Отвилей. Поэтому я здесь. А ты кто?

– Никколо, сын Ардуйна, разве не узнал?

Снова пауза. Со времени их знакомства в осаждённой Тройне минуло пятнадцать лет, и в голове Готфрида не укладывалось, почему Нао выглядит так молодо.

– Когда через много лет встречаешь старого друга, то кажется, что он не изменился. Разве ты не замечал?

Малатерра кивнул, но сомнения не покидали его.

* * *

Армия норманн снова погрузилась на корабли и направилась к древнему порту Диррахий в Иллирии, откуда начиналась не менее древняя и очень длинная дорога в Византию.

Огибая мыс на пути к Диррахию, гребцы отрывали руки от вёсел и набожно крестились.

– Это Акрокеравний, – шептал пожилой гребец своему молодому напарнику, – вон с той горы бог Юпитер мечет свои молнии.

– Но истинный бог Христос ведь убережёт нас от них? – боязливо спросил юноша.

Ветеран только пожал плечами и стал креститься вдвое быстрее.

– А ну-ка, руки на вёсла! – окрикнул его норманнский воин, – не напоритесь на скалы.

Стоило флоту зайти в бухту Диррахия, как на горизонте показались корабли с необычно высокими мачтами. Нао разыскал Малатерру, который, скорчившись, сидел под бортом дромона и пытался что-то записывать, поминутно вскакивая и оглядывая горизонт.

– Готфрид, не знаешь, что там за посудины? Похожи на византийские, но не очень.

– Опытные моряки говорят, что эти корабли – из Венеции, волшебного города среди моря, в котором вместо улиц – каналы, а вместо повозок – лодки-гондолы.

Яркое и болезненное воспоминание вспышкой озарило мозг Нао. Полвека назад стоял он над телом Ли, убитый горем, и мудрец из Неаполиса вопрошал свой народ: «Что делают люди в окружённом морем городе, где правят дожи?». И толпа хором отвечала «Спят!».

Как видно, не всегда они спят…

– Что им здесь нужно? – спросил Нао.

– А шут их знает… У Венеции обширная торговля с Византидой, этим они и живут. Испугались, наверное, что мы им всё испортим. Видно, восточный император и венецианский дож уже сговорились против нас.

Ночью они напали. Норманны спешно загружались на свои двух– и трёхпалубные дромоны, которые отчаливали один за другим навстречу венецианским боевым галерам.

– Что это? Там лодка плывёт по небу! – Нао вглядывался в безлунную ночь, не веря собственным глазам.

– Старый трюк, – сплюнул сквозь зубы бывалый гребец, – подняли на мачты шлюпки с лучниками, чтобы нам труднее было за бортами укрываться от стрел. Корабль не видно в темноте, а шлюпка освещена факелом. Ага, а вот сейчас будет светло!

Норманнский корабль слишком близко подошёл к венецианскому и тотчас на него сверху полился поток греческого огня. Корабль заполыхал. Воины сбрасывали тяжелые кольчуги, чтобы не утонуть, прыгали в воду и пытались ухватиться за обугленные мачты в надежде добраться до берега. Венецианские лучники поливали потоком стрел незащищённых барахтающихся в воде воинов.

Венецианцы были искуснее в морских битвах. Их флот сумел пробиться через строй норманнских кораблей в безопасную бухту. Морское сражение Гвискар проиграл.

После этого ему не оставалось ничего другого, как начать осаду Диррахия. Сюда, по его плану, должны были подвозить продовольствие и прибывать новые воины. Не овладев городом, нельзя было продолжить поход на восток.

Глава 6

Начиналось лето 81 года по эре Ли. Они жили в ветхой заброшенной хижине – Нао, Ника и девятнадцатилетний Сальвато. Тут было удобнее, чем в походных палатках, в которых размещались рыцари.

Как-то вечером, сидя у очага, Нао внимательно посмотрел на жену.

– Или я ничего не понимаю, или у Сальвато скоро будет брат. Или сестра?

– Отец, ты слишком мало бываешь с нами. Я знаю уже давно.

Нао проглотил упрёк сына.

– В точном соответствии с обычаями Наолины – один ребёнок за цикл. Как раз подошло время.

– Отец, неужели мы никогда туда не попадём?

– Ты родился тут, зачем тебе Наолина? Там совсем другая жизнь. Тебе плохо на Терре?

– Ты нашёл любимую, а я не смогу найти здесь невесту. И ты знаешь почему. Только кратковременные связи. А я так не хочу. Лучше останусь на всю жизнь один.

– Мы ещё не знаем, унаследовал ли ты наши гены, – неуверенно сказала Ника.

– А чьи гены я должен был унаследовать? – выкрикнул Сальвато, вскочил и выбежал на улицу.

* * *

Осада Диррахия продолжалась всё лето. В начале осени у Ники родилась дочь. Сальвато воспринял появление её на свет с радостью – всё-таки родная сестра.

– Как мы её назовём? – спросил он.

– На Наолине, в мире мысленного общения, имя не обязательно, – сказал Нао. – Там индивидуума обозначают не словом, а совокупностью его качеств и свойств, которую легко передать одним мысленным сообщением…

– Отец, ты сейчас с кем разговаривал? Как будут звать мою сестру?!

Нао задумался.

– Имя твоей матери дала старуха Сивилла, соединив имена её родителей. Давайте поступим так же.

– Значит, её зовут Нина?

– Да, тем более, что это обычное имя на Терре.

Остаток вечера прошёл в молчании. Трое думали про Наолину, а четвёртая ни о чём не думала, только наслаждалось теплом материнской груди и вкусом молока.

Стремление попасть на Наолину превращалось в невысказанную навязчивую идею – у каждого по своей причине.

* * *

Разведчики Гвискара донесли о приближении большой армии Византиды под предводительством самого Алексея Комнина.

– Император нападёт на наш лагерь или пойдёт на битву в открытом поле? – спрашивал Роберт мнение советников. Те в ответ только пожимали плечами, и Гвискар приказал укрепить лагерь.

Император предпочёл битву. Но его огромная армия выглядела грозной только на первый взгляд. Многие лучшие воины погибли в битвах с сельджуками, их заменили разношёрстные и плохо обученные отряды наёмников со всех концов империи.

Но были в войске Алексея и свирепые в битве воины-англосаксы, которые уже пятнадцать лет мечтали поквитаться с норманнами за поражение у Гастингса, на большом туманном острове Альбион. Нао мало знал о походе норманнов на север и начал приставать к Малатерре с расспросами. Тот рассказал много интересного.

Сначала завоевать корону Альбиона пытался викинг Харальд Суровый, тот самый, которого Нао помнил ещё по первому походу на Тринакрию. Но в страшной битве с войском короля Гаральда возле Стамфордского моста английская стрела пронзила горло викинга, увенчав жизнь великого воина достойной смертью.

Всего через несколько лет на Альбион вторглись норманны Вильгельма Бастарда. У местечка Гастингс произошла ужасная битва, во время которой англичане попались на военную хитрость. Норманны бросились беспорядочно отступать, а потом вдруг развернулись и начали свирепую атаку на нарушивших строй англичан. Случайная стрела попала в глаз короля Гаральда и пронзила его мозг. Погибли и оба его брата. Оставшиеся в живых английские воины покинули остров, подавшись в наёмники к византийцам и затаив в душе неистребимую жажду мести. А жители Альбиона переименовали не очень благозвучное «Вильгельм Бастард» в «Вильгельм Завоеватель» и смирились с неизбежным. Им было всё равно, какому королю теперь платить дань.