Текст книги "В рамках законной процедуры"

Автор книги: Эрнест Маринин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Эрнест Маринин
В рамках законной процедуры

Когда «Донна» вышла на орбиту, в ее цистернах оставалось всего полтонны воды – в обрез на посадку. Орбита была почти круговая, со средней высотой около двухсот километров, наклоненная к экватору на пятьдесят градусов. На втором витке локаторы корабля засекли маяк.

Была вахта Тома, поэтому он придвинул к себе микрофон, включил транслятор галактического кода и начал вызывать:

– Борт «Донна» к планете… Борт «Донна» к планете… Прошу аварийную посадку для заправки…

Планета отозвалась почти сразу:

– Космодром Модесты к борту «Донна». Сообщите порт приписки.

– Борт «Донна» к планете. Сообщаю порт приписки: Астрополь – Луна – Солнечная система… Это Гелиос-IIIА.

– Модеста к борту «Донна». Переходите на открытый текст. Язык омни-терра. Планета населена выходцами с Земли.

Том отключил транслятор.

– «Донна» к Модесте. Рады встретить земляков. Повторяю: прошу аварийную посадку для заправки. На борту утечка горючего в пространство. Наличный запас – на одну посадку.

– «Донна», сообщите состав экипажа.

– Джок Феральти, Томас Стил. Рост выше среднего, внешность привлекательная, не женаты…

– Поздравляю. Сообщите, не состоит ли экипаж полностью или частично из механических разумных существ.

– Один из нас – робот класса «Супер-18». А какое это имеет значение?

– Согласно Конституции Вольной Республики Модеста, роботы, андроиды и другие механические или электромеханические разумные устройства на планету не допускаются. При появлении – немедленная дезинтеграция.

– Возможны ли исключения?

– Ни одна из статей Конституции или других законов Вольной Республики не допускает исключения.

– Борт «Донна» к Модесте. Повторяю: прошу аварийную посадку. В опасности корабль, груз и человеческие жизни. Груз – противовирусная вакцина для Аониды-IV.

– Модеста к борту «Донна». Согласно Конституции, человек неприкосновенен, жизнь человека – превыше всего. Сообщите тип горючего.

– Тип горючего – вода.

– Модеста предлагает доставку горючего на борт «Донна». Стоимость франко-борт – сто тысяч стелларов тонна…

Громкость заметно упала. Корабль уходил из зоны связи.

– Модеста! Вас слышу плохо! Переключитесь на другую станцию!

– «Донна», других станций нет, связь на следующем витке!.. – едва слышно прозвучал в телефонах удаляющийся голос.

Через час корабль снова установил связь с планетой. Теперь микрофон взял Джок – это была уже его вахта.

– Борт «Донна» к планете. Требуемой суммы в омни-валюте на борту нет. Сообщите стоимость горючего франко-космодром.

– Цена франко-космодром – восемнадцать стелларов за тонну. Напоминаем: посадка с роботом на борту нежелательна во избежание дезинтеграции робота. Согласны на оплату чеком, надбавка обычная.

– Экипаж не имеет полномочий на оплату чеком суммы свыше десяти тысяч стелларов.

– Модеста предлагает вариант посадки корабля без робота. Оставьте его на орбите.

– Возражаем! Поиск робота на орбите, лишнее торможение и разгон займут около двадцати часов. Напоминаем: в опасности человеческие жизни.

– «Донна», предложите вашу цену франко-борт.

– Шестьдесят стелларов за тонну, требуется сорок тонн.

– Модеста к борту «Донна». Ваш юмор оценили. Ближайшая заправка – три светомесяца, курс 168–045. Счастливого пути! Экономьте воду, пейте виски!

– Борт «Донна» к Модесте. Имеем на борту запас горючего на одну аварийную посадку или на одну нуль-передачу Совету Межзвездного Союза о нарушении статьи четырнадцатой Конвенции.

– Вас поняли хорошо. Выходите на связь через три витка. Конец связи.

– Минутку, Модеста! Как трактуется в вашем законодательстве вопрос о сомнении суда?

– Общепринятым способом – в пользу обвиняемого.

– Очень приятно. До связи!

– До связи… – растерянно прозвучало в телефонах.

– Ну, что скажешь, Томми?

– Все правильно, Джок. Хотя, конечно, «Донну» можно посадить и одному, но нельзя создавать прецедент… Да и престиж Союза ронять.

– Вот именно! Свои законы у них, понимаешь! Сволочи… Ничего, мы их обойдем на их же законах!

– Ну-ну… Случаи такие известны, но статистика против нас. У сволочей и законы сволочные.

– Ничего! Как гласит таитянская мудрость: «Бог не выдаст, свинья не съест». Линия защиты уже ясна. Вот только врать нам давненько не приходилось… пожалуй, года три уже?

– Как же, как же, эти блондиночки-близнецы… Ладно, не буду расстраивать. Слушай, у меня создалось впечатление, что аборигены до сих пор представляют себе робота в виде жестянки с зубчатыми колесиками в мозгу.

– Похоже на то, Томми… Управимся! Как прекрасно сформулирован подпункт «Д»: «Если открытие истины угрожает жизни человека, робот обязан солгать…»

– Джокки, я не знал, что тебе нравится ложь!

– А кому ж не нравится? Если бы не нравилась, зачем бы люди лгали столько тысяч лет подряд?… Ладно, ты посиди за меня на вахте, а я пойду загляну в машину.

Уже в дверях Джок повернулся и добавил:

– Нехорошие люди эти аборигены.

– Люди они, может, и неплохие, но вот порядки у них…

Ах, какая это была симпатичная планета! Зеленые леса, курчавясь, ползли под самые полярные шапки – небольшие такие, аккуратные. Стояли над лесами облака, голубоватые, полупрозрачные. Плавно изгибались сверкающие реки, ветвились буйными дельтами, впадая в море. Вдоль экватора несся мелко иссеченный пассатом океан, окружая белыми полумесяцами прибоя зеленые острова… Не было на планете ни проплешин полей, ни шрамов пустынь, и только космодром выделялся ярко-желтым квадратиком среди зелени лесов.

– Их тут, наверное, совсем немного, – заметил Том.

– Да, – отозвался Джок. – Рай для бледнолицых.

– Спокойней, Джокки… Они живут, как им нравится. Или как им кажется правильным.

– Кончай это нелепое примиренчество, Том! Неприятие зла, активное сопротивление ему – вот норма для всякого порядочного человека, а для робота – тем более!

– С этим я не спорю, их не оправдываю – просто пытаюсь понять строй их мыслей. Все познается в сравнении со своей противоположностью. Униполярность невозможна. Если зло становится законом, как узнать, что такое добро?

– Есть этические нормы, выстраданные веками. Все, что отделяет часть человечества, лишает ее прав – зло, ибо сужает генетический пул, оскверняет духовный мир и препятствует экономическому прогрессу!

– Но роботы – не люди.

– Формально – да. А по сути? Можем ли мы сформулировать достаточно строго, что такое человек? Откуда он взялся, зачем существует на свете? Если есть зачем, то, может быть, роботы сумеют это делать не хуже людей, а то и лучше. А если незачем – тогда вообще какая разница? Ну люди… ну роботы…

– Джок! Мой богатый жизненный опыт подсказывает: когда философия становится слишком пессимистичной, самое время заправиться.

– Эх, несерьезный ты тип, Томми! Но насчет заправки верно говоришь. Ибо сказано: заправляйся, если хочешь быть здоров!

* * *

Через три витка планета снова вышла на связь. Том Стил четким голосом проговорил в микрофон:

– Борт «Донна» к Модесте. Согласны на ваши условия. Просим посадку на следующем витке. Подтверждаем согласие на оплату наличными сорока тонн воды по цене восемнадцать стелларов за тонну франко-космодром. Подтверждаем согласие на дезинтеграцию члена экипажа, робота класса «Супер-18», по окончании заправки, если местная администрация гарантирует соблюдение законов Вольной Республики Модеста. Просим радиопеленги.

– Модеста к борту «Донна». Вас поняли хорошо. Условия согласованы. Законность гарантируем. Примите пеленги через час стандартного времени. Счастливой посадки!

Для захолустного космодрома посадка корабля, пусть даже четвертого класса, – это событие. Все, не занятые у приборов, высыпали на поле. Стояли, надвинув на глаза зеленые козырьки, сунув руки в карманы комбинезонов, посасывая сигареты. Группами и по одному подъезжали из Города. Ловко перебросив вперед ногу, соскальзывали с седла, захлестывали поводья на вытертых до блеска бревнах коновязей. Закуривали, неразборчиво приветствовали друг друга, протирали лосиной замшей вороненые лучеметы, вскидывали на пробу. Несколько позже других подъехал на двуколке шеф. Оглядел собравшихся, сдвинул шляпу с затылка на лоб, нахмурился и сказал:

– Ладно, парни, артиллерию пока спрячьте.

– Н-ну, шеф, – протянул Айвен Октри, верзила в кожаном комбинезоне и коротких сапожках. – Давненько ведь забавы не было, а тут – настоящая жестянка к нам, как манна с неба…

– Айк, кто здесь шеф?

– Ты, Дикки, что за вопрос!

– Так вот, пока я здесь шеф, все будет только в рамках законной процедуры. Тем более, мы им пообещали сперва дать заправиться. Так что убери свою пушку с глаз долой и сними с кого-нибудь галстук. Я тебя собираюсь включить в состав жюри. Присяжным будешь, понял?

Шеф спрыгнул с двуколки на траву, уперся могучими ручищами в бедра и крепко потянулся. Поправил на левом плече восьмиконечную звезду, вновь оглядел толпу и подозвал к себе учителя полной начальной школы Джереми Тышера.

– Послушайте, Джереми, вы тут из наших самый что ни на есть знающий человек, так что будете старшиной присяжных. Конституцию и полный свод законов Республики сейчас привезет Тони Грамотей.

– Состав жюри вы подготовили, сэр?

– Да… Вы, Октри, молодой Стоунбридж, оба Рипли, лавочник Уинкл, объездчик Шарп, Тощий Джим…

– Конокрад? – удивился Тышер.

– Бросьте, Джерри, он уже полгода как бросил… Еще старый пенек Дэнни – у него котелок варит, Рыжий Пат и Кокни-Кид, эти всегда напару, ну и черномазый Люк – для пущей демократии…

– А почему никого из космодромной команды?

– Да ну их, умников этих, вечно они выдрючиваются…

– А доктор Спенглер?

– Старина Док будет за эксперта. Чарли-Быка поставим обвинителем, ну а адвокат у нас один – мистер Аптекер. Я так думаю, особо тянуть не стоит – с часок покрутим комедию, а потом сделаем из жестянки металлолом. Парни застоялись, пусть разомнутся… В полном соответствии с Конституцией, во славу Вольной Республики.

– Вы знаете, шеф, я не сторонник забав такого сорта…

– Как же, Джереми, вы у нас известный либерал! Это гарантирует, что наш суд будет самым справедливым в Галактике, сэр!

Он сказал это очень серьезно.

Шеф наблюдал за посадкой, стоя в двуколке. Сверху было виднее. Корабль, покрытый коркой буро-сизой окалины, резко замедляя скорость падения, скользнул в тучу взметенного струями песка. Налетел долгий свистящий гром, а потом тугая, как от взрыва, волна воздуха, несущая колючие пески, рванула кроны хемлоков на опушке. Испуганно заржали и забились кони.

– Н-ну, н-ну, – пробормотал успокаивающе шеф.

Вновь рванулись и зашелестели мягкой хвоей деревья – прошла волна разрежения. Шеф перевел дух, сбил шляпу на затылок, вытер шейным платком лоб и закурил.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил он.

– Минутку, шеф! – отозвался стоящий невдалеке Октри и побежал к диспетчерской – длинному бараку, обшитому светлым тесом. Через несколько минут он вернулся с громкоговорителем в руках.

– Все в порядке, шеф! Посадка прошла нормально, сейчас им подадут буксиры. Эти пока еще не выходили.

– Ты им скажи, чтобы поаккуратнее тащили, у этих полный трюм каких-то вирусов…

Октри двинулся было к диспетчерской, но из боксов уже выползли два тяжелых тягача и, покачиваясь, покатили к кораблю. Пыль осела и стало видно, что воздух над раскаленным корпусом чуть дрожит, заволакивая дымкой дальний лес за космодромом. Тягачи удалялись, быстро уменьшаясь в размерах, а корабль тем временем выбросил две блестящие штанги, уперся ими в песок и плавно завалился набок. Штанги, сложившись вдвое, задрались кверху, как задние ноги кузнечика. В носовой части корабля откинулась плита, открыв черное отверстие люка. Когда тягачи подошли к «Донне», шеф вдруг понял, что она совсем невелика – шхуна или даже пакетбот – и что до нее не больше тысячи ярдов. При этой мысли ему почему-то стало легче.

На черном фоне люка появились две серебристые фигурки. Они двигались, закрепляя поданные с тягачей буксирные концы.

– Да они оба роботы, с места мне не сойти! – возбужденно крикнул Октри.

– Это скафандры, – заметил кто-то из космодромной команды. – Обшивка еще не остыла, поэтому они их надели…

Тем временем буксирные концы были заведены и тягачи тронулись с места. Блеснули на солнце натянутые в струну тросы, под выхлопными трубами тягачей заклубился песок, и вот шхуна, вздрогнув, медленно двинулась вперед… Шеф не спеша пошел туда же, куда тянули ее тягачи – к ручью. За ним побрел Айвен Октри, таща на плече громкоговоритель, который, впрочем, пока не включал. Следом нестройной гурьбой двинулись остальные.

– Томми, но где же заправочная башня? – недоуменно спросил Джок, когда тягачи остановились у самой опушки леса.

– Черт их знает, может, тут другая система…

– Эй, там, внизу! – крикнул Джок. – Где ж ваша заправка?

– Разуй глаза! – отозвался кто-то.

Толпа загоготала.

– Обычно мы заправляем корабли прямо здесь, – без улыбки объяснил шеф, задрав голову, – но если что не так, то за небольшую доплату мы вас оттащим куда хотите – ручей у нас длинный.

Том спрыгнул на землю и остановился перед шефом.

– Вы предлагаете нам заправиться прямо из ручья – правильно я понял?

– На редкость правильно.

– И за это – семьсот двадцать стелларов?

– Плюс портовый сбор – восемьсот.

– А наши фильтры?

– Ваши фильтры – ваша забота.

– А ведь это не просто подлость – это преступление.

– Ну ты, жестянка! – Шеф схватился за лучемет.

– Поле-егче… – протянул Том. Он шагнул к шефу вплотную и сказал ему несколько слов, очень тихо. Шеф разжал пальцы, стиснувшие оружие, и поднял глаза к кораблю. Почему-то его очень заинтересовали многочисленные отверстия, равномерно расположенные по поверхности «Донны» – небольшие аккуратные отверстия с откинутыми защитными крышками. Шеф смотрел на них долго, и краска постепенно сбегала с его лица.

Заправка затянулась, потому что воду пришлось многократно фильтровать; кроме того, Джок включил наружную циркуляцию и прогнал через обогатитель вместо сорока тонн четыреста. Это увеличило содержание в топливе дейтерия и трития, но общее количество заправленной воды осталось то же – сорок тонн, и оснований для повышенной оплаты не было. При заправке от башни такой трюк не прошел бы… Когда наконец шланги были убраны, внизу появился верзила с громкоговорителем на плече и проорал, что, в соответствии с Конституцией Вольной Республики Модеста и предварительной договоренностью, экипажу «Донны» надлежит предстать перед судом.

– Это еще зачем? – поинтересовался сверху Джок.

– Там узнаешь, жестянка!

– Ах ты ж… Что ж ты без балахона пришел?

– Спокойно, Джок, – вмешался Том. – Прошу сообщить администрации Вольной Республики Модеста, что, учитывая особенности миссии борта «Донна» и специфику приема, оказанного ему на Модесте, экипаж не находит возможным удаляться от корабля. В то же время, уважая суверенитет Вольной Республики, а также учитывая предварительную договоренность и хорошую погоду, экипаж предлагает провести слушание дела непосредственно на этой вот лужайке.

– Это как же? – растерялся верзила. – Это какой такой суд на лужайке? Это не по правилам!

– А что, – поинтересовался Джок, – модестянское правосудие не любит солнечного света?

Верзила подумал и заявил, что такие шуточки – это неуважение к суду.

– Такое определение может вынести только председатель суда, – снова вступил Том, – это вне вашей компетенции. Экипаж «Донны» настаивает на своем предложении.

– Так что, не пойдете?

– Ни в жисть, – заверил Джок.

– Ну ладно, жестянки! – угрожающим тоном пробормотал верзила и, уже уходя, погрозил кулаком.

– Иди, иди, вонючка! – крикнул ему вслед Джок.

– Разве так можно, Джок Феральти? – покачал головой Том. – Порядочный робот себе бы такого никогда не позволил!

– Так то ж порядочный робот! А меня к этой категории отнести затруднительно…

Через некоторое время верзила вернулся.

– Эй, вы, там, слезайте! На Модесте справедливость одинаковая что под крышей, что под деревом. Давайте, давайте, суд ждет!

Джок, с портфелем в руке, спустился по трапу. Том сошел за ним и, подняв пульт дистанционного управления, убрал трап и задраил люк.

Высокий суд ожидал их под старым развесистым дубом, который вольготно раскинул ветви на самой опушке. Посредине, опершись спиной на ствол дерева, сидел на седле председатель суда. По левую руку от него, прямо на траве, расположились двенадцать присяжных, среди них один чернокожий – он устроился с краю, чуть поодаль от всех. Справа от председателя стоял, привалившись к дереву плечом, громадный толстяк с бычьей шеей. Несколько в стороне, на стопке толстых книг, сидел, очевидно, секретарь суда – он держал на коленях картонную дощечку для письма и покусывал пластмассовый наконечник стилографа. Возле него похаживал, нервно потирая руки, небольшой человечек в очках, сильно полысевший и склонный к полноте. На траве там и здесь разместились еще человек двести, все мужчины и почти все с сигаретами. Трое парней помоложе взобрались на нижнюю ветку дерева. Оттуда свисал конец толстой веревки. Чуть позади присяжных, на пригорке, сидели отдельной группой люди в выгоревших темно-серых комбинезонах – космодромная команда.

Джок шагнул вперед и, включив наружный фон, произнес:

– Прежде чем перейти к дальнейшему, я хотел бы вручить плату за горючее представителю местной администрации.

– А у нас тут одна администрация, вон – шеф, – вполголоса объяснил все тот же верзила.

– Давайте сюда. – Председатель суда протянул руку.

– Требуется расписка.

– Тони, напиши им расписку. Принято в уплату за сорок тонн горючего и портовый сбор от капитана корабля «Донна»… как вас там?

– Напишите лучше «от экипажа», теперь принята такая форма.

– Н-ну… допустим.

Джок раскрыл портфель и выложил на траву перед шефом восемь пачек радужных бумажек Межзвездного Союза. Том подошел вслед за Джоком и, наклонившись, шепнул:

– Мистер, вы хорошо помните, что я сказал?

Шеф бросил на него тяжелый взгляд. Он помнил.

Секретарь написал расписку. Шеф расписался и оттиснул рядом с подписью большую печать с гербом Вольной Республики Модеста. На гербе четырехкрылый орел проносил сквозь двойную спираль Галактики ленту с девизом «Вселенная для людей».

– Ладно… Приступим, джентльмены. Слушается дело «Модеста против робота». Один из членов экипажа трансгалактического корабля «Донна» является роботом. Согласно Конституции Вольной Республики Модеста, робот, вторгшийся на планету, подлежит дезинтеграции. Суд должен удостовериться, что действительно произошло нарушение статьи шестой Конституции и соответствующих статей Кодекса, определить срок и место приведения приговора в исполнение, а также назначить исполнителей. Обвиняемый… кстати, а кто из вас обвиняемый?

Взгляд шефа перебегал с одного пилота на другого. Одного роста, в одинаковых серебристых скафандрах, они были неотличимы. Шеф недоуменно вглядывался в улыбающиеся лица за щитками шлемов.

– Черт побери, да вы что, близнецы?

– Роботы класса «Супер» изготовляются индивидуально. Внешне они полностью идентичны своим партнерам-людям. Иногда так удобнее, – пояснил Том.

– Так что высокому суду придется самому установить, кто из нас робот, – добавил Джок.

– Так вот почему вы в скафандрах! Суд требует, чтобы вы сняли скафандры и сообщили, который из вас робот!

– Снять скафандры мы не имеем права, – возразил Том. – Мы идем на карантинную планету и перед вылетом подверглись полной дезинфекции. Если мы снимем скафандры, то не сможем высадиться на Аониду-IV и доставить вакцину. Что же касается вашего требования сообщить, кто из нас робот, мы отказываемся в соответствии с пятой поправкой, которая позволяет не давать показаний против себя.

– Та-ак… – протянул шеф. – Доктор Спенглер, они нас не надувают?

– Гм… нет, ваша честь… Их утверждения не расходятся со стандартной процедурой обслуживания карантинных планет… Более того, из-за сегодняшней посадки им придется в полете разгерметизировать корабль, обработать его вакуумом и ультрафиолетом. Гм…

– После чего питаться одними консервами, – добавил Том.

Один из присяжных, Рыжий Пат, наклонившись к соседу, азартно пробормотал:

– Кокни, ставлю пять монет, что робот не этот, а второй!

– Десять, что этот, – врастяжечку отвечал Кокни-Кид. – Он ведь наверняка и за слугу, и за кока – вот и подумал сразу о жратве…

– Сто пятьдесят монет против ваших пятнадцати, что вы так никогда и не узнаете, кто из них робот, – вмешался сидящий сзади механик из космодромной команды, сухощавый, с глубоко посаженными глазами. – Для этого надо кое-что иметь на плечах.

– Ну ты, яйцеголовый! – выпятил челюсть Пат.

Но друг остановил его:

– Брось, Рыжий! На таких условиях я ставлю не только против своих интересов, но и против Священного Писания! Принято, мистер!

Тем временем адвокат подтвердил, что ссылка на пятую поправку вполне уместна и законна и что он, дипломированный адвокат и бакалавр права Джон Аптекер, рекомендует выделить в отдельное рассмотрение дело об идентификации одного из членов экипажа корабля «Донна» как робота.

– Суд согласен с предложением защиты, – объявил шеф. – Это очень законно. Обвиняемые… гм…

– Ответчики, – подсказал адвокат.

– Ну да, ответчики, – продолжал шеф, – не имеете ли вы возражений против предложения защиты?

– Нет, – ответил Том. Джок кивнул.

– Дальше полагается огласить состав суда, но вы ж все равно никого не знаете…

– Нет, отчего же, – возразил Джок, – это очень любопытно. Тем более, что мы ведем запись и впоследствии представим ее Совету.

– Представите? – ухмыльнулся шеф, подчеркнув окончание.

– Или один из нас представит. Не будем предвосхищать решение высокого суда, – парировал Джок.

– Н-ну… Ладно! Объявляю состав суда: председательствующий – выборный шеф города Прауд-оф-Модеста Ричард Маккартни; обвинитель – выборный прокурор Чарльз Окс, мясник; защитник – бакалавр права Джон Аптекер. Присяжные заседатели: Джереми Тышер, учитель, старшина жюри; Айвен Октри, фермер; Питер Стоунбридж-младший, клерк; Харри Рипли и Слоули Рипли, скотоводы; Райдер Уинкл, торговец; Джеймс Стаут, гм… охотник…

Послышались смешки. Шеф сжал челюсти. Стало тихо.

– Продолжаю. Шарк Додсон Шарп, федеральный объездчик; Дэниел Уэбстер, фермер; Патрик О’Нил, сельскохозяйственный рабочий; Джон Чэринг-Кросс Смит, сельскохозяйственный рабочий…

– Это еще кто? – громко спросил кто-то слева.

– Да это Кокни-Кид так себя обзывает после третьей.

– Вот уже не припомню, чтоб он когда-нибудь работал, хоть по сельскому хозяйству, хоть по чему другому…

– Эй, Джордж Саутлейк! Если ты не заткнешься, суд вполне обойдется без твоего присутствия!

– Слушаюсь, шеф!

– И, наконец, Люциус Говард Элсингтон, почтальон.

Негр-присяжный встал и слегка кивнул.

– Сиди, Люк! Имеют ли обви… гм… ответчики… возражения против состава суда?

– Ни в коем случае, – улыбнулся Джок.

– Отвечайте «да» или «нет» и добавляйте «ваша честь».

– Да, ваша честь, – снова улыбнулся Джок.

– Что – да?

– Нет, ваша честь. Ответчики не имеют отводов составу суда.

– Обвинение?

– Нет, Дикки… ваша честь!

– Защита?

– Нет, ваша честь.

– Слушается гражданское дело по идентификации одного из членов экипажа трансгалактического корабля «Донна» как робота класса «Супер-18». Ответчики, назовите свои имена. Вот вы, скажем, первый.

– Джок Феральти, ваша честь.

Среди космодромной команды пробежал шепот.

– Вы? – невозмутимо продолжал судья.

– Том Стил, ваша честь.

Космодромщики расхохотались[1]1
  Стил – сталь (англ.), Феральти – сплав железа, алюминия и титана; традиционные фамилии роботов (фант.); ниже упоминаются еще две аналогичные фамилии: Купер (медь) и Брасс (латунь). – Примеч. авт.


[Закрыть].

– Тише вы там! Ответчики, назовите ваш возраст.

– Защита протестует, ваша честь! Подзащитный, вы можете не отвечать на этот вопрос!

– Протест отклонен! Отвечайте!

– Видите ли, ваша честь, нам, космонавтам, очень трудно ответить на этот вопрос – мы постоянно летаем с засветовыми скоростями, и это лишает смысла всякий подсчет возраста. Впрочем, могу сообщить, что я появился на свет на Плутоне (это Гелиос-IX) в пятьдесят втором году эры семи солнц, а мой коллега Том Стил – на Мицаре-А-III в двадцать третьем году тысяча восемьсот четырнадцатого красного цикла…

– Черт побери! Я спрашиваю, сколько вам нормальных земных лет!

– Если вы настаиваете… ну да, мне семьсот двадцать пять, ваша честь.

– А мне – семьсот двадцать три года, – сказал Том.

– Ну да, ты ведь еще ходил на Ригель… Но вообще-то мы примерно одного возраста, ваша честь.

– Пол!

– Защита протестует!

– Протест отклонен! Назовите пол каждого из вас!

– Пишите – мужской, – сказал Джок.

– Обвинение требует проверки! – подал голос Чарли-Бык.

– Это невозможно – мы не имеем права снять скафандры. Кроме того, как уже упоминалось, роботы такого класса полностью человекоподобны, – улыбнулся Том. – Я ведь говорил – иногда это удобно. Вот как сейчас, например, ваша честь… – Он умолк и взглянул на корабль.

– Обвинение настаивает на проверке!

Шеф тоже взглянул на корабль и раздраженно сказал:

– Ходатайство обвинения отклонено.

И замолчал, потому что не знал, что спрашивать дальше. Но тут поднял руку старшина присяжных.

– Слушаю вас, мистер Тышер.

– Присяжные просят объяснить им, так сказать, смысл и цель настоящего судебного дела и, соответственно, их задачу, ваша честь.

– Черт побери, Джереми, ну что вы за вопросы задаете! Надо выяснить, кто из них робот, а кто – человек!

– Но как же мы это сделаем, если они в скафандрах? Не рассмотришь, не пощупаешь…

– Может, взвесить? – предложил лавочник Уинкл. – Робот-то все-таки железный, он потяжелее должен быть.

– Я на шесть фунтов тяжелее Тома, – проинформировал Джок. – Правда, при нормальном тяготении. А у вас тут, вроде, 0,9 «же»?

– Ну, тогда, конечно, Том будет тяжелее, – вставил кто-то из космодромщиков.

– Черт меня раздери, а в самом деле, кто ж тут будет тяжелее? – отвалил челюсть Айвен Октри.

Космодромщики снова расхохотались.

Тышер терпеливо объяснил:

– И на Земле, и на Модесте тяжелее будет тот, кто тяжелее, то есть ответчик Феральти. Только на Земле разница шесть фунтов, а здесь, на Модесте, – пять фунтов и шесть с половиной унций.

– Ага, тогда все понятно, вот этот, который тяжелее, макаронник, – он и есть робот!

– Мистер Октри, – вмешался адвокат, – значит, если мистер Окс тяжелее вас, то вы человек, а он робот? А если вы тяжелее Джимми Стаута, то человек он, а робот – вы?

– Это какой же я робот? Это я – жестянка? – Октри бросился на адвоката и хватил за лацканы пиджака. – Я – робот?! Да я тут пил с каждым по десять раз! И ел! И у дока Спенглера лечился! И женат я, и детей у меня четверо! – С каждым аргументом он резко встряхивал адвоката, который, одной рукой придерживая очки, другой пытался отпихнуть разъяренного верзилу.

– Айк, черт тебя возьми! – заорал шеф и выпалил в воздух из бластера. – Веди себя прилично! Ты что, в салуне, что ли?! Сядь на место, дубина! Мистер бакалавр ничего такого не имел в виду, он только для примера тебя назвал…

Октри, свирепо глянув на адвоката, встряхнул его напоследок, уронил и отправился на место.

– Ваша честь! – взволнованно сказал багровый бакалавр, поправляя очки и галстук. – В таких условиях я не могу вести защиту! Прошу освободить меня от этой функции!

– Ну, мистер Аптекер, что ж это будет за суд без адвоката!

– Ваша честь, – вмешался Том Стил, – мы сможем защищаться сами, если мистер бакалавр любезно согласится консультировать нас по вопросам действующего на Модесте законодательства.

– Н-ну… Если вы так хотите…

– Да, ваша честь, мы так хотим.

– Стороны не возражают? Мистер Аптекер?

– Не возражаю, ваша честь. Более того, мне была крайне неприятна защита… гм… юридического лица, прямо нарушившего один из главных законов Вольной Республики.

– Суд принимает ходатайство ответчиков. Продолжаем прения сторон… Ну чего тебе еще, Айвен Октри?

– Да как же, Дикки, этот хрен говорит, что я робот, если у меня четверо детей?

– А я так скажу, – медленно протянул старый Дэниел Уэбстер, – лет семь назад, в самый сенокос, чалый жеребец Белобрысого Ленни из Скотч-Вилиджа… ну да, Ветерком его звали… так вот этот самый Ветерок лягнул этого Ленни в причинное место… так Ленни с тех пор совсем бабами перестал интересоваться… а младшенькому его, Джеральду, сейчас три года… Так что это тоже не доказательство…

Все заржали, и шеф тоже. У Октри перекосилось лицо, он покраснел, плюнул и начал сворачивать самокрутку.

– Тишина в зале! – гаркнул шеф. – Ответчик Томас Стил, сообщите суду, есть ли у вас дети.

– Нет, ваша честь.

– А у вас, Джок Феральти?

– Нет, ваша честь. Дети у космолетчиков вообще редкость, разве что они летают с женами, как Макферлейн с «Колумбуса», но те на засветовых не ходят…

– А медицинский осмотр вы когда проходили?

– Перед этим рейсом. Сначала медосмотр, а потом дезинфекцию.

– Оба?

– Да, ваша честь. В конструкции робота много деталей из органических веществ, температура его тела такая же, как у человека, так что он вполне может быть бациллоносителем.

– Ваша честь, позвольте мне, – вмешался адвокат. – Поскольку я освобожден от функций защиты, я не обязан быть на стороне ответчиков. С другой стороны, как лояльный гражданин Вольной Республики, я хотел бы способствовать открытию истины…

– Пожалуйста, мистер Аптекер. Суд готов принять ваши услуги как консультанта.

– Благодарю, ваша честь. Позвольте внести некоторые разъяснения. Судя по высказываниям ответчиков, существенные физические различия их… гм… конституции вряд ли можно обнаружить доступными суду простыми методами. Далее, уровень рационального мышления обоих ответчиков достаточно высок, так что они умело обходят сложные вопросы или ловко используют пятую поправку. Очевидно, следует использовать более сложные косвенные методы, имея в виду, что психика робота и человека, а также их мыслительные возможности, могут существенно различаться…

– Ваша честь, – обратился к шефу присяжный Стоунбридж, – могу ли я задать вопрос мистеру бакалавру?

– Задавайте, Пит.

– Мистер бакалавр, а каковы существенные различия между роботом и человеком вообще, ну, и еще с точки зрения юридической?

– Попытаюсь ответить. Закон трактует робота как искусственно созданный объект, обладающий способностью выполнять ряд доступных или недоступных человеку физических и мыслительных функций. Как правило, роботы выполняют не все функции человека, а только некоторые, но зато часто с большей эффективностью. Обычно они сильнее физически, не подвержены усталости, лучше решают строго логические задачи, например, математические. С другой стороны, эмоциональная сфера у роботов чаще всего весьма ограничена, в большинстве они неспособны к интуитивным решениям. Наконец, роботы не проявляют инициативы за пределами своей программы… Кроме того, мне неизвестны человекообразные роботы, способные к самовоспроизведению, что, впрочем, отражено в приведенном выше определении…