Текст книги "Падение сверхновой (сборник)"

Автор книги: Еремей Парнов

Соавторы: Михаил Емцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Не оставляющий следа

– Вон она, – сказал Нибон, ткнув пальцем в голубой экран. Андрей, впрочем, и сам уже видел планетку, известную под именем Зеленый Перевал. Как Нибон всегда торопится со своими замечаниями! Звездолет еще не вышел на свободную орбиту, но сердцем Нибон был уже на Зеленом Перевале. Он не любил ждать, он всегда находился в движении, точно спешил всюду успеть раньше всех.

– Получен сигнал от Корина, посадку будем производить по лучу.

– Тем лучше.

Андрей вылез из-за пульта и, переключив управление ракетой на автомат, лег в стартовую люльку. Нибон уже лежал рядом: под прозрачным лиловым колпаком вилась войлочная шевелюра и сверкали синими белками огромные черные глаза. Смуглое лицо отливало зеленоватой бледностью. После аварии на Черном Титане Нибон плохо переносил посадку.

Им здорово пришлось попотеть на Черном Титане. Андрей на миг закрыл глаза. Перед ним встала неподвижная, гнетуще тяжелая, как свинец, планета в системе черного солнца, без единого луча света; только далекие звезды озаряли мрачные ущелья на ее поверхности. Планета вечной ночи. Андрей содрогнулся, вспоминая месяцы, проведенные там. Ну, теперь с этим покончено. Впереди заслуженный отдых. Милый сердцу Зеленый Перевал…

– Мне кажется, я вижу хозяйство Джорджа, – сказал Нибон.

– Сейчас будем дома, Нибончик, – улыбнулся Андрей.

И действительно, через двадцать минут оба космонавта стояли на стартовой площадке Зеленого Перевала.

Яркий свет ослепил их.

– Это тебе не Черный Титан, – улыбнулся Андрей, надевая темные очки.

– Почти как на Земле, – мечтательно сказал Нибон.

– Зелень-то какая!

– Только небо уж очень фиолетовое. Ну да что там, главное, дышать можно. Не в балдой дышишь, а как полагается живому существу, в небо, в стихию… Вот она, ширь-то! Хо, хо, хо!

Андрей закричал, и слабое эхо прокатилось по безлюдной зеленой равнине, окружавшей космодром.

– А где же Джордж? – спохватился Нибон. – Он нас не встретит?

– А зачем? У него все киберы делают: встречают, отправляют, снаряжают, заряжают… Мы сейчас поедем к нему в домик, чай пить будем. Настоящий земной чай. Воя машина.

К ним подкатил небольшой автомобильчик с открытым верхом. Космонавты сложили в него свои вещи и тронулись.

– Хорошо, правда? – улыбнулся Андрей.

Дорога, бегущая среди густой травы, была извилистая и узкая. Ноздреватые листья шириной в ладонь хлестали путешественников до липу. В воздухе стоял легкий аромат огромных бледно-лиловых цветов. Андрей обрывал листву, жадно нюхал и слизывал капли влаги, выступавшей на обнаженной мякоти растения.

– Какая у Джорджа узкая специальность? – спросил Нибон.

– Биофизик. Радиоволны и жизнь – вот его занятие. Возможно, мы застанем его за изобретением радиолуча, который обгонит расширяющуюся вселенную или… А вот и Коринская башня!

Заросли кончились, и космонавты выехали в небольшую зеленую долинку.

Посреди нее стоял беленький чистенький домик и серая тяжелая башня, утыканная антеннами самых причудливых форм и размеров.

В домике никого не оказалось. Космонавты прошли все комнаты от передней до спальни. Джорджа не было.

– Может, он в башне?

– Нет, вряд ли. Он бы вышел, увидев нас. Давай послушаем секретаря.

Андрей повернул рукоятку черного ящика, стоявшего в кабинете Джорджа. Сначала оттуда послышался мотив детской песенки, исполняемой хриплым басом. Затем тот же голос сказал: "Отбываю на неделю в биозону. Возвращусь семнадцатого".

– А сегодня что у нас? – спросил Нибон.

– Сейчас узнаем, вот здешний календарь. – Андрей повертел в руках сложную таблицу и буркнул: – Не совсем ясно, тут одних четвергов пять штук, как дома говорят, семь пятниц на неделе.

– Планетка-то вертится быстро!

– Да, только успевай оглядываться. Жорка устроил себе календарик в переводе на земной, – понедельник штрих, понедельник два штриха, суббота с индексом зет. Ничего не пойму. Хотя…

Андрей задумался и вдруг радостно воскликнул:

– Ага, Джордж будет послезавтра! Вот видишь, число, обведенное синим, день ухода, а красное – это сегодня, то есть пятнадцатое. Тут даже отмечено, что мы прилетаем. Значит, хозяин должен возвратиться через день.

– Ну, добро, давай отдыхать.

– Лучшее место для этого на крыше.

На крыше дома было уютно. Глубокие кресла с навесами хранили прохладу. Безмятежно раскачивались огромные пятипалые листья пальм, с поля доносился легкий шелест травы. С темного неба струился прохладный и крепкий, как ром, воздушный поток. Андрей почувствовал приятное головокружение.

– Хорошо, – тихо, словно про себя, сказал он, и добавил громче: – Как у мамы дома…

Где-то вдали послышался красивый и печальный звук, словно лопнула струна.

– Что это? – спросил Нибон.

– Возможно, птицы, хотя я их не видел в прошлый раз, – сказал Андрей.

– Да, – отозвался Нибон, – если немного напрячься, то можно даже забыть про другие… страшные миры.

Далекий звон медленно гас, вместе с ним уходил день. Здесь ночь наступала быстро, небо сразу потемнело и стали появляться звезды.

– Трудно, наверное, здесь Джорджу одному, – сказал Нибон, разглядывая башню с антеннами в пятидесяти метрах от дома. – Я бы не смог.

Зеленая степь сделалась темно-лиловой и постепенно начала чернеть. Воздух, лившийся из темной фиолетовой бездны, стал холодным и влажным. Подкравшаяся ночь опустила свою черную лапу. Нибон с тоской провожал взглядом узкую яркую полоску света над горизонтом.

– Так получилось, – сказал Андрей. – Вначале на Зеленом Перевале работала комплексная бригада строителей, геологов, биологов. Когда планетку освоили, бригаду перебросили в другое место, а Джордж и Мария остались здесь. Они помогали залетавшим сюда космонавтам, таким, как мы с тобой, и одновременно вели большую исследовательскую работу. Все, что есть земного на этой планете, дело их рук. Вся эта зелень, плантации, деревья…

– Ты мне покажешь то место, где погибла Мария? – Вопрос Нибона прозвучал в вечерней тиши, как скрытый упрек, как невысказанная обида. Кому? Неизвестно. Может быть, судьбе, может, всем людям сразу.

Андрей сочувственно посмотрел на Нибона. Все, все это было ему знакомо. Нибон второй год в космосе. Он, Андрей, седьмой. Семь лет земного времени – это очень много. Еще сравнительно недавно он, как и Нибон, тосковал, узнав, что в космосе умер еще один земной человек. Сейчас – другое. Это уже не тоска, а грусть и сочувствие тому, кто потерял друга.

Но в конце концов стоит ли сейчас предаваться грустным мыслям? Им удалось живыми вырваться из цепких лап Черного Титана. Они втроем на этой чудесной благоустроенной планетке, двое – здесь, один – где-то неподалеку, рядом. Нужно отдыхать, набираться сил, готовиться к новой тяжелой работе.

– Это довольно далеко отсюда. В старой мангрове. Мария и Джордж разводили там плантации «камнепожирателей» и работали в скафандрах. «Камнепожиратели» очень капризные растения, но они делали слишком важное дело – переводили кислород из окислов элементов в атмосферу, и поэтому Джордж и Мария с утра до ночи ухаживали за ними. Приходилось работать одновременно в разных концах планетки, так как атмосферу нужно было создать в короткий срок. В то время сюда залетали небольшие метеориты. Сейчас этому мешает атмосфера, тогда ее не было. Один такой осколок попал Марии в шлем, когда Джордж был далеко. Она пролежала без сознания слишком долго… С тех пор Джордж почти не покидает Зеленого Перевала. Он был несколько раз на Земле, но каждый раз возвращался сюда. Его здесь держат воспоминания и какие-то исследования, начатые еще совместно с Марией. Он мне намекал о них в прошлый раз, когда я был на Зеленом Перевале, но у меня времени не было разобраться.

Андрей умолк, рассматривая почерневшее небо, а Нибон силился представить себе, как жилось на этой планетке одинокому Джорджу. Наверное, как обычно в этих случаях, выручала работа. Большое, полезное дело, нужное людям – и там, далеко, на Земле, и здесь, в бескрайних космических просторах…

– Ты знаешь, – так неожиданно громко сказал Андрей, что Нибон вздрогнул, – я бы назвал Зеленый Перевал шепчущей планетой. Здесь нет громких звуков, все вокруг шелестят, шепчет, напевает, мурлычет.

– И мяукает, – едва уловимо улыбнулся Нибон. – Интересно, почему бы Джорджу не развести здесь кошек?

– Он собирается это сделать. Ищет подходящую породу. Ну что, пойдем спать?

Утро ворвалось в спальню так стремительно, словно кто-то сдернул с Андрея покрывало.

Нибон уже сидел в столовой, пил чай и рассматривал журнал космонавтов, страницы которого пестрели рисунками, фотографиями и подписями. Каждый, кто хоть раз побывал на Зеленом Перевале, оставлял в нем о себе память.

– А вот и Джон Сириец, – сказал спокойно Нибон, показывая фотографию мужчины с орлиным носом и вьющимися волосами, – он не вернулся с планеты Гор.

– Они ушли из жизни, Нибон, не нужно их тревожить. Налей-ка лучше чаю.

Нибон внимательно посмотрел на Андрея и молча углубился в исследование альбома.

– Этот альбом – ценнейшая реликвия, – задумчиво сказал он, – надо поговорить с Джорджем, пусть перефотографирует для меня. Я скажу ему сегодня.

– Ты хочешь сказать, что сделаешь это завтра?

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Зачем же придираться к слову?

Андрей с удовольствием допил стакан чая. Нибончик умен, слов нет, но есть в нем этакое древнеегипетское, потаенное лукавство…

– Ты его видел?

– Да.

– Когда?

– Только что.

– Почему же он не здесь, он что, прячется от нас?

Нибон молча пожал плечами.

– Я увидел из окна, что по двору идет мужчина, и окликнул его. Он обернулся, и я узнал Джорджа. Он помахал рукой и сказал, что сейчас будет здесь.

– Где же он?

– В башне.

– Нет, ты ошибся, я здесь! – раздался громкий голос, и в проеме окна появилась загорелая физиономия Джорджа. – Привет, друзья!

На окно легла тонкая рука с розовыми ногтями, за ней другая, прыжок – и Джордж стоял в комнате. Он был высок, с широкой грудью и тонкими легкими ногами. Одетый в цветастую куртку и короткие брюки, он напоминал скорее беззаботного курортника, чем хозяина планеты Зеленый Перевал, отягощенного сложным и большим хозяйством.

– Тебе двери стали не по вкусу? – улыбнулся Андрей. – Знакомься Нибон, мы с ним сидели на Черном Титане.

Джордж сделал приветственный жест и, не заметив протянутой руки Нибона, подошел к креслу. Сел, ноги крестом, руки на коленях.

– Итак, друзья, – начал он торжественным тоном, – хочу вас предупредить, что космонавты на этой планете должны чувствовать себя, как дома, на Земле.

– Спасибо. Если б сюда еще те несколько миллиардов, которые населяют нашу старушку, – заметил Нибон.

– Им пришлось бы спать стоя, – парировал Джордж.

Нибон, как всегда, прав. Главное, что угнетает на этой очаровательной планете, – безлюдье. Люди, милые люди, с их смехом и слезами, любовью к прекрасному, с их упорством и даже с их ссорами! Как далеки они от нас…

Джорджу, видно, что-то пришло на ум, по лицу его пробежала легкая гримаса.

– Удивительно, – сказал он. – Удивительно. Совпадают не только мысли, совпадает формировка самых скрытых ощущений. Насколько мы все же одинаковы. Я думал об этом. Вселенная должна быть заселена людьми. Одни космонавты – этого мало. Нужны люди, везде, много людей. Люди справа и слева, спереди и сзади, на всех планетах, на всех астероидах, на больших метеоритах и даже на звездах.

Нибон с интересом посмотрел на него. Андрей открыл и закрыл рот, так ничего и не сказав.

Они помолчали. Вдруг Джордж встал и выпрыгнул в окно. Андрей видел, как его сутуловатая спина проплыла к башне. Нибон подошел к окну и, глядя вслед Джорджу, сказал:

– Пять лет одиночества – это все же большой срок, как ты думаешь?

– Ну, он не совсем одинок, у него постоянно бывают гости, вроде нас с тобой.

Внезапно Нибон вскрикнул, указывая на что-то в глубине двора. Андрей бросился к нему.

– Что случилось?

Нибон провел рукой по лицу, словно отмахиваясь от навязчивой мухи.

– Ничего. Мне показалось…

В комнате раздался чистый спокойный голос Джорджа.

– Друзья мои, я нахожусь в башне. Заходите проведать меня, заходите сейчас или в любое время. У меня есть кое-какие научные новинки для вас.

В башне Корина царила атмосфера большой радиотехнической лаборатории. Андрей про себя отметил образцовый порядок и чистоту в помещении. Сверкали синие глазки сигнальных ламп, трудолюбиво жужжали генераторы, скрытые ослепительно белыми стендами.

Сам Джордж находился на верхнем этаже. Андрей разглядел его подметки сквозь узор перекрытия.

– Поднимайтесь сюда, ко мне! – закричал он сверху. – Лифт работает.

Верхний этаж башни представлял собой круглую площадку обозрения с решетчатым полом. Окно стеклянным кольцом схватывало башню. Под окном причудливыми зигзагами рассыпались сотни кнопок пульта управления.

Кроме Джорджа, на площадке находилась странная подвижная конструкция, напоминающая осьминога: от веретенообразного тельца, поставленного на колесики, ответвлялось множество тонких и толстых щупалец. Механический осьминог катился вдоль пульта, на ходу нажимая кнопки.

– Мой робот, – улыбаясь, сказал Джордж. – Джимми, познакомься с нашими гостями.

Джим подкатил к Нибону и протянул ему лес своих рук.

– Придется пожать все, иначе обидится, – сказал Джордж.

Андрей с отвращением перещупал холодные крючки и молоточки Джима.

– Неприятно, что слепой.

– У него были глаза. Красные. Но перегорели лампочки, а мне недосуг вставить новые.

Нибон достал пачку с сигаретами и внезапно швырнул одну сигарету Джорджу.

– Лови, закуривай!

С быстротой молнии рука Джима перехватила ее.

– Благодарю. Бросил курить, – улыбаясь, сказал Джордж.

Нибон понимающе кивнул головой.

– Так в чем же заключаются твои научные новинки? – спросил Андрей.

– Для вас это, конечно, не новинки. Вскоре после твоего первого приезда на Зеленый Перевал сюда доставили кибернетическую машину из Управления логических резервов. Вот она.

Джордж махнул рукой, указывая вниз, где сквозь решетку поблескивали металлические перегородки стендов.

– Наверное, старье какое-нибудь? – небрежно заметил Андрей.

– Нет, почему же? Она отлично работает, – сказал Джордж, и Нибону показалось, что в его голосе прозвучала обида. – Эта машина мой единственный друг, больше чем друг. Она мой мозг и моя душа.

– Ну, ну, – с недоумением забормотал Андрей.

– Да, это, конечно, большое приобретение для Зеленого Перевала, заметил Нибон.

– Еще бы. Ты же знаешь, сколько биологических проблем мне осталось в наследство от Марии. Дело не только в том, чтобы планета стала похожей на Землю. Она должна стать лучше Земли. Здесь нужно создать самые оптимальные условия для жизни человеческого организма. Мне приходится вести огромную работу по селекции растений. И вот в связи с этим… – Джордж немного подумал, – и многим другим у меня есть несколько вопросов, которые хотелось бы выяснить с вами.

– Давай, если мы сможем помочь.

– Видишь ли, – начал Джордж немного неуверенно, он казался смущенным, мне иногда кажется, что я забыл или просто не знаю самых элементарных вещей в биологии. Вот, например, биологическое бессмертие… Все растения, выведенные мной и Марией, погибнут, но потомки этих растений дадут жизнь новым поколениям и так далее. Но для такого бессмертия всегда нужны два растения или хотя бы два цветка, мужской и женский, но всегда два, понимаешь. Две природы, два пола, одним словом, две какие-то противоположности, слияние которых рождает новую сущность. Ну, а если существует одна сторона, один пол, как ему обеспечить свое бессмертие?

Нибон молча пристально рассматривал Джорджа, Андрей удивленно поднял брови.

– Ведь существует вегетативное размножение, когда каждая часть организма может послужить зародышем будущего растения, – сказал он. Воткни черенок в почву, и вырастет нечто как две капли воды похожее на родителя. Конечно, вегетативное размножение не может продолжаться до бесконечности, так как наступает вырождение. Но возьмем, например, бесполое размножение микроорганизмов. – Простое деление клетки приводит к практическому бессмертию всех простейших.

Джордж как-то всколыхнулся, беззвучно хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Андрею этот смех показался деланным. Нибон неподвижно наблюдал за хозяином Зеленой Планеты.

– Да, это все так. Действительно, деление, простое деление, ведет к бессмертию. Что это я, все перепутал. Правда, у меня другие были идеи, но все же…

Он умолк, словно окончательно сбившись с толку. И вдруг совершенно спокойно сказал:

– Пора завтракать, все нужное вы найдете в моей столовой.

"Он, кажется, нас выпроваживает", – с удивлением подумал Андрей.

– Ты пойдешь с нами?

– Нет, я сегодня на диете. И вообще, ребята, вы не обращайте на меня внимания. У меня много срочной работы, а вам нужно отдыхать. Будьте как дома.

– Слушай, Корин, – сказал Нибон, – подходя к Джорджу, – если мы тебе мешаем, скажи об этом прямо.

Он поднял руку и опустил ее на плечо Джорджа. Тот быстро уклонился от прикосновения и отошел к окну.

– Откровенно говоря, друзья, я не смогу уделить вам много внимания.

– В чем дело, Джордж?

– Я задумал и подготовил эксперимент, блестящий, невиданный еще эксперимент. Если он удастся, то имя Джорджа Корина загремит по всем планетам. Я не могу о нем рассказать. Пока это тайна. Эксперимент и для меня был тайной до сегодняшнего дня. Но вот ты, Андрей, сейчас произнес то слово, которого мне так давно недоставало, теперь я знаю, что надо делать. Я знаю, где мой путь!

– Пожалуй, пять лет одиночества действительно много. Даже на Зеленом Перевале, – уныло сказал Андрей, потягивая кофе. – Что ты там видишь?

Нибон стоял у окна. Он следил за башней Корина.

– Полчаса назад Корин со своим «автопауком» уехал на вездеходе к ракетодрому. Они оставили дверь в башню открытой, а я пошел и захлопнул ее…

– Зачем ты это сделал?

– Не знаю.

Нибон что-то знает или предчувствует. Хотя он всегда такой. Даже если он ничего не знает, он производит впечатление человека осведомленного. Когда он знает одну сотую, у него вид всезнайки. Если ему известна половина, он высокомерен, как энциклопедический словарь.

– Иди-ка сюда, – позвал Нибон, и Андрей увидел, как из вездехода легко выпорхнул Джордж, а за ним, цепляясь щупальцами за дверцы, сполз Джим. Робот был нагружен ящиками.

Джордж оцепенело остановился перед закрытыми дверьми башни. Джим сложил ящики и потянулся тонким длинным щупальцем к замку. Дверь распахнулась, и робот с урчанием вкатился в темный прямоугольный вырез. Джордж вошел следом.

– Ну и что?

– Ничего, – ответил Нибон и пожал плечами, – пойдем сейчас гулять в степь?

– С удовольствием!

Степь на Зеленом Перевале напоминала аккуратно подстриженный газон городского парка. Андрей бодро топтал упругую, как резина, зеленую травку.

– Первый признак психического расстройства – боязнь человеческого общества, стремление уйти от любого общения, – равнодушно говорил Нибон, шагавший впереди.

– Мне не верится.

– Второй признак – это мания грандиоза. Непрерывное ожидание величия, которое должно опуститься с небес для поощрения гениальных способностей.

– Мне не верится.

И вдруг они наткнулись на Джорджа.

Корин возник перед ними так внезапно, что Андрей едва подавил в себе восклицание. Как они могли его не заметить на этом плоском, как гладильная доска, поле?

Джордж стоял, слегка покачиваясь и вращая головой. Глаза его остановились на космонавтах, направляющихся к нему. Что-то похожее на смятение и растерянность отразилось на его лице. Он повернулся спиной и стал быстро удаляться.

– Джордж!

Корин молча ускорил шаг.

– Джордж, стой!

Корин вихрем мчался к башне:

– Погоди, Андрей, – спокойно сказал Нибон. – Посмотри, как он бежит.

– Как?

– Он не мнет травы. От него не остается следов. Он бежит по воздуху.

– Ты с ума сошел!

– Слишком много сумасшедших для такой маленькой планеты…

Корин скользил по траве. Ни одна травинка не колыхнулась под его ногами.

Андрей протер глаза:

– Я не любитель внеплановых чудес.

– И я тоже. Нужно переговорить с Джорджем начистоту. Эти мне еще бегущие по волнам, не оставляющие следа, обгоняющие время…

– Слушая, Ниб. Мне иногда кажется, что ты знаешь про Джорджа больше, чем я. Вернее, подозреваешь его в чем-то. Я не претендую на полную откровенность с твоей стороны, но все же…

– Могу тебя уверить, что мне ничего особенного не известно. Меня мучают разнообразные предположения, но я боюсь давать им волю.

– Какие?

– Видишь, вначале я попросту решил, что он свихнулся. Прыгает в окна, не помнит элементарных вещей по биологии, боится людей, боится действий и так далее. Но сейчас я ничего не понимаю. Сумасшедшие не бегают, как ангелы. Смотри, он исчез в своей башне.

– Как странно он проник в нее! – воскликнул Андрей. – Мне показалось, что он вошел, не открывая двери.

– То же самое мне показалось еще сегодня утром, – задумчиво сказал Нибон.

Когда они подошли к башне, дверь оказалась закрытой. Нибон ударил несколько раз по филенке, глухой звук загудел, поднимаясь вверх по зданию.

– Джордж!

Молчание.

– Джордж! Корин!

Никого.

Они вернулись в свой домик, обозленные и разочарованные. Сидя в спальне Андрея, пытались проанализировать положение. Много горячих и страстных слов было произнесено, но все по-прежнему оставалось загадкой. Нибон разделил странности Джорджа на две группы – физические, видимые и логические, умственные. Первые казались ему неоспоримыми, в существовании вторых он сомневался. Андрею, наоборот, многое в поведении Джорджа не казалось странным, но способ его рассуждении вызывал опасения. И главное, этот Джордж чем-то неуловимым отличался от того Джорджа, которого знал Андрей.

– Чем? – допытывался Нибон.

– Не знаю, не знаю, – говорил Андрей, – но это не тот Джордж, которого я знал.

Какое-то движение в комнате заставило их замолчать. В дверях стоял Джордж. Он прошелся мягкими бесшумными шагами и сел напротив Нибона. Какая знакомая, привычная поза! Ноги крестом, руки на коленях. Андрей с жадностью всматривался в его лицо. Нибон со свирепым сопением тянул воздух сквозь раздувшиеся ноздри.

– Джо, нам нужно объясниться, – сказал Андрей.

Джордж молча рассматривал их, потом страдальчески свел брови на лбу.

– Да, я знаю, я должен многое вам объяснить, но не могу этого сделать до конца. Поэтому прежде всего я хочу, чтобы вы не задавали мне лишних вопросов. Все, что смогу, я скажу. Но не больше. Вы видите перед собой не того Джорджа, которого ты знал, Андрей. Я – Джордж и не Джордж. Я сохраняю его телесную видимость, но несу в себе более высокое качественное состояние материи. Джордж – ниже, я – идеальнее его, и поэтому намного выше. Соотношение между мной и Джорджем – это соотношение между мозгом человека и обезьяны.

– Что ты этим хочешь сказать?

Андрей вскочил со своего места.

Молниеносное движение, и Джордж выскользнул из спальни. Когда Андрей влетел в столовую, она была пуста.

– Наверное, он действительно намного выше прежнего Джорджа, – сказал Нибон, входя следом, – он способен исчезнуть из комнаты, где заперты окна и двери.

– Это наваждение какое-то, – возбужденно говорил Андрей, – ну, я понимаю, чудовища на чужих планетах, но это ведь свой, земной человек.

– Пожалуй, он уже не земной, а небесный. В нем так мало материального…

– То есть как?

– Мне просто кажется, что человек из мяса и костей не может двигаться так быстро.

– Ты думаешь…

– Ничего, пока ровно ничего. Мне только кажется, что ты напрасно его спугнул.

Андрей курил сигарету за сигаретой. Он нервничал и был очень раздражен.

– Все дело в башне, – сказал он. – Ты знаешь, что я сделаю? Я пойду туда, выбью дверь, возьму Джорджа за глотку, и заставлю его рассказать все, как есть.

– Если его вообще можно взять рукой за глотку, – в раздумье ответил Нибон, – в чем я сомневаюсь. И еще – тон Джорджа не внушает мне особенного доверия. Неизвестно, какая опасность ожидает нас при следующей встрече с Джорджем. Нужно быть осмотрительными.

– Нет, пойдем сейчас. Откладывать нельзя. Я думаю, что здесь, на этой планете, произошло какое-то несчастье… Нужно разобраться. Здесь что-то не то. Надо действовать.

Когда они вышли из домика, было темно. Сгустившиеся черные тени скользили по горизонту. Башня Корина с освещенными изнутри окнами казалась зловеще таинственной. Тяжелое предчувствие сдавило Андрею горло. Медленными шагами приблизились они к башне. К удивлению космонавтов, двери ее оказались открытыми. Нибон смело вдвинулся в яркую полосу света и прошел в здание. Андрей последовал за ним. В коридоре горели яркие лампы, лифт был пуст.

По-прежнему из-за стальных перегородок доносились неутомимые голоса генератора: «мозг» Джорджа напряженно работал. Андрей посмотрел вверх. Сквозь решетчатый переплет ничего не было видно.

– Поднимись туда, – сказал он Нибону, – а я пошарю здесь внизу.

Нибон вошел в лифт и, нажав кнопку, поднялся на верхний этаж коринского помещения. Никого. Джим, похожий на большого комнатного паука, дремал в углу, свесив свои многочисленные щупальца и усики.

– Андрей, здесь никого нет! – крикнул Нибон, склоняясь вниз. В то же мгновение он почувствовал, что кто-то крепко обхватил его.

Андрей снизу видел, как лицо Нибона исказилось в чудовищной гримасе, что-то темное промелькнуло в полупрозрачном полу, и все стихло.

Через несколько секунд он уже стоял на месте Нибона, Верхний этаж был пуст. Бессмысленными многоточиями смотрели на него кнопки пульта управления. Задыхаясь от ярости, Андрей ударил ногой по белым и черным точкам. Многотонный гул кибернетической машины прорезал раздраженный рев. Так воют аварийные самолеты.

Часть пульта отвалилась, и из темного отверстия появился Джим, направив все свои щупальца на Андрея.

Встреча с обозленным роботом не предвещала ничего хорошего. Андрей метнулся к лифту, но кабины не было на месте. Не раздумывая, Андрей скользнул по стальному тросу вниз. Сзади жадно клацнули стальные руки Джима.

Ослепший от бешенства Андрей выбежал из башни в ночную тьму.

Потом он направился к ракете.

Здесь за несколько часов Андрей подготовил себя к борьбе со всеми фокусами Корина. Он надел костюм для космических работ, вооружился плазменным автоматом "солнечный луч" и специальным радиоустройством, которое он предназначал для Джима. Маленький черненький ящик, висевший на шее Андрея, излучал радиоволны огромной мощности и мог расстроить работу любой принимающей и передающей аппаратуры. Несомненно, такая аппаратура была вложена в Джима. Вот повертится проклятый металлический осьминог под обстрелом радиоволн!

"Солнечный луч" – верное оружие космонавта. На расстояние до 50 метров из пистолета выбрасывается ослепительная сверкающая игла. Она пронизывает любую горную породу, любой материал. После прикосновения иглы остается щель с оплавленными краями. Таким лучом можно разрезать планеты.

Когда Андрей приблизился к владениям Джорджа, во дворе никого не было. Космонавт решил обследовать сначала домик. Тяжело ступая коваными подметками, он обошел все комнаты. Со вчерашнего вечера здесь ничего не изменилось. Пачка сигарет лежала на столе, небрежно брошенная куртка Нибона висела на кресле. Андрей присел у окна, направив радиопистолет и "солнечный луч" на двери башни.

Ждать ему пришлось долго. Никто не показывался, и Андрей уже решил сам войти в башню. Он встал, вышел из дому; в тот же момент из двери башни выехал Джим и с тихим урчанием пополз к Андрею. Вслед за Джимом в дверях появился Джордж и остановился, прислонившись к двери.

– Послушай, Джо, – торопливо сказал Андрей, косясь одним глазом на подъезжавшего робота, – я не понимаю, что тут происходит. Я многого не понимаю. Но ты бы мог, черт подери, по старой дружбе объяснить мне, в чем дело… Что с тобой, Джордж? Почему ты напал на Нибона? Где Нибон? Он жив? Да убери ты этого паука наконец!

Джига покорно остановился.

– Пожалуй, я тебе объясню, – заговорил ровным голосом Джордж, – я осуществляю программу своей жизни, своего существования. Так же, как ты ешь, дышишь и спишь, мне необходимо для того, чтобы жить, произвести ряд операций. Все, что стоит на пути осуществления этой программы, я убираю.

Андрей посмотрел ему в глаза. И многие нелепые догадки и туманные ощущения, жившие в душе Андрея, превратились в уверенность. Взгляд Джорджа был страшнее, чем взгляд безумца. В нем не было ничего человеческого. Андрей ощутил тяжелый давящий страх перед бездонной пропастью в глазах Джорджа. Несомненно, этот Джордж был смертельно опасен для всего живого на планете.

Ужас, проникший в сердце Андрея, заставил его руку сделать бессознательное движение: пальцы легли на рукоятку "солнечного луча".

И в тот же миг притихший Джим, раскинув веером щупальца, бросился к Андрею. Еще секунда – и работ спеленал бы его стальными объятиями. Но Андрей нажал кнопку, и Джим, крякнув, застыл в оцепенении.

Джордж, стоявший у двери, сделал какое-то суетливое движение. Движение Джорджа было поразительно, чудовищно странным. Часть его тела вошла в стену, как отрезанная, а другая часть выступала из стены наподобие барельефа. Андрей мог разглядеть все подробно. Он оцепенел от неожиданности. Удивление Андрея, казалось, забавляло хозяина Зеленого Перевала.

Андрей почувствовал, как вспотели ладони в перчатках и пересохло в горле. Джордж молча улыбался. Космонавт видел морщины на его лице, блеск слюны на белых зубах, глубину прозрачных светлых глаз, но не мог поверить, что перед ним человек. Обыкновенный человек из плоти, из крови, кожи и мышц.

Наваждение. Дьявольщина. Мистика. Забыв обо всем, Андрей с криком ринулся к Джорджу. Он схватил его, но почувствовал, что руки погружаются все глубже и глубже, пока ладони не соединялись вместе где-то в теле Джорджа. Джордж был тут, он стоял перед Андреем, но схватить его было невозможно. Джордж был неощутим.

Когда голова Андрея упала Джорджу на грудь, она вошла в нее легко, как пуля в масло, ее словно засосало туда. В этот миг Андрей перестал различать все вокруг. Ему показалось, что он попал в молочный шар. Радужные веера рассыпались перед его глазами, странная тяжесть сдавила ему виски. С большим усилием он отпрянул назад, выдернув голову из вязкого, как патока, туловища Джорджа. Все восстановилось. Он снова видел двор, башню с антеннами, Джима на траве, яркое фиолетовое небо и по-прежнему улыбающегося Джорджа.

– Успокойся, – сказал Джордж.

И здесь Андрей впервые заметил, в чем отличие этого Джорджа от того, которого он знал раньше. Звук его голоса шел не изо рта, а со стороны. Сейчас голос его звучал откуда-то из башни, словно там был спрятан суфлер. Вот в чем разница: голос Джорджа был где-то в стороне от его… трудно назвать это привидение телом. Это скорее изображение тела.