Текст книги "Захваченная (ЛП)"
Автор книги: Эрика Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 4
Ария поежилась от неудобства, потянув за воротник свитер, который она носила. Он был сделан из материала, похожего на вельвет, но никакой материал не чувствовался так. Он удивительно ощущался на коже, но она не могла привыкнуть к этому. Ее одежда всегда была грубой, рваной и даже близко не такая теплая как эта мягкая одежда. Она снова потянула за воротник, испытывая нервозность и страх из-за того, как много кожи он открывал. Даже летом она носила длинные рукава и высокие воротники, чтобы избежать укусов жуков, царапин и других опасностей в лесах и пещерах.
Свитер, хотя и странный, не был так плох, как юбка, которую они натянули на нее. Она заканчивалась над коленями и покачивалась мягким черными волнами, когда девушка шла. Ей не нравилось это чувство, так же как и тот факт, что ее ноги были открыты. Обычно она даже спала, полностью одетой, в случае если ночью случиться рейд. Было крайне важно, чтобы она могла быстро встать и поспешно выдвинуться в случае необходимости.
А вот, нося это, она будет не в состоянии быстро двигаться, она так же была почти уверена, что ярко красный свитер как самонаводящийся маяк укажет ее местоположение. Девушки отчистили ее и даже зачем-то убрали волосы с ног бритвой, но они не могли избавиться от царапин и синяков, покрывавших ее кожу. Она выглядела смешно в юбке с ее избитыми ногами и узловатыми коленями. Одежда была неудобной, но уж лучше это, чем быть голой, они забрали ее другую одежду, блондинка что-то хихикнула про сожжение.
Девушки порхали вокруг нее, расчесывая ее волосы и тихо разговаривая. Они не сказали ей и слова, но она тоже не говорила с ними за прошедшие пару часов. Они обменивались слухами, говорили о парнях, которые им нравились, и тихо, с почтением шептались о принце. Из всего их увлекательнейшего разговора Ария узнала, что блондинка считается фавориткой принца.
Ария пыталась не думать о том, какое беспокойство и смятение это откровение вызвало у нее. Она должна чувствовать облегчение из-за того, что другие девушки привлекали внимание принца; может, он просто будет пить ее кровь и ничего больше. Эта мысль была омерзительной, но пока она не может убежать ей придется терпеть это. Ария вздрогнула от боли, взглянув на блондинку, Лорен, практически вырвавшую ее волосы с корнями, расчесывая их слишком грубо. Ария сердито посмотрела на нее, но девушка едва ли заметила это, продолжая нападение на волосы Арии.
– Когда ты в последний раз расчесывала этот беспорядок? – пробормотала Лорен.
Ария сжала челюсть и руки, отказываясь отвечать этой скучной девушке. Брюнетка, Мэгги, подарила Арии полный сочувствия взгляд, заканчивая наносить какой-то странный цвет на ногти Арии. Она смотрела на них в смятении, не понимая, как кто-то может делать нечто подобное со своими ногтями, но, очевидно, это было модно, у всех трех девушек ногти были накрашены также. Джулия, рыжая, принесла пару туфлей, которые, Ария уверена, были изготовлены специально, чтобы убить ее. Кто пойдет в таких высоких и острых туфлях куда-либо? Чьи лодыжки вынесут это?
Ария оставалась спокойной, когда они сделали последние штрихи и отошли, чтобы осмотреть ее более внимательно. Ария больше не смотрела на них, ненавидя метки от укусов, покрывающие их шеи и внутренние стороны запястий. Было очевидно, по тому, как они об этом говорили, что они охотно отдавали кровь и даже сами желали это. Ей было интересно, давали ли они кровь только принцу, вели себя они в этом месте непринуждённо, или же любому вампиру, который попросит.
– Почему, ты думаешь, он выбрал ее? – спросила Джулия, наклоняясь, чтобы осмотреть Арию тщательнее.
– Я не знаю; определенно не из-за внешности. Может принц решил, что ему нужен кровавый раб, который будет доступен в любое время, когда он голоден, – предположила Лорен. – Хотя, мы всегда свободны.
Джулия хихикнула; ее глаза загорелись, когда она прикрыла рукой рот и сказала.
– Разумеется.
Ария старалась оставаться невозмутимой, ей хотелось ударить этих вялых девушек, но она заставила себя не реагировать на их колкости. Хотя Ария осознавала, что она была не соперницей этим роскошным девушкам, было более чем очевидно, что Лорен почему-то считала ее угрозой. Но Ария не собиралась убеждать ее, говоря, что она им не конкурентка; она не хотела ничего от этого места и людей.
– Бедняжка. – Пробормотала Лорен.
Ария затолкала поглубже оскорбления, вертевшиеся у нее на языке. Джулия села на колени перед ней и надела какие-то извилистые туфли. Она вздрогнула, когда ее ноги были искажены и втиснуты в эту ужасно тесную чудовищную обувь. Когда Джулия закончила, она, дыша с трудом, подняла Арию на ноги. Ария съежилась, ненавидя неудобные штуки, ремешками привязанные к ней. Она встала, неуверенно покачиваясь, и пытаясь не показывать боль.
– Ты привыкнешь, – сказала Мэгги, сочувственно похлопав ее по руке. Лорен и Джулия закатили глаза, но решили ради разнообразия оставить свои комментарии при себе. – Принц ждет.
Ария пошла вперед, пытаясь приспособиться к новым туфлям, но едва ли в состоянии двигаться, поэтому она переставляла ноги в раздражающе медленном темпе. Она не сможет сбежать, обутая в это хитроумное приспособление, вскоре она поняла, что проклинает идиота, который придумал это. Мэгги сжалилась и схватила ее за руку, помогая идти. Ария не отпрянула от этой девушки, в основном, потому что нуждалась в ее помощи, но еще и потому что, неважно согласна ли она с выбором Мэгги, она терпела его.
Ее отвели обратно к входу в главную комнату. Принц лежал на одной из соф, его массивное тело занимало большую ее часть. Его рука закрывала глаза, а одна его нога твердо стояла на полу. Волк лежал перед ним; животное подняло голову, наблюдая за ними. Принц, должно быть, почувствовал их приближение, он убрал руку и сел. Он до сих пор носил очки, но в этот момент Ария знала, что его взгляд следует за ней.
Ее сердце забилось быстрее в груди, странное ощущение просочилось в нее, когда он безмолвно посмотрел на нее.
– Оставьте нас.
Три девушки кратко кивнули и бесшумно выскользнули из комнаты. Ария стояла неуверенно, сложив руки перед собой, боясь того, что будет дальше. – Гораздо лучше, – пробормотал принц.
– Иди сюда. – Ария тяжело сглотнула, прикусывая нижнюю губу, снова встретив его взгляд. Она ненавидело тог, что он заставлял ее чувствовать страх и нервозность, но в то же время странно взволнованной. Очевидно то, что она стала пленницей, окончательно вымотало ее мозг, она поняла, что не боится его, и даже испытывает любопытство, пытаясь понять мужчину, купившего ее. – Я не причиню тебе боль.
Она не знала, следует ли верить ему, но она чувствовала, что может это сделать. Она постояла еще секунду, прежде чем попытаться идти вперед в смертельных капканах, теперь привязанных к ее ногам. Она издала слабый вскрик, когда ее лодыжка искривилась, а ноги подогнулись. Он немедленно появился возле нее, поймав прежде, чем она достигла пола.
Ария удивленно посмотрела на него, когда он без особых усилий поднял ее. Ее начало трясти, она была не в состоянии понять странное создание перед собой. Вампиры были монстрами, они уничтожали людей, использовали их и унижали, прежде чем выбросить, но это создание было загадкой, которую она не могла понять. То он был властным, пугающим и угрожающим. То он был таким, как сейчас, почти добрым и мягким, когда он осторожно держал ее на руках.
Было ли это частью игры? Пытался ли он завоевать ее доверие, прежде чем оскорбить и, наконец, уничтожить ее? Это объяснение было более желательным чем то, в котором это существо, лидер монстров, может быть на самом деле добрым.
– Я не думаю, что тебе подходят эти туфли.
Ария обеспокоенно посмотрела на него, а он опустил ее на софу, которую сам только что покинул.
– Определенно нет, – согласилась она.
Испуг и неверие затопили ее, когда он опустился на колени. Ее дыхание застыло в груди; ее сердце тяжело стучало, когда принц вампиров неторопливо снял эти ужасные штуки с ее ног. Его руки были мягким; его прикосновения вызвали странную дрожь. Она обнаружила, что хочет доверять ему, что чтобы он ей даже понравился.
Но она знала, что это очень опасно.
* * *
Брэйс смотрел на девушку перед собой. Ее глаза были большими, как блюдца, когда она, не моргая, смотрела на него, полностью поставленная в тупик. Рука задержалась на ее ноге, гладя ее мягкую кожу. Темные синяки и царапины ярко выделялись на ее бледном лице. Он не знал, что вызвало такое явное плохое обращение, что она выдержала, но обнаружил, что ему это не нравится. Совсем не нравится. Он не знал, чем отличается эта девчонка, но она заинтересовала его так, как ни одна другая раньше.
Она была довольно милой, когда слои пыли и грязи были стерты с ее тела. Теперь она пахла лучше, когда запах дыма, крови и зловоние людских тел были счищены с нее. Он обнаружил слабый отголосок клубники, прилипший к ее волосам, даже когда ее искупали в каких-то цветочных духах, которые не подходили ей. Она не та, кого следует покрывать запахом хрупких цветов; она не казалась слабой, когда смотрела на него, спрятав глаза. Он чувствовал, что под ее внешностью, послушным поведением было что-то гораздо более яростное, сильное, чем она сейчас пыталась выглядеть. Ее сильный запах, сквозь цветочный аромат, прилипший к ее коже, отлично указывал на это факт.
У нее были приятные черты, даже нежные, но не утонченные. У нее были полные приоткрытые губы, прямые и даже удивительно белые зубы, учитывая недостаток гигиены, которым она страдала при прибытии. Ее кристально голубые глаза были полны неверия, тревоги и неуверенности. Но они также были любопытными и заинтригованными, когда она вскинула голову, чтобы изучить его. Ее волосы, очищенные от грязи, были не тускло коричневыми, а блестящими темными красновато-коричневыми и мерцали в свете комнаты. Красные прядки были глянцевыми, глубокими и пылающими. Он не был уверен, что когда-либо видел такой тон.
Хотя она была далеко не уродливой, он до сих пор не был уверен, что заставило его купить ее. Он видел женщин гораздо более красивых, чем она, за свою растянувшуюся жизнь. Она была слишком костлявой, ее ключица резко выпирала вперед, кости рук легко просматривались. Он предпочитал женщин с большим количеством мяса, но с самого ее прибытия, стало более чем очевидно, что ее жизнь не была одной из многих, и она не была для удовольствия как те женщины, что были у него раньше.
С того момента как он увидел ее, действительно увидел, он был снедаем желанием обладать ею. Не было ничего захватывающего в сцене или людях на ней. На самом деле, он не видел ни человека не ней, пока не привели ее. Он не планировал прерывать аукцион. Ему не были нужны кровавые рабы, было достаточно людей, которые хотели, чтобы не брать кровь у тех, кто не хочет, но когда вывели ее, он остановился как вкопанный.
Она была самой обычной, грязной, отвратительной, но смелой. Гордость и неповиновение исходили от нее. Это было сигналом для него, немедленно привлекшим его внимание, как ничто за эти годы. Сначала он едва ли видел ее, но чем дольше он смотрел на нее, тем понятнее она становилась.
Сейчас он сел обратно, вскинув голову, наблюдая за ней. Она изучала его с тем же напряжением, с каким он изучал ее, но по абсолютно разным причинам. Она волновалась о своей судьбе, что он собирался делать с ней. Он изучал ее, потому что мог, на самом деле видеть. Он был не только полностью ошеломлен, но и сбит с толку ее словами.
– Почему ты так мил со мной? – Ее мелодичный голос был низким, она нахмурилась, и ее взгляд пробежался по нему.
Брейс отбросил в сторону каблуки, прежде чем встал. Он открыл рот, она отклонила голову, чтобы посмотреть на него.
– Как тебя зовут?
Она нервно поджала губы, она раздраженно дергала рукава свитера. На костяшках ее пальцев были небольшие порезы, мозоли были на ладонях ее загорелых рук.
– Арианна.
Он поднял бровь, насмешливо склонив голову, чтобы изучить ее.
– Это твое настоящее имя?
Маленькая улыбка тронула уголки ее полных губ, он впервые видел настоящее веселье в ее глазах.
– Да.
Он понял, что верит ей, когда сел на софу напротив. Хотя она напряглась, но не отодвинулась от него.
– Я Брэйс.
Она кивнула, ее взгляд стал снова недоверчивым, когда она проницательно осмотрела его, оценивая.
– Я слышала. Так зачем я здесь?
– Я еще не знаю, Арианна.
Беспокойство затопило ее глаза, она немного отпрянула и дерзость вскипела в ней.
– Все, что ты сделаешь со мной, будет сделано силой. – Объявила она.
Ее неповиновение должно было взбесить (она уже сегодня перечила ему больше, чем кто-либо еще за всю жизнь), но обнаружил, что это почему-то забавляет сейчас. Если никого вокруг не было, он не возражал против ее храбрости. Хотя он больше не потерпит этого на глазах у других.
– Ты так думаешь? – его гораздо больше интересовало увидеть ее реакцию на слова, чем обычный ответ.
Она выглядела удивленной, но быстро спрятала это чувство.
– Знаю! – ответила она резко.
Он равнодушно пожал плечами. Он не знал, что хотел от нее или что собирается с ней делать. Завтра он может решить, что она ему вообще не нравится; он в это не верил, но он был известен своими прихотливыми склонностями, когда дело касалось женщин. Он был изумлен реакцией, которую она вызвала, но он не знает, как долго это изумление продлится.
Одно было точно, он не собирался навязываться. Он сделал много разного за свою длинную жизнь, много плохого, но он никогда не использовал силу, чтобы принудить женщину, которая его не хочет.
– Посмотрим, – сказал он просто.
Ее тонкие ноздри раздулись от ярости, он почти мог слышать, как она скрежещет зубами. Он не знал, почему он изводил ее, но было удивительно наблюдать за ней, когда она сердилась на него. Он обнаружил, что предпочитает это страх. Девушка с силой сжала челюсть, отвернувшись от него. Ее руки сжались в кулаки по бокам от ее стройных ног, когда она сфокусировалась на картинах.
– Откуда ты, Арианна?
Хотя она все еще выглядела вызывающе, он почувствовал горе, затопившее ее.
– Отовсюду – просто ответила она.
– Ты живешь в лесах?
– Да.
– Ты член восстания?
Она колебалась, ее суставы пальцев побелели.
– Вот почему я здесь, не так ли? Членов сопротивления наказывают за их неповиновение, делая кровавыми рабами или выкачивая всю кровь. Не это ли способ лишить нас храбрости?
– Думаю, да, – согласился он. – Ты думаешь это неправильно?
– А ты, нет? – огрызнулась она.
Он сел обратно и принялся изучать ее, неторопливо вытягивая ноги, подложив руки под голову. Ярко-голубые глаза пылали негодованием и правотой, когда она посмотрела на него. Это удовлетворило его, и он безмятежно улыбнулся в ответ.
– Если ваш вид просто согласится работать с нами, наказание будет необязательно.
– Согласится быть вашими рабами во всех смыслах? Согласится быть слугами? Согласится делать, что бы вы ни пожелали, когда бы вы не пожелали, не обращая внимания на собственные нужды, желания и убеждения?
Он был впечатлен жаром тона ее голоса и страстностью слов. Для кого-то столь молодого, она была очень тверда в своих убеждениях и стремлениях. Не думая, он подошел и схватил ее за руку. Он должен был подавить это стремление, но было что-то правильное в этом жесте, так же как и ощущение тепла ее руки в своей.
Он слышал, как застыло ее дыхание, а сердце ускорилось, когда он попытался успокоить ее и заставить разжать кулаки. Она наклонила голову в сторону, эти большие невинные глаза смотрели на него удивительно серьезно.
– Таков мир, сильнейшие побеждают, – проинформировал он ее.
– И вы самые сильные?
– Конечно.
Ее глаза наполнились раздражением, она попыталась освободить руки, но он в течение секунды не позволял ей это сделать. В конце концов, он уступил, а она отвернулась и сфокусировалась на стене, очевидно решив его игнорировать. Он не позволит этому случиться.
– А ты не согласна? – спросил он, побуждая ее говорить.
Опустив голову, она снова завозилась с рукавами свитера.
– Вы не преуспели в вытеснении нас из домов, заставляя нас бежать и прятаться. Вы питаетесь нами, и у вас есть определенные признаки, которые делают вас физически превосходными. Поэтому да, я полагаю, это делает вас сильнее. По крайней мере, в собственных глазах. Но это не дает вам право делать то, что вы сделали.
– Многие люди вернулись в собственные дома, когда война закончилась. Многие люди вернулись к жизням, которые вели. Только восстание продолжило прятаться и сражаться, умирая в лесах, последние сто лет.
Она развернулась, неповиновение исчезло, она вспыхнула возмущением.
– Это то, во что ты действительно веришь? Они просто вернулись к тому, что бросили? Они вернулись домой, и их ждет что-то хорошее? Думаешь, они процветают с тех пор, как война закончилась!? Даже в лесах, без стен и настоящего дома, у нас есть больше, чем у тех, кто вернулись к своим жизням. Они голодают, почти не имея одежды и лишенные денег. Не было работ, на которые можно вернуться, работ, не предполагающих прислуживание вашему виду. Что подразумевает быть ниже вас! Большинству из них не осталось ничего, их заставили быть рабами, что сделало их глупыми и слабыми, пока ты и твои люди все больше и больше изменяете мир. Я слышала, что были времена, когда существовали школы, нас обучали всему и мы могли получить образование. Они больше не существуют; теперь это мифы, о которых шепчутся с трепетом, как и многие другие вещи. Вещи, которые использовали, которыми наслаждались, но о которых никогда не узнают, если ваш вид уничтожит их! Все что осталось это выживание достойных и жестокость. Теперь вы можете заставить меня заплатить за участие в восстании, но я не откажусь от этого. Я буду защищать то, во что верю, я горжусь тем, во что верю, и не важно, что вы будете делать со мной, вы не сможете исправить этого факта!
Настоящая ярость слышалась в ее голосе, к тому моменту как она закончила говорить. Ее руки дрожали, держа его за руки, она сама того не заметив с силой стискивала их. Страстности в ее голосе, истинной убежденности, было почти достаточно, чтобы он понял ее доводы, ее причины. Но он знал, каков мир, в этом мире лишь сильнейшие выживают. Ему было жаль, что ее народу отошла роль слабых, но это было гарантией того, что люди останутся покорными после войны.
Вампиры слишком долго прятались и крались в тенях, боясь интеллекта людей, когда те собираются вместе. Вот от чего пошел миф, что вампиры боятся света. Это абсолютная ложь, они могут ходить при свете дня, они просто предпочитали охотиться ночью, когда вокруг меньше людей, а на тех, что вокруг было легче охотиться. Но когда количество вампиров увеличилось, они больше не были вынуждены прятаться в тени. Он помогал отцу возглавлять атаки, призывая их всех участвовать в битвах, и гарантировал безопасность любой ценой. Война отняла много времени и была очень жестокой, но, в конце концов, они победили, и Брэйс намерен сделать все, чтобы это так и оставалось. Он не собирается больше прятаться, и он не позволить низшим существам-людям отдать ему эту роль. Не важно, как сильно он верил в ее слова.
Хотя, осталось не много людей, готовых бороться. Теперь они слишком напуганы и сломлены, чтобы оказать большое сопротивление господству вампиров. Исключая лишь группу людей, прячущихся в лесу, составляя заговор против них, и вызывая больше смертей и проблем представителям его вида, чем Брэйсу бы хотелось. Группа, частью которой эта девушка являлась.
Гнев клубился в нем, когда он изучал ее. Она олицетворяла все, против чего он боролся, все, что так сильно ненавидел, а сейчас держал ее руки, так пылко льнущие к его. Она, кажется, осознала, что схватила его, когда стыд пересек ее лицо, прежде чем она полностью его отпустила.
– Вижу, – она больше не говорила, просто отвернувшись, и опустила голову. Она пыталась подавить зевок, но темные тени, залегшие под ее глазами, опровергали ее стремление скрыть от него свою усталость. – Я покажу тебе твою комнату.
Она подняла голову, дико озираясь. Он почувствовал ее стремление сбежать, но они оба знали, что ей некуда идти.
– Мою комнату?
– Если ты, конечно, не хочешь провести ночь со мной.
Ее рот открылся от ужаса, ее взгляд моментально перешел на него. Он мог слышать, как ее сердце неистово бьется в груди, когда она издала небольшой вскрик тревоги.
– Нет!
Он обнаружил, что немного обиделся на нее за этот вскрик. Он вел себя по-разному, но не был таким отвратительным, как она считала. Он поднял бровь, смотря на нее, и интересуясь у себя, как такой справедливый промах этой девчонки мог вызвать в нем такую реакцию. В ней не было ничего особенного, и она не относилась к тому типу женщин, который он любил. Обычно он предпочитал гибких, грациозных, красивых и полных страстного желания девушек. Эта же была непокорной, острой, костлявой и какой угодно, но не сильно желающей его, и смотрела на него с отвращением.
– Я так и думал, – пробормотал он, изучая ее из-под полуопущенных век.
Он резко поднялся, игнорируя ее, пересек комнату и обернулся лишь, стоя у двери в комнату. Она встала, но осталась стоять на месте рядом с софой, сложив руки перед собой. Солнечный свет, проникавший сквозь окна, перекрасил ее волосы в цвет темного пламени, ярко горящего в комнате. Тонкие лучи света слаживали ее острые углы, что делало ее мягче, красивее. Он замер, впитывая ее великолепие. Она может и не быть красивой, но она самое изумительное, что он видел за последние годы.
