Текст книги "Мой любимый дикий сад. Хани Игиши (СИ)"
Автор книги: Эрнест Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
============ Мой любимый дикий сад. (Хани Игиши) ===============
Я и моё фантастически мощное воображение. Жизнерадостно – сумрачное "Я" и мерцающие полёты в нереальности.Порой мне даже трудно определить : «кто» в «ком» (или «что» в «чём») обитает. Грань между спящей действительностью и бодрствующей нереальностью весьма зыбка и трудно определима. В моём мире неабсолютного зла, во внутреннем дикозаросшем парке, исчерченном замысловатыми аллеями – мыслями, постоянно соседствуют «солнышко – боль» и лопающаяся от нереализованности «секс – луна». Нельзя сказать, что моё солнышко и моя луна враждуют или мирно соседствуют. Они не замечают друг друга просто потому, что ничего не знают об этом соседстве. Удобная и спасительная формула : не воюю, потому что не знаю, что можно воевать. Диалектика!
Наверное у меня нет никаких иллюзий. Нет, не так. Вру. Я настолько весь пропитан иллюзиями, что имею иллюзию, будто бы у меня нет никаких иллюзий. Я соткан из них, причудливо спёкшихся между собой. Дикими не отмирающими лианами переплелись они внутри моего изнывающего неухоженного парка, внутри моего пустынно – радостного и омерзительно – обновляющегося душевного полигона. Пауки – мысли рождаются из НИОТКУДА и уходят в это величественное НИКУДА. Если я не успел их записать ( а я никогда не успеваю, потому что даже не пытаюсь ) мелькают яркой трассирующей вспышкой в больном пространстве моего личного «Бермудского треугольника» между глазами и затылком.
Предполагается, что я плохой садовник. Нет у меня зудящего желания навести блеск и красоту ( или хотя бы относительный мещанский порядочек ) на заросших и одичавших аллеях моего никому не видимого парка. Меня вполне устраивает его природная анархия. В этом всегда густо – пустынном и безмолвно – населённом уголке мне дышится гораздо легче, чем вне его освободительно – удушающей атмосферы. Я люблю побродить по уже до одури затоптанным дорожкам, переливая в ладонях осколки своей и чужой судьбы. Посидеть на холодном камне иссякших фонтанов чужих водопадов ПРОШЛОГО. Или наоборот, брести не разбирая дороги по тусклой и пыльной траве робко шелестящего НАСТОЯЩЕГО и до резкого напряжения всматриваться в далёкое – далёкое, где – то там у линии всех сливающихся горизонтов НЕЧТО, не ярко и зыбко мерцающее БУДУЩЕЕ, которого никогда не будет .....
***************************************
Я никогда не пущу в мой любимый дикий парк Садовницу. Хотя их достаточно много проходит мимо главных ворот. Те, что поглупее держат наготове секаторы, ведёрки и лопаточки. На наивных лицах – яркая (наверное боевая) раскраска, которую они почему – то называют красивым и смешным словом : макияж. В глазах ясно читается (а у некоторых просто выгравирована на чистом невинном лобике) программа – минимум на ближайшую вечность. Вариации между программами не очень разительны и новизной наповал не валят. Начать читать интересно, но быстро устаёшь от повторов. Начинаешь понимать, что оседлал лошадку с затасканной кличкой «Дежа вю». В программы – максимум лучше вообще ноздри не совать – жутковато ... Отряд этот, тех, что поглупее, многочисленнен, ярок и шумен. Чувствовать их приятно : и на расстоянии, и вблизи. И визуально, и на ощупь. Утомление душевное от их щебетания и присутствия приходит не скоро, очень не скоро ... примерно под утро ... На сгоревших в пепел простынях, дыша собственной оплавленной кожей, я в сотый раз убеждаюсь в тщётности бесконечного поиска и тихим, никому не слышным свистом, который больше похож на дыхание, подзываю свою заезженную лошадку «Дежа вю». А она, моя мудрая спасительница, уже под седлом, наготове ... Она оказывается полночи мирно паслась рядышком, дожидаясь моего предрассветного прозрения. Унеси меня, моя тихая, меня и тело моё, туда, в наши заповедники, где нас никто не ждёт и где я всегда жду кого – то ... Наверное я не очень люблю этих, что поглупее. И всё же ... и всё же ... Я сам обманываться рад.
Гораздо приятнее и интереснее те Садовницы, что поумнее (похитрее???). Они не выставляют напоказ весь свой инструментарий для облагораживания, культивирования и очистки (или зачистки) моего сада. Все грозные приспособления замаскированы у них под маникюрные наборчики, косметички, ужимки, гримаски, плавное покачивание бёдер, дроботок каблучков. Я люблю ВДЫХАТЬ их ... Полностью ... до зашкаливания инстинктов ... до желанной одури ... до расплывающегося по небосклону с подрагивающими звёздами сознания ... Я умираю и растворяюсь в этом аромате Начала Всех Начал. Возрождаюсь из капельки кристального пота на её ключице и снова умираю ... Возвращаюсь в её дыхании и снова проваливаюсь в наглухо закрытые души и широко распахнутые тела. Медленный топоток уходящего Очарования постепенно переходит в знакомый перестук копыт моей тихой лошадки. Поехали. Дорогу сама знаешь ...
Есть ещё Садовницы. Их нельзя увидеть у центральных ворот моего парка. Они не нажимают на звонок, не стучат каблучком по воротам, не звенят серебристыми колокольчиками своих голосков. Они вообще не подходят к воротам. Неслышной гибкой тенью грациозно скользят их тела вдоль уходящего в небо забора. Взгляд пытлив, твёрд и опытен. Он быстро простреливает бетонный монолит ограды парка. Пугающе бесшумно проплывает её силуэт : ни бряцанья инструмента, ни боевого клича ... Ей нужна брешь в монолите забора – выломанная доска – проходной двор из судьбы в судьбу – сквозной подъезд ... Стремительно двигается она вдоль стен моей крепости, бегло, но зорко осматривая возможные трещины и изъяны. Но нет на стене небольшой двери с заветной надписью «Чёрный вход». В моём саду только один вход и он не «чёрный». Бесшумно удаляется и растворяется в колеблющемся мареве обыденности её гибколитая фигурка воительницы с острозаточенными коготками и быстрыми глазками. Они никогда не возвращаются. Вопреки всем законам, если бесконечно долго идти вдоль ограды моего парка и обойти его вокруг,то невозможно вернуться к исходной точке : её уже не будет. Нескорая, но всё же существующая переоценка ценностей на жизненной шкале сыграет злую шутку – исходной точки не будет. Будет другая, хотя и под старой вывеской. Поэтому Садовницы-любительницы-пойти-в-обход лишь единожды светятся мельком в окрестностях сада и растворяются вдоль струящихся к горизонту стен. Они не возвращаются. Я не жалею. К чему жалеть о дожде, которого не было, когда лежишь на колеблющейся глади бассейна? И лишь иногда, ночью гулкой и пустой, жуткой искоркой пыхнет в мозгу : а может стоило постоять подняв лицо к новым и свежим струям дождя из неизвестных облаков, чем постоянно плескаться в цепи нескончаемых, но до боли предсказуемых ручейков, речушек, озёр ...? Не знаю. Опять вру. Знаю. Конечно знаю. И конечно стоило бы. Что же держит? А вот это ... Одно видение из прошлого. Давно уже. Возможно не в этой жизни и не со мной. Мой случайный взгляд из – за ограды сада и ... Молнии, вулканы, хаос, улыбка, падение в облака, взлёт в бездонную пропасть ... Лицо прекрасное, как чистота южного неба. Глаза – как бушующее пламя внутри прозрачно – синего ледяного куба. Мой случайный взгляд отразился от её персиковой кожи и ринувшись обратно, убил меня. Я умер и уже не могу воскреснуть. В зыбкой кристально – мутной дымке подрагивает передо мной божественное лицо ЕЁ. Не Садовница, не Охотница, не Амазонка даже ... Икона моя и проклятие. Ангельский Дьявол мой. Дыхание моё и смерть. Она не подходила к воротам моего сада. Она даже не проходила мимо. Невозможной красоты образ ЕЁ лишь на мгновение отразился в небесах моих и не пропадая погас, чтобы через мгновение секундное или вековое полыхнуть внутри и не угасая ни на жизнь, испепелять и разрушать меня, воздвигать и снова накрывать пустотой. Я знаю, что со мной. Я вижу моё Божество. Лицо, на которое хочется смотреть даже в темноте. Имя ей, данное мною – ХАНИ ИГИШИ. И я вижу то, что будет ... Я только не знаю – когда?
07.05.2004 Соколов Э.А.
