Текст книги "Не в чешуе счастье (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
Соавторы: Кристина Зимняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Побудка, завтрак, прогулка до работы шшайла, поколупать там какую-нибудь ерунду под его присмотром. Потом обед, повозиться с обучающей консолью, дорога домой, иногда с заходом в унылый парк-оранжерею, ужин, новая "погремушка" для Ташши и спать. Пожалуй, только в спальне, да еще в ванной девушка оставалась одна. И если без классического "потереть спинку" она вполне обходилась, то в кровати было одиноко... очень кота не хватало! Как он там один, без хозяйки? Соседка по комнате, конечно, не выгонит и кормить будет, но все равно... Зато впервые в жизни Танька радовалась, что в детдоме росла. На сходках многие делились переживаниями об оставшихся на Земле семьях: родителях, детях, женах и мужьях. А ей только и оставалось, что по персональной пушистой грелке тосковать.
К Круушу, что ли, под бок попроситься? Все равно ведь он ее как нечто среднее между зверушкой, младенцем и ручной гранатой без чеки воспринимает. Хотя ну его... вдруг чешуя царапается?
Девушка улыбнулась своим мыслям, но вскоре насторожилась. По квартире волной прокатился перестук, отдаленно напоминающий барабанную дробь. Впервые услышав дверной звонок по-шшайлски, Таня подумала, что это стадо тараканов-мутантов по стене пробежалось. Иоши, которой покровитель строго запретил открывать кому бы-то ни было, задумчиво почесала бровь, пожала плечами и... попыталась примостить очередную "пазлинку" к недостроенной конструкции. Перестук повторился. Потом еще и еще раз. Но Танька была ученая. На прошлой неделе она уже сходила к двери после серии надоедливых звуков. И что же? Обнаружила крайне сердитого хозяина апартаментов, решившего устроить ей проверку. Этот "гад" чешуйчатый потом весь вечер на нее шипел. И печенек не дал! Дрессировщик-самоучка!
Перестук прекратился, и девушка немного расслабилась. Правда, ненадолго. Так как в коридоре послышались шаги. Ну вот, что и требовалось доказать – опять тестирование глупой блондинки устроил, гад... гады... аааа! Танька, поднявшая было голову, чтобы в лучших традициях обиженного ребенка потребовать от учителя конфет, резко подскочила, едва не развалив свою недостроенную головоломку. Вместо милого и воспитанного Крууша, в арочном проеме комнаты стоял красноголовый любитель эскорта. Вот только эскорт на этот раз состоял отнюдь не из миниатюрных дамочек.
***
Круушшэш спешил домой. Он широко шагал по улице, размахивая пакетом сушеных улиток, которые так понравились его подопечной. Ему нравилось наблюдать, с каким почти детским восторгом иоши уплетает разноцветное лакомство, называя его странным словом «печеньки». Предвкушение этого милого зрелища немного скрашивало испорченное настроение шшайла. Он был раздосадован тем, что его невесть зачем вызвали в касторий* и даже не извинились, обнаружив ошибку. А еще – обеспокоен. Объективно для тревоги не было никаких причин, но Крууша все равно что-то тревожило. Какое-то шестое чувство грузло изнутри, свив гнездо в мерно вздымающейся груди мужчины.
Хм... Может, Ташши опять решила ставить эксперименты с готовкой? Желудок "ящера" тоскливо забурлил от одной только мысли об очередном вареве. Вообще, наличие в его квартире чрезмерно деятельной иоши все чаще заставляло шшайла сожалеть о запрете городского транспорта. А ведь он сам голосовал за реформу, направленную на укрепление здоровья горожан. Кто же знал, что пунктуальному ученому вдруг придется торопиться. И не куда-нибудь, а домой!
На уровне третьего этажа, издавая приглушенный гул, проплыла синяя капсула контролеров. Круушшэш завистливо покосился на нее и, тяжело вздохнв, прибавил шагу. Он нутром чувствовал, что надо спешить... пока к его дому не полетела красная капсула пожарников или белая медиков. От иоши можно было с равным успехом ожидать и пожара, и какого-нибудь нелепого перелома ее хрупких конечностей. Хоть знакомый из психотестировщиков и утверждал, что инфантильное поведение Ташши не что иное, как затянувшаяся реакция на стресс от перемещения – верилось в это с трудом.
Входная дверь встретила хозяина "приветливо" скалящимся черепом и взломанным замком. Щупы на макушке Крууша встали дыбом, чешуйки на лице потемнели от мгновенно поднявшейся температуры. С угрожающим шипением шшайл пронесся по коридору и застыл на пороге гостиной. Прямо на полу, возле перевернутого дивана сидел Мрышшейш с "воротником" из прорванной по центру картины. Прихлебывая высокоградусный напиток прямо из бутыли, красноголовый шшайл задумчиво изучал крошечную певицу со светлой чешуей, которая выводила приятный мотив над кем-то собранной головоломкой.
– Ш-ш-ш... Где? – прошипел ученый.
– Забудь! – печально ответил аристократ и протянул ему бутылку: – Будешь?
***
У Таньки ныли руки, сводило судорогой левую ногу, простреливало болью поясницу и вообще казалось, что по ней КАМАЗ проехал. Раза три! Но больше всего досаждала не проходящая головная боль. Очень хотелось завыть и побиться лбом о стену, но, увы, даже такое «лечение» было недосягаемой мечтой для идентифицированной землянки.
– Парадный скеш носят на правом плече весной и осенью. Летом принято прикалывать его на левое бедро. И ни в коем случае не надевать зимой! Это недопустимо!
– Ы-ы-ы-ы! – тихонько протянула Таня. Ее тренированный нуднейшими лекциями и рефератами интеллект не выдерживал этого бесконечного потока бесполезной информации. Да лучше б она в той горящей лаборатории осталась, а не хваталась за руку странного "трансвестита"! Может, и откачала бы потом родная медицина. А если нет, так померла бы тихонько и все. От огня и дыма, а не от взрыва головного мозга.
Вот чувствовала же девушка, что от красноголового добра не будет... но чтобы ТАКАЯ подстава?! Р-р-р-р... Надо было не по квартире от него бегать, а сразу в окно выпрыгивать. Четвертый этаж... хм... Авось повезло бы отделаться всего лишь парой переломов. И увезла бы девушку тогда из дома Круша не синяя капсула, а белая. Эх, мечты-мечты...
Татьяна кисло улыбнулась, вспомнив, как скакала по комнате, уворачиваясь от незваного гостя и двух его плечистых сопровождающих в форме контролеров. Они тянули к ней когтистые черные лапы с зажатой в пальцах металлической хренью, которая подозрительно мигала цветными лампочками. Бедный Крууш! От его квартиры одни руины, наверное, остались! Танька тоскливо вздохнула. А ведь так уютно было в доме до погрома. С другой стороны, как еще могла реагировать перепуганная девушка на трех здоровых мужиков с неизвестными намерениями? Весь не особо богатый жизненный опыт подсказывал ей одно – драпать! Жаль, не удалось. Единственное, что хоть как-то грело душу, это воспоминание об обескураженном аристократишке в "воротнике" из космического пейзажа. Сюрприз хмырю чешуйчатому получился знатный, когда на обруче, водруженном-таки на голову пойманной землянки, одна за другой погасли все цветные лампочки... кроме красной.
Впрочем, восседая на пыточном инструменте, красиво именуемом корректором осанки, и не имея при этом возможности ни нос почесать, ни конечностями подвигать, ни, что самое печальное, уши заткнуть, Танька была готова пожертвовать этим приятным воспоминанием ради любого другого цвета на треклятом приборе. Даже белого. Потому как быть возрожденной тунеядкой ей совсем... ну совсем-совсем не нравилось!
***
Круушшэш сидел на кухонном столе, обняв большую пузатую кастрюлю, и поедал маленькие комочки из смеси рубленого мяса и крупы, плавающие в густой ядовито-красной жиже. Запас этого странного варева, вкуса которого он, честно говоря, не ощущал, Ташши наготовила приличный, но... уже виднелось дно. А больше от иоши ничего не осталось.
Шшайл тоскливо вздохнул, подцепил очередной кривоватый комочек и отправил его в рот. Крууш был один уже целых десять дней. Первые три провел в анабиознике у контролеров, после того как не удержался и начистил чешую Мрышу. Конечно, если бы он полез к какому-то другому красному, все было бы гораздо хуже, но давнее знакомство с этим конкретным аристократом имело некоторые плюсы. Едва успев вылезти из желеобразной массы, в которой ему трое суток внушали запрет на агрессию и уважение к вышестоящим особам, шшайл помчался выяснять, куда же на этот раз угодила его непоседливая подопечная. Единственное, что он успел узнать до ареста, это то, что Ташши одна из возрожденных. Что и радовало, и беспокоило одновременно.
Самый скверный вариант отметала унылая физиономия красноголового, но бывали редкие случаи, когда потерянная душа шшайла, получившая новую жизнь в теле землянина, выдавала принадлежность и к черной касте. А от одной мысли об его иоши в стенах казармы Круушу становилось дурно. Причем непонятно отчего больше: то ли от страха за хрупкую, непривычную к нагрузкам землянку, то ли от ужаса за безопасность родной Шша. Как покровитель Круушшэш имел право опротестовать запрос касты и собирался этим правом воспользоваться. Собирался... пока не узнал, что никаких прав у него уже нет. Совсем никаких! Даже права пригласить Ташши на прогулку по оранжерее. Кто бы мог предположить, что третий за всю историю Шша случай возрождения красной души на Земле выпадет на долю его забавной девочки. Зато становилось понятно, отчего так сложно давался ей язык шшайлов и прочие учебные дисциплины. Когда свободный дух терял связь с родной планетой, попадая вместо тела чешуйчатого новорожденного в "окно" между мирами, на его разум каким-то непонятным образом накладывался сильнейший блок. И снять его без особых приборов было крайне сложно...
***
Танька сидела на белом диванчике «обтекаемой» формы и бубнила про себя:
"Осанка, осанка, треклятая осанка..."
Ее лицо, старательно замазанное красилами... багрилами... бордовилами... короче говоря, ярко-красной кремообразной массой для "улучшения тона и фактуры кожи", застыло, словно маска, с неестественной улыбкой на сомкнутых губ. Показывать зубы у "ящеров" красной касты считалось не приличным жестом. Хотя, имей девушка такой частокол во рту, тоже не стремилась бы его демонстрировать. Таню абсолютно не интересовало, о чем там шипят ее новые "подруги", жеманно растопырив костлявые пальцы и потягивая приторно-сладкий коктейль из высоких стаканов с трубочками. Главным было – помнить про осанку! Потому что еще один сеанс на корректоре она просто не переживет.
Еще чуть-чуть, еще немного... Досидеть до ухода "ящериц", поужинать с неожиданно обретенной семейкой и, семеня ногами, закованными в плен узкой юбки, исчезнуть за дверью своей комнаты. Чтобы там, с головой накрывшись одеялом, вернуться к исконным вопросам: кто виноват и что делать?! Впрочем, ответ на первый вопрос девушка знала – Мрыш виноват, чтоб у него все щупы отвалились! Скотина любвеобильная! Рассчитывал, что каста не определиться и светлокожей шенаи предложат работу в секс-эскорте. Обломался, гуд. Угу... Вот только что делать новоявленной аристократке, которая таковой быть не особо-то и желает? Куда бежать? К кому? А, главное, как?!
Если бы кто-то поведал маленькой Танечке мечтающей о родителях, что, обзаведясь папашей, она будет испытывать горячее желание его похоронить, девушка, конечно же, не поверила бы. И очень зря! Престарелый, а потому не красный, а нежно-розовый, представитель элиты Шша за каких-то две недели достал ее так, что она готова была лично выкопать ему могилку... пластмассовым совочком. Да что там! Даже палочкой от эскимо! А ведь кроме этого маразматичного индивидуума имелись еще заботливые тетушки в количестве двух штук. Пяток сверхядовитых кузин. И Мрыш... женишок недоделанный. Одно радовало – предстоящему браку он радовался примерно так же, как и невеста.
Улыбка на Танькином лице стала еще шире, превращая глаза в крохотные щелки. Назначенные папашей подруги брезгливо скривились. Самая ядовитая, Коошшека, сразу же переименованная девушкой в Кошелку, скорчила скорбную мину и ободряюще похлопала новую родственницу по руке.
– Не переживай, Карруша! – сказала она Тане, назвав ее новым именем, данном кастой. – Скоро твое тело будет таким же красивым, как душа!
Девушка стиснула зубы, чтобы не зарычать. От предстоящей процедуры ее буквально, без преувеличений, бросало в дрожь. Если пробуждение памяти духа она еще как-то пережила, хоть и сопротивлялась мысленно попыткам потусторонних голосов влезть в ее голову. Но от этого процесса, помимо мигрени, хоть польза была! Нет, никакой прошлой жизни Татьяна не вспомнила, зато язык выучила за пару дней, как таблицу умножения на два в начальной школе.
Но смена тела? Это уже слишком! Мало того, что сначала придется умереть, а потом снова возродится... так еще и стать такой же вот чешуйчатой дылдой. Нет... поначалу девушка почти смирилась с мыслью быть похожей на остальных... Поначалу. Подумала, что мир все-таки чужой, и в обычном для него теле, вероятно, было бы комфортнее здесь жить, но... потом эта Кошелка дырявая обмолвилась, печально хлопая лысыми веками, что искусственно созданные тела особенно подвержены аллергиям. От них (внимание!) облезает чешуя, и жутко чешутся проплешины. Танька представила себя... такую стройненькую, длинненькую, красненькую... с розовенькими пятнами по всему телу и поняла, что лучше сдохнет, но в родном, может, не самом красивом для шшайлов, но вполне симпатичном для землянки виде! Вот только еще Мрыша бы прихватить на тот свет для равновесия в природе...
***
Выхватив пару слов из разговора «подружек», Танька мысленно взвыла. Прогулка? Какая еще прогулка? А как же комната и одеяло?! Но, как бы девушке не хотелось отвертеться от очередного испытания, ей пришлось вежливо поблагодарить собеседниц за предложение, плавно подняться, помня о вдолбленных в голову правилах поведения и идеальной осанке истинной аристократки, и покорно посеменить в парк, прилегающий к резиденции местного главы красной касты. Парк... м-да... Это скопище механических деревьев и кустов куда больше напоминало Тане свалку металлолома, старательно разбитую на аккуратные кучи. Но высказывать вслух свое нелестное мнение о чем-то этикет запрещал. Оставалось только одно... улыбаться. Фальшиво, но... по всем правилам! А еще держать спину в идеально-ровном положении, что на ходу делать было гораздо сложнее. Приходилось ведь ко всему прочему следить за тем, чтобы под пятку не попал какой-нибудь выбившийся из общей массы дорожки камешек. Этим толстошкурым «ящерицам» все равно – хоть на гвоздь наступи, а Таньке в местных чешках, модных в этом сезоне, больно!
Чинно шествующие впереди шшайлы вдруг остановились и, дружно сморщив свои чешуйчатые носы, свернули в боковую аллею. Таня с интересом посмотрела вперед, надеясь понять причину такого пренебрежения спутниц, но не увидела там ничего достойного подобной реакции. Навстречу по парку шла самая обыкновенная высокородная шшайла с красно-розовым окрасом кожи. В традиционном наряде, с моргающим красно-черными лампочками идентификатором на руке и милым черненьким малышом в плывущей по воздуху "коляске".
***
Круушшэш вернулся домой поздно. В последние дни у него все валилось из рук. Настроение оставляло желать лучшего, и даже любимая работа не спасала. Вдохновение иссякло, внимание рассеялось. Некогда перспективный член зеленой касты начал совершать одну ошибку за другой, что в скором будущем могло загубить не только карьеру ученого, но и его блестящую репутацию. Вот и сегодня Круушу пришлось задержаться до самой ночи, чтобы полностью переделать последний отчет. В темном коридоре собственных апартаментов шшайл обо что-то споткнулся. Он устало потер ладонью лицо и, окинув взглядом груду транспортировочных коробов, тоскливо вздохнул.
Мама! Опять без предупреждения в гости нагрянула. С вещами, значит, на неделю или, чего доброго, на целый месяц! Вот только ее ему сейчас и не хватало для полного счастья. Будет читать нотации и откармливать якобы исхудавшего от одинокой жизни сыночка. Утешало одно – гостья уже, наверняка, легла спать, раз не встретила его на пороге, следовательно, все приветственные разговоры автоматически перенеслись на завтра. Добравшись до своей спальни, Крууш стянул тунику и бросил ее на кресло. Положив на прикроватную тумбочку идентификатор, мужчина побрел в душ. Плавно зашуршала дверь матовой кабинки, отрезая хозяина от пространства погруженной в полумрак комнаты. Покрывало на высокой постели шевельнулось – и браслет, сверкнув зеленым огоньком касты, исчез за его завесой.
***
Танька лежала на животе и крутила в руках идентификатор Крууша, со странным удовольствием наблюдая за перемигиванием разноцветных огоньков на металлической поверхности шшайлского «паспорта». Поглядывая то на свой, то на браслет бывшего покровителя, девушка раздумывала над тем: вылезать ли ей сейчас из своего убежища или до утра лучше не стоит?
Зашуршала дверь, сообщив о возвращении хозяина. В комнате зажегся свет, по полу прошлепали босые ступни... Таня, осторожно подтянувшись на руках, придвинулась к краю подкроватного пространства и, приподняв покрывало, увеличивая себе обзор. Любопытство требовало удовлетворения, причем срочно. В спальне Крууша девушка бывала всего раз или два, и уж точно не после того, как хозяин выходил из душа. Взгляд затаившейся гостьи начал медленно обследовать интересующий объект.
Ступни... узкие, длинные... почти белые. Щиколотки, напротив, темные, словно зеленкой вымазанные. Чуть посветлее икры, белесые чешуйки под коленями, узкие бедра и...
– Хвост! – радостно воскликнула Танька, стукнувшись макушкой о дно кровати. – Я знала, знала, что он есть! – Потирая шишку, девушка выбралась наружу. Шшайл медленно, словно не поверив своим ушам, повернулся. – Ой! И не он один, – пискнула нахалка, прикрывая глаза рукой. Румянец, разлившийся по ее бледным щекам, был в тон красного эластичного платья, облегающего стройную фигурку, словно вторая чешуя. Собранные в аккуратную прическу щупы красиво обрамляли ее милое лицо, а ярко-голубые глаза хитро искрились, подглядывая сквозь щели между тонкими пальчиками с длинными бордовыми ногтями. – Ты бы это... оделся что ли... – слегка закусив губу, предложила Ташши, – и поздоровался! Ну и... может, место мне в шкафу для вещей выделишь, а? Или у вас как-то иначе принято? И не ругайся, пожалуйста, у меня просто не было выбора... я бы...
Гостья еще что-то говорила, но Круушшэш не слушал. Он просто смотрел. На такую одновременно знакомую и так сильно преобразившуюся шенаю, на ее милое лицо, по которому дико скучал все эти дни, на девичью фигурку, по-змеиному гибкую и изящную... и на два браслета-идентификатора, приветливо подмигивающих то красными, то зелеными огоньками в руке его... уже не иоши.
– Надеюсь, ты любишь экзотику, – пробормотала девушка, перестав изображать стеснение, и, опустив обе руки, виновато потупилась.
– Ташши, – выдохнул Крууш, шагнув к ней. Он аккуратно взял из ее ладони свой браслет, застегнул его на запястье и, глядя, как тает напряжение в голубых глазах девушки, улыбнулся. – Левая половина шкафа тебя устроит, шаарашш*?
КОНЕЦ!!!
*Пояснения к тексту:
The world is not enough... But it is such a perfect place to start...my love -
Целого мира мало... но это такое прекрасное место, чтобы начать, моя любовь(любимый).
I guess I'll die another day!.. – Полагаю, я умру в другой день!..
Шеная/шен – человечка/человек.
Шшайлы – ящеро-гуманоидная раса.
Яклаки – компот из ягод, отдаленно напоминающих по вкусу земную черешню.
Иоши/иош – подопечный, получивший покровителя.
Право покровителя работает в отношении любого спасенного в мире шшайлов, а так же в отношении забранных иномирцев. Спаситель или же проводник может стать покровителем спасенного (приведенного). Шшайл/шшайла или шеен/шеная, имеющий покровителя, и называется иош/иоши.
Щупы – игольчатые остатки гребня, похожие на толстые жгуты или африканские косички. У шшайлов располагаются на голове и напоминают волосы.
Контролеры – местная полиция.
Угук – местная разновидность кожной болезни, сродни лишаю.
Солнышко – Мрышшейш назвал Таню уменьшительно-ласкательным производным от названия местного светила, она же решила, что речь о погоде.
Касторий – своего рода паспортный стол. Контора, занимающаяся выдачей и настройкой идентификаторов и т.п.
Шаарашш – супруга.
1
