Текст книги "Жить (СИ)"

Автор книги: Евгений Жарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Жарков Евгений Александрович

Жарков Евгений Александрович

Жить

Паша и Дима убили бурундучка во дворе у Паши. Он стоял на заборном столбике, Паша подкрался к нему, ударил палкой, и бурундучок упал в колодец столбика. Паша пытался его там высмотреть, но ничего не было видно, только темнота. Длинная, в полтора метра, темнота. Дима не интересовался бурундучком, он ел в это время войлочную вишню с куста, и оглянулся только когда Пашина палка ударилась о металлический столбик. Оглянулся как-то устало, нехотя, вскользь и вообще ничего не сказал.

-Ты видел? – подошёл к нему Паша, сорвал несколько вишен и кинул себе в рот, промазав одной мимо цели.

Дима кивнул.

-А я нет. – разочарованно сказал Паша. – Моргнул или что.

В обед Дима как-то оживился.

-Надо будет у Тимофеча шавку убить. – сказал он. – Бесит она меня. Противная очень. Всё тявкает и тявкает, а толку с неё никакого. Не собака, а крыса какая-то.

Тимофеич был старым восьмидесятилетним дедом. У него никого не было кроме Кнопки – маленькой дворняги пятнистого окраса, размерами походившей на разных экзотических собак карликовых пород. Пять раз в день Тимофеич брал Кнопку под мышку и шёл гулять на улицу.

-Дед орать ещё начнёт. Народ сбежится. Ментов вызовут. – испугался Паша.

–Всё нормально будет. Ты как баба прям. Камнями её закидаем и всё. Тимофеич и не заметит, она ж у него без поводка, бегает, где хочет.

Паша скривил лицо, выразив сомнение.

-Зато тут уже точно рассмотришь. – с улыбкой сказал Дима. – Она хоть и маленькая, но всяко больше бурундука будет.

На том и порешили.

А пока друзья остались играть в саду, возле большой яблони, к которой Димин дед прибил баскетбольное кольцо. Кольцо было ненастоящим, а пластмассовым и уменьшенным в размерах, и мяч к нему полагался соответствующий. Вместе всё это было для ребят жутко неинтересно.

Они играли в танки.

Паша, зажав перочинный нож между большим и указательным пальцами, клепал обычные железные, а Дима, с ножом между указательным и средним, отвечал ему бронированными.

Паша создавал армию солдат, беря нож за ухвостье, а Дима пытался забросить своего десантника Паше в тыл, кидая ножик в воздухе на расстояние не менее пяти шагов от своего штаба.

По улице, вдоль забора, ограждающего Пашин двор, ездили редкие машины и частые телеги. Ходили люди, куры, гуси, собаки и коты. На обед пришла корова, попила воды из колодца, добытой для неё при помощи ведра жилистой Пашиной бабкой, отдала молоко, постояла в сарае и пошла дальше есть траву на пастбище. Паша с Димой как-то пытались сами доить корову и даже взяли с собою кота, чтобы кот стоял и радовал корову собой, потому что ребята во дворе им сказали, что коровы очень любят котов и ночью, когда все спят, пускают их к себе в сарай и дают пососать молока. Затея не удалась, друзья все вымазались в вазелине и надоили едва ли литр.

В небе светило солнце. Светило какими-то тонкими нитями, которые соединяли его с землёю.

Танки быстро надоели ребятам, и они решили подышать холодным из колодца. Окрыли дверцу колодезного домика и по очереди стали просовывать туда головы. И кричать. Было интересное металлическое эхо. В колодце висели на верёвке и охлаждались сливки в большой жестяной банке. Паша достал банку, воровски озирнулся, открыл её, отхлебнул сам, дал отхлебнуть Диме, ещё раз воровски озирнулся и повесил на место.

Потом ребята пошли искать в огород остатки прошедшей уже клубники. Они нашли несколько зачахлых, мягких до отвращения ягод и заставили себя их съесть.

-Я тут вчера всё подчистил. – признался Паша.

Дима махнул рукой, как бы «ничего страшного».

-Как думаешь, – сказал он. – завтра Кеша приведёт свою эту чёрную, которая в прошлом году была?

Паша пожал плечами:

-Не знаю. У него может уже другая появилась. Я его не видел давно.

–Ну да. – согласился Дима и вздохнул. – Красивая она всё-таки.

–Не по нашу душу. Ей, наверно, лет восемнадцать уже.

Дима мечтательно смотрел куда-то за горизонт и последние Пашины слова слышал плохо.

-Димка, гляди. – Паша больно толкнул его в бок.

Он показывал пальцем на дорогу, по которой шла корова. Корова только что произвела свежую лепёшку прямо возле Пашиной калитки.

-Пойдём, бомбочку сделаем.

–Ну пойдём. Кто? – спросил Дима.

–Давай ты.

Дима взял в руки большой камень, подошёл к лепёшке, занёс камень над головой и со всего маху обрушил его в пахучую массу, резко отскочив в сторону.

Дерьмо разлетелось брызгами.

-Задело? – спросил Паша.

Дима огляделся:

-Да нет. На носки только немного попало.

Мимо на велосипеде проезжал старший на два года соседский парень.

-Чё, говнодавы, опять хернёй маетесь? – весело крикнул он и посигналил звонком.

Ребята проводили его взглядом.

-Зеркало классное. – сказал Дима.

–Да, – согласился Паша. – цвет приятный такой, голубоватый. Он мне предлагал его на десять подшипников поменять.

–В колёсике?

–Ага.

–Не, в колёсике это дорого, вот если бы без колёсика.

Мимо колонной шли гуси. Большие, белые и гордые. Замыкающий колонну гневно смотрел по сторонам и зло шипел. Свернул к ребятам, немного постоял пристально на них глядя, высунул язык и уже хотел как следует зашипеть, но, спохватившись, бросился догонять ушедших вперёд сородичей.

-Какие же они говнистые. Лучше б ты гуся завалил. – сказал Дима.

–Я их боюсь.

Дима засмеялся.

-И вся улица знает почему. Ты ж до сих пор веришь, что если будешь ссать возле сарая, то гуси тебе писюн оторвут.

Паша залился краской, а Дима зашёлся пуще прежнего:

-Дед у тебя садюга тот ещё.

–Ну ладно, хорош уже. – буркнул Паша. – Мака хочешь?

–Давай, тащи.

Паша принёс белый холщовый мешочек, полный мелкой чёрной крупы.

-Не понимаю, – сказал Дима. – что с ним такое наркоманы делают, что даже умирают потом? Сколько мы с тобой уже его сожрали и хоть бы что.

Паша пожал плечами:

-Говорят, варят.

Дима сморщился.

-Дрянь какая. Хотя, наверное, варёный мак это такое говно жуткое, что от него и сдохнуть можно.

На крыльцо вышел дед.

-Пашка, вынеси ведро!

–Щас, иду! – крикнул Паша и недовольно сказал Диме. – Там в этом ведре больше половины баба Света понассывала.

–Это сестра бабки которая?

–Ну да, она ж не ходит. Нагадит в ведро, а мне потом выноси.

–А ты её как бурундучка. – рассмеялся Дима.

–Придурок.

Паша понёс выливать ведро в речку. В числе других отходов туда плюхнулся большой подгузник, до того скрываемый на дне ведра толщей мутной вонючей воды.

-Дед! – закричал Паша. – Дед!

Дед показался на крыльце.

-Вы нахрена памперс в это ведро кинули?

Дед немного постоял, видимо, осмысливая значение услышанной информации, махнул рукой и ушёл обратно в дом.

Дима довольно смотрел на Пашу.

-Сколько мы насобирали? – спросил он.

–Штук тридцать.

–Полыхнёт. – радостно сказал Дима.

–Полыхнёт. – подтвердил Паша. – Серёга у бати возьмёт соляру.

–Это хорошо. Надо повыше сделать, чтоб даже в деревнях видно было и на Юго-Западе.

–Да будет. В том году сколько, штук пятнадцать всего, а горело так, что даже в газете написали.

Дима сорвал с растущего рядом куста смородины несколько кисточек с ярко-красными ягодами и принялся рассматривать на свету их тонкие желтоватые прожилки.

-Что девки? – спросил он.

–А что девки? – с возмущением ответил Паша. – Я лично Маринку позвал, а ты смотри сам.

–Таньку не судьба было вместе с Маринкой позвать?

–А что я-то? – ещё больше возмутился Паша. – Тебе надо, ты и зови. Как бы я их обеих позвал? Как? Маринка бы обиделась, решила бы, что я ещё и к Таньке подкатить хочу.

Паша поднял с земли камень и раздражённо швырнул его в речку.

-Мог бы и позвать для друга. – ядовито-тихо сказал Дима.

–Да ты достал!.. – Паша сорвался в крик, но Дима перебил его.

–Харэ орать. Ты знаешь, что я стесняюсь её пригласить, стесняюсь, понял? – раздражённо выпалил он. – Я ж тебе ничего не говорю за твоих гусей, я ж не смеюсь, что у тебя такой недостаток есть. Я понимаю. Вот и ты мог бы с пониманием... Ай, ну тебя. – махнул рукой.

Некоторое время ребята не разговаривали и смотрели в разные стороны.

Далеко в стороне по шоссе ехал милицейский УАЗик. Он обогнал запряжённую сивой лошадью телегу и повернул на параллельную улицу. УАЗик остановился возле дома Серёги. Двое милиционеров вышли из машины и зашли в дом. Через некоторое время они вывели Серёгина отца с заломанными руками и усадили в УАЗик. Из дома выбежала мать Серёги. Её лицо было красное от крови. Она била руками в дверцу УАЗика и кричала "Пусть дома! Пусть дома!". УАЗик уехал, мать ушла в дом.

Дед, копошившийся в это время в огороде, довольно крикнул в открытую дверь на крыльце:

-Слышь, Зойка, Семён опять свою отмудохал.

Дима сказал в сторону:

-Только бы солярку дать успел.

Паша недовольно рявкнул:

-Дед, чё ты орёшь на всю улицу? – и тихо добавил как бы про себя. – У людей горе, он орёт.

Потом сказал Диме:

-Ладно, не дуйся. Хорошо, я сегодня вечером ещё раз к Маринке зайду и Таньку позову.

Дима обрадовано улыбнулся.

По улице расползлась послеобеденная жара. Люди поуходили с огородов и даже, казалось, машины на шоссе попрятались в тень. Только гуси плескались в речке, не обращая ни на что никакого внимания. Да ещё привязанные к колышкам козы лежали на траве и осматривали мир своим почти трёхсотшестидесятиградусным взглядом.

На улицу вышла соседская девчонка Таня. В руках она держала книгу.

-Что читаешь? – спросил Паша.

–Книгу.

Она подошла ближе.

-Вы тут чего? – спросила.

–Да так. – ответил Паша.

Таня посмотрела на гусей в речке.

-Может, в книгу сыграем?

Ребята оживились.

-Давай. – сказал Паша.

–Говори страницу.

Паша назвал цифры и сказал:

-Хочу знать, что с ней будет.

Таня развернула книгу на названной странице, и ткнув с закрытыми глазами пальцем куда-то в бумагу прочла:

-... лежала за сиденьем, в ложбинке, в свежих сгустках крови. Он долго стоял и смотрел на мертвую курицу.

Дима хохотнул:

-На Маринку, что ли? Давай теперь я...

–На Таньку свою. – огрызнулся Паша.

–А хоть бы и на неё. – весело сказал Дима и назвал цифры. – Хочу знать: придёт?

Таня прочла:

-...свел меня к бабьему месту, но я видел хуже, чем он, и купальщицы мне

представлялись расплывчатыми белесоватыми пятнышками.

Дима почесал затылок:

-Хрен поймешь. Теперь ты давай. – сказал он Тане.

Таня закрыла книгу, глаза, произнесла вслух цифры.

-Куда я поеду с мамой?

И прочла:

-...осанистые бабы в кокошниках тяжело поворачиваются из стороны в сторону под народную музыку.

Призадумалась.

Паша смотрел на то, как вышедший из дома на крыльцо дед споласкивал водой три огурца, вытирал их белым полотенцем с красной вышивкой, и разглядывал на солнце, как будто искал дырки или иные дефекты.

Дима ковырял найденной на траве веточкой в дорожной пыли. Он писал какое-то слово, а какое именно – забыл, потому что ему было не до него.

Таня сначала стояла в раздумьях, а потом пошла домой.

Мимо проехал грязный снизу и пыльный сверху УАЗик армейского цвета. За ним бежала собака, но не гавкала, а просто бежала как бы из желания бежать. Потом она перестала бежать, остановилась, подошла к речке, полакала воды, легла и смотрела на гусей. Потом закрыла глаза и, возможно, уснула. Потом проехали ярко-красные Жигули, собака встала и побежала за ними дальше.

Тётя Света, мама Тани, вышла помыть галоши. Она поливала их водой из пластиковой бутылки, тёрла тряпкой, смотрела на ребят и говорила:

-Жарко сегодня, да, ребята?

Они отвечали:

-Да, тёть Свет.

Тётя Света продолжала:

-Но к вечеру попрохладней обещали.

–Обещали. – подтверждал один Дима.

И так несколько раз.

На той стороне Михайловна шла по воду, запинаясь о что-то на земле и потешно размахивая пустыми ведрами в воздухе.

Мужик напротив набирал из колодца воду. Набрав, отхлебнул из ведра и понёс его в дом.

Кукарекал петух.

Появилось большое облако на небе и заслонило солнце.

-Эй, ребятки, – позвал с крыльца дед. – пошли, поможете трубу закрутить на кухне.

Вооружившись газовым ключом, дед что есть мочи налегал на большую гайку, соединяющую две трубы отопления. Паша и Дима держали одну из труб, ту, что ближе к газовому котлу, и смотрели, как дед работает.

Дед кряхтел и что-то напевал себе под нос, про каких-то девок, целующих ему пятки.

На холодной печи лежала, вытянувшись, кошка, серо-зелёного цвета, полосатая, и уныло смотрела в сторону шкафа, висящего над головами ребят. Кошкины глаза были похожи на лимон с угольком внутри. Её длинный хвост поигрывал над печным обрывом, и две задних лапы немного нависали над ним.

-Кошка любит опасность. – чётко сказал Дима.

–Почему? – спросил Паша.

–Опасно лежит.

Дед посмотрел сначала на Диму, потом на Пашу и сказал:

-У неё котята недавно родились. Никакой ей опасности не надо. Она лежит так, потому что она кошка. Кошкам всё равно как лежать. Подай мне нить. – сказал он Паше и протянул в его сторону руку.

Паша дал деду нить, оставил трубу и пошёл к двери.

-Ты куда? – удивился Дима.

–В кладовке компоту возьму.

–А, ну давай. У вас есть из кабачков с лимоном и яблоками?

Паша утвердительно кивнул головой.

-Обожаю его. – обрадовался Дима. – Кабачки – самые натуральные ананасы...

–Ты сильнее держи. – оборвал его дед.

–Да я держу, дед Жень.

–Женя! – из комнаты раздался голос Пашиной бабушки. – Забери у Светки ведро!

Дед недовольно сказал:

-Иду, щас. – и Диме. – Отдохни пока.

Дима сел на табуретку за стол. На столе лежали румяные ватрушки с творогом. Впрочем, румяные они были не все, некоторые были почти бледные, с сильно подгоревшим исподом. Дима взял одну. Он тихо жевал и смотрел в окно на улицу. Там Михайловна шла с полными вёдрами обратно домой.

-Ишь ты, всклень навалила. – пробормотал в сторону вошедший на кухню с заполненным доверху вонючей массой ведром дед.

Ведро было небольшое, пластмассовое. Дед прошёл к двери, и на пороге столкнулся с Пашей, держащим в руках банку компота.

Паша налил Диме в кружку компот и тот запил застрявшую в горле невкусную бледную ватрушку.

-Пашка. – позвал с улицы дед. – Занеси Светке ведро и погуляйте пока. Я другим делом займусь.

Паша сделал как ему было велено и вернулся за стол к другу. Неожиданно стукнул по столу кулаком.

-Ты чего? – удивился Дима.

–Да муравей полз.

–А-а-а...

Дима доел очередную бледную ватрушку и сказал.

-Как думаешь, переплюнем тот, что на яме будет?

Паша только высокомерно хмыкнул и процедил сквозь зубы:

-Сессна. У нас покрышек раза в два больше. Они толком не собирали ничего. Вот увидишь, всех переплюнем.

Дима обрадовался и даже потёр ладони друг о друга.

-Хорошо бы. – сказал.

И совсем другим, нерешительным, гадковатым для уха тоном добавил:

-Слушай... – немного подвис, видимо, засмущавшись. – Ты как вот считаешь сам... ну, по-дружески так... между нами... Вот с Танькой как мне?

Паша, подавив презрительный смешок, ответил:

-Если будешь так мямлить, то никак.

Дима покраснел и отвернулся в сторону.

-А чё ты дуешься сразу? – Паша почувствовал слабину своего друга и решил немного поиграть в старшего. – Я тебе как есть говорю. Она на тебя не взглянет даже. Но я помогу.

Дима посмотрел на него недоверчиво.

-Я у деда бутылку самогонки подрежу. Посидим, выпьем, а там и само как-нибудь всё наладится. Выпить надо.

–Я в тот раз весь забор у Светки заблевал. Как вспомню... – Дима высунул язык и сморщился.

–Ну так привыкать надо, не маленький уже. Да и вообще как ты хочешь с девками-то?

–Да-а. – сдался Дима. – Придётся, ничего не попишешь.

По улице ехала мусорка. В кабине у водителя сидела собака и, высунув язык, смотрела в открытую форточку. На мусорозаборнике сидели две вороны и ещё несколько кружили в воздухе рядом.

В дом вошёл дед.

-Не понимаю, когда пенсию принесут? – сказал он то ли самому себе, то ли всем вокруг. – Зойка!

–Ну чего? – отозвалась бабушка.

–Что-то я уже совсем одурел, не помню нихрена. У меня какого пенсия-то?

–Дед, у тебя пенсия восьмого, послезавтра. Ты запиши себе где-нибудь, что ли. – ответил вместо бабушки Паша. – А то я про твою пенсию лучше тебя знаю.

–Ну да, точно-точно, восьмого же. – дед замахал руками и вышел на улицу.

Мусорка ехала уже по той стороне. Собаки в кабине не было видно. Её заслонял шофёр. Зато вороны, вроде бы, остались на месте.

-Доедай, пошли. – сказал Паша.

Во дворе они наткнулись на деда. Он тащил какой-то шланг.

-Саныч всё псов своих возит. – кивнул головой в сторону мусорки Дима. – Это уже какой по счёту?

–Да хрен его знает. – ответил Паша. – Старик он одинокий. Кроме собак и колымаги этой больше нет никого.

Подул ветер и Паша, съежившись, застегнул куртку.

-Холодно. – сказал.

По улице проносились разноцветные листья. Вверху серело небо. Солнца не было видно, будто его кто-то замазал густым слоем краски. Полуоблетевшие черешни тряслись возле берега. Уставшие от жизни гуси шли по пыльной дороге, не обращая ни на кого никакого внимания, опустив долу головы и смотря вниз, как заключенные. С полей ветер доносил звуки работающей техники.

Паша поднял капот и залез туда настолько глубоко, что со стороны могло показаться, будто машина поглотила его. Он подавал Диме какие-то детали, взамен принимал от него гаечные ключи и отвёртки. Потом вылез и сказал:

-Помоги со свечами.

Несколько раз Паша смачно выругался.

Он разбил себе до крови палец. Кровь, стекая по ладони, мешалась с чёрной подкапотной грязью и Паше это не нравилось.

-Ты осторожней с руками-то. – весело сказал Дима. – Особенно с правой. Ещё понадобится.

Паша посмотрел на своего друга и улыбнулся.

-Вообще как, готов или нет? – спросил Дима.

–Не знаю. Страшновато немного.

–Даже мне страшновато, не поверишь.

Паша опять заулыбался.

-Но ведь всё как ты хотел. – продолжил Дима. – Маринка девка хорошая. Тем более, сколько вы уже с ней? Считай, с самого детства.

–Ты меня как будто уговариваешь.

–Да нет, это я так. Не уговариваю, а проговариваю. Ну, чтоб посмотреть со стороны.

–А чего тут смотреть? – Паша распрямился, вытер тряпкой грязные руки и сунул в зубы сигарету. – Я сам так хочу. Уже не маленький. Пора. Маринка, сам знаешь, как по мне сохнет.

–Раз так – и думать нечего. – махнул рукой Дима.

–А я и не думаю. То есть, это, нет, не так сказал как-то. Думаю, но не заморачиваюсь, в смысле. Во.

Паша обрадовался тому, что сумел подобрать нужные слова.

-Просто пугает вот это вот новое.

–Новое всех пугает. – заметил Дима.

–Ну да.

Вокруг них ветер закружил хоровод из жёлтых листьев. Паша нагнулся и выловил один большой желтый лист с чёрными крапинками посередине.

-Осень выела. – сказал он и протянул лист Диме.

Дима взял лист, зачем-то понюхал и положил на двигатель.

Соседская Таня шла из магазина.

-Таня, привет! – махнул ей рукой Паша.

Таня замахала в ответ и подошла к машине.

-Здорово, ребятки. – сказала.

–Чё оделась так легко? – притворно-строгим тоном сказал Паша. – На улице холодрыга – она в юбке и футболке разгуливает.

Таня засмеялась:

–Ты это вот Маринке будешь выговаривать, а я девушка свободная – как хочу, так и одеваюсь.

Все посмеялись, у всех улучшилось настроение.

-Про свадьбу не забыла-то? Чтоб как штык.

–Есть, товарищ сержант. – Таня приложила ладонь к виску. – Разрешите идти?

–К пустой голове не прикладывают.

Все снова засмеялись.

Дима подошёл поближе к Тане, приобнял за талию и игриво сказал:

-Мы ведь с тобой свидетели, подруга, готовься.

–Это ты готовься, друг. – весело ответила Таня и, легонько коснувшись указательным пальцем Диминого носа, убежала к калитке. – Я уже давно готова.

На той стороне Михайловна шла по воду. Шла медленно, еле перебирая ногами. Она проходила возле больших, шумных тополей. Тополя трясли золотыми гривами, скидывая с себя сидящих на них ворон. Вороны летали возле деревьев и недовольно каркали. Возле тополей доедал остатки летней зелени конь. Пощипав траву, он поднимал голову, водил мордой направо и налево, словно высматривая неприятелей, хлестал себя длинным, чёрным хвостом, фыркал, опускал голову и снова щипал траву.

Возле дома напротив остановился красный Форд. Оттуда вышел человек и помахал Паше с Димой. Они помахали ему в ответ.

-Серёга! – крикнул человеку Паша. – Подъедешь потом ко мне!

Человек Серёга ещё раз махнул рукой.

-Слушай, – сказал Дима. – А Танька что?

–Не сможет.

–А-а-а.

Дима достал сигарету и закурил.

-Сколько лет уже. – сказал Паша.

–Чего?

–Да сколько лет уже ты всё никак не...

–Не надо, не начинай. – перебил Дима.

–А почему бы не начать? Почему бы не начать, а? – возмутился Паша. – У тебя же есть номер, есть всё, ну позвони, спроси, может она потому и не может, что хочет, чтобы ты сам...

–Хорош. Всё.

–Что всё? Что всё-то?

–Да то. – раздражённо бросил Дима. – Ты прекрасно знаешь, но каждый раз меня почему-то любишь пошпынять, как школьника какого. Я не могу, не умею, всё, закрыли тему.

Паша развёл руками.

-Ну сиди тогда с ней. – он кивнул в сторону Таниного дома. – Я за тебя уже пойти и позвать не могу. А даже если б и мог – не пошёл.

Где-то громко, хлопком, газанул мотоцикл, так что в воздухе как будто что-то взорвалось.

На улицу вышла мыть галоши тётя Света.

-Холодно сегодня, да, ребята?

–Да, тёть Свет.

–К вечеру потеплее обещали.

–Обещали. – подтвердил Дима.

–Ну что, Пашка, готов?

–Готов, тёть Свет.

–Вы уж там за Таней моей следите. Она ещё молодая, глупая.

–Проследим, тёть Свет.

И так несколько раз.

Паша закрыл капот, открыл дверцу, пошарил рукою в бардачке, достал бутылку водки, потом пошарил еще, достал стакан.

-Наливай пока, я схожу, закуски вынесу. – сказал и пошёл.

Вынес нарезанное кирпичиками сало, чёрный хлеб и луковицу.

Поставили на капот. Приступили.

Паша лил не скупясь, по полстакана. Дима возмущался и говорил, чтобы он столько не бахал, а наливал поменьше.

-Я не могу так много, ты же знаешь. Давай хотя бы еще вполовину.

Паша согласился.

-Надо на кладбище съездить. – сказал он.

Дима кивнул головой.

-Сейчас со свечами этими закончу, поедем, съездим.

–Лучше до выходных. – сказал Дима. – Чтоб перед свадьбой.

–Типа отчитаться?

Дима скривил лицо и пожал плечами:

-Да хрен его знает. Просто так. Чё отчитываться-то?

На крыльце появился дед:

-Пашка, вынеси ведро! – закричал.

–Иду, дед. – и Диме. – Долбаное ведро.

Паша взял у деда ведро, вылил в речку, занёс обратно в дом и вернулся к другу.

-Как баба Зоя твоя там? – поинтересовался Дима.

–Да хреновато. – Паша кивнул головой в сторону дома. – Сам видишь.

–На свадьбу не пойдёт?

–Куда ей, она ж не ходит.

Дима взял бутылку налил себе полстакана.

-За её здоровье. – выпил, сморщился, раскашлялся, налил столько же Паше, тот сказал:

–За здоровье. – и выпил.

Дима поднял с земли лист и зажал его стебелёк между зубами.

-Знаешь, осень всегда какая-то странная. – сказал он. – Вот, вроде, сидишь дома – и хоть бы что. А вышел на улицу – и начинается непонятная хрень, хотя ничего и не происходит.

–Не знаю. – ответил Паша. – По мне – что осень, что лето, что зима, что весна – всё жить можно. Единственно... – он запнулся, поперхнувшись салом. – Твою мать!.. единственное – осенью одиноко как-то и постоянно хочется куда-то идти.

–Вот и я о том же. – согласился Дима.

Они ещё выпили и опустошили бутылку.

-Давай топор покидаем. – предложил Паша.

Он пошёл к сараю и взял топор.

-Ты отойди подальше. – сказал Диме. – А то отскочит ещё по башке, как тогда.

Дима отошёл.

Паша замахнулся топором и метнул его в большую берёзу, стоящую неподалёку. Топор глухо ударился в ствол дерева и отскочил к речке, упав лезвием в воду.

-Дай-ка я теперь. – озорно сказал Дима. Взял топор и подошёл к тому месту, где стоял Паша.

Замахнулся, метнул.

Топор глубоко вошёл в ствол.

-Учись. – Дима улыбнулся.

Мимо на велосипеде проезжал старший на два года соседский мужик.

-Чё, дебилы, в ножички не наигрались?! – крикнул он и громко засмеялся.

Паша взял с капота пустую бутылку и замахнулся в его сторону. Мужик поднажал на педали.

-Проездит всю жизнь на велосипеде и помрёт дураком. – грустно заметил Дима.

–Судьба.

На противоположной стороне ехал гружёный сеном ГАЗ. За ним бежали собаки. Бежали размеренно и спокойно, будто это были соревнования по бегу. Никто даже и не думал гавкать. Последняя в собачьей череде – маленькая пятнистая дворняга – свернула с трассы и легла на траве, тяжело дыша. К ней подошёл большой серебристого цвета кот. Он поднял хвост трубой и стал тереться своей мордой об её морду. Собака пару раз лизнула его, потом поднялась и побежала догонять своих сородичей. Кот пошёл к тополю точить когти. Им заинтересовалась ворона, спрыгнула с ветки и начала скакать возле кота и дерева. Коту она была неинтересна.

Чей-то ребёнок собирал в прозрачный пакет разноцветные листья. Там были разных оттенков жёлтые, темно-бордовые, красные и зелёные.

Дима присел на корточки, взял в руки валявшуюся рядом ветку, отломал кусочек и принялся писать какое-то слово, но недописал – уставился на речку. Паша тоже.

На крыльцо вышел дед.

-Пашка! – крикнул он. – Пошли, поможете мне в кухне.

Дед закручивал газовым ключом большую гайку, соединяющую две трубы. Паша и Дима держали руками одну из них.

-Дед, давай я, может? – неуверенно спросил Паша.

–Тихо ты, не мешай. – недовольно ответил дед. – А то так скоро в сортир поссать вместо меня ходить станешь.

–Правильно, дед Жень, работа жизнь продлевает. – сказал Дима.

–А ты не подлизывайся, умник. – рассмеялся дед. – Мне ещё жизнь продлевать незачем, я ещё просто так живу, без всяких запасов, своими силами, вот как вы. У этого засранца, – кивнул на Пашу. – ещё такие кренделя на свадьбе выписывать буду, что вам за меня краснеть придётся. Вся улица запомнит, как в старые добрые.

Все посмеялись.

-Да держи ты крепче! – сказал дед Паше. – Маринку свою будешь так пальчиками гладить, а трубу надо крепко – как автомат.

–Женя! – раздался из комнаты замученный голос бабушки. – Женя!

–Щас Зойка, обожди! – дед отставил в сторону ключ. – Перекурите пока. Хотя нет, – сказал он Паше. – Ты, со мной пошли.

Дима присел на табуретку возле стола. На столе стоял графин с водкой, рюмка и тарелка с четырьмя бутербродами с сыром. И банка молока.

Дима выпил сначала молока из банки, а потом рюмку водки. Закусил сыром. Хлеб не тронул. Потом подумал, отломил кусочек, скрутил из хлебного мякиша шарик, расплюснул его пальцами и закинул в рот.

Мимо прошёл Паша с ведром.

-Достань там из холодильника сало, лук и ещё чё-нибудь, сам посмотри. – сказал он и вышел на улицу.

–Пока сиди. – за ним на улицу прошёл дед. – Мне кое-чего сделать надо. Хотя... – он остановился. – Как хочешь, можешь посидеть, можешь погулять. А-а-а. – он посмотрел на рюмку, почесал подбородок и слегка крякнул. – Ну это само собой. Там в кладовке ещё есть.

–Что есть? – спросил вернувшийся Паша.

–Да водка. Если мало будет – берите.

Брезгливо посмотрел на него:

-Чего стоишь, воняешь тут? Иди давай.

Паша занёс ведро в комнату и вернулся на кухню.

-Наливай. – сказал он Диме, ставя на стол ещё одну рюмку. – Ну чё ты тут? – он осмотрел стол. – Пойдёт, нам много и не надо.

–Да хватит. – подтвердил Дима. – Я есть особо не хочу.

–Давай музыку какую включим, что ли? – предложил Паша.

–Давай. – Дима, кивнул головой, чокнулся с Пашей и выпил.

Немного похрустел луком.

-Хорошая водка. – сказал.

Потом похрустел салом.

-Сало вообще огонь у вас. Сколько ни ем, всё нарадоваться не могу.

Паша посмеялся.

-Дед специально для тебя пару лишних банок готовит. Знает, что ты любитель.

–Пятиминутка – вещь. – расползся в улыбке довольный Дима.

За окном дед копошился в лысых кустах смородины. Паша постучал в окно. Дед обернулся. Паша щёлкнул себя пальцем по горлу. Дед махнул рукой.

Паша посмеялся. Налил.

-Стесняется? – спросил Дима и выпил.

–Ага, щас. Раньше стеснялся, что ли? – ответил Паша и выпил.

Дима закинул в рот сало и сказал:

-Раньше – нет.

–Ну а теперь тем более. Силы копит. Хочет на свадьбе блеснуть.

Откуда-то прилетел жёлтый, с чёрной каймой, осенний лист и прилепился снаружи к окну. Паша стукнул по нему пальцем. Дед обернулся. Паша махнул рукой и тихо сказал:

-Да не тебе. – и Диме. – Наливай.

На той стороне улицы Сергей с младшей сестрой пускали воздушного змея. Змей висел в воздухе на высоте почти вровень с макушками тополей и трепыхал.

-Так что с музыкой? – спросил Дима, выпивая.

-А, да.

Паша вышел и вернулся с небольшим красным магнитофоном. Воткнул вилку в розетку и нажал кнопку. Чёрные головки зашуршали, перематывая плёнку.

«Пусти меня ты, мама, пусти меня, родная...» – зашипел из колонок голос.

-Пусти, ведь мне идти пора-а. – подхватил Дима.

-В «Лазурном» шум и песни, и там братва гуляет, и не мешают мусора. – пропели они вместе.

Из комнаты раздался голос:

-Пашка, вы больно не орите.

-Хорошо, баб. Извини.

-Нет, вы пойте, если хотите, но не больно. – голос немного смутился.

-Хорошо.

Воздушный змей запутался в кроне высокого тополя. Сергей пытался его оттуда сдёрнуть, младшая сестра смотрела с интересом и показывала на дерево пальцем.

Дима взял пустую рюмку, повернул её дном к Паше и, прищурив левый глаз, правым посмотрел внутрь, словно в подзорную трубу.

-Налей лучше. – сказал, усмехнувшись, Паша.

Дима налил и выпил.

Паша выпил.

«...а ты бы филки втыривал, копил на паровоз» – жевал плёнку магнитофон.

-Поставь что-нибудь другое. – попросил Дима. – Не могу уже, на тех выходных у Дёни его обслушался.

Паша поменял кассету.

-Я вот думаю, на своей поехать, что ли?

Дима недовольно скривил лицо:

-Да ну ты брось, на этой колымаге.

Паша вздохнул и согласительно кивнул головой.

-Сам подумай, – продолжил Дима. – Машина твоя, конечно, спору нет, родная, все дела, но уж как-то она не к месту будет. Серёга свозит – и нормально.

-Ну да, да.

-Вот доделаешь её, продашь, добавишь, купишь чё посерьёзней, тогда, может, и тебя будут просить свадьбы повозить. А эта – пусть постоит пока.

Дима разлил остатки водки по рюмкам.

Выпили.

-Пошли. – сказал Паша.

На улице была морось. Серое, низкое небо не вызывало никаких приятных эмоций. Курицы вышагивали по двору странным чуть не строевым порядком, а индюк просто стоял в огороде.

-Марин, зонт возьми. – крикнул с крыльца в дом Паша.

Пришла соседская Таня, обняла Диму, поцеловала его в губы и взяла за руку.

-Ну что, готовы? – спросила весело.

-Да не знаю ещё... – промямлил Паша и опять крикнул в дом. – Марин, ну чё вы там? Где Танька? Танька, иди сюда.

Танька вышла на крыльцо.

-Давай руку. – сказал ей Паша.

Танька держала в руках скромный букет, состоявший из нескольких белых, одного красного и одного жёлтого цветков.

-Мама там дедушке помогает. – сказала она.

-Что помогает? – недовольно спросил Паша.

-Не знаю, она так сказала.

-Да ничего, подождём. – вмешался в разговор Дима.

-Куда ждать уже? – снова недовольно ответил Паша и как бы самому себе. – Она на время смотрела вообще? Маринка! – крикнул в дом. – Мы без тебя уедем.