Текст книги "Обещание Метеора. Прозрение"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава XVIII

Метеор сел на задние лапы, пропуская вперед Колокольчика и Щукозуба. – Теперь весь лес знает, почему тебя назвали Колокольчиком, – прыснул Щукозуб. – У тебя в животе с самого утра звенит, не умолкает!

Колокольчик зачерпнул снег и швырнул в Щукозуба.

– Еще бы не звенеть, в пустом-то брюхе, – проворчал он. – За последние два дня я съел половинку воробья, а этим сыт не будешь!

– Ничего, мы непременно что-нибудь поймаем, – пробормотал Метеор, углубляясь в ивовую рощу. Он очень старался, чтобы его голос прозвучал уверенно, но ему было страшно смотреть на своих отощавших голодных соплеменников.

– Да уж, поймаем, – процедил Колокольчик. – С рассвета бродим, да все без толку.

Солнце уже начало клониться к горизонту.

Река замерзла всего пол-луны тому назад, но морозы ударили такие, что лед сразу стал толстый и крепкий, такой лапой не проломишь. Лишившись рыбы, котам оставалось надеяться только на редкую наземную дичь. Речное племя забыло, когда в последний раз ело досыта, котам грозил голод.

– Ты должен есть, чтобы сохранить силы! – каждый вечер умоляла Метеора Вербовейная. – Ты нужен всему племени!

Но он не мог отрывать кусок у товарищей, поэтому голодал.

Колокольчик, взвизгнув, провалился в глубокий снег. Ворча и проклиная все на свете, он выбрался на дорогу, отряхнулся.

– Нет, ну почему я падаю в каждую яму?

– Потому что ты рыбоголовый! – с готовностью подсказал Щукозуб, и Метеор поспешил вмешаться. Известно, что чем сильнее голод, тем быстрее портится кошачий характер, тут и до драки недалеко.

– Давайте я пойду впереди, – предложил он, бросаясь бегом по тропинке, взметнув снег лапами.

– Ну спасибо! – прошипел Щукозуб, отряхиваясь. – Мне как раз было очень жарко, как хорошо, что ты припорошил меня снежком!

«Пустой живот озлобляет сердце», – вспомнил Метеор любимую присказку Трещотки.

В прошлый раз, когда старуха опять завела свою песню по про пустые животы, Бурьяноусый, не выдержав, набросился на нее.

– Неужели нельзя хоть раз сказать что-нибудь умное?

И острая на язык Трещотка впервые не нашлась, что ответить. Она лишь молча, с болью, посмотрела на своего вспыльчивого друга. Как и все Речное племя, Трещотка оплакивала первенцев Лужицы, ушедших в Звездное племя вскоре после рождения. Речные коты ходили, как тени, не зная, как утешить несчастную королеву. Оба котенка, Капелька и Лучик, родились слабыми, да так и не окрепли, тихо угаснув через месяц после появления на свет.

После этого Лужица тяжело заболела. Пачкун и Ежевичинка по очереди сидели с ней, пока она не могла вставать и выходить из лагеря. Но и после выздоровления Лужица не смогла оправиться от горя. Она худела, таяла и молчала. Никто не мог вытянуть из нее ни слова. Каждый день она тихо уходила из лагеря, садилась на берегу замерзшей реки и тихо выла, глядя в небо.

– Она зовет своих детей, – перешептывались коты.

Метеор своими ушами слышал, как Переливчатая сказала это Щукозубу.

– Бедняжка знает, что они не вернутся, но верит, будто они услышат ее в Звездном племени…

Метеор тогда перестал умываться и насторожил уши – так и есть, горестный вопль Лужицы эхом разносился над замерзшей рекой.

Он потряс головой, отгоняя воспоминания.

– Идем!

Метеор взбежал вверх по склону и вышел на полянку, окруженную ивами и рябинами. Щукозуб вылез следом, взрывая снег.

Колокольчик принюхался.

– Белка!

Он присел в снег, затаился. Серая белка прошмыгнула среди ив, хвост развевался у нее за спиной. Когда шустрый зверек вскочил на ствол дерева, намереваясь удрать в ветки, Колокольчик прыгнул, подняв целую вьюгу. Он взлетел на дерево следом за белкой и погнался за ней по ветке, осыпая Метеора и Щукозуба снегом.

– Осторожнее! – взвыл Щукозуб, отряхиваясь.

Колокольчик перелетел на другое дерево, но белка шустро удрала вверх, в безопасное убежище тонких ветвей, а оттуда умчалась по деревьям на другую сторону рощи. Незадачливый Колокольчик повис на гибкой ветке, отчаянно болтая лапами в воздухе.

– Лисий помет! – прошипел он, плюхаясь в сугроб. Потом сел, стряхнул снег с ушей.

Метеор устало покачал головой.

– Не повезло, – сказал он. Жаль, что Желудь не смог пойти с ними! Он был проворным и таким легколапым, что корка наста никогда не трескалась под ним. Но Желудь отдыхал. Несколько лун тому назад он сошелся в жестокой схватке с Остролапом из Грозового племени, и с тех пор его прокушенная лапа ныла в холода.

Метеор до сих пор жалел о том, что его тогда не было рядом. Он бы сумел защитить Желудя. Он тоже тренировался в Сумрачном лесу, ему ли не знать любимые приемы Остролапа! Метеор невольно поежился при одном воспоминании об этом пропащем месте. Судя по слухам, просачивавшимся из-за реки, Пятнистый вот-вот уйдет в Звездное племя, и хотя Змеезуб до сих пор продолжал исполнять обязанности глашатая, в лесу поговаривали, будто его место очень скоро займет Остролап. Об этом шептались на Советах, этого ждали – все больше с опаской. Метеор закрыл глаза, содрогнувшись при мысли о том, что выкормыш Сумрачного леса может возглавить племя…

Холодный снег брызнул ему в глаза, возвращая к реальности.

– Мышь! – взвизгнул Колокольчик, а Щукозуб рыбкой бросился в снег. Выбросив лапы, он прыгнул на корни рябины, прихлопнул мышь и одним укусом прикончил ее.

– Давайте возвращаться, – распорядился Метеор. Мороз усиливался, он видел, что его товарищи уже начали дрожать.

– Но мы поймали всего одну мышку! – вздохнул Колокольчик.

– Нам пора, – твердо сказал Метеор. – Мы ходим целый день и порядком замерзли. Нам только заболеть сейчас не хватало!

Он знал, что запасы целебных трав Ежевичинки подходят к концу.

Когда они вошли в лагерь, Щукозуб бросил свою мышь в кучу – рядом с единственной дохлой лягушкой, уже успевшей окоченеть на морозе. Вербовейная бежала в детскую, неся в пасти охапку перьев. Метеор подошел к ней.

– Кому понадобились перья?

Глаза Вербовейной сияли. Не разжимая рта, она поманила Метеора в детскую. Протиснувшись в теплую палатку, Метеор замер на пороге – Лужица лежала в гнездышке, а под животом у нее пищали двое серых котят.

Котята?

Вербовейная заботливо обложила малышей перьями и села, мурлыча на всю детскую.

– Это благословение Звездного племени!

Метеор так и застыл с разинутым ртом.

Что тут происходит?

– Я нашла их, – прошептала Лужица, поднимая на него глаза, в которых впервые за долгое время светилась жизнь. Она нежно обняла котят хвостом, прижала к себе.

– Девочка и мальчик! – с гордостью доложила Вербовейная. Метеор уставился на котят. Светлосерый котенок громко пищал, а темно-серая кошечка тихо обводила незнакомую палатку круглыми испуганными глазками.

Метеор наклонился и дотронулся носом до нежного ушка малышки.

– Не бойся, кроха, – промурлыкал он. – Здесь ты в безопасности. – Он поднял голову и, сощурившись, посмотрел на Лужицу: – Что значит – нашла? Где? Чьи они?

– Нашла в снегу, на берегу реки, – серая кошка крепче обняла котят, прижала к своему теплому животу. – Видно, какая-то одиночка бросила их, негодная! Они могли замерзнуть насмерть, но Звездное племя направило мои лапы туда. – Лужица вскинула голову, твердо посмотрела на Метеора. В ее всегда нежных желтых глазах горела неукротимая решимость. – Я оставлю их у себя и выращу, как собственных детей.

– А если найдется их настоящая мать? Если она придет за ними?

Лужица прижала уши.

– Эта негодница, которая бросила своих детей умирать на холоде? Такая мать никогда не объявится!

Вербовейная нежно прижалась к Метеору.

– Само Звездное племя привело Лужицу к этим котятам.

Меднохвостка заглянула в детскую.

– Можно мне взглянуть на них? – промурлыкала она.

Из-за ее спины выглядывали Светловодная и Мягкокрылая.

– Уходите, – замахала лапами Вербовейная, выталкивая кошек наружу. – Малышам нужен покой! Они еще слабенькие, подумать только – в такой мороз сидели в снегу!

Метеор, качая головой, пошел к выходу, но на пороге обернулся и посмотрел на Лужицу. Серая королева смотрела на котят таким взглядом, словно в этих маленьких серых комочках теперь сосредоточилась вся ее жизнь и весь мир. Он вздохнул и вышел.

Перед детской Вербовейная отвечала на вопросы взбудораженного племени.

– Они сильные и здоровые, просто очень напуганы, бедняжки. А какие красивые – загляденье!

– Но хоть завтра утром нам можно будет на них посмотреть? Одним глазком!

– Ах, слава Звездному племени! Теперь Лужица снова вернется к жизни, бедняжка.

– Она в них уже души не чает, вот увидите, малыши будут ее обожать!

Мышелов пихнул Метеора в бок, кивнул на Вербовейную.

– Она молодец, – одобрительно промурлыкал он. – Сразу разобралась, что к чему, порядок навела! Она будет прекрасной матерью.

Метеор кивнул, но тревога не отпускала его.

«Что если одиночка опомнится и вернется за своими детьми? Лужица не переживет, если ей придется расстаться и с этими детьми. А если одиночка будет готова драться? Правильно ли сражаться с матерью, которая хочет вернуть своих котят?»

Что бы сделал на его месте Ледозвезд?

Метеор в задумчивости посмотрел на иву, под которой так любил сидеть старый предводитель.

– Ну что, ты их уже видел? – Желудь, хромая, бросился к брату по снегу.

– Кого видел? – рассеянно переспросил Метеор, все еще погруженный в свои мысли. Однако он сразу обратил внимание на хромоту брата. – Как ты? Кажется, тебе было велено сидеть в палатке и дать отдых лапе?

– Да забудь ты о моей лапе! – беспечно отмахнулся Желудь. – Ты лучше скажи, как тебе котята? Скажи, они самые красивые во всем лесу? И серые, совсем как наша Лужица! Это воистину благословение Звездного племени.

Метеор посмотрел в сияющие глаза брата. Желудь выглядел почти таким же счастливым, как Лужица.

– Значит, ты думаешь, нам стоит оставить их?

– А ты так не думаешь? – всполошился Желудь. – Или ты боишься, что их мать может вдруг потребовать котят обратно?

– Именно этого я и опасаюсь, – кивнул Метеор. – Это не наши котята. Имеем ли мы право решать их судьбу?

– А что еще нам остается делать? – с плохо скрытым гневом спросил Желудь. – Отнести их обратно на реку и бросить умирать на морозе? Они замерзнут еще до восхода луны!

Метеор посмотрел в темнеющее небо. Алый шар солнца катился за верхушки деревьев. Ночь обещала быть морозной. Желудь был прав: отказаться от котят означало обречь их на быструю смерть.

– Нам нужны котята, – задумчиво произнес Метеор. – Будь я уверен, что их мать никогда не придет и не разобьет сердце Лужицы, я бы не колебался ни мгновения…

Да, Речному племени были нужны котята. В последнее время они и так потеряли слишком много малышей… Метеор с болью вспомнил трех котят Заряницы.

– Хочешь, я посижу возле того места, где Лужица нашла котят? – вызвался Желудь. – Если их мамаша объявится, я приведу ее в лагерь, и тогда решим, что делать. – В голосе Желудя прозвучал гнев, словно его приводила в бешенство сама мысль о том, что кошка, бросившая котят, может потребовать вернуть их обратно.

Метеор насторожил уши.

– Дельная мысль. – Он покосился на хромую лапу Желудя. – Когда луна поднимется на макушку неба, я пошлю Можжевельника сменить тебя.

– А если одиночка не появится, мы их оставим, правда? – Желудь вытянул шею, заглянул в глаза брату. Он весь дрожал. Наверное, всему виной был холод.

– Да, – кивнул Метеор, потирая лапой замерзший нос. – Они вырастут Речными котами. Лужица заслужила счастье растить детей.

Показалось ему или в глазах Желудя в самом деле мелькнуло облегчение? Метеор едва сдержался, чтобы не замурлыкать. Его брату пора срочно обзаводиться подругой и собственными котятами!

Миновала луна.

Снег растаял, нежные светло-зеленые почки опушили ветки старой ивы. Солнце медленно клонилось к зубчатому краю леса. Довольный и сытый Метеор стоял на краю поляны и смотрел, как Вербовейная тащит в лагерь огромную камышину, чтобы котята могли поиграть с ней. Камушек с писком бежал за ней, задрав пушистый серый хвостик.

Метеор невольно залюбовался коренастым крепким малышом. Из него выйдет отличный Речной кот, сразу видно, что он будет первым рыболовом в племени! Зато его сестра Тучка была хорошенькой и очень хрупкой. Присев в тени, она внимательно следила за камышиной, сощурив свои светлые голубые глазки, потом прыгнула – и приземлилась прямо на коричневую верхушку.

– Нечестно! – запищал Камушек, пытаясь спихнуть сестру, гордо восседавшую на своей дичи. – Лужица! – позвал он королеву, которая любовалась своими котятами, сидя перед детской. – Она опять!

– Хватит, хватит, – заворковала Лужица. Она подошла к детям и ласково спихнула Тучку с камыша. – Теперь очередь Камушка.

Вербовейная оставила игру и пошла через поляну к Метеору.

– Из них вырастут прекрасные охотники, – сказала она. – Ты видел, как ловко они подцепляют камышину снизу своими коготками? Прирожденные рыбаки, как будто родились в Речном племени!

Зашуршали камыши, и на поляну выбежал Желудь с жирным золотым карпом в зубах. Завидев его, котята оглушительно завизжали. Глаза Лужицы засверкали.

– Смотрите, что принес вам Желудь!

Тучка встала на задние лапки и ухватилась за карпа своими крохотными коготками. Как только Желудь бросил рыбу на землю, она с жадностью набросилась на угощение.

Зато Камушек недовольно сморщил носик.

– Фу, рыбой пахнет!

– Конечно, милый, – улыбнулась Лужица и лизнула его между ушек. – Чем же еще должна пахнуть рыба?

Камушек посопел, потом откусил кусочек.

– А мышки нет? – с полным ртом спросил он.

– В другой раз, милый, – пообещала Лужица.

– Лиса! – раздался пронзительный вопль со стороны входа. Взъерошенная Травница вбежала в лагерь, шерсть у нее стояла дыбом, глаза округлились.

– Где? – вскочил Метеор.

– Ниже по течению, возле боярышника! – Травница подбежала к предводителю. – Я почуяла ее запах!

– То есть ты ее не видела? – Метеор разгладил загривок. – Возможно, она просто пробегала мимо.

– Послать туда патруль? – спросил Чащобник.

Вернувшись от Лунного камня, Метеор сделал его глашатаем. Конечно, ему очень хотелось выбрать Желудя, но он понимал, что должен оказать уважение старому и преданному воину. Он не сомневался, что Желудь поймет и с радостью согласится подождать своей очереди.

– Я сам схожу, – решил Метеор.

– Один? – встрепенулся Чащобник. – Думаешь, это разумно?

– Если я обнаружу свежий запах, то немедленно вернусь за подмогой, – пообещал Метеор.

Лисы редко забредали на их территорию из тенистого леса Грозового племени, особенно теперь, когда лед растаял. Скорее всего, запах просто принесло через реку, а Травница всполошилась, не проверив.

Он вышел из лагеря, немного пробежал по тропинке и свернул в прибрежные кусты. Река лениво лизала гальку. После того, как лед растаял, уровень воды заметно упал. Берега уже оделись свежей зеленью. Метеор вдохнул знакомый запах клейких листьев и мягкой земли. Рыба плеснула в реке, круги побежали по тихой воде, по мокрому песку тянулась цепочка следов куропатки.

Метеор неторопливо побрел вдоль воды. Добравшись до боярышников, он остановился и как следует принюхался. Так и есть, никакой лисы, только густой запах примулы и зелени… И чего-то еще.

Он застыл на месте.

Кленовница!

Резко повернув голову, Метеор скользнул взглядом вдоль берега. У него похолодело в животе, когда ветки боярышника закачались, и из зарослей вышла Кленовница.

Ее глаза горели упрямым оранжевым пламенем, рыжая шерсть отливала золотом.

– Дурак! – не тратя времени на приветствия, прошипела призрачная кошка. – Вот уж не думала, что сделаю предводителем рыбоголового дурня, да еще слепого, как крот! Где твоя преданность племени?

Метеор пожал плечами и пошел прочь. Ему не хотелось ссориться с Кленовницей. Что было, то прошло. Теперь ему просто хотелось держаться от нее подальше, а еще лучше – вообще никогда больше не видеть.

Но разве от призрачной кошки так просто отделаешься?

Кленовница преградила ему дорогу.

Метеор выпустил когти.

– Оставь меня в покое!

– Но должен же кто-то тебя предупредить!

– О чем? – взорвался Метеор.

– О том, что тебя водят за нос, рыбоголовый болван! – зашипела Кленовница. Видя, что Метеор продолжает непонимающе смотреть на нее, она прорычала: – О подкидышах!

– А что с ними не так?

– Неужели ты поверил сладкой сказочке о трогательных малышах, чудом нашедшихся в снегу? И тебя не насторожило, что сиротки поразительно похожи на Речных котов? Ты не заметил, что они прыгают, как Речные коты, и уже пытаются ловить дичь по-речному?

– О чем ты говоришь?

– Ты тупой или слепой? – завизжала Кленовница, вздыбив шерсть на загривке. – Как ты думаешь, почему твой драгоценный братец целыми днями возится с этими подкидышами? Почему он играет с ними, вылизывает их и охотится для них? Ты не заметил, что он ведет себя, как заботливый отец? И где, как ты думаешь, живет настоящая мать этих очаровательных малышей, так похожих на твоего братца?

– Замолчи! – в гневе зашипел Метеор. – Я не желаю слушать эти грязные сплетни! У Желудя нет детей! У него и подруги никогда не было!

– В Речном племени не было, – усмехнулась ему в глаза Кленовница. – Мой тебе совет – спроси Желудя, не было ли у него подруги на другом берегу реки. Хорошенькой подружки с серой шерсткой и голубыми глазками, совсем как у маленькой Тучки!

Метеора вдруг бросило в дрожь. Он посмотрел на лес, зеленевший на другом берегу реки.

– Что ты такое говоришь? – пролепетал он, но призрачная воительница уже исчезла.

Метеор повернулся и бросился бежать.

«Не будь глупцом, успокойся!»

Он бежал все быстрее, пытаясь избавиться от мерзких слов Кленовницы, эхом грохотавших у него в ушах.

«Она снова врет! Она всегда тебе врала, почему ты веришь ей сейчас? Эти котята не имеют никакого отношения к Желудю!»

Он вылетел на поляну, обвел глазами лагерь.

– ЖЕЛУДЬ!

– Что? – Желудь опрометью выкатился из детской, загривок у него встал дыбом.

Метеор понизил голос, только сейчас вспомнив, что они не одни.

– Идем, – тихо приказал он.

Желудь послушно пошел с ним через камыши к воде.

– Что? – Он вскарабкался на гладкий камень, сел, обвив хвостом лапы. – Что-то не так, да? – В его янтарных глазах мелькнула тревога.

Метеор посмотрел на бегущую реку. Птицы громко перекликались в ветвях над его головой. Зимородок качался на ветке плакучей ивы, пристально всматриваясь в воду: не мелькнет ли там крохотный рыбий хвостик. Метеор набрал в грудь побольше воздуха.

– Это твои котята?

Желудь моргнул. Его усы замерли, уши словно примерзли к голове. Шерсть стала гладкой, как рыбья чешуя.

– Да.

– От Синегривки?

«От кого же еще, слепой ты глупец!»

– Да. – Теперь из глаз Желудя смотрела боль. – Она отказалась от них, чтобы стать глашатой. – Его голос сорвался, превратился в сдавленный шепот. – Она не смогла подвести свое племя… – Он с мукой посмотрел на брата. – Она так и не объяснила мне, почему это так важно. Все твердила, что не может позволить Остролапу взять верх… Я сам ничего не понимаю, знаю только, что для нее это было очень важно. Синегривка была уверена, что поступает правильно. Метеор! Прости меня… Что мне оставалось делать?

«Может, я должен был рассказать Солнцезвезду все, что мне известно об Остролапе? – Метеор вонзил когти в рассыпчатую гальку. – Это помогло бы Синегривке. Возможно, тогда она оставила бы себе котят… И смогла бы сама остановить Остролапа».

Тайны, которые он носил в себе, вдруг показал ему тяжелыми камнями. Наверное, он утонул бы, если бы вошел в воду.

– Что ты теперь сделаешь? – тихо спросил Желудь. В его голосе прозвучал вызов. Это был вопрос отца, готового на все, чтобы защитить своих детей.

– Ничего, – вздохнул Метеор.

Желудь моргнул.

– Мы вырастим Камушка и Тучку достойными Речными котами, – спокойно продолжал Метеор. – Ведь в их жилах течет наша кровь. – Он посмотрел на свои лапы, не в силах поднять глаза на брата. – Но мне грустно, что ты не доверился мне с самого начала. Ты же знаешь, что всегда можешь обо всем мне рассказать.

– Прости, – потупился Желудь. – Кажется, я совсем запутался со всеми этими тайнами!

Метеор поднял голову, грустно посмотрел в янтарные глаза брата.

«Если бы ты только знал, как с ними запутался я!»

Глава XIX

Метеор бросил еще одну форель к лапам Чащобника, лежавшего возле камышей. Отличная сегодня выдалась рыбалка, вечером Речное племя будет пировать на поляне! Последние четыре поры были милосердны к Речному племени, коты заметно раздобрели, их густая шерсть сияла, как водная гладь на солнце.

Солнце скатилось за деревья, поднялся прохладный летний ветерок.

Камень перекатился на спину.

– Все, я сейчас лопну! – Он похлопал себя лапкой по круглому животу. Для молодого воина Камень был на удивление крупным и таким длинноногим, что он давно сравнялся в росте со старшими воителями.

Мальва со смехом пихнула его лапой.

– Так тебе и надо, обжора! – промурлыкала она. – Впрочем, ты заслужил щедрое угощение. Я никогда не видела, чтобы кот мог прогнать самого Двуногого!

Лужица повела ушами.

– Молю Звездное племя, чтобы оно дало моему сыночку передышку от подвигов! – пробормотала она. – Он ведь еще вчера был оруженосцем, куда торопиться?

– Я был не один, – поправил ее Камень. – Нас был целый патруль!

Невидимка нежно потерлась щекой о бок Лужицы.

– Не тревожься так за нас, – ласково промурлыкала она. – Мы уже большие!

– Для меня вы всегда будете маленькими, – отрезала серая кошка. – Должен же кто-то о вас беспокоиться?

Чащобник взмахнул хвостом.

– Ты отчаянно рисковал, Камень, – недовольно заметил он.

– Но не мог же позволить ему так близко подойти к нашему лагерю! – возразил Камень.

– Нападение на Двуногого может принести большие беды, – всполошилась Туманинка.

– Камень не нападал на него! – бросилась на защиту брата Невидимка. – Он просто зашипел!

– Вот, а теперь этот напуганный Двуногий расскажет обо всем своим дружкам, и они все вместе прибегут сюда, чтобы отомстить нам! – причитала Туманинка, качая головой. – Они захватят наш лагерь!

– Двуногие для этого слишком тупые, – зевнул Волнорез. – Они не умеют организовывать настоящие нападения!

Метеор встал, потянул лапы.

– Мы пошлем дополнительный патруль на поле, – успокоил он и покосился на кучу дичи. Может, предложить Вербовейной еще одного карпа? В последнее время она постоянно хочет есть.

Меднохвостка тоже встала со своего места.

– Умираю, спать хочу! – Она кивнула Трещотке. – Ты готова?

Меднохвостка перебралась к старейшинам еще в пору Голых деревьев, сразу после смерти Бурьяноусого. Она уже давно чувствовала приближение старости, а когда появился повод разделить одиночество осиротевшей Трещотки, рыжая кошка с радостью им воспользовалась, уступив свою палатку Мальве и Светозарной.

– Я сегодня и так проспала весь вечер, – покачала головой Трещотка. – Лучше полежу-ка я тут еще немного да послушаю, как воины хвастают!

– Мы не хвастаем! – возмутилась Светозарная.

– Ну конечно! – фыркнул Колокольчик. – Три раза за вечер рассказать нам о том, как ты наловила больше всех рыбы – это называется хвастать!

– Но это же правда! – воскликнула Светозарная.

Метеор лизнул подушечку на лапе, приготовился умываться.

– Какое счастье, что ты никогда не хвастаешь, Колокольчик, – негромко сказал он.

Коты захихикали.

– Да если бы он срывал по камышине всякий раз, когда рассказывает нам о своей очередной победе над врагом, то из этого камыша можно было бы сплести целую палатку, – засмеялся Лягушатник.

– Мне приходится считать свои победы! – обиженно воскликнул Колокольчик. – Дело не в хвастовстве, а в истине! За последнее время мы столько сражались, что всех врагов и не упомнишь!

Метеор стал мыть лапой уши. Ему нравилось сидеть на поляне, слушая болтовню воинов, он искренне гордился своим сильным, сытым и преданным племенем.

С наступлением Юных листьев ни одно племя не смело нарушить их границы. Разумеется, Речные коты первым делом вернули себе Нагретые камни. Как и предсказывал мудрый Ледозвезд, памятный дерзкий поход Солнцезвезда в Речное племя позволил Грозовым котам пользоваться скалами всего лишь несколько зимних месяцев.

– Метеор? – тихо окликнула предводителя Вербовейная. Он поднял голову. Подруга посмотрела ему в глаза и едва заметно кивнула в сторону выхода.

– Что такое? – он встал и пошел к ней.

– Я подумала, ты захочешь прогуляться со мной немножко, – проворковала Вербовейная. Ее прекрасные янтарные глаза тихо светились в сумерках. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, и лучше наедине.

Метеор склонил голову. Его подруга вела себя очень странно!

– Это что-то плохое? – всполошился он. – Ты здорова?

– Я прекрасно себя чувствую, – промурлыкала Вербовейная, пощекотав его ухо кончиком хвоста.

Они вышли из лагеря и побрели к берегу, где галька еще хранила тепло жаркого летнего дня.

– Ну? – нетерпеливо спросил Метеор. – Что ты хочешь мне сказать по секрету от всего племени?

– То, что я жду котят.

Метеор споткнулся и замер, его сердце запело от счастья.

– Правда?

– Правда! – замурлыкала Вербовейная.

– Когда?

– Месяца через три.

– А… сколько?

– Откуда же я знаю, рыбоголовый! – засмеялась Вербовейная.

– Ты должна немедленно перебраться в детскую! – решительно объявил Метеор. Нет, он не позволит Вербовейной рисковать собой и их будущими детьми! Слишком много Речных королев потеряли своих котят, слишком много горя и слез было пролито из-за беспечности.

– Не глупи, – насупилась Вербовейная. – Не делай меня посмешищем всего племени! Я могу еще долго ходить в патрули.

– Тогда я запрещаю тебе поднимать что-нибудь тяжелее малька!

Вербовейная с мольбой посмотрела на него, нетерпеливо покачивая хвостом.

– Ладно! – сдался Метеор, сообразив, что обсуждает какие-то глупости. О чем он только думает – главное, у Вербовейной будут котята! У него будут котята! Он прильнул щекой к щеке Вербовейной. Счастье искрами разлеталось от его шерсти.

– Нужно скорее рассказать Желудю! – прошептал он. – Нужно всем рассказать! – Он бросился обратно, потом резко остановился и обернулся: – Ты же не против, да? Можно мне рассказать племени?

Вербовейная с улыбкой кивнула.

Быстрее вихря Метеор ворвался в лагерь, остановился на середине поляны.

– Вербовейная ждет котят!

– Поздравляю! – вскочил Совокрыл.

Желудь, умывавшийся на ночь, так и замер с поднятой лапой.

– Наконец-то! – Вскочив, он подбежал к брату и забегал кругами вокруг него.

– Как раз вовремя, – довольно кивнула Мягкокрылая.

– Что тут говорят о котятах? – высунулась из палатки старейшин рыжая Меднохвостка. Глаза ее радостно блестели, от сонливости не осталось и следа.

– Вербовейная ждет! – радостно доложила ей Трещотка.

Меднохвостка выскочила из палатки и бросилась к предводителю.

– Ах, какое счастье! – оглушительно замурлыкала она. – Я так долго ждала, когда же она, наконец, переберется в детскую! Но где же она? – Рыжая кошка завертела головой, ища дочь, и радостно взвизгнула, увидев, что Вербовейная входит в лагерь. Меднохвостка со всех ног бросилась к ней, прижалась боком к ее боку. – Иди-ка отдохни, дорогая, – замурлыкала она и повела Вербовейную под иву.

– Да прекрати ты суетиться вокруг нее! – фыркнула Переливчатая. – Все будет хорошо.

Метеор повернулся к Чащобнику.

– Освободи ее от пограничного патрулирования.

– Ни за что! – возмущенно ощетинилась Вербовейная. Она умоляюще посмотрела на проходившую мимо Ежевичинку. – Скажи ему, что я не должна три месяца лежать на поляне, как больная!

Ежевичинка покачала головой.

– Нет, конечно, ты не больная и лежать ты тоже пока не должна. – Целительница посмотрела на Метеора и заговорщически понизила голос: – Но если ты мудрая кошка, ты не станешь мешать своему другу суетиться вокруг тебя. Не каждый день воин узнает, что скоро станет отцом!

– Я не суечусь! – распушил грудку Метеор. Небо над его головой уже начало темнеть, звезды засияли ярче. – Мне кажется, тебе пора отдохнуть, Вербовейная. Ложись, я тоже сейчас приду

Вербовейная замурлыкала, когда он погнал ее в их новую палатку, устроенную под корнями ивы.

– Ты скоро? – спросила она, обернувшись.

– Я… я еще посижу немного, – пробормотал Метеор. – Я так разволновался, что все равно не скоро усну!

Когда он снова вышел на поляну, его товарищи уже начали расходиться. Можжевельник кивнул ему, проходя мимо.

– Поздравляю, Метеор!

– Спасибо.

Месяц сиял над поляной, звезды смотрели на Метеора с небес. Лагерь вдруг показался ему тесным и маленьким.

Метеор вошел в камыши, побрел к ивняку. Черное небо, как бархатная кротовая шкура, обнимало стволы деревьев. Запах цветов стоял в тихом воздухе. Лапы Метеора быстро промокли от ночной росы.

«Спасибо, Звездное племя! Прошу вас, сберегите ее! Пусть все будет хорошо».

Воспоминания нахлынули на него, обступили. Метеор тщетно пытался отогнать их, спасти свое счастье от грозной тени прошлого. Он снова видел Моросинку, на берегу, с пустыми глазами. Снова слышал сбивчивое дыхание Ракушечника, вновь чувствовал на спине тяжесть мертвого тела Ледозвезда.

– Кленовница! – не выдержав, прорычал он в темноту. – Вербовейная моя, слышишь? Что бы ты там ни думала, я никогда не обещал отказаться от нее! Не смей втягивать ее в наш спор! Не смей даже прикасаться к ней, слышишь меня?

Метеор обвел глазами поляну и насторожил уши, ловя малейшие шорохи. Несколько раз он втянул в себя воздух, ожидая почувствовать знакомый едкий запах. Но кругом царила тишина, только ивы шептались о чем-то своем, да звезды смотрели на него сквозь листву.

Метеор вошел в лагерь и повел носом. Роскошь Зеленых листьев потускнела, в воздухе появился сырой запах земли и близких дождей. Листопад был на пороге. Чащобник, Солнечная и Камень вбежали следом за ним. Они только что вернулись после патрулирования Нагретых камней, где обновляли метки. Метеор остановился посреди поляны, прислушался. Потом проверил кучу с добычей – прекрасно, еды было вдоволь.

– Вербовейная! – ахнул он, увидев подругу, тащившую охапку осоки из зарослей. – Великое Звездное племя, да что ты такое творишь? Ты же окотишься со дня на день, разве можно таскать такие тяжести?

Он подбежал к подруге и вырвал у нее осоку.

– В чем дело? – рассердилась королева.

– В том, что ты не единственная кошка в племени, поэтому могла бы поручить эту работу другим!

– Спасибо большое, я пока в состоянии сама постелить себе подстилку! – глаза Вербовейной гневно засверкали.

Метеор растерянно попятился.

– Хорошо, давай я тебе помогу, – прошептал он, подавив огорчение. Он подхватил осоку и потащил ее в детскую. Там он сбросил свою ношу на пол и принялся аккуратно стелить гнездышко.

Солнечная подняла голову со своей подстилки. Она ждала котят Жуконоса и должна была окотиться вскоре после Вербовейной.

– Я говорила ей, чтобы она попросила кого-нибудь помочь, но она такая упрямая!