Текст книги "Наследница Черного озера"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Учитывая, что мы были где-то на середине пути, возвращаться обратно в город в поисках подмоги смысла не имело. А солнце неумолимо клонилось к горизонту, давая понять, что доползу я до Блэк-Лэйк в лучшем случае за полночь. Но ночевать среди кукурузы, от вида которой мурашки по коже, мне хотелось еще меньше. Поэтому я продолжала упрямо ковылять вперед, стараясь не думать ни о чем плохом. Солнце почти село, когда меня нашли.
Свет фар выехавшей из-за поворота машины заставил остановиться и прикрыть рукой ослепленные глаза. На опасных, по моему мнению, участках я шла по обочине, боясь нарваться на еще одного гонщика. И сейчас мысленно похвалила себя за благоразумие. Впрочем, этот электромобиль не мчался на бешеной скорости. Напротив, он еле полз, словно выискивая кого-то. И, узнав знакомые очертания большого серебристо-серого внедорожника, я поняла, кого именно.
Остановив машину в паре десятков ярдов от меня, Индэвор выключил фары и, открыв дверцу, спрыгнул на дорогу. Следом высунулась голова Рэма, но хозяин не дал догу вылезти из салона, закрыв машину. Вокруг было так тихо, что я отчетливо слышала, как шаркают толстые подошвы мужских кроссовок по шероховатому покрытию, как неприятно щелкают зажатые в руке ключи. И чем ближе подходил мужчина, тем тревожней мне становилось. Потому что на лице его, напоминавшем застывшую маску, не было и намека на радость от нашей встречи.
– И как прогулялась? – замедлив шаг, спросил сосед. Его собранные в хвост волосы прятались под уже знакомой мне банданой, поверх футболки был накинут изобилующий карманами кожаный жилет, а пальцы по-прежнему играли ключами. Цорк-цорк… мерзкий звук, словно иглой по нервам.
– Плохо, – ответила я.
Мы помолчали.
– А почему трубку не брала? – снова заговорил он.
– Трубку? – я попыталась вспомнить хоть одну пропущенную трель, но так и не достигнув в этом деле результата, виновато пробормотала – Не слышала, наверное, из-за шума мотора.
– А сама позвонить? – и в голосе не столько укор, сколько раздражение. Почти как у Эрика, когда он не мог до меня дозвониться в метро.
– Разве я обязана? – огрызнулась, исподлобья взглянув на мужчину. Зря, наверное, но… он же сам говорил, что надо учиться давать отпор.
Индэвор остановился напротив, хмуро рассматривая меня. Холодный взгляд, пристальный, пробирающий до костей. Точно зря! Не стоило его злить.
– Надо быть полной идиоткой, мисс-с-с О'Ши, – прошипел сосед, – чтобы вечером поехать в город на этом… – он махнул рукой на МЧЗЧ, даже не удосужившись его хоть как-нибудь назвать. – Пустая дорога, растения выше твоего роста… Ты считаешь, это подходящим местом для прогулки одинокой девушки? – мужчина снова двинулся на меня, продолжая говорить: – А если машина собьет, тварь какая-нибудь из зарослей выползет или и вовс-с-се маньяк нападет? – последние слова буквально выдохнул мне в лицо, нависнув надо мной, как… да как тот самый маньяк, упомянутый им! С гневно сверкающими серебристыми глазами и искаженным неприятной ухмылкой лицом.
Я испугалась. До комка, застрявшего в горле, до трясущихся поджилок и шевелящихся на затылке волос. Испугалась так, что, толкнув на него "железного друга", бросилась наутек, плохо соображая, куда и зачем бегу. Грохнулся МЧЗЧ знатно, добив оставшиеся в сумке бутылки и, судя по тихому рыку, зацепив мужчину. А когда утих их жалобный звон, я услышала громкий лай запертого в машине Рэма и раздраженный голос моего преследователя:
– Стой, Блэр! – Но я уже спрыгивала с обочины в зеленый лес похожих друг на друга стеблей, полная глупой решимости бежать дальше. – Заблудишься же, дурочка!
Об этом не думала. Я вообще ни о чем не думала, просто неслась вперед, распихивая руками проклятую кукурузу, чьи листья хлестали меня, словно плети, мешая бежать. А за спиной слышались чужие шаги. Они приближались, отдаваясь эхом в ушах и добавляя масла в огонь охватившей меня паники. Когда Индэвор коснулся моего запястья, я резко дернулась в сторону, не удержалась на ногах и начала падать. Он попытался остановить меня, подхватив под спину, но сам споткнулся о торчащий из земли корень, и мы оба полетели вниз. Причем он на меня…
Всем своим нехилым весом…
Пресветлые небеса!
Близость неминуемой боли странным образом отрезвила сознание, прогнав надуманные страхи. Вот только боли почему-то не было. Приземление получилось ненормально мягким, совсем не похожим на тот раз, когда я вылетела с дороги. Сейчас же все было иначе: тяжесть мужского тела на моих ногах, теплое дыхание на лице и какие-то жутко неудобные палки под лопатками.
– Блэр? – тихий голос Дэва дрогнул, выдавая волнение.
Я осторожно приоткрыла глаза, которые, падая, инстинктивно зажмурила, прячась за тонкими веками от пугающей реальности. Мужчина действительно упал на меня, но успел подставить свободную руку, которая, коснувшись земли, приняла на себя большую часть его веса. Вторая ладонь Индэвора оказалась зажата подо мной и, судя по тому, какие неудобства испытывала моя спина из-за смятой кукурузы, Индэвору было еще неудобней лежать вот так, припадая на одно плечо, но все равно стараясь не наваливаться на меня.
И этого мужчину я приняла за маньяка? Вот же… дура!
– Ты как? Не сильно ушиблась, чудо? – спросил он, вглядываясь в мое лицо.
Хотела сказать, что нет, совсем не ушиблась, по крайней мере, сейчас, но вместо этого смогла только сглотнуть и, тихо хныкнув, отвернуться. Не потому что плохо или обидно, а потому что он так недопустимо близко и одновременно далеко. Не знаю, что перемкнуло в моем мозгу, но, увидев его губы в нескольких дюймах от своих, я безумно захотела поцелуя. И при этом предельно ясно осознавала, что если Дэв воспользуется моей слабостью и выполнит тайное желание, я решу, что он такое же животное, как и Эрик. Разрываемая противоречиями, снова ощутила себя дурой.
– Ну же, Блэр, не плачь, – прошептал мужчина, неверно истолковав мою реакцию. – Погоди минутку, сейчас все будет хорошо, – слова соседа звучали успокаивающе, а мне безумно хотелось закричать, врезать ему и потребовать этого чертового поцелуя, чтобы потом возненавидеть Индэвора, себя и… опять сбежать, на сей раз от шанса на старт новой жизни, который связывала с продажей Блэк-Лэйк.
Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, потому что блондин замолчал. Осторожно вытянув из-под меня руку, он быстро встал, затем наклонился и поднял на руки меня. Я не сопротивлялась, мне было плохо. От понимания, что зря обидела своим недоверием хорошего человека, а еще от осознания собственных чувств к нему. К сожалению (или к счастью) безответных. Продолжая прижимать меня к своей груди, мужчина вернулся к машине и, открыв дверцу со стороны пассажира, почему-то не посадил туда меня, а сел вместе со мной сам.
Рэм издал радостный полулай-полувизг и лизнул мне плечо, до которого умудрился дотянулся, просунув морду между креслами. Он бы на радостях и еще что-нибудь облизал, но команда "место", брошенная хозяином, подействовала как стоп-кран для набирающего обороты поезда. Больше дог не пытался меня трогать, он лишь время от времени издавал странные звуки, выдающие его нетерпение, и довольно громко перебирал лапами. Мы же продолжали сидеть в незаведенной машине… молча.
Мистер Раш больше не успокаивал меня, не извинялся и даже не ругал. Он просто поглаживал одной рукой мои растрепанные волосы, а второй обнимал за талию. Не крепко, но надежно. И от этой простой близости, от ощущения защищенности и понимания, что мои мучения на сегодня закончились, я расплакалась, как ребенок. Не заревела навзрыд, нет… Просто слезы сами навернулись на глаза, и закапали на мужскую футболку, к которой прижималась моя щека.
Когда соленый поток иссяк и я, пару раз судорожно всхлипнув, наконец, затихла, Индэвор сказал:
– У нас на десерт сегодня пирог с яблоками – фирменное блюдо Розалинды. Хочешь?
Улыбнулась, не поднимая головы от его плеча, и тихо проговорила:
– Хочу. Но твои блинчики мне бы понравились больше, – за что получила-таки свой вожделенный поцелуй, правда, не в губы, как мне грезилось, а в макушку.
За ужином…
Я уже больше получаса старательно гоняла по тарелке несчастный гриб, изредка ковыряя горстку мясного салата, к которому почти не притронулась за все время нашей поздней трапезы. И это несмотря на то, что я весь день почти ничего не ела, жутко перенервничала на дороге и надеялась нормально поужинать вечером. Вот только аппетит пропал, как небывало. Кусок не лез в горло, а сосед по накрытому Розалиндой столу, упорно пытался подложить мне еще еды.
Сама миссис Палмер уехала домой задолго до моего возвращения со злосчастной прогулки, не забыв при этом сервировать стол к ужину хозяев. Как обмолвился Индэвор, домоправительница была из семьи эмигрантов, и готовила она на свой лад, однако никто никогда не возражал против особенностей ее кухни. Как не возражали и против других привычек этой деятельной особы, пять дней в неделю проводившей в доме мистера Раша. Мне же было как-то не по себе перед помпезностью сервировки. Накрытый белоснежной скатертью и заставленный пугающим количеством столовых принадлежностей, некогда простой и уютный уголок серебристой кухни теперь откровенно нервировал.
Не то чтобы я не была знакома с правилами этикета – в свое время Айнэ крутила любовь с каким-то жутко родовитым графом, и поэтому каждое утро у нас начиналось с урока хороших манер и изучения правил поведения за обедом в высшем обществе. Но так как я в это самое общество никогда не стремилась, а мама довольно быстро наигралась в сказку про Золушку, вскоре ежеутренняя повинность выбирать из ряда разнокалиберных ложек нужную для правильного поедания полусырого яйца, сменилась приготовлением привычных сэндвичей и кофе. И все же свой след в моей памяти этот этап нашей жизни оставил. Вот только вспоминать правила застольного этикета после крайне мерзкого дня мне совсем не хотелось. А пришлось.
Всю оставшуюся дорогу до дома мистера Раша мы говорили. Вернее это я рассказывала о своих приключениях, а Индэвор слушал и изредка задавал уточняющие вопросы. Особенно его зацепила черная птица с белым крылом, которая помогла мне слететь с дороги, но объяснить свой интерес чем-то большим, кроме банального любопытства, мужчина не смог. Или просто не захотел. Да я, в общем-то, и не настаивала. Уставшая, побитая, растрепанная и благоухающая попавшим на одежду брэнди, я наслаждалась теплом просторного салона внедорожника и удобством большого кресла с обтянутыми кожей подлокотниками, в котором готова была ехать хоть на край света.
Рэм мои эмоции не разделял, так как его сильно потеснили, сдвигая кресла, чтобы увеличить сзади место для МЧЗЧ. Бросать творение Вика на дороге Дэв не стал, хоть и косился на него крайне неодобрительно. Уже во дворе я осмелилась задать соседу мучивший меня все время поездки вопрос об условиях нашей сделки. Проще говоря, попросила его одолжить мне денег в счет будущей выплаты за недвижимость. А в случае разрыва предварительного соглашения, пообещала вернуть все до последней монеты, как только определюсь с работой и местом жительства.
Мои слова напомнили ему о назначенной на вечер встрече с нотариусом, которую он тут же попытался отменить, набрав его номер, но я остановила. Каюсь, после того, как лишилась всех покупок, сделанных в режиме строжайшей экономии, и разбила транспортное средство своего механика, деньги мне были нужны и очень. Поэтому оттягивать момент их получения от явно пожалевшего меня мистера Раша не хотелось. Вдруг передумает, когда я окончательно приду в себя, искупаюсь и переоденусь? Что мне тогда делать останется, сидя в доме без света, еды и интернета? Опять обивать его пороги, а это не всегда удобно.
Состроить жалобную мордашку при моем изрядно потрепанном виде труда не составило. Сосед сначала хотел возразить, но замолчал на полуслове, встретившись взглядом с моими грустно-просящими глазами. Решив не спорить, он отправил меня мыться и переодеваться к ужину, где и должен был присутствовать его друг Алекс. Он являлся владельцем нотариальной конторы, услугами которой обычно пользовался Индэвор. У меня же знакомых в здешних краях и вовсе не было, так что возражать против этой кандидатуры я не стала. А жаль.
– Несравненная мисс О'Ши, – рокотал над ухом Алекс, то и дело касаясь меня то рукой, то плечом. – И почему Лиам скрывал от нас такое сокровище? – склонившись ко мне так, что пришлось немного отодвинуться, мурлыкнул златовласый красавчик с такой холеной рожей, что, глядя на нее, хотелось удавиться под гнетом собственного несовершенства. Впрочем, вру! Удавиться хотелось вовсе не поэтому.
– Чтобы не украли, – буркнула себе под нос, продолжая сосредоточено ловить вилкой скользкий шампиньон. Цели съесть его я не преследовала, поэтому заниматься отловом гриба могла до конца трапезы.
– А что? Это мысль! – развеселился "принц", уже раз десять за вечер назвавший меня своей принцессой. – Хотите я вас украду, мисс Блэр?
– Не надо, – ответила с улыбкой. С приклеенной вежливой улыбкой, от которой сводило мышцы, но я все равно старалась держать лицо, соответствуя образу прекрасной дамы. Зачем? А черт его знает. Может, изысканная сервировка так действовала. Или надетое к ужину платье, оказавшееся единственным чистым нарядом в моем скудном гардеробе. А возможно, я снова стала жертвой заученной схемы, которая требовала не перечить мужчине. Или просто не хотела расстраивать и без того мрачного Индэвора, обидев неосторожным словом его приятеля.
Сначала Алекс мне по настоящему понравился, и я с удовольствием приняла выбранный им стиль общения: отшучивалась, смеялась и просто поддерживала разговор, довольная тем, что мой финансовый вопрос вот-вот разрешится. Потом, после заключения предварительной сделки с мистером Рашем и подписи заверенного нотариусом соглашения, гость предложил отметить это дело и в подтверждение своих слов достал из портфеля две бутылки коньяка. Тогда мне еще было невдомек, почему Дэв хмурится и напоминает другу, что его ждет ночная поездка домой. На волне хорошего настроения я согласилась на рюмку янтарного напитка. А масштаб своего промаха оценила после первого же тоста.
Чем больше Алекс пьянел, тем откровенней становились комплименты, которыми осыпал меня мистер "златовласка". Поначалу это было даже приятно, потом стало утомлять, и сейчас я едва ли не скрипела зубами, но при этом продолжала вежливо улыбаться и кивать на его реплики, изображая заинтересованность и не выпуская из пальцев вилку, чтобы он не пытался целовать мне руку. Индевор же угрюмо пялился в свою тарелку, ковыряясь в салате примерно с той же увлеченностью, что и я в своем. Это огорчало даже больше, чем подкатывания нетрезвого Алекса.
В то, что он "поражен моей неземной красотой", я не верила ни на йоту, прекрасно понимая, что будь за столом еще хотя бы одна женщина, этот стремительно пьянеющий ловелас окучивал бы нас обеих, не замечая особой разницы. Но, увы, ужинали мы втроем. Диран ушел к себе наверх, взяв в компанию Рэма. А Максу Дэв велел больше сегодня не приезжать, когда тот звонил узнать, не вернулась ли я домой. Искали меня братья сообща. Младший в Клейморне, а старший с догом ездил по окрестностям Блэк-Лэйк. И я невольно подумала, что промчавшийся мимо электромобиль, который слышала, лежа в кукурузе, наверняка, был пикап Максимилиана со склонным к неаккуратной езде владельцем за рулем.
– У вас такая нежная шейка, мисс, – прошептал Алекс, открывая вторую бутылку, я же ловко увернулась от его губ, нацелившихся на ту самую часть тела, которую он только что восхвалял. И тут же заучено улыбнулась, заметив недовольство мужчины.
Звук упавшей на стол вилки переключил внимание сильно окосевшего нотариуса на хозяина столового прибора. Индэвор был хмур и молчалив. За все время ужина он, дай бог, обронил всего пару фраз. И сейчас вот расщедрился еще на одну.
– Алекс, тебе хватит, – сказал, пытаясь забрать у "златовласки" коньяк. Но тот совершенно не желал с ним расставаться. – Ладно! Пусть так, – шумно выдохнув, сдался Раш. – Забирай свое пойло и иди проспись в свободной гостевой. За руль я тебя в таком состоянии не пущ-щ-шу, – последнее слово превратилось в невнятное шипение, но смысл был понятен и без него.
– Ты настоящий дру-у-уг, Дэв, – сложив губы трубочкой, словно хотел поцеловать его, протянул гость. – Спасибо за ужин, все просто высший пилота-пилати… класс!
– Благодари Розалинду, – вполне отчетливо скрипнув зубами, ответил хозяин дома.
– Благодарю! – радостно воскликнул Алекс, и, посмотрев на меня осоловевшими глазами, произнес:
– А пошли-ка спать, Розалинда.
Я так опешила, что не сразу нашлась, как повежливей объяснить ему, что он допился до зеленых чертиков… вернее, до рыжих Розалинд, и отказаться от столь щедрого предложения. А этот "коньячный принц", пользуясь моментом, приобнял меня так, что особо не вырвешься, и принялся жарко шептать на ушко всякие пошлости, которые планировал воплотить в жизнь с моим непосредственным участием. И его, похоже, совсем не волновало, как будут звать ту, с кем он проведет ночь.
От Алекса пахло алкоголем, дорогим парфюмом и сигаретами. И эта смесь была такой болезненно-знакомой, что я снова застыла, как кролик перед удавом. И даже не попыталась оттолкнуть мужчину, когда он потянул меня за собой к выходу из кухни… мимо стола с практически нетронутыми блюдами и мимо Индэвора, угрюмо созерцающего дно своей полупустой тарелки.
Стало так обидно, что я даже вырвалась. Вернее попыталась вырваться, однако Алекс лишь сильнее сжал мое запястье, неся какую-то чушь про позу номер двадцать семь. Тогда решила прибегнуть к хитрости, шепнув ему, что мне надо в ванную, но после я обязательно к нему присоединюсь. Изображать покорную овечку меня учили несколько долгих месяцев, поэтому в искренность сказанного пьяный нотариус поверил почти сразу. Вот только ни в какую ванную я идти не собиралась.
Зашла для отвода глаз в ту, что располагалась на первом этаже, постояла немного, слушая, как затихают неровные шаги мужчины, а потом, сняв новые туфли, которые изрядно натерли мне ноги, на цыпочках прокралась к входной двери. Полюбовалась на нее секунд десять, после чего резко развернулась и, чуть пошатываясь, отправилась обратно на кухню.
Рюмка коньяка, выпитая практически натощак, ударила и мне в голову. Не так, конечно, как Алексу, но тоже хорошо, раз я не сбежала, пока никто не засек, в Блэк-Лэйк и не заперлась там от похотливых нотариусов и прочей блондинистой "нечисти", а пошла высказывать Индэвору все, что накипело. Он по-прежнему сидел за столом, только спина его, неестественно ровная ранее, сейчас казалась сгорбленной.
– Что-то забыла? – проговорил, не оборачиваясь.
– Да! – стараясь злостью забить всколыхнувшуюся обиду, сказала я и, подойдя к нему сзади, положила на плечо руку, которая помимо воли соскользнула ниже и замерла на границе прохладной кожи мужчины и ворота его рубашки, в то время как сама я, чуть наклонившись к уху блондина, язвительно прошипела: – Забыла спросить… вы меня сюда спать пустили, чтобы было кого подкладывать под своих друзей, когда они остаются у вас ночевать, да? – и хотела уже гордо удалиться, хлопнув на прощание дверью, но он перехватил мою ладонь и, резко развернувшись на табурете, дернул меня на себя так, что я вновь оказалась у него на коленях, как тогда в машине.
И мне снова захотелось расплакаться, но показывать этому человеку свою слабость я больше не желала. Закусив до боли губу, гордо вздернула подбородок и открыто посмотрела в его светло-серые, чуть прищуренные глаза.
– И? – спросил мужчина, удерживая меня в положении сидя. – Как это прикажете понимать, ветреная мисс? – я скривилась, услышав такое обращение, и попыталась встать, но Индэвор не позволил. – Черт возьми, Блэр! – рявкнул он, прожигая меня взглядом. – Ты весь вечер флиртовала с этим… с Алексом, а под конец обвинила меня в сутенерстве. Это нормально?
– Я флиртовала?! – сказала и зависла, пытаясь осмыслить услышанное.
– Ну не я же, – поудобней усаживая впавшую в ступор меня на своих коленях, сказал Дэв.
– С чего ты это взял? – уточнила, когда дар речи вернулся.
– Видел, – просто ответил он.
– Глядя в свою тарелку? – вспылила я и со злой иронией добавила: – Ну, так должна тебя огорчить, она не гадальное блюдце, и истину не отражает. Я ни с кем не флиртовала, понятно? – обернулась в кольце его рук, чтобы посмотреть в лицо мужчине и, столкнувшись с чуть насмешливым взглядом, разозлилась окончательно: – Я не ветреная. НЕ ВЕТРЕННАЯ! Запомни это и… – запнулась, заметив, что он улыбается. – Да какого демона ты веселишься?! Меня практически насильно уводит в спальню твой пьяный дружок, а ты… – и замолчала, обижено поджав губы.
Мда… пить все-таки не стоило. Ни мне, ни, тем более, Алексу, который до коньяка был вполне адекватным человеком.
– Что я? – спросил Индэвор, когда пауза затянулась. Он, кстати, единственный из нас не притрагивался к алкоголю.
– Тебе было все равно, – проговорила, отворачиваясь, чтобы не показать предательских слез, навернувшихся на глаза.
Прижав меня спиной к себе, мужчина положил одну руку на мой живот, а второй принялся вынимать шпильки из рыжих волос.
– Ты что де… – забеспокоилась я, начав вертеться, но он перебил, сказав:
– Мне не все равно, Блэр.
И я замерла, перестав дергаться.
Не все равно, значит. Хм…
– Тогда почему ты не сказал ни слова Алексу? – сдув с лица упавшую прядь, потребовала от него объяснений. – В ситуации с Юджином, ты вступился за меня, а сейчас… просто промолчал.
– Рамп урод. Я видел, что тебе он неприятен. А Алекс… он, конечно, не умеет пить, но это не делает его плохим человеком. И тебе он явно понравился, судя по вашему общению. Если б не хотела, послала бы его вежливо или не очень, а ты сама с ним пошла…
– Как корова на закланье, – проворчала, чувствуя, что начинает кружится голова.
От прикосновений его пальцев к корням волос или от окончательно усвоившегося алкоголя? Надо было бы вспомнить об утихшей злости, проявить, наконец, характер и потребовать меня отпустить, но я продолжала сидеть, наслаждаясь теплом его сильных рук, расписанных мелкими царапинами, которые, как мне показалось еще днем, заметно примеркли. И я даже знала, почему. Мазь, одолженная соседом, была во истину чудотворной. Мои собственные синяки и ссадины заживали практически на глазах. Хуже дела обстояли со старым рубцом, но и он стал бледнее, потому легко прятался под слоем водостойкого тонального крема.
– Коровы не улыбаются палачу, – немного натянуто проговорил Индэвор и с легкой досадой добавил: – А ты поощряла его своими улыбками, Блэр. Зачем?
– Да разве же это улыбки? – я тряхнула головой, освобожденной от заколок, нашедших приют на краю стола, и с нетрезвой искренностью призналась: – Просто не хотела никого обижать и…
– И? – его тихий голос, раздавшийся возле самого уха, вызвал легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу от моей опаленной дыханием мочки до кончиков пальцев. Это опьянило еще сильнее и, не успев остановить сорвавшееся с языка признание, я сказала:
– Последний раз, когда попыталась послать подальше пьяного мужчину, получила на память вот это, – перекинула распущенные волосы на другое плечо, стерла рукой полоску тональника с кожи, после чего чуть склонила набок голову, открывая взгляду соседа тонкую линию розового шрама, который должна была, как побелеет, удалить в клинике по настоянию Эрика. Но… не успела.
Дэв ничего не ответил, и это начало меня нервировать. Снова заерзала у него на коленях, желая не столько встать, сколько повернуться, но мужчина крепко прижал меня к себе, фиксируя положение наших тел, а, как только я успокоилась, ослабил хватку и, чуть наклонившись, коснулся губами мерзкой отметины на моей бледной коже. Врачи, которые месяц назад останавливали кровотечение, сказали, что повезло, так как не задета артерия. Рик же после их отъезда предупредил, что в следующий раз повезти может и меньше.
Я застыла, боясь пошевелиться. Жадно вслушивалась в собственные ощущения и, мысленно требуя сказать Индэвору "нет", продолжала наслаждаться его легкими поцелуями, покрывающими изгиб моей шеи. Наверное, я пожалею… да точно пожалею и скоро! Но заставить себя уклониться от ласки вот прямо сейчас – сил у меня не было.
– Расскажи, Блэр, – попросил мужчина, чуть сдвигая тонкую лямку вечернего платья, мешавшую ему целовать мое плечо.
И я снова не остановила его, не возмутилась тому, что он делает, и даже не попыталась привычно увильнуть от объяснений, бросив безликое "не будем о личном". Вместо этого сильнее откинула голову, открываясь для его ласк, и, опустив ресницы, начала говорить про "жениха".
– Мы познакомились с Эриком чуть больше года назад на вечеринке у одной моей знакомой. Хотя это скорее был званный ужин в лучших традициях светского веч… ум-м-м… чера, – рука сама зарылась в его волосы, пальцы впились в корни, сжимая и мягко оттягивая голову мужчины в сторону. – Дэв, я так не могу! – сказала, нервно облизав губы. Сидеть спиной к мужчине было даже удобно, потому что не требовалось смотреть ему в глаза, а, значит, можно было не краснеть от смущения за собственную смелость. – Ты определись сначала, чего тебе больше хочется: свести меня с ума или познакомиться с моими "тараканами"? – и опять ответа не последовало, только руки, обнимавшие меня, стиснули сильнее, а ноги, на которых я удобно расположилась, напряглись. Хм… а может, и плохо, что не видно лица. – Индэвор? – позвала осторожно, все еще не выпуская из пальцев прядь его волос. Хотела обернуться, но мне опять не дали.
Мужчина тяжело вздохнул, потом поцеловал меня в висок и повторил:
– Рассказывай, чудо.
– Значит, сведение с ума отменяется? – к собственному стыду, я испытала разочарование.
– Откладывается до знакомства с твоими "тараканами" – его тихий смешок заставил улыбнуться, а губы, вновь прижавшиеся к виску, снова закрыть глаза.
– Я тоже напилась… – призналась на всякий случай. – Если б не коньяк…
– Предлагаешь чаще тебя спаивать? – мне не требовалось видеть его, чтобы знать – он улыбается. Тонкие губы, чуть обветренные, упругие и в то же время нежные… Я не смогла отказать себе в удовольствии найти их на ощупь и провести подушечкой пальца по тонкой коже. – Блэр? – шепнул мужчина, целуя мою ладонь, и мягко напомнил: – "тараканы".
Вздохнула, собираясь с мыслями, и, опустив руку, принялась теребить пальцами собственные волосы. Слышала мнение, что такая форма рта – признак злого нрава… чушь! У Рика губы были полные, и по началу я считала их чувственными и красивыми, пока не привыкла видеть, как они кривятся в неприятной ухмылке, превращающей идеальное лицо мужчины в нечто хищное и отталкивающее.
– Моя история проста, как мир, – продолжила свой рассказ я. – Встретила прекрасного принца, который оказался последней сволочью. Ну, или я оказалась недостаточно хорошей принцессой для него, – и замолчала, раздумывая над тем, а не хватит ли об этом?
– Подробности, Блэр. Я жду, – Индэвор больше не удерживал меня на своих коленях, вместо этого он осторожно поглаживал мои плечи, очерчивая кончиками пальцев ключицы и контур висящей на шее кулона. Его движения успокаивали и расслабляли, снимая заряд пришедшей с воспоминаниями нервозности.
– Да какие тут могут быть подробности? – доверчиво откинувшись ему на грудь, вздохнула я. – Сначала все было, как в сказке. Цветы, подарки, походы в рестораны и прочие атрибуты конфетно-букетного периода. Потом мы стали парой и, незаметно для себя, я начала превращаться в живую куклу, которую Рик пытался из меня вылепить. Он никогда не жалел денег на создание идеала, в который медленно, но верно превращал меня… Дэв, я идеальна? – неожиданно для самой себя, спросила мужчину. И, запрокинув назад голову, посмотрела на него.
Наверное, это было не очень-то умно с моей стороны, потому что вместо ответа мужчина медленно наклонился и…
Я отстранилась, едва его губы коснулись моих. Струсила! Испугалась, как неопытная школьница на первом свидании. Чего? Сама не знаю. А так как из-за собственной реакции осталась без "сладкого" еще и настроение испортилось.
– Что не так? – сухо поинтересовался Индэвор.
– Ничего, – буркнула, глядя в сторону. – Просто… ты мог бы спросить хотя бы, прежде чем… – замолчала, понимая, что несу ерунду.
– Это и был вопрос, Блэр. Просто без слов, – ответил он, отпуская мои плечи. Я ждала, что он сгонит меня с колен, и даже подумывала встать сама, чтобы не было потом неловко и обидно, но вместо этого сосед принялся рисовать невидимые узоры на моих руках, постепенно спускаясь от поникших плеч к кистям. – Что случилось потом, чудо? Этот Рик тебя обидел? Шрам на шее… – голос мужчины изменился, и мне показалось, что ему трудно говорить на такую тему спокойно, – его работа?
– Его, – не стала скрывать я, с замирающим сердцем наблюдая за тем, как контрастируют его смуглые руки с моей бледной кожей. У соседа были большие ладони с узловатыми, длинными пальцами, покрытыми паутиной едва заметных царапин. Будто он постоянно обо что-то резался, или его кто-то кусал, или… не знаю даже. Захотелось спросить об этих странных шрамах снова, и больше не соглашаться на ответ про перекормленных крольчатиной куниц, но Дэв задал вопрос первым:
– И часто он тебя бил? – спросил ровным… слишком ровным тоном, чтобы я поверила в его спокойствие. И все равно не стала лгать или приукрашивать правду. Мне самой хотелось выговориться, а этот мужчина, даже получив отказ, по-прежнему был готов слушать. Рик бы залепил мне пощечину, если б я уклонилась от поцелуя, а потом заставил бы вымаливать прощение, ползая перед ним на коленях в эротическом белье. Впрочем… к этому мы пришли не сразу.
– Нет, не часто, – сказала я, продолжая следить за движением его пальцев, поглаживающих костяшки моих. – Сначала он просто слишком сильно обо мне заботился, не давая проходу и объясняя это беспокойством о моей неприспособленной к жизни персоне. Потом начал выбирать, с кем мне водить дружбу, а с кем нет, что носить, в какой цвет красить волосы, потому что рыжий считал вульгарным. И очень радовался отсутствию веснушек, которые тоже пришлось бы выводить, не обдели меня ими природа. Сам купил мне несколько сеансов эпиляции, гарантирующей долгосрочный эффект, и сам же смазывал потом раны после долгих часов пыток на столе косметолога. Он даже говорил, какой лак я должна наносить на ногти в тот или иной день. И все это исключительно для моего блага! Потому что у меня плохой вкус, но хорошая подоснова, из которой Эрик, как больной на всю голову художник, долгие месяцы ваял свой проклятый щедевр-р-р, – на последнем слове не смогла сдержать рычания. Злость и досада накатили одновременно, и если б не ласковые поглаживания мужских рук, я бы, наверное, вскочила и принялась ходить взад-вперед по кухне, мечтая что-нибудь расколотить.
