Текст книги "Щит судьбы"

Автор книги: Эрик Флинт

Соавторы: Дэвид Аллен Дрейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Велисарий кивнул и сел в седло. Когда они отъезжали, он задумался над последними словами Баресманаса.

Несмотря на всю схожесть, между организацией римской и персидской империй имелись очень важные различия. Одним из этих различий – ключевым – была их военная структура. Римская армия – это профессиональная армия, к которой присоединялись наемники, обычно (но не всегда) из варварских племен. Персидская же армия была гораздо более сложным явлением.

«Феодализм всегда сложен, – пришел ментальный импульс от Эйда. – Самая запутанная и сложная система, которую только придумали вы, то есть мы, люди. И мы сами сложные и запутанные. А в особенности вы, протоплазменные типы».

– Да, – пробормотал Велисарий. Он не стал интересоваться значением слова «протоплазменный». Подозревал, что не хочет знать его значение.

У каждого господина благородного происхождения, ранга шахрадара и вурзургана, имелась собственная частная армия, которая собиралась из людей, проживающих в их провинции или регионе. Некоторые из этих «домашних» войск оплачивались их господином. Остальные были из дехганов, чья обязанность служить являлась более туманным делом.

Дехганы – это рыцари из деревень и небольших городков. В основном. Самый низший класс аристократии, но тем не менее они являлись частью азадана. Хотя официально они находились под командованием знати более благородного происхождения, дехганы были экономически независимы и как класс не склонны к подобострастию и раболепству. Когда требовалось получить поддержку «своих» дехганов, престиж высокопоставленного господина значил гораздо больше, чем формальные обязанности.

У каждого дехгана в свою очередь имелась небольшая группа слуг, которая сопровождала его во время кампании. Обычно совсем небольшое количество. Уважаемые люди из его деревни или города – процветающие фермеры или кузнецы, у которых были не только сила, здоровье и навыки служить в качестве одетых в броню лучников, но которые также могли позволить себе купить коня и необходимое обмундирование.

Сам персидский император кроме «домашних» войск не командовал прямо никем, кроме личной охраны – полка, солдаты которого до сих пор по старинке назывались «бессмертными». В остальном шахиншах зависел от поддержки господ благородного происхождения, которые, в свою очередь, зависели от поддержки дехганов.

В теории это была очень аккуратная пирамида. На практике…

Эйд все это очень ловко суммировал.

«У победы много отцов, – послал мысленный импульс кристалл. – Поражение – сирота. Или в этом случае: у победы много будущих сыновей».

Велисарий улыбнулся.

«А у поражения детей нет».

Он повернулся в седле и улыбнулся Баресманасу.

– Значит, думаешь, у Ормузда теперь болят суставы? – Шахрадар усмехнулся.

– Подозреваю, Ормузд прямо сейчас чувствует себя, как человек, страдающий от артрита. Просыпаясь каждое утро, он обнаруживает, что его армия еще уменьшилась. Пока вероломные дехганы исчезают в поисках славы и богатства там, где их более реально получить.

Велисарий внимательно осмотрел окружавший их огромный «эскорт». Персы шли в хорошем порядке, хотя на взгляд римского полководца построение казалось несколько странным. Мгновение спустя он понял, что странная «комковатость» получилась из-за социального порядка. Вместо того чтобы выстроиться ровными рядами, как принято у римлян, персы имели склонность собираться небольшими кучками. Велисарий понял, что дехганов сопровождают слуги. Основным подразделением у персов являлась группа лиц из одной деревни. Люди, которые вместе выросли и знакомы всю жизнь.

Минуту спустя Велисарий задумался о самом эффективном способе объединения римских и персидских сил, учитывая привычки и свойства каждого. Потом временно отмахнулся от этих мыслей. В самое ближайшее время ему предстояло заняться другим.

– Нам нужно сделать остановку в лагере военнопленных, – объявил он.

Баресманас вопросительно приподнял брови, но возражать не стал. Просто выкрикнул одно имя.

Мгновение спустя один из персов, едущий неподалеку, приблизился к шахрадару и римскому полководцу. Как только он оказался рядом, Баресманас заговорил официальным тоном.

– Мне хотелось бы представить командующего моим домашним войском, полководец Велисарий. Его зовут Мерена, он происходит из прекрасной семьи, из азадана, которая всегда служила Суренам.

Велисарий вежливо кивнул. Персидский командир ответил на кивок, но очень натянуто. Осмотрев его, Велисарий не смог понять, является ли натянутость частью его природы или дело в особых обстоятельствах.

Немного того и другого, решил он. Как правило, если судить по его опыту, персы имели склонность к определенной атлетической стройности. Но Мерена был крупным мужчиной, почти таким же, как друг Велисария Ситтас. Но если Ситтасу его вес нисколько не мешал и он всегда был легок на подъем, то казалось, что Мерена предпочитает поменьше двигаться. Несмотря на очевидное умение сидеть в седле, он сидел в нем, подобно статуе.

Баресманас передал приказ об остановке в лагере военнопленных по пути на север. Мерена кивнул – опять очень натянуто – и поскакал прочь сообщать другим.

– Не самый приятный человек для неформального общения, – заметил Велисарий.

Баресманас слегка поморщился.

– Обычно он не держится так натянуто и скованно. Я думаю, он не уверен, как вести себя при сложившихся обстоятельствах. На самом деле вы познакомились не сегодня.

Велисарий поджал губы.

– Он тоже был под Миндусом, – это прозвучало как утверждение, не вопрос.

– О, да. Рядом со мной, во время того сумасшедшего броска, приказанного Фирузом. Он пытался прийти мне на помощь после того, как копье сбросило меня с коня. Но сам был ранен в бедро. Плумбатой.

Велисарий сморщился. Плумбата являлась оружием римской пехоты. Она заменила пилум, который пехота предпочитала в первые годы существования империи. Плумбата гораздо короче, скорее походит на дротик, чем на копье. Но если римляне потеряли в дальности, то выиграли в проникающей силе – благодаря тяжелому свинцовому грузу, добавленному в углубление под наконечником. На близком расстоянии, посылаемое опытным копьеносцем, такое копье могло пройти даже сквозь доспехи катафрактов или дехганов. Раны получались жуткие.

– Его пригвоздило к седлу, – продолжал Баресманас. – Затем, после того как убили коня, животное свалилось на Мерену. Почти отняло ему ногу. И он лишился бы ноги, если бы не был таким крупным мужчиной. Он до сих пор сильно хромает.

Полководец сморщился. Увидев это, Баресманас пожал плечами.

– Он не в обиде на тебя, Велисарий. Конечно, Мерена с неохотой вспоминает то сражение. Но все его недовольство направлено на Фируза. Хотя, конечно, он не назовет тебя одним из лучших друзей.

– Думаю, нет! – Полководец колебался мгновение. Затем решил, что необходимость важнее вежливости. – Однако мне необходимо знать – пожалуйста, не обижайся – сможет ли он должным образом служить. Если он был вынужден…

– По этому поводу не беспокойся, – перебил Баресманас. – Независимо от его чувств к тебе, нет никаких сомнений относительно его чувств ко мне и моей семье.

На лице Велисария наверное отразился скептицизм, потому что шахрадар тут же добавил:

– Дело не только в чувстве долга и традициях. Семья Мерены известна – даже прославилась – своими военными достижениями. Но они небогаты. Он до сих пор оставался бы в плену, если бы я не заплатил за него выкуп.

Велисарий кивнул. Они с Баресманасом с минуту ехали молча. Затем снова заговорил Баресманас:

– Как я заметил, ты сам очень щедр по отношению к ближайшему окружению – твоим фракийцам. На самом деле мне сообщили, что ты распределяешь между ними половину положенных тебе трофеев. Очень щедро.

Велисарий хитро улыбнулся.

– Это так. Конечно, все они поклялись мне служить. Но я человек практичный. Люди – не орудия. Тем не менее кузнец всегда заботится об инструментах, необходимых для его работы. Чистит их, точит, смазывает маслом.

Они снова замолчали. Они приближались к лагерю военнопленных. Молчали они, как друзья, которые прекрасно друг друга понимают.

Это было первое посещение лагеря Велисарием после того, как армия встала в Пероз-Шапуре. Он был рад увидеть, что его подчиненные в точности выполнили его указания.

Когда они заворачивали в лагерь, Мерена ехал бок о бок с Баресманасом. Его брови приподнялись.

– Это – место содержания военнопленных? – спросил он. По всем внешним признакам лагерь выглядел, как любой другой походный лагерь римлян. Шатры – множество шатров, никто не сидит в загонах, подобно свиньям. Шатры просто стоят ровными рядами. На обычном расстоянии от шатров, на нужную глубину вырыты туалеты. Горят костры. Дров достаточно, как и посуды, в которой готовят еду.

Ко времени их прибытия две тысячи кушанов стояли на открытой местности между шатрами. Конечно, они услышали приближающихся коней. И если звук копыт не походил на звуки, создаваемые атакующим отрядом, тем не менее…

Но почему две тысячи кавалеристов?

Увидев напряжение на лицах невооруженных людей, Мерена одобрительно хмыкнул.

– Хорошо, хорошо! Крепкие ребята. Конечно, могла бы быть бойня, но по крайней мере эти не умрут от ран в спину.

При входе в лагерь их приветствовало небольшое подразделение римских солдат. Это было сборное подразделение, собранное из всех, кто служил под командованием Велисария. Охраняли пленников по очереди. Очень нежеланная обязанность, в особенности когда товарищи веселятся в Пероз-Шапуре. Но Велисарий не увидел и следов возмущения или горечи. Люди знали: порядок будет строго соблюден. Через день или два они сами поедут развлекаться, а другие займут их места.

В армии Велисария все было справедливо – и распределение обязанностей, и распределение наград. В этом люди теперь не сомневались.

К удивлению полководца – и огромной радости – командующим подразделением оказался Василий, тот самый, который командовал подразделением «катюш» на колесницах. Перед тем как отправиться на север из Пероз-Шапура, Велисарий раздумывал, прихватить с собой Василия или нет. Но он отказался от этой идеи, предположив, что ему будет просто не найти Василия в городе.

Но тем не менее он находился здесь. Один из двух людей – ну, может, трех или четырех – которых Велисарий больше всего хотел взять с собой.

– Ты поедешь со мной, Василий, – объявил он. – Мы отправляемся на разведку к тому высохшему каналу, мимо которого проезжали.

Он обернулся на огромный отряд персидской кавалерии, который ждал за пределами лагеря.

– Конечно, у нас не маленькая разведгруппа. Но мне нужен твой совет. У тебя больше всего практического опыта в обращении с порохом.

Василий не расстроился от известия, хотя это означало, что ему рридется отказаться от удовольствий в Пероз-Шапуре.

Велисарий не удивился. Он лично выбирал Василия на новую должность – после долгого обсуждения с Маврикием. Они обсудили немало кандидатур. Оба выбрали Василия. Частично потому, что гектонтарх спокойно относился к пороху – что было нетипично для фракийских катафрактов. Однако больше за надежность.

– Да. Когда уезжаем?

– Надеюсь, через несколько минут. Как только смогу подобрать пару кушанов. Где Васу… Так, я уже сам его вижу.

Командир кушанов уже направлялся к ним в сопровождении нескольких подчиненных. Добравшись до полководца, Васудева поднял голову на сидящего в седле. На его лице отсутствовало какое-либо выражение.

– Есть проблемы, полководец?

Велисарий сердечно улыбнулся и покачал головой.

– Никаких, Васудева. Я просто направляюсь на исследование ближайших руин. До них меньше дня пути верхом. Я заехал сюда просто потому, что хочу взять с собой одного или двух кушанов.

Выражения на лице Васудевы не появилось.

– Предполагаю, что меня.

Велисарий наоборот улыбался от уха до уха.

– Конечно, нет, Васудева! Думаю, это выглядело бы ужасно – забрать командира из лагеря военнопленных на какую-то таинственную вылазку. С которой – судя по множеству грустных историй – он может и не вернуться. Нет. Нет. Мне нужен кушанский солдат или солдаты, если найдется больше одного, которые лучше всего разбираются…

Он пытался подобрать слово.

Насколько ему было известно, в кушанском нет эквивалента того, что римляне называли «инженерным делом». Он придумал замену.

– В полевой архитектуре. Работах по изменению движения воды.

Васудева кивнул.

– Тебе нужен специалист по организации осады.

– Да! Отлично сказано.

Впервые маска ненамного сошла с лица Васудевы. На лице появилась горечь.

– Для этого, полководец, ты можешь выбирать практически любого кушана. Мы все эксперты. Малва любят использовать нас во время подготовки осады. Конечно, до победы. Тогда нам разрешают перевязать раны, пока йетайцы и кшатрии наслаждаются сбором трофеев.

Маска вернулась на лицо.

– Однако… – Васудева повернул голову и осмотрел собравшихся рядом людей. – Вима, ты поедешь. Ты, наверное, самый лучший.

Кушан по имени Вима кивнул. Он направился к лошадям, стоявшим под седлом, но без всадников, которых Велисарий привел за собой в лагерь. Затем его внезапно посетила мысль, и он остановился.

– Вопрос, полководец Велисарий. Ты сказал: «работы по изменению движения воды». А то, что мы увидим… как-то связано с ирригацией?

Велисарий кивнул. Вима посмотрел на трех лошадей без ездоков.

– Можно взять еще двоих? – спросил он. Велисарий кивнул. Вима осмотрел большую толпу кушанов, которая уже собралась вокруг них.

– Кадфисес! – выкрикнул он. – Ты поедешь. А где Хувишка? – Мужчина пробрался вперед из задних рядов.

– Здесь, – сказал он.

– И ты тоже, – приказал Вима.

Как только Велисарий с сопровождающими покинули лагерь военнопленных и направились по дороге к северу от Пероз-Шапура, Вима вздохнул.

– Приятно снова ехать на лошади, – заметил он, затем посмотрел на Велисария: – Наверное, это намек на то, что ожидает нас в ближайшее время? Все по коням?

Велисарий покачал головой, слегка виновато.

– Нет, Вима. Если мы найдем то, что я надеюсь найти, то боюсь, вас, кушанов, ждет долгая тяжелая работа в одном из самых жарких мест на земле.

Вима буркнул что-то себе под нос. Как и двое сопровождавших его кушанов.

– Могло быть хуже, – задумчиво сказал тот, кого звали Хувишка.

– Гораздо хуже, – согласился Кадфисес.

Вима опять что-то буркнул. Велисарий с любопытством поинтересовался:

– Вам не нравится перспектива?

Все трое кушанов одновременно хрюкнули. Странно, но звук прозвучал весело.

– Мы, кушаны, обычно подходим ко всему, глядя как бы изнутри, полководец, – заметил Вима. – Долгая тяжелая работа – да и любой вид труда – кажется гораздо лучше многих альтернатив.

Кадфисес опять хрюкнул. Хувишка перевел:

– Например, казнь можно рассматривать как очень легкую работу, выполняемую за очень короткое время. Ты склоняешь голову – бух – и все закончено. Единственный, кто может вспотеть, это палач.

Когда Велисарий пересказал это Баресманасу, тот мгновенно расхохотался.

Мерена не стал. Он просто проворчал себе под нос:

– Хорошо. Хорошо. Крепкие ребята, как я и говорил.

Глава 24

Не прошло и часа после их прибытия к Нехар Малке, как Велисарий занялся приведением плана в исполнение. Следующие два часа он совещался с Василием и кушанами (правда, по отдельности), чтобы удостовериться: проект возможно осуществить технически.

Остаток дня, вечер и весь следующий день он провел с Баресманасом. Просто вдвоем, в шатре, обсуждая суть плана – но совсем не техническую, а возможность претворения его в жизнь римлянами на персидской территории.

– Ты слишком много от нас просишь, Велисарий.

– Мы выполним всю работу и обеспечим большую часть ресурсов, необходимых…

Баресманас отмахнулся от последнего.

– Это не проблема и ты это прекрасно знаешь. – Он внимательно посмотрел на Велисария. – Если с твоим планом ознакомится арий, то не сможет не заметить, что ты предлагаешь восстановить именно те условия, которые позволили императору Юлиану так далеко пройти в Месопотамию два столетия назад.

Улыбка, последовавшая за заявлением, забрала из него немного яда. Чуть-чуть.

Велисарий пожал плечами.

– Не совсем, Баресманас. Если мой план сработает так, как я надеюсь, то ситуация обернется с точностью до наоборот…

Баресманас снова отмахнулся от его слов.

– Да, да – если сработает, как ты надеешься. Если не упоминать тот факт, что скептический и недоверчивый арий не может не заметить: вы, римляне, будете контролировать ту часть плана, которая, как ты говоришь, повернет ситуацию. А если вы решите с точностью до наоборот?

Велисарий спокойно встретился с взглядом Баресманаса.

– А ты, Баресманас, и есть тот скептически настроенный и недоверчивый перс?

Шахрадар отвернулся, в задумчивости потрепал бороду.

– Нет, – последовал ответ. – Сам я нет. Но другие заметят, в особенности после того, как поймут, что ни один персидский командующий не имеет полномочий воплотить весь план в жизнь.

Велисарий уже собрался пожать плечами, но остановился, не начав жест. От этого вопроса нельзя отмахнуться. Его нужно решать, глядя правде в глаза.

– Другого пути нет, шахрадар. Чтобы план сработал, требуется сохранять тайну – в особенности в том, что касается конечной части. Ты знаешь не хуже меня: к сегодняшнему дню в персидские силы уже проникли шпионы малва.

– А в твои нет? – рявкнул Баресманас.

– Маловероятно. По крайней мере не в войска, которые в данном случае будут играть ключевую роль. Учти, шпионская сеть малва активно работает в Персии дольше, чем в Риме, а мы еще и разбили ядро этой сети полгода назад.

Баресманас нахмурился.

– Вот это – еще одно, что мне не нравится. Твой план предполагает предательство со стороны ариев!

Велисарий ничего не сказал. Он просто сам подозрительно и неприветливо посмотрел на шахрадара.

Мгновение спустя Баресманас вздохнул. Даже усмехнулся.

– Признаю, думаю: твоя оценка правильная. Хотя мне очень не хочется это признавать.

Велисарий сам усмехнулся.

– Не надо так расстраиваться по этому поводу. Предательство, не исключено, является скорее римским пороком, чем арийским. В конце концов ведь оказалось, что наши высшие круги полны предателей. По крайней мере, у императора Хосрова все еще есть глаза, что нельзя сказать про Юстиниана.

– И очень хорошие глаза, – проворчал Баресманас. – Вопрос нужно ставить перед самим императором, Велисарий. Только он может принять решение. Я не могу сделать это вместо него.

– Я и не рассчитываю, что ты это сделаешь, – мгновенно последовал ответ. – Я прекрасно знаю, что такие полномочия есть только у Хосрова Ануширвана. Но он ведь спросит у тебя, что ты думаешь. А вопрос сводится к одному: можем ли мы доверять этому Велисарию?

Двое мужчин в шатре долго смотрели друг на друга.

– Конечно, я поклянусь, – добавил Велисарий.

В последний раз за этот день Баресманас отмахнулся.

– Клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. В твоей клятве нет необходимости.

Внезапно Баресманас расхохотался.

– Мне пришло в голову, что Валентин будет очень доволен. Его работа ведь стала гораздо проще!

Брови Велисария встретились на переносице.

– Но это очевидно! Хосров согласится только, если решит, что можно доверять человеку Велисарию. Он определенно не станет доверять никакому римского полководцу.

Велисарий все еще хмурился. Шахрадар снова рассмеялся.

– Ты – слепой! Это же так очевидно! Тебе придется обещать императору, что ты останешься в живых до тех пор, пока не придет время отдавать последний приказ.

Глаза Велисария округлились.

– О, да, – пробормотал Баресманас. – Те дни, когда ты шел во главе кавалерийских атак, закончились, друг мой. Надолго.

– Я об этом не подумал, – признался полководец.

«А я подумал, – пришел ментальный импульс от Эйда. Затем он добавил с большим удовлетворением: – И радоваться будет не только Валентин. И я тоже. Тоже буду радоваться. Очень сильно».

По возвращении в Пероз-Шапур Велисарий отправил курьеров в город, призывая на совещание свой командный состав. Потребовалось несколько часов, чтобы собрать всех. Многих – большинство – нашли среди местных достопримечательностей. Так сказать, в местах порока. Двоих или троих в более благопристойных. А одного – последнего – в очень странном месте. Для такого человека, как он.

– Простите за опоздание, – извинился Агафий, входя в шатер главнокомандующего. Огляделся и слегка сморщился. Он пришел последним.

– Неважно, хилиарх, – мило ответил Велисарий. – Я понимаю, что собрал совещание, не предупредив заранее. Пожалуйста, садись.

Он подождал, пока командир константинопольских войск занял свое место. Велисарий был несколько озадачен поведением парня, как и его подчиненных. Казалось, Агафий витает где-то в облаках. Это было на него очень не похоже. Агафию недавно исполнилось двадцать восемь лет, а это достаточно рано, чтобы подняться из простых солдат до гектонтарха, не говоря уже про хилиарха. Тем не менее, несмотря на молодость и внешность профессионального борца или даже хулигана, Велисарий обнаружил, что Агафий не только умен, но и обладает способностью полностью концентрироваться.

«Странно, что он витает в облаках, – думал Велисарий. – И почему его подчиненные так странно посматривают на него искоса? Можно подумать, они ухмыляются».

Он отбросил мысль. Сейчас следовало заняться делом.

В течение следующих трех часов Велисарий представил два вопроса на рассмотрение.

Первый занял почти два часа. Это была стратегия разработки канала Нехар Малка для целей их кампании против малва. О многих аспектах плана он не сказал – частично из соображений безопасности, частично потому, что они еще были в стадии формирования. Но он рассказал достаточно, чтобы командиры могли включиться в дискуссию по распределению римских войск для выполнения различных заданий, требующихся для претворения плана в жизнь. Интересно, что во время обсуждения Агафий сконцентрировался и прекратил витать в облаках. Наоборот, греческий хилиарх играл в нем ведущую роль.

– Необходимо оставить Аббу у объекта, – настаивал Агафий. – Вместе с большинством разведчиков…

Парень из Константинополя отбился от многочисленных возражений, последовавших от других командиров.

– Хватит стонать! – рявкнул он. – Мы, остальные, просто идем дальше в Вавилон через Ктесифон. В самое сердце персидской территории! Мы уже разбили единственную силу малва, о которой кто-либо знал, – так зачем нам разведчики?

Он показал пальцем на Василия, затем кивнул на командующих сирийской пехотой.

– В то время, как этих ребят мы оставим тут одних. Еще есть две тысячи кушанов, за которыми надо следить, а до пустыни меньше десяти миль. Они вообще окажутся утками, сидящими на яйцах, если вдруг неожиданно появятся служащие Лахмидам арабы.

Велисарий не вмешивался, позволяя греку решать вопрос. Справившись с возражениями по первому вопросу, Агафий перешел к следующему.

– Что касается гарнизона Карбелы, я не ходу больше слышать эту чушь! – Тут он гневно посмотрел на своих собственных подчиненных, которые возражали громче всех. – Они хорошо себя показали – причем даже очень хорошо, если учитывать все обстоятельства – во время сражения в усадьбе. Да, они не отвечают стандартам сирийских ребят – пока не отвечают – и это как раз основание, чтобы не оставлять их позади. У расчетов «катюш» и сирийцев и так достаточно работы и забот, чтобы готовить неопытных людей для выполнения работы, которой они никогда не занимались.

Он снова гневно посмотрел вокруг себя.

– Поэтому они пойдут с нами, как и предложил полководец. И нечего по этому поводу возмущаться.

Другие греки в шатре – которым больше всего не нравилось, что «младенцы из Карбелы» отправятся с ними вместо того, чтобы заниматься земляными работами – опустили головы. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Он уже знал, что подчиненные доверяют Агафию и им легко с ним. Теперь парень также показал, что он может склонить их в своей точке зрения или просто заставить ее принять.

Это встретило молчаливое одобрение Велисария. Случившееся дальше – его восхищение.

Тяжелый взгляд Агафия переместился с греков на Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы. Цельсий сидел, опустив плечи, на стуле в углу шатра. Он был невысоким мужчиной, староватым для солдата, и неуверенным в себе по натуре. Как и обычно во время совещаний командного состава, он молчал на протяжении всего обсуждения. Он стал молчать, не в силах противостоять другим, более молодым, более уверенным в себе, более напористым и определенно более громокоголосым офицерам. Агафий кивнул мужчине. Цельсий кивнул в ответ, в его глазах светилась благодарность. На мгновение его тощие плечи даже избавились от вечной сутулости.

Когда Агафий занял свое место, Велисарий быстро отправил ментальный импульс Эйду.

«Великолепно! Просто здорово! Ты это видел, Эйд? И ты понимаешь, почему это так важно?»

«Не уверен. Думаю… – кристалл колебался. Потом колебания исчезли. – Да. Так люди – люди твоего типа – шлифуют друг друга. Сила растет из укрепления другой силы, а не от придавливания слабости».

«Вот именно».

Собравшиеся в шатре офицеры снова смотрели на Велисария. Полководец встал, готовясь говорить по другому вопросу. Но перед тем, как заговорить, отправил еще один мысленный импульс Эйду.

«Я горжусь тобой… внучек».

«А ты – мой любимый дедушка».

В течение следующего часа Велисарий обсуждал с подчиненными деликатный вопрос, который уже обсуждал с Баресманасом.

– Итак, я не говорю никому, что он должен делать, – подытожил Велисарий. – Но повторяю: эту войну одним сражением не выиграть. Даже одной кампанией. Вероятно, нам придется сражаться против малва многие годы. Надеюсь, в конце концов мы будем сражаться против малва на их земле. Но сейчас и вероятно какое-то длительное время мы будем сражаться здесь, в Персии. И, если подумать, это лучше, чем сражаться на римской территории.

Он сделал неглубокий вдох.

– Я много раз говорил об этом в прошлом, но повторю. Нам нужно оставаться в хороших отношениях с персами. Если они почувствуют, что их римские союзники немногим лучше малва, то есть риск, что они уйдут с поля боя. Уйдут из Месопотамии, отступят на плато и оставят римлян сражаться одних.

Он сурово посмотрел на собравшихся.

– Как я говорил, я не приказываю кому-то что-то делать. Но я прошу вас попытаться стать примером, по крайней мере для ваших подчиненных. Меня совершенно не интересует, что вытворяют римские солдаты в тавернах и публичных домах, если только они не переходят определенных границ. Но если вы и ваши люди, так сказать, хотите забросить невод поглубже, – он подождал, пока смешки стихли, – то не забывайте: у персов есть свои обычаи.

Велисарий замолчал. Внимательно оглядел неотрывно смотрящих на него офицеров.

Они молчали, как он и ожидал. Хотя отметил: реакции различались. Ему тут же стало весело.

У сирийских офицеров (как и Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы) на лицах появились улыбки. Они давно знали персидские обычаи – и имели часть точно таких же. Сирийцам и арабам смущение в шатре очевидно казалось забавным.

Его фракийцы тоже улыбались – чуть-чуть, даже вечно хмурый Маврикий. Да, не усмехались, как сирийцы. Фракийцы тоже знали персов, но нельзя сказать, что с симпатией относились к надменным ариям. Нет, им было весело по другой причине. Они очень хорошо знали Велисария. И им было интересно наблюдать, как новички пытаются понять странный взгляд полководца на мир.

Иллирийцы смотрели на Велисария так, словно он превратился в двухголовое существо из сказки, которое по легендам живет где-то на юге Нубии. Иллирийцы были еще более грубыми, чем фракийцы, и их опыт общения с другими народами ограничивался только варварами. Да, они понимали варваров. А если посмотреть, то в их венах даже текла кровь этих варваров. Но сама идея подстраиваться под так называемые обычаи этих… этих…

Велисарий отвернулся, чтобы не расхохотаться. Его взгляд остановился на греках.

Он знал, что они в этом – главные. Ключевые. Римская империя – это греческая империя во всем, кроме названия. Пусть на троне сидит фракийско-египетская династия, и Египет является богатейшей и самой густонаселенной провинцией, пусть во главе армии стоят фракийцы и сирийцы, но именно греки составляют сердце и душу империи. Их язык – это язык империи. Их знать – это опора элиты империи. Их торговцы и купцы держат в руках коммерцию.

А их солдаты и офицеры составляют основу римской силы.

Здесь Велисарий впервые увидел реакцию, которой не ожидал. Агафий продолжал витать в облаках, но на его лице появилось мстительное выражение. У Велисария создалось впечатление, что парень перенесся в какой-то другой мир. Отношение его подчиненных тоже казалось загадочным. Велисарий ожидал, что греки отреагируют примерно так, как иллирийцы. Конечно, не так грубо, но тем не менее он ожидал, что они уставятся на него, словно он сошел с ума.

Разве греки станут волноваться о том, что думают эти ничтожные персы?

Вместо этого они совсем не смотрели на Велисария. Они бросали быстрые взгляды украдкой на своего командира, их губы были плотно сжаты. Словно с трудом пытались не ухмыльнуться. Странно. Очень странно.

Велисарий оставил изучение греков и посмотрел на остальных подчиненных. Было очевидно: никто из офицеров не готов высказаться по этому несколько необычному вопросу. Он ожидал подобного. Поэтому после еще минуты тишины Велисарий вежливо поблагодарил людей за то, что пришли на совещание, и разрешил покинуть шатер.

Что они и сделали. Вначале Агафий первым ринулся к выходу, практически сорвался с места. Затем внезапно остановился – широкоплечее препятствие для других офицеров, которым приходилось его огибать. Казалось, Агафий не знает, куда идти. Он то делал шаг вперед, то отступал назад, словно его разрывало на части между двумя направлениями. В одно мгновение он уже начал поворачиваться назад, чтобы вернуться. Остановился, повернулся, опять посмотрел на Велисария, остановился. Туда и обратно.

За исключением Велисария и Маврикия в шатре остался один Агафий. На мгновение глаза командующего константинопольскими войсками встретились с глазами Велисария. На лице парня было странное выражение. Наполовину просящее, наполовину… злое?

Нет, решил Велисарий. Это не злость, а просто глубоко скрытое негодование.

«Из-за чего?» – раздумывал полководец.

Внезапно Агафий ушел. Велисарий вопросительно посмотрел на Маврикия.

– Ты знаешь нечто, неизвестное мне? – Маврикий фыркнул.

– Что ты хочешь? Ради всего святого, я – фракиец. Уже плохо, что ты хочешь мне, простому парню, навязать обычаи персов. Неужели я должен понимать еще и греков?

Два дня спустя в начале вечера в шатре Велисария появился Агафий.

После того как его пригласили внутрь, парень встал прямо и напряженно перед полководцем.