Текст книги "Латте для одержимого раба (СИ)"

Автор книги: Ева Смаил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Ева Смаил
Латте для одержимого раба

Глава 1 Сахар

Я родился наследным принцем в счастливой семье правителей мира Тока. У меня было четверо младших братьев. В детстве мы любили летать по небу как угорелые и кидаться в родителей птичьими какашками.

Нас любили и растили здоровыми, нормальными детьми. Из всех четверых лишь меня выделяли, заставляя чаще оставаться в учебном зале и больше тренироваться. Но я не жаловался. Ведь это означало, что я буду лучшим мужем чем эти трое оболтусов.

Я мечтал о том, что в будущем стану самым сильным, богатым и могущественным дракаром. Стану умным, высоким, красивым, обольстительным и сексуальным единоличным Правителем Тока… И тогда… тогда… в тот момент, когда моя истинная увидит меня, она влюбится в меня с первого взгляда. Бросится мне на шею не желая отпускать. А я закручу ее в воздухе и сделаю самой счастливой на свете, упиваясь ее смехом и тая от одной ее улыбки.

И вот я вырос. Стал самым сильным, богатым и могущественным дракаром… Но проходили года, а моя истинная все не появлялась… Стал умным, высоким, красивым, обольстительным и сексуальным единоличным Правителем Тока… Но проходили десятилетия, а моя истинная все не появлялась… Стал лучшим… Но проходили сотни лет, а моя истинная все не появлялась…

* * *

Я был правителем умирающего мира, чья раса стремительно вымирала. С каждым годом нас становилось все меньше и меньше, из-за чего не спал месяцами в стремлении найти выход.

С незапамятных времен у нас всегда рождалось меньше девочек, чем мальчиков. Но истинная пара могла быть за всю жизнь только одна. Из-за этого миллионы мужчин так и умирали одинокими, даже не познав тепла женского тела.

Ситуацию ухудшало еще и то, что дети могли рождаться только в браке с любимой истинной. Если же парень или девушка после бракосочетания изменили хоть раз, то навечно оставались бесплодными. Измены были просто невозможны.

Процентное соотношение девочек на мальчиков стремительно уменьшалось. В какой-то момент мы прошли точку невозврата и стал очевиден скорый конец.

Мы питались лишь обычными заменителями, продуктами с высоким содержанием маны, забыв, что может быть как-то иначе.

Девушки стали чем-то из разряда сказок.

Я перепробовал все, что только можно и нельзя, чтобы это исправить. В какой-то момент даже преступил грани этики и морали, совести и чести. Для меня больше ничего не имело значения кроме Идеи спасти свой народ.

Когда уже находился перед бездной отчаяния, появилась Богиня Судьба, чей смех был подобен перезвону тысяч колокольчиков, и указала мне путь. Она открыла портал в другой мир, предложив мне единственный способ спасти нас всех.

Сначала мы пытались вести мирные переговоры с иномирянами с целью взаимовыгодного сотрудничества. Благодаря Судьбе мы знали, что где-то там, среди миллиардов людей, ходили своими маленькими ножками по земле наши истинные. Нам хотелось ворваться в этот мир, перевернуть каждый камушек и разыскать вторые половинки наших Душ, которых мы не могли найти тысячелетиями. Которые все это время просто скрывались в соседнем мире.

Мы были нетерпеливы. Нам так хотелось найти их, обнять, сказать как же долго их ждали и искали. Подарить им свою любовь, обожание и все только самое лучшее.

Но… переговоры провалились из-за ненависти к любым иным и глупых предрассудков людей. Тогда нам пришлось приложить силу и начать войну ради выживания, ради наших истинных.

Перед выходом войск, снова появилась Она, и даровала мне Силу. Силу, которая сделала меня по-настоящему бессмертным. Ее невозможно было блокировать или забрать. Сила наложились на саму мою сущность. Каков бы ни был исход войны, даже если бы я остался совсем один, то смог бы продолжить наш род.

Но только потом я понял, что это не была Сила, это было Проклятье.

Мы сражались ожесточенно, ведь знали, что это был наш последний шанс. Знали, ради чего мы бились. И мы начали выигрывать.

Дракары жили сотни, тысячи лет, у нас не было предела длительности жизни. Наш опыт был неисчислим. Один на один мы были сильнее любого человека. Мы были лучшими во всем. Превосходили людей силой, опытом, знаниями, магией, решимостью, волей и военной мощью.

Но… у нас был фатальный недостаток. Мы просто не могли себе позволить поднять руку на девушку. Как? Если она могла оказаться истинной твоего брата или друга, которую он искал сотни лет.

Как мы могли убить тех, ради кого мы сражались?

Когда люди прознали об этом… то с нами начали вести войну женщины. Да, мы были сильнее, но нас была лишь горстка. В то время как женщин были миллионы. Миллионы, из которых ни одна не умерла от наших рук.

Убить их было легко, но вот демобилизовать, не поранив при этом… они ведь были такими слабыми, нежными, невесомыми… Только тыкни и сразу появится синяк… А как они красиво улыбались…

Нас победили без боя. И сделали рабами.

Первое, что сделали люди, это вырвали нам глаза… испепелив даже самую жалкую надежду, которая все еще теплилась в наших одиноких сердцах. Ведь без глаз… мы никогда не смогли бы опознать наших истинных. В тот день мы все стали живыми мертвецами.

А дальше… дальше был сущий ад.

Люди забрали мое положение и сделали рабом. Я больше не был самым могущественным дракаром. Меня низвергли до самого низкого возможного положения. Я больше не мог по щелчку пальцев выполнить все ее желания.

Свобода моего народа была тоже потеряна. Люди не давали мне ни малейшей возможности контактировать с моими дракарами. Я не знал живы ли они… сколько их осталось. Перестал быть единоличным Правителем Тока. Не было права обнять ее на нашем троне, широким взмахом руки показывая ей ее новые владения… даря целый мир, о котором просто заботился до ее появления.

Мне отрезали все финансовые потоки, делая меня беднее церковной мыши. Даже мое тело больше мне не принадлежало. Я больше не мог подарить ей все, о чем она даже не осмеливалась мечтать. Не мог приносить ей вкусняшки, радуясь ее довольным глазам. Не мог дарить ей красивую одежду, наслаждаясь мыслью, что вскоре ее с нее сниму.

Мой половой орган заковали в тиски, и я стал слабым. Мои меридианы начали иссыхать, а магия стремительно исчезать. Бессилие не позволяло ночами показывать ей фокусы, наслаждаясь ее удивлением. Не позволяло запускать магические фейерверки на праздники. Не позволяло защитить ее от любого даже самого маленького комарика…

Мне вырвали крылья с мясом, и я больше не был в состоянии летать высоко в облаках… не был в состоянии показать ей закат с высоты птичьего полета.

Один из хозяев отрезал мне хвост, и я стал неуклюжим. Мне было больше нечем оплести ее ноги во время сна, нечем щекотать ее нежное тело. Нечем сделать ей вдвойне приятно.

Меня отделили от любых источников информации, и я больше не мог узнать ничего о мире. Перестал быть «умным» и обольстительным. Для меня не представлялось возможным узнать, что теперь нравится девушкам, какая марка шоколада сейчас популярна, какие цветы означают «Я люблю тебя».

Мне отрубили ноги, и я больше не был способен самостоятельно передвигаться. Больше не был высоким. Больше не мог бежать к ней со всех ног по ее первому зову. Не был способен ходить с ней на свидания и закидывать на нее ногу на кровати.

У меня отняли руки, и я больше не мог позаботиться о себе… ни то, что о ней. Больше не мог носить ее на руках, не мог… да больше ничего не мог… Если раньше где-то на задворках сознания все еще теплилась малодушная мысль «А вдруг?», то теперь ее больше не было. Опознай я свою истинную сейчас… то я бы не позволил себе цепляться за нее.

Я больше не был красивым и сексуальным. Я превратился просто в кусок сушеного мяса, покрытого шрамами и ранами…

Я больше не был лучшим. Я стал худшим. И ничего нельзя было вернуть. Это было навсегда. Я стал бесполезным ничтожеством, которое стало недостойно даже одного ее пальчика.

Этому пришлось забыть о своей детской мечте, как и большинству взрослых.

* * *

После того как я стал никем, ненужным Ей, у меня появилась новая мечта. Мечта уже взрослого человека, прошедшего через ад. Я мечтал умереть и переродиться здоровым, с целыми руками и ногами, и начать все сначала. На этот раз учиться еще больше, стараться еще сильнее, стать еще более… лучшим, чем когда-то был. И тогда снова бы смог показаться ей на глаза. Снова был бы достоин ее взгляда, хотя бы одной ее улыбки.

Но моя душа была закована в Этом навечно. Я не мог из Этого вырваться, никак не мог умереть, как бы ни молил, как бы ни проклинал Судьбу.

Сила, которую мне подарила Богиня Судьба, сделала тело бессмертным. Для меня стало невозможным умереть раз и навсегда. Она создала регрессора.

Каждый раз после того как умирал, я возвращался назад во времени. Возвращался в минуту до того момента, когда сделал что-то не так.

Например, я сказал «нет» своему хозяину, и он отрубил мне голову. После смерти вернулся в момент, когда собирался ему сказать «нет». Тогда сказал «да», сделал все мерзкие вещи, которые пожелал хозяин, и выжил. Продолжил жить дальше… и так жил обычной линейной жизнью до следующей смерти.

Если же продолжал говорить своему хозяину «нет», то умирал снова и снова, проживал одно и тоже снова и снова. Попадал во временную петлю, из которой можно было спастись лишь сказав «да» своему мучителю.

Если же не умирал, то никаких временных петель не возникало и жил как всегда. Как все нормальные дракары.

Сила Судьбы не давала мне освободиться, как бы не старался. Я был заперт внутри недвижимого куска мяса…

Каждый раз, когда делал неправильный Выбор, который приводил меня к смерти… после того как уплывал в спасительную темноту… я возвращался назад во времени в ту самую минуту перед тем как его сделал. И так продолжалось до тех пор, пока бы я не выбрал правильную линию поведения, которая позволила бы мне выжить. Судьбу не интересовало во Что Это превратилось, имело значение лишь теплилась ли в Этом еще жизнь?

Сначала я помнил абсолютно каждую секунду, которую прожил в повторяющихся временных петлях. Но проходили столетия и стал помнить меньше. Сейчас же в мозгу вспыхивали лишь небольшие неясные отрывки, будто вырванные из контекста, и моменты самих смертей.

Я жил тысячи лет. Эти 352 года в рабстве и сотни лет во временных петлях не смогли омрачить мой разум. Моя психика была очень сильной и стабильной, закаленной тысячелетиями бесплодных поисков своей истинной, правлением умирающим миром и попытками спасти исчезающий народ. Никакие пытки, насилие и унижения не могли полностью сломить меня…

Лишь в последние годы, когда у меня отняли руки, я начал замечать за собой аномалии. Ощущал, что медленно, но верно сходил с ума. Еще немного и люди бы добились своего. Я стал бы бесполезен не только в физическом плане, но и в умственном. Это бы действительно стало настоящим куском мяса без малейших мыслей. Родственниками Этого бы были курочка во фритюре, свинина по разломски и бегемот в кляре. Интересно, а как бы приготовили Это…? Моей драгоценной истинной бы понравился мой вкус…?

* * *

Глава 2 Латте

Я стояла на пышном ковре, тканом из волшебных нитей, в центре просторного кабинета ректора. Воздух был наполнен ароматом старых книг и магии. Вокруг меня были впечатляющие полки с фолиантами, что поднимались до самого потолка, украшенного магическими символами.

Ректор, мудрый и седовласый, сидел за массивным дубовым столом, украшенным сложной резьбой. Рядом, в тени, будто жулик, стоял некто, считающий себя профессором высшей математики. Мужчина средних лет, который выглядел подозрительно умным и очень располагающим к себе.

– Латте, – начал ректор, его голос звучал обманчиво тепло, но в нем чувствовалась скрытая строгость. После беглого просмотра документов, он отложил их в сторону. Старик посмотрел мне в глаза пронзительным взглядом, в котором чувствовался опыт прожитых лет.

– Твои успехи в изучении ноосферы и твой интеллект вызывают восхищение. Далеко не каждый осмелится окончить школу на 3 года раньше. И не просто школу, а гимназию с углубленным изучением точных наук. Красный диплом бакалавра, безупречные оценки, примерное поведение. Ты не раз показывала себя с лучшей стороны. Твое намерение стать ученым достойно восхищения и похвалы, а столь сильная целеустремленность поражает.

– Спасибо, – я стояла ровно, вслушиваясь в каждое его слово. Мои глаза, холодные и сосредоточенные, отражали высокий интеллект, но не выдавали эмоций. Мой ум был острым и аналитическим, поэтому меня сразу же насторожила данная ситуация.

В голове прокручивалось тысяча мыслей, но как бы не искала, не смогла найти где же могла совершить ошибку. А еще мне просто не давали покоя нарисованные на щеке ректора мужские гениталии.

Вот стою и размышляю, это я странная, он, или мода настолько продвинулась и стала настолько смелой, что даже мне стыдно на это смотреть.

– Однако, – продолжил ректор, и его голос стал более строгим. Он сцепил руки в замок. – Иногда, такие люди в стремлении получить желаемое могут перейти черту. Идти по головам, преступить законы и правила в стремлении достигнуть своей цели любыми возможными средствами. Как и ты. 18 лет, еще молоко на губах не обсохло, а личность до конца не сформировалась. Все может измениться. Поэтому, сегодня, я стану для тебя учителем. Не просто учителем, а учителем жизни. Ты должна запомнить этот урок.

Меня всегда раздражала эта черта в людях. Все эти прелюдии, намеки, хождения вокруг да около, пустые похвалы, литье воды. Предпочитаю говорить прямо, четко и по делу. Видимо, поэтому у меня и нет друзей.

– В чем я ошиблась? – слегка нахмурилась, совершенно не понимая, о чем он говорит.

– Ты ошиблась в том, что в попытке стать ученым дошла до плагиата. На данный момент, твоя выходка обошлась тебе всего лишь исключением из университета. Но ведь, могло быть и хуже. Это могло быть записано в твое личное дело. Тогда бы ты не стала ученым. В худшем случае, мы могли бы обратиться в полицию.

Каждая мышца в моем теле напряглась от его слов, а в душе появился небольшой страх. Исключение, да? А если буду рыпаться, дело дойдет до полиции? Но что же настолько серьезного я могла сделать?

Святые Логарифмы, они что, узнали, что забрала из Дисциплинарного Комитета все конфискованные порно журналы? Засекли, что посмотрела на вечно сползающий с лысины парик профессора Базиля больше секунды? Кто-то просек, что отломала листик от Трахибалтуса в кабинете ректора? Нет, бред какой-то.

Тогда я включила мозг и сразу подумала о работе, которую написала для защиты бакалавра. Но я ее успешно сдала еще полгода назад.

Работу давным-давно проверили и там было всего 2 % плагиата. А ведь приемлемо иметь до 30 %. Да даже если бы было 40 %, все равно таких проблем ожидать не приходилось. Пришла, отсоса… кхм, отговорила, то есть, препода, тебе палки в колеса ставить, и скоренько нормально переделала. Конечно, это я не со своего опыта, а так, просто птички нашептали.

Ничего другого еще не публиковала.

Все эти года, я проводила свои собственные исследования и делала некоторые изобретения. Но они были для личного пользования. Просто не видела смысла их делать публичными, пока не поступила на магистратуру. Тогда поняла, что для докторантуры нужно написать статью в какой-то научный журнал. Хотя некоторые мои творения нуждались в строгой конфиденциальности, ради сохранности людских умов, тел, и девственности.

Конечно, после бакалаврской работы у меня уже было некоторое представление о том, как правильно писать или цитировать. Но статья была совершенно незнакомым мне форматом. Поэтому небрежно выбрав улучшенный математический алгоритм поиска информации в Ноосфере (сфере знаний планеты, где сосредоточена вся известная информация), я обратилась за помощью к лысеющему профессору математики, который прямо сейчас стоял за спиной ректора.

Сложив дважды два, поняла откуда вши прискакали. Похоже, профессор Базиль давненько не стирал свой парик.

По всей видимости, с моей статьей что-то оказалось в корне не так. Скорее всего, абсолютно все процитировала не так как надо. Делала это также, как и в прошлой работе, но видимо надо было в другом стиле. Но разве так необходимо было сразу обращаться к ректору? Не мог нормально указать на ошибки? Я бы исправила.

– Подождите, кажется произошло недоразумение… – метнула острый взгляд в сторону профессора Базиля, преподающего мне высшую математику. Он виновато отвел глаза в сторону.

Ректор нахмурился и не дав мне продолжить, повернул ко мне два разных открытых журнала.

Я напряглась. Уж было подумала, что самая бредовая мысль оказалась истинной, и во всем виноваты порно журналы.

– Посмотри. Здесь опубликована статья профессора Базиля, а вот здесь твоя с плагиатом более 85 %. Не представляю, где здесь может быть недоразумение. Мне известно, что профессор Базиль, высоко оценив твои способности, взял тебя в ассистентки для этого исследования. Он даже записал тебя как помогающий персонал, вот здесь, – концом мраморной ручки он постучал по моей подчеркнутой фамилии. А я выдохнула.

– Хоть ты и успела опубликовать работу раньше на день, это не та ситуация, где первенство имеет главенствующую роль. К сожалению, тебе не повезло, и у профессора Базиля оказались неопровержимые доказательства его авторства, которые кардинально меняют дело. Хотя, вероятнее всего ты просто по неопытности не знала, какие улики необходимо уничтожить.

Пробежавшись беглым взглядом по «своей» работе, поняла, что некоторые предложения были намеренно переделаны, чтобы соответствовать 85 % плагиату, в то время как «работа профессора» была той, которую писала изначально. Судя по тому, что никакой ассистенткой и помощницей в ночных вопросах и в помине не была, а работу никогда не публиковала, очевидно, что профессор решил украсть мою работу и убрать меня с глаз подальше. Неприятно. Я бы даже сказала, что немного зла. А это уж точно довольно редкое явление.

– Понятно. Если вас не затруднит, пришлите мне, пожалуйста, копии всех «доказательств». Я была бы вам очень признательна.

Ректор посмотрел на меня с неодобрением. Откинувшись на спинку кресла, он решил начать мне читать лекцию.

– Все доказательства уже были проверены на подлинность профессионалами своего дела. Послушай, Латте, совет старика, – ректор глубоко и как-то ностальгически вздохнул, смотря будто сквозь меня. А его украшение на лице заметил рядом стоящий мужчина. Он теперь смотрел на него с открытым ртом, даже не моргая.

– На своем веку я повидал многих таких как ты. Знаю ваш род. Я не сомневаюсь, что с твоим умом и способностями ты сможешь что-то предпринять, тем самым доказав свою невиновность. Однако, ты исключена из университета и это факт. Тебе придется снова подавать документы, и перепоступать в следующем году. И обратно я тебя просто не приму, Латте.

То есть, из-за каких-то людей из его прошлого, теперь косо на меня смотрит и не поверит ничему, что скажу? Из-за глупых стереотипов и предрассудков он рушит чужую жизнь. Да в гробу я видала такого ректора! Правильный ему на щеке рисунок сделали, ой какой правильный. Прямо от души душевно в душу.

Естественно, у меня было в планах очистить свое имя. Но по всей видимости это будет бессмысленно? Это чувство бессилия… мне не нравится. Из-за него во мне поднимается все больше злости.

– Тогда, что же вы мне предлагаете?

– Измени свою жизнь. Если ты решилась на это, потому что не хотела признать недостаток таланта, лучше выбери другую сферу деятельности. Бесспорно, ты молодая, умная и целеустремлённая. Просто вошла не в то русло. В твоем возрасте сложно понять свое призвание. Попробуй себя в чем-то другом за этот свободный год. Подумай, что тебе нравится? Другие только начинают поступать на бакалавра, а ты его уже закончила. Ты ничего не потеряешь, начав с нуля, просто будет еще одно высшее образование, которое всегда является плюсом.

Что? Не хватает таланта? Вошла не в то русло? Для человека, которого всю жизнь называли талантливым гением это был настоящий удар по гордости.

– А теперь послушайте меня, – подошла прямо к столу. Положила руки на стол и нависла прямо над ректором. Оба взрослых нервно дернулись, не ожидая от меня такого поступка. – Я невиновна, – старик нахмурился и открыл рот, собираясь что-то сказать, но я подняла руку в верх. – Я проявила к вам глубочайшее уважение и выслушала вас до конца, теперь же прошу вас выслушать и меня.

Наибольшее уважение проявила, когда не засмеялась в голос над его физиономией.

Он сложил руки перед собой, смотря на меня исподлобья, но молчал, разрешая мне продолжить.

– Изначально это была моя статья. Я подошла к профессору Базилю за советами в форматировании, цитировании и публикации. Он забрал рукопись, сказав, что его очень заинтересовала работа и поэтому поможет мне со всем лично. Как вы можете видеть, вот во что вылилась его так называемая помощь, – потрепала рукой журналы на столе.

– Я не… – наконец-то профессор вспомнил, что у него тоже присутствуют голосовые связки, и решил защитить себя. Он пытался не смотреть на старика, чтобы ничего не ляпнуть по поводу его лица в самый ответственный момент. Ректор, видя его нервозность наблюдал за ним очень задумчиво.

– Прошу вас сначала дослушать меня до конца. После, я с уважением выслушаю все что вы хотите сказать, – даже не повернулась в сторону профессора Базиля. Мой давящий взгляд был сосредоточен на одном ректоре.

– Не мне вас учить как жить, уважаемый ректор. Как вы сказали, я молода и неопытна. Но все-таки послушайте и мой напутственный совет. Может быть, следующий раз вы призадумаетесь прежде чем так жестоко рушить чью-то жизнь. Люди разные. Даже у близнецов характеры разные. Если человек умен и целеустремлен, это автоматически не означает, что он готов преступить рамки этики и морали. В моем же случае, я не знаю, как бы поступила. Мне еще не приходилось быть в такой ситуации, где ради идеи я должна была сделать что-то неправильное. Но одно я знаю точно, – сделала паузу. – На плагиат никогда бы не пошла. Не из-за пустой гордости или гипотетической совести, а просто потому что мне это банально не нужно. Никто не может сделать то же что и я. Никто.

– А высокомерия тебе не занимать, – теперь старик смотрел на меня с усмешкой, как-то оценивающе.

– Это не высокомерие, а уверенность в себе, – наконец перестала нависать над ректором. Снова стала прямо, ожидая новой порций нравоучений или гневного одергивания.

– Я тебя услышал, – ректор просто кивнул. – Профессор Базиль, вам есть что сказать?

– Я-я… – мужчина запнулся. – Считаю, что вы приняли правильное решение. Если бы в свое время Глену преподали такой же нужный урок, все могло бы быть иначе.

При упоминании этого имени старик помрачнел на глазах, и рисунок «упал». Теперь он больше не смотрел на меня с доброй усмешкой. Одним предложением, профессор снова вернул ректора в нужное ему состояние. И тогда я поняла, что окончательно проиграла.

– Что ж, Латте. Вот твои документы, – молча взяла их, и подписала бумажку на отчисление. – Ты можешь считать, что мои действия жестоки, но в то же время они эффективны. Ребенок не будет бояться огня, пока не обожжется. Я лишь выступил в роли воспитателя, который слегка засунул твою руку в огонь, оставив тебя с легкой болью. Но в будущем это предотвратит сильные ожоги.

– Сегодня вы действительно научили меня жизни. Спасибо за этот урок. Я его никогда не забуду, – отвечая ректору, смотрела в это время на отводящего в сторону глаза профессора.

– Я надеюсь на это, Латте. Очень надеюсь. А теперь можешь идти, – ректор слегка улыбнулся, видимо довольный моими словами.

– Прощайте, – отвернулась и с прямой спиной покинула кабинет. – И я вас умоляю, смойте вы уже это со своего лица. В мужчине всегда должна быть некая загадка и простор для фантазии, а так вы ее просто напрочь уничтожаете.

Когда за спиной послышалось гневное «Что?!», на мгновение почувствовала каплю удовлетворения. И все-таки, кто же это такой смелый?

* * *