Текст книги "Искатель. 1989. Выпуск №2"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Павел (Песах) Амнуэль,Хелью Ребане,Роман Леонидов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Мейсон сел на край кровати. Дороти Феннер села рядом.

– Элдер не пытался позвонить вам? – спросил Мейсон.

Дороти положила ногу на ногу. Пола халата упала, обнажив бедро. Она начала поправлять халат, потом посмотрела на ногу и проговорила:

– А у меня неплохой загар, не правда ли, мистер Мейсон?

Мейсон бросил взгляд на ногу, кивнул.

– Прекрасный.

– Благодарю вас.

– Я спросил о Джордже Элдере, – напомнил Мейсон.

Она помедлила еще с минуту, потом наконец произнесла:

– Он был здесь.

– Здесь?!

– Да.

– Черт побери! Когда?

– Около шести или чуть попозже.

– Послушайте, давайте уточним. Из суда я сразу поехал за вами и привез вас сюда. Спустя какое время к вам пришел Элдер?

– Ну, примерно спустя час. Может быть, чуть позже.

– И все это время он беседовал с окружным прокурором? Почему же он не отправился на свой остров, а приехал прямо к вам?

– Он сказал, что хочет со мной помириться и заключить нечто вроде сделки.

– Почему вы мне об этом не сообщили?

– Я собиралась позвонить вам утром. Вы же сами сказали, что я должна звонить, если произойдет что-то очень важное.

– А что он вам предлагал?

– Хотел заплатить мне.

– Сколько?

– Он не называл определенной суммы. Рассказал, что забрал с моей яхты бутылку с письмом; хотел заплатить мне за доставленные неприятности. Просил, чтобы я пришла к нему, и он мне представит доказательства того, что письмо фальшивое.

– А когда вы должны были к нему прийти?

– Сегодня вечером… А который сейчас час?.. О, тогда уже вчера вечером.

– Что еще он сказал?

– Сказал, что будет ждать меня. Оставит ворота на мосту открытыми и не будет закрывать двери в стене. Собаку он обещал запереть.

– Вы не пошли к нему?

– Разумеется, нет. Вы же мне не велели.

– Но вы не сказали ему, что не придете?

– Нет.

– А вы кому-нибудь рассказывали о своем разговоре?

– Нет, не рассказывала.

– И никому не говорите, – сказал Мейсон.

– Почему?

– Неужели не понятно? Вас тогда обвинят в убийстве. Уже известно, что Элдер кого-то ждал, и предполагают, что именно тот, кого он ждал, и есть убийца. И если они выяснят, что Элдер ждал вас, то тогда…

– Но я вовсе даже и не собиралась к нему идти. Хотя он и подумал, что уговорил меня.

– Если явится полиция, скажите, что я к вам приезжал, рассказал о смерти Джорджа Элдера и просил не делать никаких заявлений никому: ни полиции, ни журналистам, ни частным лицам.

Она кивнула.

– Я не хочу, чтобы вы лгали, но и не хочу, чтобы говорили о визите Элдера.

– Но разве мне не придется об этом рассказать рано или поздно?

– Если и придется, то только тогда, когда в этом возникнет необходимость. Вы знаете Кармен Монтеррей?

– Конечно.

– Вы не давали о ней объявление в газету?

– Я? Бог мой! Да я уже долгое время не получаю от нее писем. Она была в Южной Америке и… думаю, там оставалась еще довольно долго, надеясь отыскать Коррину. Она была привязана к Коррине и очень огорчилась, когда Минерва Дэнби сбежала. Теперь я могу понять и Минерву Дэнби. Как-то Кармен приезжала в Штаты, когда ей показалось, что Коррина могла быть здесь, но потом снова уехала в Южную Америку. А сейчас я не знаю, где она.

Когда Перри Мейсон вошел в свою контору в 9.30 утра во вторник, Делла Стрит сказала:

– Там вас ждет Дорлей Элдер.

– Что нового?

– Дрейк принес отчет.

– Хорошо. Расскажите мне суть, а потом я приму Элдера.

– Очевидно, в момент убийства собака изо всех сил пыталась вырваться из своего чулана. Прислуга говорит, что собака была приучена лежать в чулане спокойно, когда Элдер принимал посетителей.

Полиция решила, что убийца мог все еще находиться на острове, и хотела использовать собаку. Однако прислуга, Салли Бэнгор, отказалась вывести собаку из чулана. Она сказала, что в присутствии Элдера собака ее терпела, но, кроме него, никто не мог кормить или подходить к собаке.

– А когда полиция была в доме, собака уже не пыталась выбраться из своего чулана?

– Нет.

– А как же они узнали, что она пыталась выскочить из чулана во время убийства?

– Они все же решили приоткрыть дверь, держа наготове веревку с петлей, вывести собаку из чулана и попробовать отдать ее прислуге, чтобы та пошла с собакой по следу. Если собака не стала бы слушаться, то на нее накинули бы петлю. Но когда дверь чулана приоткрыли, собака грудью распахнула ее, свалила полицейского и помчалась к воротам на мосту. Там она стала царапать лапами ворота, пытаясь выскочить за ограду.

– Значит, убийца ушел через ворота на мосту, – сказал Мейсон.

– Нет, это невозможно. Салли Бэнгор выскочила и закрыла ворота, она абсолютно уверена, что никто не выходил.

– Ну хорошо, – нахмурился Мейсон. – А как они узнали, что собака пыталась вырваться из чулана?

– Когда полицейские зашли в чулан, то вся дверь изнутри была исцарапана и на ней были полоски крови. Это говорит о том, что собака вырвала один из своих когтей. Она, видимо, пришла в бешенство, когда почуяла, что хозяин в опасности.

– А до этого собака не царапала дверь?

– Нет, это ведь ее чулан. Там была подстилка и стояла чашка с водой. Собака была приучена лежать в чулане спокойно, пока хозяин принимал посетителей. Вот такие факты. А теперь я позову Дорлея Элдера.

– Да, кстати, – спросил Мейсон, – Дрейк что-нибудь разузнал о местонахождении Кармен Монтеррей?

– Пока нет. Но он каким-то образом выяснил, кому принадлежит абонентный ящик сто двадцать три Д. Он Джорджа Элдера.

Мейсон задумался.

– Ну конечно, по логике вещей Элдер так и должен был поступить. Ладно, просите Дорлея Элдера. Посмотрим, что он скажет.

Дорлей Элдер вошел в кабинет и тут же выпалил:

– Мейсон, это ужасно!

– Да уж ничего хорошего, – согласился Мейсон.

– Мой племянник был холостяком, и теперь вся ответственность ляжет на меня. – Элдер уселся в кресло для посетителей. – А что будет с делом Дороти Феннер? – спросил он.

– Я думаю, его закроют. Теперь ведь некому на нее подавать в суд и некому подтвердить, что украдена хотя бы одна драгоценность.

– А вам не приходило в голову, мистер Мейсон, что Дороти Феннер могут заподозрить в убийстве?

– Такая возможность не исключается, – ответил Мейсон. Но, думаю, этого не произойдет.

Дорлей Элдер достал блокнот в кожаном переплете.

– Пистолет, из которого убит мой племянник, был его собственный, – сказал он.

– Черт возьми, неужели это так?

– Да. Это его револьвер «смит-вессон» тридцать восьмого калибра.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Более того, в момент убийства он был при нем. Я думаю, шериф просто скрывает пока эту информацию от журналистов..

– Значит, это могло быть и самоубийство?

– Пока трудно утверждать. После предварительного осмотра эксперт сказал, что расстояние, с которого произвели выстрел, было слишком большим для самоубийства.

– Но из этого пистолета стреляли? – спросил Мейсон.

– Да. Экспертиза показала, что в момент выстрела пистолет находился в руке моего племянника. А шериф пять часов тому назад арестовал Дороти Феннер.

– Все-таки они ее арестовали, – проговорил Мейсон. – А вы нашли бутылку с письмом?

– Нет. Но меня впустили в кабинет только после того, как там побывала полиция, так что они могли найти письмо, но решили пока о нем не говорить.

– Если Джордж Элдер выстрелил из пистолета, то куда же делась пуля? – спросил Мейсон.

– Не знаю. Единственная возможность – это окно. Джордж упал лицом вниз, а стоял он спиной к окну.

– А как он был одет?

– Брюки и вязаный свитер. Он недавно что-то красил на яхте, и на свитере осталось несколько пятен. Если он ждал посетителя – а это вполне очевидно, – то посетитель должен был быть человеком, которого Джордж мог позволить себе встречать в таком виде.

– Например, кем-нибудь из членов семьи, – сказал Мейсон.

– Я так и хотел сказать, но, если не считать Коррины, которая исчезла при таких странных обстоятельствах, я оказался последним родственником Джорджа.

– А у вас есть алиби? – спросил Мейсон.

– Я холостяк. Мне шестьдесят три года. Я никак не мог предположить, что мне придется взваливать на себя все управление корпорацией. Но теперь разделить его не с кем. Алиби у меня нет, но человек, который обслуживал вчера мою машину, может подтвердить, что, судя по спидометру, я никак не мог съездить на остров и обратно. И он же может засвидетельствовать, что спидометр у моей машины исправен. Да в полиции все равно проверят каждый мой шаг. На меня свалилась куча, дел. К тому же за спиной все время шепчутся. Незавидное положение… Но я пришел к вам не только как частное лицо, но теперь уже и как единственный владелец компании «Элдер ассошиэйтс ннкорпорейтед».

– Благодарю вас.

– В кабинете племянника я нашел кое-что интересное для вас.

– Что?

– Я узнал, что мой племянник отчаянно пытался разыскать Кармен Монтеррей.

– Это вполне естественно, – заметил Мейсон.

– Он поместил объявления в газетах, и у меня есть основания полагать, что Кармен Монтеррей звонила ему. Я нашел в его ежедневнике инициалы К. М. и адрес. Судя по адресу, это какой-то мексиканский ресторан, обслуживающий туристов. Больше ничего не знаю. Адрес я вам принес. Мне подумалось, что он может заинтересовать вас. Интересы вашей клиентки побудят вас заняться письмом, и вы, надеюсь, сообщите мне о ходе расследования. Полагаю, что нам обоим будет легче, когда тайна смерти племянника будет раскрыта. Если это убийство, то убийцу надо найти. И в этом я готов вам помочь чем могу.

– Хорошо. Я с вами встречусь.

– Я готов заплатить любой гонорар…

– Вы меня неправильно поняли, – перебил его Мейсон. – У меня пока только один клиент – Дороти Феннер.

– Да-да, я понимаю. Но потом, когда все выяснится, мы с вами решим денежный вопрос. А пока вы обязаны заниматься своей клиенткой, а не мной. Кстати, об аренде земли под нефтяные промыслы. Вы же консультируете этот синдикат. Можете передать хозяевам синдиката, что, как только управление корпорацией перейдет в мои руки, мы легко решим этот вопрос. С моей стороны не будет никаких препятствий по поводу аренды.

– Это очень хорошая новость, мистер Элдер.

– Возьмите адрес Кармен Монтеррей. Мне пора. Обращайтесь ко мне в любое время. – Элдер встал, пожал руку Мейсону и вышел.

Мейсон посмотрел на Деллу Стрит, потом на адрес.

– Ну что ж, Делла. Похоже, мы сегодня будем обедать в мексиканском ресторане. А пока надо показать этот адрес Полу Дрейку, пусть он даст нам описание внешности Кармен Монтеррей и установит наблюдение за рестораном.

– А сколько времени могут продержать Дороти Феннер? – спросила Делла Стрит.

Мейсон пожал плечами.

– Это зависит от того, будет ли она выполнять мои советы и молчать.

– Допустим, она будет молчать?

– Тогда они могут продержать ее довольно долго.

– А если она не будет молчать?

– Тогда они «выпотрошат» ее как следует и отпустят. А сами начнут думать, как получше использовать против нее ее же собственные показания. А мы начнем готовить запрос о законности ареста Дороти Феннер. И если она не позвонит нам до двух часов дня, поедем к судье Ланкершиму, пусть он составит предписание о вызове арестованной Дороти Феннер в суд дли рассмотрения вопроса о законности ее ареста.

– Перри, вот что удалось узнать, – говорил Пол Дрейк. – Мы попытались разыскать эту женщину в Лос-Мерритос и выяснить, как она туда попала. Такая женщина там была. И описание внешности похоже на Коррину Лансинг. Она действительно страдала потерей памяти, галлюцинациями, истерией и маниакально-депрессивным расстройством. Она была там в тот день, когда Минерва Дэнби написала свое письмо. Ее держали в южном крыле, где месяца четыре тому назад произошел сильнейший пожар. Тогда сгорели заживо шесть больных. Эта женщина оказалась в их числе. Тело обгорело до неузнаваемости… Ее опознали по металлической бирке.

– А может быть, это была не она?

– Вполне возможно, что эта женщина не Коррина Лансинг. Но нет сомнений в том, что это была именно та женщина, которую привезли в Лос-Мерритос и которую Минерва видела в день своей смерти. Женщину эту нашли в Лос-Анджелесе.

– Лечебница в Лос-Мерритос – частное заведение? – спросил Мейсон.

– Да, – ответил Дрейк. – Там вот что произошло. Полиция, естественно, пыталась разыскать родственников этой больной. Нашлась какая-то женщина, которая разыскивала сестру. Когда ей показали найденную в Лос-Анджелесе больную, женщина не признала в ней свою сестру. Но, проникнувшись жалостью, сказала, что заплатит за лечение этой больной. Деньги пришли не в виде чека, как обычно, а наличными. Их принес посыльный вместе с запиской, в которой женщина сообщала, что желает остаться анонимной.

– Другими словами, – проговорил Мейсон, – нет никакой возможности точно узнать, действительно ли в больнице сгорела Коррина Лансинг?

– Совершенно верно.

– Ну а что насчет письма в бутылке?

– Если бы при осмотре его нашли, то об этом стало бы известно… А что говорит твоя клиентка?

– Ничего. Она все еще под арестом.

– Перри, они взяли портье из отеля «Монаднок» и хотят использовать его в качестве главного свидетеля. Зачем им его арестовывать? Наверное, он знает что-то про Дороти?

– Какого черта, Пол! Феннер не выходила из номера. Шериф, наверное, хочет доказать, что Джордж Элдер приходил к Дороти Феннер. Но это ни о чем не говорит, даже если ему удастся это сделать. Кстати, Пол, ты узнал, где живет Пит Кадиз?

– Да. Он убирает пляж и живет на лодке.

– А Кармен Монтеррей ты нашел?

– Она работает в этом ресторане. Занимается гаданием. Сегодня вечером она будет там.

– Тогда мы с Деллой сегодня идем в ресторан и попытаем счастья у гадалки.

Официантки в национальных костюмах разносили заказы. Из тридцати пяти столиков только половина была занята посетителями. От стола к столу переходила гадалка. Сбоку появился агент Дрейка и тихо сказал Мейсону:

– Она пришла минут пятнадцать тому назад. А вот идет ее тетя, владелица ресторана.

Крупная женщина, на которую указал агент Дрейка, гостеприимно им улыбнулась.

– Это мой друг, – сказал агент Дрейка. – Мой столик вон там. Они сядут ко мне.

Мейсон и Делла прошли к столику и сели. Подошла официантка, и Мейсон сделал заказ.

– Шеф, она идет, – шепнула Делла Стрит.

Кармен Монтеррей, улыбаясь, подошла к их столику.

– Не хотите ли узнать свою судьбу? – спросила она.

– О, – воскликнула Делла, – это было бы… – Она замолчала и посмотрела на Мейсона. Тот, подыгрывая, проговорил:

– Разумеется, если ты хочешь, пусть она тебе погадает. Мейсон сунул в руку Кармен три доллара. Та убрала деньги и села на свободное место напротив Деллы.

– Дайте мне вашу руку. Вы работаете. У вас важная должность, так? Вам нравится ваша работа… Вы уже давно одиноки. Ваша мать умерла, когда вы были совсем молодой, а ваш отец… Наверное, родители разошлись, так?

– Достаточно, – сказала Делла, убирая руку.

– А будущее, – продолжала Кармен Монтеррей, – определено прошлым. Корабль, который не выходит в море из-за боязни шторма, не может привезти богатый груз.

– А вы неплохая гадалка, – проговорил Мейсон. – Мисс?..

– Кармен, – ответила она. – Зовите меня Кармен.

– И вы верите в это? – спросил Мейсон.

– Откуда мне знать, во что я верю. Я просто беру руку и чувствую, как в меня что-то переходит. Потом в голове возникают мысли, и я их говорю.

– А где вы родились? – спросил Мейсон.

– В Мексике.

– Наверное, много путешествовали?

– Да.

– В Европе?

– Нет.

– В Южной Америке?

Она кивнула.

– Я всегда хотел съездить в Южную Америку. Скажите, там красиво?

– Там прекрасно, сеньор.

– И давно вы там бывали?

– Только что вернулась.

– Вот как?

– У меня пропала подруга. Некоторые говорят, она умерла, но никто ничего не знает точно. Это загадка, которую я не могу разгадать.

Тут агент Дрейка кашлянул, и Мейсон увидел, как в зал вошли двое мужчин. К ним сразу же подошли две мексиканки. Один из мужчин что-то спросил, и ему показали на их столик.

Мужчины подошли к столу. Один из них распахнул пиджак и показал звезду шерифа.

– Ну все, Кармен, достаточно. Ты пойдешь с нами. Тебе зададут несколько вопросов. – Он посмотрел на Мейсона. – Прошу прощения, мистер. Пойдем, Кармен.

Когда полицейские с Кармен ушли, Мейсон сказал:

– Надо позвонить Дрейку. Может быть, ему известно, почему Кармен арестовали.

Он пошел к телефону-автомату, набрал номер Дрейка и, когда тот снял трубку, спросил:

– Пол, только что взяли Кармен. Тебе что-нибудь известно о причинах ее ареста?

– Не знаю, Перри. Но, по-моему, у них есть это письмо из бутылки. У меня другая новость. Прошел слух, что шериф, арестовавший Дороти Феннер, готов доказать, что это ты тот самый человек, который помог ей скрыться в субботу, когда она проникла в дом Джорджа Элдера.

Клод Глостер, окружной прокурор, выступая в качестве обвинителя, в краткой вступительной речи заявил, что собирается доказать, что обвиняемая Дороти Феннер совершила преднамеренное убийство Джорджа С. Элдера. Она застрелила его из револьвера 38-го калибра и через черный ход убежала к пляжу, где была спрятана небольшая лодка. На этой лодке она отправилась к своей яхте, переоделась и вернулась в номер.

Мейсон тоже произнес небольшую вступительную речь, после которой прокурор вызвал первого свидетеля.

Врач, производивший вскрытие, рассказал о причине смерти Элдера. Клод Глостер, задав ему несколько вопросов, повернулся к Мейсону и учтиво поинтересовался:

– Имеются ли у вас вопросы, мистер Мейсон?

– Один вопрос, – ответил Мейсон. – Доктор, когда вы осматривали тело, вы установили причину смерти?

– Да, сэр.

– Вы сообщили, что рана нанесена пулей из пистолета тридцать восьмого калибра?

– Да, сэр.

– Значит, пулю нашли?

– Нет, сэр, пуля не была найдена.

– Как же тогда вы определили калибр?

– Частично по размеру раны. Учитывая и тот факт, что пистолет, из которого был произведен выстрел, лежал под телом убитого.

– Если пулю не нашли, как же вы определили, что убийство было совершено именно из того пистолета, который находился под телом?

– Потому что из него недавно был произведен выстрел, потому что другого следа от пули нет и пистолет этот тридцать восьмого калибра.

– Понятно. Вы определили, что убийство было совершено из пистолета тридцать восьмого калибра, потому что именно такой пистолет лежал под телом, а решение о том, что именно из этого пистолета был убит Джордж Элдер, вы приняли на основании того факта, что пистолет оказался тридцать восьмого калибра? Я правильно вас понял?

– В вашем изложении это звучит совершенно абсурдно.

– Тогда изложите ваши доводы таким образом, чтобы они не звучали абсурдно.

– Но ведь есть размер раны…

– Разве вам не известно, что пуля всегда оставляет входное отверстие меньше своего диаметра. Ведь кожа человека эластична.

– В этом случае пуля была тридцать восьмого калибра.

– Но та часть ваших показаний, в которой говорится, что именно из этого пистолета убит Джордж Элдер, основывается на чистом умозаключении?

– Этот вывод сделан экспертом.

– Значит, эксперт сделал вывод, построив его на чистом умозаключении, так?

– Можно сказать и так, если вам угодно.

– У меня все, – сказал Мейсон.

Затем был приглашен полицейский, который рассказал, что был вызван на место убийства по телефону. Звонил сосед, он услышал крики прислуги. Полицейский описал место происшествия и сообщил, что не покидал его. Когда пришли понятые, то в их присутствии он сделал несколько снимков убитого.

– Вопросы к свидетелю, – как обычно произнес Глостер.

– Значит, собака была заперта в соседней комнате? – спросил Мейсон.

– Это не соседняя комната. Это что-то вроде чулана с вентиляцией и окном. Окно расположено высоко, собака не может до него достать.

– Кто выпустил собаку?

– Ну, когда пришли другие полицейские, мы… мы все решили выпустить собаку.

– И что произошло?

– Мы попытались приоткрыть дверь и накинуть на собаку петлю.

– Вам удалось это сделать?

– Она вылетела из чулана, как молния, выдернула веревку из рук и убежала.

– Вы побежали за ней?

– Да, сэр.

– И куда же исчезла собака?

– Не знаю, сэр. Когда я выскочил, ее уже не было видно. Через некоторое время ее привела прислуга.

– Салли Бэнгор, та, которая обнаружила тело?

– Да, сэр.

– А где сейчас находится собака?

– Ваша честь, – сказал Глостер. – Последний вопрос не по существу дела.

– Если свидетель может ответить, то пусть ответит, – распорядился судья.

– Но, ваша честь, для нас важен факт, что собака была заперта в чулане. Это означало, что покойный ожидал незнакомого посетителя. А где собака сейчас, не имеет никакого отношения к делу.

– Если это не имеет к нему отношения, – сказал Мейсон, то почему бы не сказать, где собака?

– Нет смысла перегружать суд не относящимися к делу вопросами, – произнес Глостер.

– Ответьте хотя бы для удовлетворения моего любопытства, – сказал Мейсон.

Судья Гарей неожиданно проявил интерес к вопросу Мейсона.

– Защита имеет право знать это, – проговорил он.

– Ваша честь, – произнес Глостер. – Я хочу придерживаться сути вопроса. Нам важно знать, кто убил Джорджа Элдера. Если мы начнем изучать собак, где они, что едят, как себя чувствуют, как…

– Он не спрашивает о собачьей диете. Его интересует, где сейчас находится собака, – перебил его судья Гарей. – Свидетель, ответьте на вопрос защиты!

– Я не знаю, – сказал полицейский. – По-моему, ее отдали в какой-то собачий питомник.

– Вам известно, в какой питомник отдали собаку, мистер Глостер? – спросил судья Гарей.

– Нет, ваша честь. Собакой занимался шериф.

– Ну что ж, выясните этот вопрос и сообщите мне, – проговорил судья Гарей и, повернувшись к Мейсону, спросил: – У вас есть еще вопросы, мистер Мейсон?

– Этот чулан, – спросил Мейсон, – вы говорите, был специально сделан для собаки?

– Нет, сэр. Это был просто чулан с вентиляцией. Там стояла чашка с водой, лежала подстилка, дверь изнутри была исцарапана, собака так рвалась из чулана, что оторвала коготь на лапе.

– Вы видели оторванный коготь? – спросил Мейсон.

– Нет. Но и так ясно, что оторвался коготь: на двери были три отчетливые, хотя и слабые полоски крови в том месте, где собака царапала дверь, и несколько пятнышек крови на полу.

– Но раньше собака не царапала дверь? – спросил Мейсон.

– Все царапины были свежими. Мне кажется… прошу прощения, я забыл, что не могу высказывать предположения.

– Говорите, – сказал Мейсон. – Я не возражаю.

– Мне кажется, что собака очень умная и дисциплинированная. Но когда она услышала выстрел… там, наверное, ссорились… В общем, собака так рвалась, что оторвала коготь.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Следующий свидетель – шериф Кедди, – объявил Глостер.

Шериф Кедди поднялся на свидетельское место.

– Вас вызвали в поместье Джорджа Элдера вечером треть его августа?

– Да, сэр – И что вы обнаружили там, шериф?

– Отсутствовала одна из лодок. Мы решили, что ею мог воспользоваться убийца. Там была сигнализация, но тот, кто хорошо знает поместье, мог отключить ее на три минуты с помощью выключателя, установленного на берегу. Я организовал поиск лодки.

– И вы нашли ее?

– Да, сэр.

– Где?

– Она плавала в бухте.

– Вы присутствовали при осмотре лодки?

– Да, сэр. Лодка недавно покрашена в зеленый цвет.

– Вы принимали участие в осмотре яхты «Кэти-Кэйт», принадлежащей обвиняемой?

– Да, сэр.

– И что вы там обнаружили?

– В одном месте борт яхты был испачкан зеленой краской.

– И что вы сделали с этой краской?

– Отправил на экспертизу для сравнения с краской на лодке, найденной в бухте.

– Что еще вы предприняли?

– Я предположил, что человек, который прыгал в лодку с причала, мог вполне уронить в воду какой-нибудь предмет. Я взял специальный фонарь и стал осматривать дно бухты в том месте у причала, где была привязана лодка.

– И вы нашли что-нибудь?

– Да, сэр. Мы нашли косметическую сумочку.

Шериф открыл портфель и достал опечатанный пакет с подписями.

– Сумочка в этом пакете.

– Вы составили опись содержимого сумочки?

– Да.

– А где предметы, находившиеся в сумочке?

– Они здесь, – сказал шериф и достал еще один пакет.

– Я вижу, пакеты опечатаны и подписаны. Кто их подписывал?

– Я подписал пакет, когда в него положили сумочку. Остальные тоже поставили свои подписи. Содержимое сумочки мы положили в другой пакет.

– Я попрошу передать пакеты присяжным, чтобы они смогли убедиться в целости печатей.

Когда пакеты были осмотрены присяжными, Глостер, сказал:

– А теперь я попрошу вскрыть пакеты и приобщить их содержимое к делу в качестве вещественного доказательства.

– Возражаю, ваша честь, – сказал Мейсон. – И прошу разрешения задать несколько вопросов свидетелю.

– Задавайте.

Мейсон повернулся к шерифу и спросил:

– Значит, с помощью фонаря вы нашли дамскую сумочку на дне бухты?

– Да, сэр.

– Значит, сумочка лежала у самого причала?

– Да, сэр.

– Где ее мог обронить любой человек, стоявший на причале?

– Где женщина могла бы ее очень легко обронить, запрыгивая в лодку, – ответил шериф.

– Попрошу отвечать на вопрос, шериф. Сумочка лежала на том месте, куда ее мог обронить любой человек, стоявший на причале?

– Ну, можно сказать и так…

– А теперь ответьте, шериф, – продолжал спрашивать Мейсон. – Можно ли было определить по внешнему виду, когда эта сумочка была обронена?

– Ну, если посмотреть содер…

– Шериф, я говорю о самой сумочке, – перебил его Мейсон.

– Нет. По сумочке нельзя было ничего определить. Она просто лежала на дне.

– И она могла пролежать там довольно долго?

– Нет, не могла.

– Почему, шериф?

– Потому что существуют прилив и отлив.

– А сколько эта сумочка могла бы пролежать на одном месте? Не забывайте, что вы под присягой!

– Э-э… ну… не могу сказать.

– Я так и предполагал, – улыбнулся Мейсон. – Итак, по скольку вы честно сказали, что по сумочке нельзя было определить, когда ее уронили, то это мог сделать любой, включая под защитную, которая могла уронить ее в субботу вечером.

– Вы говорите сейчас о самой сумочке?

– Именно о ней, – подтвердил Мейсон.

– Ну, если говорить только о сумочке, то тогда возможно и такое предположение. Но если посмотреть на содержимое…

– Я говорю только о сумочке, – перебил его Мейсон.

– Но содержимое сумочки показывает, когда ее уронили, – сказал шериф – Когда мы посмотрели, что было внутри, то нашли вырезку из утреннего выпуска газеты «Экспресс» за третье число. В этой вырезке рассказывалось о похищении драгоценностей и о том, что Элдер…

– Одну минуту, шериф, – сказал Мейсон. – Я возражаю против любой газетной вырезки, которая может настроить присяжных против подзащитной, ведь неизвестно, кому принадлежит эта сумочка.

– Дайте мне пакет, – сказал судья Гарей. – Я взгляну на содержимое.

Шериф достал пакет и подал его судье. Судья сунул в него руку, выложил содержимое на стол и взял вырезку. Прочитан ее, судья Гарей сказал:

– Эта вырезка имеет отношение к делу. Разумеется, она будет представлена лишь с целью доказательства времени, когда уронили сумочку.

– Ну хорошо, – проговорил Мейсон. – Только прежде чем суд позволит приобщить к делу сумочку и ее содержимое, я бы хотел задать шерифу еще несколько вопросов.

– Задавайте.

– Итак, шериф, вы сказали, что сумочку достали и поместили в один пакет, а ее содержимое – в другой и оба пакета опечатали.

– Да, сэр.

– И на них расписались?

– Да, сэр.

– Когда это было сделано?

– Почти сразу же, как только сумочку достали.

– Что значит «почти сразу же»? – спросил Мейсон.

– Это значит в короткий промежуток времени, – ответил шериф.

– А конкретнее?

– Я не ношу с собой секундомера.

– И все же мне бы хотелось знать поточнее, когда это было сделано.

– Я уже ответил на этот вопрос. Другого ответа у меня нет. В тот вечер у меня было много дел, и я не засекал время по секундомеру.

– Я вижу, – продолжал Мейсон, – что подписи на пакетах сделаны карандашом и чернилами.

– Совершенно верно. Я расписался чернилами, некоторые – карандашом.

– Но все подписи поставлены в одно и то же время?

– Да, сэр.

– Сразу же после того, как сумочку достали?

– Да, сэр.

– А вы не могли бы сказать, как именно эти подписи были сделаны?

– Ваша честь, – вставил Глостер, – вопрос не по существу дела.

– Если ваша честь позволит, – сказал Мейсон, – я докажу, что это очень важный вопрос, имеющий непосредственное отношение к существу дела.

– Хорошо, – проговорил судья.

Мейсон взял пакет, засунул туда сумочку, положил сверху чистый лист бумаги и подошел к шерифу.

– Поставьте на листе вашу подпись, шериф, – сказал Мейсон.

Шериф достал из кармана ручку, положил пакет с листом на колено и расписался.

– Благодарю вас, шериф, – произнес Мейсон и, взяв еще один лист чистой бумаги, положил его на стул судьи. – А теперь сделайте то же самое здесь.

Шериф, недоуменно пожав плечами, расписался и на нем.

– Я так и знал, – сказал Мейсон, взяв оба листа в руки, – подписи отличаются друг от друга.

– Ну, конечно, отличаются, – раздраженно проговорил шериф. – Сумочка ведь мешает…

– Совершенно верно! – воскликнул Мейсон. – Именно поэтому я и попросил вас расписаться на двух листах. Подписи на пакетах четкие и правильные, а это значит, что их ставили на пустом пакете. И кроме того, шериф, не забывайте, что сумочка была промокшей и она наверняка бы промочила пакет. Так что чернила на нем должны были расплыться. Но этого не произошло. Как вы все это объясните суду?

– Разумеется, я все объясню, – ответил шериф. – Мы не могли поставить подписи на пакете с сумочкой. Мы расписались на нем до того, как поместили туда сумочку.

– Ага, – сказал Мейсон. – Значит, вы и другие джентльмены подписывали пустой пакет, так?

– Я этого не говорил. Я сказал, что мы расписались на пакете, прежде чем поместить туда сумочку.

– Ну хорошо, – согласился Мейсон. – А как же получилось, что мокрая сумочка не оставила никаких следов на пакете?

– Я… э-э… могу сказать…

Шериф с беспокойством взглянул на Глостера, потер рукой подбородок.

– Я жду ответа, – настаивал Мейсон.

– Ну, само собой разумеется, – сказал шериф, – нельзя было засовывать мокрую сумочку в бумажный пакет. Это было бы глупо.

– И что вы сделали?

– Я… э-э… Когда ее достали, я сказал, что мы могли бы подписать пакеты, а я потом положил бы туда сумочку и ее содержимое. Но я, естественно, не мог положить в пакет мокрую сумочку. Поэтому подождал, пока она высохнет.

– И сколько вы ждали, шериф? – спросил Мейсон.

– Ну, я не знаю. Мне доверили положить ее в пакет, а его опечатать, и я взял на себя эту ответственность.

– Одним словом, – сказал Мейсон, – все эти подписи говорят лишь о том, что люди, находившиеся вместе с вами, расписались на пустых пакетах и оставили сумочку у вас в надежде, что вы положите ее с содержимым в пакеты и опечатаете их сами на другой день.

– Не в другой день, а просто позднее.

– Другими словами, – пояснил Мейсон, – вам отдали пустые подписанные пакеты, а их содержимое вы вложили гораздо позже.

– Не гораздо позже, а вскоре.