Текст книги "Перри Мейсон. Дело о любопытной новобрачной. Дело о коте привратника"

Автор книги: Эрл Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5

Мейсон положил трубку и подошел к прилавку.

– Вы не подскажете, что представляет собой эйпрол? – спросил он у аптекаря.

Продавец внимательно посмотрел на посетителя:

– Гипнотическое средство.

– Что значит гипнотическое? – переспросил адвокат.

– Снотворное, – пояснил аптекарь. – Вызывает нормальный здоровый сон, после которого человек чувствует себя отдохнувшим. При правильном дозировании не дает никаких отрицательных последствий.

– Это лекарство вызывает одурение? – уточнил Мейсон.

– Если не превышать дозу, то нет, – терпеливо сказал продавец. – Повторяю, оно вызывает нормальный здоровый сон. Сколько вам?

– Спасибо, – покачал Мейсон головой и вышел из аптеки, насвистывая бравурный мотив.

Таксист распахнул перед Мейсоном дверцу.

– Куда теперь? – спросил он.

– Поезжайте пока прямо, – нахмурившись, ответил Мейсон, обдумывая следующий шаг.

Через три квартала, на перекрестке с Норвалк-авеню такси чуть не столкнулось со встречной машиной, и Мейсона сильно подбросило на сиденье. Он невольно взглянул на таксиста.

– Лихач чертов! – в сердцах воскликнул тот в адрес водителя встречного автомобиля.

– За рулем женщина, – заметил Мейсон. – Ну-ка, остановите, пожалуйста, машину!

Адвокат выскочил из такси, когда встречный «шевроле», жалобно скрипнув тормозами, остановился у тротуара.

Раскрасневшаяся Рода Монтейн выглянула в окошко автомобиля. Она растерянно смотрела на приближающегося адвоката.

– Вы забыли у меня свою сумочку, – сказал Мейсон таким тоном, словно их встреча была заранее запланирована на этом месте.

– Я знаю, – ответила она. – Я спохватилась сразу же, как только вышла из вашего офиса, хотела вернуться, но передумала. Я решила, что вы ее уже увидели, открыли и мне не миновать неприятных вопросов. Мне не хотелось на них отвечать. Что вы делали у Греггори?

Мейсон повернулся к подошедшему таксисту.

– Спасибо, – сказал он и протянул шоферу деньги. – Вы можете быть свободны.

Таксист взял плату и пошел к машине, то и дело оглядываясь.

– Я прошу извинения за случившееся у меня в кабинете, – сказал Мейсон, усаживаясь в машину Роды Монтейн. – Я не знал, что вы внесли в качестве аванса пятьдесят долларов. Когда я услышал об этом, то сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь вам.

– Посещение Греггори вы называете помощью?! – спросила она, сверкнув глазами.

– Почему нет?

– Да вы же разбудили дьявола! Как только я узнала, что вы у него, сразу же прыгнула в машину и помчалась к нему. Я вам честно скажу, мистер Мейсон, в этом деле вы оказались не на высоте.

– Почему вы не приехали к Греггори Мокси в пять часов, как было условлено?

– Потому что я еще ничего не решила. Я позвонила ему, чтобы отложить встречу.

– И на какое время?

– Чем дольше – тем лучше.

– Чего он хочет?

– Вас это не касается, мистер Мейсон.

– Как я понимаю, утром вы все же намерены были мне об этом рассказать. Так почему же сейчас молчите?

– Я ничего не хотела вам рассказывать, – сухо ответила она.

– Рассказали бы, если бы я не задел вашу гордость.

– Что ж, вы этого добились!

– Послушайте, миссис Монтейн, – рассмеялся Мейсон, – давайте прекратим ссориться. Я весь день пытался разыскать вас…

– Насколько я понимаю, вы осмотрели мою сумочку?

– До последней складки. Более того, я воспользовался вашей телеграммой и побывал у Нейлл Брунли. Кроме того, я поручил частному детективному агентству кое-что выяснить о вас.

– И что же вы узнали?

– Многое. Кто такой доктор Миллсэйп?

– Друг, – ответила она, когда пришла в себя от удивления.

– Ваш муж с ним знаком?

– Нет. Каким образом вы о нем узнали?

– Я же говорил, – пожал плечами Мейсон, – что мне пришлось много поработать, чтобы разыскать вас и получить возможность отработать аванс.

– Вы ничем не можете мне помочь. Ответьте мне на один вопрос, а потом оставьте меня в покое…

– Что именно вы хотите узнать?

– Можно ли считать человека умершим, если на протяжении семи лет он не давал о себе знать?

– Да, при определенных обстоятельствах. В одних случаях после семи, в других – после пяти лет.

– И тогда последний брак считается законным? – с большим облегчением спросила она.

– Мне очень жаль, миссис Монтейн, – с сочувствием ответил Мейсон, – но ведь это всего лишь предположение. Если Греггори Мокси в действительности является Греггори Лортоном, вашим первым мужем, а он в настоящий момент жив и здоров, то ваш брак с Карлом Монтейном не может считаться законным.

У нее на глазах появились слезы, губы задрожали и скривились в гримасе.

– Я его так люблю… – выдавила она.

– Расскажите мне о вашем новом муже, – попросил Мейсон, успокаивающе похлопав ее по плечу.

– Вам этого не понять, – сказала Рода Монтейн. – Ни один мужчина не в состоянии этого понять. Я и сама бы не поняла, если бы такое случилось с другой женщиной. Я ухаживала за Карлом во время болезни. Он пристрастился к наркотикам, а его родные умерли бы от стыда, если бы узнали об этом. Я работаю медицинской сестрой. Точнее, работала… Я не хочу вам рассказывать о своем браке с Греггори… Это был сплошной кошмар. Когда я выскочила за него замуж, я была глупой, наивной девчонкой, легко поддающейся чужому влиянию. Он был очень привлекательным, умел ухаживать, на девять лет меня старше. Меня предупреждали, уговаривали не делать глупостей, но я воображала, что все эти слова продиктованы завистью и ревностью. В нем были этакая самоуверенность и высокомерное пренебрежение к окружающим, которые так импонируют молодым дурочкам…

– Ясно, – сказал Мейсон и подбодрил: – Продолжайте.

– Все кончилось очень прозаически, – сказала она. – У меня были кое-какие сбережения, он исчез вместе с ними.

– Вы ему сами отдали деньги, – прищурившись, спросил Мейсон, – или он их у вас украл?

– Украл. Точнее, выманил. Я передала их ему для приобретения каких-то акций. Он мне наговорил с три короба о друге, попавшем в тяжелое финансовое положение и якобы желающем расстаться с какими-то необыкновенно выгодными ценными бумагами. Наобещал мне золотые горы… Я отдала все, что у меня было. Он отправился за акциями и больше не вернулся. Я никогда не забуду его прощальный поцелуй.

– В полицию сообщали? – поинтересовался Мейсон.

– О деньгах я ничего не говорила, – призналась она. – Я решила, что с ним что-то случилось, и обратилась в полицию с просьбой разузнать обо всех несчастных случаях, обзвонила все больницы и даже морги. Прошло много времени, прежде чем поняла, что он меня просто-напросто надул. Вполне возможно, что я была не первая, обманутая им.

– Что мешает вам сейчас заявить в полицию? – спросил адвокат.

– Я не смею.

– Почему нет?

– Я… я не могу вам сказать.

– Почему нет? – снова спросил Мейсон.

– Никогда и никому я об этом не расскажу, – всхлипнула Рода Монтейн. – Из-за этого я когда-то чуть не наложила на себя руки.

– Пистолет в вашей сумочке предназначался для этой цели?

– Нет.

– Вы хотели убить Греггори?

Она отвела глаза в сторону.

– Именно поэтому вас интересовал корпус деликти? – настаивал Мейсон.

Она всхлипнула.

– Послушайте, – сказал Мейсон, положив ей на плечо руку, – у вас неприятности, вы слишком расстроены. Вам необходимо иметь человека, которому вы могли бы во всем довериться. Я сумею вам помочь, уверяю вас. У меня были гораздо более сложные дела. Расскажите мне всю правду, и я сумею решить ваши проблемы.

– Я не могу… – снова сказала она. – Я не смею… Это слишком… Нет, не могу.

– Ваш новый муж об этом знает?

– Господи! Нет, конечно! Если бы вы разбирались в ситуации, то не спрашивали бы о таких вещах! У Карла своеобразная семья…

– В каком смысле?

– Вы никогда не слышали о мистере Филиппе Монтейне из Чикаго?

– Нет. И чем он знаменит?

– Это очень богатый и своенравный человек, из тех, что возводят свое происхождение до первых переселенцев и тому подобное… Карл – его сын. Я не нравлюсь Монтейну-старшему. Вообще-то, он меня даже не видел, но одна мысль о том, что его сын женился на какой-то медсестре, просто выводит его из себя.

– Муж не знакомил вас со своим отцом? – уточнил Мейсон.

– Нет, – ответила она.

– Тогда почему вы решили, что…

– Я читала его письма к Карлу.

– Знал ли Филипп Монтейн о намерении Карла жениться на вас?

– Мы обвенчались тайно.

– Карл во всем слушается отца?

– Да, – кивнула она. – Если бы вы были знакомы с Карлом, то сразу бы это поняли. Он все еще слаб. Слаб и физически, и душевно – из-за пристрастия к наркотикам. У него совершенно отсутствует сила воли. Со временем это, конечно, пройдет… Вы ведь знаете, что наркотики делают с людьми… Пока он все еще нервный, неуравновешенный, почти безвольный…

– Вы знаете все его недостатки и все же любите его? – удивился Мейсон.

– Я люблю его больше жизни! – воскликнула молодая женщина. – Я дала себе слово сделать из него человека. Для этого необходимо лишь время. И сильный человек рядом, чтобы поддержать его в нужный момент. Если бы вы знали, через что я прошла!.. Вы бы, возможно, поняли, как я его люблю и за что. После первого замужества я жила словно в аду. Часто мне хотелось покончить с собой, но в последний момент не хватало характера… Первый брак что-то убил во мне… Мне уже не полюбить так, как я любила Греггори. В моем нынешнем чувстве есть много от материнского. Первая моя любовь была попросту иллюзорной. Я мечтала о человеке, которого могла бы боготворить, на которого могла бы молиться… Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Мейсон?

– А ваш новый муж ценит ваше чувство?

– Я надеюсь на это. Он привык во всем подчиняться отцу. Ему с самого детства внушили, что основное в жизни – фамилия и положение в обществе. Он стремится пройти жизнь, подпираемый плечами давно умерших предков. Он считает, что семья – это все. У него это стало своего рода манией.

– Наконец-то вы стали говорить серьезно, – усмехнулся Мейсон. – Расскажите обо всем, что у вас на душе, и вам станет значительно легче.

– Нет, – покачала она головой. – Я не могу рассказать всего, каким бы сочувствующим и понимающим человеком вы ни были. В конце концов, я хотела лишь выяснить законность моего замужества. Я в состоянии вынести все, что угодно, если только Карл останется моим мужем. Но если он может спокойно бросить меня по приказу отца, то мне незачем будет жить.

– А если он все-таки из тех людей, которые могут под чьим-то нажимом пойти на подлость и бросить любимую женщину? – спросил Мейсон. – Не расходуете ли вы напрасно на него свои чувства?

– Я это тоже хотела бы выяснить, – призналась Рода. – Видите ли, мистер Мейсон, я и люблю-то его главным образом потому, что он во мне нуждается. Он слабый человек, именно поэтому я его и полюбила. Я видела много мужчин – сильных, уверенных в себе, обладающих притягивающей энергией, которые просто восхищали меня до безумия, если можно так сказать. Но я этого больше не хочу. Возможно, у меня что-то вроде материнского комплекса… Похоже, что мне просто необходимо о ком-то заботиться… Я не знаю… Мне трудно объяснить это даже самой себе… Ведь чувства вообще необъяснимы, не правда ли?

– Что вы скрываете? – спросил Мейсон.

– Нечто такое… Не мучайте меня, мистер Мейсон.

– И вы по-прежнему не хотите мне рассказать?

– Нет.

– И не рассказали бы в первый визит, если бы я проявил к вам больше внимания и такта?

– Конечно нет! Я вообще никому не собираюсь рассказывать об этом. Я думала, что вы поверите моим объяснениям про подругу, которой нужны кое-какие юридические консультации. Когда же вы шутя разгадали мою ложь, мистер Мейсон, я попросту перепугалась. Да так, что, только пройдя несколько кварталов, вспомнила о своей сумочке. Удар был ужасный. Я побоялась к вам возвращаться… Не могла себе представить возможность снова встретиться с вами. Я решила – пусть все будет как будет. Я… я решила подождать.

– Чего?

– Момента, когда смогла бы найти возможность выйти из создавшегося положения.

– Мне бы хотелось, – проникновенно сказал Мейсон, – чтобы вы смотрели на меня иными глазами. Поверьте, в вашем положении нет ничего трагического. Ваш первый муж вас попросту бросил. Вы вышли за другого, будучи в полной уверенности, что прежний муж умер. Никто вас за это не будет преследовать. Вы можете смело подавать на развод. Ваше дело бесспорное.

Она смахнула слезы с ресниц и печально покачала головой:

– Вы просто не знаете Карла. Если наш брак незаконен, мне остается лишь поставить крест на возможности стать его женой.

– Даже если получить развод в Мексике?

– Да.

– Неужели вы так и не решитесь окончательно довериться мне? – после минутной паузы спросил Мейсон.

Она молча покачала головой.

– Тогда обещайте мне одну вещь, – попросил адвокат.

– Какую?

– Завтра утром вы придете в мой офис. Отдохнете за ночь и, возможно, перестанете смотреть на случившееся такими мрачными глазами.

– Вы ничего не понимаете, мистер Мейсон!.. Ничего… Впрочем, – сказала она, блеснув глазами, – это я могу вам обещать. Я буду у вас.

– В таком случае не могли бы вы подвезти меня сейчас до моего офиса? – попросил Мейсон.

– К сожалению, я должна возвращаться к мужу. Он уже, наверное, ждет меня.

– Что ж, прошу прощения… – кивнул Мейсон.

Такси все еще стояло у тротуара. По жизненному опыту таксист знал, что если мужчина разговаривает с женщиной в ее машине, то не следует делать поспешных выводов и уезжать. В таких случаях лучше не спешить и подождать, пока закончится свидание.

– Жду вас завтра в девять часов, – сказал Мейсон, вылезая из машины.

– В половине десятого, – уточнила Рода Монтейн.

Мейсон кивнул в знак согласия и улыбнулся:

– Надеюсь, завтра вы поймете, что все ваши страхи необоснованны, и будете до конца откровенны со мной. Не напрасно же утверждают, что утро вечера мудренее. Не правда ли, удивительно точная поговорка?

Рода Монтейн с надеждой посмотрела на адвоката, но почти сразу же отвела взгляд в сторону.

– Завтра в половине десятого, – повторила она, нервно рассмеявшись.

Мейсон захлопнул дверцу, и Рода тронула автомобиль с места, быстро набирая скорость.

Адвокат махнул рукой таксисту.

– Что ж, – усмехнулся Мейсон, – вам придется снова везти меня.

Шофер отвернулся, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

– Как скажете, – ответил он, заводя мотор.

Глава 6

Припарковав автомобиль на стоянке, Мейсон неторопливо отправился к зданию, где располагался его офис.

Возле здания стоял мальчишка, держа под мышкой пачку утренних газет, и орал на всю улицу:

– Экстренное сообщение! Она ударила его топором! Он умер! Читайте экстренное сообщение!

Мейсон купил газету, развернул и просмотрел заголовки:

«Ночной гость убивает брачного авантюриста!»

«В убийстве мошенника подозревается женщина!»

Мейсон сунул газету в карман и присоединился к потоку пешеходов, запрудивших тротуар перед входом в многоэтажное здание. Когда адвокат входил в лифт, то почувствовал, как кто-то взял его за локоть. Мейсон обернулся.

– Здравствуйте, мистер Мейсон! – приветствовал его один из служащих конторы, расположенной по соседству с офисом адвоката. – Читали в газетах о ночном убийстве?

– Я редко читаю уголовную хронику, – покачал головой Мейсон. – С меня достаточно тех дел, которыми мне приходится заниматься.

– Честно говоря, я был восхищен вашим необычным ходом на последнем процессе.

– Благодарю. Извините, но я спешу, – сказал Мейсон и поспешил выйти из остановившегося лифта.

Мейсон открыл дверь своего офиса и сразу же заметил сочувствующий взгляд Деллы Стрит.

– Ты уже знаешь, шеф? – спросила она.

– Что именно? – поинтересовался Мейсон.

– Ты еще не читал? – Она указала на торчащую из кармана адвоката сложенную газету.

– Я только просмотрел заголовки, – сказал Мейсон, вешая на крючок шляпу. – Прикончили какого-то мошенника. Речь идет об известном нам человеке?

– Сам прочитай, – многозначительно ответила Делла.

Мейсон уселся за свой рабочий стол, развернул газету и прочитал репортаж о ночных событиях:

«Жители многоквартирного дома «Бейллэр», супруги Крейндейлл, позвонили на рассвете в полицию, а в это время жилец дома напротив, Греггори Мокси, тридцати шести лет, умирал от ранения в голову, нанесенного неизвестным преступником, которым могла быть и женщина.

Полиция получила известие в два часа двадцать семь минут. Сообщение было передано по радио дежурной машине, в которой находились офицеры Гарри Экстерн и Роберт Милтон. Они быстро прибыли на Норвалк-авеню, разыскали Колмонт-апартментс и взломали дверь в квартиру В на втором этаже, где нашли Греггори Мокси, пребывающего в бессознательном состоянии. Он был полностью одет, хотя постель его была смята. Потерпевший лежал на полу лицом вниз, вцепившись руками в ковер. Тяжелый топор, испачканный кровью, валялся рядом. Нет сомнений, что именно им и был нанесен страшный удар по голове, раскроивший Мокси голову. Полицейские вызвали санитарную машину, но Мокси скончался по дороге в больницу, так и не придя в сознание.

В полиции установили личность убитого: Греггори Кейри, он же Греггори Лортон, брачный авантюрист, деятельность которого была хорошо известна полиции. Его методы были предельно просты – он добивался любви у привлекательной, но не слишком красивой молодой женщины, у которой имелись сбережения. Каждый раз Греггори принимал новую фамилию. Его светские манеры, личное обаяние, хорошо сшитый костюм и умение красиво говорить быстро заставляли очередную жертву терять голову. Финал всегда был одним и тем же – доверчивая женщина отдавала ему все свои деньги, после чего получала страстный поцелуй, и он исчезал из ее жизни навсегда. В случае необходимости мошенник спокойно вступал в брак, это не влияло на последующий ход событий. Полиция считает, что в ее распоряжении находится далеко не полный список жертв Греггори Кейри, поскольку не все женщины обращались с жалобами. Предположение о том, что убийцей могла оказаться женщина, основывается на показаниях Бенджамина Крейндейлла, владельца «Бюро добрых услуг», который проживает вместе с супругой в квартире двести шестьдесят девять жилого дома «Бейллэр». Между его квартирой и комнатой, где находился пострадавший, расстояние по прямой составляет не более двадцати футов. Поскольку ночь была жаркой, окна в обеих квартирах были открыты настежь.

Крейндейлла и его жену разбудил среди ночи настойчивый телефонный звонок, раздавшийся в квартире соседнего дома. Когда звонок прекратился, они услышали голос Мокси, который снял трубку и просил невидимого абонента о какой-то отсрочке.

Ни сам Крейндейлл, ни его супруга не могут назвать точного времени, когда услышали звонок, но уверены, что происходило это уже после полуночи, так как спать они легли лишь в половине двенадцатого. По их предположениям, время приближалось к двум часам, поскольку Мокси объяснял своему собеседнику на другом конце провода, что он договорился о встрече с Родой в два часа ночи и что он непременно доставит сумму, вполне достаточную для того, чтобы погасить свои долги.

Супруги Крейндейлл хорошо расслышали имя Рода. Крейндейллу показалось, что сосед упомянул и фамилию женщины, но прозвучала она несколько необычно для его слуха, поскольку, наверное, была иностранной и оканчивалась не то на «ийн», не то на «ейн». Да и произнес сосед фамилию невнятно, поэтому ее очень трудно было разобрать.

После того как супруги Крейндейлл были так неожиданно разбужены, они даже подумали закрыть окна, но не захотели вставать с постели. Мистер Крейндейлл рассказывал: «Я начал уже засыпать и был в полудреме, когда услышал разговор в комнате Мокси. Вскоре стал выделяться раздраженный мужской голос. Послышался звук удара и падение чего-то тяжелого. Во время разговора внизу раздался звонок, словно кто-то хотел попасть в квартиру Мокси. Я уже почти совсем заснул, но меня разбудила жена, которая настаивала, чтобы я вызвал полицию. Я подошел к окну и попытался рассмотреть, что происходит в той квартире. В большом зеркале, висевшем напротив окна, отражались ноги человека, лежавшего на полу. Я вызвал по телефону полицию. Было уже где-то половина третьего, едва начало рассветать».

Миссис Крейндейлл показала, что она так и не смогла заснуть после того, как ее разбудил телефонный звонок в квартире Мокси. Она тоже слышала разговор по поводу некоей Роды. После этого она долго лежала, пытаясь заснуть. Вскоре послышался разговор, который велся приглушенными голосами. К ним присоединился женский голос. Мокси начал сердито кричать. Потом, как она полагает, был нанесен удар, что-то с шумом свалилось на пол, и наступила тишина. Перед этим внизу действительно раздался звонок. Можно было подумать, что кто-то нажал пальцем на кнопку звонка и долго не отпускал. Дребезжание продолжалось и после того, как в комнате Мокси что-то упало на пол. Она считает, что звонившего в дом все же впустили, потому что до нее донесся какой-то торопливый шепот, после чего словно кто-то осторожно прикрыл дверь. После этого наступила мертвая тишина. Миссис Крейндейлл лежала еще около четверти часа, пытаясь заснуть, но события у соседа так ее взволновали, что она посчитала необходимым вызвать полицию и поэтому разбудила мужа, чтобы он позвонил по телефону.

У полиции имеется весьма существенная улика, которая поможет ей установить личность женщины, присутствовавшей при нападении на Мокси или же собственноручно нанесшей ему смертельный удар топором. Неизвестная потеряла футляр с ключом от висячего замка – по всей видимости, от частного гаража – и ключами зажигания от двух автомашин. По форме ключей полиция определила, что один из них был от машины марки «шевроле», а второй – от «плимута». Полиция ведет расследование в этом направлении.

Поскольку на орудии убийства не обнаружены отпечатки пальцев, полиция предполагает, что удар нанесла женщина в перчатках. Их несколько озадачил тот факт, что никаких отпечатков не обнаружено на дверных ручках. Однако в деле имеются куда более важные улики, чем следы пальцев.

Полицейское досье показывает, что подлинное имя погибшего – Греггори Кейри. 15 сентября 1925 года он был осужден на четыре года тюремного заключения и отбывал наказание в Сент-Квентине».

Послышался осторожный стук в дверь кабинета, и адвокат оторвал взгляд от газеты. В кабинет вошла Делла Стрит и аккуратно закрыла за собой дверь. Мейсон, нахмурившись, посмотрел на секретаршу.

– Пришел ее муж, – сообщила она.

– Монтейн?

– Да.

– Он сказал, чего хочет?

– Нет. Он заявил, что ему необходимо поговорить с тобой. По его словам, речь идет о жизни и смерти.

– Он не пытался выяснить что-либо о вчерашнем визите Роды?

– Нет.

– Какое он произвел на тебя впечатление?

– Неврастеник. Бледный, как привидение. Под глазами темные круги. Утром не брился, воротничок у него несвежий. Похоже, что он сильно потеет. Небольшого роста, щуплый. Одежда дорогая, но на нем не смотрится. Слабовольный рот. Похоже, что года на два моложе ее. Он из тех, кто может дерзить и держаться вызывающе, пока не дрожит от страха. И все же выглядит очень уверенным в себе.

– Знаешь, Делла, – улыбнулся Мейсон, – в дальнейшем при отборе присяжных я буду советоваться с тобой. Ты умеешь попадать в самую точку! Ты сможешь его задержать, пока я дочитаю газету до конца?

– Он сильно нервничает, шеф, – сказала Делла. – Я не удивлюсь, если он сбежит, не выдержав долгого ожидания.

– Хорошо, – с неохотой согласился Мейсон, убирая газету в ящик стола. – Пригласи его, Делла.

– Мистер Мейсон примет вас, мистер Монтейн, – провозгласила Делла Стрит, распахнув дверь кабинета.

Мужчина чуть ниже среднего роста нервной походкой прошел к столу адвоката, дождался, пока Делла не закрыла за собой дверь, и только после этого заговорил. Слова у него лились без пауз, как у ребенка, декламирующего длинное стихотворение.

– Меня зовут Карл Монтейн. Я сын Филиппа Монтейна, миллионера из Чикаго. Вы, вероятно, о нем слышали?

– К сожалению, нет, – покачал головой Мейсон.

– Вы читали утренние газеты?

– Только просмотрел заголовки, – сказал Мейсон. – Прочитать как следует у меня не было времени. Присаживайтесь.

Монтейн пристроился на самом краешке кожаного кресла. На лоб ему все время падала прядь волос, которую он нетерпеливо отбрасывал назад.

– Вы читали об убийстве? – снова спросил посетитель.

– О чем именно вы говорите? – поинтересовался адвокат.

Монтейн наклонился к адвокату, и у того появилось опасение, как бы посетитель не свалился с кресла.

– Мою жену намерены обвинить в убийстве, – взволнованно сообщил молодой человек.

– Она что, действительно кого-то убила?

– Нет, конечно.

Мейсон молча разглядывал молодого человека.

– Рода не могла этого сделать, – с чувством произнес Монтейн. – Она на подобное просто не способна. Однако каким-то образом она к этому причастна. Ей известно, кто это сделал. А если и не знает, то подозревает или догадывается. Лично я уверен, что она знает, но скрывает. На протяжении длительного времени Рода была послушным орудием в руках этого человека. Ее нужно спасти. Если мы не сделаем этого сейчас, то этот человек доведет ее до того, что уже ничего нельзя будет сделать. Сейчас она его прикрывает, а он прячется за ее юбкой. Она станет лгать, чтобы спасти его, не сознавая того, что сама будет вязнуть все глубже и глубже. Вы должны спасти ее, мистер Мейсон!

– Убийство было совершено около двух часов утра. Разве вашей жены в это время не было дома?

– Нет, – сказал Монтейн.

– Откуда вам известно об этом?

– Длинная история, – вздохнул посетитель. – Нужно начинать с самого начала.

– Так начинайте, – предложил Мейсон. – Откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь. Расскажите мне все как можно подробнее.

Монтейн послушно устроился в кресле поудобнее, вытер ладонью вспотевший лоб и уставился на адвоката. Глаза у него были странного красновато-коричневого цвета, как у дога.

– Я слушаю вас, – напомнил Мейсон.

– Меня зовут Карл Монтейн… Я единственный сын Филиппа Монтейна, миллионера из Чикаго…

– Это вы уже говорили.

– Я окончил колледж, и мой отец решил, чтобы я занялся делами, а мне хотелось посмотреть мир. Я путешествовал на протяжении целого года. Потом приехал сюда. За время своих странствий я сильно вымотался. У меня случился приступ аппендицита, нужна была срочная операция. Отец в это время был занят какой-то сложной финансовой операцией, на карту были поставлены миллионы долларов. Он не смог сюда приехать. Меня положили в больницу «Сэйнвисэйд» и предоставили самое лучшее медицинское обслуживание, отец об этом позаботился. Возле меня круглосуточно находилась медсестра. По ночам обычно дежурила Рода. Рода Лортон…

Монтейн остановился, ожидая, что это имя заинтересует Мейсона.

– Продолжайте, – бесстрастно сказал адвокат.

– Я женился на ней! – чуть ли не выкрикнул Монтейн тоном, будто он признавался в тяжком преступлении.

– И что? – спросил Мейсон, словно для него женитьба на медсестре являлась самым обычным делом для сына миллионера.

– Вы можете себе представить, как это должно было выглядеть в глазах отца? Ведь я его единственный сын. Род Монтейнов… Я его последний представитель. И вдруг женился на медсестре!

– Что же в этом плохого? – удивился Мейсон.

– Ничего, конечно, – смутился молодой человек. – Но вы не понимаете… Ведь я пытаюсь рассуждать с позиции моего отца.

– А зачем вам рассматривать свой брак с позиции вашего отца?

– Да затем, что это очень важно!

– Ну, хорошо, пусть будет так. Продолжайте.

– Неизвестно откуда отцу пришла телеграмма, что я женился на Роде Лортон, медсестре, которая ухаживала за мной в больнице «Сэйнвисэйд».

– Разве вы не предупредили его о своих намерениях?

– Нет. Я как-то об этом не подумал. Все получилось так неожиданно…

– Почему вы не объявили о помолвке и не известили отца?

– Потому что он стал бы возражать, чинить нам всевозможные препятствия. А мне очень хотелось на ней жениться. Я понимал, что стоит мне намекнуть о своих планах отцу, и я уже никогда не смогу их осуществить. Отец отказался бы выдавать мне деньги, приказал бы возвратиться домой… Он сделал бы все, что захотел…

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– Итак, я женился. А потом позвонил отцу. Он отнесся к известию довольно благосклонно. В это время он все еще был занят той финансовой операцией, о которой я уже говорил, поэтому не мог покинуть Чикаго. Он хотел, чтобы мы приехали к нему, но Рода не пожелала отправляться туда сразу, она попросила немного обождать.

– Вы так и не поехали?

– Да, – кивнул Монтейн, – не поехали.

– Но вашему отцу новость все же не понравилась?

– Я не думаю, что понравилась.

– Вы хотели рассказать мне об убийстве, – напомнил адвокат.

– У вас есть утренние газеты?

Мейсон достал газету из ящика стола.

– Разверните ее на третьей странице, – предложил Монтейн.

Мейсон расправил третью страницу. Там была воспроизведена фотография ключей в натуральную величину. Внизу красовалась надпись:

«Ключи, оброненные убийцей?»

Монтейн вынул из кармана футляр для ключей, отстегнул один от связки и протянул его адвокату:

– Сравните.

Мейсон сразу же увидел, что ключи одинаковы.

– Как это случилось? – спросил адвокат. – Почему этот ключ оказался у вас? Как я понял, он находится в руках полиции?

– Это не тот ключ, – сказал Карл Монтейн. – Этот ключ принадлежит мне. А на снимке фигурирует ключ моей жены. У нас обоих имеется комплект ключей от гаража и машин. Она обронила свои, когда… – он замолчал на полуслове.

– Вы разговаривали со своей женой перед тем, как отправиться ко мне?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю, как вам объяснить, мистер Мейсон, чтобы вы меня правильно поняли…

– Если вы не станете ничего объяснять, то я ничего и не пойму, – усмехнулся Мейсон.

– Рода пыталась дать мне вчера снотворное, – произнес Монтейн.

– Вы уверены в своих словах?

– Да, она пыталась усыпить меня.

– А где сейчас ваша жена?

– Дома.

– Она знает, что вам известно о ее попытке?

– Нет, – покачал головой Монтейн и принялся быстро объяснять: – Это началось, когда я вышел из больницы. Вернее, еще раньше… Мне сказали, что у меня окончательно расшатались нервы, и я стал принимать успокоительное, содержащее наркотик. Я не подумал тогда, что организм может к нему привыкнуть, так уж получилось. Рода сказала, что я должен с этим покончить. Вместо того препарата она принесла мне эйпрол, уверяя, что он мне поможет…

– Что это за лекарство? – спросил Мейсон.

– Гипнотические таблетки, – пояснил посетитель. – Так пишут в рекламе.

– Тоже наркотик, к которому привыкают?

– Нет. Это просто снотворное. Принимаешь пару таблеток, засыпаешь и просыпаешься в прекрасном настроении.

– Вы постоянно принимаете эти таблетки?

– Разумеется, нет. Только когда у меня случаются приступы бессонницы.

– Вы сказали, что жена пыталась вас усыпить?

– Да, вчера вечером Рода спросила, не хочу ли я выпить чашку горячего шоколада перед сном. Она сказала, что мне это будет полезно, и я согласился. Перед тем как лечь в постель, я раздевался в ванной перед большим зеркалом. Дверь была приоткрыта, и в зеркале я видел, как Рода готовила. Совершенно случайно я заметил, что она положила в чашку не одну, а несколько таблеток эйпрола.