Текст книги "Жалоба мира"

Автор книги: Эразм Роттердамский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Пусть, управляя своей империей, государь помнит, что, будучи человеком, он управляет людьми, что, будучи свободным человеком, он управляет свободными людьми и, наконец, что, будучи христианином, он управляет христианами. И в то же время пусть народ оказывает ему почести лишь постольку, поскольку это идет на пользу всему обществу, – ни один добрый государь не желал бы и не стремился бы ни к чему большему. Мир и согласие среди горожан могут обуздать злые помыслы плохого государя. Пусть ни горожане, ни государь не думают о своей частной выгоде. Пусть величайшие почести воздаются тем, кто предотвращает войну, кто мудрым советом восстанавливает согласие и кто всеми силами делает так, что становятся ненужными великие армии и огромные запасы оружия. Лучше всех из множества римских императоров, как мы знаем, поступал в этом отношении Диоклетиан note 9Note9
  Римский император Гай Валерий Диоклетиан, (284-305) вовсе не был сторонником разоружения и ликвидации армии. Напротив, желая поднять боеспособность римского войска, он осуществил военную реформу, сущность которой состояла в замене осевших на границах империи стабильных армий, находившихся под командой наместников, мобильной армией под командованием самого императора или его уполномоченного, размещенной во внутренних городах империи.


[Закрыть].

Но если уж война становится неизбежной, пусть ведут ее так, чтобы все несчастья и тяготы обрушивались на головы тех, кто явился виновником войны. Теперь государи начинают войны и остаются в безопасности, их военачальники становятся великими людьми, огромная же часть всех бед и потерь падает на плечи земледельцев и простого народа, который не думал о войне и не давал к ней никакого повода. Где же мудрость у государя, если он не понимает подобных вещей? Где же разум у государя, если он относится к подобным вещам столь легкомысленно? Надо найти средства к тому, чтобы границы государств перестали подвергаться частым изменениям и сделались устойчивыми, потому что изменения государственных границ ведут к смутам, а смуты – к войне. Ведь легко можно было бы сделать так, чтобы наследники короля женились в границах своих владений, а если уж им так нравится жениться на иноземках, то у них должна быть отнята всякая надежда на престолонаследие note 10Note10
  Изменения государственных границ и присоединения или отторжения тех или иных земель в результате браков коронованных особ были в те времена одной из причин междоусобиц и войн. В памяти Эразма еще был жив пример судьбы его отечества, Голландии, принадлежавшей вначале Бургундии, затем попавшей под власть германского императора, что вызвало недовольство и вмешательство Франции, претендовавшей на «бургундское наследство».


[Закрыть]. Точно так же следует признать незаконным, если государь уступает или продает часть своих владений, словно свободные города являются его частным поместьем. Ибо свободными городами управляют короли, а порабощенные города стонут под игом тиранов.

Ныне из-за путаных браков государей случается так, что человек, рожденный ирландцем, правит Индией, или, скажем, тот, кто правил сирийцами, внезапно становится королем Англии. Так случается, что одно государство, которое он покидает, остается без государя, а в другом этот государь никому не известен и выглядит как человек, рожденный в другом мире. Приобретая одно государство, переделывая его и устраиваясь в нем, он в то же время разоряет и истощает другое. А иногда он выбивается из сил, стараясь удержать оба государства, когда едва может справиться с одним, и оба теряет. Государям следует раз и навсегда договориться между собой, чем каждый из них должен управлять и править, чтобы никакие хитрости не могли увеличить или уменьшить границы их владений, однажды им врученных и доверенных, и чтобы никакая федерация или лига не могла их разорить и уничтожить.

Каждый из государей должен трудиться и радеть, употребляя все свои силы на то, чтобы способствовать процветанию своих владений. Вкладывая весь свой опыт и разум только в эти владения, он должен делать все, чтобы оставить их своим детям обогащенными всеми богатствами и благами. И таким образом во всех местах произойдет так, что все будет процветать. А между собой государи должны быть связаны не родством и не искусственным товариществом, а чистой и искренней дружбой и еще более общим и одинаковым стремлением содействовать всеобщему благосостоянию.

Пусть тот наследует государю, кто является ближайшим к нему по родству или кого народное голосование признало наиболее достойным, и пусть этого будет достаточно для других, чтобы отказаться от престола, как поступают благородные люди среди честных людей. Истинно королевское свойство – уметь отказываться от личных стремлений и судить обо всем лишь с точки зрения всенародной, всеобщей полезности. Кроме того, государь должен избегать дальних странствий. Он не должен когда-либо хотеть или стремиться оставить берега или границы своего королевства. Он должен помнить пословицу, справедливость которой подтверждена опытом времени: «Внешность всегда заманчивее, чем изнанка».

Государь должен считать себя обогащенным не тем, что он отнимает у других людей, а тем, что увеличивает свои собственные богатства. Когда речь зайдет о войне, пусть он не зовет для совета и обсуждения ни юнцов, для которых война сладка и приятна лишь потому, что они сами ее не испытали и не знают, сколько зла и несчастий она влечет и несет за собой, ни тех, кому нарушение всеобщего спокойствия приносит выгоду, ни тех, кто питается и жиреет за счет народных страданий. Пусть он призовет старых и мудрых людей, чье благочестие известно всей стране. Не позволяйте также вовлекать себя в войну ради удовольствия или прихоти одного или двух человек, потому что начать войну легко, а завершить трудно. Это самая опасная и рискованная вещь, за исключением тех случаев, когда она начата с согласия всего народа.

Поводы и причины войн надо немедленно устранять. Для того чтобы избежать многих раздоров и столкновений, следует снисходительно относиться к некоторым вещам, ибо вежливость порождает и вызывает вежливость. Иногда мир должен быть куплен. И когда ты подсчитаешь, что поглотит и уничтожит война, и учтешь, сколько горожан спасаешь от разорения, то увидишь сам, что, как бы дорого ты ни заплатил, цена будет незначительной. Ведь война потребовала бы помимо крови твоих граждан гораздо более значительных расходов. И когда ты сообразишь, каких бед избежал и сколько добра защитил, то не жаль будет средств, потраченных для предотвращения войны.

В то же время пусть епископы занимаются своим делом и службой. Пусть священники будут настоящими священниками. Пусть монахи вспомнят свои обеты. Пусть богословы учат тому, что угодно Христу. Пусть все люди объединятся против войны. Пусть все люди поднимут против нее свои голоса. Пусть все люди проповедуют, прославляют и превозносят мир публично и частным образом. И если они не смогут предотвратить вооруженное столкновение, то в любом случае они не должны ни одобрять его, ни участвовать в нем, ни оказывать никаких почестей людям, участвующим в этом преступном деле.

Пусть убитых на войне зарывают в неосвященной земле, где попало. Если будут среди убитых добрые люди, которых окажется, конечно, немного, они не должны быть из-за прочих наказаны и лишены погребения. Но жестокие и злые, которых множество, не должны утешаться тем, что такая честь будет оказана и им. Я говорю о войнах, которые обыкновенно ведут христиане против христиан по мелким и несправедливым поводам. Я не имею в виду при этом тех, кто решительно и умело отражает яростное нашествие варваров и, рискуя своей собственной жизнью, защищает всеобщее, всенародное спокойствие.

Мир по большей части зависит от сердец, желающих мира. Все те, кому мир приятен, приветствуют всякую возможность его сохранить. Они либо стараются не замечать того, что мешает миру, либо устраняют и мирятся со многим, лишь бы мир – величайшее благо – был сохранен и спасен. Другие же ищут поводов для начала войны. То, что ведет к миру, они оставляют без внимания или уничтожают, но то, что ведет к войне, они усиливают и усугубляют. Мне стыдно рассказывать, из-за каких ничтожных и суетных вещей развязывают и создают великие трагедии и какие страшные пожары возникают из маленькой искорки. Тогда вспоминается великое множество оскорблений, и каждый человек вспоминает нанесенные ему обиды и содеянные беды. И в это же время о добрых делах никто не вспоминает, они оказываются в глубочайшем забвении, так что можно действительно поклясться, что все люди желают войны и стремятся к войне.

Часто личные дела государей вовлекают народы в войну. Но причины, по которым эта война ведется, должны быть явными и известными всем. Когда к войне нет вовсе никаких причин, они иной раз выдумывают поводы для несогласий, путая названия стран и провинций для того, чтобы разжигать взаимную ненависть. Знать поддерживает и раздувает заблуждения неразумных людей и злоупотребляет ими к своей частной выгоде и корысти. Даже некоторые священники участвуют в подобном обмане.

Англичане смотрят на французов как на врагов лишь за то, что они французы. Англичане ненавидят шотландцев лишь за то, что они шотландцы. Немцы враждуют с французами, испанцы – и с теми и с другими. Какая противоестественность во всем этом! Простое название местности разъединяет людей. Почему же такое множество других вещей не может примирить их? Ты, англичанин, ненавидишь француза. Но почему ты, человек, не можешь быть доброжелательным к другому человеку? Почему христианин не может быть доброжелательным к христианину?

Не удовлетворяясь этим, некоторые людские умы намеренно и злостно выискивают поводы для противоречий и споров. Они разделяют на части Францию, такую страну, которую ни горы, ни моря, ни истинное название местностей не разделяет. Из французов они делают немцев, чтобы общие имена не способствовали усилению и росту дружбы.

Если судья в таком отвратительном деле, как развод, не принимает на веру исков и не соглашается с любыми доказательствами, то почему же люди в самом отвратительном из всех дел, таком, как война, принимают на веру любую, самую ничтожную и незначительную причину? Пусть они лучше подумают и рассудят, что на самом деле весь этот мир – единая общая страна для всех людей. Если название страны примиряет тех людей, которые оттуда родом, если кровное родство делает их друзьями, если церковь является единой семьей, одинаково общей для всех людей, если один и тот же дом объединяет и порождает дружбу, то умные и рассудительные люди должны согласиться с этим и признать справедливость моих слов.

Разбирая причины ссоры, которая была между Ахиллом и Агамемноном, Гомер сваливал все на богиню Афину note 11Note11
  Гомер. «Илиада», I.


[Закрыть]. Но те, кто призывает людей к согласию, не должны оправдываться ссылками на судьбу или на каких-то злых духов: причину раздора ищите в самих людях!

Почему они гораздо сообразительнее тогда, когда речь идет об их процветании? Почему они быстрее схватывают дурное, чем доброе? Когда нужно сделать что-либо разумное, прежде чем его совершить, всегда рассуждают, раздумывают и рассматривают дело со всех сторон. Но в войну бросаются, не размышляя, закрыв глаза и очертя голову, особенно тогда, когда война уже начата и не может быть предотвращена. Увы, из большой она быстро становится великой! Из одной возникают многие. Из бескровной она превращается в кровавую. А самое главное, когда разражается эта буря, она карает и поражает не одного или двух, а всех людей в равной мере.

Простой народ легкомысленно относится к подобным вещам, как будто решение вопроса о войне есть дело одного лишь государя и знати. По правде сказать, именно священники должны заниматься этим вопросом, выяснять желание или нежелание народа воевать. Если к ним будут повсюду прислушиваться, то они смогут дать ясный и определенный ответ на этот вопрос.

И неужели ты все еще хочешь войны? Сначала подумай, что такое мир и что такое война, сколько пользы приносит мир и сколько ущерба и зла приносит война, и тогда ты поймешь, разумно ли заменять мир войной. Если есть где-либо что-то вызывающее восхищение – королевство, в котором все и всюду процветает, с хорошо построенными городами, с тщательно возделанными и обработанными полями, с наилучшими законами, с самыми честными нравами, с самыми святыми обычаями, – подумай про себя: «Пойди я туда войной, вся эта благодать будет мною погублена». С другой стороны, если ты увидишь развалины городов, разбитые улицы, преданные огню храмы, опустошенные поля – все это жалкое зрелище таким, как оно есть, – подумай: «Все это – плоды войны!»

Если ты горишь желанием ввести в страну предательскую и жестокую армию наемников, кормить и ублажать ее, разоряя народ и нанося ему ущерб, если хочешь прислуживать им – да, да, льстить им – и даже доверять свою собственную жизнь их произволу, подумай обо всем этом. Это необходимые условия войны.

Ты презираешь воровство, а война этому учит. Ты ненавидишь отцеубийство, а этому научаются на войне. Тот, кто так легко убил многих, разве он остановится перед убийством одного, если он того пожелает? Если пренебрежение к законам является ныне пороком всего общества, то во время войны законам вообще приходится молчать. Если ты считаешь блуд, кровосмесительство или еще худшие вещи злом, то война поощряет все подобные дела. Если святотатство и пренебрежение к религии являются источником всех зол, то буря войны ниспровергает и религию, и веру.

Если ты считаешь, что нынешнее общество порочно потому, что худшие люди в нем имеют большую власть, то знай: во время войны царят отъявленные преступники. И их дела, за которые в мирное время их бы распяли и повесили, во время войны считаются самыми главными и самыми почетными. Потому что кто проведет войско по потайным тропам лучше разбойника? Кто лучше сможет ограбить дома других людей и осквернить храмы, чем взломщик и святотатец? Кто отважнее изрубит врага или выпустит ему мечом кишки, чем фехтовальщик или братоубийца?

Кто искуснее предаст огню город или военные машины, чем поджигатель домов? Кто легче справится с опасностями волн и морей, чем пират, привыкший к морским грабежам? Чтобы яснее понять и разуметь, насколько отвратительна война, взгляни на тех, кто ее ведет.

Если для верующего государя нет ничего дороже безопасности и процветания его подданных, он должен прежде всего ненавидеть войну. Если счастье государя заключается в том, чтобы счастливо управлять государством, то он должен больше всего любить мир. Если мы хотим, чтобы хороший государь правил наилучшим образом, мы должны желать, чтобы он ненавидел войну, источник всех преступлений. Если он полагает, что все, чем владеют его горожане, принадлежит ему, он должен всеми силами избегать войны, которая, как это часто случается, поглощает все состояние людей; то, что приобретено и создано честным искусством и честным трудом, растрачивается на свирепых палачей.

Теперь следует самым тщательным образом взвесить следующее: желания и побуждения каждого человека дороги ему, и чаще всего бывает так, что самые дурные побуждения, увлекающие его к злу, кажутся ему наиболее правильными и справедливыми. Это-то часто и вводит людей в заблуждение. Но какой бы справедливой ни казалась причина войны, какие бы выгоды ни сулило ее успешное окончание, подсчитай про себя все убытки, которые причиняет война, и все ее выгоды, которые она должна была бы принести в случае победы, и подумай: а стоит ли вообще так стараться победить?

Победы во все времена почти не бывали бескровными. А теперь и подавно все люди запятнаны человеческой кровью. Кроме того, учти еще падение нравов и общественного порядка, которого не могут возместить никакие выгоды. Ты истощаешь свою казну, ты развращаешь народ, ты угнетаешь честных, ты толкаешь на преступление бесчестных. Война не кончается до тех пор, пока не устранены все ее последствия. Искусства и ремесла приходят в упадок, обмен и торговля прекращаются. Для того чтобы окружить врага, приходится самим покидать многочисленные области и места. А до начала войны все местности и страны, граничащие с вами, были вашими Друзьями, потому что мир путем обмена товаров объединял всех.

Посмотри и рассуди, сколь великую ошибку ты совершил: владения, которые раньше были твоими, теперь едва ли тебе принадлежат. Сколько лагерных сооружений и военных орудий понадобилось тебе, чтобы осадить маленький город! А для того чтобы взять большой город, тебе придется соорудить и построить осадный город и башни. Ты мог бы построить настоящий город с меньшими затратами! Для того чтобы враг не прошел вперед, ты изгоняешь людей из своей страны и заставляешь их спать под открытым небом. Тебе дешевле станет построить новые стены, чем разрушать их и опрокидывать, сооружая для этого военные машины. Я уже не собираюсь считать и вспоминать, сколько денег пройдет сквозь руки поставщиков и военачальников, хотя и эта сумма немалая!

Когда бы ты меня вспомнил и правильно оценил все это, я бы охотно согласился, чтобы ты меня потом изгнал и отверг навсегда и повсеместно, если ты не убедишься, что мир обходится тебе самое меньшее в десять раз дешевле войны. Но если ты при счете пропустишь хотя бы часть своего ущерба, тебе останется презирать самого себя за малодушие. Да, тогда не будет более верного доказательства злонамеренности презренного духа, которая не останется неотомщенной. Ты думаешь, что если, имея дело с соседним государем и, может быть, твоим родственником или свойственником, который в прошлом благоволил к тебе, ты должен будешь уступить ему часть своих прав, так это уменьшит твое величие? Но куда более ты унизишь свое величие, если теперь и впредь тебе придется подлаживаться, чтобы понравиться варварским отрядам наемников, гнуснейшим подонкам и самым предательским личностям, которых невозможно ни удовлетворить, ни насытить никаким золотом. Почему тот, кто мудр, посылал послов с просьбой о мире даже к карийцам note 12Note12
  Карийцы – народ, населявший в III в. до н. э. юго-западную часть Малой Азии; египетские правители использовали карийцев как наемников.


[Закрыть], самому злобному и несдержанному народу? А ты, неужели ты вверишь свою жизнь и блага и само существование своего народа тем, кто не уважает ни тебя, ни бога.

Если тебе кажется, что сохранять мир можно только ценою больших жертв, почему бы тебе не подумать так: «Вот я утратил нечто, но зато я, хоть и дорого, купил мир». На это здравый смысл должен был бы ответить: «Я хотел бы прежде всего сохранить все, что принадлежит мне. Я государь, и, хочу я этого или нет, я управляю обществом». Государь не должен легкомысленно ввязываться в раздоры и начинать войну, которая не имеет ничего общего с общественным интересом. Но в действительности мы видим обратное: все причины войны проистекают и возникают из вещей, не имеющих к народу никакого отношения. Если ты обороняешь ту или иную часть своих поместий, что до этого народу? Ты хочешь отомстить тому, кто бросил твою дочь, но какое до этого дело всему обществу? Рассмотреть и взвесить все подобные вещи и здраво их обдумать – обязанность каждого истинно мудрого человека и благородного государя.

Кто во все времена правил более великодушно, или более благородно, или более славно, чем Август Октавиан note 13Note13
  Упоминается первый римский император Цезарь Август (27-14 до н. э.).


[Закрыть]? Но даже он желал отдать власть и отказаться от своей империи, если бы нашелся другой государь, более полезный для общего блага. Великие древние писатели с восхищением приводят следующее высказывание императора: «Пусть мои дети погибнут, если кто-либо другой сможет лучше их управлять и заботиться об общественном благе».

Такие добрые мысли об общем благе высказывали язычники. Что же касается христиан, то христианские государи так мало считаются с народом, что готовы подвергнуть страну самым жестоким разграблениям и разрушениям ради того, чтобы отомстить за чьи-нибудь преступные замыслы или алчность, либо ради того, чтобы удовлетворить свою алчность или осуществить свои преступные замыслы.

Ныне я слышу, как некоторые говорят по этому поводу обратное, опровергая самих себя. Они твердят, что чувствуют себя в безопасности лишь тогда, когда они могут решительно сломить силу того, кто замышляет зло. Но почему тогда среди всех бесчисленных римских императоров лишь добрый Антонин да философ Марк Аврелий не подверглись нашествию варваров note 14Note14
  В действительности при преемнике Антонина Пая (138-161) императоре Марке Аврелии (161-180) происходила очень тяжелая для Рима война против германских племен, которые двинулись на Италию. Эта так называемая маркоманнская война (167-180) велась с большим упорством и стоила огромных жертв. По степени принесенных ею бедствий римский историк Евтропий сравнивал ее со Второй Пунической войной.


[Закрыть]? Да потому, что никто не правил вернее, чем они, которые готовы были отдать все тем, кем они управляли, и которые правили для всеобщего блага, а не для своей корысти.

Гомер, язычник, больше всего удивлялся тому, что наступает пресыщение приятными и сладостными вещами, такими, как сон, еда, питье, танцы и музыка, и только от несчастливой войны не бывает пресыщения. И это в особенности верно по отношению к тем, кому слово «война» должно быть противно. Рим, этот неистовый воитель в прошедшие времена, в определенные периоды видел свой храм Януса запертым note 15Note15
  В храме Януса на Форуме в Риме (построенном в честь древнеиталийского бога Януса) ворота были закрыты в мирное время, а при объявлении войны открывались и войска, отправлявшиеся на фронт, проходили через эти ворота.


[Закрыть]. Но почему же у вас нет ни одного дня, когда бы не шла война? Какое бесстыдство нужно для того, чтобы взывать ко Христу, опоре миролюбия, и в то же время в вечных раздорах сражаться между собой? И подумайте теперь, какую смелость внушают ваши несогласия туркам! Легче всего завоевать и покорить тех, кто не знает согласия. Если вы хотите быть страшными для турок, будьте согласны и едины.

Почему вы добровольно лишаете себя удовольствий и веселости этой жизни и отказываетесь от будущей благодати? Жизнь человека сама по себе подвержена множеству превратностей. Согласие может устранить большую часть тревог и страданий. При взаимной помощи люди поддерживают друг друга и удовлетворяют свои нужды. Если происходит что-либо хорошее, оно должно делать согласие еще более приятным и всеобщим. Друг должен принимать на себя часть огорчений друга, доброжелатель должен радоваться своим добрым делам.

Подумайте сами! Достаточно – увы, более чем достаточно! – пролито уже христианской крови или, если вам и этого мало, человеческой крови. Мы достаточно яростно сражались ради взаимного уничтожения. Этим самым мы до сих пор принесли уже довольно жертв дьяволу и всем фуриям, мы слишком долго были посмешищем для турок. Теперь сказке конец.

Надо же когда-нибудь образумиться после того, как перенесено столько тягот и бед войны. Все, что до сих пор делалось неправильного, неразумного, припишем судьбе. Пусть забвение и прощение зла, которое прежде было угодно язычникам, станет угодно христианам, и пусть они после этого с общего согласия направят все свои усилия на заботу о мире. Итак, употребите свой разум и опыт для того, чтобы связывали вас не веревочные узы, а узы твердые, как алмаз, которые разорвать невозможно.

Поймите, какая огромная сила таится в согласии множества, противостоящего тирании знати! Большая часть народа ненавидит войну и молит о мире. Лишь немногие, чье подлое благополучие зависит от народного горя, желают войны. А справедливо или нет, чтобы их бесчестность имела большее значение и силу, чем воля всех добрых людей, судите сами.

Вы видите, что до сих пор ничто не улучшилось, не подвинулось вперед благодаря сговорам, хитростям, жестокости или мести. Докажите теперь, что могут сделать снисходительность и доброжелательность! Война порождает войну, и месть влечет за собой месть. Теперь милосердие должно породить милосердие, добрые дела вызывать на добрые дела, и самым царственным будет тот, кто раздарит большую часть своих королевских прав.

Я сказал!