Текст книги "Дневник актрисы"

Автор книги: Эстер Модлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

14

– Оливер! – Лео Гарди сориентировался быстрее, чем Дани.

Он решительно шагнул навстречу Оливеру, чтобы перехватить его подальше от дверей в палату.

Маневр удался. Оливер остановился, чтобы пожать протянутую руку.

– Добрый день, Лео, – сдержанно поздоровался он, а потом с подозрением посмотрел в сторону Дани. – Добрый день.

Дани с облегчением отметила, что, хотя лицо у него было мрачное, синяков и кровоподтеков не видно, да и одежда в порядке. Значит, встреча с Джонни прошла... цивилизованно.

– Оливер, – оживленно вступила в разговор Дани. – Мы с дедом как раз собирались пойти в кафетерий. Может, ты захочешь составить нам компанию?

Оливер покачал головой.

– Я пришел навестить мать.

– Она отдыхает, – сообщила Дани. – Сегодня у нее слишком много посетителей!

Все, что сейчас нужно Конни, – чтобы ее оставили в покое. Даже ее собственный сын! Он скривил губы в ироничной усмешке.

– Слишком много? И чья же в этом вина, хотел бы я знать?

Она вспыхнула.

– Я уже принесла свои извинения. И объяснила Конни, что произошло. Она прекрасно все поняла.

– А я только что объяснил твоему другу, что, если он еще раз позволит себе вмешаться в личную жизнь других людей, то отвечать ему придется не только мне!

Дани опустила глаза. Нет смысла подливать масло в огонь.

– Так как насчет кофе? – напомнил Лео.

– Хорошо. Только зайду и скажу Конни, что я здесь, – кивнул Оливер.

– Нет! – в один голос закричали Дани и Лео. Оливер изумленно посмотрел на них.

– Она спит, – уже спокойнее добавила Дани. Оливер переводил пристальный взгляд с деда на внучку.

– Кто там с ней? – наконец глухо спросил он.

– Оливер, как ты думаешь, кто это может быть? – с нажимом произнес Лео.

Оливер долго смотрел в глаза Лео, так долго, что Дани чуть не задохнулась: она и не заметила, что затаила дыхание.

– А где тут дают кофе? – наконец нарушил молчание Оливер. – Дани, закрой рот!

А Дани и не заметила, что смотрит на него, в изумлении открыв рот.

– Я, знаешь ли, не совсем бесчувственный, – усмехнулся Оливер.

– Я и не думала, что ты бесчувственный, – тихо сказала Дани.

– Правда? – ироничные брови поползли вверх.

– Правда, – буркнула Дани и отвела глаза.

Когда они сели за столик в больничном кафетерии и взяли себе по чашке кофе, Дани спросила:

– Ну и что ты сделал с Джонни?

– А ты что, боишься, что я попортил его юношескую красоту? – хмыкнул Оливер.

Дани не удостоила его ответом.

– Оливер, простите, но разговор в таком тоне ни к чему не приведет, – вмешался Лео.

– Вы не правы, – отозвался Оливер, – я уже чувствую себя гораздо лучше.

Лео только рукой махнул.

– Он сообщил мне, что вы больше не друзья. Это так? – насмешливо уточнил Оливер.

– А как ты думаешь, почему он помчался в редакцию со своей сенсацией? – буркнула Дани.

– И почему же?

– Из ревности, – ответила Дани и прикусила губу, увидев, как в глазах Оливера заплясали насмешливые огоньки.

В ее жизни был только один человек, к которому Джонни имел основания ревновать! И она только что открыто в этом призналась!

– Мне, кажется, лучше пойти пройтись, – с улыбкой сказал Лео, – а вы выясняйте отношения.

– Нет! – остановила его Дани и повернулась к Оливеру за поддержкой.

Оливер помедлил, но все же поддержал ее. Хотя взгляд его, тяжелый, ищущий, был все еще устремлен на Дани, он обращался к Лео:

– Я думаю, что у нас с Дани еще будет возможность обсудить наши отношения. А теперь ей, кажется, интереснее узнать, что происходит там. – И Оливер глазами указал в сторону палаты.

Она нервно облизнула губы.

– Мне уже известно, что Том – твой отец.

– А тебе известно, что он об этом понятия не имеет? – спросил Оливер.

– Теперь он знает, – вмешался Лео и смущенно улыбнулся, когда Дани и Оливер разом повернулись к нему. – Я подумал, что будет справедливо, если я ему все расскажу. Так что сегодня утром, как только прочел в газетах о болезни Конни, сразу ему позвонил. Мы с ним долго и откровенно говорили. А потом я отвез его сюда. И думаю, что я правильно поступил.

У Дани все еще никак не укладывалось в голове, что все эти годы Том не знал, что у него есть сын. Но, с другой стороны, теперь на душе стало легче. Как же она мучилась, думая о том, что любимый дядя Том, кумир ее детства, обрек на безрадостное одиночество любимую женщину и на безотцовщину – единственного сына. И теперь понятно было, почему Том так свободно и естественно общался с Оливером в субботу вечером.

Как бы невероятно это не выглядело, но все эти годы он не знал, что у него растет сын!

– Но почему? Как же так? – Дани сжала пальцами виски.

– Когда я появился на свет, Том был женат, – объяснил Оливер совершенно спокойно.

Видимо, за эти годы он столько думал об атом, что постепенно перестал переживать, подумала Дани.

– Он был женат на моей сестре Салли, – продолжил Лео. – Так случилось, что Салли попала в тяжелую катастрофу. У нее был поврежден позвоночник. Почти год она лечилась, Том возил ее по всему миру к лучшим специалистам. Но врачи вынесли вердикт – ходить она никогда не сможет. Я... она была моя сестра. И я нежно любил ее. Но после катастрофы она изменилась, превратилась в другого человека. Стала злобной, желчной, неуправляемой. Том ужасно мучился. Я тогда работал на съемках того самого фильма, где Конни играла русскую царевну. Меня пригласили в качестве исторического консультанта. И Том приехал ко мне на съемки. Ему просто надо было выговориться. Там он и познакомился с Конни. Наверное, это была любовь с первого взгляда...

Все молчали. Наконец Дани утерла набежавшие слезы и сказала:

– Ты мне об этом не рассказывал, когда я работала над твоей биографией. Вообще не рассказал мне, что участвовал в этих съемках.

– Прости меня, Дани. Я намеренно об этом не говорил. Эта тайна столько лет тревожила умы поклонников Конни, что они могли как-то докопаться до этих событий. Так что я решил привлекать поменьше внимания к этим съемкам.

Дани кивнула. А Лео продолжил:

– Они, конечно, пытались бороться со своими чувствами. Оба они – порядочные люди, и никогда не стали бы намеренно причинять боль другому человеку. Но любовь оказалась сильнее их. Я знал об их романе, конечно. И сочувствовал им. Один я, наверное, знал, чего стоило Тому оставаться рядом с Салли, хотя она ненавидела всех вокруг. А потом, роман Тома с Конни длился уже около трех месяцев... Салли, видимо, почувствовала, что ее брак под угрозой. И совершенно изменилась. Стала опять прежней Салли, доброй и нежной. И Том... он просто не мог бросить свою беспомощную жену. Тем более, когда она готова была дать их браку второй шанс.

Дани уже открыто плакала. Сколько боли пришлось пережить людям, которых она любила!

– Том очень любил Конни. Но причинить боль женщине, которой всю жизнь суждено быть прикованной к инвалидной коляске, он не мог. И он вернулся к жене. Конни в то время уже была беременна. Том об этом ничего не знал.

Оливер вздохнул.

– Мне она объяснила свое молчание так. Было бы жестоко и несправедливо, сказала она, ставить Тома перед новой проблемой. Он уже и так был эмоционально на пределе.

– Но это был его ребенок! – воскликнула Дани.

– Да. Но подумай сама, – тихо сказал Оливер. – Если бы он узнал об этом, он бы, конечно, ушел к Конни. Как ты думаешь, могли бы они быть счастливы хотя бы день, зная, что их счастье замешано на слезах женщины, которая и без того достаточно страдала? Женщины, которая никогда не сможет ходить, которой недоступно счастье материнства? И даже если бы Том знал, что внебрачный ребенок Конни – его сын? Что бы это изменило? Его жизнь в семье превратилась бы в ад. А его жизнь с Конни тоже вскоре превратилась бы в ад.

Дани задумалась. Она хорошо помнила тетю Салли. На семейных торжествах они с Томом всегда были вместе, и Дани всегда казалось, что Том и Салли – очень близкие и любящие люди, хорошие и преданные друзья.

– Но, когда Конни родила... неужели Том не догадался, что это его ребенок?

– После разрыва... а они с Конни договорились, что разрыв будет окончательный, без встреч, писем и звонков... После разрыва Том был в таком ужасном состоянии, что ничего вокруг не замечал и не понимал. Он больше никогда не ходил в кино, а телевизор в их доме был только в спальне у Салли. Сам Том никогда не включал его. А газеты и журналы... Салли сама просматривала почту и, думаю, уничтожала все, что было как-то связано с Конни. Первые года два после разрыва он был как в тумане. Думаю, он даже не слышал о том, что у Конни есть сын.

– Но ты-то знал, – прошептала Дани.

Лео вздохнул.

– Конни взяла с меня страшную клятву. Я молчал все эти годы. Но теперь решил взять грех на душу.

– Теперь он знает, – глухо проговорил Оливер. – И как он это воспринял?

Дани явственно различила дрожь в его голосе. Лео улыбнулся.

– Когда у вас будет сын, Оливер, вы поймете, что чувствует мужчина в такую минуту! В первые секунды он словно не в силах был осознать, что это правда. А потом... вы бы видели, какое гордое и счастливое у него было лицо!

Лео с улыбкой похлопал Оливера по плечу.

– Вы подружитесь, я уверен. Он очень хороший человек, Оливер. Я больше таких не встречал.

– Я всегда это знал, – глухо сказал Оливер. – Я знал, что если моя мать полюбила его, значит, он хороший человек. А теперь... Вы думаете, он и Конни теперь...

И он вопросительно взглянул на Лео.

– Я не знаю, Оливер, – пожал плечами Лео. – Люди меняются. Прошло почти сорок лет. Но в мире происходят и более невероятные вещи, – философски заметил Лео.

Оливер тяжело вздохнул.

– Мне бы хотелось, чтобы сейчас исполнились все ее желания, – сказал он, и голос его дрогнул.

Дани со страхом посмотрела на него. Неужели он что-то чувствует?

– Она умирает, – глухо сказал Оливер, поймав ее взгляд. – Она умирает. Я заставил Мэтта сказать мне правду. Еще вчера.

Голос его дрогнул, и эмоциональная плотина рухнула. Он уронил голову на руки. Не раздумывая, Дани бросилась к нему, и обняла его, и прижала его голову к груди.

– Я тоже знаю, – выдохнула она и разрыдалась.

Он обнял ее и прижался щекой к ее залитой слезами щеке.

– Я люблю тебя, Дани. Я так старался бороться с собой, но не смог. Я люблю тебя.

Дани была счастлива. Как странно устроена жизнь... Как можно быть такой счастливой и одновременно такой несчастной? Как?

Но она твердо знала, что сейчас Оливеру нужна от нее только правда. А правда не бывает неуместной никогда.

– Я тоже люблю тебя, Оливер, – с чувством сказала она.

Он взглянул ей в глаза, и она видела, что его глаза еще блестят от слез.

– А ведь я дал тебе столько поводов ненавидеть меня, – грустно улыбнулся он.

– Должна признать, ты доставил мне много горьких минут, – счастливо улыбнулась она.

Он обнял ее и прижал к груди.

– Дело в том, что я сразу догадался, что замыслила Конни. Это была очередная попытка свести меня с моей семьей. Первая была, когда она убедила меня поехать к Лео по поводу этого сценария. – Он покачал головой. – Как только я понял, кто он такой, я сразу же сбежал. И, хочешь верь, хочешь не верь, мешая тебе работать, я пытался оградить тебя и твою семью от потрясений.

Дани поверила. Теперь, когда она знала, что Оливер – сын Тома, когда она узнала обстоятельства его появления на свет, когда стало известно о неизлечимой болезни Конни, – теперь она знала, какой замысел был у Конни. Знала и ничуть не осуждала ее. И не осуждала Оливера, который, не зная о том, что дни Конни сочтены, пытался воспрепятствовать ее планам...

Ни Дани, ни Оливер не заметили, как Лео Гарди прокрался к выходу и закрыл за собой дверь. Они были совершенно поглощены друг другом.

– Если бы ты знал, как я мучилась вчера! Я думала, что ты считаешь меня предательницей.

– Если бы ты знала, какое облегчение я испытал, когда знакомый репортер в газете открыл мне источник информации, – засмеялся Оливер. – Но еще большее облегчение я почувствовал, когда узнал, что ты указала этому типу на дверь.

– Я страшно разозлилась на него, – вздохнула Дани. – Он догадался, что я к тебе неравнодушна. И сказал... да какая разница, что он сказал.

И она зарылась лицом ему в грудь. Невероятно! День, который обещал стать самым отвратительным в ее жизни, стал самым счастливым днем!

– И что будет дальше? – прошептал Оливер.

– Твоя мама сказала, что она мечтает о внуках, – застенчиво сказала Дани.

И тут же пожалела о своих словах! Да, Оливер сказал, что любит ее, но больше он ничего не сказал!

– Знаешь, несмотря на то, что я рожден вне брака... а может, именно из-за этого... у меня очень старомодные идеи. И я убежден, что детей надо рожать в законном браке. Как ты на это смотришь?

– Я согласна, – выдохнула Дани.

– Согласна с моими старомодными идеями? – улыбнулся Оливер. – Или согласна выйти за меня замуж?

У нее пересохло в горле.

– Да. На оба вопроса, – твердо сказала она.

Он притянул ее к себе и зарылся лицом в ее волосы:

– Я до последней минуты не верил, что ты согласишься, – услышала она.

Прогнозы докторов не оправдались. Конни прожила еще почти два года. Точнее, двадцать два месяца. И это были чудесные месяцы. В семье Гарди произошло сразу три счастливых события в один год. Сначала сыграли свадьбу Дани и Оливера. А две недели спустя – Тома и Конни. Через десять месяцев на свет появилась маленькая Конни. А еще через год у Конни появился братик, Лео. Вся семья настояла на том, чтобы назвать детишек в честь их старших родственников.

Любовь, которую Конни всегда старалась запереть в своем сердце, теперь расцвела. И Том, после долгих лет одиночества, словно начал жить заново. Они были счастливы. И Конни-старшей все же довелось покачать на коленях внуков!

Она ушла из жизни такая же прекрасная, как и раньше. Только несравненно более счастливая! Ее последние слова были: «Желаю вам, дети мои, чтобы вы всегда были так же счастливы, как я сейчас!».