Текст книги "Анархия разума (СИ)"

Автор книги: Евгений Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Запись 9-А.

Итак, что бы мне написать в финале? Хорошо, когда такие вопросы приходится задавать себе хотя бы за пару дней до сдачи материала в руки жюри, а не за одну ночь. За поисками ответов я отправился на палубу, где уже второй день подряд наша небольшая компания молодых литераторов собиралась за завтраком, обедом и ужином, чтобы обсудить творческие дела, погоду и еще ряд маловажных тем.

– Как дела, Стивен Кинг? – спросил меня Костя Раков. Рядом с ним крутилась его миниатюрная подружка Рая. Мы были первыми птицами на палубе этим солнечным утром. – Придумал ты, наконец, свою концовку?

– Мне мешают думать мои персонажи, – ответил я.

– Это еще как? – не понял Раков.

– Залезают в голову и переносят мое сознание в этот выдуманный мир в качестве главного героя. Во время снов. Именно поэтому я и назвал свой новый рассказ «Стереосном».

– О, все понятно, – протянул Костя. – Надо сказать капитану лайнера проверить твою подушку на наличие в ней запасов марихуаны.

– Глен истинный творец, отдается делу целиком, – заметила Рая. Умная девочка.

– Ага, Филип Дик тоже отдавался делу целиком. Таких тружеников еще называют нюхачами.

– А что с ним случилось? – спросила Рая.

– Путешествие в миры собственных романов на амфетаминовой байдарке. Почитай его трилогию «Валис» и ты поймешь, о чем я.

Я не привык вмешиваться в споры об амфетаминах, марихуане и прочих стимуляторах творческой активности, но в этот раз не удержался:

– Просто признай, Кенст, что у тебя столь скудная фантазия, что ты завидуешь всем подряд, называя их нюхачами. Как правило, беспричинно.

– По крайней мере, моя фантазия кристально чиста. Чего нельзя сказать о твоей. Рыльце-то в пушку, об этом всем известно. Наверняка ты и сейчас периодически балуешься.

Бесполезно. Спорить с этим человеком все равно что пытаться стабильно зарабатывать в казино – проиграешь все накопления и уйдешь ни с чем.

– Я все не могу добиться от вас, о чем твой новый рассказ, Глен? – напористым тоном потребовала Рая, желая увести тему разговора с вязкой топи на ухабистую просеку. – Это продолжение «Санатория»?

– Да. В «Стереосне» Георгий Джинин понимает, что Глен Леонард это не его прошлое воплощение, а его создатель. Там получается рассказ в рассказе.

– То есть, он понимает, что его мир – фальшивка, а он персонаж?

– Да.

– Жестоко, – констатировала Рая. Впрочем, для сентиментальных девушек те модели бытия, в которые я вплетал своих героев, и впрямь выглядели жестокими и несправедливыми. Они так рассуждали, будто речь шла о живых людях. Затем Рая высказала мысль, заставив меня впервые глубоко задуматься в тот день:

– А ты не боишься, что сам можешь оказаться чьим-то персонажем? Или, скажем, Георгий Джинин это не вымысел, а правда. И он действительно посещает тебя, как свое прошлое тело.

– Похоже, стоит проверить подушки у вас обоих, – с наигранным раздражением сказал Раков.

– Если это так, то я величайший писатель-фантаст или даже провидец, раз сумел описать мир будущего в таких подробностях, – резонно предположил я и улыбнулся, дабы мое предположение не воспринималось слишком серьезно.

– Ты – обычный выдумщик-нюхач, а вот кто способен заглядывать в будущее, так это она, – Костя приобнял Раю и кивнул на меня. – Покажешь ему свои способности?

– Кость, я же просила, – она исподлобья смерила его недовольным взглядом.

– Да, я смотрю, ты всем тут кость в горле, – сказал я, чтобы разрядить обстановку. Про способности Раи иногда видеть будущее я слышал от Ракова давно. Но не особо в них верил, хотя и допускал. – Однако мы можем проверить правдивость твоей догадки. Загляни в 2097 год. Если там есть санаторий «Стереосон», а в нем пациент с именем Георгий Джинин, значит, я и впрямь его прошлое воплощение.

– Я не могу заглядывать так далеко, – с явным сожалением ответила Рая. – Обычно мой предел это пара дней.

– Тогда, может, предсказание результатов предстоящего конкурса? Если мне не суждено победить, то чего я ломаю голову над этим «Стереосном»?

– А вот это хорошая идея! – подхватил Раков. – Почему нам раньше она не приходила в голову?

– Ой, это будет нечестно – знать все наперед, – отмахнулась Рая. – Да и далеко не всегда мои предсказания сбываются, если честно.

– Все равно будет интересно, – я продолжал настаивать. Костя меня поддерживал, поэтому минут через десять мы добились своего.

– Отлично, вы ввели тройную дозу антисна, как я и просил? – услышал я сквозь гул внутри своей головы.

– Да, доктор. Сейчас он должен уже прийти в себя.

Я пришел в себя как по расписанию. Череп раскалывался, будто по нему ударили кувалдой. Перед глазами плавала картинка процедурного кабинета и нависших надо мной, подобно стервятникам, доктора Орехов и двух медсестер. Благо, я сразу понял, что это именно они, а не плоды моей фантазии.

– Как вы себя ощущаете, Георгий Аркадьевич? – спросил Орехов.

– Скверно, – признался я. – Это было ужасное погружение.

– Да, и не одно. Немудрено, что вы сбились со счета. Нам стоило немалых усилий и порций противоядия вывести вас из той реальности.

Я пошевелил руками, ощущая, как к конечностям возвращалась чувствительность. Затем я задал главный вопрос:

– Тот факт, что Глен Леонард писал рассказы о будущем, то есть, нашем настоящем, – правда или проекция моего видения на его мир, как вы выражались?

– Однозначно, второе, – без раздумий ответил доктор. – Я думаю, нам стоит прекратить погружения. Все равно мы стали получать не объективную картину прошлого, а фантазийную.

– Но мы ведь так и не узнали, что с ним случилось, – запротестовал я.

– Мы не знаем лишь деталей, но главная суть в том, что лайнер, на котором оказался Глен, затонул. Это документально зафиксировано в исторических документах.

– Жаль, что у нас на руках только официальные сухие факты. Для книги они малополезны.

– С этим ничего не поделать, – Орехов пожал щуплыми плечами. – Смею утверждать, что ваше сознание дороже любой книги.

С этим утверждением я решил не спорить.

Запись 10-А.

– Ну, что ты увидела? – Раков нетерпеливо заерзал на стуле.

Я в это время старался делать две вещи одновременно: не упустить смысла предстоящего предсказания и найти взглядом официантку Веронику в зале кафе. Может, в конце концов, она хотя бы посмотрит на меня? К тому же, я собирался заказать себе завтрак.

Но вместо этого я увидел переполненные страхом глаза Раи. Об официантке и еде пришлось забыть на какое-то время, когда я узнал причину этого страха.

– О нет, надеюсь, это заблуждение, – прошептала она.

– Что? – в один голос спросили мы с Раковым.

– Я увидела…тонущий корабль. Наш. Панику и сотни утонувших людей.

Хорошее предсказание, ничего не скажешь. Главное – оптимистичное. Но я не решался шутить вслух. Кто знает, сколь часто Рая ошибалась в прогнозах? Не я точно. Костя мог знать, а еще лучше – спросить об этом ее саму. Я так и сделал.

– Примерно пятьдесят на пятьдесят, – ответила она. По ее дрожащему голосу я понял, что, возможно, процент правдивых прогнозов мог и превышать это число.

– Значит, это как встретить медведя на улицах Москвы, – все же я счел нужным сдобрить напряжение щепоткой юмора. – Вероятность – пятьдесят процентов. Можно встретить, а можно и нет.

Раков будто проглотил язык. Он молча хлопал глазками, спрятанными за линзами ботанических очков, и смотрел то на подругу, то на меня.

– Это все ты виноват! – Рая вдруг набросилась на меня. – Со своими рассказами!

– А я-то тут при чем? – этого я действительно не понимал.

– Они вцепились в мой мозг как пиявки. Я действительно нащупала некую связь с далеким будущим.

– Подробнее?

– Помимо кораблекрушения, мне еще предвиделся этот твой санаторий. Все оказалось как-то связано между собой, но я пока не могу понять, как именно. Подожки-ка, – Рая напряглась, словно пытаясь выудить какой-то важный артефакт из сети своей памяти. – Как заканчивается твой рассказ? Второй.

– Э, я еще не придумал.

– А на чем ты сейчас остановился?

– На том, что Георгий Джинин подобрался вплотную ко дню гибели своего предшественника, Глена Леонарда.

– Дню гибели на круизном лайнере?

– Да.

Рая довольно кивнула, а Раков сидел с ничего не понимающим видом, дымясь от недовольства как недокуренная сигарета.

– Ты прописал своему персонажу смерть? – спросил Костя, будто я действительно кого-то убил.

– А что в этом такого?

– Ладно, ребят, расслабьтесь, все в порядке, – успокоила нас Рая. – Я поняла, что мне предвиделось – финал твоего рассказа, а не реальное будущее.

– А, вот как, – с недоверием проговорил я. Не знаю почему, но такая версия мне казалась еще менее правдоподобной.

– Старик оказывается в теле Глена Леонарда перед самой его смертью и не успевает вернуться обратно в свой разум. В результате чего они сливаются в одного человека и уже не могут понять, кто из них реальный, а кто – лишь выдумка другого.

– Как занятно. Пожалуй, я использую твой вариант, – я засмеялся. Меня и впрямь веселила вся эта ситуация с предсказаниями будущего и переплетением реальности и вымысла. Ракова, однако, она нисколько не веселила.

– А на какое число у тебя запланировано кораблекрушение? – спросил он.

– У меня запланировано? – вопрос мне показался нелепо-забавным. – Ты имеешь в виду, по рассказу? На 22 июля.

– То есть, на сегодня, – Костя вопросительно посмотрел на Раю. – Совпадение?

– Кость, успокойся. Конечно, совпадение. Не думаешь ли ты, что наше будущее определяется его рассказом? Или что у Глена тоже есть дар предвидения, который он принял за очередное вдохновение идеей?

– Кажется, впору проверять уже три подушки, – усмехнулся я и вновь принялся искать взглядом официантку, чтобы сделать, наконец, заказ.

Несмотря на предостережения доктора Орехова, мне удалось настоять на еще одном сплит-погружении. Спустя две недели курса интенсивной реабилитации сознания он в итоге пошел на уступку.

– Но это последний раз, Георгий Аркадьевич! – грозно предупредил главврач.

– Хорошо, – согласился я. – Мне не хватает всего финального штриха-знания для книги. Еще нескольких часов из 22 июля 2011 года.

– Надеюсь, вы осознаете, сколь велик риск деперсонализации при таком близком погружении к критической точке? Мы можем потерять вас навсегда. И что вы хотите найти там? Причину крушения лайнера? Детали смерти, что?

Я не решался ему открывать свои мотивы, дабы меня не посчитали душевнобольным. Но мне действительно казалось, что док ошибался насчет проекции видения. Как минимум, у нас с Гленом имелась двусторонняя связь, и его рассказы – не фальшивые плоды побочных эффектов. Как такое было возможно, я не знал. Я надеялся, что смогу завести с ним диалог во время предстоящего стереосна и узнать правду. Орехову я показал лишь верхушку айсберга:

– Я хочу найти там правду, – больше я ничего не стал говорить и поспешил в сплит-капсулу, дабы не нарваться на дополнительные вопросы.

Запись 11-А.

– Ты в порядке? – спросил Раков. – Что ты съел на обед? Тебя нельзя подпускать к шведскому столу.

– Обед тут не при чем, – я облокотился о борт, вдыхая морской воздух в сжатые легкие. – Это все старикашка!

– Какой старикашка?

– Джинин. Опять залез ко мне в голову.

– Боже, но ты ведь уже дописал свой «Стереосон». Что ему от тебя надо? – теперь очередь забавляться пришла к Кенсту.

– Что-то с ним не так. Прежде со мной не происходило подобного. Мне начинает казаться…что я не я, а он.

– Нет, друг, это с тобой что-то не так. Кроме шуток, ты точно ничего не принимал?

Я задумался. Теперь я не был ни в чем уверен.

– Иди-ка лучше поспи, дай мозгам отдохнуть и пережить период интоксикации, – предложил Раков.

– Ты не понимаешь, во снах они пытают меня, колют какие-то препараты и хотят превратить в Джинина!

– Кто – они?

– Доктор Орехов и персонал санатория. Да и сам старик.

– Черт, да ты и правда болен! Я знал, что ты не вылечился от своей зависимости, а только напустил пыль всем в глаза!

Я взглянул на часы – без четверти три. По сюжету лайнер начнет тонуть через двадцать минут. Я не продумывал причин, кораблекрушение у меня было лишь данностью. Мне стало жарко, я зашел в уборную ближайшего кафе и умылся. Посмотрел в зеркало и застыл. На меня смотрел старик в полосатой пижаме. Я огляделся и обнаружил, что нахожусь в больничной палате. Меня затрясло, я ринулся было к двери, но какой-то сильный толчок отбросил меня обратно к умывальнику. Затылок затрещал после удара, и я уже смутно слышал какие-то голоса снаружи, крики, вопли и топотания сотен пар ног.

– Мы тонем! – донеслось до моего слуха. – Спасайтесь!

Я был не в силах пошевелиться. Топот и голоса приближались, превращаясь в однообразную массу, давящую на мозг, пока я не услышал их прямо над собой.

– Алла, быстрее носилки, бинты, обезболивающее и две ампулы антисна! – прокричал кто-то. – Он вновь оказался в уборной накануне крушения и разбил себе затылок об умывальник! Дьявол, надо было оставить его привязанным к койке еще на неделю!

Я чувствовал, как в мое тело впиваются десятки игл, покрывая тело холодной влагой. Что это было – иглы от шприцов или просто вода?

Я распластался в уборной на кафельном полу. Мое тело погружалось в соленую морскую воду. Сознание слегка прояснилось, я нащупал дверную ручку и попытался встать. Крики о помощи продолжали доноситься откуда-то сверху и снизу. Мы действительно тонем – понял я.

Я открыл дверь и зашагал по коридору, будучи по щиколотку в воде. Перед глазами стоял густой туман. Я брел, пока не наткнулся на кого-то.

– Эй, Глен, стой! – человек схватил меня за плечи и с силой потряс. Я увидел знакомое худощавое лицо Кости Ракова.

– Лайнер идет ко дну? – выговорил я через силу.

– Это ты идешь ко дну! Очнись, каких грибов ты наелся?

Я посмотрел на пол – он был чист и сух. Прислушался – никто не кричал. А затем взглянул на часы – без десяти три.

– Просто еще не время! – закричал я и помчался наверх. Раков пытался меня догнать, но бегал он значительно хуже. Вскоре мы оказались на нижней палубе. – Они хотят достать меня, как и ты сейчас! Ты их агент, засланный в реальность?

– Остановись! Что ты делаешь?!

Я подбежал к борту и посмотрел вниз. Лайнер шел с максимальной скоростью, рассекая морское полотно. Там они не доберутся до меня, пронеслось в мозгу. Я перелез через перила, оттолкнулся и прыгнул…

– Меня зовут доктор Ибрагим Орехов, – представился хрыч в белом халате. – Скажите, вы узнаете эту девушку?

Я перевел взгляд чуть левее. Рядом с хрычом стояла миниатюрная девчушка с темно-рыжими волосами и красными заслезившимися глазами.

– Рая, как они добрались и до тебя?? – я хотел было подскочить, но плотные ремни прижимали тело к койке намертво.

После моего вопроса девушка не удержалась и разрыдалась. Я услышал, как она произнесла слово «усыпить» или похожее на него.

– Георгий Аркадьевич, это не Рая, – сказал доктор. – Это – ваша внучка Даша. Неужели вы не узнаете ее?

Это поражение. Я вновь заснул и не мог выпутаться из паутины глубокого фальшивого сна. Теперь они научились добираться и до моего окружения. Не удивлюсь, если в следующий раз они приведут в палату Кенста и скажут, что это мой внебрачный сын. Разумеется, я им не поверю. Пусть хоть обколют меня всего своими препаратами, я не поддамся им! Я не позволю своим персонажам взять меня в плен и съесть как аборигенам Кука! Ведь они – всего лишь вымысел, фальшь на бумаге…

Или нет?

5–9 мая 2013

Вымерший вид

Он поправил галстук, ещё раз причесался и ладонью пригладил торчащие волоски. Такая педантичность вселяла ему уверенность перед важными встречами. А грядущая встреча с начальством, без сомнения, выделялась на фоне прочих именно чрезвычайной важностью. Когда-нибудь он обязательно научится входить в кабинеты начальников как и подобает молодому и перспективному дипломату – с не наигранной уверенностью во взгляде и природной лёгкостью в походке и манерах.

Пока же он вошёл в кабинет Главы ДКЗ (Дипломатического Корпуса Земли) как опоздавший на лекцию студент – по возможности тихо и неприметно. Глава Крачлоу, погруженный в изучение каких-то материалов, даже не сразу заметил его присутствия.

– А, дипломат Кейс, – через минуту Крачлоу услышал лёгкое покашливание у двери. – Прошу вас, присаживайтесь.

Он сел на мягкий стул. До слуха донёсся приятный звук старинных настенных часов.

– Полагаю, вам уже сообщили о вашей миссии? – спросил Крачлоу, не сводя глаз с подчинённого и даже не моргая. Это была одна из способностей начальника, которая всегда напрягала Кейса.

– В общих чертах.

– Тогда не будем терять время не прелюдии. Вы получите краткий инструктаж и отправитесь в путь незамедлительно, – Крачлоу вытащил из-под стола коричневый дипломат. – Это возьмёте с собой на случай непредвиденных обстоятельств. А теперь два слова о вашей миссии. Зеркала Вселенной – не очень-то сентиментальная цивилизация, как вы знаете. Убедить председателя Совета в серьёзности внутрипланетарных проблем – задача не из лёгких. Многие опытные дипломаты провалились на межгалактической арене. Поэтому мы выбрали вас. Вы молоды, у вас отличная репутация и свежий взгляд. Теперь, когда ситуация на планете близка к критической, мы должны пойти нетрадиционным путём. Вы – лучшая иллюстрация нетрадиционного пути.

Кейс не знал, как ему следует реагировать на присвоение такого статуса. Поэтому он ограничился еле заметным кивком головы.

– Отлично, – Крачлоу расслабленно утонул в пухлом кресле. – Отбытие сегодня. Нет, сейчас.

– Сейчас? – удивился Кейси.

Крачлоу постучал по тыльной стороне левого запястья:

– Время работает против нас, нельзя тянуть, – однако, вместо часов руку украшал выточенный элегантный браслет из платины.

Кейси Кейс покинул кабинет главы ДКЗ в 15:35 по местному времени и тут же направился в космопорт.

– Готовы к путешествию, мистер Кейс? – поинтересовался киборг Эшвуд, заместитель начальника технического персонала ДКЗ.

– Готов, – Кейси забрался в кабину яйцевидной формы и слился подобно хамелеону с пассажирским сиденьем.

– Насколько я знаю, вы впервые отправляетесь на столь серьёзное задание? – Эшвуд проверил прочность зажимов на плечах и груди Кейса и подошёл к экрану бортового компьютера.

– Ваши знания никогда не подлежат сомнению, Эшвуд.

К отправке всё было готово, киборг ввёл координаты и запустил автопилот.

– Приятного путешествия, мистер Кейс, – сказал киборг и покинул яйцевидный отсек.

Кейси поблагодарил Эшвуда и погрузился в анабиоз. Путешествие для его восприятие длилось всего несколько минут, хотя в действительности прошло три месяца.

Первым делом после пробуждения Кейс поинтересовался о ситуации на Земле. Бывали случаи, когда дипломаты получали новые задачи по прилёту на Зеркальную планету, так как старые теряли актуальность за время их путешествия.

Автопилот проинформировал Кейса, что ситуация на родной планете в пределах допустимых колебаний, что означало сохранение текущих задач. В шлюзном отсеке его встретил ещё один киборг, элитный модифицированный работник Совета. Такой не будет интересоваться, как у вас дела и какое блюдо вы предпочитаете на ужин. Его лицо (если оно было) скрывала гладкая блестящая маска – нововведение Зеркал Вселенной.

Без всяких вопросов киборг проверил личность прибывшего дипломата и пропустил Кейса внутрь. Зеркальную планету он видел лишь в проекциях на занятиях по изучению космических соседей. В данном случае – условных соседей, ибо до Зеркальной планеты было несколько сот световых лет. Человечеству потребовались бы ещё тысячелетия, чтобы найти способ преодолевать такие расстояния жизнями одного поколения, но из колыбели Земли оно выбралось не само, а с помощью взрослых.

Дипломатам от разных цивилизаций запрещалось ступать на Зеркальную планету. Для их ног, лап, щупалец, протезов и гравитационных подставок существовало здание Межгалактического Совета. Каждое посольство имело привычную обстановку для представителя той или иной цивилизации.

Кейс ещё раз пригладил волосы. Лакированные туфли блестели на его ногах как на витрине. Кейси постучал в дверь.

В кабинете за столом сидело Нечто. Но Кейси, разумеется, был готов к такому повороту. У Нечто отсутствовала форма, хотя при желании можно было уловить отрывистые очертания. Оно напоминало бублик дыма, будто представитель цивилизации Гигантов закурил сигару и показал, как он умеет художественно пыхтеть, производя на свет формы кондитерских и иных изделий. В центре бублика просматривалась высокая фигура в горчичном костюме. Да, Кейси видел себя самого и говорить ему предстояло с самим собой – об этой пикантной особенности он тоже знал и посвятил много часов практике дипломатических переговоров в гостиной своего дома перед обычным зеркалом. В гостиной убедить себя оказалось на удивление легко, но если бы так же легко поддавался убеждениям председатель Совета, Крачлоу вряд ли бы стал искать нетрадиционный путь решения проблемы.

– Присаживайтесь, дипломат Кейс, – сказал председатель. – Можете называть меня сэром Энтони. Так попросил ваш начальник.

– Хорошо, сэр Энтони, – Кейси дал понять, что способен быстро усваивать информацию.

– Я знаю, по какому вопросу вы прибыли. Ваши предшественники околачивали этот кабинет неоднократно, и каждый раз я видел их рты, как у голодных попрошаек, кричащие: «Дайте нам планету! Дайте нам планету!». С чего вы взяли, что у вас получится меня убедить?

Кейси робко откашлялся. Вот так начало.

– Ну, как вы уже наверняка знаете, на Земле сложилась конфликтная ситуация. Планета на грани перенаселения. Продолжительность жизни постчеловека составляет более двухсот лет, многие готовы убивать ради территорий…

– Дипломат Кейс, – прервал его председатель, – я это слышал сотню раз. Анализом ситуации на Земле занимаются наши наблюдатели. Если чаша конфликта начнёт переполняться, они тут же доложат Совету, и мы примем соответствующие меры.

– Выделите дополнительную планету?

– Это если вам повезёт. На планеты, пригодные для жизни теплокровных, нынче огромный спрос. Очередь тянется чуть ли не на две галактики. Вы слишком поздно обратились к нам за помощью, я не вправе раздавать планеты вне очереди.

– Так какие же тогда меры примет Совет в случае переполнения чаши?

Откровенно говоря, Кейси знал ответ.

– Те, принятие которых требует Конвенция Высокоразвитых Цивилизаций. Если ситуация угрожает экосистеме, то это – зачистка планеты Бригадой Утилизации Цивилизаций. Я надеюсь, постлюди смышлёные и не доведут положение дел до критического. Хотя бы до того момента, когда мы сможем выделить землянам дополнительную планету или, по крайней мере, часть жизненного пространства.

– Боюсь, время работает против нас.

Нечто, наречённое сэром Энтони, и выглядевшее Кейси Кейсом с дымком, тяжело вздохнуло.

– Мне действительно жаль, дипломат, но я не в силах ничего сделать на данном этапе. Если вы покопаетесь в моих документах, то поймёте, сколько нерешённых и куда более острых проблем стоит перед Советом. Несколько молодых и перспективных видов законсервированы и ожидают своей очереди получить пригодную для развития планету. Многие цивилизации в этом временном цикле словно сговорились – грызутся друг с другом и внутри своих планет, перенаселяют все мыслимые пространства и регрессируют с каждой секундой. БУЦ работает на износ, нам не хватает добровольцев. Кстати, раз вы здесь, я не могу не спросить: вы бы не хотели записаться?

– В Бригаду Утилизации? – Кейси не поверил своим ушам. – Вы шутите?

– С чего бы? Нам необходимы добровольцы. Им и их семьям предоставляется гарантия сохранения жизни в том случае, если уничтожению подлежит их родной вид. К тому же они живут в условиях, максимально приближенных к своей естественной среде, как приложение – социальный пакет и высокий заработок. Разве не это ставится во главу угла у большинства существ из плоти и крови?

– Так-то оно так, – у Кейси не нашлось аргументов оспорить вопрос, озвученный в форме утверждения. – Но я всё ещё на службе ДКЗ и буду верен Земле до конца.

– Бросьте, Кейс, – председатель не оценил преданность Кейси своему делу, – вы же дипломат. Все дипломаты – лицемеры. Не стоит утруждаться, пытаясь доказать мне вашу порядочность.

– Вы обо мне неправильно мнения, сэр Энтони.

Очевидно, председателю надоел диалог.

– Если у вас всё, дипломат, вы знаете, где в этой комнате дверь. А мне надо работать над более серьёзными вопросами.

Кейси сухо попрощался, поблагодарив председателя за потраченное время, и вышел из кабинета. Лишь там, в коридоре из мрамора и дерева, он осознал, что провалил задание. Ночные кошмары юности сбылись в один миг. Нельзя возвращаться на Землю бесполезным отработанным материалом. Если уж материалом, то лучше полезным и неотработанным. Он потеребил кейс, обдумывая ситуацию.

Не успел Кейси Кейс сделать шага, как к нему подбежало ещё одно существо, способное напугать неподготовленного очевидца своим экзотическим видом. Перед Кейсом стоял высокий представитель цивилизации грызунов. Внешне они походили на смесь крысы и собаки, держались на двух ногах и в здании Совета всегда носили длинные чёрные плащи. Кейси не раз видел грызунов в трансляциях с галактических конференций.

– Землянин? – обратился к нему грызун на общепринятом языке Совета. – Меня зовут Такер-Ти, если горланить на ваш манер.

– Кейси. Чем могу быть полезен?

– Нет-нет, полезен я! – Такер-Ти поводил носом по сторонам, вглядываясь во все углы. – Отойдём-ка лучше в сторону. Осторожность в таких делах не повредит.

Кейси с неохотой согласился. Он слышал, что в посольствах нередко слонялись так называемые дипломатические барыги, то и дело пытающиеся всучить всем товары и услуги, не имеющие никакого прока, кроме как для определённых видов. Впрочем, бывали и исключения. Например, как в этот раз.

– Слышал, проблемки у вас не кислые?

– Ты кто – наблюдатель Совета? – спросил Кейс.

– Лучше! – Такер-Ти ещё раз осмотрелся, поводя носом, и прошептал. – Земелька не нужна? Почти халявная, за полцены материчок на шарике точь-в-точь как вашем!

Перевод не потребовался, Кейс понял, что барыга предлагал ему нелегально приобрести материк на какой-то планете, похожей на Землю.

– Меня не интересуют подпольные сделки, – он уже было собрался уходить, но вовремя вспомнил, что карманы его костюма были пусты – ни одного потенциального решения земельного вопроса в регламентированном порядке. Очевидно, грызун тонко уловил суть дилеммы и не отказал себе в удовольствии озвучить её:

– В кабинетах нет просвета. Простоите в очереди, пока в вашем доме не подметут. А после уборки лишь один процент оставят в парковой зоне и заселят новым видом. Как в зоопарке. Того бойся.

Что самое противное, Такер-Ти был прав, и Кейси это понимал. Если и существовало ещё более нестандартное решение, то, скорее всего, ничем не лучше предложенного.

– Ну, хорошо, какова твоя цена и на сколько человек рассчитана оговариваемая территория? – спросил Кейс. Нет, выдавил из себя Кейс.

– Десять тысяч спокойно лягут! Не потеснятся даже. Цена – как условный срок, вроде есть, а вроде нет. Всего десять тысяч плазменов, по одному за спасённого. Справедливо.

– Э, нет, так не пойдёт. Не пытайся всучить мне консервную банку по цене цистерны. Сколько человек сможет жить там удобно?

Такер-Ти помялся. Скорее для приличия.

– Ладно, моё великодушие сегодня благоволит двуногим братьям. Пять тысяч плазменов.

– То есть, пять тысяч человек? Лучше говори как есть. Брат.

– Да почём трещать языками, лучше слетать туда. И сам убедишься. Мой звездоплав на парковке Совета. С пропуском, так что не подумай, что я барыга!

Ну, конечно, ты простой коммерсант, подумал Кейси и сказал:

– Ты имел в виду, звездолёт?

Такер-Ти долго и упорно смотрел в глаза Кейса, отчего последнему даже стало не по себе. Затем грызун всё же заговорил, не отводя ни на сантиметр своих крысиных глазёнок:

– Брат землеройный, не давай мне поводов усомниться в грамотности ваших мочалок в черепушках. Звездолёт – это то, что летает между звёздами. А моя девчонка «Бяка» словно плывёт в вакууме экстаза. Сейчас сам убедишься.

– А, теперь всё понятно, – когда Такер-Ти повернулся спиной, Кейси закрыл рот рукой и засмеялся.

«Бяка» ничем не отличалась от своих сестёр по большой семье из межгалактической компании «Старвэйс» – такая же продолговатая селёдка, не одобряющая макияж, за исключением пары штрихов на боковом обтекателе – с именем собственным и фамилией производителя, главы семейства. Хоть позиция владельца судна и разнилась с общепринятой, по всем межгалактическим меркам это был обычный гражданский звездолёт.

Кейси устроился на пассажирском месте и терпеливо начал ждать, пока Такер-Ти в течение долгой минуты безуспешно пытался завести звездолёт.

– Какие-то проблемы? – поинтересовался Кейси.

– Никаких! Капризничает чертовка, вот и всё.

Наконец, грызун запустил систему. Она тут же завизжала, когда Такер-Ти отключил функцию автопилота. После чего он отключил визг в системе.

– Люблю самолично поднимать её к звёздам, – пояснил грызун.

Когда они преодолели орбиту, Такер-Ти сказал:

– Придётся вздремнуть малость, брат, путь неблизкий, – Кейси не успел ничего ответить, как грызун активировал режим быстрого сна.

После этого на смену звёздному вакууму стали приходить пейзажи девственных лесов, лугов и полей. К моменту пробуждения Кейс был готов поверить, что они прилетели именно в его сны о нетронутой природе Земли. Но беглый осмотр места тут же развеял мифы: они зависли над большим островом одной из многочисленных пустынных планет с вкраплениями растительности и водоёмов. Надо понимать, именно этот остров грызун-коммерсант окрестил «материчком».

– Товар не лучшего качества, – Кейси решил сразу указать дилеру на недостатки территории. – Почва непригодна для выращивания культур, внутренних вод и зелени мало. Из материалов – лишь скалы и камни.

– Не спеши с выводами, людин, – слегка обиженно бросил через плечо Такер-Ти. – Я продаю жизненное пространство, а не отель с удобствами и сервисом. Земелька что надо.

Он вновь отключил автопилот и резко направил судно носом к поверхности. За несколько сот метров до столкновения грызун выровнил звездолёт и посадил его на песчаную равнину в стиле аса-лихача. Посадка оказалась очень жёсткой, «Бяка» буквально распласталась брюхом на земле.

– Я спешу, но не так сильно, как тебе могло показаться, – Кейси поправил галстук, ожидая, когда «Бяка» ослабит свои объятия в виде прочных ремней на его плечах и животе.

Они выбрались наружу.

– Воздух пропитан пылью, – Кейс вытащил из внутреннего кармана тёмно-коричневые очки с функцией анализа светового излучения. – Светило повышенной яркости, с чрезмерным излучением ультрафиолета. Людям в таких условиях придётся ограничивать своё нахождение на открытом пространстве или использовать защитные костюмы.