Текст книги "«Псы войны»... Кому они служат?"

Автор книги: Евгений Коршунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

В Судане в это же время действовал и коллега 49 Штайнера по «Биафре» – «капитан» Арман. «Капитан» каким-то образом ухитрился обидеть «генерал-лейтенанта», и тот послал ему вызов на… дуэль. Ответ «капитана» состоял из непечатных выражений. Дело шло к столкновению между бандами Штайнера и Армана. Но тут правительственные войска развернули наступление и захватили лагерь Морто, где находился штаб Штайнера. Сам Штайнер бежал в соседнюю Уганду, документы его вызвали подозрения, он был задержан, а затем и арестован. Когда личность этого матерого наемника была установлена, к нему было приставлено сразу двое часовых, не спускавших с него глаз ни днем ни ночью. А тем временем консул ФРГ настоятельно требует высылки своего согражданина на родину.

Время идет, решение не принимается… Но тут в ноябре 1970 года вопрос о наемниках в очередной раз стал на повестку дня: наемники высадились в Гвинее и попытались свергнуть правительство Секу Туре!

В столице Нигерии Лагосе, в стране, немало натерпевшейся от наемников «Биафры», созывается экстренная сессия Организации африканского единства. ОАЕ напоминает о решении, принятом в 1968 году ее специальным комитетом по наемникам, – выдавать захваченных наемников тем правительствам, против которых они выступали. И во исполнение этого решения Уганда выдает Штайнера Судану.

Суданский министр внутренних дел, выступая перед иностранными журналистами и дипломатами, аккредитованными в Хартуме, заявил:

– Рольф Штайнер воплощает в себе самые мерзкие и отвратительные качества, встречающиеся в человеке. Это кровопийца. Но дело не только в этом. Он виновен во всех преступлениях, вершимых неоколониализмом и империализмом против нашего континента, начиная от берегов Средиземного моря и до расистской ЮАР. Он участвовал в войнах против освободительных движений, которые борются с колониализмом. Он пытался помешать развитию 50 суданской революции. Он поднял руку на многое, и он заплатит за свои преступления. Судить его будет Африка».

Но пока шло следствие, политический климат в Судане изменился. Да, Штайнер все же предстал перед судом. Но приговор суда (смертная казнь!) был смягчен (20 лет тюрьмы!), и мало кто обратил внимание на проскользнувшее некоторое время спустя сообщение в газетах о том, что Штайнер, лишь начав отбывать предназначенный ему срок тюремного заключения, потихоньку был выслан в ФРГ. Там-то он и сотворил свое сочинение «Красный квадрат», принесшее ему хорошие барыши.

А теперь о событиях ноября 1970 года, в результате которых Рольф Штайнер в ночь на 9 января 1971 года был выведен из своей камеры в угандийской тюрьме, в аэропорту Энтеббе передан суданским властям и на самолете «Фоккер-27» отправлен в Хартум.

Авантюра генерала ди Спинолы

В ту душную ноябрьскую ночь в гвинейской столице Конакри, разбросанном, в основном одно– и двухэтажном городе в типичном «французском колониальном стиле», не ожидалось ничего необычного. Резкие фонари тускло мерцали сквозь пыльные кроны пальм, растрепанные ветерком, дующим с океана, но не приносящим желанной прохлады. Сезон дождей уже закончился, и лишь изредка где-то вдали погромыхивала случайная гроза.

Гвинейская столица спала и не ведала надвигающейся беды.

А между тем в густой тьме тропической ночи, потушив огни, к ней по-пиратски подбирались с океана шесть быстроходных десантных судов. Уже потом стали известны их названия: «Монтанте», «Бомбарда», «Идол», «Ориент», «Кассиопея» и «Драгон». Войдя в гвинейские территориальные воды, они спустили 51 десантные шлюпки, которые бесшумно устремились к берегу: каждая следовала к точно определенному ей пункту на берегу, и на каждой были местные проводники, знавшие побережье, как свои пять пальцев.

Португальские офицеры, руководящие операцией, предусмотрительно оставались на судах, поддерживая постоянную связь со своим штабом в городе Бисау – столице бывшей в то время португальской колонии Гвинеи-Бисау. Оттуда, из своего штаба, операцией руководил лично генерал-губернатор колонии Антониу ди Спинола, тот самый «генерал с моноклем», который вел в «португальских заморских провинциях» беспощадную борьбу против местных патриотов.

Генерал ди Спинола считался специалистом по «африканским войнам» и «антипартизанским действиям». Несмотря на солидный возраст, он не чуждался новшеств и охотно перенимал чужой опыт. Действия гитлеровцев против советских партизан, французские акции в Алжире, приемы, испытывавшиеся американцами во Вьетнаме, – все это в той или иной степени находило свое отражение в стратегии и тактике генерала ди Спинолы, не жалевшего сил, чтобы сохранить последнюю колониальную империю на земном шаре – португальскую.

А положение в португальских колониях уже тогда складывалось все больше и больше в пользу местных патриотов. Партизаны «португальской» Гвинеи, Анголы и Мозамбика добивались все новых и новых успехов. Лишь для того, чтобы контролировать крупные населенные пункты в «португальской» Гвинее, колонизаторам приходилось держать в этой стране двадцатипятитысячную армию, что стоило колоссальных средств Португалии, которой, кроме того, приходилось содержать куда более значительные силы в Анголе и Мозамбике.

Немалый ущерб колонизаторы несли в результате действий партизан Африканской партии независимости Гвинеи и Островов Зеленого Мыса (ПАИГК), которые к этому времени контролировали уже 52 75 процентов территории, кроме крупных населенных пунктов, да и в тех колонизаторы давно уже не чувствовали себя в безопасности.

Поэтому лиссабонские правители одобрили меры, предложенные «генералом с моноклем» и направленные на изменение ситуации – прежде всего в Гвинее-Бисау. Вкратце эти меры сводились к следующему. Прежде всего колонизаторы стали делать намеки, что готовы пойти на переговоры с ПАИГК. Они даже выпустили из тюрем некоторых видных членов этой партии – как потом оказалось, согласившихся сотрудничать с фашистской охранкой ПИДЕ и организовавших затем убийство лидера ПАИГК Амилкара Кабрала.

Вторым направлением действий ди Спинолы в Гвинее-Бисау стала «либеризация»: колонизаторы объявили, что собираются добиться роста благосостояния чернокожего населения колонии, разработать программу строительства для него школ и больниц.

Третьим направлением была попытка разорвать узы дружбы и сотрудничества, существовавшие между патриотическими силами Гвинеи-Бисау и соседней с нею Гвинейской Республики.

Словно по сигналу, западная буржуазная печать развернула тогда клеветническую кампанию против Гвинейской Республики и ее президента Секу Туре, обвиняя его в намерении оккупировать Гвинею-Бисау и Острова Зеленого Мыса, которые, мол, затем будут превращены в «базы советского военно-морского флота». С помощью этого грубого пропагандистского измышления готовилась «моральная почва» для того, что произошло 22 ноября 1970 года.

Замыслам генерала ди Спинолы в отношении Гвинейской Республики покровительствовал Пентагон, их поддерживали португальские генералы, действовавшие в Мозамбике и Анголе, к ним с интересом и одобрением относились расистские власти ЮАР.

Итак, в ночь на 22 ноября 1970 года должно было решиться многое. Планировалось нанести удар по дворцу президента, захватить и немедленно расстрелять 53 Секу Туре, напасть врасплох на армейские казармы в Конакри, блокировать их, штурмовать и вынудить сдаться. Специальные группы должны были уничтожить штаб-квартиру ПАИГК, находившуюся на одной из окраин города, и всех лидеров и активистов патриотических сил Гвинеи-Бисау. Объектами нападения должны были стать городская тюрьма, аэропорт и радиостанция. Радиостанцию предполагалось использовать для провозглашения в стране «нового строя» и объявления о приходе к власти «нового демократического правительства», которое, после этого объявления, должно было прибыть из Бисау на захваченный десантниками аэродром. В поддержку морскому десанту должен был быть выброшен воздушный десант, а через границу на Конакри была готова двинуться бронетанковая колонна.

Учитывая ожидавшуюся реакцию мирового общественного мнения, было решено, что участвовать в операции будут не европейцы, а африканцы. Часть из них была навербована среди чернокожих солдат португальской колониальной армии, другая – среди реакционной гвинейской эмиграции, которая должна была заранее сформировать и «новое демократическое правительство».

Чернокожие наемники сражались уже бок о бок со своими белокожими «коллегами» и в Конго, и в «Биафре». Но там они были, так сказать, на вторых ролях. В ночь на 22 ноября 1970 года империалисты планировали их дебют в качестве своей главной ударной силы против национально-освободительных движений в Африке. Это был вариант (африканский!) американской политики «вьетнамизации», авторы которой хотели, чтобы вьетнамцы убивали вьетнамцев, осуществляя замыслы Вашингтона в Азии. В Африке подобные замыслы должны были осуществляться руками африканских наемников.

Поначалу у наемников все шло гладко. Они захватили многие важные позиции в городе, осадили казармы и прорвались к президентскому дворцу. Но президента в нем не оказалось, взять казармы 54 не удалось, как не удалось захватить радиостанцию и аэродром. А потом началось непредусмотренное заговорщиками. «Пятая колонна», которая должна была встречать десантников в городе, оказалась ликвидированной накануне, народная милиция, отряды которой имелись в каждом квартале города, – вооруженной и мобилизованной, а части регулярной армии Гвинеи, находившиеся вне Конакри, не только преградили путь бронетанковой колонне, пытавшейся пересечь границу, но и двинулись на защиту столицы республики.

Бои продолжались несколько часов. Наемники, не выдержав контратак республиканской армии и отрядов народной милиции, обратились в бегство, бросая оружие, снаряжение, стараясь избавиться от военной формы. Одни попытались рассеяться и скрыться в болотистых зарослях, окружающих Конакри, другие – в городских трущобах, оставшихся в наследство от колониальных времен, третьи – пробиться к морю через «кладбище истории» – свалку монументов и памятников колонизаторов, свергнутых гвинейцами с пьедесталов и сваленных на топком берегу.

До рассвета ждали возвращения наемников «Монтанте», «Бомбарда» и другие десантные суда, а на рассвете им пришлось удирать восвояси под огнем республиканской береговой артиллерии и национальных военно-воздушных сил. Несколько дней затем продолжалось вылавливание скрывающихся десантников, в котором принимали активное участие армия, народная милиция и все население Конакри от мала до велика.

Было взято большое количество пленных, оружия и снаряжения. И сама операция и ее финал удивительно напоминали вторжение наемников ЦРУ на Кубу в заливе Кочинос почти десять лет назад. И как и десять лет назад, взятые в плен наемники, представ сначала перед специальной миссией ООН, а затем и перед народным судом, рассказали немало интересного. В руках республиканских властей оказались чрезвычайно важные разоблачительные документы. 55 Например, в еженедельнике «Хоройя-Эбдо», издаваемом правящей демократической партией Гвинеи, была опубликована фотография, показывающая одного из руководителей наемников некоего Манга Диалло, захваченного в Конакри, беседующим накануне операции с генералом Антониу ди Спинола. Это было особенно важно, так как Лиссабон после провала операции настойчиво отрицал свою к ней причастность.

Что же касается показаний пленных наемников, то их Лиссабон объявил «вырванными под пытками» и «фальсифицированными». Так это подавалось и западной буржуазной пропагандой. Однако и здесь появился неожиданный для заговорщиков момент. Правительство Либерии, тесно связанной с США и считающейся на Африканском континенте страной с «умеренным» и «консервативным» режимом, опубликовало коммюнике, в котором сообщило об имевшихся у него доказательствах «причастности» к агрессии против независимой Гвинейской Республики, государства-члена ООН, другого государства-члена ООН – Португалии.

В коммюнике шла речь о признаниях чернокожего солдата португальской колониальной армии Франциско Гомеса Нанке, личный номер 821844/1970. Он заявил, что примерно за девять месяцев до вторжения в Гвинею был призван в португальскую колониальную армию и проходил специальную подготовку в частях командосов в военном лагере Бафата, где входил в состав 1-й африканской роты, называющейся «Адидо». 20 ноября 1970 года он с группой из трех десятков человек под командой португальского лейтенанта Галвана был переведен на один из островов Бижагош в деревню Соке, где присоединился к другим наемникам и чернокожим солдатам португальской армии, хорошо вооруженным, имеющим легкую и даже тяжелую артиллерию. Затем они погрузились на корабли, дошли до берегов Гвинеи и предприняли ночную атаку на Конакри.

Франциско Гомесу Нанке повезло больше 56 других. Ему случайно удалось избежать плена и добраться до либерийской столицы Монровии, где он и решил остаться, дав либерийским властям соответствующие показания, дабы они не выслали его обратно в Гвинею-Бисау, как обычно поступали с эмигрантами из этой страны.

Из показаний пленных тоже следовало, что, не будучи уверенными в способности наемников добиться успеха, колониальные власти включили в состав их отрядов и своих чернокожих солдат.

Говорит пленный «Финдинко»:

– Я, Кейта Мамаду, по прозвищу «Финдинко», личный номер 820363/1965, рота СПМ 0798 СС Африкана, призван в армию в Бисау в 1965 году. Командир батальона – майор Диал Далмейда, по национальности португалец. Командир роты – капитан Жоан Диалло, родился в Гвинее. Подразделение формировалось в Португалии, базировалось в деревушке Фаша близ города Бафата (Гвинея-Бисау). Здесь командир батальона и сообщил нам о предстоящей двухнедельной операции. Вооружение и обмундирование были уже подготовлены и погружены на шесть судов. Кроме нашей роты, насчитывавшей 150 солдат, на судах находилось еще около 150 человек.

На острове Сонга, куда мы первоначально прибыли, к нам присоединилось 50 вооруженных гвинейцев. Их распределили по судам, и они должны были выполнять роль проводников при захвате различных стратегических пунктов гвинейской столицы. С острова мы отплыли в 6 часов утра 20 ноября 1970 года.

Через два дня мы уже подходили к Конакри. Командующий операцией перегруппировал все шесть кораблей. Каждая группа, участвовавшая в операции, получила свое задание. Одна из них, состоящая из гвинейцев (наемников – Е. К.) под командованием унтер-офицера, должна была захватить министерство обороны Гвинеи. Другая – атаковать аэродром.

Наша группа должна была разрушить дорогу, соединяющую военный лагерь Альфа Яйяй и лагерь 57 Буаро. В Конакри у нас были свои люди среди гражданских лиц, которые после захвата лагерей должны были носить зеленые нарукавные опознавательные знаки…

Но, как следует из показаний пленных чернокожих солдат португальской армии, моральный дух их был очень невысок. Вот, например, рассказ Жоана Лопеша, дававшего показания специальной миссии ООН:

«Я родился 5 декабря 1945 года в Бисау. 5 мая 1966 года поступил в кавалерийскую школу в Сан-та-Рой. Спустя три месяца меня направили в центр по подготовке сержантов в местечке Шавира. После девятимесячного обучения получил назначение в 15-й пехотный полк, где служил до 2 апреля 1967 года, когда меня отправили в Гвинею-Бисау. Там был прикомандирован к части, расположенной в Бра. Мы входили в состав сил, подчиненных командующему португальской армии в Гвинее-Бисау. Спустя некоторое время нас передислоцировали в Бафата. Вскоре из Бисау к нам прибыли майор, капитан и еще 28 человек. Мне было приказано подготовить роту к операции, которая должна была продлиться, по словам прибывших к нам офицеров, 10–15 дней. Меня, однако, не информировали ни о месте, ни о характере операции. Вначале мы прибыли в Шим, где к нам присоединилось еще одно воинское подразделение, а затем отправились на остров Сонга.

Нам было запрещено высаживаться с корабля на берег и вступать в контакт с частями, находящимися на острове. Среди нас началось смятение. Никто не знал, куда нас отправят дальше и что нам прикажут делать. Строились всевозможные предположения: одни говорили, что нас направят в Комо, другие – на Острова Зеленого Мыса, третьи – в Ташора Пинто. Наконец, через три дня нам разрешили высадиться на берег и приказали сдать старое обмундирование и оружие. Вместо него нам выдали все новое. На берегу было много народу, но никто не знал, что это за люди. 58

Один из них сказал нам, что они из Конакри и мы должны переправить их туда. Вернувшись на судно, я рассказал об этом разговоре моим товарищам и сказал, что не хочу участвовать в этом деле. Они поддержали меня. Отказались участвовать в этой операции даже сержант и майор. Прибывший срочно к нам на корабль командующий операцией Галван арестовал майора и отправил его в Бисау. Однако через день майор вернулся вместе с генералом и лейтенантом Галваном, и нам было приказано взять курс на Конакри. Нам было обещано, что мы лишь переправим гвинейцев в Конакри и вернемся назад. Нас предупредили, что тот, кто откажется выполнять этот приказ, будет немедленно арестован и заключен на два года в тюрьму. Офицерам удалось убедить нас, что наше участие в операции ограничится перевозкой этих людей, являющихся уроженцами Гвинейской Республики. Нам сообщили также, что в случае успешного осуществления операции фактически будет решен вопрос об окончании войны, которую мы ведем с партизанами Гвинеи-Бисау. Генерал обещал нам позаботиться о наших семьях, если с нами что-нибудь случится. Но, по его словам, успех операции был гарантирован на 95 процентов.

В случае неблагоприятного хода событий я надеялся остаться в Гвинее, где у меня живет брат. Так как положение у нас было безвыходным, мы решили подчиниться приказу.

В моей роте было 150 солдат. В операции принимал участие также отряд командосов в количестве примерно восьмидесяти человек. Помимо нас, на кораблях было также 150 человек, называвших себя «вооруженными силами Гвинейской Республики». Силы вторжения были разделены на группы, и в распоряжении каждой было по кораблю.

В 8 часов вечера мы отплыли и прибыли на место назначения в 10 часов вечера следующего дня. Увидев на берегу огни, я понял, что это Конакри, так как знал о цели операции. Многие же даже не догадывались, где мы находимся. Иные думали, что мы прибыли на Острова Зеленого Мыса. 59

Когда показался маяк, меня вызвали к капитану Мораису, который приказал мне готовиться к высадке на берег.

– Как на берег? – удивился я. – Нам ведь говорили, что высаживаться будут те, другие…

– У меня есть приказ высадить вас на берег! – ответил мне капитан Мораис.

На воду спустили катера и лодки. Нас разделили на группы, и каждая получила свое задание. Я был назначен помощником командира группы. Он находился на первом катере, я – на последнем. Почти у самого берега нас встретили две лодки с рыбаками. Я сказал командиру, что эти люди могут поднять тревогу, но он успокоил меня в отношении их.

Наконец, мы высадились на берег. Здесь нам еще раз уточнили наши задачи. Мне было приказано захватить аэропорт и уничтожить находившиеся там гвинейские самолеты. Лейтенант Галван должен был атаковать штаб-квартиру Африканской партии независимости Гвинеи и Островов Зеленого Мыса (ПАИГК), ведущей войну против португальской армии на территории Гвинеи-Бисау.

Добравшись до аэродрома, я приказал своей группе залечь. Мы посовещались и все до единого решили не участвовать в нападении на аэродром. Я предложил солдатам вернуться назад, а сам, поскольку мне не хотелось сидеть два года в тюрьме, решил остаться в Гвинее. Все солдаты также решили не возвращаться назад и наутро сдаться властям Гвинейской Республики.

Явившись утром в народную милицию, я сознался, что принимал участие в этой агрессии, так как не посмел ослушаться приказа. Я просил оставить меня в Гвинее. Бог видит, что я сказал чистую правду».

В романе «Псы войны» наемники довольно легко захватили президентский дворец, убили президента и поставили во главе описываемой Фредериком Форситом вымышленной африканской страны «новое правительство». В операции (в книге) участвовала и дюжина африканских наемников, бывших 60 солдат «мятежной Биафры». В Гвинее высадилось гораздо больше наемников, да и подготовка у них, судя по показаниям пленных, была куда выше, чем у «героев» Ф. Форсита. Однако ничего у них в Гвинее не получилось. Дело для фашистских правителей Лиссабона и стоявших за их спиной разведывательных служб стран НАТО кончилось грандиозным международным скандалом.

Но и эта неудача, как показали последующие события, не обескуражила хозяев «псов войны». Жертвой их очередного заговора стала другая западноафриканская страна – Бенин.