Текст книги "Тайна падчерицы"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 4

В половине десятого Перри Мейсон вошел в свою контору.

– Привет, Делла, что новенького?

– К вам очень сердитый посетитель.

– Харлоу Бэнкрофт? – спросил Мейсон. Она кивнула, и адвокат ухмыльнулся. – Пусть он войдет. Спустя минуту Делла привела Бэнкрофта.

– Мейсон, – проговорил тот, – что же это такое, черт побери?

– В чем дело? – спросил Мейсон.

Бэнкрофт швырнул на стол утреннюю газету. На первой полосе – фотография молодой женщины в очень смелом купальном костюме, а под снимком крупным шрифтом набрано: «Прекрасная купальщица находит клад».

– Черт знает что! Я вам доверился. А вы! Зачем вы положили в банку три тысячи? Зачем вам понадобилась эта почти голая девица? – Он перевернул страницу. – Вот, полюбуйтесь. Это снимок письма. Боже мой! Ведь мы же говорили строго доверительно, вы обещали, что будете действовать очень осторожно.

Мейсон усмехнулся.

– Ева Эймори получила хорошую газетную рекламу.

– О чем вы говорите? Вы подвели меня. Я хотел, чтобы об этом деле никто не знал.

– Тайна соблюдена.

– Ничего себе! Бог знает, сколько миллионов людей прочтет это. Говорят, и по радио было сообщение.

– Да, история получилась хорошая, – сказал Мейсон.

– И это все, что вы можете мне ответить?

– Сядьте, Бэнкрофт, и остыньте. Позвольте мне кое-что вам сказать.

Бэнкрофт сел, продолжая гневно смотреть на Мейсона.

– Во-первых, вы хотели избежать огласки.

– Какое счастье, что вы об этом вспомнили!

– А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – как раз то, чего должен избегать любой вымогатель. В данном случае жертва не заявила в полицию, а сделала все, что велел ей шантажист. Следовательно, шантажист не может ни в чем обвинить свою жертву.

– Я только не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – как получилось, что сумма оказалась вдвое больше?

– Я ее удвоил, – ответил Мейсон.

– Вы? Господи, боже мой!

– Да, я. Я впечатал эту сумму на такой же машинке и добавил ее к деньгам в кофейной банке.

– Но зачем?

– Шантажистов по меньшей мере двое. Вы обратили внимание на слово «наши» в письме? Возможно, это блеф, но я думаю, что нет. А значит, мы, как говорится, посеем семена раздора. Они начнут подозревать друг дружку в мошенничестве. Более того, напав на их след, мы заставим шантажистов нервничать. Ведь если они не новички-любители, за ними должен тянуться целый шлейф преступлений.

Бэнкрофт медленно поднялся на ноги.

– Мейсон, я должен извиниться перед вами. Вы действительно придумали очень хитрый и смелый ход. Такой ход стоит трех тысяч долларов.

– Пока вы не потеряли ни цента из этих трех тысяч, – отвечал Мейсон. – Ведь деньги находятся не у вымогателей, а в полиции.

– Но они, наверное, снова потребуют денег, – сказал Бэнкрофт.

– Они потребовали бы в любом случае, – заметил Мейсон. – Когда они это сделают, мы придумаем что-нибудь еще.

Бэнкрофт пожал руку Мейсона.

– Продолжайте действовать так, как сочтете нужным, и звоните мне, если что-то потребуется… Вам нужны еще деньги?

– Пока нет. Когда надо будет, я заберу из полиции эти три тысячи.

– Каким образом? – спросил Бэнкрофт.

– Когда я послал своего секретаря в банк, чтобы она получила деньги в десяти– и двадцатидолларовых банкнотах, я выписал ей чек на три тысячи долларов. Полторы тысячи я положил в сейф, а еще полторы – в банку, которая предназначалась шантажистам. Когда настанет подходящий момент, я пойду в полицию и скажу, что деньги служили приманкой для шантажистов, а в доказательство предъявлю свой чек на три тысячи и заявление банковского служащего о том, что он выдал деньги моему секретарю.

Бэнкрофт рассмеялся.

– Мейсон, я пришел в этот кабинет разъяренным, а ухожу довольным.

– Но вы не очень-то успокаивайтесь. До полной безопасности еще далеко.

Когда Бэнкрофт ушел, Мейсон взял со стола газету и стал разглядывать фото Евы Эймори.

– Там дальше есть еще ее снимки, – сказала Делла. – Она на лыжах. Она падает. Шеф, а что с ней будет?

– Думаю, она заключит неплохой контракт.

– Но теперь она в опасности.

– Конечно. И как ее адвокат, я обязан позаботиться о защите. Если я не ошибаюсь, вскоре ей должны позвонить по телефону и попытаться запугать.

Глава 5

В половине одиннадцатого в дверь кабинета Мейсона постучал Пол Дрейк. Делла Стрит впустила его.

– Ну, как себя чувствует Ева Эймори? – спросил Мейсон.

Дрейк заулыбался.

– Она на седьмом небе от счастья. Сегодня вечером ее пригласили выступить по телевидению.

– А что полиция?

– Полиция возится с письмом. Редакции многих газет послали своих самых опытных сотрудников выяснять личность адресата. Считается, что письмо предназначалось кому-то из богатеев, живущих на берегу озера.

– Очень хорошо, – заметил Мейсон.

– Подожди радоваться, – сказал Дрейк. – Газетчики – настоящие ищейки, они могут докопаться до истины.

– Спасибо, я приму это к сведению.

– Газетчики теперь крутятся на пляже и выясняют, кто вчера брал лодки. Но, к счастью, на лодочной станции ведут только учет полученных денег, а не номеров лодок. Так что полный список есть только у нас.

– Узнали, кто был тот рыболов? – спросил Мейсон.

– Здесь есть одна странность. Эту лодку взяли напрокат два человека, на полдня.

– Два? Но ведь в лодке сидел только один рыболов.

– Когда лодку возвращали, в ней были двое.

– Их имена?

– Лодочник не записывает никаких имен, просто отмечает сумму и время проката. Лодка довольно неуклюжая, с маломощным мотором.

– А что твой человек?

– Он довольно хорошо запомнил внешность этих двоих. Одному из них за двадцать, другому около сорока пяти. Мейсон задумался.

– Ты говоришь, банка исчезла прямо у тебя на глазах?

– Я только на миг отвел взгляд, а когда снова посмотрел, – банки уже не было. Скорее всего, она действительно утонула.

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Нет, Пол. Мы имеем дело с очень умными людьми. Держу пари, у этих двух рыболовов была в лодке корзина и другое снаряжение. Кто-то из них спускался под воду в акваланге.

– Черт побери! – воскликнул Дрейк.

– Сначала они решили, что их надули, но сегодня утром поняли, что сами ошиблись, подобрав не ту банку. К тому же, один из них сейчас обвиняет другого в мошенничестве.

– А что с жертвой? – спросил Дрейк. – Ты представляешь, что она почувствовала, когда прочитала утреннюю газету?

– Особенно про три тысячи долларов, – добавил Мейсон.

– Шантажисты позвонят ей, – сказал Дрейк, – и она им заявит, что положила только полторы тысячи. Тогда они утвердятся в мысли, что кто-то водит их за нос и что Розену предупредили, чтобы она ничего не говорила. Да, ты поставил ее в трудное положение.

Мейсон кивнул.

– И тебе придется приставить к ней надежную охрану. Только она не должна ничего знать об этом. Пусть рядом с ней будут не менее трех человек.

– Ты затеял опасную игру, – предупредил Дрейк. – У этих ребят серьезные намерения.

– У меня тоже серьезные намерения, – ответил Мейсон.

Глава 6

Около полудня Делла Стрит вошла в кабинет Мейсона и сказала:

– В приемной разгневанная Розена Эндрюс.

– Вы не знаете, как она вышла на меня? – спросил Мейсон.

– Она не говорит. Просит встречи с вами по очень срочному личному делу.

– Ну что ж, – Мейсон ухмыльнулся, – попробуем с ней поговорить. Она из тех, кто может выхватить из сумочки револьвер, или полезть душить меня?

– По-моему, она способна и на то, и на другое. Через несколько мгновений дверь открылась, и в кабинет вошла сердитая двадцатитрехлетняя женщина. Ее голубые глаза сверкали от гнева.

– Вы Перри Мейсон?

– Совершенно верно.

– Я попрошу вас не лезть в мои дела.

– Я лезу в ваши дела?

– Вы прекрасно об этом знаете.

– Может быть, вы присядете и объясните мне все толком?

– Мне незачем садиться. Достаточно того, что напечатано в утренней газете. Я знаю, что мой отчим звонил вам вчера, и я уверена, что именно вы придумали весь этот спектакль.

– Спектакль? – удивленно переспросил Мейсон.

– Вы знаете, о чем я говорю. Потрудитесь объяснить мне, зачем вы все это устроили, мистер Мейсон. Мейсон слабо улыбнулся.

– Не могу, пока вы в таком состоянии, мисс Эндрюс. Если я и буду разговаривать с вами, то только когда вы успокоитесь.

– Я готова вас выслушать.

– Нет, вы сейчас слишком возмущены и не способны отнестись к моим словам с достаточным вниманием.

– Но у меня есть основания для возмущения.

– Вы мне о них еще ничего не сказали.

– Но вы же все знаете. Письмо шантажистов было послано мне. Я должна была бросить банку с деньгами. Не успела я ее бросить, как появилась эта лодка с полуголыми девицами. Сначала я подумала, что это они должны были забрать деньги, но потом решила, что шантажисты не могут быть настолько наглыми.

– Давайте все выясним, – сказал Мейсон. – Вы говорите, что письмо было адресовано вам?

– Вы сами это знаете.

– Откуда?

– Скорее всего, от моего отчима. Это он взял письмо у меня со стола, а потом положил обратно.

– Откуда вам это известно?

– Я специально запомнила положение письма на столе, чтобы проверить, не возьмет ли его кто-нибудь.

– Надеюсь, вы еще не разлюбили своего отчима?

– Да, я люблю его. Он удивительный, серьезный, надежный и заботливый человек, и он все время беспокоится обо мне. А вы поставили меня в трудное положение. Деньги, которые я заплатила за молчание этим людям, находятся в полиции, и теперь мне придется выложить черт знает какую сумму.

– Вас уже кто-то попросил выложить «черт знает какую сумму»?

– Пока нет. Но теперь я боюсь того, что может произойти.

– Может быть, вы объясните мне, почему вы так уязвимы для шантажистов?

– Все люди уязвимы. За каждым водятся грешки.

– И какие же грехи у вас? – спросил Мейсон.

– Это не ваше дело. Я понимаю, что вы пытаетесь как-то меня защитить, но я не нуждаюсь в защите, мистер Мейсон. Не лезьте в мои дела.

– Я полагаю, вы сознаете, что связались с шантажистами. Вам придется платить, платить и платить, пока из вас не высосут всю кровь.

– Никто не собирается ничего высасывать из меня. Я просто выигрываю время.

– Время для чего?

– Время для того, чтобы решить мои проблемы. Я буду решать их своими средствами и не нуждаюсь в вашей помощи.

– Вы пытались кого-то защитить? – спросил Мейсон.

– Это вас не касается. Единственное, о чем я вас прошу, это не лезть в мои дела. Я сама все устрою, как надо.

– Да разве вы не понимаете, что влезли в трясину и вязнете в ней все глубже и глубже?

– Я знаю, что делаю, мистер Мейсон. Я согласна была заплатить полторы тысячи, чтобы выиграть время.

– А потом они заставят вас снова платить.

– К тому времени, – зло сказала она, – они обломают зубы.

– А вы решительная молодая особа.

– И очень изобретательная, не забывайте об этом.

– Возможно, я бы вам что-нибудь посоветовал, если бы вы рассказали мне о своих планах, мисс Эндрюс. Мы бы могли, так сказать, объединить усилия. Вы знаете, на что намекают шантажисты в своем письме?

– Знаю. Но не собираюсь говорить с вами на эту тему.

– По каким-то личным причинам, или же надеетесь, что, выиграв время, сможете управлять положением?

– Может быть.

– Вы считаете, выигрыш во времени что-то изменит?

– Да.

– Эти люди разговаривали с вами по телефону? – спросил Мейсон. – Они как-то представились.

– Этого я пока не буду обсуждать. И вообще, я пришла, чтобы попросить вас не вмешиваться в мои дела. Я не нуждаюсь в ваших услугах.

С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.

– Попробуйте связаться с Бэнкрофтом, Делла, – сказал Мейсон. Через минуту он уже говорил в трубку:

– Здравствуйте, Бэнкрофт. Меня только что посетила ваша падчерица. Она прямо пышет огнем.

– Как это она про вас узнала?

– Очевидно, ей стало известно, что вы мне звонили вчера утром. К тому же она уверена, что вы прочли письмо. Вы положили его не так, как оно лежало раньше.

– А чего она хотела?

– Чтобы я не лез в ее дела.

– Мне все равно, что она вам там наговорила. Вы продолжайте заниматься этим делом. Она слишком молода, порывиста и самоуверенна.

– Тогда вам следовало бы честно и откровенно поговорить с нею.

– Нет. Она сама придет ко мне. Она должна сделать первый шаг. Пока она мне не доверяет, я не стану вмешиваться.

– Если учесть, что она не хочет моей помощи, – сказал Мейсон, – я несколько связан.

– То есть?

– Я не могу представлять ее интересы.

– Вам и не надо представлять ее интересы. Вы работаете на меня. Ваши действия меня пока устраивают. Вам нужны деньги?

– Пока нет.

– Я все же беспокоюсь за Розену.

– Не волнуйтесь. С ней теперь постоянно вооруженная охрана.

– Она знает об этом?

– Нет еще.

– Но если узнает, будет много шума.

– Думаю, к тому времени ситуация изменится.

– Ну хорошо, вам виднее. И все же вы должны знать одну вещь: Розена сама вооружилась.

– Что?

– Розена вооружилась. Во всяком случае, либо она, либо моя жена Филлис взяла мой револьвер тридцать восьмого калибра, который я держал в ящике тумбочки в спальне. Я сейчас хотел его взять, на всякий случай, но его не оказалось на месте.

– А когда вы видели свой пистолет в последний раз?

– Ну… кажется, с неделю тому назад.

– А где сейчас ваша жена?

– Она опять в городе. Все занимается этим благотворительным вечером.

– Может быть, вам лучше тоже сюда приехать, – сказал Мейсон. – Небольшое семейное совещание не повредило бы.

– Я хочу, чтобы жена и падчерица сами пришли ко мне с этим.

– И все же вам лучше приехать, пока Розена не пустила в ход ваш револьвер.

– О боже! Я совсем не подумал об этом.

– А вы подумайте, – сказал Мейсон и повесил трубку.

Глава 7

В три часа дня Делла сказала Мейсону:

– Кажется, сегодня у вас день приема сердитых женщин.

– А кто пришел?

– Эта актриска, Ева Эймори. Она в большом расстройстве. Может быть, даже плакала.

– О, черт! Давайте ее сюда.

– У вас назначена встреча…

– Встреча подождет. У этой девицы, возможно, что-то серьезное. Кстати, узнайте у Пола Дрейка, установил ли он за ней наблюдение. Если нет, то пусть приставит к ней кого-нибудь покрепче. А пока расскажите мне, что из себя представляет эта Ева.

– Она очень, очень красивая.

– Что еще?

– Ну… пожалуй, после того, как мужчина остановится и поглядит на нее, у него появится ощущение, что разглядывать особенно нечего.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, у нее нет индивидуальности, чего-то своего. Она держится, как актриса. Она улыбается, но улыбка ее слишком задерживается на лице, как будто она отрепетирована заранее. В ее походке и движениях есть что-то искусственное.

– Хорошо. Я сам посмотрю на нее и проверю ваши наблюдения.

– Вы только взглянете и упадете за борт. Вам потребуется некоторое время, чтобы спокойно оценить ее. Она очень красива.

– Ладно, пригласите ее.

Делла Стрит вышла и через минуту вернулась с Евой Эймори.

– Ну, – сказал Мейсон, – я надеюсь, вы видели себя в газетах?

Она улыбнулась и задержала улыбку чуть дольше, чем следовало, затем подала Мейсону руку и сказала:

– Поэтому я к вам и пришла.

– А почему именно ко мне?

– Я была с Полом Дрейком на лодке. Он частный сыщик. Я узнала, что он работает на вас и докладывал вам о том, что мы подобрали банку с деньгами.

– Так, продолжайте.

– Один очень вежливый, но безжалостный мужчина поставил меня в затруднительное положение.

– Каким образом?

– Ему известны некоторые обстоятельства моей жизни. У каждой начинающей голливудской актрисы есть какие-то грехи.

– А что это за человек?

– Мужчина лет пятидесяти с лишним. У него очень проницательные серые глаза, но мысли его направлены в одну сторону.

– Вы имеете в виду, что он хотел…

– Нет-нет, – торопливо перебила Ева, – как раз наоборот. На него совершенно не действуют женские чары, наряды, слезы или улыбки.

– А чего же он хочет?

– Денег.

– И сколько?

– Три тысячи, которые я нашла.

– И как он намерен их заполучить?

– Он все продумал. Я должна только пойти в полицию и заявить, что устроила все это нарочно, чтобы попасть в газеты. Полиция рано или поздно вернет мне деньги, а я должна передать их ему.

– А если вы этого не сделаете?

– Тогда в печати появится очень неприятный материал. В общем-то я беспокоюсь не за себя. Здесь замешан мужчина, отец двоих детей.

– А тот человек, который говорил с вами, называл свое имя?

– Нет. Он сказал, что я могу называть его «мистер Икс».

– А как вы должны с ним связаться?

– Никак. Он сам со мной свяжется.

– А вы знаете, что, сделав подобное заявление, навлечете на себя гнев многих журналистов, и ваша карьера окажется под большим сомнением?

– Я все понимаю, мистер Мейсон. Но я не могу не думать об этом человеке и его детях.

– Насколько я понимаю, он – влиятельная особа.

– Очень.

– А что он говорит по этому поводу?

– Я ему ничего не сказала.

– Почему?

– Это поставило бы его в очень затруднительное положение. К тому же, я не знаю, что известно этому мистеру Иксу. Меня несколько раз видели с этим мужчиной на людях, но все это можно было принять за деловые встречи, но, разумеется, можно и иначе. Возможно, этот мистер Икс блефует, я же не знаю точно.

– А когда этот Икс должен с вами связаться?

– Нынче вечером.

– Ладно. Скажите этому человеку, что он хорошо все придумал, но у него ничего не выйдет, потому что один адвокат готов под присягой заявить, что это действительно был шантаж.

Ева задумалась, потом спросила:

– А я могу назвать ему имя адвоката?

– Разумеется. Скажите ему, что этот адвокат – Перри Мейсон. Пусть приходит ко мне. Я не люблю шантажистов, это настоящие стервятники. Так что пусть приходит ко мне, Ева Эймори подала Мейсону руку.

– Думаю, услышав ваше имя, он покажет спину.

– Я хочу вам сказать, что мы очень ценим вашу помощь, – проговорил Мейсон.

Она опять улыбнулась и опять слегка передержала улыбку.

– Спасибо вам, мистер Мейсон. Мне выходить так же, как пришла, или…

– Нет. Вот в эту дверь, – сказал Мейсон. Когда она ушла, Мейсон попросил Деллу Стрит соединить его с Полом Дрейком.

– Ты приставил человека к Еве Эймори, Пол?

– Да, полчаса тому назад. Он проследил ее до нашего здания. Я думал, она пришла ко мне, а она, оказывается, направилась к тебе.

– К ней обращался мужчина лет пятидесяти.

– Это было до того, как мой человек приступил к работе. Я ничего не знаю.

– Мне нужен этот тип. Если он тебе попадется, проследи за ним. Я думаю, он объявится сегодня вечером.

– А кто он? – спросил Дрейк.

– Он называет себя «мистер Икс». Если я не ошибаюсь, он один из шантажистов. Ему лет пятьдесят, серые проницательные глаза и…

– Так это тот рыболов с озера, – сказал Дрейк. – У нас есть его подробное описание.

– Отлично. Как только мы до них доберемся, у них появится много хлопот. Действуй!

Глава 8

В начале пятого позвонила Герти, секретарша из приемной.

– Ну, что там? – спросил Мейсон, заметив озабоченное выражение на лице Деллы Стрит.

Та прикрыла трубку ладонью и сказала:

– Кажется, у нас теперь полный набор. Там, в приемной, миссис Бэнкрофт. Она настаивает на немедленной встрече с вами.

– Пусть подождет, – сказал Мейсон, – а вы пока срочно свяжитесь с Бэнкрофтом. Он, наверное, на озере. Не там – так у себя в конторе.

– Герти, пусть она подождет несколько минут, – сказала Делла Стрит в трубку. Затем позвонила в контору Бэнкрофта и в его летний дом на озере.

– В конторе говорят, что он, скорее всего, на озере, а там считают, что он в конторе. Мейсон вздохнул.

– Ну хорошо. Пусть миссис Бэнкрофт войдет. Попробую сориентироваться по ходу дела.

– А что вы хотите ей сказать?

– Ничего, – ответил Мейсон. – Я не могу сказать ей, что ее муж консультировался со мной, и в то же время не хочу ее обманывать.

Делла Стрит вышла и вернулась с миссис Бэнкрофт. Очевидно, она была моложе мужа. В ее манере держаться было что-то царственное. По всей видимости, она тщательно следила за своей фигурой и лицом.

– Добрый день, мистер Мейсон. Я очень много слышала о вас и читала в газетах. Рада с вами познакомиться. Вы, насколько я понимаю, действуете как адвокат моего мужа?

Мейсон удивленно поднял брови.

– Вы узнали это от него?

– Нет.

– А могу я спросить, от кого?

– От дочери.

– Ваша дочь была у меня. У нее свои суждения, которые она считает истинными.

– Очень хорошо, мистер Мейсон. Я не буду вырывать у вас признание. Я тоже имею свои суждения и тоже считаю их истинными. Хочу сказать, что ни моя дочь, ни муж не знают о моем приходе сюда. Мне необходимо поговорить с вами доверительно.

– Вы не просите меня быть вашим адвокатом?

– Нет, я просто хочу, чтобы вы кое о чем узнали.

– Хорошо. Мне нравится слушать.

– А ваш секретарь?

– Ей тоже нравится слушать, а болтать она не любит.

– Хорошо. Я начну с самого начала. Моя дочь Розена помолвлена с Джетсоном Блэйром. Вы знаете это семейство, так сказать, аристократы голубых кровей. Джетсону 24 года. У него был брат, Карлтон Расмус Блэйр, двумя годами моложе и довольно дикого нрава. Он постоянно попадал в какие-нибудь передряги, но об этом старались помалкивать. Он пошел в армию, в авиацию, и однажды его самолет не вернулся из полета. Сначала доложили, что он пропал без вести, но через год с небольшим самолет нашли – он врезался в скалу. Очевидно, все погибли, но когда собрали останки, их оказалось меньше, чем можно было ожидать. Карлтона стали считать погибшим. А два года назад какого-то Ирвина Виктора Фордайса обвинили в преступлении и посадили в тюрьму Сан-Квентин. Несколько недель тому назад он вышел на свободу. А совсем недавно произошло ограбление авторемонтной мастерской. Как обычно, пострадавшим были предъявлены для опознания фотографии всех недавно освободившихся лиц, способных на подобное преступление. Один из рабочих указал на фото Ирвина Фордайса.

– Интересно, – пробормотал Мейсон.

– Мне сказали, – продолжала миссис Бэнкрофт, – что поскольку Карлтона Блэйра считали погибшим, карточка с его отпечатками пальцев хранилась в отдельной картотеке. И еще говорили, что Карлтон не погиб. Он понял, что прежняя жизнь ему не удалась и решил полностью сменить личину. Он взял себе имя Ирвина Фордайса и уже под этим новым именем угодил в тюрьму.

– Это вам рассказала ваша дочь? – спросил Мейсон.

– Нет, об этом мне сообщил шантажист.

– И чего он хотел?

– Как – чего? Денег, разумеется. Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но передумал.

– Все это произошло в самый неподходящий момент для моей дочери.

– Иными словами, вы заплатили. Сколько?

– Тысячу долларов. А потом, когда я прочла газеты, я поняла, что с моей дочери тоже потребовали деньги. Теперь я не удивлюсь, если деньги потребуют и с моего мужа.

– А Блэйров не шантажировали?

– Если и шантажировали, никто об этом ничего не говорил. Они, разумеется, тоже заплатили бы в такой момент изрядную сумму.

– Пожалуй. А вы можете описать внешность шантажиста? Может быть, это был мужчина лет пятидесяти с серыми проницательными глазами?

– Нет, это был молодой человек лет двадцати пяти. Короткая стрижка, темные глаза, широкоплечий, но в нем есть что-то грубое, жестокое.

– А как вы заплатили ему эту тысячу долларов?

– Десятками и двадцатками.

– Он пообещал больше не требовать денег?

– Да. Сказал, что я купила его молчание.

– Он наверняка показывал вам какие-то доказательства своей осведомленности.

– Да, конечно: фотографии Ирвина Фордайса и Карлтона Блэйра до армии, и я должна сказать, эти двое очень похожи.

– Вы что-нибудь рассказали об этом своей дочери?

– Разумеется, нет. У нее сейчас такое счастливое время. Зачем же все омрачать?

– А мужу вы говорили об этом?

– У него своих забот хватает.

– А почему вы пришли ко мне?

– Потому что вы, так сказать, появились на горизонте и замутили воду.

– Каким образом?

– Вы же сами знаете, что вы сделали. Теперь эти люди пытаются снова шантажировать мою дочь. Они звонили ей.

– Откуда вам это известно?

– Я слушала разговор по параллельному аппарату.

– И о чем шла речь?

– Этот человек говорил дочери, что она их обманула, а она либо приняла, либо сделала вид, что приняла звонившего за газетчика. Она сказала, что не собирается давать интервью и что журналисты уже опустились до звонков всем ее соседям у озера в надежде выудить у них сведения. Потом она повесила трубку.

– А как вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она сама вам открылась?

– Нет, но я видела, что она выезжала на лодке, а до этого искала красную банку из-под кофе. Мне кажется, моя дочь в опасности. Муж наверняка был у вас. Вы играете с огнем.

– А как ваш шантажист намеревался предать огласке эти сведения?

– Он говорил, что один скандальный журнал готов заплатить тысячу за этот материал. Но, по его словам, он не хочет получать деньги таким способом и предпочитает взять эту тысячу за молчание. Он говорил довольно убедительно.

– Вы намерены известить мужа?

– Нет.

– А мне вы разрешаете сказать ему об этом?

– Нет, я просто сообщаю вам то, что, на мой взгляд, вы должны знать.

– А вам не приходило в голову, что вы подвергаете себя опасности?

– Опасности? Со стороны шантажистов? Фи! Да они же трусливы, мистер Мейсон. Они бы удовлетворились моей тысячей и тремя тысячами моей дочери, кабы не весь этот шум. Мне кажется, вы считали, что шантажисты давят только на мою дочь, но все обстоит гораздо сложнее. Я просто хочу, чтобы вы уяснили положение дел.

– А почему бы вам не поговорить обо всем этом с мужем?

– Может быть, и поговорю, только позже.

– А вы знаете, где сейчас ваш муж?

– Наверное, на озере, но потом он должен приехать сюда.

– А ваша дочь?

– Я не знаю, где она, но она собиралась ночевать на озере. Я хочу ей позвонить и попросить приехать сюда, на нашу городскую квартиру. Раз муж будет со мной, то пусть она не остается одна на озере.

Миссис Бэнкрофт встала, улыбнулась Мейсону и пошла к двери.

– Благодарю за беседу, – сказала она и вышла.

– Значит, – проговорила Делла Стрит, – Харлоу Бэнкрофт имел в виду другие отпечатки пальцев и другое преступление.

– Возможно, – отвечал Мейсон, – но мы имеем дело с двумя шантажистами, так что всего можно ожидать. Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку.

– Харлоу Бэнкрофт, – сказала она Мейсону.

– Я хотел поговорить с вами, – сказал Бэнкрофт, – но у меня нет времени приехать.

– А где вы? – спросил Мейсон.

– Я в доме на озере.

– Вы собираетесь там остаться?

– Пока не знаю. Но это неважно. Я хочу сказать вам, что был слишком эгоистичным… В общем, забудьте все, что я вам говорил. Шантаж оказался не тем, чем я думал… Тут что-то другое. Я должен все объяснить вам лично, но… Возможно, все мы имеем отношение к этому делу. Оно может оказаться совсем не таким, как вы думаете.

– Возможно, – сухо ответил Мейсон. – А как вы обо всем это узнали?

– Поговорил по душам с падчерицей.

– Вы рассказали ей то, что сказали сейчас мне?

– Нет. Я слушал. Сейчас не время что-либо рассказывать моему семейству, Мейсон. Все, что я сейчас могу, это постараться хоть как-то помочь. Если бы шантажисты давили на меня, это было бы другое дело, а в данном случае… Я не могу говорить об этом по телефону, но мне кажется, сейчас самое лучшее – заплатить и выиграть время. Мне… э… боюсь, что ваша тактика была… Вы, так сказать, раскачали лодку.

– Я предупреждал вас, что буду действовать решительно.

– Да, но… может оказаться, что вы качаете не ту лодку В общем, я хочу завтра утром встретиться с вами.

– А почему не сегодня?

– Нет, сегодня я никак не могу. Завтра. А вы пока ничего не предпринимайте, хорошо? Завтра в десять я к вам приду, Мейсон.

– Хорошо. А что с вашим пистолетом, Бэнкрофт? Его взяла падчерица?

– Нет. Она очень удивилась, когда я спросил ее об этом. Журналисты пытаются докопаться до сути этого письма. Ей тут звонил кто-то, возможно, газетчик, или один из шантажистов. Как я сказал, сейчас самое лучшее – это заплатить. Я очень ценю все, что вы делаете, Мейсон, но мне кажется, мы имеем дело с мелкой рыбешкой. Пока вам надо немного переждать. Ничего не предпринимайте, мы все сделаем сами. Сейчас для нас самое важное – выиграть время.

– Мне кажется, – сказал Мейсон, – нам следует встретиться сегодня.

– Это совершенно невозможно. У меня другие дела. Но завтра я к вам приду. А пока сидите спокойно. Пусть все уляжется.

– Хорошо. Я посижу спокойно. Хотя у меня уже закинуто несколько удочек…

– Нет, нет, нет. Никаких удочек. Пусть все идет своим чередом.

– Ну, хорошо, как хотите. Увидимся завтра.

Мейсон повесил трубку, а потом позвонил Полу Дрейку.

– Я хочу, чтобы у Розены Эндрюс и Евы Эймори были телохранители. Всех остальных пока отзови, по крайней мере, на сегодня. И постарайся, чтобы все было совершенно незаметно. Держи меня в курсе.

– Хорошо, – ответил Дрейк, – Все сделаю, как надо.