Текст книги "С запутанным клубком"

Автор книги: Энтони Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Ниобе не приходило в голову, что подобные отношения существуют в Чистилище. Однако Лахесис предупреждала ее о возможном использовании тела; может быть, речь шла об исключительных случаях. Ниоба продолжала любить Седрика и ненавидеть Сатану за то, что он отнял у нее мужа. Из личного опыта она знала, что Сатана говорит правду: воплощения сохраняют человеческие страсти.

– К несчастью, великолепная, – безжалостно продолжал Сатана, – воплощений не так уж много, и большинство из них мужчины.

– Хронос, Танатос и Марс, – заметила Ниоба. – И ты.

– Ты назвала самых главных. Некоторые считают и Бога мужчиной, хотя это на самом деле не имеет значения. Его не интересуют людские страсти – кроме могущества.

– Главные воплощения? Разве существуют другие? – Ниоба старалась не обращать внимания на слова Сатаны, но он постоянно вызывал у нее любопытство.

– А ты не знала, моя сладкая булочка? Есть еще Гипнос, который отвечает за сон, и Эрос, который…

– Не имеет значения. Так что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, прелестное существо, что воплощениям ужасно не хватает молодых и красивых женщин. Гея, естественно, может принимать любую форму и предстать в виде страстной красотки, но у нее отсутствует качество, которое так ценят в женщинах все мужчины.

Он помолчал, словно приглашая Ниобу задать вопрос – и она не смогла удержаться:

– О каком качестве ты говоришь?

– Невинность, – коротко ответил он.

Ниоба обдумала его слова. Она могла представить себе только одну сравнительно невинную женщину в Чистилище: новенькую. Себя.

– Ты, конечно, не имеешь…

– Подумай о Хроносе, красавица, – сказал Сатана. – Он живет в обратном направлении. Хронос помнит будущее и не знает прошлого. Связь со смертной женщиной – если ты извинишь мне такое выражение – будет для него сущим адом. Они просто не в силах понять.

– Но он может изменить время, чтобы оно совпало…

– Только на короткий период, неотразимая. Не навсегда. Из чего следует, что, если Хронос хочет встречаться с кем-то раз в неделю без скандалов, он должен найти женщину, которая понимает его положение и готова пойти на подобные отношения. А на такое способно только воплощение. Гея или… – Снова он сделал искусную паузу.

– Ты намекаешь на то, что я?.. – с негодованием спросила Ниоба.

И снова она вспомнила, каким заботливым был Хронос и какими понимающими показались ей все остальные воплощения во время первого визита. И какими скрытными. Все это вызвало у нее очередной приступ тревоги.

– Хронос, конечно же, все помнит, – усмехнулся Сатана. – Наше будущее для него является прошлым.

Ниоба рассвирепела.

– Если ты утверждаешь, что он… я… мы… что я появилась здесь потому, что Хронос захотел…

– И все остальные мужчины-воплощения, – кивнул Сатана. – Все знают, что с Судьбой легко договориться. Естественно, мужчины предпочитают иметь дело с самым юным аспектом, как тебе уже, должно быть, объяснили Атропос и Лахесис.

Ниоба молчала. Да, ей говорили. Теперь их слова становились по-настоящему реальными.

– Вот видишь, горшочек с медом, – как ни в чем не бывало продолжал Сатана. – Нам, воплощениям, нужно поддерживать друг с другом хорошие отношения. Нас слишком мало, и наши обязанности часто пересекаются; если мы не будем сотрудничать, мир превратится в хаос и погибнет. Мы не враги; наша деятельность переплетена. Судьба не может обойтись без Времени – ей приходится стремиться к тому, чтобы Хронос был всем доволен, и для этого у нее есть все, что необходимо.

– Не может быть! – заплакала Ниоба, начиная верить в слова Сатаны.

– Легко убедиться, хорошенькие ножки. Спроси у Хроноса. Он помнит.

– Нет! Я люблю Седрика! Я никогда…

Однако она уже дала согласие, когда решила стать Клото. В какое положение она себя поставила, не подумав?

– О да, Седрик. Твой принесший себя в жертву муж, удивительный мальчик. Разреши мне окончательно прояснить ситуацию.

– Нет! – воскликнула Ниоба, отворачиваясь.

И все же продолжала слушать.

– Воплощения – и не только Хронос – хотели заполучить новое лицо и невинное тело в Чистилище, – не унимался Сатана. – Я хочу сказать, что даже самая хорошенькая и сексуальная женщина – а Дафна, несомненно, обладала всеми нужными качествами! – надоедает после нескольких лет или десятилетий, в особенности если учесть, что ее тело совсем не меняется, а разум становится слишком изощренным. Ее неплохо навестить – мне ли не знать! – но оставаться рядом надолго… Новизна исчезла, ее в Чистилище вообще всегда недостает. Поэтому, когда Клото увидела для себя подходящее место среди смертных, она сразу на него согласилась. Ей здесь жутко наскучила, как говорится в будущей пословице, и…

– Как ты можешь знать будущие пословицы?

– Хронос использует выражения, которые он запомнил из будущего, иные из них оказываются весьма подходящими. В любом случае, лучезарная, воплощения постоянно изучают смертных, а ты была самой красивой и невинной из всех, не говоря уже о твоих ловких ручках, так умело обращающихся с прялкой и ткацким станком. Превосходный, неиспорченный и кроткий объект сексуальных домогательств! Вот почему они сделали все, чтобы ты оказалась здесь. А для этого необходимо было покончить с твоим мужем.

Отвратительно! Ниоба понимала, что должна все отрицать – и не могла. Возможно, Сатана и являлся воплощением зла, но то, что он говорит, весьма разумно.

И все же она попыталась сопротивляться.

– Однако они… ты пытался убить меня, а не Седрика.

– Так тебе сказали, воздушное пирожное, тебя обманули, чтобы свалить вину на меня. В конечном счете, кто лучше подходит для роли злодея! И все только затем, чтобы ты добровольно согласилась стать одной из нас; ты обязана была считать, что хочешь этого. Им пришлось покончить с человеком, которого ты любила, чтобы тебя больше ничто не задерживало в мире смертных. Они убедили твоего хорошенького мальчика, что опасность грозит тебе, заставив его тем самым…

– Нет! – закричала Ниоба, как утопающий, хватающийся за соломинку.

– И все вышло просто идеально, как ты уже знаешь, чудесный трофей. Самая желанная и невинная молодая женщина Земли оказалась в Чистилище и стала воплощением. Наши мужчины начали соревноваться за обладание тобой. Я и сам не смог бы провернуть подобное дельце лучше; однако злое деяние, вроде этого, в любом случае принадлежит мне, по определению. Я советую тебе расслабиться и получить удовольствие, милашка.

– Расслабиться, черт побери! – закричала Ниоба.

Сатана улыбнулся:

– Именно.

Она посмотрела на него более внимательно. По мере того как они шли дальше, облик Сатаны становился более четким, и теперь, на опушке леса, Ниоба смогла его узнать. Он превратился в Седрика.

– Ты полнейшая скотина! – завопила Ниоба, пытаясь толкнуть его на дерево. – У тебя нет никакого права…

Он схватил ее за руку.

– Поцеловать тебя, сладкие губки? – раздался голос Седрика. – Я тоже нахожу тебя желанной и могу заставить забыть…

Она ударила его прялкой, которую держала в руке. Сатана увернулся, но нить с прялки мгновенно опутала его, и ему пришлось принять свой обычный облик.

– Уходи прочь! Убирайся!

– Что ж, – со вздохом проговорил он, – может быть, в другой раз, когда ты окончательно разочаруешься…

Сатана исчез, оставив Ниобу с ворохом запутанных ниток.

Ниоба стояла и плакала от охвативших ее ярости и горя. Будь проклят Лукавый! Он превратил ее многообещающую жизнь в сплошные мучения.

Однако через некоторое время Ниоба призвала на помощь весь цинизм, накопившийся в ее душе. Она распутала нити, смотала их в клубок и направилась дальше. Она не желает быть игрушкой Судьбы; у нее имеется свобода воли, и она всегда может вернуться в мир смертных, если захочет. Это объясняли всем воплощениям, за исключением Хроноса, вначале получавшего испытательный срок, после чего он оставался на своем посту неограниченное время. Она просто объявит, что не подходит для данной работы и не будет служить им в том качестве, на которое они рассчитывали!

Ниоба двинулась дальше, обходя деревья. Постепенно слезы у нее на лице высохли. Жертвой какого чудовищного заговора она стала! Подумать только: Седрику пришлось умереть для того, чтобы…

Ниоба все еще кипела от ярости, когда лес заметно поредел и отступил, а тропинка превратилась в дорогу. Она вновь оказалась в обычной реальности, но ее это совсем не обрадовало.

– Что случилось, Клото?

Они вернулись!

– Вы и сами должны знать, лицемерки! – вспыхнула Ниоба.

– Почему ты так говоришь? – Ниоба ощутила удивление.

И не стала ничего скрывать.

– Подожди! Подожди! Мы не можем так быстро уследить за твоими мыслями! Мы ощущаем твой гнев, но ты должна облечь его в слова, чтобы мы поняли.

– Седрик! – закричала Ниоба. – Вы устроили заговор и убили его, чтобы я… чтобы я… – Слезы вновь покатились по ее щекам; любовь, горе и гнев смешались, живо напомнив ей хаос Пустоты, в которой она только что побывала.

– Седрик? Мы же объяснили!

– Сатана привел более убедительные доводы! Я не останусь с вами! Вы не имеете права…

– Сатана! – ощутила Ниоба мысль Лахесис.

– Тогда все понятно! – согласилась Атропос.

– Да, Сатана! – повторила Ниоба. – Он прекрасно понимает зло! Он был там, в Пустоте, и он…

– И он опутал тебя хитрой ложью, – продолжала Лахесис.

– А ты ему поверила, – сказала в заключение Атропос.

– Да, я ему поверила! – воскликнула Ниоба. – И хочу снова стать смертной! Там, во всяком случае, у меня будет свое тело!

– Ты поверила Отцу Лжи, – подумала Атропос.

– Да, у тебя есть право, – перебила ее Лахесис. – Но сначала нам нужно во всем разобраться. Прежде чем что-либо предпринять, ты должна узнать всю правду, иначе Сатана приведет тебя к трагедии.

– А зачем ему это?

– Он не хочет, чтобы ты осталась с нами. Ему известно, что каким-то образом ты можешь причинить ему огромный вред. Именно поэтому он и пытался тебя убить до того, как ты стала Клото.

Ниобу охватили сомнения. Сатана говорил так убедительно… Однако воплощение Зла наверняка лжет для достижения собственных целей. Она не должна ему верить, пока во всем не разберется.

– Но как я могу узнать, что правда, а что ложь?

– Может быть, Хронос знает.

– Хронос! – с возмущением воскликнула Ниоба. – Единственное, чего он хочет…

– Это только половина правды.

– Ты подтверждаешь, что тут Сатана сказал мне правду? – резко спросила Ниоба.

Лахесис мысленно вздохнула:

– Сатана отравил твой разум. Ты должна сама очистить его. Ступай к Хроносу, заставь его все рассказать. Мы будем молчать до тех пор, пока ты не обратишься к нам.

Да, конечно, так и следовало поступить. Хронос находится в самом сердце проблемы. Она не станет скрывать от него свои чувства!

Ниоба вернулась в жилище, положила на место добытую пряжу (позднее она спрядет из нее нити жизни новых смертных – если задержится здесь надолго) и направилась к особняку, в котором жил Хронос. Ниоба еще не научилась как следует обращаться с нитями-дорожками; получилось бы куда быстрее, если бы ей помогла Лахесис или Атропос, но она решила, что необходимо все делать самой, чтобы…

Зачем? Чтобы стать хорошей Клото? Когда она не собирается играть эту роль?

Наконец она добралась до особняка. Ниоба уже знала, что время меняет свое течение на обратное, когда ты входишь в обитель Хроноса, так что на самом деле она должна уйти до того, как появится здесь. Ей вдруг показалось это удивительно интригующим. Так происходило для того, чтобы с Хроносом можно было общаться; в противном случае разговор стал бы невозможен.

Она постучала в дверь, и ее немедленно впустили. Хронос встретил гостью в белоснежном одеянии; встал, улыбнулся, обнял и поцеловал.

Ниоба так удивилась, что застыла на месте. Потом, придя в себя, вскинула голову и ударила Хроноса по щеке.

– Откуда у тебя такое хладнокровие, как ты смеешь так со мной обращаться? – воскликнула девушка.

Хронос отпустил Ниобу, с удивлением на нее глядя:

– Клото, что случилось?

– Что случилось? – с яростью повторила она. – Ты только что схватил меня и поцеловал!

– И что тут удивительного! Я всегда так делаю, когда мы оказываемся здесь.

– Всегда делаю! Значит, все правда!

Только теперь в глазах Хроноса появилось понимание.

– Время… Для тебя цикл только начинается?

– Что?

– Ты недавно стала Клото?

– Да, конечно! Тебе же прекрасно известно! И если ты думаешь, что я…

– Но я не знал! – запротестовал Хронос. – Это случится в моем будущем, а ты никогда не называла точное время…

Только теперь Ниоба поняла. Ведь он живет в обратном направлении.

– Ты не мог участвовать в заговоре – потому что для тебя события, о которых идет речь, еще не произошли!

– Я бы никогда не стал устраивать заговор против тебя, Клото, – сказал Хронос. – Я люблю тебя.

Ниоба почувствовала, как дьявольская рука сдавила ее сердце. Она покачнулась и присела на диван. Значит, у нее действительно будет роман! С человеком, которого она не знает и не любит!

– О, Клото, – продолжал Хронос. – Я не понял. Ты не поступала так раньше. Ты не помнишь. Если бы я сообразил… Извини. Я должен был… Много лет назад ты сообщила мне дату своего появления. А я забыл. Прошу прощения…

– И что ты вспомнил? – с тоской спросила Ниоба.

Он занял место напротив Ниобы.

– Когда я только начинал – с твоей точки зрения тридцать пять лет назад, – меня смущало все. Я понятия не имел, что и как следует делать – даже Песочные Часы являлись для меня тайной. Но ты, во всех трех ипостасях, пришла ко мне, взяла за руку и вывела на правильный путь. Складывалось впечатление, что мы уже давно знакомы, хотя до того мы никогда не встречались. Ты так много для меня сделала, и я был ужасно тебе благодарен, а когда ты…

Он замолчал, закрыв лицо руками.

– О, Клото! Все так неожиданно закончилось! Я многим тебе обязан, и мне будет ужасно тебя не хватать!

Неожиданно он напомнил ей Седрика, каким тот был в начале их брака. Таким отчаявшимся и потерянным, не способным принять ту реальность, с которой он столкнулся. А она, в своей наивности и бесчувственности, лишь усугубляла его проблемы. Как Ниоба жалела об этом сейчас!

Ей стала очевидна вся чудовищность лжи Сатаны: Хронос не мог быть участником заговора против нее. Она начала их роман – за тридцать пять лет до нынешних событий! А сегодня обвинила во всем Хроноса!

Если бы она знала, что ее ждет в будущем, она вела бы себя с Седриком совсем иначе, с большим пониманием и осторожностью. Теперь возникла похожая ситуация. Ниоба не любила Хроноса – но и Седрика она поначалу не любила. Ей преподали хороший урок.

Хочет ли она снова стать смертной? Седрика там все равно нет. Если уж ей суждено жить без него, не лучше ли обладать властью Судьбы, чем быть простой смертной? Эта роль дает множество замечательных возможностей. Она будет занята – а уйти сможет в любой момент. Нет никакой необходимости принимать решение сейчас. И все же…

Сатана пытался уговорить ее все бросить. Он не стал бы беспокоиться, если бы не знал, что в ее власти причинить ему серьезные неприятности.

Хронос помнит тридцать с лишним лет их отношений. Это показывает, какое решение она приняла. Какой смысл бороться с неизбежным? Уж лучше взять себя в руки и сделать то, что необходимо. Седрик умер; он никогда больше к ней не вернется. Необходимо посмотреть в лицо реальности – и чем быстрее, тем лучше. Пришло время выполнить свои обязательства.

Ниобу не слишком радовали перспективы, но она решительно отбросила сомнения. Вытерла лицо, привела в порядок волосы и встала.

Хронос продолжал сидеть, закрыв лицо руками. Он не притворялся; это был благородный, уязвимый человек, и он скорбел об отношениях, которые теперь остались для него в прошлом. Ниоба прекрасно понимала его чувства.

Она подошла к Хроносу и положила руку ему на плечо:

– Хронос, я понимаю. Сегодня последний раз.

Он посмотрел на нее:

– Для меня. А для тебя – первый.

– Да, для меня. Я не люблю тебя, но… – Она пожала плечами. – Я плохо подумала о тебе, Хронос, и мне стыдно. Я приношу свои извинения. Для нас существует только настоящее. Такое, какое оно есть.

– Да, уж какое есть, – согласился он, протягивая к ней руку.

– В следующий раз все будет иначе. Я забуду о сегодняшней встрече.

– А я не стану тебе напоминать. – Хронос привлек ее к себе.

Ниоба попыталась скрыть охватившее ее отвращение – ведь к ней никогда не прикасался никто, кроме Седрика. Она чувствовала себя виноватой и нечистой – но одновременно понимала, что поступает правильно. Она больше не замужем, перестала быть смертной, у нее появились новые цели и задачи.

Оказалось, что долгое общение с ней придало Хроносу черты, благодаря которым Ниобе было легче иметь с ним дело. Когда все кончилось, она оделась и ушла, воспользовавшись выходом, который находился с противоположной стороны особняка, чтобы не встретиться с собой и не объяснять, что произошло, той Ниобе, которая еще только входила в дом Хроноса!

Ей не хотелось возвращаться в свое жилище, поэтому она решила провести следующий час где-нибудь в другом месте. Это поможет компенсировать те полчаса, которые она провела у Хроноса – в результате получится, что она переместилась на полчаса своего нормального времени.

Куда отправиться? Естественно, на Землю – какие тут могут быть вопросы? Ниоба скользнула вниз по нити – отличная тренировка! – к той ферме, где жил малыш. Подошла к двери и постучала.

Все были приятно удивлены ее неожиданным визитом, но не смогли скрыть некоторого беспокойства.

– Я пришла совсем ненадолго. Мои дела не закончены; и мне придется оставить у вас сына еще на некоторое время.

Ниоба увидела облегчение на лицах, и это ее порадовало. Эти милые люди и в самом деле не хотели расставаться с малышом, и дело тут было совсем не в тех деньгах, которые они получали. Да, здесь вполне подходящее место для ее сына.

Ниоба подняла мальчика на руки, поцеловала, а затем поставила на пол. Вскоре он уже играл со своим кузеном Пейсом.

– Черный дуб просто поразителен, – заметила мать Пейса. – Дриада спускается с него, чтобы повозиться с малышом, когда мы отходим в сторонку.

Они выполнили ее просьбу! Что ж, хотя бы дриада не лишена общения со своим любимцем.

– Она преподает ему волшебство, – сказала Ниоба и подмигнула.

– Если он сможет чему-нибудь научиться, то станет прекрасным волшебником! – сказал отец Пейса.

Да, Ниоба поняла, что поступила правильно. Потеря ребенка причинила боль, но она сумеет к ней привыкнуть, как и к отношениям с Хроносом. Теперь у нее новые проблемы и обязательства. Даже тело перестало быть ее собственностью, оно принадлежит Судьбе, как если бы родилось из субстанции Пустоты.

Однако она не существо из Пустоты! Ей предстоит прожить новую жизнь – хорошо бы, лучше прежней.

6. ГЕНЕАЛОГИЯ

Теперь, когда Ниоба немного успокоилась, ее жизнь вошла в свою колею. Они спали по очереди, по шесть или восемь часов, распределяя время таким образом, что одна доминировала – иными словами, обладала телом, – другая бодрствовала, составляя ей компанию, а третье отдыхала или спала. Сначала сон, потом бодрствование, а следом переход в доминирующее состояние, чтобы полностью контролировать ситуацию, когда приходит твоя очередь. Таким образом, Ниоба-Клото спала, далее составляла компанию Атропос, когда та владела телом, а потом становилась главной, с ней вместе бодрствовала Лахесис, а Атропос отдыхала. Иногда они менялись, порой срочные дела или какие-нибудь особые обстоятельства вынуждали всех троих действовать одновременно или, наоборот, вместе ложиться спать. Но, как правило, такое случалось нечасто.

Ниобе нравились Лахесис и Атропос. Они много разговаривали, сравнивали свои впечатления по поводу того, с чем им приходилось сталкиваться. Лахесис и Атропос подслушивали во время первого свидания Ниобы с Хроносом, но для них это переживание оказалось так же в новинку, как и для нее. Они не подталкивали Ниобу к принятию нужного решения; у них не было любовной связи с Хроносом. Очевидно, направляясь в сторону их прошлого, он не проявил никакого интереса к незнакомой ему новенькой Клото.

– Тело – это всего лишь тело, – философски заметила Лахесис, когда Ниоба принялась прясть Нити Жизни из вещества, которое она добыла в Пустоте. – Ты молода, тебе кажется, будто для каждой женщины есть только один мужчина, и наоборот, но в жизни всякое случается. Мы, аспекты Судьбы, вынуждены забыть о романтике и стать более прагматичными.

– Да, – грустно согласилась Ниоба, – Хронос хороший человек. Но я никогда не разлюблю Седрика.

– Первая любовь всегда самая сильная, – согласилась Лахесис. – Я помню…

И она рассказала о своей первой любви, которая была не такой непосредственной, как у Ниобы, однако отличалась остротой и глубиной переживаний; теперь Ниоба знала, что Лахесис все понимает. Мужчины склонны оценивать отношения с физической точки зрения, в то время как женщин больше занимает эмоциональный аспект; мужчины видят только тела и действия, а женщины – характеры и чувства. Все трое единодушно согласились с тем, что женский подход более разумен, но и в мужском есть свои преимущества, и оба могут вполне успешно взаимодействовать.

До некоторой степени они умели выполнять работу друг друга. Обычно – но не всегда – Ниоба спала, пока Лахесис работала, и бодрствовала, когда Атропос приступала к своим обязанностям. Не всякий раз нить обрезалась в конце земного существования человека; ведь имелась еще и отправная точка. Поэтому, после того как Лахесис анализировала, измеряла и помечала каждую потенциальную жизнь, Атропос брала кусок бесконечной нити, которую пряла Клото, а потом закрепляла ее на Гобелене. В начале нити было зачатие ребенка; ее привязывали к нитям родителей, а затем она устремлялась в свой собственный путь. Физические, умственные и эмоциональные качества определялись наследственностью и тем, насколько точно соединены нити, а на дальнейшее развитие существенно влияло окружение. Но за странные совпадения, случающиеся у всякого, отвечала Судьба. Отдельные, казалось бы, блестяще начавшиеся жизни были обречены на разочарование и неудачи, в то время как внешне слабые нити ждало великое будущее. Лахесис планировала их расположение, никогда не забывая о красоте общей картины. Порой ей приходилось вплетать в Гобелен совсем короткие нити – ребенок умирал в детстве. Ее это огорчало, но она ничего не могла изменить, поскольку загруженность в одном районе приводила к тому, что страдал весь Гобелен в целом, и тогда гибли невинные люди, если в ключевом месте не исправлялась ошибка. Нелегко объяснить простому смертному, почему он должен переживать боль и испытывать мучения, поскольку проблемы, с которыми сталкивалась Судьба, не лежат на поверхности и устранить их можно несколькими разными способами. Лахесис надлежало выбрать правильное решение.

По правде говоря, Лахесис не имела никакого отношения к преждевременной смерти Седрика. Сатана умудрился растянуть ткань Гобелена таким образом, что, только перерезав определенную нить, удалось бы исправить зло – этой нитью являлась жизнь Ниобы, пока Седрик не пожертвовал ради нее собой. Лахесис все еще приводила в порядок пострадавший в результате Гобелен; поверхность кое-где топорщилась, и Атропос пришлось отсечь несколько дополнительных нитей, а вместо них ввести парочку новых.

Ниоба разглядывала рисунок и видела места, которые нуждались в ремонте. Теперь она понимала, какая трудная у Судьбы задача. Судьба не была всесильной или капризной; она всего лишь делала то, что не до конца понятно простому человеку. Все равно как если бы солдат вдруг вышел из строя и потребовал у генерала объяснений.

Постепенно размеренное и достаточно однообразное существование в роли аспекта Судьбы стало тяготить Ниобу, хотя ей нравилось общаться с другими воплощениями, включая Сатану. Ниоба не полюбила Хроноса, но он испытывал такую благодарность за определенные услуги, которые она ему оказывала, что Ниоба тоже начала получать от них удовольствие. Порой ей – точнее, Лахесис

– приходилось с ним вместе работать, поскольку Хронос мог установить время возникновения ключевых событий в судьбе человека – узлы, появляющиеся на жизненных нитях. Нельзя было допустить, чтобы они слишком туго затянулись, или болтались чересчур свободно, или переплетались друг с другом там, где не следует. Атропос сообщала Хроносу, когда наступает конец каждой нити, так как он отвечал за часы Танатоса. Если Танатос не поспеет к последним минутам бренного существования души, в которой добро и зло находятся в равновесии, она вернется назад в Пустоту, и получится, что все усилия были напрасны. Зря прожитая жизнь – что же тут хорошего?

Но вскоре и это ей наскучило. Аспекты Судьбы, когда у них появлялось свободное время, частенько навещали мир смертных. Они смешивались с толпой и делали вид, будто возвращаются домой с работы, едут отдыхать или бегут куда-то по делам. Люди обычно их не замечали, так что никаких проблем не возникало. У каждой имелось свое любимое местечко… Что-то вроде отдыха в выходные дни.

Лахесис обожала посещать роскошные рестораны и получала удовольствие от изысканной еды. Среди прочих естественных функций воплощения нуждались в пище. Они не умерли бы с голода, однако чувствовали бы себя при этом неважно. Чистилище давало все необходимое, но в том, чтобы сходить в ресторан, который посещают самые обычные люди, было какое-то особое наслаждение. «Воплощения-мужчины, – озорно улыбаясь, поведала Лахесис, – порой утоляют кое-какие из своих аппетитов со смертными женщинами, хотя им приходится быть очень осторожными, чтобы не изменить рисунок Гобелена». Воплощение не может зачать ребенка, потому что остается в одном и том же возрасте – эмбрион не будет развиваться дальше маленькой клетки, – но это не единственный способ воздействовать на смертного.

Однажды у Марса возник роман с амазонкой – он питает слабость к особам с буйным нравом, – и ее нить поменяла свое направление. Из-за этой связи у амазонки не возникли отношения с мужчиной, от которого должны были родиться дети. Лахесис пришлось искать выход из сложившегося положения. Она изучила нить женщины, но не нашла места, где можно было бы прикрепить новую нить – жизнь ребенка, и довольно резко поговорила с Марсом, требуя, чтобы тот прервал свою интрижку. Естественный порядок вещей удалось восстановить – Лахесис привязала новую нить, чуть отступив от первоначальной точки. Клото пришлось утешать Марса, пока он не нашел другую смертную дамочку для своих развлечений. В Чистилище тогда разразился настоящий скандал.

Атропос предпочитала посещать сольные концерты, оперные и драматические театры. Поскольку Ниоба тоже присутствовала там, постепенно она стала получать от них удовольствие. Таким образом она расширяла свой кругозор и знакомилась с искусством и культурой. Однажды служащий придрался к документам Атропос – заподозрил, что она изменила свой внешний вид, выдав себя за человека из высшего общества. Тогда Ниоба завладела телом, улыбнулась и спросила у служащего, что происходит. Тот заморгал – ведь теперь перед ним стояла молодая красивая женщина, а не скромная старушка,

– извинился за причиненные неудобства и поспешно ретировался. Атропос снова вернулась в тело и спокойно дослушала оперу до конца.

Сама же Ниоба частенько навещала сына. Сначала она приходила, не изменяя внешнего вида, но вскоре поняла, что так не может долго продолжаться. Во-первых, она не старела. Теперь ей всегда было двадцать три года; пройдет совсем немного времени, и это начнет бросаться в глаза. Кроме того, она не хотела, чтобы сын привыкал к ней и ждал ее приезда; пусть забудет мать и станет членом своей новой семьи. Так ему будет легче

– в конце концов. А еще Ниоба видела, что кузен Пасиан влюбился в нее до потери сознания. Такие вещи нередко случаются с подростками; это оборотная сторона медали под названием «красота». И потому Ниоба решила, что лучше ей вовсе у них не показываться.

Однако она хотела иметь возможность лично общаться с сыном. И попросила Атропос выступить в роли своей пожилой подруги, которая приехала повидать живущих неподалеку родственников и просто обожает детей. Атропос, следуя советам и подсказкам Ниобы, подружилась с малышом, и со временем Пейс, словно грозный страж, охранявший своего маленького друга, тоже признал ее.

Шли годы, и сын Ниобы превратился в резвого мальчишку, а Пейс стал высоким и удивительно красивым юношей. Атропос водила их на легкие оперы и пьесы, интересные для любых возрастов. Она в этом прекрасно разбиралась и знала, какие нужно посмотреть. Ребятам нравилось ходить с ней в театр, а родители Пасиана с одобрением относились к их походам. Да и сама Атропос получала от них удовольствие, так что все были довольны.

Однако одно происшествие потрясло всех. Сыну Ниобы исполнилось шесть, Пасиану – восемнадцать. В тот день проходила ежегодная ярмарка, на которую отправилась вся семья. Но как-то так получилось, что в толпе взрослые и дети разделились. Атропос осталось с молодежью; за Пейсом присматривать нужды не было, в отличие от сынишки Ниобы, но они уже привыкли проводить время втроем и чувствовали себя прекрасно. Их дружная компания обошла ярмарку, они поиграли в разные игры, поели пирожных, покатались на маленьком прирученном сфинксе, поглазели на магическое представление, посмотрели два танца «Нимфы против сатиров». И хотя в первый момент зрелище могло показаться весьма вызывающим, особого впечатления оно не производило; участники были самыми настоящими, но за десяток представлений, данных в течение дня, растеряли весь свой пыл. И тем не менее глаза малыша полезли из орбит, когда он все это увидел; ему не следовало здесь находиться; впрочем, никто специально не следил за подобными вещами, а он пообещал ничего не говорить родителям Пасиана. Сама Ниоба возражала, но Атропос только фыркнула в ответ:

– Парнишка интересуется магией, а это один из ее аспектов. Можно подумать, он никогда в жизни не видел нимф!

Конечно же, она была совершенно права, ведь сын Ниобы продолжал дружить с гамадриадой, живущей на черном дубе.

И вот в какой-то момент они оказались возле палатки предсказательницы судьбы.

– Эй, скажи, что меня ждет! – крикнул малыш, потому что и в самом деле просто обожал волшебство, а тут его имелось сколько душе угодно.

– Да ну, наверняка они все врут, – возразил Пасиан.

– Я могу проверить, если хотите, – предложила Атропос.

– Ты что творишь? – возмутилась Ниоба. – Предсказательница наверняка тебя узнает.

– Отлично, давайте ее проверим, – согласился Пейс, поскольку любил выводить на чистую воду мошенников.

Самый младший член их компании радостно захлопал в ладоши. Они заплатили, женщина взглянула на Атропос, а затем протянула деньги назад.