Текст книги "Путь империи"

Автор книги: Эрик Флинт

Соавторы: К. Уинтворт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Значит, я не могу позволить себе ошибки, – произнес

Эйлле.

– Не можешь, – сказал Яут. – Даже тех, к которым тебя толкают.

– Например, эта бессмысленная реконструкция, – Эйлле откинулся на спинку кресла и поглядел на стеклянную стену, за которой находился цех.

– Меня больше беспокоит Талли.

Яут резко выдохнул, подавляя вспышку раздражения, которое охватывало его при одной мысли о «воспитаннике». Руководить нужно строго, но тонко.

– Я бы не советовал тебе взваливать на себя это бремя, но… Перед отъездом его можно усмирить.

– Нет, – Эйлле сделал резкий жест отрицания. – Люди следят за тем, что я делаю. И об этом тоже узнают. Никто не хочет ему смерти, даже Агилера, хотя и осуждает его.

Яут беспомощно развел руками и принял позу «разочарование-и-безнадежно сть».

– Как только мы покинем базу, Талли найдет способ сбежать. И локатор ему не помешает. Этот человек до сих пор здесь только благодаря моей бдительности.

– Тогда пусть едет с нами.

Яут обошел вокруг стола, чтобы успокоиться, потом еще раз перечитал приглашение.

– Комнаты приготовлены для пятерых – это уже завуалированное оскорбление. Подчиненные Губернатора должны знать, что ты начал набирать себе штат подчиненных, как только вступил в должность.

– Значит, мы берем с собой Талли и еще двоих, – Эйлле очень изящно принял классическую позу «размышление-и-спокойствие». – Полагаю, нашу новую телохранительницу…

– Ее зовут Тэмт, – уточнил Яут. – Она обучается настолько успешно, что я даровал ей право зваться по имени.

– И Агилеру, – сказал Эйлле, разглядывая свои руки. – Я переведу его в свое личное подчинение. Он поможет нам присматривать за Талли.

– Два человека из четверых сопровождающих? – Яут с сомнением склонил голову набок. – Может быть, лучше заменить одного на джао?

– Мы на Земле, – сказал Эйлле. – И я командую всеми формированиями джинау. Если я не продемонстрирую способность находить общий язык с туземцами, меня могут счесть некомпетентным.

Яут пожал плечами.

– Верно. Поэтому важно, чтобы ты не попал в неловкое положение из-за Талли. Позволь мне организовать несчастный случай. Например, он может утонуть, сопровождая тебя во время утреннего плавания. Люди плавают плохо, это всем известно. Его соплеменники решат, что он погиб с честью, сопровождая своего командира.

Эйлле расправил уши.

– Они не поверят. Талли еще ничего не делал без принуждения. Он поедет с нами, а если откажется вести себя как следует, мы заставим его об этом пожалеть.

На самом деле все не так просто, подумал Яут. Но промолчал.

Утром, когда распоряжения были получены, Талли был переведен в подчинение Райфа Агилеры. Теперь пульт локатора перекочевал на пояс к технику. Агилера определил своего нового подчиненного в соседний цех, где велись работы по демонтажу двигателей и гусениц со старых «Брэдли». Разумеется, установку магнитных отражателей ему никто бы не доверил. Испортить же что-то, демонтируя устаревшее оборудование – дело непростое.

Вскоре Талли увидел, как один из Смотрителей остановился через одну платформу от него и протянул Агилере ком-панель. Агилера пробежал текст глазами, нахмурился, посмотрел на джао… Присев на корточки и вытирая потный лоб, Талли украдкой наблюдал за обоими.

– Черт возьми! – Агилера нехорошо прищурился. – Вы уверены, что здесь все правильно?

Уши джао наклонились под таким углом, что Талли стало не по себе. Он уже научился понимать их «Язык тела».

– Вы оспариваете приказ? – спросил джао – по-английски с сильным акцентом.

– Нет, конечно! – воскликнул Агилера. – Но испытания оказали, что наша артиллерия лучше ведет себя в атмосфере– он бросил взгляд на застекленную галерею, где находились апартаменты Эйлле. – Ладно, неважно. Когда смогу, справлюсь на всякий случай у Субкоменданта.

– Это приказ!

Джао шагнул к Агилере. Теперь разница в росте и телосложении была более чем очевидна: человек вдруг показался хрупким и почти беззащитным.

– Вы следуете без вопроса!

И одним толчком он сбил техника с ног.

– Эй, постойте! – Талли вскочил, еще не успев понять, что он делает. – Он не заслужил такого обращения!

Джао повернулся к нему с грацией бульдозера. «Морской скотик» не был зол, внезапно догадался Талли. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на его позу. Более того: инопланетянин был в замешательстве. Шлепок, от которого Агилера полетел кубарем, не заставил бы другого джао даже пошатнуться.

Наверно, он недавно на Земле, подумал Талли. Казалось, можно было услышать, как в голове джао, точно шестеренки, вращаются мысли. Ему сказали, что люди обязаны подчиняться. Что они не обсуждают приказы. Как холодильник, у которого нет собственного мнения по поводу того, нужно его включать в розетку или нет. Агилера уже успел привыкнуть к вниманию Субкоменданта Эйлле и забыл, что остальных джао мотивы людей мало интересовали.

Талли опустил глаза.

– Простите его, – сказал он на джао – настолько смиренно, насколько позволяли стиснутые зубы. – Он всю ночь работал, очень устал и немного забылся. Безусловно, приказ будет выполнен.

Вокруг уже собрались рабочие. Пока они просто наблюдали за этой сценой, но инструменты у них в руках могли во мгновение ока превратиться в оружие. Когда Талли заговорил, люди переглянулись, потом сбились в кучу и забормотали. Покосившись на них, Талли помог Агилере подняться.

– Ну, говори же! – настойчиво прошептал он.

– Я… прошу прощения, – выдавил Агилера. Он еще нетвердо стоял на ногах и, казалось, не мог сфокусировать взгляд. – Я не хотел… выказать неуважение.

Джао только засопел и зашагал прочь. Талли посмотрел ему вслед, его лицо окаменело от злости.

– Как глупо… – наконец пробормотал он.

– Да уж…

Агилера провел рукой по лицу. Он был бледен, как восковая кукла.

– Ладно, ребята, – сказал он чуть более уверенно. – Ничего не поделаешь. За работу.

– Но ведь танки… – начал Эд Петерсон.

– Они хотят танки с лазерами, – сказал Агилера. – И пусть получат танки с лазерами. Может быть, в конце концов припрутся эти Экхат, надерут им мохнатые задницы, а потом они все вместе отправятся в… куда-нибудь в другое место, воевать дальше.

Талли посмотрел на пульт, закрепленный на поясе Агилеры. Эх, надо было отключить эту хрень, когда он помогал технику подняться. И тогда минут через пятнадцать эту базу можно было бы вспоминать, как страшный сон.

Агилера проследил за его взглядом.

– Хочешь забрать?

Талли покраснел и отвернулся.

– Как там у вас живется – в Скалистых горах? – голос Агилеры стал приглушенным. – Вдоволь медикаментов, еды, теплой одежды? И дети, наверно, в школу ходят? Топливо для машин, патроны?

Всего вдоволь и завались, подумал Талли. А кто виноват, что у кого-то этого нет? Во всяком случае, не силы Сопротивления.

То, что Агилера его раскусил, он не удивился. Может, конечно, этот старый вояка и соглашатель, но уж точно не идиот.

– Просто дай мне уйти, Райф, – негромко проговорил он. – Рано или поздно этот плюшевый Субкомендант и его фрагта, чтоб им пусто было, расколют меня как орех, – он сунул большие пальцы за ремень. – Ты же человек. Ты не можешь мне такого желать.

– Это ты ошибаешься, – без улыбки ответил Агилера. – Я хочу того, что лучше для всех людей, а не для одного, но нам незачем дельно взятого. Мы проиграли сражение, проиграли войну. Если перестанешь лезть на рожон и нарываться на неприятности, у тебя есть неплохие шансы вынюхать что-нибудь полезное. Что понадобится нам всем, когда ветер переменится, – он огляделся и убедился, что большинство рабочих вернулось на свои места и принялись за

– Прямо сейчас нам от «пушистиков» не избавиться.

Мы должны выжить и попытаться узнать о них как можно больше.

– Ты предлагаешь лизать им задницы?!

– Иди ты к черту. Ты знаешь, как сказал Паттон? «Мертвые не могут принести пользу своей стране. Ты приносишь пользу, заставляя другого придурка умереть за свою страну». Наша главная задача – выжить и по ходу дела узнать про джао так много, как только удастся. [7]7
  Паттон, Джордж Смит, мл. («Беспощадный Паттон») (1885-1945), видный военный деятель. Под командованием генерала Першинга принял участие в военной интервенции в Мексику в 1916 г., был в составе Американских экспедиционных сил в Европе в 1917. Затем командовал танковой бригадой. Был ранен, награжден Крестом и медалью «За выдающиеся заслуги». В 1938, 1940 занимал командные посты в бронетанковых частях. В 1942 участвовал в кампании в Северной Африке. В 1943 командовал 7-й Армией вторжения в Италию. В июне 1944 генерал-лейтенант Паттон командовал 3-й бронетанковой армией, наступавшей в Германии, был военным комендантом оккупированной Баварии. Погиб в автокатастрофе в Германии 21 декабря 1945.


[Закрыть]

Талли посмотрел ему через плечо, но Смотритель уже успел утопать в дальний конец прохода.

– Значит, придет день, и мы выгоним джао с Земли?

– Да, – Агилера выпрямился и тут же скривился от боли: он чувствительно приложился поясницей к бетонному полу. – Может быть, мы с тобой этого и не увидим, но когда-нибудь это произойдет. Как показывает история, империи всегда разваливаются. Черт побери, если уж на то пошло… мы, американцы, считали себя самой крутой нацией… а потом явились джао и…

– Я понимаю, – перебил Талли. – Рим, Англия, Америка… Но это были человеческие империи. С чего ты решил, что у джао все будет так же?

– Да ни с чего, – Агилера махнул рукой. – Но это единственное, на что нам можно надеяться. А посему наша главная задача – выжить.

Глава 12

– Мисс Стокуэлл?

Хрипловатый бас явно принадлежал джао. Огромные дубовые двери распахнулись, и Кэтлин вместе со всеми прошла во дворец.

Очень странно. Кэтлин обернулась через плечо, чтобы разглядеть деревянные створки. Обычно джао предпочитают в качестве преград силовые поля, а не грубую материю.

– Я рад, – продолжал голос, – что вы и профессор Кинси приняли мое приглашение.

Скорее уж «выполнили мой приказ». Кэтлин провела рукой по своим коротким волосам, как будто для того, чтобы поправить растрепавшиеся пряди, а на самом деле – чтобы скрыть гримасу, которая успела появиться у нее на лице. Зал с высоким потолком был отделан холодным серым камнем. Полумрак, который так часто царит в жилищах джао, не мешал заметить, что интерьер оформлен откровенно грубо. Здесь бьши самые настоящие углы, причем взгляд буквально натыкался на них, а по бокам дверного проема возвышались огромные колонны в форме бау. Как и цветы снаружи, это были элементы человеческой архитектуры, выполненные в манере джао. Кэтлин еще ни разу не встречалась ни с чем подобным.

– Губернатор Оппак? – произнесла она, пытаясь справиться с паникой раньше, чем глаза привыкнут к темноте.

Кинси выступил вперед, сияя улыбкой.

– Это потрясающая возможность – собрать воедино историю джао! Никакие слова не могут выразить, как я благодарен вам за разрешение это сделать!

Оппак кринну ава Нарво, Губернатор Земли, был одет в темно-синие шаровары особого покроя и накидку на одно плечо, в которых часто щеголяли завоеватели. Эмблемы на ней – на взгляд неискушенного, бессмысленные закорючки, – сияли агрессивным ярко-алым цветом.

– Возможно, людям пришло время побольше узнать о – проговорил он по-английски, с заметным акцентом, лениво шевельнул одним ухом. – Они подобны непослуш-ым детям, которые не представляют опасностей, что ожидают их за пределами солнечной системы. Опасностей, в борьбе с которыми мы, ваши защитники, вынуждены тратить огромное количество сил и средств.

– Несомненно, – подхватил Кинси. – И моя книга призвана исправить это. Мне не терпится приступить.

Нарво обернулся к Кэтлин.

– Течение времени давно не сводило нас вместе, – сказал он. – Вы уже считаетесь выплывшей на поверхность?

– Конечно.

Ее отец по возможности старался оградить членов своей семьи от всего, что было связано с его работой, чтобы не привлекать к ним внимания новых владык Земли. И в первую очередь Губернатора. Кэтлин понятия не имела о том, что на самом деле означало «выплыть на поверхность»: джао обычно не распространялись по поводу вопросов своей физиологии и развития.

Губернатор считался крупным даже по меркам джао. Бархатистый пух, который покрывал его тело, был насыщенно-красноватым и отливал золотом, а ваи камити представлял собой три неровных полосы, которые проходили через глаза и сходились к носу под углом в сорок пять градусов, придавая ему сходство с зеброй. Он возвышался посреди просторного вестибюля в безупречной позе «презрение-и-благосклонность», словно раскрашенная статуя.

Кэтлин общалась с джао с тех пор, как себя помнила. Иногда – к счастью, это осталось в прошлом, – Банле даже оставалась на ночь в ее спальне. В четыре года девочка уже начала осваивать «язык тела» – почти одновременно с английским. По-видимому, Губернатор хотел показаться великодушным, поскольку лично спустился встретить приглашенных, но поза выдавала его скрытые мысли – а может быть, он и не слишком старался их скрывать. Во всяком случае, он был далек от того, чтобы питать к людям и их обычаям настоящее уважение.

Кэтлин посмотрела на Кинси, который излучал удовольствие. Не долго думая, она выгнула руки, и пальцы очень органично приняли положение «удовлетворенность-и-одобрение».

– Благодарю вас, Губернатор. За то, что вы были так добры и пригласили нас.

Она прекрасно понимала двусмысленность этой фразы. Ни один джао в данной ситуации не захотел бы показаться «добрым». У них было свое представление о доброте – вернее, несколько понятий, которые обозначались разными словами. По большей части эти понятия возникали в связи с запутанными межклановыми и внутриклановыми отношениями и отражали некоторые принципы правил поведения. Так, в отношении к подчиненным наиболее близким эквивалентом были «слабость» или «глупость».

Да, Кэтлин понимала, что поступает в высшей степени неблагоразумно. Но это существо убило ее брата, и она не могла удержаться от этой маленькой мести. Облегчив душу, она почувствовала себя лучше. В конце концов, фраза была произнесена по-английски, и оскорбление оказалось… завуалированным.

Оппак прищурился, оценивая ее позу, а потом, внезапно утратив все свое величие, довольно неуклюже изобразил «рад-видеть» в самом примитивном, без каких-либо оттенков, варианте – очевидно, от удивления.

– Служитель проводит вас в ваши комнаты, – проговорил он по-английски. – Они должны показаться вам подходящими.

Профессор Кинси повернулся и широко раскинул руки, словно хотел заключить великана-джао в объятья. Казалось, он вот-вот запрыгает от радости.

– Я уверен, что они покажутся нам просто великолепными! Губернатор Оппак склонил голову. Кончики его ушей подрагивали. Вот теперь он, кажется, был оскорблен.

Кэтлин вздохнула. Деликатность не входила в число достоинств Губернатора, а профессор Кинси предпочитал изучение материалов о джао непосредственному общению с оными. В итоге ему даже в голову не приходило, что его эмоциональность повергает джао в состояние шока. Люди не должны испытывать подобных чувств при встрече с джао. Восторг – да, может быть, даже благоговение… но не такое безудержное веселье. Джао не считали своим долгом развлекать людей.

– Сейчас по всему миру дизайнеры стремятся придерживаться стиля джао, – еще одна шпилька, на этот раз не столь откровенная – тем более что поза Кэтлин выражала «спокойствие-и-почтительность». – Мой отец пытался следовать этой денции, КОГ да строил нашу резиденцию, но получилось далеко не столь безупречно, как следует.

. Неудивительно, что у него возникло такое желание, – встрял Кинси. – Я надеюсь, когда-нибудь мне доведется посетить…

К счастью, в этот момент из тени вышла женщина, одетая в черную дворцовую ливрею.

– Мисс Стокуэлл, профессор Кинси… Не угодно ли вам пройти в комнаты?

– Конечно, – быстро ответила Кэтлин, пока ее наставник не успел окончательно испортить ситуацию. – Прошу вас.

Для этого им пришлось обойти Губернатора: он продолжал стоять, точно памятник владычеству джао. Но Кэтлин чувствовала, как ее спину буравит взгляд его блестящих глаз, в которых наверняка проскальзывали недобрые зеленые искры.

Эйлле отогнал свой кораблик на личную взлетно-посадочную площадку Губернатора, которая находилась недалеко от дворца, – убедившись, что она оборудована всем необходимым для обслуживания корабля. Тэмт кринну Кэнну вау Хидж, его недавно призванная телохранительница, сидела в соседнем кресле. Места в кабине хватило бы всем, но Яут решил, что остальная часть сопровождающих отправится на другом транспорте, не столь изысканном. Чтобы создать должное впечатление, лучше предстать перед Губернатором в сопровождении одного телохранителя-джао, чем в компании фрагты и людей.

Впервые с тех пор, как Эйлле получил это назначение, они оказались порознь. Неудивительно, что Эйлле было не по себе. Теперь он не мог рассчитывать на мудрость своего фрагты.

С высоты местность напоминала броню человеческого танка – такая же плоская, покрытая зелеными и бурыми пятнами. Ее обезвоженность поражала. Лишь неподалеку от столицы ртутными брызгами блестели крошечные водоемчики, соединенные тонкими ниточками рек. Как можно жить среди песка? Океан был далеко, а озера, которые Эйлле видел на подлете, были совсем маленькими. Что заставило Губернатора Земли обосноваться именно здесь, хотя на побережье есть множество восхитительных мест?

Как и в Миссисипи, война оставила здесь свои следы, которые так и не исчезли, хотя прошло двадцать лет. Руины строений напоминали полуразложившиеся тела – из бетонных блоков торчала арматура, а за выбитыми окнами, казалось, зияла бездонная пустота, и блестящие осколки стекол, которые каким-то чудом сохранились в рамах, лишь усиливали впечатление. Рядом были разбросаны машины, беспомощные, разбитые игрушки. Из множества мостов и путепроводов были восстановлены лишь некоторые. Немыслимо. И это все, что сделано за двадцать лет?!

Эйлле распахнул люк, пропустил вперед Тэмт и вышел наружу. Воздух казался раскаленным, хотя был не таким влажным, как в Миссисипи. Эйлле шевельнул ушами. К кораблю уже мчалась небольшая машина. Подлетев к самому трапу, она затормозила, и дверца распахнулась, выпустив двоих джао.

– Вэйш, благородный гость, – произнес тот, кто вышел первым – крепкий, сильный. Каждая ворсинка на его теле выражала «почтение-и-внимание» с легким оттенком трепета. – Губернатор Оппак приветствует вас.

Его спутник в точности воспроизвел эту позу. Эйлле не уставал удивляться. Выполнение трехчастных поз – дело непростое, и сам он освоил лишь несколько самых необходимых. Эти двое получили хорошее воспитание, подумал Эйлле. Без Яута он чувствовал себя непривычно, словно вдруг обнаружил, что забыл одеться. Тэмт, явно взволнованная, уже стояла впереди, уступая ему почетное место – единственное, что могла сделать в этой ситуации.

– Счастлив оказаться в его обществе, – Эйлле принял скромную позу «признательность-за-услуги» – одну из первых, которую заучивают отпрыски; он мог не сомневаться, что исполнит ее безукоризненно. Сейчас он представляет весь Плутрак, и обо всем, что он будет делать – и о том, как будет делать, – станет известно Губернатору. Об этом следовало помнить постоянно.

Он внезапно заметил, что эти двое похожи, как две капли воды – от бледно-рыжеватого отлива пуха до малейших изгибов ваи камити. Это означало, что они не просто происходили из одной брачной группы, но и генетически идентичны, было большой редкостью для джао.

В этот момент один из них сделал очень изящный жест, приглашая эйлле в машину. В кабине оказалось четыре кресла – два спереди и два сзади. Оснащение человеческих машин аппаратурой джао вошло в практику, но в этой, к сожалению, забыли заменить сиденья.

– Мы доставим вас в официальную резиденцию Губернатора – сказал один из близнецов.

Тэмт спустилась по трапу первой. Она так стремилась продемонстрировать свою подготовленность, что вибрисы дрожали от усердия. Поза телохранительницы отражала всю гамму чувств, которую она испытывала: гордость, почтение, волнение, переходящее в трепет… Понятно, что совместить это должным образом оказалось ей не под силу. По возвращении в Миссисипи надо будет сказать Лугу, чтобы тот как следует ее потренировал.

Жаркий сухой воздух оказался удивительно приятным. Шагая к машине, Эйлле наслаждался порывами ветра, которые словно массировали ему спину и плечи. Похоже, особенности здешнего климата компенсируют отсутствие приличных водоемов.

Он не стал спрашивать у сопровождающих имена. Только люди имеют привычку представляться при первой встрече, независимо от своего положения, словно без этого невозможен полноценный обмен информацией. Для джао сообщить свое имя старшему – большая честь, а эти близнецы пока ничем особенным себя не проявили.

Сиденья были еще более узкими, чем это показалось на первый взгляд. Безусловно, они были рассчитаны на людей – и, скорее всего, самых миниатюрных. Тэмт мгновенно поникла, однако сделала героическую попытку скрыть свое огорчение и взгромоздилась на заднее кресло. Эйлле втиснулся следом за ней и принял решение не обращать внимания на явное несоответствие размеров сиденья его собственными. На базе в Миссисипи был большой парк человеческих машин, оборудованных магнитными приводами джао. Эйлле хорошо знал, что в столице положение с транспортом не хуже, так что найти машину с подходящими креслами не составило бы труда. Это было еще одно оскорбление – мелкое, скрытое, но хорошо продуманное. И явно далеко не последнее.

* * *

Дворец Губернатора, как и полагается жилищу джао, был отлит из квантового кристаллина. Однако вдоль дороги, которая вела ко входу, выстроились деревья – ровным строем, точно джинау-часовые. Чуть поодаль цвели какие-то местные растения, несомненно, высаженные здесь специально. Более того: за посадками кто-то ухаживал. Интересно, с какой целью? Казалось, справа и слева от дороги раскатали вылинявший красный ковер, заляпанный белыми и пурпурными пятнами. Эйлле был в недоумении, но ради приличия не стал это показывать. Вместо этого он принял позу «интерес-и-одобре-ние» и уставился в окно.

Близнецы сидели спереди. Время от времени то один, то другой оборачивался и наблюдал за Эйлле. Кончики их ушей подрагивали, и в этом движении почти угадывалась враждебность, которую не помогала скрыть даже блестящая выучка.

Эйлле заставил себя сосредоточиться. В конце концов, главная его задача – произвести достойное впечатление. В конце концов, Губернатор мог нарочно затеять этот спектакль по какой-то одному ему известной причине.

Машина остановилась перед массивными дверьми в центре фасада. Это были настоящие человеческие двери – две створки из плотного непрозрачного материала. Если силовое поле и было, то только внутри. Выкарабкавшись наружу, Тэмт мгновенно приняла боевую стойку и оглядывалась по сторонам с видом неусыпной бдительности. Эйлле встал у нее за спиной. Он мог изобразить спокойствие, но вибрисы топорщились, выдавая распирающее его любопытство.

– Губернатор Оппак ожидает вас внутри, – произнес один из близнецов.

Эйлле не надеялся, что сюрпризы на сегодня закончились, но едва сдержал изумление, когда одна из створок распахнулась, и человек, одетый в цвета Нарво, жестом пригласил их пройти.

Тэмт осторожно шагнула внутрь, Эйлле последовал за ней, последними вошли близнецы. После ослепительного жаркого солнца казалось, что в огромном прохладном зале темно, как в пещере. Стены были отделаны серыми прямоугольными, плотно пригнанными друг к другу. Если снаружи ничем не отличался от построек джао, то внутри он безобразно человеческим.

– Только посмотрите на эти углы, – проговорила Тэмт, осторожно касаясь стены кончиками пальцев. – Они такие… грубые.

Близнецы переглянулись, в их глазах вспыхнуло изумрудное пламя. На этот раз они не успели сдержать гнев.

– Губернатор Нарво использовал некоторые приемы туземных архитекторов, – произнес один из них. – Местные материалы более доступны, строители обучены с ними работать, что позволяет сократить затраты. А также произвести впечатление на людей, которых нужно постоянно ставить на место.

. Безусловно, он прав, – торопливо ответил Эйлле, изображая «понимание-и-воодушевление». Но на самом деле… Нет, это уже не странно – это подозрительно. Он успел узнать о людях достаточно, чтобы не сомневаться: если завоеватели начнут перенимать их обычаи, это вряд ли произведет на них впечатление. Возможно, они будут польщены – но только если увидят, что за этим последуют другие шаги по созданию единства. В противном случае эффект будет либо нулевой, либо прямо противоположный. Пока же единственное, что действительно произвело на них впечатление – это боевое превосходство джао.

– Губернатор Оппак ждет вас в солярии, – сказал второй служитель. Последнее слово он произнес по-английски и с заметным усилием. – Вы желаете пройти туда?

Эйлле утвердительно склонил голову, потом пропустил Тэмт вперед.

Идти пришлось долго – через серию коридоров и просторных помещений, в которых гулко отдавалось эхо. Никакого намека на следование потоку, как того требуют каноны архитектуры джао. Казалось, помещения отрезаны друг от друга, время в них самопроизвольно ускоряет и замедляет течение, и если куда-то направляешься, то ни за что туда не попадешь. Как Нарво умудряются здесь жить?

«Солярий» оказался огромной комнатой со стеклянными панелями, вмонтированными в потолок. Водопады солнечного света покрывали стены муаровым рисунком и словно заставляли их мелко вибрировать. Вдоль стен выстроились деревья в кадках, а их ветки были буквально усеяны яркими… Эйлле сморщил нос, вспоминая. Ну да. Они называются «птицы»

Почти всю комнату занимал глубокий бассейн. Он выглядел почти как настоящий водоем, обрамленный черными каменными глыбами, о которые бились странно ровные искусственно создаваемые волны.

В центре бассейна кто-то плавал. Эйлле остановился: темная мокрая голова показалась над поверхностью воды, и блестящие глаза, явно отливающие зеленью, начали с любопытством его разглядывать. Ваи ксшити пловца был идеально четким, но производил впечатление несбалансированности – три темные полосы, сходящиеся под разными углами.

– А, Эйлле кринну ава Плутрак?

Эйлле подошел к самой воде, его обдавал соленый запах этого морского микрокосма, и позволил глубокой заинтересованности наполнить свое тело.

– Для меня большая честь откликнуться на ваш зов, Губернатор.

– Конечно, – Оппак мощным гребком пересек бассейн, подплыл к его краю и выбрался на камни. – А я польщен щедростью Плутрака – направить сюда одного из лучших потомков, чтобы он прозябал здесь в хаосе.

Слишком долго Нарво отказывался устанавливать связи с Плутраком. Это касалось даже мелочей. В то же время такой союз мог оказаться очень плодотворным, а потомство, полученное в результате слияния могущественных родов, несомненно оставило бы след в истории Галактики. Однако Нарво с презрением отвергал все предложения Плутрака, и это не могло не сказаться на отношениях великих коченов. Там, где нет единства, возникает вражда. Как и все отпрыски своего кочена, Эйлле слышал об этом соперничестве едва ли не с рождения, но еще ни разу не сталкивался лицом к лицу с отпрысками Нарво. Он чувствовал, что вибрисы предупреждающе дрожат, словно наэлектризованные, но упорно сохранял позу «глубокий-интерес-и-почтение», хотя это стоило неимоверных усилий.

Оппак кринну ава Нарво отряхнулся и жестом подозвал безмолвного человека-прислужника, который появился из тени, глядя себе под ноги.

– Как вам комната? – небрежно осведомился Губерна-тор, хотя положение его плеч было откровенно вызывающим. Здесь довольно светло, – ответил Эйлле, стараясь не туриться. – А в остальном она напоминает мою родную планету. И запах моря – в точности как на Мэрит Эн.

Последнее было чистейшей правдой. Терпкий запах, исходящий от воды, был поистине изысканным.

– Похоже, на наших планетах моря пахнут одинаково. Я специально выписал с Пратуса специалиста по запахам, – Оппак совершенно по-детски раскинул руки, и прислужник поспешно надел на него церемониальную перевязь. – Конечно это потребовало определенных затрат… но я все-таки правитель. Приходится соответствовать определенным стандартам, чтобы не потерять уважение. К тому же в этой сухой пустыне без такой комнаты просто не прожить.

Эйлле посмотрел на воду. Волны были невысокими, но их шорох разбудил ту его часть, которая жаждала вернуться домой. Или хотя бы нырнуть в этот бассейн и плавать до тех пор, пока пух, изрядно запылившийся во время этой поездки, не станет чистым. «Глубокий-интерес», напомнил он себе, а не «пылкое-желание». Его вибрисы дрогнули, но позу удалось сохранить.

– Мне интересно, почему вы построили дворец именно здесь, хотя на этом континенте множество удобных мест на побережье.

– Это место еще более удобно. Сейчас мы находимся в самом центре материка, на котором мы встретили сильное сопротивление, – Оппак просунул ногу в штанину. – И самые доступные ресурсы. Чтобы справиться с первым, пришлось создать проблемы со вторым. Вы видели: основная часть инфраструктуры этого государства уничтожена. Но мы добились капитуляции. Но что правда, то правда: я часто выезжаю на побережье, чтобы немного отдохнуть от этих безводных пустошей.

Он производит впечатление, подумал Эйлле. Зрелый, в хорошей форме, хотя ворс у него уже поистерся.

– Возможно, – проговорил Губернатор, – вам еще доведется здесь поплавать, прежде чем вы вернетесь к своим обязанностям.

– Безусловно, я счел бы это за честь.

Да, трудно быть вежливым… когда приходится выбирать: или говорить, или стискивать челюсти, чтобы сохранить подобающую позу.

– О да, – Оппак посмотрел, как прислужник застегивает его шаровары, каким-то образом умудряясь не прикасаться к телу Губернатора. – Я думаю, это можно устроить… А теперь, если желаете, можете осмотреть свои комнаты. Остальные гости прибудут позже, но в течение текущего солнечного цикла.

Эйлле опустил глаза и обернулся к близнецам, которые по-прежнему находились в комнате, но осмелился принять вопросительную позу.

– На приеме будет присутствовать некоторое количество туземцев, – небрежно бросил Оппак, прежде чем кто-либо успел заговорить. – Впрочем… думаю, это вас не смутит, поскольку вы уже взяли двоих к себе на службу.

И он очень естественно принял позу «утонченность-и-брезгливость»: уши расправлены, нос наморщен, брови приподняты, насколько возможно.

– Я командую войсками джинау, – сказал Эйлле. – Я пытаюсь понять образ их мыслей, чтобы они могли приносить больше пользы.

Губернатор фыркнул.

– Даже при должном воспитании из людей получаются разве что слуги – очень посредственные слуги. Единственное, что может оказаться полезным – это их численность. Они размножаются с такой скоростью, что позволят выигрывать сражения одним численным перевесом. Но уверяю вас: в их примитивных мозгах есть лишь малая толика того, что мы называем истинным мышлением. Их мудрец по имени Киплинг – увы, ныне покойный – выразился очень удачно: они наполовину дьяволы, наполовину дети.

Течение ускорилось, и Эйлле почувствовал, как заколотилось сердце. Что бы посоветовал Яут, находись он здесь? Как ответить, чтобы не бросить тень на Плутрак?

Глубоко вздохнув, Эйлле принял позу «смирение-и-признательность-за-просвещение».

– Благодарю вас, Губернатор. Я предвижу, что ваши наблюдения еще не раз помогут мне в обучении.