Текст книги "Грехи сердца (ЛП)"
Автор книги: Ева Сильвер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Я встретился со своим врагом.
И его передали мне.
Он уже обработан и безмолвен…
Египетская Книга Мертвых, Глава 65
Сент-Луис, Миссури
Аластор потянулся к коробке с фотографиями, подошел к углу и слился с тенями. Даган бросил на него вопросительный взгляд, но брат лишь пожал плечами, молча поднял крышку и начал рассматривать коллекцию.
Не было времени спрашивать, что он делает. Даган смотрел на дверной проем, ожидая добычу, шагнувшую в поле зрения. Парень. Среднего роста с резкими чертами, аккуратно одетый. Каштаново-пепельные волосы, собранные на одну сторону спадали вниз. Парень относился к тому типу людей, мимо которых пройдешь на улице, даже не заметив.
Скучно-блёклый снаружи, монстр внутри. Идеален для целей Дагана.
Они смотрели друг на друга в полном молчании, на мгновение вспышка раздражения мелькнула на лице убийцы.
– Привет, Джо.
– Ты знаешь мое имя. А я в невыгодном положении.
Даган усмехнулся.
– Ты даже не имеешь понятия, в каком.
Парень выглядел расслабленным, спокойным. Даган на это не купился. Он проник в святая святых, осквернив логово убийцы. Нет, Джо не так хладнокровен и беспристрастен, каким хочет казаться.
– Время менять соду? ― подстрекнул Даган.
– Ты что-то трогал? Передвигал? ― Маленькие темные глазки метнулись к холодильнику. Тон Джо говорил, что он на пределе. Рот немного напряжен. Он явно не хотел, чтобы прикасались к его сокровищам.
– О, да! ― улыбнулся Даган. ― Я развернул каждый блестящий пакет. Хочешь посмотреть?
– Я увижу, когда открою дверь чтобы засунуть туда тебя. ― Губы парня раздвинулись в улыбке, обнажив мелкие как у ребенка зубы. ― Вообще я предпочитаю женщин и ножи, но ситуация обязывает... ― Подняв руку, Джо прицелился 9-миллемитровым глоком в голову Дагана. ― Итак, кто ты? Полицейская ассоциация? Коп? ― Он скривил губы. ― Федерал?
Даган не сводил глаз с Джо, но отдаленно осознавал, что Аластор вышел из тени, увидев оружие.
– Ни один из вышеупомянутых. ― Он протянул фотографию. ― Рассмеши меня до того, как разрезать на ужин. Расскажи о кулоне с картинки.
Джо взглянул на фотографию, но ближе не подошел.
– Ах,― сказал он, скривив губы в усмешке. ― И ты хочешь знать... зачем?
– Любопытство.
– Любопытство убило кошку. ― Его глаза блеснули. ― Я снял с нее ожерелье. Оно было ее сокровищем, а стало моим. Девушка была молода. Около двадцати. Симпатичная. Смешенного наследия: темнокожая, китаянка, возможно, ещё каких-то кровей. ― Он глубоко вздохнул, его зрачки расширились от воспоминаний. ― Я помню ее кожу. Запах. Ощущение. ― Он облизнул губы. ― Такая храбрая. Не кричала. Я приложил немало усилий, чтобы услышать ее крик.
Жертва убийцы по описанию очень напоминала девочку, которую помнил Даган. Незнакомое напряжение свернуло внутренности.
« Какова возможность, что он оставил ее в живых только для того, чтобы ее схватил этот выродок? Мать твою, каковы шансы этого?»
Почему, черт побери, его это волнует?
Потому что он приказал ей жить. Хорошо, спокойно, безопасно. Он не знал почему, но очень хотел этого для нее.
– Год? ― сказал он скрипучим голосом.
– Год?
– День, когда ты убил ее. В каком году это произошло? ― По крайне мере это даст ему правильное направление. Подскажет, была ли на фотографии та девушка, о которой он старался не думать и не искать.
– Я никогда не скажу, ― Джо покачал головой. ― Я никогда не скажу.
Он держал пистолет твердо и непоколебимо. В этой ситуации не было ничего, что беспокоило бы Джо. Пока нет! Паршивец думал, что он бесспорный лидер, держащий все под контролем.
Джо предстояло узнать, что он и ломаного гроша не стоил.
– Она была твоей подружкой? ― прошептал Джо. ― Это твою девушку я резал, пока она не закричала? ― Джо помолчал и, видя что не получит ответа, продолжил. ― Это было давно, очень давно. Одна из моих первых. Я прятал ее под половицами в шкафу, вытаскивал, держал в объятиях по ночам. Она была прекрасна. Я удерживал ее очень долго, пока не зарезал.
Он ждал реакции, которую Даган не собирался показывать. Вместо этого задал вопрос.
– Знаки на двери... у них есть особое значение, или ты выражал свою художественную сторону?
– Это кардинально меняет тему разговора. ― Убийца наклонил голову, посмотрел вверх и вправо задумчиво-оценивающим взглядом. ― Это древние символы Майя. Мои убийства ― жертвы для бога Потустороннего мира, которому поклонялось племя Майя.
– Да? И кто же он?
Мартин моргнул и замолчал. ― Э-э...Тот [27]27
Тот от Тхотх(Θόουτ, Θώθ, Thoth, егип.Dhowtï, сб. Футий) – древнеегипетский бог мудрости и знаний.
[Закрыть].
Даган рассмеялся, ничего не мог с собой поделать.
– На самом деле это египетские символы. А Бог Майя Потустороннего мира ― Ах Пуч [28]28
В мифологии майя, Ах Пуч(AhPuch)― бог смерти и владыка подземного мира, самого худшего мира из всех девяти миров ада. Обычно Ах Пуч изображался как скелет или труп или в антропоморфном облике с черепом вместо головы, чёрными трупными пятнами на теле; головной убор его имеет форму головы совы или каймана.
[Закрыть]хороший парень, хотя немного кровожадный.
Джо сжал губы, его дыхание стало глубже, быстрее. Его обуял гнев. Парню не понравилось замечание.
Даган устал от игр. Он получил ответы на все интересующие его вопросы, хотя узнал в итоге ровным счетом ничего. Сет добьется большего. В любом случае души всегда открыты для него.
– Мы закончили, ― сказал Даган и, сделав шаг вперед, потянулся к оружию так быстро, что его движения слились в едва различимое пятно.
Не достаточно быстро.
Раздался выстрел. Даган передвинулся, уклонившись от пули, одновременно сконцентрировался для нанесения удара.
Аластор двинулся к Джо с противоположной стороны. Он подпрыгнул, повернулся в воздухе, сделав грудь неприкрытой мишенью для выстрела, который предназначался Дагу. Тело брата содрогнулось, когда пуля прошла сквозь плоть и кости, затем он приземлился с тяжелым ударом, перенося удар от падения на плечо.
– Какого хрена? ― зарычал Даган, выбив глок из рук Джо. Оружие пролетело через комнату и ударилось о стену, скользнуло по полу и, наконец, остановилось около холодильника. Даган встал между Джо и пистолетом. Он почувствовал, как его лицо принимает выражение беспощадного гнева.
Джо отступил, подняв руки, словно это могло отразить будущую атаку.
Прижав кулак к окровавленной груди, Аластор приподнялся и с шипением сел, оттопырив верхнюю губу.
– Думаю, этот педик сломал мне грудину.
– Черт возьми! ― Даган схватил Джо за воротник.
Ублюдок попытался отступить. Он боролся и визжал, вцепившись в запястье Дагана.
« Да, похоже, это будет приятно».
Даган посмотрел на Аластора:
– Был смысл в этом героизме?
– Я не думал о героизме. Просто не ожидал, что этот идиот действительно в меня попадет. – Аластор крепче прижал кулак к груди, ― Я только планировал удостовериться, что он тебя не ранит.
– Нет таких пуль, которыми можно меня убить, ― заметил Даган, сильно встряхнув Джо, когда Мартин попытался ослабить сдавливающий его воротник.
– Или меня, ― Аластор послал ему нерешительную эффектную улыбку, ― но, черт возьми, просто дьявольски болит!
Даган не мог поспорить. Каждый раз, когда он хватал пулю или нож за брата, это причиняло боль. Гребаную дьявольскую боль.
«Жнецы душ бессмертны, но совсем не неуязвимы».
– Ты планируешь выпотрошить проклятого ублюдка, или это сделаю я? ― спросил Аластор, положив руку на плечо брата и вставая на ноги.
– Он мой, ― сказал Даган, притянув Джо ближе.
Глаза Джо расширились, когда тонкий луч света из открытой двери осветил лицо Дагана.
– Ты...
Даган ударил. Пальцы рассекли кожу, мышцы, затрещали ребра, поскольку его рука проникла глубоко. Это походило на обвалку сырого цыпленка без ножа.
Джо смотрел на него, широко раскрыв глаза. В них что-то вспыхивало. Своего рода узнавание.
– Ты, ― повторил он. Затем издал булькающий вздох, возможно смех. ― Думал что только... так... для человека... гарантируется... бессмертие... Думаю я... ошибался. ― Его глаза остекленели, и Джо умер с последним вздохом. Его тело выпустило поток отходов, когда ректальные мышцы расслабились.
Даган вздернул голову и встретил пораженный взгляд Аластора.
– Он узнал меня.
– Ты когда-нибудь видел его раньше?
Сжав сильнее сердце, Даган посмотрел на лицо мертвеца. Его голова свесилась набок, на него смотрели ничего невидящие глаза.
– Нет.
– Ты уверен?
– Да.
– Значит, он узнал не тебя. ― Аластор пожал плечами и бросил взгляд на ящик с фотографиями. ― Возможно, он узнал смерть.
– Возможно, а может и нет. ― Было что-то категоричное во взгляде Джо Мартина, что-то личное. Дагана видели немногие люди, и в 99,99% они заканчивали мертвецами. Оставшийся 0,1% ― составляла инфантерия Верхнего мира, которая понятия не имела кто он, да редкая женщина, оказывавшаяся обнаженной в его постели.
И конечно девочка. Одна болтливая незабываемая девочка с бронзово-зелеными глазами, метающими искры, отблески которых он мог видеть и теперь.
Мощным рывком Даган вырвал сердце и вытащил руку из грудной клетки. Тело упало на пол, как мешок с мусором. Цепь выскользнула из открытого воротника Джо Мартина, последовал слабый звон металла о бетон.
Кулон с фотографии.
Даган уставился на ожерелье.
«Неужели она мертва? Как не хотелось, чтобы она оказалась мертвой».
Неосознанно он сжал его в кулак вместе с сердцем и рванул. Кровь хлынула из разорванных кровеносных сосудов, высвобождая желудочки и орошая темно-красными пятнами стены, пол, множество черепов на полках, белую футболку Дагана, его кожу, шею и щеки.
– На тебя не похоже действовать так неаккуратно, ― упрекнул Аластор.
– Думаешь?
На мгновение эмоции Дагана оказались настолько сильными, что он забыл о присутствии брата. Забыл обо всем кроме убийства.
« Это личное. Твою мать! Это никогда не было личным. Возможная связь с девушкой сделала это таковым».
Происходящее не имело никакого смысла. Он не видел девушку одиннадцать лет. Она являлась лишь во сне. Ему снились яркие, разноцветные сны, и складывалось впечатление, что он мог протянуть руку и коснуться ее, поговорить, пропустить через свои пальцы гладкие темные локоны. Это также не имело смыла, ведь жнецы не видели сновидений.
С осознанным усилием он ослабил хватку на сердце Джо Мартина, бросив его в мешок, который одел на плечо, затем вытер тыльной стороной губы. Даган тяжело дышал, его сердце бешено колотилось, адреналин зашкаливал.
Подняв глаза, он посмотрел на Аластора, потиравшего пулевое ранение на груди.
– Пуля прошла навылет? ― Даган поднялся, взял брата за плечо и повернул к себе спиной. ― Да.
– Проклятье, хоть одна хорошая новость, ― в словах сквозил сарказм.
– Боюсь, что ты погорячился, назвав эту новость хорошей, – бросил Даган, радуясь, что ранение не столь серьезно, как могло оказаться, ― но лучше навылет, чем мой палец, копающийся в ране. ― Они обменялись взглядами. Это был бы не первый раз, когда кто-то из братьев был бы должен впопыхах оказать первую помощь. ― Ты будешь жить.
Слова были произнесены, и в ту же секунду мысли понеслись в направлении, в котором Даг не хотел думать, и, судя по выражению лица Аластора, брат думал о том же. Несмотря на пулю, пробившую насквозь его грудь, сломавшую кости и, скорее всего, задевшую большую часть легкого, Аластор будет жить.
Именно в этом проблема.
Они жнецы душ и, как дополнительный бонус― биологические сыновья Сета. Ничто не могло их убить. Даже пуля.
Однако что-то убило Локана.
Могло ли оно так же убить одного из них?
Только… они не могли предвидеть приближение беды, поскольку не имели понятия, чего именно опасаться .
Сев на корточки у тела Джо, Даган потянулся к зияющей дыре в груди и стал ждать. Темная душа подплыла, неся холод настолько ощутимый, что он обжигал его. Извиваясь, душа обвила запястье, словно мокрый скользкий червяк, затем снова скользнула вниз, истаивая в туман смога, и медленно поднялась, замерев чуть выше плеча жнеца.
Даган рассеяно захватил ее огненным ободом и привязал к себе смертного. Затем осмотрел карманы Джо: горстка мелочи, жвачка, бумажник, внутри кредитка, удостоверение личности, пара двадцаток. Контактное лицо при чрезвычайных ситуациях небрежно написано красной ручкой. Фрэнк Мартин. « Возможно брат не за границей».Даган засунул карточку в карман. Стоит проверить.
Последняя карточка привлекла внимание Дагана. Дорогая кремовая бумага. Бургундские чернила, столь темные, что казались черными. Без имени и эмблем. Только адрес. Торонто. И сзади визитки сложенная квитанция за парковку на стоянке Колледж-стрит. Так же из Торонто.
– Это тот день, когда убили Локана, ― сказал Аластор за его спиной, прочитав талон.
Даган кивнул и передал брату бумажник с содержимым.
– Ты тоже должен на это взглянуть. ― Аластор протянул стопку фотографий. Даган взглянул. На них были изображены человеческие торсы, лишенные кожи.
Их убили так же, как и Локана.
Даган молчаливо вернул их Аластору и посмотрел на тело перед собой.
«Какого хрена здесь происходит? Это жалкое подобие человека― убийца Локана? Как такое вообще возможно? Как простой человек срезал кожу со жнеца душ и разрезал его на куски? Он не мог».
Это единственно возможный ответ.
– Здесь есть что-то, что мы упустили. Должно быть.
Он потянулся за кулоном, висящим на шее Джо, и потянул за цепь, чтобы лучше рассмотреть. Анк с крыльями и рожками.
Затем перевернул ― знакомые иероглифы. Точно такие он видел прежде на кулоне девушки.
Даган резко выдохнул, увиденное ему не понравилось.
– Символ похож на знак Дочерей Исет, ― пробормотал Аластор и, прижав ладонь к груди, присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть.
– Только они не носят его на шее, а врезают в плоть в ритуале самопознания и контроля.
Аластор посмотрел на него оценивающе.
– Я не думал, что ты интересовался ими.
– Это капля в море, учитывая, сколько я потратил времени, пытаясь их изучить. Они разделены на три основные линии наследия: Стражи, Вожаки и Адепты.
– И?
Даган издал короткий смешок.
– Это все что я знаю. Они избранные и скрытные. Их как будто не существует в действительности.
Даган посмотрел на кулон. Окровавленные пальцы оставили отпечатки на металле. По какой-то необъяснимой причине это его обеспокоило. Положив кулон в карман, он вытер ладони о бедра, оставив темные пятна на выцветшей хлопчатобумажной ткани. И замер.
«Дежавю. Вот дерьмо».
Он вспомнил, что вытер руки, прежде чем коснуться девочки, а она втянула голову в плечи, глядя на него полным свирепой решимости взглядом бронзово-зеленых глаз.
Девушка была простым человеком в море других людей, но он позволил ей жить. Освободил, разорвав путы, завернул в свою куртку, оставил деньги. Почему она?
Он не испытывал желания сделать то же самое до или после этого.
Подвеска и фото, которые он нашел, значили, что возможно между ней и кучей расчленённых тел в этой вонючей комнате есть какая-то связь. Была ли? Существовала ли связь между нею и парнем, которого Даган только что убил. Между нею и смертью Локана?
Вероятность минимальна, но Дагану не нравились совпадения.
– Как, черт возьми, она вписывается в это? ― пробормотал он.
– Она? Имеешь в виду Исет?
– Нет. ― Даган сжал в кулаке кулон и стащил через голову с мертвого парня. Затем встал и пожал плечами. Аластор наблюдал за ним, сузив глаза с растущим интересом, пока Даган решал, что лучше рассказать. Не всю историю, но хоть что-то. ― Я думаю, что возможно видел этот кулон прежде.
– Где?
Даган не был готов поделиться. Предпочитая разыскать этот особый контакт самостоятельно.
– Я сам разберусь с этим.
Он воевал с мельницами, пытаясь установить связь там, где по всей вероятности ее не существовало, поскольку других ходов у него не было. Ничего с чего можно было начать поиски.
Кто-то убил младшего сына Сета, и казалось, никто не знал обстоятельств. Он закидывал удочки по всему Потустороннему миру, как только они узнали об убийстве Локана, но никто ничего не знал и не рассказывал.
Может, стоило использовать более действенный второй вариант. Страх всегда был сильным мотиватором, и столь же сильно подавлял.
Лениво перевернув кулон, Даган прочел иероглифы на плоской поверхности:
О мое сердце, которое я получила от моей матери,
Мое сердце, подаренное моей матерью,
Мое сердце, ведущее меня по жизни,
Не иди против меня как свидетель.
Это то же стихотворение, которое он прочитал на другом кулоне десятилетие назад. Или возможно это тот же кулон. Даган не хотел даже рассматривать такую возможность.
– Ссылка на мать... ― пробормотал Аластор.
– Да богиню материнства и изобилия... Исет. ― Исида. Еще одно гребаное совпадение. С резким рывком Даган протянул извивающуюся душу и окровавленный мешок Аластору. ― Отнесешь старику ужин за меня?
– Это доставит мне кровавое удовольствие. Я живу, чтобы служить, ― в словах сквозил сарказм, лежавший в основе горькой правды. Они все живут, чтобы служить. Именно поэтому они порождены. Ни один из самых влиятельных богов Потустороннего мира не мог перемещаться в Верхний мир по желанию. Включая Сета. Чем больше власти, тем меньше мобильности. Это была гарантия безопасности, установленная шесть тысяч лет назад, чтобы гарантировать, что они не вторгнутся на территории друг друга, или в человеческий мир. Поэтому Сету необходимы эмиссары, рабочие пчелы, чтобы быть его глазами и ушами в Верхнем мире. Бог называл их "союзниками".
Большинство ― превращенные души, тщательно отобранные из бесконечного потока, которым предложили стать одной из элит Потустороннего мира ― жнецами душ.
Лишь четверых из них воспитывали для этого с детства.
Есть ли лучший способ гарантировать преданность союзников, чем самому их воспитать? В действительности, первый опыт оказался настолько успешным, что Сет зачал еще троих сыновей. Четверо сыновей от трех человеческих женщин.
И главное, они были лояльны. Друг к другу. И к Сету, хотя все одновременно ненавидели и любили его.
Однако в первую очередь они семья. Даже если не совсем нормальная, как и вся преисподняя.
– Ты мне нужен, чтобы проверить содержимое бумажника, ― сказал Даган, передав и его. ― Найди экстренный контакт ― Фрэнка Мартина. Брата. И проверь, что находится по указанному на визитке адресу.
Аластор рассмеялся:
– Сделаю сию минуту, ваша истекающая кровью светлость.
Даган бросил на него взгляд и сказал с ложным британским акцентом:
– Я отнюдь не тот, кто истекает кровью, приятель.
Со страдальческой гримасой Аластор покачал головой.
– Даже. Не. Пытайся. Так что ты будешь делать, пока я свалю исполнять все твои поручения?
Чем он займется? Его пальцы сильней сжали кулон.
Отвернувшись, Даган совладал с эмоциями, сопротивляясь внезапной волне черной ярости, грозившей отнять голос, разум, здравый смысл. До смерти Локана он не испытывал подобного, но с тех пор как не смог найти брата, его убийц ― сама невозможность помешать убийству ― в первую очередь это значило, что он не мог полностью справиться с гневом частично направленным на самого себя. Частично на отца. За то, кто он. Именно этот факт сделал Локана мишенью. За то, что старик не использовал свою огромную силу, чтобы защитить сына.
Хотя стоит признать, что сейчас Даган не справедлив. Он знал, что Сет не может находиться сразу везде, не может знать всего. Но когда красный поток ярости захлестнул его, рациональность, казалось, не имела значения.
– Скажи, куда ты направляешься, Даг. ― Тон Аластора стал тверже.
У Даган вырвался угрожающий смех, когда разжав кулак, он посмотрел на кулон, видя при этом лицо девочки.
« Так или иначе, она связана с происходящим».
– Я оправляюсь на охоту, ― прохрипел он. ― За тем, кто выжил.
Торонто, Канада.
Петр Кузнецов Высокопреподобный Сетнэхт поглядывал на гостей, сидящих за длинным низким деревянным столом, за которым они собрались для церемониального обеда в Храме Сетнэхта.
– Жертва крови необходима, чтобы двигаться вперед.
Все разговоры умолкли. Глаза устремились на него. Пока он позволял тишине становиться все звонче, поглощая любые звуки, соседи, сидевшие со скрещенными ногами на нескольких слоях ковров, зашевелились, осторожно поглядывая то влево, то вправо. Петр не препятствовал тому, чтобы беспокойство сильнее охватывало присутствующих. Он точно знал, какие мысли в этот момент роились в их головах.
Высокопреподобный услышал шепот. Ходили слухи, что за последние месяцы уже были кровавые жертвы. Три члена покинули группу тихо, никого не предупредив и не попрощавшись. После нескольких лет, а в одном случае десятилетий членства в Культе Сетнэхт они просто... исчезли.
Конгрегация сказала, что пропавшие переосмыслили свою преданность. Что они ушли из группы и переехали в другой город. Неслыханное дезертирство.
Никто не верил в эти заверения. Никто не осмелился возразить. Об этом говорили в кулуарах.
Петр знал правду.
Пропавшие дрогнули в своей вере. Потерпели неудачу при проверке. Нарушили заповеди Сетнэхта.
Будь это все, что они сделали, Петр отпустил бы их, погрустив над сделанным выбором, и отослал искать свой путь в этом мире.
То, что решило их судьбу ― это союз друг с другом, согласие на обмен знаниями, чтобы создать ответвление секты, группу, которая хотела украсть все, что с таким трудом построил Сетнэхт. Их действия равносильны измене.
Этого Петр никогда не мог позволить.
Постоянное планирование и самоотверженность в жизни привели его к вершине успеха. Он пришел в общину обычным ребенком, злым, агрессивным, типичным мальчишкой в бунтарском подростковом возрасте. Его наставник Абази Абубакар обучал и лелеял его, в конце поручив детище, которое создал.
Самой первой жертвой Петра еще до начала его правления стала одна из Дочерей Исет. Однако за последние одиннадцать лет, после того как он надел мантию власти, Петр жил священным долгом продолжить дело великого лидера.
Высокопреподобный Абубакар был Петру больше чем отец, мать, любовник или друг. Абази был полностью посвящен своему делу, полному искоренению голода, войны и ненависти. Он видел способ прекратить боль, вызвав из Потустороннего мира самое могущественное божество, чтобы управлять мудро и справедливо. Кто лучше удержит хаос, чем Бог Хаоса? Абубакар пожертвовал своей жизнью, чтобы изложить свои доводы Сету. Его преданность оказалась выше славы. Восхищение Петра все прошедшие годы своим наставником переросло почти в пламенное поклонение.
Петр не мог позволить трем безумным людям со слабой верой разрушить планы, для создания которых понадобилось более 25 лет. Он победит и продолжит работу Абази, и таким образом обеспечит свое собственное место в иерархии Сета.
Потому что Сет придет. И будет править. Неверующие будут наказаны, а верующие ― вознаграждены.
Испытание трех предателей ― быстрое обвинение, за которым последовало отрицание, затем объяснение, хныкающая мольба и, наконец, удар ножа Петра. Они были его друзьями, семьей на протяжении десяти лет, поэтому он был должен им быстрое и личное правосудие.
Теперь Петр улыбнулся собравшимся гостям, позволяя теплоте души опуститься на них подобно солнечному свету. Его улыбка принесла первые намеки облегчения. Напряженные плечи расслабились. Челюсти разжались, но всё же настороженность ощущалась в воздухе.
– Жертвами будут овцы, ― сказал Петр. Напряженность в комнате спала. Их облегчение казалось ощутимым. Животных убьют, гуманно руководствуясь принципами правительства. ― Я уже договорился со скотобойней. Мясо раздадут бедным.
Мгновение тишины все присутствующие обдумывали его слова, затем заулыбались в ответ. Первые отрывки шепота переросли в глухой шум, одновременно со звоном столовых приборов о тарелки, заполнивший комнату.
Петр ел, беседовал и наблюдал со своего места во главе стола за происходящим, а затем с обычной безразличностью к любому, кто мог наблюдать за ним, его взгляд переместился влево в дальний конец стола к Мэри Метисон, которая сидела тихо и покорно, аккуратно накалывая еду из рядом стоявшей тарелки.
Петр улыбнулся, кровь ускорила темп. Девушка невероятно прекрасна. Невинна. Привлекательна. В ее крови чувствуется слабый намёк на причастность к Исет. Он надеялся на более сильную связь, истинную Дочь Исет. Даже нашел такой драгоценный камень, девушку по имени Нафре. Но не смог заманить ее независимо от того, какие искушения предлагал. Так что придётся довольствоваться Мэри Метисон с куда более слабой кровью.
Словно ощутив его внимание, Мэри подняла голову и послала ему косой взгляд из-под ресниц. В ее действиях отсутствовало лукавство. Искренняя застенчивость. Она новичок в группе ― шестимесячный приверженец, пока без места. Плохо знакома с городом, из родственников ― тетя в Оттаве, на расстоянии почти пяти часов езды. Сетнэхт стал ей семьей. Или правильнее будет сказать, он позволял ей в это верить. Пока.
Скоро она узнает, что вместе с обещанной жертвой в виде овец, Петр сам лично принесет жертву. Милого наивного ягненка недавно принесенного в овчарню.
«Ягненок готов для убоя!»
