Текст книги "Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море"

Автор книги: Эрнест Миллер Хемингуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Убийцы [45]45
  «Убийцы»(«The Killers») – впервые опубликован в журнале «Скрибнерс мэгезин» в 1927 году, вошел в сборник «Мужчины без женщин».


[Закрыть]

Перевод Е. Калашниковой.

Дверь закусочной Генри отворилась. Вошли двое и сели у стойки.

– Что для вас? – спросил Джордж.

– Сам не знаю, – сказал один. – Ты что возьмешь, Эл?

– Не знаю, – ответил Эл. – Не знаю, что взять.

На улице уже темнело. За окном зажегся фонарь. Вошедшие просматривали меню. Ник Адамс глядел на них из-за угла стойки. Он там стоял и разговаривал с Джорджем, когда они вошли.

– Дай мне свиное филе под яблочным соусом и картофельное пюре, – сказал первый.

– Филе еще не готово.

– Какого же черта оно стоит в меню?

– Это из обеда, – пояснил Джордж. – Обеды с шести часов.

Джордж взглянул на стенные часы над стойкой.

– А сейчас пять.

– На часах двадцать минут шестого, – сказал второй.

– Они спешат на двадцать минут.

– Черт с ними, с часами, – сказал первый. – Что же у тебя есть?

– Могу предложить разные сандвичи, – сказал Джордж. – Яичницу с ветчиной, яичницу с салом, печенку с салом, бифштекс.

– Дай мне куриные крокеты под белым соусом с зеленым горошком и картофельным пюре.

– Это из обеда.

– Что ни спросишь – все из обеда. Порядки, нечего сказать.

– Возьмите яичницу с ветчиной, яичницу с салом, печенку…

– Давай яичницу с ветчиной, – сказал тот, которого звали Эл. На нем был котелок и наглухо застегнутое черное пальто. Лицо у него было маленькое и бледное, губы плотно сжаты. Он был в перчатках и шелковом кашне.

– А мне яичницу с салом, – сказал другой. Они были почти одного роста, лицом непохожи, но одеты одинаково, оба в слишком узких пальто. Они сидели наклонясь вперед, положив локти на стойку.

– Есть что-нибудь выпить? – спросил Эл.

– Лимонад, морс, шипучка.

–  Выпить, я спрашиваю.

– Только то, что я сказал.

– Веселый городок, – сказал другой. – Кстати, как он называется?

– Сэммит.

– Слыхал когда-нибудь, Макс? – спросил Эл.

– Нет.

– Что тут делают по вечерам? – спросил Эл.

– Обедают, – сказал Макс. – Все приходят сюда и едят этот знаменитый обед.

– Угадали, – сказал Джордж.

– По-твоему, я угадал? – переспросил Эл.

– Точно.

– А ты, я вижу, умница.

– Точно.

– Ну и врешь, – сказал Макс. – Ведь он врет, Эл?

– Балда он, – ответил Эл. Он повернулся к Нику. – Тебя как зовут?

– Адамс.

– Тоже умница хоть куда, – сказал Эл. – Верно, Макс?

– В этом городе все как на подбор, – ответил Макс.

Джордж подал две тарелки, яичницу с салом и яичницу с ветчиной. Потом он поставил рядом две порции жареного картофеля и захлопнул окошечко в кухню.

– Вы что заказывали? – спросил он Эла.

– А ты сам не помнишь?

– Яичницу с ветчиной.

– Ну разве не умница? – сказал Макс. Он протянул руку и взял тарелку. Оба ели, не снимая перчаток. Джордж смотрел, как они едят.

– Ты чего смотришь? – обернулся Макс к Джорджу.

– Просто так.

– Да, как же, рассказывай. На меня смотришь.

– Это он сострил, Макс, – сказал Эл.

Джордж рассмеялся.

– Нечего смеяться, – сказал ему Макс. – Тебе нечего смеяться, понял?

– Ладно, пусть будет по-вашему, – сказал Джордж.

– Слышишь, Эл? Он согласен, пусть будет по-нашему. – Макс взглянул на Эла. – Ловко, а?

– Голова у него работает, – сказал Эл. Они продолжали есть.

– Как зовут того, второго? – спросил Эл Макса.

– Эй, умница, – позвал Макс. – Ну-ка, ступай к своему приятелю за стойку.

– А в чем дело? – спросил Ник.

– Да ни в чем.

– Ну, ну, поворачивайся, – сказал Эл. Ник зашел за стойку.

– В чем дело? – спросил Джордж.

– Не твоя забота, – ответил Эл. – Кто у вас там на кухне?

– Негр.

– Что еще за негр?

– Повар.

– Позови его сюда.

– А в чем дело?

– Позови его сюда.

– Да вы знаете, куда пришли?

– Не беспокойся, знаем, – сказал тот, которого звали Макс. – Дураки мы, что ли?

– Тебя послушать, так похоже на то, – сказал Эл. – Чего ты канителишься с этим младенцем? Эй, ты, – сказал он Джорджу. – Позови сюда негра. Живо.

– А что вам от него нужно?

– Ничего. Пошевели мозгами, умница. Что нам может быть нужно от негра?

Джордж открыл окошечко в кухню.

– Сэм, – позвал он. – Выйди сюда на минутку.

Кухонная дверь отворилась, и вошел негр.

– Что случилось? – спросил он.

Сидевшие у стойки оглядели его.

– Ладно, черномазый, стань тут, – сказал Эл.

Повар, теребя фартук, смотрел на незнакомых людей у стойки.

– Слушаю, сэр, – сказал он.

Эл слез с табурета.

– Я пойду на кухню с этими двумя, – сказал он. – Ступай к себе на кухню, черномазый. И ты тоже, умница.

Пропустив вперед Ника и повара, Эл прошел на кухню. Дверь за ним закрылась. Макс остался у стойки, напротив Джорджа. Он смотрел не на Джорджа, а в длинное зеркало над стойкой. В этом помещении раньше был салун.

– Ну-с, – сказал Макс, глядя в зеркало. – Что же ты молчишь, умница?

– Что все это значит?

– Слышишь, Эл, – крикнул Макс. – Он хочет знать, что все это значит.

– Что же ты ему не скажешь? – отозвался голос Эла из кухни.

– Ну, как ты думаешь, что все это значит?

– Не знаю.

– А все-таки?

Разговаривая, Макс все время смотрел в зеркало.

– Не могу догадаться.

– Слышишь, Эл, он не может догадаться, что все это значит.

– Не кричи, я и так слышу, – ответил Эл из кухни. Он поднял окошечко, через которое передавали блюда, и подпер его бутылкой из-под томатного соуса. – Послушай-ка, ты, – обратился он к Джорджу, – подвинься немного вправо. А ты, Макс, немного влево. – Он расставлял их, точно фотограф перед съемкой.

– Побеседуем, умница, – сказал Макс. – Так как, по-твоему, что́ мы собираемся сделать?

Джордж ничего не ответил.

– Ну, я тебе скажу: мы собираемся убить одного шведа. Знаешь ты длинного шведа, Оле Андресона?

– Да.

– Он тут обедает каждый вечер?

– Иногда обедает.

– Приходит ровно в шесть?

– Если вообще приходит.

– Так. Это нам все известно, – сказал Макс. – Поговорим о чем-нибудь другом. В кино бываешь?

– Изредка.

– Тебе бы надо ходить почаще. Кино – это как раз для таких, как ты.

– За что вы хотите убить Оле Андресона? Что он вам сделал?

– Пока что ничего не сделал. Он нас в глаза не видал.

– И увидит только раз в жизни, – добавил Эл из кухни.

– Так за что же вы хотите убить его? – спросил Джордж.

– Нас попросил один знакомый. Просто дружеская услуга, понимаешь?

– Заткнись, – сказал Эл из кухни. – Слишком ты много болтаешь.

– Должен же я развлекать собеседника. Верно, умница?

– Много болтаешь, – повторил Эл. – Вот мои тут сами развлекаются. Лежат, связанные, рядышком, как подружки в монастырской школе.

– А ты был в монастырской школе?

– Может, и был.

– В хедере ты был, вот где.

Джордж взглянул на часы.

– Если кто войдет, скажешь, что повар ушел, а если это не поможет, пойдешь на кухню и сам что-нибудь сготовишь, понятно? Ты ведь умница.

– Понятно, – ответил Джордж. – А что вы с нами после сделаете?

– А это смотря по обстоятельствам, – ответил Макс. – Этого, видишь ли, наперед нельзя сказать.

Джордж взглянул на часы. Было четверть седьмого. Дверь с улицы открылась. Вошел вагоновожатый.

– Здорово, Джордж, – сказал он. – Пообедать можно?

– Сэм ушел, – сказал Джордж. – Будет через полчаса.

– Ну, я пойду еще куда-нибудь, – сказал вагоновожатый. Джордж взглянул на часы. Было уже двадцать минут седьмого.

– Вот молодец, – сказал Макс. – Одно слово – умница.

– Он знал, что я ему голову прострелю, – сказал Эл из кухни.

– Нет, – сказал Макс, – это не потому. Он славный малый. Он мне нравится.

Без пяти семь Джордж сказал:

– Он не придет.

За это время в закусочную заходили еще двое. Один спросил сандвич «на вынос», и Джордж пошел на кухню поджарить для сандвича яичницу с салом. В кухне он увидел Эла; сдвинув котелок на затылок, тот сидел на табурете перед окошечком, положив на подоконник ствол обреза. Ник и повар лежали в углу, связанные спина к спине. Рты у обоих были заткнуты полотенцами. Джордж приготовил сандвич, завернул в пергаментную бумагу, положил в пакет и вынес из кухни. Посетитель заплатил и ушел.

– Ну как же не умница – ведь все умеет, – сказал Макс. – И стряпать, и все, что угодно. Хозяйственный будет муженек у твоей жены.

– Может быть, – сказал Джордж. – А ваш приятель Оле Андресон не придет.

– Дадим ему еще десять минут, – сказал Макс.

Макс поглядывал то в зеркало, то на часы. Стрелки показали семь часов, потом пять минут восьмого.

– Пойдем, Эл, – сказал Макс, – нечего нам ждать. Он уже не придет.

– Дадим ему еще пять минут, – ответил Эл из кухни.

За эти пять минут вошел еще один посетитель, и Джордж сказал ему, что повар заболел.

– Какого же черта вы не наймете другого? – сказал вошедший. – Закусочная это или нет?

Он вышел.

– Идем, Эл, – сказал Макс.

– А как быть с этими двумя и негром?

– Ничего, пусть их.

– Ты думаешь – ничего?

– Ну конечно. Тут больше нечего делать.

– Не нравится мне это, – сказал Эл. – Нечистая работа. И ты наболтал много лишнего.

– А, пустяки, – сказал Макс. – Надо же хоть немного поразвлечься.

– Все-таки ты слишком много наболтал, – сказал Эл. Он вышел из кухни. Обрез слегка оттопыривал на боку его узкое пальто. Он одернул полу затянутыми в перчатки руками.

– Ну, прощай, умница, – сказал он Джорджу. – Везет тебе.

– Что верно, то верно, – сказал Макс. – Тебе бы на скачках играть.

Они вышли на улицу. Джордж видел в окно, как они прошли мимо фонаря и свернули за угол. В своих черных костюмах и пальто в обтяжку они похожи были на эстрадную пару.

Джордж пошел на кухню и развязал Ника и повара.

– Ну, с меня довольно, – сказал Сэм. – С меня довольно.

Ник встал. Ему еще никогда не затыкали рта полотенцем.

– Послушай, – сказал он. – Какого черта, в самом деле? – Он старался делать вид, что ему все ни почем.

– Они хотели убить Оле Андресона, – сказал Джордж. – Застрелить его, когда он придет обедать.

– Оле Андресона?

– Да.

Негр потрогал углы рта большими пальцами.

– Ушли они? – спросил он.

– Да, – сказал Джордж. – Ушли.

– Не нравится мне это, – сказал негр. – Совсем мне это не нравится.

– Слушай, – сказал Джордж Нику. – Ты бы сходил к Оле Андресону.

– Ладно.

– Лучше не впутывайся в это дело, – сказал Сэм. – Лучше держись в сторонке.

– Если не хочешь, не ходи, – сказал Джордж.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал Сэм. – Держись в сторонке.

– Я пойду, – сказал Ник Джорджу. – Где он живет?

Повар отвернулся.

– Толкуй с мальчишками, – проворчал он.

– Он живет в меблированных комнатах Гирш, – ответил Джордж Нику.

– Ну, я пошел.

На улице дуговой фонарь светил сквозь голые ветки. Ник пошел вдоль трамвайных путей и у следующего фонаря свернул в переулок. В четвертом доме от угла помещались меблированные комнаты Гирш. Ник поднялся на две ступеньки и надавил кнопку звонка. Дверь открыла женщина.

– Здесь живет Оле Андресон?

– Вы к нему?

– Да, если он дома.

Вслед за женщиной Ник поднялся по лестнице и прошел в конец длинного коридора. Женщина постучала в дверь.

– Кто там?

– Тут вас спрашивают, мистер Андресон, – сказала женщина.

– Это я – Ник Адамс.

– Войдите.

Ник толкнул дверь и вошел в комнату. Оле Андресон, одетый, лежал на кровати. Когда-то он был боксером тяжелого веса, кровать была слишком коротка для него. Под головой у него были две подушки. Он не взглянул на Ника.

– В чем дело? – спросил он.

– Я был в закусочной Генри, – сказал Ник. – Пришли двое, связали меня и повара и говорили, что хотят вас убить.

На словах это выходило глупо. Оле Андресон ничего не ответил.

– Они выставили нас на кухню, – продолжал Ник. – Они собирались вас застрелить, когда вы придете обедать.

Оле Андресон глядел в стену и молчал.

– Джордж послал меня предупредить вас.

– Все равно тут ничего не поделаешь, – сказал Оле Андресон.

– Хотите, я вам опишу, какие они?

– Я не хочу знать, какие они, – сказал Оле Андресон. Он смотрел в стену. – Спасибо, что пришел предупредить.

– Не стоит.

Ник все глядел на рослого человека, лежавшего на постели.

– Может быть, пойти заявить в полицию?

– Нет, – сказал Оле Андресон. – Это бесполезно.

– А я не могу помочь чем-нибудь?

– Нет. Тут ничего не поделаешь.

– Может быть, это просто шутка?

– Нет. Это не просто шутка.

Оле Андресон повернулся на бок.

– Беда в том, – сказал он, глядя в стену, – что я никак не могу собраться с духом и выйти. Целый день лежу вот так.

– Вы бы уехали из города.

– Нет, – сказал Оле Андресон. – Мне надоело бегать от них. – Он все глядел в стену. – Теперь уже ничего не поделаешь.

– А нельзя это как-нибудь уладить?

– Нет, теперь уже поздно. – Он говорил все тем же тусклым голосом. – Ничего не поделаешь. Я полежу, а потом соберусь с духом и выйду.

– Так я пойду обратно, к Джорджу, – сказал Ник.

– Прощай, – сказал Оле Андресон. Он не смотрел на Ника. – Спасибо, что пришел.

Ник вышел. Затворяя дверь, он видел Оле Андресона, лежащего одетым на кровати, лицом к стене.

– Вот с утра сидит в комнате, – сказала женщина, когда он спустился вниз. – Боюсь, не захворал ли. Я ему говорю: «Мистер Андресон, вы бы пошли прогулялись, день-то какой хороший», – а он упрямится.

– Он не хочет выходить из дому.

– Видно, захворал, – сказала женщина. – А жалко, такой славный. Знаете, он ведь был боксером.

– Знаю.

– Только по лицу и можно догадаться, – сказала женщина. Они разговаривали, стоя в дверях. – Такой обходительный.

– Прощайте, миссис Гирш, – сказал Ник.

– Я не миссис Гирш, – сказала женщина. – Миссис Гирш – это хозяйка. Я только прислуживаю здесь. Меня зовут миссис Белл.

– Прощайте, миссис Белл, – сказал Ник.

– Прощайте, – сказала женщина.

Ник прошел темным переулком до фонаря на углу, потом повернул вдоль трамвайных путей к закусочной. Джордж стоял за стойкой.

– Видел Оле?

– Да, – сказал Ник. – Он сидит у себя в комнате и не хочет выходить.

На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.

– И слушать об этом не желаю, – сказал он и захлопнул дверь.

– Ты ему рассказал?

– Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.

– А что он думает делать?

– Ничего.

– Они его убьют.

– Наверно, убьют.

– Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.

– Должно быть, – сказал Ник.

– Скверное дело.

– Паршивое дело, – сказал Ник.

Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.

– Что он такое сделал, как ты думаешь?

– Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.

– Уеду я из этого города, – сказал Ник.

– Да, – сказал Джордж. – Хорошо бы отсюда уехать.

– Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.

– А ты не думай, – сказал Джордж.

Десять индейцев [46]46
  «Десять индейцев»(«Тen Indians»). – Впервые опубликован в сборнике «Мужчины без женщин».


[Закрыть]

Перевод Е. Елеонской.

Когда Ник поздно вечером возвращался из города с праздника 4 июля [47]47
  Стр. 178. …с праздника 4 июля. – 4 июля – День независимости в США.


[Закрыть]в большом фургоне вместе с Джо Гарнером и его семьей, им попались по пути девять пьяных индейцев. Он запомнил, что их было девять, потому что Джо Гарнер, погонявший лошадей, чтобы засветло добраться домой, соскочил на ходу и вытащил из колеи индейца. Индеец спал, уткнувшись носом в песок. Джо оттащил его в кусты и влез обратно, в фургон.

– Это девятый, – сказал Джо, – как из города выехали.

– Уж эти индейцы! – проговорила миссис Гарнер.

Ник сидел на задней скамье с двумя гарнеровскими мальчиками. Он выглянул из фургона посмотреть на индейца, которого Джо оттащил в сторону от дороги.

– Это что, Билли Тэйбшо? – спросил Карл.

– Нет.

– А у него штаны совсем как у Билли.

– У всех индейцев такие штаны.

– Я его и не видел, – сказал Фрэнк. – Па так быстро соскочил и влез обратно, что я ничего не рассмотрел. Я думал, он змею переехал.

– Ну, какая там змея! А вот индейцы – те сегодня действительно допились до зеленого змия, – сказал Джо Гарнер.

– Уж эти индейцы! – повторила миссис Гарнер.

Они поехали дальше. Фургон свернул с шоссе и стал подниматься в гору. Лошадям было тяжело; мальчики слезли и пошли пешком. Дорога была песчаная. Когда они миновали школу, Ник оглянулся с вершины холма. Он увидел огни в Питоски, а там вдали, за Литл-Траверс-Бей, огни Харбор-Спрингс. Они снова влезли в фургон.

– Надо бы здесь дорогу гравием укрепить, – сказал Джо Гарнер.

Теперь они ехали лесом. Джо и миссис Гарнер сидели рядом на передней скамье. Ник сидел сзади, между двумя мальчиками. Дорога вышла на просеку.

– А вот здесь па хорька задавил.

– Нет, дальше.

– Не важно, где это было, – заметил Джо, не оборачиваясь. – Не все ли равно, где задавить хорька.

– А я вчера вечером двух хорьков видел, – заявил Ник.

– Где?

– Там, около озера. Они по берегу дохлую рыбу искали.

– Это, верно, еноты были, – сказал Карл.

– Нет, хорьки. Что, я хорьков не знаю, что ли?

– Тебе да не знать! – сказал Карл. – Ты за индианкой бегаешь.

– Перестань болтать глупости, Карл, – сказала миссис Гарнер.

– А они пахнут одинаково.

Джо Гарнер засмеялся.

– Перестань смеяться, Джо, – заметила миссис Гарнер. – Я не позволю Карлу ерунду пороть.

– Правда, ты за индианкой бегаешь, Ники? – спросил Джо.

– Нет.

– Нет, правда, па, – сказал Фрэнк. – Он за Пруденс Митчел бегает.

– Неправда.

– Он каждый день к ней ходит.

– Нет, не хожу. – Ник, сидевший в темноте между двумя мальчиками, в глубине души чувствовал себя счастливым, что его дразнят Пруденс Митчел. – Вовсе я за ней не бегаю, – сказал он.

– Будет врать! – сказал Карл. – Я их каждый день вместе встречаю.

– А Карл ни за кем не бегает, – сказала мать, – даже за индианкой.

Карл помолчал.

– Карл не умеет с девчонками ладить, – сказал Фрэнк.

– Заткнись!

– Молодец, Карл! – заметил Джо Гарнер. – Девчонки до добра не доведут. Бери пример с отца.

– Не тебе бы говорить. – И миссис Гарнер придвинулась поближе к Джо, воспользовавшись толчком фургона. – Мало у тебя в свое время подружек-то было.

– Уж наверное па никогда не водился с индианкой.

– Как знать? – сказал Джо. – Ты смотри, Ник, не упусти Прюди.

Жена что-то шепнула ему, Джо засмеялся.

– Чего ты смеешься, па? – спросил Фрэнк.

– Не говори, Гарнер, – остановила его жена.

Джо опять засмеялся.

– Пускай Ники берет себе Прюди. У меня и без того хорошая женка.

– Вот это так, – сказала миссис Гарнер.

Лошади тяжело тащились по песку. Джо хлестнул кнутом наугад.

– Но-но, веселее! Завтра еще хуже придется.

С холма лошади пошли рысью, фургон подбрасывало.

Около фермы все вылезли. Миссис Гарнер отперла дверь, вошла в дом и вышла обратно с лампой в руках. Карл и Ник сняли поклажу с фургона. Фрэнк сел на переднюю скамью и погнал лошадей к сараю. Ник поднялся на крыльцо и открыл дверь кухни. Миссис Гарнер растапливала печку; она оглянулась, продолжая поливать дрова керосином.

– Прощайте, миссис Гарнер! – сказал Ник. – Спасибо, что подвезли меня.

– Не за что, Ники.

– Я прекрасно провел время.

– Мы тебе всегда рады. Оставайся, поужинай с нами.

– Нет, я уж пойду. Меня па дожидается.

– Ну, иди. Пошли, пожалуйста, домой Карла.

– Хорошо.

– До свидания, Ники!

– До свидания, миссис Гарнер!

Ник вышел со двора фермы и направился к сараю. Джо и Фрэнк доили коров.

– До свидания! – сказал Ник. – Мне было очень весело.

– До свидания, Ники! – крикнул Джо Гарнер. – А ты разве не останешься поужинать?

– Нет, не могу. Скажите Карлу, что его мать зовет.

– Ладно. Прощай, Ники!

Ник босиком пошел по тропинке через луг позади сарая. Тропинка была гладкая, роса холодила босые ноги. Он перелез через изгородь в конце луга, спустился в овраг, увязая в топкой грязи, и пошел в гору через сухой березовый лес, пока не увидел огонек в доме. Он перелез через загородку и подошел к переднему крыльцу. В окно он увидел, что отец сидит за столом и читает при свете большой лампы. Ник открыл дверь и вошел.

– Ну как, Ники? – спросил отец. – Хорошо провел время?

– Очень весело, па. Праздник был веселый.

– Есть хочешь?

– Еще как!

– А куда ты дел свои башмаки?

– Я их оставил у Гарнеров в фургоне.

– Ну, пойдем в кухню.

Отец пошел вперед с лампой. Он остановился у ледника и поднял крышку. Ник вышел в кухню. Отец принес на тарелке кусок холодной курицы и кувшин молока и поставил их перед Ником. Лампу он поставил на стол.

– Еще пирог есть, – сказал отец. – С тебя этого хватит?

– За глаза!

Отец сел на стул у покрытого клеенкой стола. На стене появилась его большая тень.

– Кто же выиграл?

– Питоски. Пять – три.

Отец смотрел, как он ест; потом налил ему стакан молока из кувшина.

Ник выпил и вытер салфеткой рот. Отец протянул руку к полке за пирогом. Он отрезал Нику большой кусок. Пирог был с черникой.

– А ты что делал, па?

– Утром ходил рыбу удить.

– А что поймал?

– Одного окуня.

Отец сидел и смотрел, как Ник ест пирог.

– А после обеда ты что делал? – спросил Ник.

– Ходил прогуляться к индейскому поселку.

– Видел кого-нибудь?

– Все индейцы отправились в город пьянствовать.

– Так и не видел совсем никого?

– Твою Прюди видел.

– Где?

– В лесу, с Фрэнком Уошберном. Случайно набрел на них. Они недурно проводили время.

Отец смотрел в сторону.

– Что они делали?

– Да я особенно не разглядывал.

– Скажи мне, что они делали.

– Не знаю, – сказал отец. – Я слышал только, как они там возились.

– А почему ты знаешь, что это были они?

– Видел.

– Ты, кажется, сказал, что не разглядел их?

– Нет, я их видел.

– Кто с ней был? – спросил Ник.

– Фрэнк Уошберн.

– А им… им…

– Что им?

– А им весело было?

– Да как будто не скучно.

Отец встал из-за стола и вышел из кухни. Когда он вернулся к столу, Ник сидел, уставясь в тарелку. Глаза его были заплаканы.

– Хочешь еще кусочек?

Отец взял нож, чтобы отрезать кусок пирога.

– Нет, – ответил Ник.

– Съешь еще кусок.

– Нет, я больше не хочу.

Отец собрал со стола.

– А где ты их видел? – спросил Ник.

– За поселком.

Ник смотрел на тарелку. Отец сказал:

– Ступай-ка ты спать, Ник.

– Иду.

Ник вошел в свою комнату, разделся и лег в постель. Он слышал шаги отца в соседней комнате. Ник лежал в постели, уткнувшись лицом в подушку.

«Мое сердце разбито, – подумал он. – Я чувствую, что мое сердце разбито».

Через некоторое время он услышал, как отец потушил лампу и пошел к себе в комнату. Он слышал, как зашумел ветер по деревьям, и почувствовал холод, проникавший сквозь ставни. Он долго лежал, уткнувшись лицом в подушку, потом перестал думать о Прюди и наконец уснул. Когда он проснулся ночью, он услышал шум ветра в кустах болиголова около дома и прибой волн о берег озера и опять заснул. Утром, когда он проснулся, дул сильный ветер, и волны высоко набегали на берег, и он долго лежал, прежде чем вспомнил, что сердце его разбито.