Текст книги "Загадочные рисунки Наска"

Автор книги: Эрих фон Дэникен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Ну откуда им взяться? – посмеиваясь, ответил старший пилот Эдуардо. – Не проходит и дня, чтобы мы не открыли что-то новое!

С самолета, дверца которого была снята с петель, мне удалось сфотографировать два спорных сюжета у четко различимой взлетно-посадочной полосы шириной примерно 70 м и длиной 800 м. На склоне справа от взлетно-посадочной полосы виднелась спираль, а затем – словно вырезанный по коже скальпелем широкий зигзагообразный узор. Эта зигзагообразная линия проходит под взлетно-посадочной полосой. Следовательно, сначала был создан геометрический узор и лишь затем – взлетно-посадочная полоса.

На другом фото видна полная противоположность: четко различимую взлетно-посадочную полосу пересекает зигзагообразный узор. Зигзагообразные связки расположены здесь теснее, чем на первом рисунке. Значит, первоначально существовала взлетно-посадочная полоса, а потом она была перекрыта рисунком? Однако я в этом вовсе не уверен, возможно, зигзагообразные линии изначально располагались под взлетно-посадочной полосой, а потом вследствие тысячелетнего выветривания проступили на поверхности. Еще я все чаще задаю себе вопрос: что же представляли собой эти зигзагообразные линии? Для чего нужны были орнаменты, если потом на них наносили широкую полосу, которая закрывала две трети рисунка? Или тут и в помине не было узоров? Не скрыта ли за зигзагообразными линиями некая давно забытая технология? Нечто такое, что сегодня мы называем «индуктивными петлями»?

Вопрос еретический, он бередит рану, которой нельзя касаться. И все же рисунки говорят сами за себя. Широкие зигзагообразные линии под взлетно-посадочной полосой – всего лишь части головоломки. С левой стороны вдоль взлетно-посадочной полосы проходят четыре узкие линии, рядом еще находится спираль из пяти концентрических окружностей. Справа от нее проходят шесть тонких прямых линий, в конце концов исчезающих под взлетно-посадочной полосой. Кому когда-то понадобились широкие зигзагообразные линии и филигранно тонкие линии под взлетно-посадочной полосой? Были ли это отметки? Письмена? Какое-то послание? И для кого, если потом поверх соорудили взлетно-посадочную полосу?

Стало быть, не послание, не узор, а просто игра времени? Не начало ли какое-то поколение, еще не додумавшееся до сумасбродной идеи строить волшебным образом в пустыне взлетно-посадочные полосы, с геометрических знаков? Не предполагая, что впоследствии потомки закроют красивые знаки взлетно-посадочной полосой? В таком случае последующие «строители взлетно-посадочной полосы» не принимали всерьез знаки своих предков. Они частично закрыли их взлетно-посадочной полосой. Такая теория тоже не выдерживает критики. Видит Бог, было достаточно возможностей соорудить взлетно-посадочную полосу в другом месте. Тогда почему взлетно-посадочную полосу нужно было выцарапать, налепить, намазать поверх геометрических линий? Что важное было в таком положении?

Игра ума такого рода бессмысленна еще по одной причине: ведь существуют также взлетно-посадочные полосы поверх других взлетно-посадочных полос. Как это понимать?

Доказательством тому служит фотоснимок при подлете к двум взлетно-посадочным полосам, расположенным не на ровном участке территории пустыни, а на срезанной вершине холма в районе Пальпы. Обе взлетно-посадочные полосы начинаются почти в одной точке, но расходятся в разные стороны под углом 45°. Как при выходе в район аэропорта, перед началом взлетно-посадочной полосы расположены девять узких линий, которые следует считать посадочными маркерами. (Замечание для того, кто рассматривает фотографию: среднюю, более светлую линию не следует принимать во внимание, поскольку ее, видимо, в новейшее время оставил автомобиль.) Под правой взлетно-посадочной полосой видна старая полоса, намного более широкая и длинная. По моим оценкам, расположенная снизу взлетно-посадочная полоса имеет ширину 80 м и длину 1,3 км. Таким образом, одна взлетно-посадочная полоса была положена на другую, причем прежняя полоса имела намного большие размеры.

Еще одно исключение видно на тех же взлетно-посадочных полосах в другой перспективе. На этот раз можно в подробностях рассмотреть все, что есть вокруг: справа новая взлетно-посадочная полоса, под ней старая, более широкая. Поверх старой полосы на небольшом участке проходит геометрический узор. Он тоже остался под новой полосой. С точки зрения зрителя, получается следующий ход событий: старая взлетно-посадочная полоса – геометрический узор – новая взлетно-посадочная полоса. Отсюда наверняка можно сделать вывод, что «эпоха строительства взлетно-посадочных полос» продолжалась, видимо, на протяжении длительного периода. Как долго? Археология говорит о культуре, существовавшей примерно с 500 г. н. э. В основе этой даты лежит деревянный колышек, найденный в куче камней. Радиоуглеродный анализ показал возраст – 525 г. (плюс-минус 80 лет). Я бы не слишком полагался на это. Только Небесам известно, кто в VI в. поставил деревянный колышек в куче камней, когда уже давно существовали взлетно-посадочные полосы.

Скажите, как долго?

Мария Райхе заключает, что все это длилось «в течение сотен лет». Перуанские авторы говорят даже о 4000 лет, когда была заложена древнейшая взлетно-посадочная полоса. Никто не знает, где правда. Проведенные немногочисленные датировки противоречивы и небезупречны. Кто даст нам гарантию, что костерок, остатки древесного угля которого сегодня берутся для радиоуглеродного анализа, не был разведен намного позднее, чем построена взлетно-посадочная полоса? При том количестве людей, которые из года в год работали в пампасах, убирали камни и натягивали веревки, там должно быть несметное множество старых кострищ. Как и остатков пищи или обрывков одежды. Ничего подобного нет и в помине. Словно индейцы пампасов растворились в воздухе. Нигде не видно ни одного внушительного памятника, сооруженного в честь верховного жреца или главного землемера. Нет ни святилища, ни храма, которые свидетельствовали бы о приходе в мир вождя племени. Ни одна надпись не указывает на след легендарного народа, увековечившего себя на плато Наска. Разве что путаница линий и есть искомое послание.

Сколько всего камней было перемещено? Поразмыслим: имеется свыше 2000 узких линий, некоторые из которых имеют длину 3, 5, 6,10 и свыше 20 км. Между ними – трапециевидные участки, которые в самом широком месте достигают 80 м, а затем плавно сужаются, чтобы через 3,6 км перейти в узкую линию. К этому надо добавить взлетно-посадочные полосы шириной от 30 до 110 м и длиной до 1,4 км. И наконец, бороздчатые рисунки – это около ста спиралей и геометрических фигур. А еще не следует забывать про взлетно-посадочные полосы поверх других полос, про старые и новые.

При изучении литературы о Наска возникает впечатление, что весь технологический процесс был сплошным ребячеством: усердным индейцам нечем было заняться, кроме как убирать с поверхности пустыни небольшие камешки, – и сразу становилась видна более светлая подпочва. «Достаточно притопнуть ногой, чтобы обнажить лежащий ниже более светлый грунт и оставить неисчезающий след». Неправда, этого недостаточно. Земля в разных пампасах вокруг Наска состоит из наносного грунта, смешанного с железосодержащей галькой, сланцем, известняком и вулканическими веществами. Десятки тысяч лет камни на поверхности подвергаются воздействию сильнейших колебаний температуры. Зимними ночами температура опускается до 4 °C, а дневная жара достигает 40 °C. От жары и холода камни растрескиваются в щебенку, похожую на ту, которой засыпают грунт между железнодорожными шпалами. Кроме того, нагрев приводит к окислению находящихся на поверхности пород. Они приобретают ржаво-бурую окраску. При растрескивании получается каменная мука, которая частично осаждается, а частично уносится ветром.

Такой геологический процесс не затрагивает подпочвы, поэтому после удаления камней, окрашенных окислами железа в бурый цвет, и становится видна более светлая подпочва. Бороздчатые рисунки возникали таким образом. С поверхности сгребали камни, и обнаруживалась желтоватая подпочва. Я сам проверил этот способ в нескольких местах. Иногда получается, иногда нет. Грунт пустыни зачастую бывает настолько тверд, что сдвинуть камни с места ботинками не удается. Светлый след тоже не остается. В то же время бесспорно, что автомобили и мотоциклы, проехавшие по пампасам с начала 50-х годов, оставили заметные светлые борозды. Такие безобразные колеи очень часто разрушали древние наземные обозначения. Несмотря на столь неоспоримые факты, кое-что мне непонятно.

В наши дни подпочва фигур, взлетно-посадочных полос, линий не кажется светлее, чем остальной грунт. Все имеет одинаковый вид. Если только речь не идет о тех фигурах, контуры которых Мария Райхе и другие много лет назад посыпали толченым мелом (или чем-то подобным) или несколько раз расчищали метлой. Тем удивительнее тот факт, что гигантские знаки и взлетно-посадочные полосы при наблюдении с самолета очень резко выделяются на грунте пустыни. Почему, собственно? Каждый турист в Наска, путешествующий по земле, может взобраться на установленную прямо у шоссе металлическую вышку и со смотровой платформы увидеть пять линий и очертания взлетно-посадочной полосы. И здесь нет различия между бурым цветом пустыни и цветом наземных рисунков. Нет и следа светло-желтой подпочвы. В каждый из своих приездов в Наска я также делал снимки на земле. В редчайших случаях взлетно-посадочные полосы и линии имели сколько-нибудь различимую, более светлую подпочву, чем вся поверхность. Поэтому я решаюсь поставить вопрос ребром: в чем тут дело? Почему взлетно-посадочные полосы, линии и трапециевидные участки выделяются на ржаво-буром грунте, если все-таки – сегодня! – все они имеют один и тот же бурый цвет? Почему не только контуры взлетно-посадочных полос, но и вся их поверхность выделяются в пампасах желтовато-белой окраской, словно когда-то были покрыты гипсом, хотя на земле имеют такой же оттенок? Ради всего святого, почему зигзагообразные линии метровой ширины явно и четко выделяются на взлетно-посадочных полосах – даже тогда, когда они располагаются под полосами? Или взлетно-посадочные полосы и линии первоначально были созданы не только посредством убирания камней с поверхности, но дополнительно состояли из чего-то еще?

Может быть, все это ерунда? Одни пустые домыслы? Нет. Я докажу это вескими аргументами.

Никто не будет спорить, что под изображенной на с. 27 взлетно-посадочной полосой проходит зигзагообразная линия. Если – как утверждается – строители полосы только удаляли окисленные камни с поверхности пустыни, чтобы выявить более светлую подпочву, то зигзагообразные линии тоже исчезли бы. Чтобы сделать видимым более светлый цвет известняка, с полосы следовало бы убрать все камни. Зачем тогда под взлетно-посадочной полосой остается зигзагообразный узор? Не состоял ли он из добавочного материала? И не предназначался ли зигзагообразный узор для совсем других целей, чем те, которые предполагают убедившие друг друга археологи, усматривающие в этом культовые ритуалы?

Кроме того, создателям послания Наска пришлось переместить очень много камней, потому что углубления в грунте пустыни, в которых находятся линии и взлетно-посадочные полосы, даже сегодня достигают 30 см. Зачастую по обе стороны от взлетно-посадочных полос и линий видны также нагромождения гальки.

Если каторжный труд по освобождению от камней поверхности пустыни, прилегающих холмов и горных склонов начался около 500 г. и титаническая работа продолжалась веками, то мы неизбежно приходим к началу эпохи инков, примерно к XIII в. Но почему инки не продолжили помпезный культ своих предков? Почему перестали пролагать линии? Почему грандиозное шоу, загадочный «культ взлетно-посадочных полос» практиковался только в районе Наска и к северу от нее?

Хотя на побережье от Паракаса (Перу) и вниз до самой Антофагасты (Чили) на склонах гор то и дело встречаются огромные бороздчатые рисунки, взлетно-посадочные полосы и ведущие к ним многокилометровые линии есть только в окрестностях Наска. Мария Райхе считает: «Творцы линий выбрали эту местность, будучи осведомлены, что их произведения не сотрут ни ветер, ни дождь: ветер сдувает только пыль и песок, который в другом месте засыпал бы их работу, а до начала загрязнения атмосферы здесь не было практически ни одного дождя».

Дождей нет и сегодня – если не считать моросящий дождик общей продолжительностью десять минут в год. Но если творцы линий выбрали местность, «будучи осведомлены», что ничто не пропадет в течение длительного времени, то почему потомки не придерживались этого правила и процарапывали взлетно-посадочные полосы поверх зигзагообразных линий и наземных рисунков? Культ, во что бы он ни превратился, видимо, имел столь же огромную важность и для последующих поколений, иначе они не накладывали бы «полосы поверх взлетно-посадочных полос». И почему, несмотря на то что они занимались утомительными хлопотами явно не одно столетие – с 500 г. почти до начала классической эпохи инков – около 1200 г., ни один инка не говорит об этом? Почему ни один испанский хронист ни слова не проронил о насканских диковинах? Почему никто из испанских солдат, священников или торговцев не заметил этой гигантской книги с картинками в пустынях поблизости от Наска?

Я думаю, потому что наземные рисунки вблизи Наска намного старше, чем предполагают. Когда прибыли испанские завоеватели, индейцы давно позабыли «культ строителей взлетно-посадочных полос». Их воспоминания касались сыновей Солнца, вращались вокруг храмов, оборонительных сооружений, связанных с календарями святилищ, войн и хлеба насущного. Огромные отметины на земле? Никто о них не знал, никого они не интересовали.

Археология занимается чудом Наска слишком поверхностно – в прямом смысле слова. Ответы, которыми вынуждены довольствоваться жаждущие знаний, примитивны. Они ограничиваются обычными затасканными идеями без проникновения в сущность вопроса. Считается, что в специальных исследованиях нет нужды. Проницательные же, думающие люди нежелательны, даже если они только задают вопросы. На все навешивают волшебный ярлык «культ», таким образом возводя в ранг знания. Я осмелюсь ответить на несколько вопросов, поскольку существовавшие до сих пор ответы меня не устраивают.

Какую цель преследовали создатели линий и взлетно-посадочных полос? Вариант с календарем давно отвергнут, а астрономическая версия о том, что бороздчатые рисунки якобы взаимосвязаны с расположением звезд, даже если соответствует действительности, не объясняет причины сооружения взлетно-посадочных полос. Откуда взялись познания в геометрии? Какие измерительные инструменты применялись? Какие жрецы-геодезисты определяли опорные точки и для чего? На какие карты переносили они свои расчеты, на каком материале чертили свои проекты, которые впоследствии должны были перерасти в огромные бороздчатые рисунки?

Как были организованы работы? Велись ли они одновременно в нескольких местах или только в одном? Действительно ли изначально на поверхности пустыни камни сдвигали в сторону или же вешки расставляли каким-то другим способом? Что использовали? Краску? Кусочки измельченной слюды? Разведенную в воде известь? Почему под взлетно-посадочными полосами не исчезают зигзагообразные линии и другие узоры, если для того, чтобы получить взлетно-посадочные полосы, нужно было всего лишь убрать камешки? При удалении верхнего слоя грунта такие узоры были бы разрушены, но этого не случилось.

Какой смысл заключался во взлетно-посадочных полосах и трапециевидных участках разной длины и ширины? Какова важность содержащегося в них сообщения? Для чего служили линии, достигавшие длины 20 км, которые точно упирались в некоторые взлетно-посадочные полосы? Для чего нужны были полосы, которые неожиданно заканчивались на горном плато и расходились веером с «трамплина»?

Существовала ли некая планировка на местности? Была ли плановая подготовка или каждая группа бодро и весело трудилась на свой страх и риск? Кто все это организовывал, руководил рабочими бригадами? Как в раскаленной пустыне доставляли воду для рабочих? Если бригада работает несколько месяцев на трапециевидной площадке длиной 3 км, то люди должны каждый вечер покидать рабочее место, а на следующий день возвращаться. Где следы их ног, башмаков, сандалий? Есть считанные случаи, когда можно разглядеть тропы, причем все они находятся в горах, а недалеко от них видны и следы проживания. Но огромные взлетно-посадочные полосы расположены на местности совершенно изолированно, и к ним не ведут даже узенькие тропки. Если почва пустыни моментально светлела, стоило камешку гальки лишиться своего тысячелетиями насиженного места, то в пампасах должно быть видимо-невидимо этих тропинок. Несколько сотен человек, шагающих на работу и возвращающихся с нее, непременно сдвинут камешки под ногами. Где же эти следы? На местности совершенно ничего не видно. Сегодня мотоциклы и автомобили оставляют ужасные отпечатки на почве пустыни; это подтверждают желтовато-белые следы. А где отпечатки строителей? Даже если они не использовали тачек, ноги-то у них были.

Не хранят ли какую-то тайну те холмы, к которым стремятся разные линии? Что скрыто на обширной территории за или под теми точками, к которым со всех сторон подходят многокилометровые пальцы-лучи?

Почему не проводятся измерения с помощью современных физических приборов? Почему никто не снимет слой подпочвы с какой-нибудь взлетно-посадочной полосы, чтобы добраться до расположенного ниже слоя с зигзагообразным рисунком? Почему материал не подвергают химическому анализу?

Согласно теории, давным-давно по пампасам местами протекали водотоки. Они хорошо видны на аэрофотоснимках. Почему же по обе стороны от достигавших 3,6 км трапециевидных участков и взлетно-посадочных полос иссякли водные массы? Другими словами, почему наземные обозначения не были затоплены? Заблуждается тот, кто думает, что водотоки существовали до наземных обозначений и создатели линий проложили свои взлетно-посадочные полосы между русел потом. Хотя водогонные ложбины действительно не соприкасаются с длинными взлетно-посадочными полосами, существуют отдельные места, где это имело место. Таким образом, наземная разметка, по-видимому, появилась раньше воды. Благодаря нашим современным методам датирования можно быстро определить, какая из взлетно-посадочных полос была древнейшей, так сказать, праполосой. Для этого нужно всего несколько проб с разных взлетно-посадочных полос. Почему это никого не интересует?

Да, а на чем основывался внутренний мотив людей? Какого рода культ побуждал их из поколения в поколение проявлять усердие в работе?

Торопливый поверхностный читатель может возразить: почему некоторые из этих вопросов Эрих фон Дэникен не решает сам? Почему он не расковыряет какую-нибудь взлетно-посадочную полосу, чтобы добраться до лежащего под ней слоя зигзагообразной линии? Почему он сам не закажет никакого химического анализа?

Я сделал бы это с величайшей охотой, если бы мне было позволено!

После того как в 60—70-х годах пустоголовые мотоциклисты разорили часть наземных рисунков, правительство Перу пресекло это. И весьма своевременно. По настоянию Марии Райхе насканские пампасы были официально объявлены «археологическим парком». Большие щиты, стоящие на шоссе и подъездных дорогах, возвещают: заходить на территорию строго запрещено! Пренебрегший этим предписанием будет приговорен к штрафу в миллион долларов США и вдобавок к лишению свободы до пяти лет. Я могу представить себе кое-что получше, чем перуанские тюрьмы. На практике же шагать по пустыне тайком невозможно. Территория огромна, к выбранному месту пришлось бы ехать на машине. С маленьких самолетов, которые ежедневно катают туристов над бороздчатыми рисунками, на предельно обозримой пустынной местности быстро замечают даже одинокого пешехода. Пилотам дан приказ немедленно сообщать о каждом автомобиле, каждой группе, каждом человеке. В стратегических точках, например возле смотровой вышки, расставлены постовые с мотоциклами. Двое полицейских срываются с места и хватают злоумышленника.

А как насчет официального разрешения, спросите вы? Его может выдать Перуанский институт культуры в Лиме. В нем есть, в частности, комиссия по защите Наска. Хорошо то, что Наска находится под защитой, плохо – что получение официального разрешения затягивается на годы, что проситель должен отвечать на бесконечные перечни вопросов, что он, разумеется, должен придерживаться господствующей догмы и не истолковывать факты на свой лад. Тогда возникает вопрос: зачем вообще нужно проводить исследования? Ведь при исследованиях мнения бывают спорными, догма же, напротив, всегда «здрава» и лишена фантазии, привязана к модной на данный момент теории. Так, американский археолог и к тому же старший преподаватель антропологии Илэйн Силвермен заявила, что 2000 лет тому назад разные семейные кланы объединились, чтобы захватить торговые пути. При этом якобы каждый клан обзавелся геометрической фигурой в качестве семейного герба и для обозначения территорий, на которые выдвигаются претензии, процарапал огромные рисунки!

Вот так была решена задача Наска, и научная пресса распространяет новость как проверенный факт! Против «семейных гербов» возражений нет, а вот насчет мнимых «торговых путей» или «территорий, на которые выдвигаются претензии»… Где на пустынных просторах Наска можно было выдвигать территориальные претензии? К тому же «семейные гербы» часто расположены в непосредственной близости друг от друга, не закончены и никогда не указывают на «территории, на которые выдвигаются претензии». Здесь не растет ни травинки, нет ни одного дерева или куста, нельзя собрать урожай, а следовательно, нечего есть. Мне известны хитрецы, которые моментально докажут, что 2000 лет тому назад здесь все было иначе. Неужели? Если бы пампасы тогда были покрыты сочной зеленью, то не случалось бы так, чтобы после удаления камешка с сухой (!) поверхности обнажалась более светлая подпочва. Или – или. К тому же «семейные гербы» не дают никакого объяснения взлетно-посадочным полосам. И чтобы закончить С нелогичностью таких «здравых» объяснений, последний вопрос: как индейские племена могли разглядывать свои «фамильные гербы»? Ведь, по большому счету, они различимы только с воздуха.

Разве нельзя собрать научно подтвержденные факты о тайнах Наска и подвергнуть их междисциплинарному анализу? Какую роль во всем этом играет Мария Райхе, почтенная матрона Наска?

Мария Райхе честно заслужила все награды, какие только возможны в Перу. Есть школы имени Марии Райхе, улицы имени Марии Райхе, музей Марии Райхе, смотровая вышка имени Марии Райхе, и даже аэродром в Наска назван в честь исследовательницы. Фрау Райхе стала почетной гражданкой Перу, президент Альберто Фуджимори удостоил ее высшей награды государства, ордена Солнца.

В финансовом отношении ситуация сегодня также намного лучше, чем в прошлые десятилетия, когда фрау Райхе приходилось вести исследования, не рассчитывая на чью-либо помощь. Ныне существует фонд (или несколько?) для исследования загадки Наска. Работу можно было бы начать в любой момент, если бы не персональные и государственные препятствия, которые все и тормозят.

Между тем доктору Марии Райхе уже за 90. Ветер и жара оставили следы на теле великой исследовательницы. Она давно ослепла и почти оглохла. В прошлые десятилетия каждый вечер она читала короткие лекции для обитателей отеля «Туристас» в Наска (сегодня – отель «Линеас де Наска»). Потом к ней на помощь прибыла из Штутгарта ее сестра Рената (Рената Райхе – врач). В конце концов она осталась в Наска и взяла на себя чтение вечерних лекций вместо заболевшей сестры. Рената Райхе сердилась, когда кто-нибудь осмеливался ставить под сомнение теории ее сестры, и совершенно этого не скрывала. В отличие от хрупкой Марии Рената была плотного телосложения. Она бывала не прочь пропустить по маленькой. Вскоре она скончалась в Лиме от заболевания печени.

Мария Райхе осталась одна, возраст дает себя знать, и она уже немного не в себе. Я задаюсь вопросом: почему столь многочисленные и интересные наземные рисунки в районе Пальпы (севернее Наска), все еще являющиеся частью целостного комплекса, не представлены в объемном труде Райхе. Ответ: лишь часть появившейся в 1993 году книги принадлежит перу Марии Райхе. Точно так же люди, близко знающие Марию, не понимают ее решения об удочерении. Тем более что речь идет не о бедном перуанском ребенке, у которого появилась немолодая мать, а об удочерении взрослой женщины.

Счастливицу, сумевшую завоевать любовь Марии Райхе, зовут Анна Когорно. Я не могу судить, какие силы тут замешаны, но знаю, что речь идет о деньгах фрау Райхе.

Тем временем на плато Наска ничего не происходит. У тех, кто хочет и может что-то сделать, включая меня, связаны руки. Похоже, «фонд Райхе» и комиссия по защите Наска не сильно в этом заинтересованы, так же как и недавно удочеренная дочь Марии Райхе, которая ведет себя так, словно «фонд Райхе» вместе с плато Наска и всякой мелочью – ее личная собственность. Как быть в таких условиях серьезным исследователям?

Бесспорно, в долинах вокруг Наска, особенно в долине Инхенио, на протяжении тысяч лет жили одни за другими представители разных культур. Археологи говорят о культурах от Наска-1 до Наска-7. Известны следы примерно 500 населенных пунктов. Их датировки – от 800 г. до н. э. и до 1400 г. Таким образом, местность вокруг Наска была обитаема долгое время, пампасы населяли люди «от Наска-1 до Наска-7».

Обводненная сегодня долина Инхенио также некогда изобиловала взлетно-посадочными полосами, узкими линиями и трапециевидными участками. Доказательством тому служит вид с самолета: наблюдатель то и дело замечает узкие полосы на пустующих или неорошаемых участках земли. Потом показываются одиночные, но все еще заметные линии, которые через 100 м снова поглощает зелень. Этот факт вроде бы должен нас сильно удивлять, но нет. Нужно только помнить, что из года в год происходит в долине Инхенио: поля возделываются и искусственно орошаются. По земле движутся тракторы, оставляя борозды. Через несколько лет орошение каждого отдельно взятого поля прекращается, его оставляют под паром. И едва поле просыхает, откуда ни возьмись снова появляются контуры каких-то линий. Это противоречит теории о том, что взлетно-посадочные полосы возникли исключительно в результате того, что галечник выковыривали, открывая более светлую подпочву. Впрочем, на сухих участках долины Инхенио параллельные линии и узоры лабиринтов, видимо, находить будут недолго: трактора уже кое-что «устранили» и старательно продолжают свою работу.

Тысячи лет тому назад люди пользовались глиняной посудой, и она пригодна для датировки. Наконец-то! Нельзя ли таким образом узнать, когда появились взлетно-посадочные полосы?

Археологи Университета Иллинойса в Урбане, США, действительно попытались датировать взлетно-посадочные полосы. Они решили, что строители полос, естественно, испытывали жажду, а значит, у них должны были быть глиняные кувшины, которые они, конечно же, иногда разбивали. Осталось только найти остатки керамики, и они были с легкостью обнаружены. То и дело между камнями попадались осколки разбитых кувшинов. Было отобрано более сотни проб, и начался процесс датировки – кропотливая работа, требующая много времени. Логика подсказывала: если, например, на какой-то взлетно-посадочной полосе будут найдены многочисленные осколки керамики «Наска-1», то полоса эта, видимо, относится, ко времени культуры «Наска-1».

Как назло, то и дело обнаруживались керамические осколки из разных эпох. Как это можно объяснить? Обитатели «Наска-4» спотыкались об имеющиеся взлетно-посадочные полосы и роняли свои кувшины? Или, может быть, у обитателей «Наска-5» от предков остались старые кувшины и чашки и как раз они разбились при переходе через пустыню? Старая керамика, которая передавалась по наследству? У каждого ее было достаточно.

В то же время около четверти линий и взлетно-посадочных полос вообще не удалось датировать таким образом, «поскольку не было найдено никаких керамических осколков» или «глиняные черепки были разрушены настолько, что их нельзя было отнести ни к одной эпохе».

На мой взгляд, такая усердная работа по датированию мало что доказывает. Самые древние взлетно-посадочные полосы могли существовать уже не одно столетие, а потом пришли подражатели и затеяли старую игру. Вероятно, Наска стала тогда святыней, чем-то вроде места паломничества. Значит, век за веком люди шли по равнинам и, поскольку было невыносимо жарко, несли с собой в глиняных кувшинах воду. Иногда усталые путники выбрасывали пустые сосуды, которые больше не имели ценности, подобно тому как мы избавляемся от бутылок из-под минералки. Мы же сегодня находим эти осколки и создаем по ним надежную датировку. Я бы скорее предположил, что те взлетно-посадочные полосы, на которых найдено больше глиняных черепков, чем на других, и есть более старые, потому что на протяжении столетий большему количеству людей представился случай подивиться древним полосам. Только все это не объясняет, почему есть линии до 23 км длиной, почему тройные линии резко заканчиваются на округлой вершине холма или почему под определенными участками зигзагообразные линии не исчезают, хотя сверху они покрыты взлетно-посадочной полосой.

Другое досадное обстоятельство заключается в том, что археологи и исследователи-любители, занимавшиеся изучением данного вопроса, концентрировали свое внимание исключительно на Наска. В действительности же собственно на равнине Наска находятся имитации намного более древней «культуры взлетно-посадочных полос», изначально охватывавшей весь регион Пальпы. По сравнению с Пальпой равнина Наска – жалкое подражание, если не считать бороздчатых рисунков и нескольких скоплений взлетно-посадочных полос. На пустынной территории Наска, которая, заметим, вовсе не является ровной как стол, видны еще и поддельные «взлетно-посадочные полосы», очевидно, выполненные путем переноса камней. Они теперь украшают края полос. Никакой загадки они не представляют, и любой профан сразу определит, как это сделано.

Напротив, в регионе Пальпы, всего в десяти минутах полета от Наска, наземные обозначения так провокационно обращены к небу, словно они издеваются над нами. Хотя речь идет вроде бы о «равнине Пальпы», настоящая равнина занимает там очень небольшую часть. Пальпа лежит в горах, взлетно-посадочные полосы расположены на холмах с искусственно срезанными вершинами, а между «холмов со взлетно-посадочными полосами» находятся многочисленные долины. Здесь гениальным образом использована высота местности с ее отвесными контурами. И, как и в Наска, здесь нет троп, оставленных полчищами людей, которые тут некогда проходили.