Текст книги "Ram 3 История 3. Верующий (СИ)"

Автор книги: Ёсида Сунао,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Однако какой ловкий трюк. Внутри пластмассового диска находился медный сосуд с особой кислотой. Брошенные в воду бомбы тут же ушли на дно, но спустя некоторое время кислота вступила в реакцию с медью и выбросила большое количество водорода. Благодаря водороду бомбы всплыли, и потоками воды их отнесло по водопроводу в замок, где они взорвались на мелкие пламенные кусочки. Диск, который Барбариго нашёл ранее, не всплыл – вероятно, был сломан.

– Ваше святейшество! – громко закричал полковник разъярённому папе.

Барбариго стоял впереди и командовал солдатами, пытавшимися потушить пожар. Лицо у него почернело от копоти, бровь полностью опалилась.

– Своими силами нам не справиться! Нужно перекрыть подземелье, кислорода станет меньше, и пламя потухнет само! – предложил он.

Альфонсо стиснул зубы.

Да как они вообще посмели отвлекать его подобной ерундой на кануне коронации!

– Замок не пострадает от такого пожара, – начал Альфонсо. Будто вспомнив что-то важное, он хлопнул в ладоши и сказал священникам, сопровождающим его: – Ах да! Наша ракета спрятана в соседнем помещении, так? Перенесите её в другое место, а то не дай бог ещё взорвётся.

– Слушаемся, господин! – хором ответили священники и монахи. Они раскланялись и побежали выполнять указания.

Осталось лишь двое монахов. Один, что высокого роста, с надвинутым на лицо капюшоном робко заговорил.

– Нижайше прошу выслушать меня, – сказал он. – Может, и заложника тоже отвести в другое место? Вдруг враг воспользуется суматохой и попытается проникнуть.

– Хм-м? Да, верно, – произнёс Альфонсо.

Огонь продолжал бушевать, и никто не знал, когда он потухнет. Глядя с беспокойством на пожар, он кивнул с отсутствующим видом.

– Отведите его в другое место и приставьте надёжную охрану.

– Слушаюсь! – ответил мужчина.

Монахи поклонились и отправились выполнять указания. Они поспешили к выходу, как перед ними возникла худая фигура, закрывая проход.

– Агенты часто избегают прямого столкновения, ведь их действия незаконны, им редко приходится рассчитывать на поддержку. – Голос Гавела разнёсся мощным эхом.

Он внимательно посмотрел на двух монахом своими ярко-зелёными глазами. Худым лицом он напоминал святого великомученика. Отец Вацлав Гавел медленно покачал головой.

– Александр в безопасности. Пока вы не приближаетесь к нему. Авель, Трес.

– Тьфу! – воскликнул Авель, высокий монах.

Другой монах пониже ростом скинул коричневое облачение, в руках он держал огромные пистолеты.

– Меняем план. Отец Найтроуд, ты берёшь Альфонсо д'Эсте в заложники, – закричал Трес, наведя красный лазерный прицел на бывшего товарища, – а я разберусь с Верующим!

– Л-люди Катерины? – воскликнул Альфонсо, пробиваясь через толпу перепуганных солдат, поднявших суматоху. Он невольно отшатнулся, от потрясения у него задрожали губы..

– Сдавайтесь, архиепископ д'Эсте! – сказал Авель.

Их раскрыли. Оставалось лишь взять Альфонсо в заложники и освободить Александра. Авель молнией метнулся к архиепископу, но тот прикрылся монахиней как щитом.

– Лучше ты сдавайся, Авель, – резко бросил Гавел сребровласому священнику.

Высокий мужчина подпрыгнул с невероятной силой и, перекувыркнувшись в воздухе, как кот приземлился перед Авелем.

– Вацлав, уходи! – потребовал тот.

– С дороги, отец Найтроуд! – одновременно с ним воскликнул Трес.

Гавел скинул сутану. Его фигура начала исчезать.

– Подожди, Трес! Вацлав, прошу тебя! – взмолился Авель.

– Не мешайся, Найтроуд! – воскликнул Стрелок.

Когда он оттолкнул Авеля и вскинул пистолет, Гавел уже исчез, однако Трес без промедления открыл огонь.

Посреди криков солдат и бушующего пламени, эхом раздался спокойный глубокий голос.

– Зря стараешься, Трес. Ты не видишь меня... а вот я вижу тебя, – сказал Гавел.

Стрелок же тяжело отпрыгнул и метнулся в сторону, а каменный пол, где он стоял секундой ранее, взорвался на кусочки.

– Увернулся? – слегка удивился Гавел.

Его голос всё ещё отдавался эхом в воздухе, когда Трес приземлился и, описав пистолетом замысловатую дугу, прицелился.

– Задержка в двадцать две сотых секунды, – сказал он.

Яростно громыхнули выстрели из обоих пистолетов, и тут же послышался слабый звук рикошета.

– Как так? Меня видно? – спросил Гавел, и в его голосе сквозило мучение. Его явно задело, хотя выстрел был не точный. – Допплеровский радиолокатор? Вильям постарался...

– Задержка в тридцать пять сотых секунды, – сказал Трес, продолжая вести прицельный огонь.

Он безжалостно стрелял по невидимому противнику, пробивая огромные дыры в каменной стене, а Авель и Альфонсо наблюдали за причудливым боем. Трес выстрелил несколько раз, уверенный что заденет Гавела, однако на лице механического солдата мелькнуло беспокойство.

– Оба выстрела промах. Цель потеряна.

Допплеровские радиолокаторы улавливали движения Верующего, но стоило Тресу открыть огонь, сигнал пропал.

– Радиолокаторы в норме. Невозможно вычислить. Почему я не могу обнаружить Верующего? – вопросил он.

– Dei gratia sumus quod sumus. Deo ducente nihil nocet, – пробормотал Гавел голосом, едва различимым в бушующем позади Треса огне. – Очень сложно найти того, кто слился с обстановкой. Допплеровские радиолокаторы улавливают движение, поэтому пока я стою посреди полыхающего пламени, тебе меня не поймать.

– Трес, справа! – закричал Авель.

Неожиданно в воздухе возникла объятая пламенем рука, прямо как длань Божья из Библии. Гавел ухватил руку Треса, когда тот пытался вскинуть оружие, и бросил невысокого священника в стену.

– Чёрт, Трес! – охнул Авель.

Вероятно, у него нарушилось равновесие – механический солдат бездвижно лежал вверх ногами и, судя по всему, подняться не мог. Авель тут же метнулся к нему, но путь ему преградила огненная фигура.

– Тише, Авель. Я не хочу навредить тебе, – сказал Гавел.

– Вацлав... Почему? – простонал Авель, глядя на несчастный огненный силуэт. – За что ты так?

Тут раздался ликующий возглас.

– Отлично, Гавел! – сказал Альфонсо, отпихивая от себя монахиню, которой он прикрывался, и вперился взглядом в глаза Авелю. – Сволочь, это ты целился из револьвера в меня тогда в Риме! Замечательно. Я отправлю тебя в преисподнюю прямо сейчас! – Архиепископ выхватил у стоящего рядом солдата небольшой зловеще поблескивающий пистолет. Целясь в лицо Авелю, он закричал: – Ну же, чёртова шавка! Сам папа римский очистит тебя от грехов! Скажи спасибо!

Подземелье сотрясли выстрели, раздался крик, но вовсе не Авеля.

– Гавел... – простонал Альфонсо, всё ещё лёжа. Его откинуло назад, прежде чем раздались выстрелы. Открыв глаза, он увидел, что от тонкой руки священника тянется дым. – Нет, не верю. Гавел, ты... предал меня? – обвиняющим тоном спросил он.

Священник ничего не ответил. Всё также молча он взмахнул рукой, острой как клинок.

– Ай! – взвизгнул Альфонсо, поспешно пригнувшись.

Рука прошла в паре сантиметрах от него и молнией пронеслась в воздухе, где только что была голова Альфонсо, срезая пару седых волос. Гавел пытался попасть в лицо монахине, стоявшей позади д'Эсте, – та хотела вонзить металлический шест. Раздался лязг, и монахиня упала, словно ничего не весила. Шест, которым она пыталась пробить голову Альфонсо, вонзился в плечо Гавела.

– Слышал я об искусном наёмном убийце из Инквизиции, – сказал Вацлав, вынимая оружие.

Это был металлический шест с отверстиями для пальцев посередине, оружие наёмников Древнего Востока.

– Ты та самая Леди Смерть, убившая сотни людей, мастер владения холодным оружием, да?

– Сестра Паула, заместитель начальника Бюро инквизиции. Я здесь, чтобы вынести и привести в исполнение приговор. Бывший архиепископ Альфонсо д'Эсте, вы обвиняетесь в ереси, – спокойно ответила женщина.

У неё было смиренное, но мрачное выражение лица. Она скинула монашеское облачение, под которым оказался тусклый серебряный костюм, похожий на купальный. Её чувственное тело резко отличалось от заурядного лица. Костюм, похожий на нижнее бельё, на самом деле был бронедоспехом, боевой системой, разработанной для усовершенствованного солдата.

Все, кроме Гавела, молчали, поражённо глядя на неё.

– Альфонсо д'Эсте, бывший архиепископ Кёльнский, признан еретиком, – объявила Леди Смерть. – Приговор – немедленная смерть и обжалованию не подлежит. У меня всё. А сейчас я приведу его в исполнение.

V

Выжили только юная послушница, принёсшая обед в мастерскую. Все остальные погибли мгновенно – острый дрот, закреплённый к проводу, пронзил их сердца.

– А-ха-ха-ха! Здравствуйте, барышня! – сказал мужчина.

Внимательно разглядывая послушницу, перепачканную в крови двадцати убитых бедняг, он растянулся губы в похабной ухмылке. На человека он был мало похож: чересчур низкорослый, округлый и пухлый, с тёмной, отливающей блеском кожей. Слишком широко расставленные глаза на безобразном лице придавали ему сходство с рыбой.

– У меня вопросик, – сказал он. – Видишь ли, мы тут ракету ищем, которую вы украли. – Он указал липким окровавленным дротом на середину мастерской, где находился бассейн с тёмной водой, по которой растекалась ядовитая жидкость. В центре бассейна была платформа, на которой стоял вытянутый, похожий на карандаш, предмет около пяти метров в высоту. – Это она?

– Д-д-да, – ответила юная послушница, живо кивая головой.

– Ура! – Пухлые губы уродца расплылись в улыбке. – Да! Верно говорят -Господь всегда помогает правым! Ха! – Он захлопал в ладоши и засмеялся. Смех у него был скрипучий, словно газету сминали. Он долго изучал девушку своим мерзким взглядом и наконец сказал: – Благодарю, барышня. В ответ на любезность, убью тебя без мучений.

– А-ай! – закричала девушка.

Глядя, как лицо послушницы исказилось от страха, он облизнулся и медленно поднял руки. Он с силой обеими руками метнул дрот, но раздался пронзительный металлический лязг.

– А ты ещё кто? – спросил он.

Девушка потеряла сознание. Смертоносное оружие скользнуло по её голубому головному покрову и врезалось в пол. Коротышка насторожился, вытягивая дрот за провод.

– Ты заодно с этими еретиками?

– Агент АХ, отец Леон Гарсия д'Астуриас, – раздалось в ответ. Здоровяк пожал широкими плечами, вертя на пальце чакру. – Пришёл обезвредить ракету. Помешал, брат?

– А, так ты из наших? – спросил коротышка. Он облегчённо вздохнул и протянул руку Леону, так изящно появившемуся из ниоткуда. – Брат Филипп из Бюро инквизиции. Рад встречи... а впрочем нет.

Тут он резко изменился в лице, и молниеносно, будто по волшебству, швырнул дрот в горло Леону, и тот рухнул в бассейн.

– А-ха-ха-ха! Смертельный удар! – Филипп визгливо засмеялся, глядя на высокие брызги. Перекувыркнувшись назад, полный радости он захлопал в ладоши. – Так тебе, волосач! Нечего портить другим удовольствие. Гори в своём мужланском аду!

Неожиданно позади радостно отплясывающего Филиппа раздался глубокий голос.

– Эй, толстый угорь, – позвал Леон, – ты что творишь? Следи за языком, иначе тебе не жить.

Полуголый здоровяк, чья сутана плавала в бассейне, с грозным видом стоял прямо позади Филиппа. В ту же секунду толстяк развернулся с удивительной быстротой для своего пухлого тельца.

– Прости! Прошу прости меня! Меня занесло! – Он с грохотом бухнулся на пол и уткнулся лбом. – Да это шутка, шутка, хе-хе. Я такой проказник.

Леон вперился свирепым взглядом в затылок коротышки, ползающего по полу, словно гадкий червяк, и решил, что убивать инквизитора неразумно.

– Проваливай, – мрачно сказал Леон, выпятив челюсть, – и чтоб я больше не видел твою мерзкую рожу.

– Слушаюсь! Покорнейше благодарю! – ответил Филипп.

И он удивительно проворно попятился ползком назад. Он уже был у выхода, как вдруг заметил что-то.

– Там! – закричал он.

Леон обернулся к ракете, а Филипп метнулся к лежавшей без сознания послушнице. Коротышка с поразительной для него силой подхватил девушку и бросил её в бассейн.

– Т-ты что творишь? – гневно проревел Леон.

Девушка с громким всплеском плюхнулась в бассейн и пошла ко дну. Не мешкая ни секунды, здоровяк прыгнул за ней.

– Мой черёд! – сказал Филипп и, взмахнув рукой, метнул дрот прямо в здоровяка, державшего девушку.

– Уймись уже! – воскликнул Леон.

Он, не глядя, отбил дрот тыльной стороной ладони и вытащил девушку из бассейна. Он положил её на пол и, ухватившись за край, хотел выбраться и сам.

– Занесло тебя, а, толстый угорь? Прибью! – заключил Леон.

– Прибьёшь? – переспросил Филипп. Даже утопив оружие, он не переставал ликовать. Держа провод, он расплылся в улыбке. – Куда тебе, волосач, до меня! Вон я какой красивый и сильный! Тебе конец!

У Леон буквально волосы встали дыбом. Коротышка всё ещё держал провод, к которому был привязан утонувший дрот, и вдруг по шнуру пробежал мощный электрический разряд и ударил Леона. Сердце у него ухнуло, и его затрясло.

– А-ха-ха-ха! Так тебе! Смертельный удар! Ты недооценил меня, агентишка. Ха! – кричал Филипп.

Благодаря десяткам тысяч эклектических цепей в своём усовершенствованном теле, он мог посылать заряды мощностью до трёхсот тысяч вольт. Схватившись за живот, брат Филипп весело хохотал, Леон же, по которому прошёлся заряд, способный замертво свалить лошадь, едва дышал.

– О-ох, не сдох ещё. Да ты живуч как таракан! Ну и ну! – насмешливо бросил Филипп. Перекувыркнувшись назад, он засмеялся и захлопал в ладоши. – Пора прощаться! Умри уже!

Хохотавший инквизитор подошёл к панели управления и толстым пальцем нажал на кнопку – в бассейне открылось тёмное прямоугольное отверстие, звякнула цепь. Система аварийного осушения начала с шумом откачивать воду.

– Ох... – пробормотал Леон, когда рядом с ним завертелась воронка.

Тело у него онемело, руки и ноги тряслись от электрического разряда. Львиного Клыка начало засасывать в слив.

– Ч-что за?! – выдохнул стоявший у панели Филипп.

Неожиданно его с чудовищной силой потянуло в бассейн.

– Д-да что ж такое?

Бум.

– Ты... пойдёшь... со мной... толстый угорь, – выдавил Леон из воды.

Здоровяк ухватился за провод Филиппа. Глядя на шнур, прочно обмотанный вокруг запястья, инквизитор вытаращил глаза.

– А-ах ты, гад... А-а-ай! – завопил Филипп.

Он поскользнулся, и Леон своим весом утянул его в бассейн. Филипп плюхнулся в воду. Они переругивались, пока бурлящая воронка вертела их, а потом их с шумом засосало в слив.

VI

– Быстрая! – только и успел сказать Гавел, как Паула исчезла из виду.

Казалось, она растворилась в воздухе, но тут тёмный силуэт словно видение возник рядом с Альфонсо.

– В-ваше святейшество, осторожно... – начал огромный священник, ступивший перед инквизитором, но его голос неожиданно оборвался.

Леди Смерть, вынувшая из его затылка иглу, равнодушно встала. Неспешно, спокойно дыша, она двинулась к Альфонсо. Взмахнув рукой, она метнула оружие прямо в лоб противнику.

– А-ай! – Д'Эсте напрягся, но игла с лязгом отскочила.

– Ваше святейшество, уходите. Я разберусь, – сказал Гавел.

Он встал перед Альфонсо и вытянул руку с погнутым жутким орудием, а хладнокровная женщина уже вынимала из-за спины новое оружие. Это были перекрещенные серповидные клинки для ближнего боя, похожие на полумесяцы. В руке у неё было по клинку, каждый длинной с меч.

Гавел напал первым. Он плавно заскользил вперёд, вытянув руки. Он изогнул запястья, его ладони превратились в подобие клинков. Он попытался нанести в живот противника смертельный удар, способный пробить стальную пластину. Гавел двинулся в бой первым, но Леди Смерть его всё равно опередила. Соблазнительно покачивая своим чувственным телом, она приближалась к нему. Рука-клинок Гавела рассекла воздух в каких-то микронах от женщины. Паула отразила его руку своим серповидным клинком и раздробила её одним ударом.

– Ах! – простонал Гавел.

Впервые за это время он вскрикнул от боли. Сила удара была настолько мощной, что руку ему неестественно вывернуло.

– Божья кара, – бесстрастно сказала Паула.

Леди Смерть отпрыгнула назад, и, зловеще взмахнув тонкими руками, метнула серповидные клинки к шее Гавела. Она пронзительно посмотрела своими раскосыми глазами в сторону – струйка белого дыма тянулась от револьвера в руке сребровласого священника.

– Мешаешь Инквизиции, агент? – спросила Паула без тени гнева, скорее даже довольно, будто у неё появилась ещё одна работа. – Раз так, то я разберусь и с тобой.

– Авель, беги! – закричал Гавел, держась за искалеченную руку. – Ты же не убьёшь её, а по-другому её не остановить!

– Ах! – простонал Авель.

Но было уже слишком поздно. Тень женщины уже мелькнула перед глазами священника. Револьвер дрогнул, Авель не решался выстрелить, а клинки-полумесяцы в её изящных руках уже были у его шеи.

– Задержка в восемь десятых секунды, – сказал Трес.

Если бы он не выстрелил и пули бы не отбили клинки, Авелю не сносить головы. Трес поднялся, продолжая стрелять в монахиню, лишившуюся своего оружия.

– Как вы, ваше святейшество? – раздался голос.

Неожиданно послышались крики, и эхом загрохотал топот армейских сапог. Обернувшись, они увидели ворвавшихся в подземелье солдат, которые наконец-то заподозрили неладное и прибежали выяснить, что случилось. Они целились из своего оружия в мужчин и женщину, стоявших с оружием наготове возле лежащего на полу понтифика.

– С-схватить их! – велел Альфонсо, сидя на полу. – Это убийцы Ватикана!

Паула взглянула на вооружённых военных и слегка цокнула языком – ей будет сложно справиться и с двумя агентами, и с солдатами одновременно. Изящно поведя плечами, она метнула крохотный диск на пол. Он покатился по полу и с грохотом взорвался, солдаты закричали. Помещение заполнилось дымом и слезоточивым газом, военные надсадно закашляли.

– Отец Найтроуд, предлагаю воспользоваться ситуацией и сбежать, – сказал Трес, заметивший, что Леди Смерть уже исчезла из виду. – Задание провалено. Нужно отступать.

Дым постепенно рассеивался. Если они добегут до подземного акведука, то смогут выбраться из замка. Однако сребровласый священник превзошёл все ожидания Треса.

Молча Авель положил револьвер на пол и поднял руки за голову, сдаваясь, а раненый Гавел возник перед ним.

– Иди, отец Трес, – сказал Авель, глядя прямо в лицо Верующему. – Я сдаюсь, а ты беги.

На секунду на лице механического солдата пробежала тень не то досады, не то понимания, и тут же Стрелок, снова приняв равнодушный вид, развернулся.

– Задание провалено. Один человек потерян. Отступление.

VII

Ужин состоял из чёрного хлеба и жидкой прогорклой каши.

– Вкуснятина, – сказал Авель, сидя в одиночестве в клетушке.

Он улыбнулся, но мальчишки, принёсшие ужин, смотрели всё также сурово. Один из них с пулемётом в руках, видимо, главный, лишь коротко кивнул.

– Ешь быстрее и без разговоров, – сказал он. – Мы подождём, пока ты доешь.

– Да-да, хорошо. Так... Боже наш, благослови мне пищу, – поспешно протараторил Авель перед тем, как съесть единственную за сегодня еду. Проглотив кашу за один присест, он стал запихивать хлеб, не прожёвывая. – Так... – Он кашлянул и поскрёб голову, заметив, что мальчишки уставились на еду голодными глазами. Он смущённо улыбнулся и протянул им оставшийся хлеб. – Хотите немного?

– Забрать у узника пищу! – воскликнул мальчик высоким, ещё не сломавшимся голосом. Он в презрением отвернулся, но его глаза предательски метнулись к хлебу.

Авель заметил, что руки у них были ужасно тощие, щёки впалые.

– Подождите, – сказал он.

Мальчишки вскинули оружие, настороженно глядя, как священник ищет по карманам скованными руками. Они не могли понять, что тот хочет.

– Ну-ка, где-то у меня была... Ага, нашёл! – воскликнул Авель.

Мальчишки широко распахнули глаза, когда он вынул небольшую дребезжащую коробочку. Внутри оказались карамельки.

Он протянул им конфеты и сказал:

– У меня есть ещё шоколадные. Я правда уже отъел немного, но угощайтесь, не стесняйтесь.

Мальчишки молчали, гадая, вдруг он что-то замышлял. Они украдкой поглядывали на улыбающегося священника. Не в силах больше терпеть урчание в пустых желудках, они потянулись к коробочке и, схватив сласти, стали уплетать их, все, кроме командира.

– А ты чего не ешь? – спросил Авель мальчишку с пулемётом, который спрятал конфету в карман, а его товарищи радостно кричали. – Она не отравлена. Не бойся.

– Сестрёнке отнесу, – ответил мальчик, скривив губы. – Она такого никогда не пробовала.

– Правда? – спросил Авель и смолк.

Судя по их виду, они были родом не из Брно. Возможно, из крестьянских семей, перебравшихся в город.

"Неужели у Нового Ватикана всё так плохо, что они уже берут совсем мальчишек? Когда армия Церкви нападёт, они погибнут первыми", – подумал он.

– Какой ужас! Да что Вацлав творит? – выпалил Авель. – Заставлять детей воевать... Это уж слишком.

– Согласен, – раздался голос Гавела позади негодующего священника. На его худом лице с аккуратной бородкой мелькнула печальная улыбка.

– О-отец Гавел! – воскликнули мальчишки.

– А-ах, не волнуйтесь, – мягко сказал однорукий священник изумлённым ребятам. – Это подарок отца Авеля. Ешьте на здоровье. Не оставите нас наедине? Мне нужно поговорить с ним.

– Н-но, отец, опасно же одному находиться с лазутчиком? – спросил мальчишка с пулемётом, глядя на Гавела умоляющим взглядом. Но добросердечный священник лишь улыбнулся и кивнул, и мальчик подчинился. – Хорошо, уходим. Отец, будьте начеку.

Мальчишки послушно закивали и выскочили из помещения.

Убедившись, что они ушли, Гавел подошёл к Авелю и внимательно посмотрел на него.

– Как ты, Авель? Мне очень жаль. Я просил их быть помягче, но...

– Забудь. Кто эти дети, Вацлав? – спросил тот. Он взглянув на бывшего товарища с лёгким упрёком. – На тебя не похоже давать оружие детям!

– Его святейшество решил превратить мальчишек в солдат, – угрюмо ответил Гавел, качая головой и расстёгивая кандалы одной рукой.

Правой искусственной руки у него не было. После вчерашнего боя её пришлось ампутировать, раны были слишком тяжёлые. Конечно, в Риме, можно было бы сделать протез, но в этом провинциальном городишке такую операцию никак не провести – не было ни оборудования, ни материалов.

– У нас катастрофически не хватает рук ни на войну, ни на строительство. Рабочих очень мало, и солдат недостаточно для обороны тыла.

Гавел тихо вздохнул и мрачно поглядел в единственное окно. Из башни виднелись высокие горы, окружавшие городские стены Брно. В это время года горы должны пылать алыми красками от опавших осенних листьев, но сейчас они были цвета стали и пепла. Среди бесчисленных палаток и военных автомобилей мелькали флаги римской армии – красный крест на белом полотне.

– Когда войска начнут осаду, сопротивления не будет, – сказал Гавел

– Почему вы не отступите? – прямо спросил взволнованный Авель. Проследив за взглядом бывшего товарища, он вздохнул. – С таким малочисленным войском вас только чудо спасёт. Может, лучше сдаться? И мирные жители тогда выживут.

– Авель, ты веришь в Бога? – спросил Гавел прямо.

– Ась? – удивился тот, прищурившись. – Ну, я же священник... хоть все и говорят, что непутёвый... А что до Бога... Ну да, верю в общем-то.

– А я не верю в Бога, – твёрдо сказал Гавел.

– Ась? – Авель снова прищурился, посмотрев на самого глубоко верующего агента АХ.

"Я не верю в Бога", – подумал Гавел, не глядя на поражённого собеседника. – "Существуй Господь, стал бы он благоволить власти, а не справедливости, силе, а не праведности? Почему честные бедняки оказались на грани гибели, почему им приходится поднимать мечи и сражаться?"

Вдали послышался звон колокола из собора Святых Петра и Павла, где проходила коронация, тут же раздался салют. На улицах было безлюдно. Жители, опасаясь нападения армии Церкви, заперлись в домах.

– "Блаженны нищие духом", – тихо произнёс Гавел вымершему городу. – "Веруй и спасёшься". Ложь и не более. Бога нет.

– Вацлав, если ты не веришь в Бога, сдавайся, – сказал Авель отступнику без всякого упрёка и посмотрев на него глазами потерянного ребёнка. – Похоже, кардинал Медичи приказал убить Альфонсо и плевать он хотел на его святейшество Александра. Он любыми способами попытается остановить церемонию, даже если разгромит весь город.

– Рим не может навредить нам, – ответил Гавел, всё ещё глядя на безмолвные улицы. – Пока у нас есть ракета, армия Церкви не войдёт в город. Эта ракета может стать их погибелью.

– То есть? – удивился Авель.

– Она станет их погибелью, – твёрдо повторил Гавел.

Они что же, подорвут и себя вместе с врагом? Ракета, несмотря на свой немалый размер, в лучшем случае подорвёт замок. Сможет ли она уничтожить тридцать тысяч человек одним ударом?

– В боеголовке содержится восемь килограммов цианистого калия и распылитель. – Голос Вацлава даже не дрогнул. – Хватит, чтобы мгновенно убить полмиллиона человек. Более чем достаточно, чтобы уничтожить армию Ватикана.

– Цианистый ка... что? – ужаснулся Авель, словно помянул чёрта.

Цианистый калий, ядовитое вещество, более известное в народе как просто цианид. Уже само по себе очень опасное, а смешанное с кислотой в боеголовке, оно превращалось в испаряющуюся синильную кислоту, смертельно-ядовитый газ. Если его ещё и распылить, то отравляющее облако может накрыть весь город за считаные минуты.

– И-и этот ядовитый газ в боеголовке? Но зачем?.. – вопросил Авель.

– Зачем? Чтобы сразиться с Империей, – ответил Гавел без всякой злобы, но пальцы у него дрожали, когда он дотронулся до чёток. – Ты знал, что синильная кислота очень действенна против вампиров? Кардинал Медичи намерен сбросить её на Империю в следующем крестовом походе.

– Сбросить газ... на Империю? – поражённо переспросил Авель.

Ватикан не единожды пытался восстановить древние ядовитые газы и биологическое оружие, но безрезультатно. Мало того, что с ними сложно управиться, так они ещё и малоэффективны против вампиров, которые устойчивы к нервно-паралитическим газам вроде зарина и табуна. Однако синильная кислота была редким исключением. Точно неизвестно почему, но, судя по всему, вещество было как-то связано с так называемыми "бациллами", паразитами, живущими симбиозом в крови вампира. Кислота вызывала нехватку притока кислорода клеткам. Вампиры, вдохнувшие этот газ, могли погибнуть так же легко, как и обыкновенные люди. Правда, в отличие от серебра и солнечного света, цианистый калий был смертелен как для вампиров, так и для людей.

Авель не понимал, чего они добьются, если ударят такой ракетой по городу.

– Но в Империи же не только мафусаилы живут, там и терран очень много! А если ветер подует в нашу сторону! Нам тоже несдобровать!

– Лес рубят, щепки летят, – холодно улыбнулся Гавел. Глядя в пол, он произнёс: – Вот так, Авель. Ватикану плевать на людей, живущих у границы с Империей, раз можно уничтожить вампиров.

– Ты поэтому предал нас, Вацлав? – медленно протянул он хриплым голосом, мрачно глядя на бывшего товарища. – Ты знал об этом и...

– Авель, хочу попросить тебя об одном, – сказал Гавел, выпрямившись и смахнув с лица угрюмую усмешку. – Прошу забери его святейшество Александра и немедленно уходи из города.

– Как? – спросил Авель, будто не понимая его.

"Уйти из города вместе с Александром? Разве он не ценный заложник?"

– Инквизиция напала, наплевав на его жизнь. Вероятно, у кардинала Медичи нет желания спасать брата, значит, его святейшество не представляет никакой ценности как заложник, – ответил Гавел. Он глядел так, будто перед ним был не Авель, а юноша, с которым он разговаривал вчерашним вечером, как учитель, говоривший со своим нерадивым, но любимым учеником. – Он в соборе. Его преосвященство Альфонсо собирается заявить на коронации о своём престолонаследии на глазах у племянника. Если хочешь спасти его святейшество, лучшей возможности не будет.

Авель пристально посмотрел на своего бывшего товарища, слегка наклонившегося влево.

– Вацлав, ещё есть время, – неуклюже протараторил Авель со всей искренностью. – Может, вернёшься? Я упрошу Катерину и...

– Благодарю, Авель, – ответил Гавел с улыбкой, которую Авель навсегда запомнит. – Ты поэтому остался, чтобы сказать мне это? К сожалению, я не могу вернуться, иначе отвернусь от людей, поверивших в меня. Я буду охранять это мерзкое оружие, пока хватит сил.

– А ты сможешь в таком состоянии? – спросил Авель, мельком взглянув на его правое плечо без руки. – Пока у вас ракета, армия Церкви не вторгнется в город, о вот Инквизиция точно нападёт, чтобы обезвредить её. Ты сможешь сражаться с ними?

– Дважды я не ошибусь. В замке всё-таки больше четырёхсот солдат. Мы защитим ракету, – сказал Гавел.

Верил ли он в это или уже смирился с печальной участью?

Он развернулся и, не оглядываясь, направился к выходу. Рукав сутаны свободно болтался.

– Авель... спаси его святейшество.

VIII

– Путь был долог и тернист, – сказал Альфонсо.

Сидя на безыскусном троне у алтаря и обводя взглядом чествующих его людей, бывший архиепископ Кёльнский, а ныне первый папа римский Нового Ватикана, Альфонсо I, довольно закивал. Небольшой неф заполонили местная знать, священнослужители и военные, восставшие против деспотизма Рима.

Долгий путь к Святому Престолу был сложен. И началось всё со смерти предыдущего папы и поражения Альфонсо на конклаве, из-за чего он прозябал в безвестности пять лет в Кёльне, затем провалилась операция "Беззвучный шум" в Риме. И вот поднялся бунт. Наконец справедливость восторжествовала. Впрочем, он понимал, что радоваться пока рано, и подавил улыбку.

Альфонсо был несколько раздосадован из-за вчерашнего, он не ожидал, что агенты смогут зайти так далеко. Его замысел мог провалиться. Им нужно было искать ракету, а не спасать Александра. Если бы не оружие, армия Церкви сравняла бы уже Брно с землёй. А всё потому, что Гавел ничего не смыслит в обороне. Всё-таки он священник, а не воин. Сущий дилетант, не стоило вообще доверять ему оборону замка. Чтобы избежать очередного провала, Альфонсо поручил полковнику Барбариго охранять собор Святых Петра и Павла. Полковник и его люди, опытные военные, накануне тщательно проверили практически весь город, чтобы обезопасить собор. Нигде не было и следа ни агентов, ни инквизиторов.

– По завершении церемонии правящая знать увидит, кто главный и наконец примет решение, – тихо пробормотал Альфонсо, одаривая благожелательной улыбкой сотни чествующих его дворян, священнослужителей и солдат Барбариго, стоявших с оружием наготове. – И тогда даже проклятый Франческо отзовёт армию. Вот видишь, Александр, толку от твоего приезда никакого.

Окружённый солдатами юноша молча стоял позади Альфонсо. На нём было практически такое же белое облачение, как и на д'Эсте, но руки и ноги закованы в кандалы.

Глядя на бледного племянника, вид у которого был такой, будто его привели на плаху, Альфонсо довольно покивал. Как заложник Александр был бесполезен, но зато послужил отличным украшением на церемонии. Картина "лжепапа в руках истинного папы" произведёт фурор, когда он объявит о своей победе Риму.