Текст книги "Оборотни.life (СИ)"
Автор книги: Ева Горская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 2
С нашего знакомства с Михаилом, случившегося на Рождество, прошло уже несколько дней. Противный мужчина приклеился ко мне, как банный лист. То есть противным он не был, мне понравился изначально, но меня-то меньше двух недель назад бросил горячо любимый супруг. Оставил мне только разбитое сердце, разочарование и дырку от бублика. Меня интересовало, как прокормить себя и сына. Мне срочно нужны были деньги и хоть какая-то работа, а не сомнительные отношения с незнакомым, пусть и симпатичным мужиком.
Так я думала ровно до того момента, пока Михаил не признался, что оборотень. Правда, об этом я узнала несколько раньше от жениха матери, Семена Васильевича. А вот когда мужчина назвал меня истинной, тогда я в первый раз взглянула на него по-другому. Именно в тот момент стала смотреть на возможные отношения с перспективой, а не с брезгливостью.
Не думала, что Ставридов отличается чем-то от обычных мужчин. Решила, что я для него очередное развлечение. Прав оказался Аркадий... стоило только Ставридову приехать в Верхние Бодуны, как вокруг него начались хороводы. В буквальном смысле. Местные и не очень дамочки окружили его, демонстрируя не только себя, но и собственные таланты. К нам до сих пор приходят некоторые..., например, за солью. А вот первое время, когда мы только начали жить вместе, таких охотниц за чужими мужчинами было, как грязи. Хоть метлой выметай... Правда, я с несколькими так и поступила... Огрела, но не метлой, а новомодной шваброй. Вот и решила по глупости, что я на их фоне выгодно отличаюсь – не бегаю за ним и не вешаюсь на шею. Захотел мужик поиграть в охотника, насладиться добычей...
Тот день я не забуду никогда... или лучше сказать ночь? Мише оборачиваться не пришлось, я призналась ему, что все знаю. Надо заметить, действовал этот оборотень не столь шокирующе, как мой будущий отчим. Более цивилизованно. Он сначала рассказал, а только затем предложил продемонстрировать. Стоило оборотню произнести:
– Ты – моя истинная. Понимаешь, что это значит? – я понимала и лишь успела кивнуть, а мужчина накинулся на меня с поцелуями. Меня давно никто так не целовал. Меня, вообще, никто так не целовал. Даже супруг... даже в начале наших с ним отношений. Я чувствовала себя, словно, самое изысканное лакомство. Очень нужной. Очень желанной. Сама обнимала и с удовольствием отвечала. Мысли оттолкнуть наглого оборотня даже не появилось... ровно до того момента, как не почувствовала, что он постепенно меня сдвигает. Он целовал и куда-то теснил. Действовал нарочито медленно, видимо, чтобы не спугнуть. Теснил до тех пор, пока я не оказалась около кухонного стола. Подхватил под ягодицы и усадил на столешницу, пытаясь втиснуться между ног. И если до этого он лишь целомудренно обнимал и чуть поглаживал плечи, то теперь его руки уверенно заскользили по телу. Я почувствовала, как он пытается расстегнуть ремень на джинсах.
Пришла в себя и попыталась избавиться от настойчивой попытки мужчины заняться со мной сексом. Не готова я была сразу переходить эту черту, пусть даже и была не слишком против.
– Нет! – произнесла и попыталась отдышаться. Было похоже на то, что я уверенно пробежала стометровку и при этом находилась в дико ужасной физической форме. Последнее было правдой. За время моего брака с Сергеем, я очень себя запустила. Пускай у меня из-за отсутствия денег не было возможности ходить в спортивный зал, раньше мне это не мешало поддерживать себя в приличной физической форме. В конце концов, я могла утром заниматься зарядкой, а не обслужить моих мужчин.
Оборотень, кажется, даже не заметил. Ну и что, что я прервала поцелуй? Это не помешало ему ласкать губами шею.
С трудом мне удалось просунуть руки между нашими телами и попытаться оттолкнуть нахала. Не вышло.
– Нет! – уже более уверенно произнесла, когда почувствовала, что он справился с кожаным ремнем на брюках и быстро стал расстегивать пуговичку, а затем молнию.
Я не слишком долго раздумывала. Чуть отклонилась назад, удобнее подставляя под поцелуи шею и грудь. Сама в этот момент нащупывала ковш с остатками овсяной каши. Как раз собиралась доесть за убежавшим гулять сыном, когда явился этот.
Уверенно перехватила кухонное орудие правой рукой и со всей доступной мне силой заехала по голове непонятливому ухажеру. Я не боялась, что он пострадает. Семен Васильевич успел просвятить о том, насколько оборотни – крепкие ребята.
– Зачем? – протянул очень обиженно и отпрянул от меня Михаил, при этом потирая место удара.
– Я сказала: «Нет!» Не виновата, что ты не понимаешь русского языка.
– Просто я подумал, – протянул мужчина и отошел от меня, видимо, опасаясь возможности получить еще. Я до сих пор воинственно сжимала ковш в руке и довольно щурилась. Так и надо с этими мужиками! Держать в строгости и ни в чем не уступать! Решила, что в новых отношениях больше размазней не буду. Хватит, научена горьким опытом и драгоценным мужем. Никакой, даже малейшей возможности сесть себе на шею больше не дам. Никому. Ни этому новоявленному ухажеру, ни собственному сыну.
Мужчина отошел, тем самым давая возможность спрыгнуть со стола.
– И что ты подумал? – ласково протянула в ответ.
– Ничего, – оборотень замолчал, а я сделала шаг навстречу. Он от меня. Я навстречу.
– Договаривай, раз начал.
– Нина, успокойся. Я не хотел ничего дурного. Но ты так вкусно пахнешь, – Михаил запустил пятерню в волосы. – Я не удержался. Подумал, что ты – взрослая женщина и мы оба этого хотим...
– Хотим-хотим, – глупо было спорить и отнекиваться. Из рассказов Семена Васильевича уже знала, насколько чуткое обоняние у этих зверо-людей. Глупо было отпираться в своих же желаниях, прекрасно чувствовала сама как увлажнились мои трусики. – Но это не значит, что дам. Без самого жалкого комплимента или захудалого цветка, – на самом деле я лукавила. Он пытался делать какие-то комплименты. Правда, не слишком понятные обычной русской женщине, какой была я.
«Твой запах сводит меня с ума», – извините, конечно, но для меня комплимент сомнительный.
Как и:
«Ты прекрасно готовишь, милая». Это комплимент моим кулинарным талантам и стараниям, а никак не мне лично.
Мне же хотелось, как никогда почувствовать себя женщиной, хрупкой и нужной. Женщиной, которую можно любить и о которой хочется заботиться.
Соколов своим предательством смешал меня с грязью и мне хотелось, чтобы новый мужчина помог отмыться, а не втаптывал в грязь еще больше.
– Да, понял уже, – повинился мужчина. – Хочешь ухаживаний, организуем, – пообещал Ставридов. Попрощался и покинул родительский дом.
Тем же вечером мне, действительно, доставили букет цветов и большую корзинку со сладостями. Только вот рано я порадовалась понятливости мужчины.
Наступила ночь, а вместе с ней нагрянул гость...
Я крепко спала, когда почувствовала дикую тяжесть и неимоверный жар. Вечером мы протапливали немного дом, чтобы к утру он не успел остыть окончательно... но не сказать, чтобы температура в избе была слишком высокой. Скорее обычной. Двадцать с небольшим градусов. А сейчас мне было реально жарко, так, словно, на меня накинули груду пуховых одеял, а сверху еще парочкой тяжелых матрасов прикрыли.
Естественно, проснулась и не смогла толком пошевелиться. Создавалось ощущение, что меня, действительно, чем-то тяжелым придавили.
Я обычно спала на боку, по привычке обнимая подушку. А в деревне они огромные, пуховые. Восхитительное чувство обнимать такую... почти так же приятно, как мужчину. Только вот сейчас я себя чувствовала такой подушкой. Создавалось ощущение, что меня кто-то обнимает и навалился сзади всем своим весом. Но это было невозможно. Вряд ли кто-то чужой успел проникнуть в дом. Смешно даже было предположить подобное.
Как-то эти мысли прошли стороной. Я все еще продолжала находиться на границе между явью и сном. С трудом, но мне все же удалось завести руку за спину и нащупать нечто меховое. Шкура. Но я точна знала, что в родительском доме отродясь не было шкур. Слишком дорогие. А эта жесткая, теплая...
Попыталась пошевелиться и неожиданно вскрикнула, когда услышала тихий и краткий недовольный рык, а шкура пошевелилась...
– А-а! – заорала и каким-то чудом смогла выбраться из постели. На дворе до сих пор была ночь. Пусть зимой темнело рано, а светлело ближе к десяти утра... вряд ли сейчас было утро. Обычно по утрам ребенок забирался в нашу с мужем... а теперь в мою постель с криком:
– Мамочка, вставай!
Хотя чаще, конечно, я вставала первая. Сама поднимала сына и готовила завтрак для предателя-супруга.
На меня из темноты смотрели два ярко горящих желтых глаза. Смотрели, не мигая.
– А-а! – снова завопила и непроизвольно сделала шаг назад. Все инстинкты вопили об опасности, но я не могла ничего с собой поделать. Только, как зачарованная, смотрела в эти, горящие золотом глаза и периодически вскрикивала.
– Мамочка! – на пороге комнаты возник Николай. Ребенок не только прибежал на материнский крик, он в отличии от ненормальной меня, сразу включил свет. – Мамочка, что случилось? – взволнованно поинтересовался сын. Сегодня мы ночевали в доме одни. Мама с Семеном Васильевичем уехали в город подавать заявление в ЗАГС и не вернулись, вероятно, решив остаться там ночевать. А, может, и не там... Родительница просто позвонила и смущенно сообщила, что ночевать сегодня не придет.
Я продолжала стоять истуканом и никак не реагировала даже на появление сына.
– Ой, собачка! – непосредственно заявил ребенок и сделал шаг по направлению к постели.
Милая собачка радостно оскалилась. Кажется, она улыбалась. Вот только тут я не выдержала, дернулась к сыну и перехватила его. Сжала в объятиях и с ненавистью посмотрела на собачку. Собачку, которая оказалась громадным волком. Кажется, я даже догадывалась, чьим... или чьей. Черт разберет этих оборотней с их вторыми ипостасями.
«Ну, Ставридов! Ну, козел! Ты у меня получишь!», – твердо пообещала себе.
– Собачка, – повторила за сыном, отпуская его и поднимаясь с колен. Окинула милую собачку подозрительным взглядом, решив, что она относительно безопасна. В конце концов, ничего не произойдет, если сын ее немного потреплет. Собачка вытерпит, сыну радость... а Ставридову будет хорошим уроком.
Но мне этого было мало. Я до сих пор злилась. Мне очень хотелось, как следует проучить этого наглого и невозмутимого оборотня. Оборотня, который в данный момент с комфортом развалился на кровати и позволял ребенку себя тискать. Кажется, я даже услышала что-то похожее на урчание. Он что еще и удовольствие получал?
Пока я наблюдала за этим творимым постельным беспределом, так ничего достойного в качестве наказания придумать и не смогла.
Сын, вдоволь натискав огромную псину, сел на постели, покровительственно положив руку на голову животному:
– Мама, а она будет теперь жить с нами? – кажется, милая собачка икнула.
– Это он, Коля, – поправила ребенка и усмехнулась, такое обиженное выражение появилось на лице волка.
– Он, – радостно протянул ребенок. – Так он будет жить с нами?
– Возможно, – ушла от прямого ответа, – это будет зависеть от поведения милого песика, – милый песик довольно оскалился. А мне было удивительно, как Николай не боится здорового волка с огромными и острыми даже на вид клыками, который еще и скалился периодически. Вот уж детская непосредственность... Я, впрочем, тоже в присутствии частично одомашненного хищника чувствовала себя удивительно спокойно. Возможно, всему виной была наша парность... не знаю.
– А как его зовут?
– У него пока нет имени, – можно было бы сказать, что Мишка или еще какую кличку придумать, но делать этого не стала.
– Он так похож на Полкана, – вдруг произнес Николай. Ничего общего между Ставридовым в облике волка и нашей, умершей год назад собакой не было. Полкану, наверное, было лет двадцать с хвостиком. Я помню его чуть ли не с самого рождения. Обычный дворовый пес. Пес, охранявший деревенский дом. Пес, которому еще мой спившийся отец сделал будку. Мне тогда, наверное, было лет восемь. Но разочаровывать сына не хотела. Считает, что похож... значит, похож. – Но мне не нравится это имя. Давай назовем его Шарик? – я рассмеялась. Ставридов в обличие зверя меньше всего походил на Шарика. Какой-нибудь Хан или Дьявол, куда не шло... но Шарик...
– А, давай, – согласилась с сыном. Волк не сделал попыток что-либо предпринять, но посмотрел на меня такими несчастными глазами. Унизили бедного. Оскорбили. Но жалко мне его не стало. Я уже окончательно успокоилась. Но обида за то, что не прислушался к моим словам и напугал все равно осталась. Как и желание проучить негодника.
– Шарик, иди ко мне, – обратилась к Михаилу. Волк сделал вид, что не услышал меня или обращаются вовсе не к нему, так и оставшись спокойно возлежать на постели. – Смотри, какой непослушный песик, – обратилась к Николаю. – А что делают, когда кто-то не слушается? – стоило только сыну вспомнить про Полкана, как у меня появился план, как проучить зарвавшегося поклонника. Будет ему уроком на всю жизнь... уже чувствовала. Хотя уверенности в том, что поступаю верно не было абсолютно никакой. Правда, других идей тоже не было.
– Наказывают, – отозвался ребенок.
– Верно, – весело сообщила и пошла к шкафу.
Достала кожаный ремень, демонстративно сложила его в несколько раз и легонько ударила себя по руке, выразительно при этом посмотрев на Ставридова. Пусть оценит мою доброту...
Естественно, я бы никогда не подняла руку на мужчину... при условии, конечно, что он не лезет под эту самую руку. Но драться с собственным мужчиной, на мой взгляд, нонсенс... Вспомнила, как накануне огрела его ковшом... нет, стыдно мне не было, я бы скалкой или сковородкой снова приложила, если бы пришлось. Так что не жалела ни о чем. Но обижать животное, даже такое наглое и самоуверенное, извольте... Предвкушающе улыбнулась волку и достала джинсы, ловко вдевая ремень в шлицы.
Оделась довольно быстро. Наспех расчесала волосы и собрала их в высокий хвост.
– Мама, а куда ты собираешься? – полюбопытствовал малыш. Столь же заинтересованно поглядывал на меня волк. Волк, по-прежнему валяющийся на кровати и нежащийся под нехитрыми ласками ребенка. Промелькнула мысль, что если оставить их двоих наедине и уйти спать в другую комнату, может Ставридов самоудовлетворится? Ведь даже бедному ежу было понятно, с какой целью этот представитель семейства псовых приперся ко мне среди ночи. Мужчину бы выгнала, не задумываясь, и еще радостно огрела чем-нибудь тяжелым на прощание... а вот милую собачку могла бы пожалеть и приласкать, умилившись. Но не на того напал, дорогой, я уже приласкала одного кота мартовского... и где он сейчас? Просаживал наши совместные накопления, грея свой зад где-то на жарком солнышке. Мне хватило с лихвой. Зареклась с тех пор быть умнее и не поддаваться на различные провокации.
– Прогуляться. Ты побудешь с Шариком? – спросила у Николая. – Не хочу, чтобы наш новый песик натворил бед. Ведь ты уже большой и приглядишь за ним?
– Конечно, – сын радостно закивал. Еще бы... ведь ему доверили такое важное дело и не отругали за то, что поднялся посреди ночи и не спешит вернуться в постель... хотя по сути всему проблемой был мой крик. На самом деле я оставляла сына в компании волка неохотно. Но другого выхода просто не видела. Я от Ставридова ожидала всего, чего угодно. Боялась, что просто сбежит, не дождавшись заслуженного наказания. – А как же наказание? – неожиданно вспомнил ребенок.
– Я его еще не придумала, – соврала ребенку и наградила обоих довольной улыбкой. – Не хулиганьте, мальчики.
Думала о наказании я не слишком долго. Будка Полкана вполне была жизнепригодной... во всяком случае отлично годилась для нашего временного питомца. О том, что врать сыну, когда Шарик исчезнет, думать не хотелось. Ненавидела обманывать Николая, но другого выхода снова не видела. Ведь недавно соврала о причинах отсутствия отца. Не могла ведь сказать, что отец бросил нас ради новой семьи.
– Он просто не смог с нами поехать, но это вовсе не означает, что он перестал любить тебя, – сообщила ребенку. А сволочь Соколов даже не удосужился позвонить и поздравить сынишку с Новым Годом. Хорошо, что мальчика захлестнули новые впечатления и он пока не слишком акцентировал внимание на отсутствии отца. Правда, Сергей и раньше уделял ему довольно мало времени. Но по крайней мере, Николай мог видеть его вечерами дома... пусть и валяющимся на диване.
Чем деревня отличается от города? Много чем... но в данном случае это было полное отсутствие уличного освещения. Была еще глубокая ночь, скотину кормить рано... значит, все деревенские спали. Вот что делать с этой самой скотиной я тоже понимала очень плохо. Матери не было, подразумевалось, что я должна ее накормить и оприходовать? Я, конечно, в детстве и юности помогала... но с тех пор столько времени прошло. А в эти дни мать меня не слишком напрягала с помощью по хозяйству. Я ограничивалась приготовлением пищи, стиркой, уборкой и присмотром за сыном. Кстати, домашняя живность очень спокойно отреагировала на близкое присутствие лесного хищника в доме. Все эти мысли вертелись в голове, когда я пробиралась в сарай с фонарем. Кажется, именно там на днях видела цепь, оставшуюся в наследство от Полкана. Не сказать, что идеальное наказание... но снисхождения Ставридов точно не заслуживал.
Цепь я нашла довольно быстро, правда, ошейника нигде видно не было. Вообще, не была уверена, что ошейник сохранился. Сажать мужчину на цепь? Хм, а эта идея мне понравилась. Не то, чтобы я собиралась ее осуществлять... так, чисто символически. Мне было важно, чтобы оборотень осознал свою вину и проявил добрую волю.
Я быстро вернулась в дом. Даже была рада, что матери сегодня здесь не было. Уже на холодной веранде услышала веселый детский лепет:
– Хорошая собачка. Милая, – приговаривал сынок. – Как думаешь, мама позволит, чтобы ты спал со мной? – от этих слов мне захотелось икнуть. Знал бы сын, кому и что предлагает... Я сейчас думала не о том, что это, вообще-то, взрослый мужчина в звериной шкуре... а о том, что это матерый хищник. Сглотнула. Меня опять весьма удивило бесстрашие ребенка... а еще его наивность. Представила, как Ставридов развалится на раскладушке, которая досталась ребенку в качестве спального места, и захотелось громко рассмеяться. Не выдержит. Я, вообще, удивлялась, как старый диван под весом этой туши не прогнулся... или хотя бы не заскрипел. Хорошо умели делать мебель в Советском Союзе... качественно, ни чета современной.
– Мама не позволит, – открыла дверь в комнату. – Ну, что, Шарик, – вытащила из-за спины руку, с намотанной на нее довольно длинной и тяжелой цепью, – идем? Будем тебя наказывать.
Я специально не стала раздеваться с улицы. Подразумевалось, что сейчас мы на эту самую улицу вернемся. Было неприятно, весьма и весьма морозно. Я уже отвыкла от подобной низкой температуры. Но в этом году зима удалась на славу... и снег, и мороз. За Ставридова не волновалась. Ничего с ним за несколько часов, проведенных на свежем воздухе не случится. Чай не нежная дева, а матерый волк... в хорошей шубе... Ничего не отморозит, очень надеюсь. Если нам предстоит провести вместе всю оставшуюся жизнь, то я бы хотела еще детей... как минимум, двоих. Я еще раз посмотрела на волка. Волка, который выглядел несколько несчастным. Кажется, до него дошло, в чем будет заключаться суть наказания.
– Мама, ты что задумала? – Николай спрыгнул с постели и подбежал ко мне.
– Ничего, – присела и улыбнулась сыну. – Просто Шарик отправится в свой новый дом. Помнишь, где жил Полкан?
– Да, – кивнул ребенок.
– Там этой огромной псине самое место, – я одарила выразительным взглядом милую собачку, чей взгляд стал еще более жалостливым, а выражение морды несчастнее. – Ты ведь понимаешь, как важно следовать правилам и знать свое место? – получилось несколько грубо. Но я всегда учила сына послушанию и дисциплине. Николай у меня был довольно воспитанным ребенком. Никогда не грубил учителям, вел себя достаточно спокойно на уроках. С ним не было особых проблем. Во всяком случае за первые полгода его обучения в младшей школе я ни разу не была вызвала на разговор с учителем и не получала выговоров на школьных собраниях, как другие родители.
– Понимаю, – важно заявил сын.
– Понимаешь, где тебе сейчас следует находиться? – осторожно напомнила сыну на необходимость вернуться в постель. Придерживалась мнения, что режим дня для ребенка в таком возрасте очень важен. То, что из-за Ставридова он проснулся, было достаточно плохо. Итак, Николай сейчас не ходил в школу из-за моих проблем с супругом, что было недопустимо.
– Да. Но, мама, – попытался возразить ребенок.
– Никаких «Но». В постель, – приказала я, поднимаясь.
Николай понурил голову, но не спешил уходить. Я же перевела свое внимание на притихшего волка.
– Теперь ты, Шарик, – Господи, с каким наслаждением я произносила новую кличку Ставридова. Кажется, я не вкладывала столько энтузиазма в произношение имени предателя-мужа, когда мы занимались сексом, – иди сюда, мой дорогой.
Волк не спешил выполнять мою просьбу. Мне пришлось подойти самой. В конце концов, не видела причин зря тянуть время. Мне элементарно становилось жарко.
Подошла к волку и потрепала его по голове:
– Ты ведь будешь хорошим мальчиком, Шарик? – поинтересовалась у оборотня, осторожно перекидывая цепь через его шею. Очень боялась, что Ставридов не потерпит такого унижения и взбрыкнет. – Будешь, – констатировала, когда завязала цепь на узел. Внутренне ликовала. Позволил, значит, ощутил свою вину.
Потянула.
Волк выразительно и очень жалобно заскулил, преданно заглядывал в глаза и, изловчившись, лизнул в руку, когда я снова потрепала его по голове. Что-то я теперь совсем не испытывала прежней решимости наказать этого засранца.
– Мама, он не хочет, – заметил ребенок, который так и мялся в дверях.
Такая простая фраза сына стала для меня спусковым крючком, напрочь рассеивая возникшие было сомнения.
– Идем, Шарик, – уверенно потянула за импровизированный поводок. Волк явно нехотя, но все же соскочил с кровати и поплелся за мной. На выходе из комнаты подхватила за руку сына, разворачивая в нужном направлении. – Отправляйся в постель, Николай. Спокойной ночи, – произнесла как можно более спокойным голосом. Мальчик отлично знал, когда мама называла его «Николай», с ней лучше не спорить и делать, как просит. А то можно остаться без сладкого или без мультиков. Коля возражать не стал, что-то бурча под нос, недовольно отправился в небольшой закуток, нынче ставший детской комнатой. Это я настояла, чтобы мама убрала хлам из этого помещения. Помещения, служившего раньше кладовкой. Посчитала, что ребенку лучше иметь свои четыре метра, чем жить со мной в большой комнате.
Пока тащила волка до входной двери, молчала. Просто не знала, что сказать. Снова навалились сомнения и осознание того, что подобным поступком ущемляю мужское достоинство. Но убедила себя, что унижаю ни Михаила Ставридова, а всего лишь наказываю животное за его вероломство. Если верить тому же Ивану Васильевичу, в оборотне живут две разных сущности. Животная и человеческая. Иногда животная берет верх. Вот и решила отталкиваться от того, что это не Миша, а его звериная половина такая непонятливая и так обнаглела, когда без разрешения влезла в мою постель.
– Значит так, дорогой, – произнесла тихо, но знала, что оборотень с его чутким слухом, прекрасно услышит, – попробуешь сбежать до вечера и расстроить мне ребенка исчезновением Шарика, можешь забыть обо мне навсегда, – я уже успела спуститься со ступеней и отойти на несколько шагов от лестницы, ведущей на веранду. Потянула цепь и поняла, что волоку ее по земле.
– Дорогой – это хорошо, – произнес вкрадчивый мужской голос, – навсегда – это плохо, – я, буквально, почувствовала, как горячим дыханием опалило мне затылок. Учитывая, что на улице находиться долго не собиралась, шапку надеть не удосужилась. Не прошло даже секунды, а я уже валялась в ближайшем сугробе. Уронил, зараза! На спину... еще и сверху пристроился... Попыталась оттолкнуть оборотня, но вместо этого его ощупала. Голый, как есть... голый! Хотя, с другой стороны, если рассуждать логично, каким еще ему быть? Я как-то спросила Семена Васильевича, для чего он раздевался перед обращением? Ответ был прост: «Чтобы не испортить одежду». Это оказывается только в некоторых книгах и фильмах одежда может исчезать и появляться по желанию владельца. В жизни такого не бывает. Хотя две недели назад я считала, что оборотней не существует. И покрутила бы пальцем у виска, если бы мне кто-нибудь сказал об этом.
– Миша! – успела возмущенно произнести, прежде чем оборотень накрыл мои губы своими. Поцелуй был горячим и невероятно восхитительным. Вероятно, если бы не такое чудесное и, главное, холодное время года, я бы не устояла против столь настойчивых приставаний. – Нас ведь увидеть могут, – ударила мужчину по плечу, когда он наконец-то оторвался от меня, чтобы перевести сбившееся дыхание.
– Темно, – он снова попытался поцеловать. Но на этот раз мне удалось увернуться и мужские губы коснулись щеки.
– Перестань немедленно и помоги подняться! – я снова стукнула по плечу коварного оборотня. Но это, словно, о стену дома ударить. Больно, если прикладывать силу. Поэтому мои удары больше походили на нежную ласку.
Как ни странно, Ставридов избавил меня от своего веса, поднялся и протянул руку. Видела только его силуэт и горящие желтым глаза. Ночь была безлунная, а фонарик, когда падала, вероятно, погас.
– Спасибо, – буркнула в ответ, на ощупь уцепляясь за его руку и поднимаясь. Зря я не одела шапку. От валяния в снегу волосы намокли и меня начинало знобить.
– Тебе холодно?
– Да, – призналась и тут же оказалась в мужских объятиях. Мужчина очень энергично принялся растирать мне предплечья.
– Пусти! Ты делаешь мне больно! – произнесла, попытавшись избавиться от мужских объятий. Не собиралась вести длинных бесед морозной ночью, впрочем, кратких тоже не планировала.
– Нина!
– Что, Нина? – негодующе осведомилась. – Ты приперся без спроса, а теперь еще и нагло ведешь себя, – услышала ответ и возмутилась еще сильнее.
– Пойдем в дом. Поговорим там, – спокойно предложил мужчина.
– Нет! – прекрасно понимала, чем это закончится. Потому что кровь сильнее заструилась по венам, вызывая небывалый прилив желания. И это просто от одного его присутствия рядом... А я была не готова лечь под этого мужчину, тем более после того, как он варварски нарушил все приличия, припершись ко мне и забравшись в постель. Снова попыталась вырваться.
– Нина! – прошептал мужчина как-то слишком вкрадчиво и попытался прижать к себе лишь крепче. Мне же удалось наступить ему сапогом на обнаженную ступню. Оборотень лишь ойкнул и ослабил объятия. Я воспользовалась случаем и, чуть ли не на ощупь, ринулась к спасительной входной двери. Он не стал удерживать. Оказавшись в спасительном тепле, закрылась и сползла по входной двери спиной прямо на пол. Хотелось расплакаться. Вот, и наказала... Вопрос в том, кто кого наказал?
Думала, что этой ночью уснуть так и не смогу. Мысль о том, что совершила невероятную глупость, не отпускала. Впрочем, оказалась не права. Стоило мне раздеться и вернуться в постель, как не заметила и уснула.
Утро встретило меня радостными криками:
– Мама! Мама! – сын забрался на разобранный диван и стал активно меня будить. Очень не хотелось, но пришлось открывать глаза.
– Коля, – поймала ребенка, обняла и прижала к себе. Он радостно взвизгнул, уцепившись ручками за шею. Успела взглянуть на наручные часы и заметила, что уже было начало одиннадцатого. Не ожидала, что ночь растянется так надолго. Я привыкла вставать часов в семь. Обычно просыпалась сама, не пользуясь будильником. Привыкла. Но что-то сегодня пошло не так. Однозначно пошло не так. Пусть я провела в постели много времени, но ни выспавшейся, ни отдохнувшей себя не чувствовала. Наоборот, ощущала себя полностью разбитой. Не хотелось верить, что это произошло из-за ночного инцидента.
– Баба сказала, чтобы я тебя разбудил, – сообщил мальчик.
– Мама уже вернулась? – уточнила и пересадила ребенка с колен. Необходимо было подняться и привести себя в порядок.
– Да. Она спросила, откуда взялся Шарик, – обернулась и выразительно уставилась на ребенка. Мысли лихорадочно вертелись в голове. Я ни на секунду не поверила, что Ставридов воспринял мои угрозы всерьез и решил провести ночь на цепи.
– И что ты ей сказал?
– Собачка зашла в гости, – улыбнулся мальчик.
– Ты не очень расстроен, что Шарик с нами не остался? – уточнила у малыша. Знала, как ребенок мечтал о собаке. Но Сергей не слишком хотел заводить животное. Впрочем, я поддерживала его. Отлично понимая, что забота о домашнем питомце полностью ляжет на мои плечи. Кормить, гулять, воспитывать, заботиться... со всем этим можно было бы легко смириться, но вот выпрашивать лишний раз деньги на собачий корм у мужа не слишком хотелось. А я прекрасно знала во сколько может обойтись содержание домашнего любимца.
– Почему не с нами? – сыну явно надоело сидеть. Он залез на постель и стал прыгать на ней. – Можно? – уточнил, находясь уже в процессе. Лишь кивнула. Я обычно запрещала подобную шалость, но иногда разрешала ребенку подобное баловство.
Я перестала напрочь что-либо понимать.
– Мама, – прыжок, – почему, – прыжок, – не с нами? – на выдохе закончил сын фразу. Подпрыгнул в последний раз и упал на постель, изобразив звезду. Диван был, действительно, не очень удобный для подобных этюдов. Вот если бы на его месте была кровать на пружинах... тогда я просто не знаю, когда бы Николай угомонился... и не решила бы я сама присоединиться к нему... – Ты ведь разрешила оставить Шарика? – уточнил ребенок и сел, наградив меня требовательным взглядом.
– Но ведь ты понимаешь, что у Шарика может быть хозяин, – предположила. – Он может вернуться к нему в любой момент.
«... или уже вернулся», – печально подумала. Была уверена, что именно так и произошло.
– Да? – расстроился сын. – Тогда я пошел, – ребенок слез с постели и направился к двери.
– Куда? – перехватила мальчика, присела на корточки и развернула к себе лицом.
– Прощаться. На всякий случай, – достаточно рассудительно сообщил сын.
– КАК? – от неожиданности села на попу. Поверить не могла, что Шарик не сбежал от нас темной ночью.
Признаться, я поверить не могла, что Ставридов никуда не свинтил, а смирно сидел... вальяжно лежал в покосившейся от времени будке. Я очень долго стояла на крыльце дома и не решалась подойти к волку. Боялась его реакции... Упрека в глазах. Мне, действительно, было стыдно, что заставила гордого и властного мужчину провести в собачьей будке остаток ночи и утро. Только сейчас до меня дошло, что может произойти с репутацией Ставридова среди своих, если узнают об этом. Ведь он – не рядовой оборотень, а вожак. Альфа.
