Текст книги "Рольф в лесах"

Автор книги: Эрнест Сетон-Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

XVII. Вверх по Гудзону на лодке

Поселенец Хелет, у которого было плоскодонное судно, охотно давал его своим соседям, когда им необходимо было перебраться на ту сторону озера.

Утром в тот день, когда был назначен отъезд, на этом судне поместились лошади, фургон, лодка, голландец, Куонеб и Рольф. Скукум занял место на носу, и всё было готово к отъезду. Рольфу было очень грустно расставаться с семьёй голландца. Жену его он полюбил, как мать, а детей его – как братьев и сестёр.

– Приходи к нам, милый, поскорей! Навести нас! – сказала голландка, целуя его, а он поцеловал Аннету и остальных детей.

Взойдя на судно, они длинными шестами оттолкнули его от берега на более глубокое место и только тогда взялись за вёсла. Дул восточный ветер, и покрышка фургона служила им парусом.

Часа два спустя судно благополучно причалило к западному берегу, где находился торговый склад и откуда начиналась дорога к реке Скрун.

Подходя к дверям склада, они увидели грубого на вид человека; он стоял, прислонившись к стенке, заложив руки в карманы, и смотрел на вновь прибывших презрительно и недружелюбно. Когда они проходили мимо него, он сплюнул табак сначала им под ноги, потом на собаку.

Старый Уоррен, владелец склада, недолюбливал индейцев, но он был другом Хендрика и торговал мехами, а потому хорошо принял охотников и отпустил им товар. Ко всему, что им дал Хендрик, они прибавили ещё муку, овсяную крупу, свинину, картофель, чай, табак, сахар, соль, порох, пули, дробь, сукно, удочки, буравы, гвозди, ножи, шила, иголки, нитки, ещё один топор несколько оловянных тарелок и сковороду.

– Будь я на вашем месте, я купил бы плащ: он пригодится в холодную погоду.

Уоррен повёл их затем в амбар, где было множество оконных рам. Они купили одну из них.

– Не хотите ли купить хорошее ружьё? – спросил Уоррен, показывая новое, красиво отделанное ружьё последнего образца. Всего двадцать пять долларов. – Рольф покачал головой. – Часть денег теперь, а остальные я согласен получить весной мехом.

Ружьё сильно соблазняло Рольфа, но он, питая невыразимый ужас ко всяким долгам, решительно сказал: «Нет!» Сколько раз впоследствии жалел он об этом!

Оставшиеся после этих покупок деньги он решил спрятать на будущее.

В это время, как они складывали свои покупки, на дворе послышался отчаянный вой, и спустя минуту в лавку вбежал Скукум с таким лаем, как будто его ранили. Куонеб вышел из лавки.

– Ты ударил мою собаку?

Незнакомец изменился в лице, когда увидел устремлённые на него глаза краснокожего.

– Не дотронулся даже! Собака сама наткнулась на эти вот грабли.

Это была очевидная ложь, но Куонеб решил не обращать внимания на грубияна и вернулся обратно в лавку. Вслед за ним туда вошёл и грубый незнакомец и сказал:

– Так как же, Уоррен? Уступаешь мне это ружьё? Я не хуже всякого сдержу своё слово.

– Нет, – отвечал Уоррен. – Сказал тебе: нет!

– Ну и проваливай к чёрту! Не видать тебе того меха, что я приготовил в прошлом году.

– Мне он и не нужен, – отвечал Уоррен. – Знаю хорошо, чего стоит твоё слово.

Незнакомец вышел.

– Кто это? – спросил Хендрик.

– Я знаю только, что его зовут Джек Хог. Он называет себя охотником, а на самом деле он просто бродяга. Много хлопот наделал он мне в прошлом году. Он не здешний; говорят, что он откуда-то с западного склона гор.

Уоррен сообщил им много сведений об их дальнейшем пути и объяснил им, что устье реки Джуссепа можно узнать по орлиному гнезду на верхушке высохшей сосны.

– Вплоть до самого озера держитесь реки и не забывайте, что будущей весной я покупаю у вас меха.

Только часа через два к вечеру добрались они до реки Скрун. Здесь голландец простился с ними.

– До свидания! Приезжайте опять помочь мне на будущее лето.

Скукум проводил фермера тихим ворчаньем. Рольф и Куонеб остались одни среди пустыни.

Солнце уже село, и они решили сделать привал на ночь. Опытные охотники всегда стараются приготовить постель и покрышку над ней ещё при дневном свете. Пока Рольф разводил огонь и готовил котелок, Куонеб выбрал ровное сухое место между двумя деревьями и покрыл его сосновыми ветками, устроив затем нечто вроде палатки из парусины, которая поддерживалась сучьями деревьев. Концы парусины он укрепил на земле срубленными на скорую руку кольями. Путники были таким образом вполне защищены от непогоды.

Ужин их на этот раз состоял из чая, картофеля, жареной свинины, кленового сиропа и сухарей; после ужина Куонеб взял ивовый прут, срезанный ещё днём, и выстрогал его так, что завитые стружки остались висеть на одном конце прута. Он держал их над огнём до тех пор, пока они не сделались коричневыми; затем он положил их себе на ладонь и, смешав с табаком, набил ими трубку. Скоро его окружил дым, особенный запах которого называют «запахом индейцев» те люди, которые не знают его происхождения; Рольф не курил. Он обещал своей покойной матери не курить, пока не сделается взрослым. В эту минуту он ясно представил её себе, потому что почувствовал запах веток бальзамической сосны, из которых были приготовлены постели. Куонеб называл эту сосну «чо-ко-тунг», У матери Рольфа лежала всегда на диване маленькая подушка, привезённая с севера. «Северная сосна» – называла она её, потому что бальзамическая сосна не растёт в Коннектикуте. Когда Рольф был ещё ребёнком, он часто нюхал с наслаждением эту подушку. Запах этот сделался для него священным символом всего, что ему было дорого в детстве. В эту ночь он спал спокойно, чувствуя и во сне окружающий его аромат северной сосны.

Утром оказалось, что не так-то легко двинуться сразу в путь. В этот первый день надо было многое уложить и приготовить всё необходимое для перевозки: запастись двумя тюками, обдумать, как лучше снарядить лодку, какие вещи поместить в ней повыше на случай неожиданной течи. Тяжёлые топоры и сковородки следовало прикрепить к самой лодке или к таким вещам, которые могли бы держаться на поверхности воды в том случае, если бы лодка опрокинулась. Часа через три, однако, отчалили от берега и начали своё путешествие вниз по Скруну.

Рольф в первый раз путешествовал по воде. Он пробовал как-то раз ездить в лодке на Пайпстевском пруде, но то была пустая забава. Теперь же это было настоящее путешествие. Он удивлялся послушности такого хрупкого судна, его лёгкой, незаметной качке, быстрому ответу на малейшее движение вёсел, упругому отскакиванию от подводных камней. Новый мир открывался для него. Куонеб научил его, что в лодку надо садиться только в то время, когда она не касается дна. Он научился двигаться в лодке. Он узнал также, что легче грести на глубине шести футов, чем на глубине шести дюймов.

В час они проехали пять миль и добрались до Гудзона, где грести было труднее, потому что они плыли теперь вверх по течению. Наконец, они попали в такое мелкое место, что лодка не могла плыть. Они выпрыгнули из неё и шли по воде до тех пор, пока не добрались до глубокого места, и, войдя в лодку, весело взялись опять за вёсла. Вскоре после этого они встретили непроходимые пороги, и тут Рольф в первый раз познакомился с тем, что такое переноска груза на плечах. Куонеб заметил ещё издали бешено пенящиеся воды и, внимательно всматриваясь в берега, подыскал место, где удобнее пристать. Нужно было пристать так, что бы не слишком далеко пришлось тащить груз на плевах. Нет ни одного порога на главных реках Северной Америки, где не приходилось бы прибегать к переноске груза. Всякий, кто плывёт по такой реке, выгружает вещи из лодки, предварительно обдумав хорошенько, когда, где и как лучше причалить? Выбор места является всегда результатов самого тщательного наблюдения. Считается, кроме того, необходимым оставить какие-нибудь указания на месте причала, дабы следующий путешественник мог благодаря этим указаниям сохранить время и избежать лишних хлопот.

– Да! – сказал Куонеб после долгого размышления и тотчас же направил лодку к плоскому камню. Причалив к берегу, они нашли там следы костра. Было уже около полудня, и, пока Рольф занимался приготовлением обеда, Куонеб взял небольшой тюк и отправился исследовать дорогу. По дороге этой, очевидно, уже два года никто не ходил. Такие дороги прокладываются обыкновенно вдоль реки. Куонеб не спускал глаз с воды, так как найти судоходное место было для него теперь важнее всего. Не прошёл он и ста шагов, как увидел спокойное течение и удобное место для причала.

После обеда, когда индеец выкурил трубку, оба принялись за работу. Пройдя несколько раз взад и вперёд, они перенесли через пороги весь груз и, наконец, лодку, которую опустили на воду и привязали у берега.

Уложив снова груз, они пустились в путь, но не проплыли и получаса, как встретили другие пороги, где вода была спокойнее, но река так обмелела, что лодка не могла бы проплыть этого места даже если бы из неё вышли оба гребца. Куонеб перенёс на берег половину груза, затем оба они взялись за лодку, перетащили её на другую сторону стремнины и там снова нагрузили. Проехав некоторое расстояние по спокойной поверхности, они встретили необыкновенно быстрое течение. Индеец вышел, на берег, срезал два длинных крепких ольховых шеста и, став на носу лодки, приказал Рольфу стоять на корме; при помощи срезанных шестов они шаг за шагом провели лодку через быстрину и благополучно добрались до более удобного места.

Скоро, однако, Куонебу пришлось тащить лодку на себе. Они попали в стремительный поток. Такое быстрое течение ничего не доставляет, кроме удовольствия, когда приходится плыть вниз по реке. Но они плыли вверх по реке. Оба берега были открытые, безлесые. Куонеб вынул из мешка длинную верёвку. Один конец её он прикрепил к носу лодки, а другой к своему поясу из оленьей шкуры. Рольф остался на корме и правил рулём, а Куонеб шёл по берегу и перетащил лодку до конца быстрины.

Так день за днём прокладывали они себе путь по стремительной реке, делая иной раз не более пяти миль в сутки, несмотря на все усилия. Пороги, отмели, стремнины следовали друг за другом. Пройдя пятьдесят миль до устья реки Джуссепа, они поняли, почему местность эта редко посещается.

Путешествие закалило Рольфа, и сделало из него образцового гребца. Как обрадовались они, когда однажды вечером увидели орлиное гнездо на верхушке высокой сосны, стоявшей у окраины большого болота. Они почувствовали, что находятся на своей собственной земле.

XVIII. Жизнь животных по берегам реки

Не следует думать, что если за всё время путешествия Куонеба и Рольфа мы ни разу не упоминали о животных, так значит, они не видели их по берегам реки. Человек, который молча плывёт на лодке, чаще видит животных, чем тот, кто шагает по лесу. На первом же привале они заметили множество следов разных зверей, а в то утро, когда двинулись вверх по Гудзону, Рольф увидел первого оленя. Когда они объезжали быстрины, Куонеб вдруг два раза ударил по лодке, что значило «внимание», и кивнул головой в сторону берега. Там, в пятидесяти шагах от воды, стоял олень и смотрел на путешественников. Он стоял неподвижно, словно алая статуя, ибо в это время года шерсть у оленей всегда бывает красноватая. Куонеб сделал три-четыре сильных взмаха веслом, и лодка быстро подалась вперёд. Тогда он протянул руку за ружьём, но олень помчался большими прыжками, белая кисточка его хвоста мелькнула среди деревьев, и он исчез в чаще леса. Рольф сидел как зачарованный. Всё случилось так внезапно… олень был так близко… и словно призрак расплылся в лесу. Он даже вздрогнул, когда олень исчез.

Несколько раз по вечерам видели они мускусную крысу, а один раз в воде мелькнул какой-то чёрный блестящий предмет, похожий на чудовищную пиявку. «Выдра», – шепнул Куонеб и приготовил ружьё, но выдра нырнула в воду и не показывалась больше.

Во время одного из привалов их разбудил какой-то странный топот и неприятное щёлканье у самой головы. Они встали и увидали дикобраза, который возился со сковородкой, стараясь сгрызть соль, оставшуюся в ней. Скукум, привязанный к дереву, напрасно лаял и бился, мечтая как следует наказать дерзкого вора. Путешественники до тех пор не отделались от назойливого посетителя, пока не повесили всех кухонных принадлежностей в таком месте, где он не мог их достать.

Один раз они услышали короткий пронзительный лай лисицы, а раза два – жалобный вой волка, вышедшего на охоту. Диких птиц они встречали множество, и нередко на обед им доставалась утка.

Через день они увидели трёх оленей. Куонеб зарядил ружьё пулей и отправился на рассвете в лес. Рольф хотел следовать за ним, но индеец покачал головой и сказал:

– Оставайся здесь и через полчаса разведи огонь.

Двадцать минут спустя Рольф услышал выстрел, а немного погодя в лагерь вернулся индеец с задней ногой оленя. Прежде чем двигаться дальше, они прошли милю вверх по реке, забрали остальное мясо убитого оленя и сложили его в лодку. Они видели ещё семь оленей, но не тронули их, хотя Рольф горел нетерпением испробовать свои охотничьи силы. Во время одного перехода в лесу он, или вернее Скукум, выследил несколько тетеревов, которые сидели на деревьях. Путники остановились. Пока Скукум отвлекал своим лаем внимание тетеревов, Рольф сбил птичьими стрелами пять штук. Все мысли Рольфа были заняты оленями, и ему хотелось во что бы то ни стало пойти на охоту одному и вернуться домой с грузом оленины.

Огибая на рассвете поворот реки, они увидели на каменистом прибрежье чёрную медведицу и двух медвежат, которые то и дело нагибались к воде, собирая речных раков.

Куонеб, не встречавший медведя с детства, с того времени, когда ещё отец его охотился в лесах горного кряжа позади Мианоса, пришёл в большое волнение. Он перестал грести и, сделав знак Рольфу, чтобы тот тоже оставил вёсла, направил лодку к такому месту, откуда она не была видна медведя, и вышел на берег. Привязав лодку у берега, он взял ружьё, а Рольф стрелы, и оба, ведя Скукума на привязи, направились в лес. Стараясь держаться под прикрытием деревьев, чтобы их не было видно, они шли к тому месту, где видели медведей. Шли они, конечно, против ветра, так как, если бы ветер был попутный, медведи не подпустили бы их близко. Постепенно приблизились они к медвежьему семейству и ждали только удобного случая, чтобы послать первый выстрел. Пробираясь с величайшей осторожностью вперёд, они, по своему расчёту, находились уже в каких-нибудь тридцати шагах от медведей, которых не было ещё видно из-за густых кустарников. Охотники решили двинуться ещё дальше, но тут медведица перестала вдруг есть и подозрительно потянула носом воздух. Ветер переменился, и она почуяла запах человека. «Уф! уф! уф!», – громко запыхтела она и пустилась в лес со всех ног. Охотники поняли, что они открыты, и с громким криком выскочили из-за кустов в надежде заставить медведицу взобраться на дерево. Медведица между тем улепётывали в лес галопом, словно лошадь, а за нею с лаем нёсся Скукум. Медвежата, оставшись одни и потеряв из виду мать, совсем растерялись от шума и, бросившись к ближайшему дереву, вскарабкались на него. «Теперь, – подумал Рольф, – медведица вернётся назад и вступит с ними в “рукопашный бой”».

– Она вернётся? – спросил он с волнением.

Индеец засмеялся.

– Нет, она совсем убежала. Чёрные медведи большие трусы; они никогда не вступают в бой, если могут избежать этого.

Медвежата на дереве остались, следовательно, – в руках охотников.

– Нам не нужно больше мяса. Пусть их себе живут, – сказал Рольф и спросил, – найдут они мать?

– Конечно. Они слезут с дерева и завопят на весь лес. Медведица пробежит не больше полумили и остановится. К ночи все будут вместе.

Первая охота на медведя кончилась. Не было сделано ни одного выстрела, медведицу не ранили, не прошли и одной мили и не потеряли ни одного часа. А между тем впоследствии, охотясь на медведей, Куонеб и Рольф никогда не волновались так, как в этот раз.

XIX. Следы на берегу

Река Джуссепа отличалась очень спокойным течением; она брала своё начало в болоте и была бы очень удобна для плавания, если бы её не запружали стволы деревьев. Некоторые из них были срублены много лет тому назад. Следовательно, в старое время здесь уже бывали охотники. В одном месте путники наши были неприятно поражены, заметив на берегу свежую порубку, но мрачное настроение их превратилось в радостное, когда они, внимательно присмотревшись, увидели, что это работа бобров.

В этот день они проехали десять миль. Вечером расположились лагерем на берегу озера Джуссепа, гордые и счастливые сознанием того, что они полноправные владельцы этой местности. Несколько раз слышали они в эту ночь вой волков, которые находились, по-видимому, на отдалённом берегу озера. Утром они отправились пешком исследовать окружающую местность и, к великой радости своей, встретили следы пяти оленей. Здесь был, очевидно, олений рай, хотя они встречали немало следов и других животных, например, выдры и норки. Они были поражены таким обилием дичи. Постепенно двигались охотники всё дальше, предвкушая заранее все свои будущие удачи, когда вдруг наткнулись на нечто, сразу отравившее их радость: они увидели «след человека»,свежий след сапога из коровьей кожи. След этот способен был довести их до безумия, так как он указывал на то, что сюда ещё раньше прибыл какой-то охотник и, значит, первый может предъявить свои права на этот участок. Они прошли целую милю по этому следу. Он всё время вёл вдоль берега: шаги были большие; иногда человек, по видимому, бежал, держа путь к западному берегу. На западном берегу они нашли место, где человек сидел, съел изрядное количество двустворчатых ракушек и поспешно двинулся дальше. На том месте, где он сидел, не было, однако, заметно ни малейших следов ружейного ложа или другого какого-либо оружия. Почему были на нём сапоги? Охотники редко странствуют в сапогах.

Две мили прошёл индеец вместе с Рольфом, находя местами указание на то, что ненавистный незнакомец не шёл, а почти бежал. Потом они повернули назад, огорчённые тем, что видели. Удар этот казался им сначала непоправимым, но затем они решили, что им открыты три выхода: искать новый участок дальше на север, удостовериться, не могут ли они взять себе другую сторону озера и узнать, кто этот незнакомец. Они остановились на последнем. Отвязав и нагрузив лодку, они пустились в дорогу, чтобы исследовать, нет ли где на берегу озера избушки охотника, питая в то же время слабую надежду, что её не окажется.

Проплыв вдоль берега миль пять и убив по дороге двух оленей и несколько уток, путешественники причалили к берегу и тут увидели, что ненавистный след сапога повернул к югу. В полдень они были у южной оконечности его, но нигде не нашли хижины, несмотря на то, что обе стороны озера были у них весь день на виду, Незнакомец становился всё более и более таинственным, хотя они удостоверились теперь, что он жил не здесь, и поэтому они безусловно имеют право поселиться на этом участке.

Но где построить хижину? Местность всюду казалась одинаково удобной, но поселенцы обыкновенно селятся у истока реки, так как там во время урагана никогда не бывает сильного волнения. Все животные, избегающие обыкновенно озера, предпочитают переправляться через реку у истоков, заезжие охотники видят хижину поселенца прежде, чем выйдут из устья реки в озеро.

На какой стороне истока? Куонеб решил построить хижину на западной стороне, чтобы можно было видеть восход солнца. Недалеко от озера находилась гора с высокой скалистой верхушкой. Он указал на эту гору и произнёс одно только слово: «Айдахо!». Здесь, на западном берегу, где река вытекает из озера, принялись они расчищать месте для постройки хижины.

XX. Охотничья хижина

Мне кажется, что всякий охотник говорит, приступая в первый раз к постройке хижины: «О, мне достаточно будет и маленькой избушки, лишь бы на ней была крыша!» И каждый охотник ещё до наступления весны убеждается в том, какую он сделал ошибку, так как в маленькой избушке и жить тесно, и запасов держать негде. Куонеб и Рольф были новичками в этом деле и сделали ту – же ошибку. Они выстроили очень небольшую хижину: 10 футов ширины и 12 длины, вместо 12 футов ширины и 20 футов длины, а стены в 6 футов вышины, вместо 8 футов. Плотники они были опытные, и постройка быстро двигалась вперёд, так как сосна росла здесь в изобилии. Стены были возведены в первый же день. Главное – крыша. Из чего её сделать? Чем покрыть? Липовыми досками, или дранкой, или глиной? Легче всего было сделать глиняную; она грела зимой и холодила летом. Правда, у глиняной крыши было три недостатка: она протекала во время продолжительных дождей, давала много пыли и грязи в жаркую сухую погоду и была так тяжела, что балки и стропила в конце концов не выдерживали, если их не подпирали столбами, которые представляли большую помеху внутри хижины. Но были зато и преимущества, а потому строители не долго колебались.

– Строим глиняную крышу, – сказали они.

Когда стены достигли пяти футов вышины, строители прорубили дверь и окно. Затем положили последний ряд брёвен и настлали потолок; приготовили два сосновых косяка для двери и два покороче для окон. Буравом просверлили в них дырки, чтобы приделать косяки к брёвнам дубовыми заклёпками.

В углу решено было устроить печь из камней и глины. Куонеб сказал, что для этого надо брать камни не из озера, как хотел Рольф, а с горы.

– Почему?

– Потому, – сказал Куонеб, – что камни из озера – водяные духи, которые не могут жить вблизи огня и всегда трескаются. А горные камни – солнечные огненные духи, и огонь с ними даёт больше тепла.

План устройства печи был очень прост. Рольф присутствовал много раз при том, как складывали печи; главное заключалось в том, чтобы труба была достаточна широка, а самая узкая часть её приходилось бы как раз над огнём.

Карнизы и конёк живо поставили на место. Густой осокой, росшей на соседнем лугу, покрыли всю крышу. Куонеб и Рольф накопали глины при помощи собственноручно сделанных деревянных лопат и набросали её поверх травы. Потом утрамбовали глину лопатами, и крыша была готова.

Большие щели между брёвнами заполнили деревянными стружками, а маленькие щёлки мхом. Двери сделали из досок и повесили их просто-напросто на двух деревянных стержнях.

Настилать пол им не хотелось – можно обойтись и земляным полом. Зато сделали деревянные койки, и только тогда поняли, насколько мала их хижина. Но дело было сделано. В хижине пахло лесом и мхом, и запах этот приводил Рольфа в восторг.

Куонеб сложил аккуратно топливо в печку, зажёг трубку и, бормоча про себя песнь «о домашних духах», обошёл вокруг хижины, пуская клубы дыма в сторону каждого из четырёх ветров. Затем вошёл в комнату, растопил печь огнём из трубки, а когда огонь разгорелся, бросил на него щепотку табаку и оленьей шерсти. Первая топка дома совершилась.

Тем не менее они продолжали спать в палатке, потому что Куонеб не любил спать в комнате, а Рольф с каждым днём всё более и более сходился с ним во вкусах.