Текст книги "Серые ангелы"

Автор книги: Евгений Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

V.

Существо втягивало воздух, ловя отголоски чудовищного удара. Да, Он жив, сомнений не было, и стал гораздо сильнее. Существо село и подняло к небу уродливую морду. Ему нужна была помощь. Меч Сил пробудил многих, но это было не столь важно. Главное, его удар разрушил множество запретов сковывающих существо.

Оно завыло. Протяжно и страшно. Тварь выла призывая всех своих созданий, которых щедро оставила во многих мирах, до заточения. Многих из них уничтожили, но со многими не справились, а лишь заточили. Теперь существо выло, призывая ответить свои творения.

Долгий, не слышный для других вой, несся над миром. Его услышали все. И созданные существом проснулись и ответили своему создателю. В черных чащах откликнулись оборотни. Невиданные чудовища, не похожие друг на друга, но одинаково страшные и смертоносные пробудились от долгого сна. Размахивая щупальцами, хоботами, лапами, выставляя навстречу солнцу жала, рога, клешни, они шли, ползли, летели, прыгали, бежали к своему повелителю.

Он позвал и они пошли. Созданные убивать.

Существо выло и звало их. Звало до тех пор, пока не увидело первое из своих творений, явившееся на зов.

Оно напоминало пень столетнего дуба шагающий на своих корнях, и покрытый чешуей. Вслед за ней прибежала огромная стая оборотней. Разрывая черную землю на свет выполз странный гибрид крота и скорпиона. С небес спустилась стая истошно кричащих акул, размахивая плавниками, как крыльями.

Существо довольно оскалилось. Армия собиралась и скоро весь разум этого мира канет в великое Ничто.

VI.

Сколько раз я бы ни бывал в Туманном лесу, столько раз любуюсь его красотой. Все деревья и кусты растут здесь сами, эльфы лишь берегут их от болезней и короедов. Поэтому деревья здесь намного выше и красивее чем в других местах. Но самое красивое время здесь рассвет или закат. Когда лучи солнца не пытаются пробиться сквозь густые кроны, а скользят вдоль земли, наполняя лес зеленовато-золотистыми тенями.

Именно такой картиной я наслаждался, лежа в тени прекрасного каштана. В Туманном лесу легко соседствуют большинство деревьев. Рядом с березой можно встретить ель, возле сосны растет бук. Магия эльфов, магия жизни лучше всего творит. В этом мне еще придется убедиться в из столице, вновь увидев дворцы и дома из зеленого малахита, розового и синего кварца. Неповторимое чувство гармонии, вложенное в каждого эльфа с рождения, делает все ими созданное поистине прекрасным.

Но с прискорбием был вынужден констатировать, что мои спутники не разделяли моих восторгов. Элар, вернее Альтаирра, и сопровождающие нас эльфы из дома Золотого Тумана, здесь родились и выросли. А паладин Найен мрачнее самой мрачной тучи. Тяжело видеть, что месть невозможно, хотя я и сижу спиной к нему, а меч у него никто не отнимал. Но все же парнишка умен и понимает, что я увернусь от самого быстрого его удара, а эльфы превратят его дикобраза, не прибегая к магии.

– Завтра утром мы выйдем к сердцу леса.

– Элар, – я обращался к эльфийке ее прозвищем, мы были не одни, – ты до сих пор не объяснила мне, зачем я понадобился Эльфаргалу. К твоему имяположению я бы успел и без этой почетной охраны.

Эльфийка не ответила. Неприятно осознавать, что имя тебе давал тот, кого любой Светлый эльф должен пристрелить, без колебаний и жалости. Не дождавшись от Альтаирры ответа, я сделал вид, что уснул. Я вообще не умею спать, так, привык обдумывать по ночам все происходящее. А оно сейчас мне не очень нравилось. Но вскоре пришлось "проснутся" от одной интересной мыслишки.

– Найен, – позвал я паладина. Он не ответил. – Кончай корчить из себя святого героя, а лучше скажи, кто вас науськал на меня?.. Молчишь?.. Ну, ну. Только ты не того ненавидишь. Вас подставили, и удар, ты ведь знаешь, ты должен был почувствовать, нанес не я.

Парень молчал. А ведь он знал, что удар, убивший его отца, нанес не я. Но так охота видеть пред собой источник всех своих несчастий! И одним ударом избавиться от него! Только я вряд ли ему позволю этот удар.

– Я поклялся Творцом убить Валиала, одного из пятерки. Что вздрогнул? Увидел печать клятвы? И мы шли за ним. Признайся, вам ведь подсказали где я, кто со мной…

– Нас наставлял Свет, – чуть слышно прошептал Найен.

– О-о, уже прогресс. Только ты уверен, что-то был Свет?

– Он исцелил всех в крепости и окрестных деревнях в одно мгновение.

В голосе парня непоколебимая уверенность. Он сам это видел. Эх, Рафаил, Рафаил. Как тебя угораздило связаться с Валиалом? Милосердие подвело? Вспомнил брата Вениамина? Но вслух я сказал другое:

– Валиал приносил в жертву сотни детей. Или ты думаешь, что этого не хватить на мелкое исцеление?

Найен молчал. Сила вас всех подери! Мне так нужен союзник в стане Гавриила. Благо Иллиал служит Михаилу. Теперь надо бы добыть паладина.

– Давай договоримся, – предложил я сделку Найену. – Я помогаю эльфам, а потом занимаюсь Валиалом. Отправляю эту сволочь в ад, и даю тебе поединок. Честный, в круге без магии.

Я ждал ответа. Ждала его и Альтаирра, притворяющаяся спящей. Неужели сын Тьмы сказал такое? Все же прав был отец, говорящий, что ненареченный идет по нитке Равновесия.

– С одним условием, – паладин посмотрел на меня, не в силах взглянуть в глаза. – За головой Валиала я иду с тобой.

Та-а-ак. И как это понимать? Если так улыбается фортуна, то ей не помешает хороший пластический хирург.

VII.

– Во мы и у замка Ратара.

Иллиал, с интересом, поглядел на едва различимые вдали коридора ворота. Запертые ворота.

– Дык че они заперты? – удивился Тарн. – Не война ж вроде…

Струя терпкого и кислого запаха ударила в ноздри. Сзади заревело нечто огромное и голодное. Иллиал увидел, как побледнел Тарн. Тролли!

Двухметровые, порытые шерстью твари стояли позади них, размахивая каменными палицами. На уродливых харях с приплюснутыми лбами, горели красные глаза. Клыкастая пасть вновь исторгла рычание.

Рефлексы сработали быстрее разума. Иллиал выставил впереди себя посох, его глаза сверкнули тем же огнем, что сорвался с рубина. Истошно визжа тролль упал на пол, огромная палица вышибала искры из пола и стен. От лежащего на полу живого факела шарахнулись и другие тролли. Воспользовавшись передышкой, Иллиал воздвиг огненную стену. Тролли злобно рычали по ту сторону пылающей завесы, но большего сделать не могли.

Иллиал подумал, что надо создать позади троллей вторую стену огня, и сдвигать их, когда Тарн завизжал. Подобный визг Иллиал слышал только один раз в жизни. На приеме в Вереме, да примет Свет его усопших жителей, одна наглая аристократочка посчитала ниже своего достоинства сесть неподалеку от плебея, пусть и мага. Тогда Иллиал создал у ног благородной аристократки иллюзорную мышь. И наверное весь Верем услышал дикий визг, такой, что дребезжали стекла.

Одна из стен за спиной мага оказалась фальшивкой. Проломив ее в коридор выполз тролль, прямо на обезумевшего от страха Тарна. Гном зажмурился и взмахнул секирой. Заточенное магией лезвие пробило вонючую шкуру тролля и глубоко вошло в его тело. Хрюкнув, тролль стал падать на гнома, а секира все глубже уходила в его тело. Тарн заверещал.

Второго лезущего в дыру тролля Иллиал откинул эфирным ударом и запечатал дыру стеной из воздуха. А стена из огня начинала потихонечку гаснуть. Иллиал заглянул в проем, запечатанный заклинанием. Там была огромная пещера, в которой толпились сотни и сотни троллей. Чуть сгорбленные, покрытые буграми мышц, они казались детьми камня, из которого их сотворили и в которое возвращались, если на них попадал магический свет.

Молодой маг знал, что гномы наблюдают за ними, но боятся открыть ворота именно из-за этой орды троллей, невесть откуда взявшейся пред воротами их города. Скоро потухнет стена пламени, но если с теми кто за ней, Иллиал еще рассчитывал справиться, то с этой ордой, сидящей за стеной из воздуха.

– Или попробовать? – вслух спросил маг.

– Пробовать нечего, – произнес голос. – Надо делать. В тебе сила всех Магов.

Магическим зрением Иллиал увидел говорившего. Скорбный юноша в тунике мышиного цвета.

– Делай это. Ты сможешь, – хотя голос невидимого для посторонних собеседника был, тих и даже скорбен, в нем звучала нотка адамантовой уверенности.

Иллиал поднял руки в магическом жесте. Заклинание, которое он готовился произнести требовало не только акустического воплощения, но и жестикуляции.

– Пареон, рашог хал. Орау нали эол…

Тролли сидящие в пещере почувствовали изменения в скалах, но только заворчали. Ни один камень не причинит им смертельного вреда. Даже из самого большого завала тролль выберется, пусть и через несколько лет. Если не умрет с голоду.

Это тяжело, очень тяжело. Иллиал словно голыми руками ломал камни потолка. Преодолеть мастерство гномов, помноженное на их наговоры и обереги, было непросто даже опытному магу. Но у Иллиала не было опыта, зато была Сила. Превосходящая силу всех магов, которые были до него.

Глаза из рубиновых стали серыми, под стать пыли, сыпящейся с потолка. Словно невидимый кулак пробил свод пещеры, как копыто коня проламывает молодой лед. Тонны камней рухнули на троллей. Вместе со сводом на колени рухнул и Иллиал. Боль рванула измученное сознание, не давая пропасть в сладкой бессмысленности обморока.

Молодой маг с трудом поднялся. Половина дела сделана. Но тролли выберутся из завала, дай только время. Этого Иллиал им давать совсем не собирался. Да и гаснущая стена огня подгоняли волшебника. Рубин посоха уставился на заваленный проход. В глазах Иллиала вновь загорелось пламя.

– Нахар кетуал агни! – выдохнул он.

С конца посоха сорвалась струя пламени, ударившая в камни похоронившие троллей. Все ману, дарованную Крессом, и накапливаемую долгими днями пути, Иллиал вкладывал в это пламя. Камни нагрелись, зашипела вода попавшая на них. Камни становились горячей. Иллиал почувствовал страх и боль погребенных заживо троллей. Но отступать не собирался. Камни раскались до малинового свечения, превращая обрушившеюся пещеру в гигантский пирог, с начинкой из троллей. Магический слух доносил до него дикие крики и проклятья. Тролли гибли самой ненавистной смертью. Они горели.

Жар от нагревающихся камней становился непереносимым, но Иллиал гнал ману, превращая ее в пламя. Лишь когда он услышал МОЛЧАНИЕ, и камни стали мягкими, как нагретое масло, маг остановил пламя.

Из-под туши тролля вылез пришедший в сознание Тарн. Обычно темноватое лицо стало белее шерсти Вампира, а от штанов шел пряный аромат, как спереди, так и сзади. Гнома заметно трясло, но секиру все ж он вытащил. И вытащил он ее вовремя.

Стена пламени исчезла. Тролли торжествующе завыли, и бросились на врагов. В их глазах читалась не просто жажда убийства. Они мечтали насладиться агонией жертв, смотреть, как умирает гном, которому их палицы дробят кости. Иллиал направил на них открытую ладонь. Все что он смог сделать, это лишь замедлить их бег.

Боевой клич потряс коридор. Дико вращая над головой секиру, гном бросился на троллей. У Иллиала едва хватило сил удивиться пене у рта Тарна. Шутка ли, гном стал берсерком?!!

По туннелю полетели клочья шкур, пальцы, лапы, головы. Яростное безумие сделало свое дело, превратив гнома в отмеченного знаком смерти и несущего ее. Сотворенная Иллиалом секира резала дубленую шкуру, что бритва шелк. Тарн с одного удара отсекал троллю руку или голову, а двумя разрубал пополам.

Ворота гномьей крепости распахнулись, выпуская стройный ряд коренастых воинов в блистающих кольчугах. Некоторые бросились помочь магу, остальные побежали к сражающемуся Тарну. Но жаждущим секирам, молотам и мечам не довелось испить алой крови троллей. Последнее чудище Тарн зарубил, когда один из гномов уже прицелил крысобой.

– Поспели… к шапочному разбору. – Тарн посмотрел на притихших и восхищенных сородичей. Вытря пену со рта продолжил: – Дык кто домыслил захватить портки запасные?

От Тарна из колена Тракара шел непередаваемый запах. Почувствовав его гномы захохотали. Тарн смеялся со всеми.

VIII.

Каган оказался доволен. Он даровал бывшему тысячнику место подле своего трона. Некогда сильный и ловкий, а ныне потолстевший и полысевший от непомерной еды и разврата, каган довольно закатывал масляные глазки представляя будущую ночь с Акеретани. Зато кочевников больше обрадовало, что на празднике будет сражаться Морская Драконица.

– Ты сможешь продержаться до последнего дня состязаний? – спросила суккуб когда их вели по лагерю кочевников.

– Вряд ли мне дадут поддерживать силы.

– Об этом я позабочусь.

Говорили они на эльфийском к немалому неудовольствию стражей. Правда те быстро нашли себе занятие. Весь путь они поносили Морских Драконов, ожидая, что Сельтейра броситься на них. У каждого был счет к воинам Ранерских островов. Но драконица разговаривала только с подружкой.

– Я смогу продержаться до последнего дня состязаний. Но что мне это даст?

– Свободу от имени кагана. – Акеретани лукаво улыбнулась. – Не забывай кто я, и законы этих кочевников.

Их разделили. Одну повели в гаремную юрту, вторую в клетку к будущим гладиаторам.

Каган едва смог дождаться заката и буквально бегом поспешил в заветную юрту. Евнух без слов понял пожелание повелителя и втолкнул в палатку Акеретани.

Дрожащими руками каган сорвал с суккуба одежду. Запустив пятерню в короткие агатовые волосы, второй он схватил Акеретани за грудь. С уголка рта скатилась капелька слюны, точно у пса возле мясной лавки.

Но через мгновение похоть сменилась ужасом. Узкие глаза кагана стали, как тележные колеса. Розовые соски грудей почернели, потом в черный окрасились губы и ногти. Небольшие кокетливые рожки появились на голове.

– Ну что же ты? – мягко улыбнулась суккуб, меж черных губ свернули белые ровные зубы. – Не стесняйся великий каган, продолжай.

В душе кочевника похоть боролась со страхом. Но магия демонши оказалась сильнее. Каган обнял прекрасное тело. Суккуб засмеялась. Еще немного и он станет ее рабом.

Отбившись от соседей по клетке, Сельтейра гордо восседала в углу. Все уже давно спали, даже страж подремывал, опираясь на копье. Сельтейра смотрела на луну.

– Сельтейра.

– Акеретани? – чуть слышно спросила эльфийка, не поворачивая головы.

В ответ в клетку просунули бурдюк с кумысом и солидный кус копченой конины. Эльфийка спрятала снедь под соломой для ложа.

– Постарайся победить завтра, – послышался томный голос суккуб.

– Еще не отошла от кагана?

– Он щенок. Пять минут и уже спекся! – в голосе Акеретани промелькнула нотка презрения. Ей было с чем сравнивать! – Но завтра будет минуты до заката считать.

Суккуб исчезла, оставив драконицу в обществе кумыса, мяса и непередаваемого запаха от немытых тел рабов.

Утро выплюнуло солнце на небосвод. Уже третий день шел праздник. Хаувы выпили все что течет, и гребли под себя все что движется, что не двигалось, двигали и тоже… Сам каган изрядно похудел от ночных скачек. Акеретани стоящая неподалеку от трона, и облаченная в синий халат, как любимейшая наложница, победно улыбалось. И было чему.

Сельтейра развалила алебардой очередного противника и ушла под вопли толпы. Кочевники отдали должное искусству Сельтейры, поддерживаемому ночными передачами демонши. Остальных рабов кормили вареной бурдой из рогов, копыт и хвостов.

Еще Акеретани радовало то, что каган стал рабом страсти, и ни одна женщина больше не могла ему подарить наслаждения, которое дарит суккуб. Прошлой ночью он ползал в ногах Акеретани, умоляя ее, и клянясь небом выполнить любую просьбу. Акеретани потребовала свободы для Сельтейры и каган согласился. Но для этого драконице надо было выдержать финальную схватку.

На этот раз, на песок арены не бросили оружия. Схватка будет на кулаках. Сельтейра презрительно усмехнулась. Полуголодные рабы мечи держали с трудом. Но на арену вышел не раб. Хайцар, обнаженный до пояса, мягкими движениями убийцы скользнул на арену. Поединок будет продолжен. Сельтейра успела лишь подумать о том, сколько золота пришлось вложить сотнику, пробиваясь на арену.

Хайцар атаковал. Стремительный хук, блок, еще хук, уклонение. Сельтейра отступала, всеми силами имитируя усталость от недоедания. Хайцар продолжал наступать. Финт, удар ногой в подставленное предплечье, блок удару Сельтейры. Кочевник не торопился, он бил спокойно и осторожно, слишком хорошо познакомимся с противницей.

Незаметно для Хайцара эльфийка повышала темп боя. Удары становились все быстрее и быстрее. Кочевник был уверен, что держит нить боя, хотя его уже вела Сельтейра. Да, она отступала, но за ее спиной всегда оставалась большая часть арены. Удары Хайцара сыпались чаще, но все больше они уходили, даже не в блоки, в пустоту.

Эльфийка все чаще стала бить сама. Вначале лишь намечая направления ударов, не касаясь Хайцара. Сельтейра все чаще начала угадывать удары кочевника. Их искусство боя было построено на четких схемах из десяти-двенадцати ударов. Угадывая по первым ударам всю комбинацию, Сельтейра легко, уклонами и нырками, уходила от последующих.

Хайцар занервничал, он больше не вел бой, скорее его вела драконица. За ее спиной вся арена, ни один его удар не достигает цели, зато ее кулаки, хоть редко, но все же мелькают возле его челюсти и виска.

Умение выжидать на поле боя, думать, ценилось Морскими Драконами больше чем безумный натиск берсерка. Весь бой Сельтейра ждала одного мгновения, одного на весь бой. Хайцар попытался выйти из боя, осмотреться. Но драконица не дала ему это сделать. Короткий полукруг, вычерченный в воздухе кулаком, хруст височной кости, кровь хлынувшая из-за рта Хайцара.

Смерть.

Толпа, окружившая арену, безмолвствовала, ожидая слово великого кагана.

– По обычаю праздника, – поднялся каган, рядом незримо стояла тень Акеретани, – она получит свободу завтра, с первыми лучами солнца. Да будет Небо опорой моих слов.

Сельтейру проводили с арены молчанием. Закон есть закон, но долг крови тоже будет выполнен. Морская Драконица увидит завтрашний рассвет…

Но на утро собравшиеся хаувы, желающие пустить кровь дракону узрели лишь пустую клетку. Исчезла и лучшая наложница кагана. Лишь ночной филин, пролетавший над степью в поисках неосторожных сурков, видел крылатую тень мелькнувшею на фоне луны. Да и странную всадницу на летающем демоне.

Лишенный ночей с суккубом, каган все больше тосковал, а через два месяца наложил на себя руки.

IX.

Рафаил вернулся в город праведников. Хотя к его частым отлучкам в различные миры и привыкли, злоупотреблять не стоило. Вот и сейчас он возвращался из цитадели Света, выслушав очередные разговоры о безобразиях пятерки (правда, про Валиала там лишь упомянули), и о том, что более предательств Гавриил с Михаилом не потерпят.

Более всего архангела поразило странное сияние в башне Валиала. Сиял Свет, который падший ангел не переносит. Быстрым шагом Рафаил направился к брату. Он не стал распускать крылья (еще народ взбаламучивать), а решил пройти пешком, слушая разговоры.

Разговоры, все больше о житейских мелочах, все же давали интересные факты для размышлений. Про удар испепеливший крепость паладинов он слышал, а вот что там кто-то выжил кроме сына Люцифера, было новостью. Разговоры о ужасе севера пропустил, лишь сжимая кулаки в бессильной ярости. Его не удивили новости о пробуждении кошмарных чудищ и возвращении оборотней, Меч Сил разрушает древние цепи. Но его остановила новость о перемещении тварей на север.

Убедившись, что это не досужий вымысел, а реальность, и на север бежит не пара оборотней, а действительно вся серая накипь в этом мире, Рафаил с ненавистью взглянул на башню демона. Это будет серьезный разговор.

Воины Валиала едва успели распахнуть ворота, Рафаил не собирался останавливаться. Быстрым шагом он преодолел все три сотни ступеней, до верхнего зала башни.

– А-а, братец. Заходи!

Рафаил переступил порог зала и хлопнул дверью, что на стенах опасливо качнулись канделябры. Валиал стоял посреди зала в странном одеянии из кожи мертвых ангелов. Заметив пробившую лицо Рафаила бледность, он лишь досадливо отмахнулся:

– Это так. Надо чем-то от наковальни прикрыться. Да и знаешь ли приятно. Холодит кожу.

Посреди зала стояла небесная наковальня. Валиал выдумал очень убедительную историю, которую Рафаил рассказал на недавнем сборе. Теперь Гавриил и Михаил готовы распять Магота вниз головой, хотя тот и слыхом не слыхивал, о исчезновении наковальни. По всему залу валялись куски адаманта, мифрила, и сломанные молоты. Несмотря на все старания небесный молот, Рафаилу взять не удалось.

– А он мне не нужен, – угадал его мысли демон. – Лучшее оружие может выковать только молот ада. Только я не знаю где он.

– Валиал, – волна пестуемого архангелом бешенства исчезла, как огонек свечи на который вылили ведро воды, голос целителя из гневного стал молящим, – существо собирает вокруг себя миньонов.

– И что? – демон показал в усмешке свои клыки. – Оно летать не умеет. А от ее слуг отобьемся. Недаром я приказал запасать стрелы, болты и копья.

– Я не об этом. Тварь ведет их на юг. Они как саранча сжирают все на своем пути. От крови чернеет земля!

– А ты знаешь брат… Мне этот цвет нравиться. – Жестом Валиал придвинул стул под свой массивный зад. – Ну подумаешь еще десяток тысяч смертных. Зато сын Люцифера не сможет ей противостоять. А убьем существо, ее миньонов и крестьяне смогут убивать. И к тому же… Это лишь один из бесконечности миров. Мы всегда можем уйти… в другой мир. А запрет на вход в межреальность, наложенный на существо, не может разрушить и Меч Сил.

– Ты… ты… – задохнулся от ужаса Рафаил.

– Я, – отозвался Валиал. Неожиданный удар обрушился на целителя, повергая его на колени. – Я твой хозяин! А ты мой раб! А теперь пошел вон!

Рафаил подчинился, дав себе тяжелейшую клятву, при первой возможности убить Валиала. Но для этого ему была нужна сила сына Сатаны.

Печальный юноша в сером плаще, стоял на стене летающего города, наблюдая за башней Валиала. Когда разговор братьев закончился, он сделал шаг со стены, в пропасть.