Текст книги "Новая Эра: Восстание отверженных"

Автор книги: Ева Домбровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава VII

После разговора с тренером, будучи в отвратительном настроении, Александра отправилась домой в пятый сектор рабочего гетто. Ночью ей снились огромные черные волны, похожие на цунами, беспощадно накатывавшие на город. Перед ударом очередной волны люди хватались кто за что мог в надежде, что их не смоет. Но от стихии невозможно было укрыться или спастись.

И вот на горизонте показалась самая высокая и мощная стена воды. Она неслась с огромной скоростью, поглощая все на своем пути. Арефьева обхватила обеими руками и ногами какой-то столб на улице, хотя отчетливо понимала – это не поможет. Желание выжить любой ценой было столь велико, а вариантов было так мало, что ненадежность придуманного плана волновала ее меньше всего. Поэтому Саша мертвой хваткой вцепилась в этот столб, зажмурила глаза и замерла в ожидании удара. Но волна пронеслась мимо, смыв всех вокруг, кроме нее. Очнувшись, девушка в оцепенении смотрела на пустынные улицы и думала о том, что так не бывает, что она должна была пойти ко дну вместе со всеми.

Утром Арефьева проснулась, придавленная тяжестью этого сна, и весь день ее мучили нехорошие предчувствия. В последний раз подобные сны она видела десять лет назад. Вскоре после этого ее, напуганную, ничего не понимающую, навсегда забрали из семьи в рабочую агломерацию. Тогда ей казалось, что земля уходит из-под ног. Ощущение, что земля пошатнулась, вернулось к ней снова. Вот только Александра не могла сообразить, почему.

Сегодня у нее был выходной. Они с Никитой должны были встретиться для дополнительной тренировки, но Саша взяла в руки VR-фон и отправила ему короткое сообщение, отменив встречу под первым нелепым предлогом, который пришел в голову.

Она отдавала себе отчет в том, что ведет себя странно и глупо, но это был тот случай, когда казалось невозможным договориться с собой и оставить все, как прежде. Саша вдруг осознала: она настолько сильно «прикипела» к Никите, что все это время где-то в глубине души надеялась, что, может, за их отношениями скрывается нечто еще, кроме дружбы? Вот тут-то все и пошло наперекосяк.

Привычные схемы поведения перестали быть рабочими, а в голове теперь роились всякие мысли: «А вдруг Никита понял, что происходит на самом деле?», «Если это так, то что же он обо мне подумал?». Но хуже всего становилось, когда перед глазами всплывал вчерашний день – разговор с Лидой и то чувство, когда ты внезапно и больно ударился о землю. Каждый раз, когда Саша вспоминала об этом, у нее перехватывало дыхание. Единственный выход из ситуации, который она могла сейчас придумать – не видеться с Панферовым, хотя бы какое-то время.

Через несколько дней тренер оповестил всех, что ближайшей тренировки в спортивной секции не будет: всю группу вызвали на допрос в Службу Безопасности Третьей Агломерации. Оказалось, что на главной площади города в стычках с гвардейцами и полицейскими засветился не только Павел Резник, но и еще несколько человек, которые в прошлом были воспитанниками Минаева. Сергей Сергеевич оказался прав: такие «совпадения» вызвали у определенных людей определенные вопросы.

В назначенный день спортсмены должны были явиться в центр города к ведомству Службы Безопасности Третьей Агломерации. Пока Арефьева шагала к правительственному кварталу, она совсем не думала о допросе – она лихорадочно соображала, как ей вести себя, если сегодня она, наконец, увидится с Никитой. Однако Панферов так и не явился. Кто-то из ребят чуть позже сказал, что ему поставили внеплановую смену на работе.

Когда вся команда оказалась в сборе, тренера с его подопечными провели внутрь здания и, пройдя пропускную систему, они поднялись на второй этаж вслед за сопровождающим. Александра впервые видела, как парни из ее секции по-настоящему нервничают: обстановка, царившая в коридорах СБТА, была им чужда, но, главное, они не понимали, чего ожидать от предстоящего разговора с сотрудниками ведомства.

На допросе Саша выглядела спокойной, однако ее колени под столом иногда подрагивали, выдавая волнение. С некой долей настороженности и одновременно с любопытством изучала она лощеные серьезные лица людей, которые ее окружали. От них веяло какой-то исключительной самоуверенностью. Возможно, потому что СБ-шники считались своего рода элитой внутренних войск: за ширмой холодной непроницаемости и немногословности они скрывали деятельность, масштабов которой девушка не могла даже представить.

Арефьева успокаивала себя тем, что от нее, по сути, ничего особенного не требуется – всего лишь сказать правду, ведь тренер действительно на занятиях с подопечными разговаривал исключительно о спорте. И то, что несколько его воспитанников оказались замешаны в антиправительственных демонстрациях, Саша считала обычной случайностью.

– Возможно, вас просто не включили в круг людей, с которыми обсуждались подобные темы? – интервьюер вызывающе посмотрел Александре прямо в глаза.

От такого прямого пронизывающего взгляда Арефьева потеряла остатки спокойствия. Уши у нее в миг покраснели. Саша открыла было рот, чтобы в запале что-то возразить, но вовремя остановилась и прикусила губы.

– Что такое? Чего это вы умолкли? – прищурился интервьюер.

Александра постаралась взять себя в руки, понимая, что сейчас не время для необдуманных выпадов в сторону собеседника.

– Думаю, в такой небольшой спортивной секции было бы сложно сохранить подобные разговоры в секрете, – сказала она. – Наши ребята прямые, как рельсы. Они вот этого всего не умеют…

– Чего именно они не умеют?

– Темнить. Шифроваться. Если бы с ними кто-то обсуждал такие темы, об этом знали бы все или почти все.

– Раз у вас в секции все так хорошо друг друга знают, тогда что лично вы можете сказать о Павле Резнике и Андрее Чалом?

Саша нахмурилась. Ей показалось, что несмотря на все старания, она все равно дала повод как-то двусмысленно трактовать ее слова.

– Чалого не знаю. Если он и занимался у Сергея Сергеевича, то или в другой группе, или до моего прихода в секцию, – сухо ответила девушка. – Павла знаю. С ним мы тренировались в одной группе. Ничего особенного сказать не могу, потому что мы не общались.

– Почему? – повел бровью интервьюер. – Вы же только что сказали, что в вашей секции все близко общались друг с другом.

– Простите, но я не говорила этого, – осторожно возразила Александра. – Я сказала, что ребята в нашей группе, как бы это сказать… открытые люди и плохо умеют что-то скрывать. А вот как раз Павел Резник был себе на уме. Я побаивалась его, поэтому общаться с ним лишний раз не хотела.

– Вы конфликтовали?

– Можно и так сказать… Паша конфликтовал со всеми. Понимаете, у него было бесконечно много поводов цепляться к людям, так как он не допускал даже мысли, что кто-то может быть не согласен с его мнением. Всегда и во всем он пытался продавить тех, с кем пересекался. Мне даже приходила в голову мысль, что для него это дело принципа, знаете, спортивный интерес. А мне не нравится, когда на меня давят, – сверкнула глазами Арефьева. – И еще больше не нравится, когда мне что-то навязывают и выводят тем самым из себя.

Беседа Арефьевой с представителями службы безопасности продолжалась недолго. Ей попросту нечего было добавить к сказанному. Вскоре шумиха, связанная с событиями первого декабря, случившимися на площади, и вовсе улеглась. Спортивную секцию Минаева Служба Безопасности оставила в покое, занятия продолжились по прежнему графику.

В той декабрьской потасовке на главной площади города с обеих сторон погибло около тридцати человек и еще больше людей получили тяжелые увечья. Правительство Агломерации было уверено: незаконнорожденные хорошо усвоили урок. Да и жители гетто, не принимавшие участия в демонстрациях, в большинстве своем думали, что через неделю-другую акции протеста сойдут на нет, а про Отряды Самообороны и вовсе скоро никто не вспомнит.

Арефьева тем временем немного поостыла. Переживания улеглись, и она с нетерпением ждала субботней тренировки, чтобы наконец увидеться с Никитой и извиниться за свое странное поведение. Однако на субботнюю тренировку Панферов не пришел. И во вторник Саша его тоже не увидела.

Когда Никита пропустил две недели занятий в спортивной секции, Александра не на шутку забеспокоилась. Набравшись смелости, она позвонила ему. Перед звонком она долго колебалась и думала о том, с чего же начать разговор. Но гудки оборвались, ответа не последовало. Тогда Арефьева настрочила Панферову сообщение, в котором извинилась за то, что вспылила тогда, две недели назад, и попросила сообщить, придет ли он на ближайшую тренировку? Однако на ближайшее занятие в спортивной секции не суждено было попасть уже самой Александре.

Одиннадцатого декабря под конец рабочего дня Сашу вызвали на планерку, что было очень странно, ведь обычно совещания проводились утром. Просочившись тихо в конференц-зал, Арефьева увидела за столом весь руководящий состав – начальников высшего и среднего звена, а также координаторов на местах. То, что такие разные по положению и социальному статусу люди собрались в одном зале, значило лишь одно: случилось что-то из ряда вон.

– Коллеги, извините, что сообщаем в последний момент, – первым взял слово управляющий предприятием, – но сегодня нам всем придется задержаться, а некоторым сотрудникам, возможно, придется остаться на продленный рабочий день. Дело вот в чем. Буквально несколько минут назад от нас уехала делегация от Правительства Агломерации и представители СБТА. Мы получили крупный заказ. И очень срочный.

Присутствующие стали переглядываться между собой.

– Мы все полагали, что история с беспорядками на главной площади города закончилась еще в начале декабря. Но сегодня, к сожалению, в центре города снова творится что-то непонятное. Такого, признаться, раньше не бывало на моей памяти, – управляющий предприятием был не на шутку взволнован. – Вчера две многотысячные колонны активистов заблокировали баррикадами правительственный квартал и захватили несколько административных зданий, – сказал он. – Гвардейские отряды специального назначения уже к вечеру выбили активистов с их позиций. Часть арестовали, часть оттеснили обратно к площади и взяли в кольцо. Сейчас наше правительство пытается нейтрализовать конфликт и избежать при этом лишних жертв, в том числе в рядах тех, кто защищает порядок на улицах города. И здесь как раз нужна наша помощь.

Управляющий взял паузу, чтобы перевести дыхание, и затем продолжил:

– В ходе уличных боев выяснилось, что гвардейские отряды недостаточно хорошо экипированы. В сжатые сроки нам предстоит решить этот вопрос. В чем будет состоять задача, лучше всего, наверное, расскажет специалист из отдела новых разработок. Команда этого отдела уже успела погрузиться в суть проблемы.

– Наша задача и простая, и вместе с тем сложная, – перехватил эстафету представитель отдела инновационных разработок. – Активисты в уличных столкновениях используют зажигательные смеси, которые при взрыве распыляют в радиусе двух-трех метров токсичные вещества, прожигающие насквозь униформу, повреждающие эпидермис, поражающие слизистые. Это деморализует бойцов гвардии. Быстро добраться до провокаторов и обезвредить их почти не представляется возможным: бутылки с зажигательными смесями метаются издалека, подстрекатели при этом хорошо защищены толпой. Выход нам представляется только один – разработать для гвардейцев новую защитную униформу и средства обороны, которые позволят наиболее эффективно действовать в этой ситуации.

– Простите, – вклинился в разговор начальник одного из цехов, – но чем бойцам гвардии поможет новая униформа?

– Поскольку главную опасность для офицеров и рекрутов гвардии представляют распыляемые активистами химвещества, мы предлагаем объединить униформу и, собственно, средства химзащиты, – пояснил свою мысль специалист инновационных разработок. – Защитные шлемы сделаем герметичными, оснастим респираторами. Чтобы одежда создавала надежный барьер между токсичными веществами и кожей, пошьем ее из материала, который будет устойчив к действию этих химикатов.

– Сколько на это понадобится времени? – спросил управляющий.

– Пока что мы не можем сказать, – честно признался специалист по инновационным разработкам. – Возникла одна проблема. Мы проанализировали смесь, которой начинены взрывные самодельные снаряды, и выявили, что это нечто новое. С этим мы еще не сталкивались. Это вещество не производится ни на территории нашей Третьей Агломерации, ни на территории какой-либо другой агломерации. Значит, мы не знаем, как будут вести себя при контакте с ним уже имеющиеся в наличии средства химзащиты. Нам только предстоит это выяснить, и нужно время…

– Времени нет, – последовал короткий ответ управляющего. – Нужно управиться за неделю.

– Это очень мало. Можем не успеть, – возразил представитель из отдела новых разработок.

– Надо успеть, ребята. Ведь еще потребуется время, чтобы запустить все это в производство. Имейте ввиду, первую партию нового обмундирования и экипировки мы должны отгрузить на склады до двадцать пятого декабря.

Сроки и правда выглядели катастрофически сжатыми. Что-то подсказывало Арефьевой, что компенсировать недостаток времени на выполнение столь объемного заказа руководство будет за счет введения продленных смен и дополнительных рабочих дней. Догадки ее оказались верными.

Вскоре оружейный цех, в котором трудилась Саша, всем составом перекинули в другой блок на производство нового обмундирования и экипировки. Рабочие в ускоренных темпах начали осваивать работу на незнакомом им оборудовании, а графики тем временем становились еще плотнее, чем были прежде.

Глава VIII

Количество выходных у Арефьевой значительно сократилось, так что в следующий раз она смогла вырваться на тренировку только через полторы недели. Привыкнув к спортивным нагрузкам, Саша теперь даже испытывала легкое томление и предвкушала удовольствие от предстоящей изнуряющей работы в зале.

Александра прибыла в здание спортивного комплекса, поднялась на нужный этаж, привычным движением руки толкнула дверь в спортзал, но увидела там… пустоту. В безлюдном помещении не было ни тренера, ни его воспитанников.

«Что происходит?» – повис в воздухе безмолвный вопрос.

Каждую субботу Сергей Сергеевич неизменно проводил тренировки здесь, в этом зале. Даже когда он лично не мог присутствовать на занятии, он обязательно оставлял кого-нибудь за старшего, но ни разу ничего не отменял. Так что же сегодня пошло не так?

Саша спустилась обратно в холл спортивного комплекса. Отыскав охранника, девушка принялась его расспрашивать. Он сообщил ей, что Минаев, начиная с прошлой недели, перенес тренировки в другую часть города.

Получив адрес, Арефьева рванула туда. Она опоздала почти на час и появилась в зале, совсем запыхавшись, когда там уже вовсю шли спарринги. Стараясь никого не отвлекать, Александра как можно быстрее переоделась, забилась в дальний угол и занялась разминкой и отработкой ударов на снарядах.

Немного придя в себя после скоростного забега, в который ей пришлось пуститься, чтобы попасть сюда, Саша стала с любопытством оглядываться по сторонам. Девушка не могла не заметить, что ряды в спортивной секции заметно поредели. Помимо Панферова, она не досчиталась в зале еще с десяток парней, которые в былые времена не пропускали ни одной тренировки.

Сергей Сергеевич заметил ее не сразу. Он разглядел ее присутствие только после того, как закончились спарринги.

– Арефьева, явилась-таки?

Услышав энергичный голос тренера, она от неожиданности вздрогнула.

– Тренер, да… извините, я опоздала. Не знала, что вы теперь тренируетесь здесь. Пришлось мчаться из подземных районов через весь город…

– Ну, ты бы знала, если бы не пропустила всю прошлую неделю, – резонно заметил он. – Девочка, у тебя только-только стало что-то выпрямляться. Не время сейчас сбавлять обороты, до соревнований осталось не больше месяца. Давай-ка, возвращайся в форму. Я тебя жду во вторник, будем решать, есть ли смысл тебя выставлять.

По интонации Сергей Сергеевича Саша поняла, что он не шутит, и во вторник кровь из носу нужно не только быть как штык на тренировке, но и продемонстрировать результаты, которые она когда-то показывала, тренируясь в паре с Никитой.

«Никита… Он бы точно за пару тренировок привел меня в чувство», – подумала про себя Арефьева. Стоило ей снова вспомнить о друге, как в груди неприятно защемило.

Александра была уверена, что он со свойственной ему легкостью откликнулся бы на просьбу и выручил ее. Никита вообще относился к тем удивительным людям, что могут посреди ночи сорваться на помощь, причем даже к малознакомому человеку. Что уж говорить о друзьях, к которым у Панферова всегда было особенное отношение, близкое к семейному? Иногда Саше казалось, что помогать всем и вся у Никиты было качеством врожденным, словно базовая встроенная программа. Однако сейчас, даже если бы она захотела обратиться к нему со своей проблемой, она понятия не имела, как с ним связаться. На звонки и сообщения он не отвечал и будто вовсе куда-то испарился.

А ведь еще недавно дела обстояли совсем по-другому: почти каждый день Панферов что-нибудь писал, то вытаскивал Арефьеву на дополнительные тренировки, то просто попалить по мишеням в тире. Беседы между ними завязывались так легко и непринужденно, что порою все остальное отходило на дальний план. Слово за слово, время летело быстро, и даже пяти минут разговора с Никитой было достаточно, чтобы почувствовать себя хорошо, в каком бы скверном расположении духа ты ни был до этого. И вот все резко изменилось. Телефон умолк. Сообщения прекратились. Как будто и не было человека, а на его месте образовалась пустота.

Тренер объявил растяжку в финале занятия. Арефьевой достался в пару шустрый разговорчивый парень, приходившийся ей тезкой. Решив поддержать беседу, а заодно и узнать последние новости, Александра спросила у него:

– А почему нас так мало? Где все остальные?

– Ну, не могу говорить за всех, – многозначительно произнес Санек, растягиваясь на шпагат, – но часть наших ребят вступила в Союз Освобождения, это точно. Видимо, сейчас им интереснее там, а не здесь. Только тренеру не говори, – вдруг спохватился он. Арефьева сделала условный знак, что будет молчать.

Союз Освобождения… В последнее время Александра все чаще слышала эти два слова. Речь шла о подпольной организации, созданной бог знает кем и называвшей себя первой политической партией незаконнорожденных. Главная цель, которую преследовал Союз – свержение действующего главы Агломерации и передача его власти кандидату из незаконнорожденных. Начиная с середины декабря, все действия против цивилизованного правительства, внутренних войск и правоохранительных органов велись от имени этой партии. Именно Союз направлял вооруженные Отряды Самообороны и активистов, когда десятого декабря они ворвались в административные здания Центрального округа и попытались заблокировать их работу. Поговаривают, что конечной целью этой отчаянной выходки был захват резиденции самого главы Агломерации.

Арефьева совсем не удивилась, когда Санек попросил ее молчать о том, что часть их товарищей вступила в ряды Союза. Она догадывалась, насколько сильно эта новость может ударить по Сергею Сергеевичу, ведь он тренировал своих воспитанников явно не для того, чтобы они крушили правительственные здания в центре города и поджаривали живьем гвардейцев.

– А почему мы тренируемся здесь, а не на прежнем месте? – поинтересовалась Арефьева у Санька.

– Да ведь в центре-то теперь неспокойно. Сергей Сергеевич решил, что надо подальше оттуда держаться, чтобы наши ребята по дороге на тренировку не вляпались в какую-нибудь историю.

– А что Никита? – наконец, решилась задать главный вопрос Александра. – Он в декабре явился хотя бы на одну тренировку?

– Нет. В последний раз я его видел в тот день, когда шел отборочный смотр к соревнованиям, – ответил Санек.

– И ты не знаешь, что с ним? – Арефьева не теряла надежды выведать еще что-нибудь у своего разговорчивого собеседника, но он только пожал плечами.

– Чего не знаю – того не знаю. Напиши ему. В чем проблема-то?

Александра промолчала в ответ. Объяснять Саньку, в чем проблема написать Панферову, ей было как-то неудобно, да и слишком долго.

На следующий день, как только Арефьева вышла на смену, она сразу же затребовала свой график на неделю вперед. Расписание, которое она получила, выглядело отнюдь не утешительно: на воскресенье, понедельник и вторник у нее выпадали рабочие дни. Девушка предприняла попытку освободить вторник, поменявшись с кем-нибудь сменой, однако коллеги по цеху поголовно трудились в ненормированном графике и делать подобные передвижки оказались не готовы.

Отчаявшись, Александра рискнула обратиться к своему начальнику с просьбой дать ей отгул. В ответ Михалыч только возмущенно покрутил пальцем у виска. Через пять дней заканчивались сроки сдачи заказа. Цеха трещали, работая на повышенных мощностях. Арефьева с ее личными проблемами сейчас мало кого волновала, и ей отказали.

Спецотряды гвардии и СБТА с нетерпением ожидали поставок нового обмундирования и экипировки. Это дело было на контроле у высших чинов, поэтому даже речи не могло быть о том, чтобы сорвать производственные сроки.

Когда десятого декабря бойцы гвардейского спецподразделения выкурили активистов Союза из правительственного квартала, часть из них была арестована, однако большую часть вместе с относительно мирными демонстрантами оттеснили обратно к главной площади Агломерации, а саму площадь взяли в кольцо оцепления. Пока цивилизованные власти ломали голову, как очистить центр города, не устроив при этом кровавую бойню, мятежники продолжали наводить свои порядки: воспользовавшись отсутствием гвардейцев и полиции внутри оцепления, активисты свалили памятник первому главе Агломерации, а на постамент, вместо памятника, водрузили флаг Союза Освобождения.

В сторону гвардейцев, сдерживающих толпу протестующих, летели не только ругательства, но и камни, металлические предметы – все, что попадалось под руку. Бутылки с зажигательной смесью взрывались в их рядах и провоцировали панику. Защитники правопорядка оказались абсолютно безоружны перед действием неизвестного химиката, который, разъедая ткань, попадал на кожу и вызывал сильнейшие ожоги.

СБТА и представители таможенной службы вскоре начали расследование, пытаясь выяснить, каким образом взрывные смеси с неизвестным химическим составом попали на закрытую территорию Третьей Агломерации. Предположения, что составляющие компоненты могли быть похищены с местного предприятия, быстро отпали, поскольку ни одно предприятие в Промышленном округе не занималось синтезом и производством подобных химикатов.

Время шло. Декабрь практически подходил к концу. Остервеневшая толпа незаконнорожденных, похоже, не собиралась расходиться с улиц, а вопросов в этой истории становилось больше, чем ответов.