Текст книги "Троица (ЛП)"
Автор книги: Ева Сильвер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Ева Сильвер
Троица
Аннотация
Демон мрака… Даймон Александр, повелитель темной «троицы», должен охотиться и питаться.
Мертвое тело в лесу… Джен Кассадей, возможно, только что наняла убийцу в лице сексуального мастера по ремонту Даймона.
Стоит Джен приблизиться к этому мужчине, очарованию которого она не может сопротивляться, как начинается борьба ее самых сокровенных желаний с его самыми гибельными тайнами.
Примечание: Эта короткая новелла была впервые напечатана в огромном сборнике «Паранормальных романов». Позже в электронном релизе вышла переизданная версия. Это отдельный рассказ слабо связан с миром серии «Компания чародеев».
Пролог.
В шестнадцати километрах к северу от форта Ванкувер, Орегонская земля, 1834г.
Опустилась ночь, темная и дождливая, воздух пропах сырой землей, кровью и смертью. Даймон Александр стоял на коленях в грязи, нежно покачивая на руках женщину. Ее волосы спадали с его рукава на землю золотистыми волнами. Женщина изворачивалась в объятиях, словно пыталась освободиться, дыхание прерывистыми хрипами вырывалось из ее груди.
– Ты хочешь жить вечно? – прошептал он, стирая тонкую струйку крови с уголка ее губ.
«Скажи да. Попроси меня. Только одно слово».
Он ничего не мог сделать без ее согласия. Она бросила на него взгляд, но затем отвела в сторону. И тогда Даймон понял, она не может смотреть на него после того, как узнала правду. Увидела кто он на самом деле.
– Ты хочешь умереть? – Даймон содрогнулся. Он дотронулся пальцами до ее горла и почувствовал, как замедляется пульс, а лужа крови под ними расползается все больше и больше.
– Нет,… я не хочу… умирать, – еле прошептала она, и слезы дорожками побежали по бледным щекам. – Но… я не могу жить. Не как… ты.
Не как он. Монстр. Создание тьмы, принимающее еще более темную сущность. Он не мог разуверить ее, потому что не нашел утешения для самого себя. Нет названия мерзости, которой он являлся, по крайне мере такого слова Даймон не знал. Он забыл о своей сущности на мимолетное мгновение, пока тешился иллюзией их совместной с Альмой жизни.
– Я люблю тебя.
Признание повисло в воздухе, бледное и неубедительное. Оно было ничем по сравнению с его предательством. Он пришел к ней как человек и уверил, что таковым и является. Именно он привез ее в это дикое, нецивилизованное место, таившее опасность. И ответственность за нападение лежит только на нем.
– Позволь мне спасти тебя, Альма. Только скажи. Попроси. Я умоляю тебя.
Она повернула голову и взглянула на него.
– Я люблю тебя, – прошептал он снова в отчаянье.
– А я презираю. – Ее слова были едва слышны, так что, возможно, он мог бы попытаться убедить себя, что ослышался. Но нет. Он не позволит себе оправдания. Он заслужил ее ненависть.
– Я… – аргументы и мольба застряли в горле, когда из ее груди вырвался последний вздох. Она ушла, а он остался с изувеченным телом в руках.
Вокруг него сместились тени. Они поднялись с тел мужчин, пришедших сюда украсть, изнасиловать и убить. Мертвые. По его прихоти и тех, кого Даймон подпитывал, он лицезрел, как мерзавцев разорвало в клочья. Увы, он вернулся с разведывательной миссии слишком поздно. Негодяи сотворили свои злодеяния до его возвращения, и теперь Альма мертва. Его возлюбленная. Жена. Мертва.
По его вине.
Поднявшись, он широко развёл руки и призвал «троицу» вернуться. Тени сдвинулись, и «троица» помчалась к нему, поблескивая в ночи. Они были его частичкой. Даймон позволил своей боли, ярости и муке питать их. Вместе они вызвали яркое пламя, что поглотило тела и все до последней капли крови сгорело в ледяном адовом пламени синего огня.
Глава 1.
Наши дни
Фритаун, штат Нью-Йорк
Джен Кассадей отодвинула пожелтевшие кружевные бабушкины занавески и посмотрела на незнакомца, стоявшего во дворе ее дома. Мужчина расставил ноги, вытянул руки по швам и запрокинул голову, внимательно рассматривая дом. Выцветавшие джинсы, потертая кожанка поверх темно-коричневой футболки, темные волосы, свисающие длинными рваными прядями. С такого расстояния Джен могла различить большую часть силуэта и хмурый взгляд. Возможно, именно он и не делал мужчину красавцем. Или все дело в шраме на подбородке, зловещей белой линии на загорелой коже. В любом случае в нем было на что поглазеть.
В одной руке он держал газету, и от этого вида у Джен зашкаливал пульс. Она вовсе не таким представляла себе мастера по ремонту, давая объявление в газету. Хотя он мог быть здесь не ради работы.
– Человек сам кузнец своего счастья, – пробормотала Джен, на автомате выбрав любимую цитату мамы. Затем фыркнула. «Что помимо перспективы заработать могло привести его сюда?» Расстояние от ее дома до города исчислялось километрами.
Джен машинально перевела взгляд с мужчины на темный лес, который рос вдоль поля с шоссе. Кожу покалывало, а желудок крутило тугим узлом. Ощущения постоянно повторялись последние несколько дней, становясь сильнее и чаще. Природная интуиция предупреждала: грядет что-то плохое. Она обернулась к парню, стоявшему во дворе, и понаблюдала, как тот сложил газету и засунул ее в карман куртки. Джен спросила, а не он ли источник ее беспокойства.
Джен со вздохом опустила занавеску. Взяв костыли, она стала спускаться по лестнице, как раздался сильный и уверенный стук в дверь. Джен не торопилась. В спешке не было смысла. Именно спешка стала первопричиной ее неприятностей. Она упала с лестницы, и это обернулось ужасающей троицей бед: двумя порванными связками и разрывом мениска коленного сустава. И, по мнению Джен, нога совсем не думала заживать, хотя врач это отрицал.
«Вы выздоравливаете просто замечательно, Джен. Никогда не видел, чтобы подобное повреждение заживало без хирургического вмешательства. Конечно, не столь быстро. Ваш случай можно внести в медицинские журналы».
Его комментарии вызвали у нее взрыв смеха. Ее способность к заживлению ничто в сравнении с живучестью некоторых родственников. Конечно, они уже прошли изменения, в то время как Джен по-прежнему оставалась человеком.
Устойчиво установив резиновые подставки костылей, она переместила вес вперед и распахнула парадную дверь. Солнечный ореол за спиной гостя заставил ее на секунду зажмуриться. Как только зрачки привыкли к свету, Джен подняла глаза и встретилась взглядом с незнакомцем. Даже при росте в сто семьдесят семь сантиметров Джен пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Такого с ней не случалось.
Присмотревшись, Джен разглядела в нем опасность. Она выражалась в манере держать себя, в поджатых уголках губ, в синеве столь ярких глаз, подобных которым она никогда не встречала, и в том, как незнакомец окинул взглядом каждую окружающую его деталь.
Он не из города, иначе Джейн бы его знала. В столь небольшом городке, ты обречен знать всех, если и не по имени, хотя бы в лицо, особенно по такому, как у него. Незнакомец – приезжий и, скорее всего, нуждается в деньгах. Взгляд Джейн скользнул к ржавому драндулету на дороге. Машины – не ее конек, но даже она прикинула, что колымагу создали американцы в далекие пятидесятые.
– Вы здесь по поводу работы? – спросила она, желая, чтобы он ответил «нет», но прекрасно понимая, что ответ будет другим.
– Да. Меня зовут Даймон Александр.
Он протянул ей руку.
– Джен Кассадей.
Не зная как избежать контакта, она быстро ответила на рукопожатие. Ладонь незнакомца оказалось мозолистой, а в пожатии чувствовалась приятная надежность. Что-то в душе Джен зевнуло и потянулось, ненужное доказательство, что он человек. Словно в безмолвном ответе он чуть сильнее сжал ладонь. Джен выдернула руку настолько быстро насколько смогла, чтобы не показаться грубой.
Ее объявление печаталось в газете не одну неделю, и он первый, кто откликнулся. Ничего удивительного. Все шептались, что в землях Касадеев водятся призраки, и, кстати, местные не были далеки от истины, только в доме бушевали не духи умерших, а другие силы.
Даймон Александр или не слышал сплетен о призраках, или ему было на них наплевать.
Частично ей хотелось отослать его, но она нуждалась в помощи и, учитывая отсутствие других претендентов, не могла осуществить желаемое.
– У вас есть опыт в малярном деле? – неохотно спросила она.
– Да.
– Это старый дом. Некоторые стены нуждаются в ремонте, и я хочу, чтобы их отштукатурили под оригинал, а не заменили гипсокартонном. Сомневаюсь, что у вас есть опыт в оштукатуривании старых домов?
– Напротив, есть. Это вас удивляет?
– Да. Это не распространенный навык.
– Мне нравятся старые вещи, – насмешливо ответил он.
И все-таки она сомневалась, хотя не знала почему.
– У меня есть рекомендации, – продолжил Даймон, развернувшись так чтобы, если Джен захочет захлопнуть дверь, он сможет ее остановить; словно он почувствовал такую возможность и хотел предотвратить подобный исход. Но не нарушал ее личное пространство и не заходил внутрь. Джен уловила слабый аромат: смесь кожи и цитрусового крема для бритья. Он искушал наклониться ближе и сделать глубокий вдох.
– Я отремонтировал на прошлой недели крыльцо миссис Бейли, – стал нахваливать себя парень. – А доктору Гамельтону покрасил кабинет за неделю до этого. Вы можете им позвонить.
– Хорошо. Как давно вы в городе?
– Две недели.
«И он нашел работу на все время. Интересно».
– Как долго вы планируете здесь задержаться?
Его глаза сузились:
– Пока не закончу работу.
На секунду у нее промелькнула странная мысль, что он имел в виду не ее работу, а говорил о чем-то совершенно другом.
Джен позволила своим чувствам потянуться к нему. Не зрению или обонянию, а внутренним чувствам, позволяющим узнать, что собой представляли большинство людей. Воздух между ними стал потрескивать и зашипел, наэлектризовавшись, но она не ощутила ни единого намека, что он зло, в противном случае знала бы об этом наверняка. Хотя ее магия так и не раскрылась на полную мощь, интуиция еще никогда не подводила.
Тот факт, что внутренние сигналы помалкивают, еще не железная гарантия, но и не признание вины. Поэтому у нее нет достаточного основания для отказа и наоборот как минимум две причины, чтобы нанять его: у парня есть рекомендации, и она отчаянно нуждалась в помощи, особенно с больным коленом.
– Завтра в восемь, – наконец сказала Джен. – Если ваши рекомендации подтвердяться, вы сможете начать. Если нет… – она пожала плечами, – сможете вернуться туда, откуда пришли, мистер Александр.
– Даймон, – мягко поправил он. – Зовите меня Даймоном.
Он изучал ее ясными бездонными глазами, и в их глубинах вспыхнул огонь. Джейн ощутила соблазнительное тепло и уже пожалела о своем предложении. Ей совсем не нужен рабочий в доме пускающий вход обаяние.
То ли он почувствовал ее желание, чтобы он не смотрел на нее, словно хочет съесть, то ли у него мелькнула такая же мысль на счет «совмещать бизнес и удовольствие», однако взгляд его стал непроницаемым, и Даймон отступил.
– Увидимся в восемь.
Джен заковыляла на крыльцо и наблюдала, как он прошел к своей машине и уехал. Но даже после этого Джен не зашла в дом. Неприятное чувство томления удерживало Джен на месте. Беспокойство в глубине души переросло в нервозность, которая накручивала каждый нерв, оставляя за собой ощущение, будто что-то пытается выбраться на поверхность. Каждую клеточку покалывало, пока Джен смотрела на густой лес, что окаймлял плоское поле с шоссе. Несмотря на теплое и яркое солнце, по телу пробежал холодок.
Она не могла никого видеть, но твердо знала, что в лесу кто-то притаился… и наблюдает за ней.
***
Неделю спустя Даймон работал на лестнице в гостиной, как вдруг услышал стук костылей, предупреждающий о приближении Джен. Воздух гудел от электрических разрядов, высокий резкий звук силы, которая увеличивалась, чем ближе Джен подходила. Даймон знал этот гул. Это была магия, которая сейчас мурлыкала словно котенок.
И это бессмысленно. Джен Кассадей не была колдуньей, демоном или чем-то средним. Она была смертной… с невероятно привлекательными длинными ногами, милыми карими глазами, гладкими темными волосами, спадающими с плеч тяжелым каскадом, и усыпанным веснушками вздернутым носом. Его преследовала желание поцеловать эти веснушки, стащить через голову белую футболку и узнать есть ли они на груди или чуть выше. И этими мыслями фантазии не ограничивались.
Он взялся за эту работу, чтобы быть ближе к лесу и тому, что в нем скрывалось, а не подвергать себя искушению.
Джен остановилась в дверях, солнечный свет из окна заплясал на ее волосах. Даймон опустил кисточку и насладился видом.
– Привет, – сказала Джен с теплой улыбкой, словно свежеиспечённый пирог. Даймону нравилось, что улыбка адресована именно ему. – Ланч готов.
Он снова запротестовал, как и каждый день, с тех пор как начал у нее работать.
– Я могу смотаться в город за сэндвичем.
Джен пожала плечами и воспользовалась обычным аргументом:
– Я уже все приготовила. И вы не можете позволить этой еде пропасть зря.
Он спустился с ней на кухню, и они поболтали о работе.
На следующий день он снова запротестовал, но не так яростно. А на другой день не стал спорить. Понял, что это не принесёт никакой пользы. Кроме всего прочего он любил обедать с ней. Еда была превосходной, а компания еще лучше.
Вместо сэндвичей Джен приготовила тушеное мясо. На этот раз разговор пошел о погоде. Джен казалась уставшей, под глазами красовались темные круги.
– Плохая ночка? – небрежно спросил Даймон, надеясь казаться незаинтересованным.
Джен бросила на него взгляд.
– Я плохо спала. Меня мучила… кое-какая боль.
– В колене?
Ее взгляд ускользнул прочь.
– Можно и так сказать.
Его расстроила мысль о ее страдании. Появилась озлобленность на собственное бессилие. Он не мог ничего сделать, чтобы ей помочь.
– А у вас есть обезболивающее?
– Не от этого. – Джен плотно сжала губы. – Это пустяки. Правда. Я просто должна это пережить. Само пройдет.
Она встала и насыпала ему добавки, прежде чем Даймон успел бы ее остановить.
– Семейный рецепт? – спросил он, меняя тему: было очевидно, что она не желает продолжать разговор.
Джен кивнула.
– Бабушкин.
– Моя жена тоже часто делала такое мясо. – Слова слетели с его губ, и было уже слишком поздно забирать их назад.
– Ваша жена…
Что-то мелькнуло в глубине глаз Джен, но она быстро отвела взгляд.
– Она мертва. Умерла. Давным-давно, – сказал он.
«Почти два столетия назад».
Она посмотрела на него, и на этот раз именно Даймон отвел взгляд. Ее глаза вызывали желание рассказать больше. Хуже ему хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать…
Только когда он ощутил тепло ее ладони, накрывающей его руку, понял, насколько сильно открылся. Это его потрясло. Он не рассказывал о случившемся никому на протяжении десятилетий. Но что-то в Джен располагало на разговор. И это было очень опасно.
На следующий день, когда Джен остановилась в дверном проеме, чтобы позвать его обедать, Даймон засомневался, подумав, что сесть с ней за один стол снова может оказаться не лучшей идеей. Джен должно быть все поняла по выражению его лица, но в ответ лишь приподняла бровь и покачала головой.
– За стол, – сказала она.
Джен направилась на кухню, вокруг потрескивал воздух. Загадка, ведь смертная не могла вызывать ни малейшего колебания в потоке волшебства, пересекающем измерения. Он знал, что маги называли это «временным континуумом» или «потоком дракона». Лично он не потрудился давать название, хотя в начале, когда Даймон узнал о них и понял, что не является человеком, эти монстры проникли под его кожу и стали персональным адом. После прошли целые столетия.
Его взгляд скользнул к окну и лесу за ним.
«Может, это не Джен затрагивает потоки. Возможно, это кто-то другой. В этом маленьком симпатичном городке завелся демон?»
Именно по этой причине он здесь. Он отследил объект до Либирти, но затем потерял. Чутье подсказывало, оно здесь, и каждую ночь, покидая Джен, Даймон бродил по лесу, выискивая тварь. Хотел найти ее и убить.
Проще простого.
Завернув кисти, чтобы защитить их от высыхания, убрался, умыл руки и лицо, прежде чем присоединиться к Джен на кухне. Она сделала несколько турецких сэндвичей с сыром на булочках из цельно-зерновой муки и бостонский салат с какими-то проросшими семенами.
– Спасибо, – сказал он присев за стол.
– Я не знала, что вы любите: горчицу или майонез, поэтому рискнула добавить и то и другое. Пожалуй, мне следовало спросить.
– Я все люблю, – ответил он, взяв верхушку булочки и ссыпав семена на тарелку. Он поднял взгляд и увидел, что Джен наблюдает за ним с легкой улыбкой. Даймон пожал плечами.
– Некоторые вещи мужчина… – или существо больше напоминает монстра, чем человека, – … не ест.
Она рассмеялась.
– Я разделяю такое же чувство к помидорам.
– Вы? А я питаю слабость к помидорам с турецкими сэндвичами.
– Я запомню.
Она откусила от своего сэндвича. Они болтали о простых вещах. Погоде. Продвижению его работы. Он ожидал, что после вчерашней утраты бдительности, будет чувствовать себя настороженным и сегодня. Это оказалось не так. Возможно от того, что Джен не проявляла любопытства.
– Та спальня под крышей, – сказала он. – Вы выбрали краску?
– Мне трудно решить. Моя бабушка любила те обои. И им на самом деле почти сотня лет. – Она покачала головой. – Мне ненавистна даже мысль, что их сорвут. Я хотела бы найти способ их сохранить.
– Этот дом… вашей бабушки?
– И мамы… и мой.
Ностальгия в ее голосе напомнила ему, сколь скоротечной может быть человеческая жизнь.
– Вы тоскуете.
Ему было хорошо знакомо это чувство, он сам скорбел о близких из своего прошлого. Бессмертному трудно дружить с людьми, тяжело наблюдать их старость, болезни и смерть. Он чуть не спросил, как они умерли, но прочно укоренившиеся манеры не дали задать бестактный вопрос.
– Я по ним скучаю, – ответила она, наклонив голову, что волосы упали вперед и скрыли лицо.
Инстинкт заставил Даймона преодолеть разделявшее их пространство и накрыть ее руку. Ее кожа была теплой и гладкой, и ему захотелось прижаться губами к костяшкам и поцеловать ладонь. Он сглотнул:
– Наши близкие никогда нас не покидают. Они приходят к нам во снах и воспоминаниях, он живы, пока живы мы сами.
В этих словах прозвучало больше боли, чем он ожидал. В Джен было что-то такое, что заставляло перестать задумываться о каждом слове.
На ее лице промелькнуло замешательство.
– Они не… – она оборвала себя и перевела на него взгляд. Независимо от увиденного, ее глаза расширились. Губы приоткрылись. На одну, словно замороженную секунду, они просто смотрели друг на друга. Вожделение и еще что-то более прекрасное завладело им. Даймон чуть не наклонился и не поцеловал ее.
Ему показалось, что сожаление омрачило ее черты, прежде чем Джен выдернула руку и отвернулась к окну.
Повисла тишина.
– Кажется, сюда что-то приближается, – наконец произнесла Джен.
Проследив за ее взглядом, он увидел на горизонте штормовые облака. Но заставило его насторожиться что-то еще, грязь медленно ползла к ним как нефтяное пятно. Дурное предчувствие покалывало в костях, и темные сущности затрепетали от волнения. Под кожей зашевелилась «троица», стремясь выйти поиграть.
Да, грядёт буря, которая не имела ничего общего с погодой.
Глава 2.
Следующие две недели Джен наблюдала, как дому возвращается былое великолепие. Одна проблема: она не ожидала, что ее будет так тянуть к этому мужчине. Но он, такой высокий, широкоплечий и невероятно возбуждающий, буквально завладел ее вселенной. Она ловила себя на том, что снова и снова смотрит на него, любуется игрой мышц на гладкой загорелой коже, засыпает кучей вопросов только чтобы услышать хриплый сексуальный голос.
Частичка ее души каждый день с нетерпением ждала время обеда, пульс ускорялся всякий раз, пока она делала бутерброды или разливала суп. Джен считала обязательным провести с ним вместе эти полчаса. Жалкое развлечение поддразнивать саму себя. Вот она, взрослая женщина, а ведет себя как старшеклассница, которая крутится у шкафчика каждый день, просто чтобы увидеть, как по лестнице спускаться симпатичный мальчишка. Она никогда не была такой девчонкой. Возможно, в этом и проблема. Может, если ей удастся исключить Даймона из своего мирка, она, наконец, перестанет вести себя так, словно у нее мозг с горошину.
Солнце зашло около часа назад, тени заполнили зал мраком. Она услышала, как Даймон фальшиво насвистывает наверху, работая в любимой комнате бабушки, в спальне на мансарде. Джен щелкнула выключателем и поняла, что лампочка перегорела.
Решив позвать Даймона, она направилась к лестнице, но ахнув, согнулась от пронзительной вспышки боли, настолько мучительной, что зазвенело в ушах, а в глазах почернело. Дыхание отнялось, мысли улетучились. Она точно знала значение этой агонии. Тело менялось, сражаясь за жизнь. Новую жизнь. Ей придётся пройти через адовы муки.
Наконец настал ее переход. Когда все закончится, она станет полноправной чародейкой, способной притягивать магию из «потока дракона».
После мгновения, показавшегося вечностью, боль начала ослабевать. Джен медленно дышала, ожидая, когда скручивающая агония ослабнет. Каким-то образом ей удалось остаться на ногах, наверное, из-за костылей, служивших опорой. Наконец Джен выпрямилась и вздохнула, сожалея, что не существует легкого пути.
Уже много недель боль вспыхивала и достигала пика в кратчайшие минуты. Все-таки неплохо, что она на костылях. По крайней мере, внезапные вспышки боли не вынудили упасть на колени. Теперь, когда приступ миновал, Джен присмотрелась к затемненной лестнице и все же задумалась о костылях как о помехе. Она хотела поговорить с Даймоном и позвала его.
В комнате, где он работал сегодня, мерцал странный синий свет. Джен нахмурилась.
«Какой-то прожектор?»
Джен открыла рот, намереваясь спросить, но в эту секунду Даймон вышел на верхнюю площадку, и слова остались невысказанными. Джен просто залюбовалась. Она все еще не привыкла к присутствию Даймона в доме, особенно к тому, как он выглядел в данную минуту.
Погруженный в тени, с распущенными волосами, в джинсах с низкой посадкой. Белая майка обрисовывала мускулистый торс, Джен видела темные татуировки на коже: дракон на левом плече, второй на правом бицепсе, силуэт третьего на груди под вырезом майки.
– Вы сегодня заработались допоздна.
– Просто хотел закончить эту комнату.
Джен перевела взгляд за его спину на темный коридор. Никакого синего света.
«Странно».
– Мне нужно съездить в продуктовый магазин, «Райт» закрывается в девять. Если вы уйдете раньше, чем я вернусь, оставьте кухонную дверь открытой. Я закрою входную. – Отвернувшись, Джен переставила костыли и направилась к двери. – Увидимся.
– Джен, – остановил ее тихий хриплый голос. От звука ее имени бросало в дрожь.
Она обернулась. Даймон присел на корточки, чтобы не терять ее из виду.
«Боже, как же он великолепен!»
«Но он не создан для меня. Как и любой человек. Не сейчас. Ни когда-либо. Ее ждет другое будущее, и в нем нет места смертному».
Также как маме и бабушке Джен предстояло оградить сердце от чувств.
– На улице темно. Ты не хочешь… – он запустил пальцы в волосы, – Вы хотите, чтобы я отвез вас?
«Вот это да! Рыцарь».
– Не нужно. Я большая девочка, Даймон, и давно сама забочусь о себе. И… – она рассмеялась, – мне ведь не нужно остерегаться монстров.
Она была почти у порога, как вдруг услышала скрип паркета за спиной. Воздух затрещал за секунду до того, как она почувствовала руки Даймона, как длинные пальцы сомкнулись на ее плече. Джен ахнула и пошатнулась. А он удержал ее, сильный и горячий. Пульс зашкалило.
– Осторожно, – пробормотал Даймон.
Сердце бешено колотилось, Джен стояла совершенно неподвижно, Даймон обошел ее и встал лицом к лицу, от его пальцев на ее плечах бежали электрические искры. Откинув голову, Джен заглянула Даймону в глаза и увидела в глубине такое, отчего по телу побежали мурашки. Нечто первобытное.
– В этом мире существуют всякого рода монстры, Джен. Внимательно за ними следите.
– Я… – Она замолчала, когда его взгляд опустился на ее губы. Низ живота опалило жаром, а дыхание стало прерывистым. Она думала, Даймон ее поцелует. Частично она хотела этого, желала познать, почувствовать и попробовать его.
Даймон мрачно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
«Опасный. Сексуальный».
– Как и за вещами в доме.
На секунду Джен показалась, что он имел в виду себя, намекая, будто является своего рода чудовищем. Затем показал вниз, и Джен уставилась на темный комок: свернутый ковер, который обычно был расстелен в коридоре. В сумраке она не заметила, что ковер словно поджидал ее костыли.
– Я переложил ковер, чтобы легче перетаскивать материалы. А вы чуть не угодили в ловушку.
«Вот почему он бросился мне на помощь. Хотел уберечь от падения. Значит, я ошиблась. «Он действовал галантно из необходимости, в противном случае я бы растянулась на полу».
– Спасибо.
Сжав губы, Джен приказала пульсу замедлиться.
– Мой спаситель, – рассмеялась она.
А он нет.
– Я не спаситель, Джен.
Сердце пропустило два удара, Даймон убрал прядь волос с щеки Джен.
Джен слегка наклонилась вперед.
Его взгляд упал на губы и задержался. И тут Даймон опустил руки и отступил, оставив Джен в замешательстве и легком смущении.
– Счастливого пути, – равнодушно сказал Даймон, словно он не подбегал к ней и не прижимал к себе так близко, что она могла почувствовать аромат его кожи и жар тела. Не заставил страстно желать поцелуя.
Джен порадовалось, что необходимость переставить костыли дала ей уместный повод отвернуться.
***
Через полчаса Джен бедром толкала тележку, ковыляя вдоль прохода магазинчика «Райт» на Роуд 52. Миссис Хэмбли, старая подруга бабушки и по совместительству учительница математики в средней школе Гейл Мерчант, преградила ей дорогу.
– Страшная трагедия. Просто ужас. Подобного здесь никогда не происходило, – разразилась тирадой миссис Хэмбли. Сорвав виноградинку с грозди, она засунула ягодку в рот, а затем проделала то же самое с другой гроздью.
У Джен промелькнул вопрос: «какая сегодня трагедия стряслась у миссис Хэмбли?». На прошлой неделе это были детишки, снующие перед галантерейным магазинчиком, а неделю до этого отсутствие личного обслуживание у банкоматов.
Зафиксировав костыли, Джен бросила пучок салата и несколько помидор в тележку. Впереди Гейл рассеяно наполняла пакет персиками, как вдруг неожиданно обратила внимание на миссис Хэмбли и спросила шепотом:
– Шериф Хейл считает, что ее убили на месте или привезли откуда-то?
Джен в шоке уставилась на двух женщин.
– Убили? – переспросила она. – Кого? Где?
Но она знала ответ заранее.
«Меня ведь мучило дурное предчувствие…»
– Шериф этим утром выловил из ручья женщину. Точнее ее останки, неподалеку от твоего с Линой Петерей домов, – прямо сказала миссис Хэмбли. – Обнаженную. Мертвую. А ты не знала?
– Нет.
Джен в ужасе покачала головой. Лес между ее с Линой домами простирался на километры и где-то в чаще нашли погибшую женщину. Расчлененную по кускам. Это означает, что где-то до сих пор лежит часть останков. Джен задрожала и с силой сжала костыли.
– Говорят, убитая пробыла в воде около недели, – добавила Гейл.
«Неделю!»
Воспоминания взмыли словно дым, соединяясь в устойчивый образ Даймона, стоящего на ее пороге. После того как он ушел от нее в тот день, Джен не покидало чувство словно кто-то из леса следит за ней. Темное и пугающее.
«В этом мире существуют всякого рода монстры, Джен».
Вспыхнули в сознании слова Даймона. На мгновение Джен показалось, что Даймон говорил о себе.
Она покачала головой, ощущая тошноту.
«Он знал о мертвой женщине? По этой причине предложил подвезти меня в «Райт»? Чтобы защитить? Но если он знал, почему не сказал? Конечно, он мог думать, что я все уже знаю».
– Ты же терпеть не можешь помидоры, Дженна Кассадей, – резко заявила миссис Хэмбли, заглянув ей в корзину. – Зачем ты их покупаешь?
– Они… – собравшись с мыслями, она продолжила: – Они нравится Дай… мастеру по ремонту. Он упомянул, что любит турецкие сэндвичи с помидорами.
– А почему твой мастер не приносит собственный обед? – заметила Хэмбли.
– У тебя работает мастер? Разумно ли пускать в дом незнакомца, когда… ну, в лесу находят мертвую женщину и все такое? – тут же спросила Гейл.
Джен вспыхнула от гнева в ответ на вполне разумный вопрос. Она пожала плечами с фальшивой беспечностью.
– Он хороший работник. И, кажется, разбирается в старых зданиях.
– Но ты наняла незнакомца! И ничегошеньки о нем не знаешь, – воскликнула Гейл.
– У него были рекомендации, – спокойно ответила Джен.
«Хотя они ничего не значат».
Прошлонедельные отзывы ничего не могли рассказать, кем был Даймон Александр до приезда во Фритаун.
До того, как шериф Хейл нашел труп в лесу.
Обе женщины окинули ее взглядом, который так и говорил: «ты безумна». Но Джен было знать лучше. Она с рождения обладала развитым чутьем. Оно било твердую и яростную тревогу, если она находилась в опасности. Оно никогда раньше не подводило, и сейчас Джен полагалась на интуицию: единственной вибрацией, исходившей от Даймона Александра, была шипящая неимоверно страстная «искра».
А это совсем другая сфера опасности.
***
Даймон тихо и быстро передвигался по чаще.
Остановился возле гниющего поваленного дуба. Он не хотел отпускать Джен. Хотел держать рядом с собой, чтобы охранять. Это только укрепило уверенность остаться и искать в лесу.
Лучший способ подарить Джен безопасность – выследить демона, прежде чем тот найдет новую жертву.
Глубоко вздохнув, Даймон закрыл глаза и освободил «троицу» во мрак. Три туманные формы сползли с его кожи, змейкой кружась по конечностям и сквозь них, смешиваясь, приспосабливаясь, принимали форму, а затем рассеивались.
– Охотьтесь, – приказал он, и «троица» невидимо и неслышно умчалась в ночь. Тихая опасность.
Свободный от «троицы», Даймон призвал запасы магии всплеском ярой силы. Он мог видеть в темноте. Пробежать много километров. Услышать дыхание мелких существ в норках…
Он ощутил темную магию. Близко, истекающую злобой и ненавистью, пространственный континуум извивался и крутился от подобного надругательства.
Что-то мерзкое заявило права на эти леса. Оно убило. Недавно. Даймон чувствовал запах человеческой крови, серы и вспышки демонической силы в воздухе.
Ведомый инстинктом он побежал, огибая деревья и перепрыгивая стволы, кровь с удвоенной силой неслась по венам, чистый и холодный ветер хлестал в лицо. Он охотился… и нашел. Гибриды. Звероподобные существа, первоначально люди, но раз столкнувшись со смертью, они разрешили демону овладеть их душой. После перестали быть смертными, став служителями своего чудовищного хозяина.
Только двое. Разведывательная группа. Их руки были в крови, из чего можно было сделать вывод: они недавно питались. Даймона передернуло от отвращения. Гибриды предпочитали в качестве добычи живого и истекающего кровью человека.
