Текст книги "Тайна полковника Вебера (Повесть)"

Автор книги: Евгений Водовозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

У МОХОВОГО БОЛОТА

Тихо. Изредка слышится плач совы – ночной охотницы. В болотных кочках и камышах притихли утки, готовящиеся к дальнему перелету в теплые края. Ничего не видно, хоть глаз выколи. Еле-еле виднеется столбик возле поворота к болоту от карасинской дороги.

На том месте, где раскинулось Моховое болото, было озеро. Старики помнят, что на его берегах росли столетние сосны и лиственницы. Их вырубили. Заросло озеро камышом. Дорога проходила по узкому, как лента, перешейку, от нее вихляла тропа к островку. Там сохранились могучие деревья. Сюда то, по предположению Ивана, и должен явиться Степан Репников. Михаил, двое рабочих прииска и верная Пальма спрятались возле самого поворота дороги. В полночь застучали колеса подводы. Репняков на свидание явился вовремя, не было только сторожа. Михаил решил пропустить его на остров.

– Не упустить бы… – озабоченно промолвил один из рабочих.

– Не убежит, – шепотом ответил Михаил. – Другой дороги с острова нет.

Минуты ожидания текли томительно медленно. Но вот Пальма подняла голову, прислушиваясь. На дорожке появились две тени. Одна остановилась и, умело подражая филину, вскрикнула.

Михаил ответил и одновременно зажал собаке пасть, успокоил ее. Подошли Зыков и Червонный.

– Там? – тихо спросил Иван.

– Один, – кратко ответил Михаил.

– Остальных взяли, – пояснил Иван. – Скоро взойдет луна. Вы останетесь здесь, – сказал он рабочим, – а Михаил и Филипп пойдут со мной. Пошли. – И трое растаяли в темноте.

Островок был маленький. Травянистая лесная дорожка вела к единственной охотничьей избушке. Там слышался шум – будто отдирали доски. Светился фонарь. Степан вскрывал погреб-тайник и не заметил, как к нему приблизились трое. Он действовал так неосторожно потому, что никого, кроме сторожа, сюда не ждал.

Степана скрутили быстро. Испуганный и растерянный, он и не пытался сопротивляться. В тайнике хранились шубы, платья, меха. Погрузить на одну подводу не сумели. Михаила оставили на острове, а Филипп Червонный на подводе отправился на прииск. Туда же пошел Иван Зыков, ведя Степана со связанными руками.

В конторе прииска их ожидал неприятный сюрприз. Охранник был связан, а сторожа и Симонова… след простыл. По тревоге подняли рабочих прииска, обыскали дом Никифора Симонова, заброшенные шахты, но беглецов не нашли.

Охранник рассказал, что за полчаса до возвращения Ивана Зыкова сторож заохал и застонал: у него заболела укушенная нога.

– Бешеная, бешеная была собака, – кричал он, – умру! Помоги хоть перевязать. Руки-то, вишь, связаны.

Охранник опустился на колени и начал перевязывать ногу, а сторож неожиданно ударил его коленом в подбородок. Что было потом, охранник не помнил.

Иван послал Филиппа Червонного на Моховое болото.

СНОВА В ЛЕСНОЙ СТОРОЖКЕ

…Лесные сторожки по всему Ильменскому заповеднику построены на один манер. Сама изба неприхотливая и небольшая, зато крепок двор и рубленый амбар, в котором хранятся припасы на зиму: сушеная рыба, ягоды, вяленое мясо.

И хлеб укладывается в ларь. В амбар ни один зверь не проникнет. А кроме как от зверя, от кого еще прятаться в лесу? Двери амбаров имеют крепкую задвижку из лиственницы – и все. Замков нет. А сеновалы у лесников всегда под тесовой крышей с окошками – «продухами». Возле такого окна и устроились ребята. Петьке давно хотелось рассказать, куда и зачем уехали Зыков и Михаил, да все как-то не решался, помня предостережения Ивана. А тут не выдержал, взял Генку за руку и сказал:

– Знаешь, кто был тогда на берегу? Потом он еще с нами сюда приехал? Знаешь? Из самого ЧК, вот кто…

Генка удивился. Зыков из самого ЧК? Здорово! Ну, а дальше? Но Петька неожиданно замолчал: он сосредоточенно смотрел в оконце и увидел, как на поляне, перед домом, появился вначале один человек, а затем и другой – коренастый, густобородый старик.

– Никого нет? – спросил старик того, что моложе.

– Лесника мы видели, когда он уезжал, а старуха в бане. Собаки боюсь, – сказал молодой.

– Собаки нет. Это ведь она тебя кусала на прииске. Я знаю – она там с сыном лесника.

– Смотри-ко ты! А я не знал. Тогда пошли.

Оба осторожно вошли во двор, Артур было направился в дом, но Симонов остановил его.

– Не ходи. Припасы у них в амбаре. Там все есть. Лесник здесь запасливый.

Первым в амбар вошел Артур. Старик воровато осмотрелся, спросил:

– Ну, как?

– Добра сколько хочешь. И мешок нашел. Заходи, чего торчишь? Старик тоже скрылся в амбаре, прикрыв дверь.

– Петь, Петь, это разбойники? – клацая зубами, спросил Генка.

– Запрем? – спросил Петька.

– Убьют. – Генку била лихорадка.

– Э, трус. Пойдешь или нет? – П-пойду.

Петька и Генка тихо слезли с сеновала, на цыпочках подобрались к амбару, захлопнули дверь, закрыв ее на задвижку, и бросились к бане.

– Т-т-е-тя Аня, т-тетя Аня-аа! – кричал Петька. Полураздетая, выскочила из предбанника тетка.

– Что ты так орешь, напугать ведь можешь!

– Там, там! – твердил Петька и пальцем на дверь амбара показывал. У дверей ни жив, ни мертв топтался Генка.

Тетя Аня, на ходу застегивая кофточку, спешила к амбару.

– Не открыва-а-й! Там воры!.. – заорал Петька. Лесничиха и не собиралась открывать, она сама не на шутку испугалась. Тетя Аня сходила в избу, вынесла оттуда карабин, спросила приятелей:

– Сколько их там?

– Двое, – прошептал Генка.

В амбаре зашевелились. Артур крикнул:

– Слышь, тетка, открой! Не тронем!

– Я те открою, – пригрозила тетя Аня. – Я те открою.

Она не знала, что и делать. Осталось одно – караулить амбар, пока не вернется Егор Васильевич. Тот приехал уже в сумерки. Увидев жену, сидящую на крыльце с карабином в руках, и притихших ребят, которые с двух сторон прижались к ней, он понял, что произошло что-то неладное.

– Что еще стряслось? – спросил он обеспокоенно.

– Ой, Егорушка. Они кого-то закрыли в амбарушке, – сообщила жена лесника.

Петька и Генка стали было рассказывать наперебой, но он их прервал.

– Не галдите, чертенята. А ну, дай, Аннушка, карабин. Мы сейчас побалакаем. – Он подошел к амбару и спросил строго:

– Кто там, отвечай.

– Свои, Васильевич, – ответил Симонов.

– Кто свои?

– Никифор я, Симонов, – штейгер. Знаешь ты меня. Да вот Филипп Червонный со мной, заблудились мы.

– Ну, это мы проверим. А пока посидите.

РЕБЯТА ВСТРЕЧАЮТСЯ С ФИЛИППОМ ЧЕРВОННЫМ

Во время обыска в доме Никифора Симонова обнаружили рассыпное золотишко. Из тайника на острове Мохового болота извлекли три подводы ценных вещей. Ковры и другое добро передали недавно построенным дачам Златоустовских рабочих, а одежду и обувь – в распоряжение комитета бедноты.

Михаила и Филиппа Червонного Иван Зыков отпустил.

Ждет, небось, лесник своего сына, да и Филиппу на работу пора. Наказал:

– Будь осторожней, Филипп. Тебя один раз уже убивали, счастливая твоя звезда – отлежался. Больше не давай себя в обиду, в оба смотри. Что ни говори, а бандиты сбежали.

Кошки скребли на душе у Филиппа Червонного. Иван успокоил его:

– Иди, иди, братишка. Никуда не уйдет твой «тезка». Поймаем…

Михаил уговорил Червонного махнуть через заповедник с ним вместе. До разъезда от избушки лесника – рукой подать.

Когда стали подходить к кордону, Пальма убежала вперед: дом почуяла. А в ограде – к амбару и залилась в лае. На крыльце дома с карабином на коленях сидел Егор Васильевич.

– Ты чего, тятя, вооружился-то? – спросил Михаил, входя во двор.

– Да, вишь ты, мы с ребятами зверей в амбарушку заманили, – и хитровато улыбнулся. – Тех, за которыми ты гонялся. Ты где-то бегал, а Петюнька с приятелем захлопнули их.

– Нет, правда? Захлопнули?! – обрадовался Михаил.

– Пляши, Червонный, твой «тезка» попался. Придется на прииск возвращаться. Доставить бандитов.

– А может, в станицу? Иван собирался туда.

– И то дело, – согласился Егор Васильевич. – Ночку подежурим: Утром и поедем.

БЕССОННАЯ НОЧЬ

В эту ночь ребятишки долго не спали. В первые часы на охрану пойманных бандитов встал Филипп Червонный. Тетя Аня вынесла на крыльцо тулуп с широченным лохматым воротником.

– Укройтесь. Свежо нонче… А вам бы, ребятки, и спать пора…

Генка с Петькой и ухом не повели. Тетка ушла в избу.

Филипп широко разбросил полы тулупа, сел посредине, а с боков примостились приятели.

– Дядя, а дядя, расскажи, пошто и ты Червонный – и этот… бандит? – спросил Петька, мотнув головой в сторону амбарушки. – Нешто он тебе родня…

– Да нет, не Червонный он вовсе. Только имя мое украл. Да сколько веревочке ни виться, а конец всегда будет.

– Как же имя украсть можно? Вот я – Петька. Зачем, к примеру, Генке имя мое? У него и свое ничего. Правда, мое лучше.

– Что верно, то верно. Все имена хороши. Да если душа у человека поганая, то и старается он скорлупу найти себе более подходящую. А у Артура не только душа грязная. Весь он в крови народной.

Филипп молча достал из тужурки кисет, свернул длинную цигарку, раскурил ее и начал свой рассказ.

– Тут такое дело вышло, ребята. Служил, значит, я в Туркестане. Это уже после победы над Колчаком меня в те края направили. Басмачи там житья Советам не давали. Целые кишлаки вырезали.

Однажды наш красногвардейский отряд крупную банду окружил в степи, далеко от жилья. Три дня скачи – до города не доскачешь. А в степи той колодцы – вся жизнь. А без воды – пропадешь. Бандиты как раз в оазисе и отсиживались. Вода у них есть и жратвы, видать, хватало. А для нас пески только и оставались. Взяли мы басмачей только на третий день. Да не всех захватили. Русский полковник со своим адъютантом проскочили через наши заслоны, – и ходу к границе.

Командир нас троих вдогонку направил. Покрепче выбирал. Как-никак трое суток на жаре без воды бойцы обходились.

Догнали мы их. Измучились. Один, помоложе который, вовсе скис. Так и отстал. И сейчас не знаю, жив он или кости в степи песком занесло. Двое надвое схватились. Дружок мой от первой же пули свалился. И не встал, сердешный. Вот и навалились на меня полковник со своим адъютантом. Рубились здорово. Артур этот самый рубанул меня по голове. Видать, рассчитывал насмерть ударить. Но и я к тому времени уже полковника успокоил.

Филипп потрогал глубокий шрам, пересекающий его высокий лоб, нахмурился и продолжал:

– Да и мне вечно бы в песках лежать, да командир вслед за нами подмогу направил.

Очнулся я, когда воды глотнул. Осмотрелся. Полковник убитый рядом с товарищем моим лежит. Кони тут же ходят.

Они в степи от человека ни на шаг. Только не все лошади на месте оказались. Да и адъютанта полковничьего след простыл.

Книжки своей красноармейской в кармане гимнастерки я так и не нашел. Вместе с ней справка от околотка больничного была. Обещали меня на Урал направить. Ранен я был накануне. Но отлежался и ехать из отряда наотрез отказался. А тут, как на грех, лишился документов… Еще тогда подумал, что не иначе как адъютантишка присвоил. Теперь вот и в самом деле так оказалось.

– За чем же он в Непряхино-то оказался, – полюбопытствовал Генка. – Ему ведь опасно здесь было.

– Опять же сокровища виноваты, – отвечал Червонный. – Тайник какой-то полковничий со Степаном Репниковым все время искал. Наверное, так и не нашли бы, да сын полковника на прииске объявился. В какой-то книге, говорят, чертежи нашел. Сам, молокосос, захватить пытался. Теперь всех и накрыли.

– Петь, Петька, – осенило Генку. – Так, значит, мы Броньке-то книгу с чертежами отдали…

Петька и сам догадался, что путь к тайнику в их руках был.

– Вот это да! – воскликнул он и стукнул кулаком себя по коленке. – Самим бы лопухам, докопаться надо. Отдали богатство долговязому…

– Ну, это вам, Петр Иванович, пожалуй, и ни к чему, – обнял ребятишек Червонный. – Не думаю я, чтобы вы на народные деньги позарились. Ведь правда?

– А мы бы и не взяли себе, – насупился Петька. – В Совет бы отдали… Дом полковничий ремонтировать… А самим захватить интереснее все-таки.

– Хорошо вам, большим-то, – поддержал приятелей Генка. – Бандитов ловите. Тут пока подрастешь, и воевать не с кем будет.

– Ну, это ты зря, Гена, – улыбнувшись сказал Филипп. – Полковничьи-то корешки и вам вырывать еще придется. Остались еще в станице вашей и Репниковы, и Веберы разные, и Артуры… На крыльце появился Михаил. Потянулся с хрустом, огляделся. Заметил ребят.

– Вы что это, полуночники, не спите? А ну марш на сеновал.

– И то правда. Пошли, орлы, – сказал Филипп.

Червонный сгреб ребятишек вместе с тулупом и, посмеиваясь, повалил– на крыльцо.

Вскоре на сеновале раздался богатырский храп Червонного.

– Уснул. Вишь, как намаялся. Бандитов-то не просто ловить. Давай и мы спать будем, – сказал Генка.

Свернулись ребята под одним одеялом, но каждый думал о чем-то своем. Так незаметно и свалил сон переполненных впечатлениями ребятишек.

СМОТРИ ПЕТЬКА, НЕ ЗАДИРАЙ НОС

Ночь прошла спокойно. Утром приятели запросились в станицу. Егор Васильевич уговаривал их еще пожить у него, но выручил ребятишек Филипп Червонный. Он сказал:

– Нехай едут. Веселее будет.

Пока ребята собирались, Михаил с Филиппом связывали арестованным руки. Карабин в руках бывшего красногвардейца – надежная охрана. Да и Пальма с ними. Двинулись в путь первыми.

Через час выехали и ребята с Егором Васильевичем. Догнали Михаила и Филиппа почти у самой станицы.

А на другой день Петька, собрав у крыльца сельсовета ребятишек, хвастался:

– Сам Червонный спасибо сказал нам, вот нам за это одежду выдадут. Будет теперь в чем в город ехать учиться.

– Ладно тебе, Петька, врать-то, – осадил Иван Суставов сына, выходя из Совета. – Нос-то не задирай. Жизнь еще не мало тебе шишек наставит.

Пожалуй, больше всего ребята переживали из-за того, что Броньку никак не наказали. А надо бы! Через несколько дней Бронислава привезли на подводе из приисковой больницы.

Петька, увидев это, с возмущением произнес:

– Ишь ты, фон-барон. Доставили целехонького. Выманил книгу. Мы бы и сами разобрались, чё к чему. А то полез в шахту. Тоже «шахтер» выискался!

* * *

Вот такая история приключилась много-много лет назад с Петькой и Генкой, которые жили в станице Чебаркульской, той самой станице, что раскинулась в благодатном краю голубых озер.