Текст книги "Нисхождение (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ты не знаешь, как звали твоего отца? – усмехнулся дознаватель.

– У него сотня имен, известных в разных краях. И по какому мне прикажете называться?

– Проходимец, что ли, твой папаша? Паспортное его имя называй! Или у него паспортов тоже много?

– Он вообще не нуждается ни в каких паспортах.

– Тьфу! Что мне в твоей анкете прикажешь писать?!

– Ну, напишите Люциферович, большой ошибки не будет.

– Посмеяться надо мной решил, щенок?! А я ведь действительно напишу, чтоб ты и дальше с этим клеймом ходил! Проживаешь где?

– Далеко. Вы моего адреса ни в каких базах не найдете.

– Не запирайся, все равно ведь раскопаем!

Из дальнейшей перебранки Анвихо выяснил, что в качестве иностранца его здесь категорически отказываются воспринимать. Когда он только очнулся в больнице, других предположений на его счет и не было, а сейчас, когда он настолько уже освоил местный язык, что даже говорит на нем без малейшего акцента, его тут же записали в россияне и теперь подозревают черт знает в чем. Якобы он угнал где-то летательный аппарат самодельной конструкции и не справился с управлением. О том, что аппарат на деле был сбит, дознаватель, оказывается, и не подозревал. Или тут левая рука не знает, что делает правая, или у военных все так засекречено, что таким вот мелким полицейским чинам об их действиях и знать ничего не положено.

Беседа и дальше шла в той же манере: дознаватель поминутно обвинял Анвихо во лжи, требовал сообщить ему правду, бесился, грозил какими-то санкциями и только что не бил. Так и не добившись от мальчика ничего вразумительного, он пообещал оформить его в качестве сироты, страдающего потерей памяти, и запихнуть в самый паршивый детдом, и тогда близкие родственники Анвихо, если таковые вообще есть, «замучаются собирать справки, чтобы вернуть оттуда свое чадо».

Представить Ренгира, собирающего справки, Анвихо не мог при всем желании, и потому на угрозу отреагировал с презрением, но все же захотел выяснить, чем детдом отличается от этого, уже успевшего ему опостылеть Центра.

– Тем, хотя бы, что там в школу придется ходить! – рявкнул дознаватель. – А то смотрю я, вы уже совсем разболтались здесь и обленились, взрослых ни в грош не ставите!

Анвихо слышал, что и на его планете есть какие-то школы, куда ходят дети, не обладающие веррительскими способностями, и поскольку преподают им тоже отнюдь не веррители, им приходится долго и муторно заучивать всякую научную лабудень, большая часть которой им потом никогда в жизни не пригодится. Но ему-то, способному усваивать огромные объемы информации, свободно читающему чужие мысли, зачем сдалась эта самая школа? Чтобы он там от скуки подыхал? Идти в детдом категорически не хотелось, оставаться в Центре – тоже, при этом он прекрасно осознавал, что никуда его отсюда не выпустят. Расстались они с дознавателем крайне недовольные друг другом.

Полицейский, так ничего и не добившийся от Анвихо, постарался, видимо, в отместку создать ему не самую хорошую репутацию в местном органе опеки, которому предстояло решать судьбу мальчика, так как его предполагаемые родственники так и не дали о себе знать. Анвихо, впрочем, было на это наплевать, он-то был твердо уверен, что его дальнейшая судьба будет определяться отнюдь не здесь и не этими людьми, и к визиту теток из опеки отнесся с полнейшим равнодушием. Он честно сказал им, что ждет, когда его найдет брат, и на том все его злоключения должны закончиться, что ни в какой детдом он не хочет и ни в какой заботе со стороны какого бы то ни было государства не нуждается. В ответ его, конечно же, обвинили в дерзости и во лжи, мол, он явно натворил что-то совсем нехорошее, раз так запирается, и потребовали рассказать о себе всю правду, чтобы они, наконец, могли отыскать его родственников. Почувствовав негативное отношение к себе, по мнению мальчика, совершенно незаслуженное, Анвихо, и без того уже испытывающий все нарастающий стресс из-за отсутствия связи с братом, не выдержал и сорвался. Ах, вы всей правды хотите?! Ну так нате, получайте! Короче, он выложил им все и про свою родную планету, и про своего отца и брата, и про то, кем на самом деле является он сам, и как он сюда попал, и как его сбили не совсем, видимо, адекватные местные военные, и что он вообще думает о здешних порядках. Понимания он, разумеется, так и не нашел, визитерши не поверили ему ни на грош, и одна из них даже шепнула другой, что мальчик, мол, явно бредит, следует срочно проверить его у психиатров. На том и разошлись.

Разобиженный Анвихо думал, что его отправят теперь в какой-то детский дом, но вместо сопровождающих за ним прислали машину скорой помощи, которая отвезла обескураженного таким поворотом дел юного веррителя в детскую психиатрическую больницу.

Глава 5.

Водворение в психушку.

Еще с раннего детства Анвихо усвоил, что верритель, не способный справиться с собственной психикой, смертельно опасен для окружающих. Поэтому, пока ты мал, тебя жестко контролируют взрослые веррители, а если кто войдет в полную силу, все еще будучи не в состоянии контролировать свои спонтанные реакции, за таким могут следить сразу четверо. К счастью, подобные случаи были единичными и серьезно не угрожали всему сообществу. Сам Анвихо считался вполне адекватным, хорошо обучаемым и никогда не истерил, а если и устраивал время от времени какие-то шкоды, ну так кто в его возрасте подобного не делал?

Тем обиднее было мальчику, что здесь его вдруг посчитали психически больным, а все его излияния о родной планете – шизофреническим бредом. И что, говорить теперь, что он де пошутил? Так они тут же начнут выяснять, как все обстоит на самом деле, и что тогда прикажете им врать? В здешних реалиях он все равно плохо разбирается, любую его ложь смогут разоблачить, и тогда от клейма патологического лжеца ему уже никак не отмыться. Нет уж, раз рассказав о себе истинную правду, он будет придерживаться ее и дальше, что бы тут все о нем ни думали!

На все вопросы персонала психбольницы он сперва хранил оскорбленное молчание, не желая контактировать с людьми, обращающимися с ним, как с каким-то недоумком! Его сперва водворили в карантин для наблюдения, но вряд ли много с этого поимели, поскольку он в ответ принялся медитировать, не издавая ни звука и не меняя своей позы целыми часами. Наконец, по его душу собрали таки врачебную комиссию, и здесь Анвихо все же пришлось развязать язык.

С максимально возможной убедительностью мальчик рассказал, кто он и откуда, как сюда попал и кто должен его искать. Он говорил и с огорчением понимал, что ему не верят ни на грош, смотрят на него, как на какую-то экзотическую зверюшку, которую надо классифицировать, и при этом незачем вдумываться, что она там верещит. Чтобы как-то доказать правдивость своих слов, он покопался в голове возглавлявшего комиссию пожилого профессора и пересказал тому его мысли. Реакция медика поразила Анвихо. Психиатр, конечно же, осознал, что именно ему сейчас говорят, но даже как-то не слишком этому удивился, а на лице его при этом ни единый мускул не дрогнул. Ну и, разумеется, он не стал делиться своим открытием с коллегами.

Вот тут уже у Анвихо возникло страшное подозрение. А что если эти люди, ведущие себя так, словно знать не знают ни о каких веррителях, на самом деле вполне осведомлены об их существовании на Земле? Вот только признавать их они отнюдь не собираются, а напротив, намерены всячески изолировать их от людей и гнобить, загоняя вот в такие вот психиатрические больницы? Стоп, а как тогда им удается этих веррителей контролировать? Будь Анвихо сейчас в возрасте магической зрелости, он бы не только их мысли сейчас читал, но вполне мог бы и ретранслировать им свои, да с такой убедительностью, что они бы у него по струнке ходили! А явись сюда за ним взрослый верритель? Но эти, с позволения сказать, медики почему ничего подобного не боятся, то есть, скорее всего, ни с чем таким и не сталкивались. Как такое вообще может быть?

Ответ пришел как бы сам собой. Не боятся, потому что имели дело только со слабыми веррителями, никак не с вестроносцами, да к тому же не имевшими никаких связей с теми веррительскими кланами, которым обязаны были своим происхождением. Скорее всего, они и рождались-то случайно у родителей, что несли в себе веррительские гены, но сами никакими такими способностями не обладали, а главам породивших их веррительских кланов это дальнее и слабое потомство в свою очередь было не интересно. Возможно, иногда появлялись на свет и более сильные субъекты, но их быстро обнаруживали и забирали с собой поисковые экспедиции вроде той, что возглавлял Ренгир.

Итак, потенциально сильных веррителей отсюда ввозили, а со слабыми местные обитатели научились справляться и потому не ждали подвоха. Но Анвихо-то слаб только пока совсем юн, а на самом деле является отпрыском бессмертного вестроносца и принадлежит к одному из самых могущественных веррительских кланов. Года через полтора он разнес бы тут все безо всякой посторонней помощи, но эти полтора года надо еще как-то прожить, а пока ему остается надеяться лишь на скорое появление его могучего старшего брата. Ощущение собственного бессилия стало просто физически невыносимо, и мальчик нервно закусил губу.

Дальше ему стали задавать вопросы, и он старался максимально правдиво на них отвечать, понимая уже, что никак этим свое положение не облегчит, но не желая врать даже в мелочах. Может, услышав его, у кого-нибудь из этих все же совесть проснется. Потом его усадили за стол и заставили заполнять какие-то дурацкие тесты. Ничего в этом деле не понимая, он в отместку поизгалялся, как мог, пусть теперь разбираются в его писанине! Потом врачи сказали ему выйти из комнаты и за закрытыми дверями принялись совещаться относительно его диагноза. Будто стена это какая-то непреодолимая преграда для чтения мыслей! К сожалению, мыслили они в терминах, смысл которых был Анвихо пока непонятен. Наконец, после не слишком долгих споров, комиссия сошлась во мнении, что у их юного пациента шизофрения, и назначила ему лечение препаратами, подавляющими галлюцинации. Анвихо, услышав это, только хмыкнул. Галлюцинации они собираются подавлять, ага! Интересно, а существуют ли у них вообще препараты, способные подавить реальную память, заменив ее более удобной ложной?

Теперь, когда его официально признали душевнобольным и приняли на лечение, мальчика перевели из карантина в обычную палату, где обитали еще трое его сверстников лет десяти – двенадцати: Тема Новиков, Сережа Цаплин и Витя Алябьев. Анвихо, конечно же, немедленно попытался проверить на них свои предположения и даже несколько разочаровался: ни у одного из этой троицы ни малейших веррительских способностей не оказалось и в помине. Все трое оказались детдомовцами, но родителей своих помнили, причем отнюдь не с лучшей стороны. Воспоминания их о детдомах, впрочем, тоже благостностью не отличались. Над ними там сперва всячески измывались, потом они пообтерлись и научились давать отпор, видимо, даже чрезмерный, поскольку все трое числились в хронических нарушителях дисциплины и за это-то, собственно, в психбольницу и попали, как будто готовность постоять за себя – это какое-то психическое расстройство!

Парни с самого начала показались Анвихо не агрессивными, и он их ничуть не опасался, в вот они его – да. Настоящие шизофреники в этой больнице тоже встречались, и хотя их всех держали на лекарствах, подавляющих агрессию, общаться с ними более вменяемым детям было страшновато или, как минимум, некомфортно. Анвихо готов был убеждать своих соседей по палате, что он не бредит, что он действительно родом с другой планеты, но усилия его пропали втуне. Ну да, здесь же наверняка можно встретить субъектов, у которых шарики зашли за ролики самым причудливым образом, и как теперь доказать, что он не из их числа? Ай, ладно, пусть считают, что он бредит, решил Анвихо, вот брат его здесь появится, тогда-то они и осознают, что он был прав.

Он не успел еще толком познакомиться с соседями, когда в палату заявилась медсестра с таблетками. Юные пациенты безропотно проглотили то, что им было назначено, и Анвихо последовал их примеру, не слишком-то веря, что вся эта химическая хрень как-то может повредить ему, веррителю. На поверку оказалось, что очень даже может! Мальчик внезапно ощутил, что тупеет. Логические связи, прежде легко возникавшие в его мозгу, вдруг перестали улавливаться, словно перед ним возникала какая-то глухая стена, и теперь он был способен только на самые примитивные реакции на окружающую среду.

Анвихо стало страшно. Нет ничего опаснее веррителя, переставшего руководствоваться доводами разума. Если бы какой верритель и в самом деле спятил, его сородичи скорее дали бы ему средство, повышающее его самоконтроль, но уж никак не раскрепощающее инстинкты! А здесь, увы, дело, похоже, обстояло именно так. Уже сам тот факт, что с ним так поступили, мальчик счел глубочайшим для себя оскорблением и поклялся отомстить за это при первой возможности.

Но сколько ни грозись будущей местью, а первой задачей было привести себя в нормальное состояние. Пришлось направить все запасы вестры на нейтрализацию этой гадости, но избавить организм от ее воздействия удалось далеко не сразу и с большим трудом.

Стоит ли удивляться, что на следующий день юный верритель категорически отказался продолжать такое «лечение»? Медсестра, тем не менее, продолжала настаивать, чтобы он проглотил эти таблетки, Анвихо в ответ высказался на повышенных тонах обо всей земной психиатрии, что сознательно оглупляет людей, и конкретно о тех недоумках, что не способны ничего увидеть дальше собственного носа и принимают за бред все, что выходит за пределы их крайне ограниченного опыта. В выражениях он при этом не стеснялся и сыпал нецензурными словами, что довелось ему услышать во время пребывания в Центре временного содержания несовершеннолетних. Внешне его поведение смахивало на натуральную истерию, и медсестра, конечно же, вызвала подмогу.

В палату ворвались два здоровенных санитара, которые без проблем скрутили мальчика и крепко привязали его к койке за все четыре конечности. Этим, однако, санкции не ограничились – медсестра отправилась жаловаться лечащему врачу Анвихо, а тот, ничтоже сумняшеся, прописал внезапно разбушевавшемуся пациенту дополнительные инъекции. Все та же медсестра с санитарами вернулась в палату, Анвихо быстро избавили от одежды, и эта стерва вколола ему какую-то дрянь в обе ягодицы и еще под лопатки. Боль от этих уколов была просто нестерпимая, температура у мальчика резко повысилась, так что ему и думать уже было тяжело из-за жара, а мышцы, напротив, задеревенели, и все, что ему теперь оставалось, это лежать пластом на койке и страдать. Но еще сильнее телесной боли Анвихо сковал ужас. Если здесь именно так принято подавлять веррителей, он же не выдержит и до тринадцати лет точно не доживет! Для избавления ото всей этой гадости ему никакой вестры не хватит! Было очень жалко себя, но какой прок от жалости, когда надо хоть как-то действовать. Мальчик запустил процесс удаления из организма всего этого жуткого снадобья, а до его завершения почел за лучшее отключить собственное сознание и погрузиться в целительный сон.

Глава 6.

Непокоренный.

На сей раз избавление организма от чуждых ему веществ проходило долго и мучительно. Малость оклемавшись, Анвихо осведомился у соседей по палате, что это за дрянь ему вкололи и часто ли здесь так поступают с детьми.

– Сульфазин, наверное, – со знанием дела ответил Тема. – Его именно так и вводят: по уколу в каждую ягодицу и еще два под лопатки. Но это делают, только чтобы утихомирить кого, особо буйного, а так они обычно другие лекарства применяют.

– А я, значит, теперь особо буйный, – буркнул Анвихо. – А что еще за другие лекарства? Это те, что мне выписали? Ну, от которых тупеешь?

– Да здесь ото всего тупеешь, – включился в разговор Сережа. – Но, что тебе дают, это еще так, семечки. Тут, бывает, от нездоровых фантазий и инсулиновым шоком лечат. От него сразу сознание теряешь, а потом не помнишь вообще ни черта!

Анвихо вздрогнул. Потерять память в его планы точно не входило. Это ж сколько брату потом придется с ним возиться, чтобы хотя бы привести в норму.

– Но хуже всего, когда лечат электрошоком, – понизив голос, произнес Витя. – После него полгода потом в себя приходишь, даже ходишь с трудом, зато жрешь много. Становишься таким жирным кретином, фу!..

Мда, перспективы были одна другой «краше». Окончательно уверившись, что психбольница – это место, где жестокие взрослые намеренно деградируют ни в чем не повинных детей, Анвихо тоскливо размышлял, а удастся ли ему вообще здесь дожить до встречи с братом?

– Так что ты, если можешь, держи лучше свои фантазии при себе, – доброжелательно посоветовал Сережа. – Уже назначенные лекарства сразу не отменят, но хоть знакомства с более сильными средствами тогда избежишь.

– А вот не могу держать, – упрямо произнес Анвихо. – Если начну что-то сочинять о своей жизни, чего в реальности не было, то точно заврусь, и врачи это почувствуют.

– А то, что ты здесь наболтал, разве было? – скептически хмыкнул Сережа.

– Хочешь доказательств? Ты мне поверишь, если я расскажу, что ты сейчас думаешь?

– Ну, попробуй...

Анвихо попробовал и небезуспешно, хотя после первых же его реплик в Сережиной голове воцарился полный сумбур. То ли Цаплин намеренно пытался скрыть свои мысли от прочтения, то ли сам пытался разобраться, о чем же он сейчас думает, но выловить из этой мешанины что-либо внятное было трудновато. Но юному веррителю отступать было некуда, и он справился. К концу сеанса мыслечтения Сережа уже взирал на него, выпучив глаза, и, кажется, в самом деле теперь верил.

Затем Анвихо несколько минут отдыхал от такой тяжелой работы, а Цаплин со смесью ужаса и восторга делился своими впечатлениями с приятелями. Те тоже стали взирать на внеземного гостя немного опасливо, но Алябьев, преодолев свой страх, попросил, чтобы его мысли тоже прочитали. Витины мысли оказались гораздо четче Сережиных и к тому же на удивление серьезными. Как такой парень вообще мог попасть в хронические нарушители дисциплины? Похоже, виной тому была его непреодолимая страсть в любом деле непременно докопаться до истины. Мало кому из взрослых понравится, когда его поправляет какой-то шкет. Вите то и дело доставалось за его правдолюбие, но в детдоме основательно запугать его так и не смогли, пока не отправили сюда, в детскую психушку. Пережив некоторые очень неприятные процедуры и увидев, что здесь делают с его сверстниками, Алябьев сник, стал куда осторожнее, но какая-то надежда на лучшее в его сердце все еще продолжала жить, и теперь, после встречи с Анвихо, она заметно расправила крылья.

Новиков, как самый опасливый и недоверчивый, на процедуру чтения своих мыслей согласился последним. Относительно своего будущего он уже никаких иллюзий не питал и всерьез боялся, что здесь из него намеренно сделают идиота, чтобы потом до конца жизни запихнуть в психоневрологический интернат и таким образом не выделять положенную ему при выпуске из детдома квартиру. Ту, в которой он когда-то был прописан, мать его давно продала, деньги пропила с сожителями и последние годы где-то бомжевала. Для Анвихо это, конечно, стало откровением. В их благополучной колонии никому и в голову бы не пришло так обходиться с собственными детьми!

Как бы то ни было, они все поверили, что где-то на далекой, не известной им планете живут существа, очень похожие на людей, но обладающие невероятными способностями. Глаза у них загорелись, и теперь они уже сами насели на Анвихо, требуя, чтобы он побольше рассказал об этой неведомой им, просто какой-то сказочной жизни.

– А города там у вас есть? – интересовался Сережа.

– Где-то есть, кажется, – не совсем уверенно кивнул Анвихо, знавший, что помимо их колонии на планете проживает масса обычных людей, но никогда особо не интересовавшийся, как они там живут и где, – только мы там не бываем.

– А почему?

– А что нам делать в этих людских муравейниках? Там одновременно столько людских мыслей в голову лезть будет, что спятить можно, ну, или постоянно их фильтровать придется, а это совсем некомфортно для психики. Мы же тоже не железные.

– А компьютеры или какие-нибудь электронные сети у вас есть? – жаждал узнать Витя.

– Ай, да зачем они нам! Куда легче же обмениваться информацией прямо из головы в голову. Да, веррители не только чужие мысли читают, но и свои передавать могут.

– Покажи!

– Увы, не сумею, вы же не веррители, а я еще слишком маленький, чтобы обычным людям свои мысли внушать, вот года через полтора, тогда да!

– Тогда, может, вы и в школу не ходите? – осведомился Тема.

– Да у нас в колонии вообще такого заведения нет. Ну, на кой оно нам, когда вокруг столько взрослых умных веррителей, которые завсегда поделятся с тобой любой нужной тебе информацией.

– Счастливые... – вздохнул Тема.

– Угу, по сравнению с вами, так точно, – не стал отрицать Анвихо. – А я вот что понять не могу: почему ваши, эээ, воспитатели вообще вас сюда запихнули? Что, сами справиться с вами не могли? У нас ребята тоже иногда бузотерят, и ментально на них не всегда надавишь, поскольку все с ранних лет обучены, как блокировать такое воздействие. Ну так можно же и розгами по попе! Когда там болит, как-то быстро приучаешься вести себя поприличнее и впредь внимать словам. Это если за дело, конечно, получаешь, – спешно добавил Анвихо, чтобы новые приятели не подумали, что он какой-то там трус.

Тема с Сережей вытаращили на него глаза, но более начитанный Витя тут же припомнил, что когда-то давно в их стране ребят тоже секли прутьями, но потом перестали.

– Что, все такими паиньками стали? – усмехнулся Анвихо. – А по вам и не скажешь!

– Да просто запрещено это теперь, – сказал Витя. – Считается, что это очень вредно для неокрепшей детской психики. Воспитателя, если он кого ударит, за это и уволить могут, и даже в тюрьму посадить. Ну, а поскольку они с нами не всегда справляются, они и спихивают нас сюда, чтобы нам тут нейролептиками психику корректировали.

У Анвико было такое ощущение, будто ему дали по голове пыльным мешком. Это как вообще понимать?! Розги, значит, опасны для детской психики, а всякие там отупляющие лекарства и даже электрошоки, выходит, нет??!! И кто здесь тогда спятил – он или местные взрослые, которые на полном серьезе такое творят?! Что Витя ничуть не врет, он видел ясно, да и остальные двое пацанов мысленно с ним соглашались.

Чуток оправившись от шока, Анвихо высказал свои подозрения, что это все явно неспроста, что на Земле тоже, хоть и редко, появляются на свет веррители, и что это именно их наверное пытаются заранее нейтрализовать такими способами. Он попросил приятелей припомнить, не встречались ли им ребята с необычными способностями. Трое юных землян помозговали и ответили, что разные чудики им, конечно, попадались, но чтобы кто-то прямо так мысли читал – нет, такого не было. Анвихо их опыт учел, но полностью от своих предположений не отказался, решив, что просто это, наверное, уж очень редкое явление, и потому мало кому доводится с ним сталкиваться.

Как бы то ни было, новые его приятели были согласны, что лучше уж розги, чем так, как здесь, да и вообще, неведомая колония веррителей представлялась им сейчас настоящим раем. Анвихо не стал их разочаровывать, еще долго со смаком повествуя о своем там житье-бытье. Взамен он получил несколько дельных советов, как выжить здесь, в психушке. Так, Тема поведал, что таблетки все же куда лучше уколов, поскольку таблетку можно незаметно утаить за щекой, а потом выплюнуть в унитаз. Анвихо в следующий раз так и сделал.

Если психиатры думали, что сломили его инъекциями сульфазина, то они глубоко заблуждались. Анвихо твердо был намерен дождаться брата, не превратившись до того времени в растение, а если вдруг случится так, что Ренгир его не найдет, то дожить до собственного магического совершеннолетия, когда объемы доступной ему вестры многократно возрастут. О, тогда он всяких паршивых лекарств сам ментально скрутит этих мучителей! Он такое им внушит, что им жизнь не мила станет!

Сладкие мечты о будущей мести позволяли как-то существовать, не слишком себя презирая, но здесь и сейчас надо было как-то договариваться с врачами, чтобы избежать самого худшего. Ну, не готовы они слушать его рассказы о брате, об экспедиции и о покинутой им колонии, так он лучше отмолчится. В знак протеста, да. И пусть думают, что он уже отупел от их лекарств!

Этой тактики он и стал придерживаться, хотя и не всегда последовательно. Если его прямо спрашивали о брате, он неизменно отвечал, что таковой реально существует и обязательно за ним, Анвихо, придет, на остальные же вопросы угрюмо молчал в ответ, категорически не желая придумывать себе новую биографию. Лечащий врач принимал это за депрессию, но с удовлетворением констатировал, что болезненный бред пациента идет на убыль. Назначенное лечение, впрочем, пока не отменял. В этом шатком равновесии прошел целый месяц.

Глава 7.

Старший брат идет на поиски.

Ренгир далеко не сразу обнаружил исчезновение младшего братишки, поскольку не считал нужным находиться с ним в постоянном ментальном контакте. Когда же он, разобравшись с неотложными делами, попытался такой контакт установить, Анвихо на него не откликнулся. Изругав про себя мелкого шалопая, который вздумал играть в прятки на корабле, Ренгир лично отправился на поиски, увы, оказавшиеся тщетными. Мальчишки не было ни в его каюте, ни в оранжерее, ни даже в рубке, да вообще нигде! Пришлось звать на помощь весь экипаж, что тоже результатов не дало, если не считать того, что обнаружилось исчезновение одной из десантных капсул. Шельмец удрал в космос?! Но почему тогда следящие системы корабля не зафиксировали старта?

Глава экспедиции лично занялся приборами и вскоре с потрясением обнаружил, что некоторое время назад они были специально отключены, причем приказ на отключение якобы отдал он сам, Ренгир! И он же якобы разрешил старт десантной капсулы! Проклиная мелкого засранца, который, оказывается, подсматривал за ним во время управления корабельными системами и как-то ухитрился все запомнить, Ренгир привел все в надлежащее состояние, но капсула так и не обнаружилась. Успела приземлиться и слиться с пейзажем? Но почему тогда не отзывается?

Потребовалось пару часов, чтобы по косвенным признакам сравнительно точно определить время старта десантной капсулы и ее наиболее вероятную траекторию посадки на Землю. При этом выяснилось, что приборы слежения за земной поверхностью продолжали работать, и один из них зафиксировал какую-то вспышку над поверхностью планеты приблизительно в том месте, где должна была пролетать капсула. Очень не хотелось в это верить, но Анвихо, похоже, сбили аборигены...

Ренгир чуть не впал в прострацию. Он же под свою ответственность брал в экспедицию младшего братишку и не сумел предотвратить его такую нелепую смерть! А что это, если не смерть, если Анвихо до сих пор не дает о себе знать хотя бы ментально?

Стоп, но если погибает владелец источника вестры, не способного воскресить своего хозяина, то этот источник должен отреагировать неконтролируемым выбросом вестры. Но не было его, этого выброса! Уж что-что, а это бы Ренгир непременно почувствовал. Значит, Анвихо все еще жив и продолжает контролировать свой источник, полностью его на что-то затрачивая. На восстановление собственного тела, пребывая при этом без сознания? Ренгиру очень хотелось бы в это верить. Восстановление когда-нибудь закончится, и тогда источник должен будет себя проявить.

Пару дней спустя следы принадлежащего Анвихо источника вестры действительно удалось уловить, и Ренгир, наверное, плясал бы сейчас от радости, если бы еще можно было определить местоположение этого самого источника. Нет, понятно было, что он находится где-то на Земле, но вот где конкретно? Никакие попытки настроить детекторы пользы не приносили, словно что-то там, на планете, специально меняло направление потока вестры. Сам Анвихо этого точно добиться бы не смог, но что тогда это за чертовщина? Ренгир опросил всех членов экипажа, не доводилось ли им прежде сталкиваться с подобным эффектом, и самый возрастной из них припомнил, что у клана Живого огня, кажется, имеются инструменты, способные отклонить поток чужой вестры нужным образом.

Вот это уже заставило Ренгира глубоко призадуматься. Если клан Живого огня и устанавливал здесь свой рассеиватель вестры, но делал он это явно в глубоком секрете, не предупредив другие кланы, в противном случае их экспедиции даже смысла не было бы заворачивать к Земле. Зачем могла потребоваться такая таинственность? Чтобы скрыть от недружественной слежки точное местонахождение некоего источника вестры на этой планете? Но все серьезные открывшиеся источники давно известны всем кланам, равно как известны и их носители, какой им смысл прятаться? Значит, это должен быть совершенно новый источник. Таковые открываются только при рождении вестроносцев. Раз клан Живого огня знает, что кто-то должен здесь появиться на свет, стало быть, это будет именно их родственник. Слабые веррители этому клану давно уже не интересны, ради них никто бы там и пальцем не пошевельнул, а тут целая тайная спецоперация! Значит, родиться должен кто-то очень сильный, возможно, даже бессмертный, но подверженный влиянию в несознательном возрасте, и клану очень не хочется, чтобы такое влияние на него оказали чужаки. Стало быть, их надо просто к нему не подпускать, то есть прежде всего не дать найти, чему и должен послужить рассеиватель вестры. Но если ставки столь высоки, нечего и думать упросить клан Живого огня отключить свой рассеиватель хотя бы на время, а без его отключения Анвихо будет бесполезно искать с орбиты.

Ренгир понял, что его задача максимально усложняется. Местонахождение брата он теперь сможет ощутить только на минимальном от него расстоянии, стало быть, придется спускаться на Землю и искать мальчишку там. Осуществлять поиски всей экспедицией будет крайне рискованно, поскольку в клане Живого огня цель этой операции могут неверно понять. Что ж, значит, пойдет он один, уж ему-то никто не рискнет запретить искать родного брата. Вот только откуда начинать эти поиски?