Текст книги "Бремя чужих судеб (ЛП)"

Автор книги: Энтони Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

2

Лимонного цвета лицо одного из главных воров славного города Шадизара было как никогда кислым, на нем отражались всевозможные пороки и больная печень. Этого человека звали Приам. Он сидел на шаткой скамье, за широким письменным столом, давным-давно украденным из одного богатого дома. Ни убогое убранство комнаты, ни сам вор не вызывали здоровых мыслей о долголетии. Многим доводилось тут бывать, но не многие сумели выбраться отсюда к солнечному свету. Это был подвал таверны «Девственных Певуний». Сие заведение умело радовать своим убогим гостеприимством исключительно тех, кто не мог позволить себе куда более приличного места для столования. Сейчас где-то там наверху, убирали мусор и ночных посетителей, безжалостно выметая и то и другое на улицу.

Подземный каземат скупо освещался одиноким факелом, торчащим из грубой неотесанной стены. Всю противоположную стену украшало некое подобие деревянной лестницы, она уходила прогнившими ступеньками куда-то на волю. Жалкие остатки полусгнившего ковра, брошенного в углу, отдавали мочой и плесенью. Прямо напротив стола, в окружении нескольких обезьяноподобных верзил, стоял Конан, накрепко связанный по рукам и ногам. Перед ним, на каменном полу, забрызганном засохшей кровью, валялся мешочек туго набитый золотыми монетами.

– Конан, мальчик мой, – ласковым голосом сказал Приам, и его физиономия, не внушающая никакого доверия, осклабилась в некоем подобии отеческих чувств. – За последнее время ты меня очень огорчил. Твои варварские действия плохо сказываются на моем израненном самочувствии.

Приам тяжело повздыхал.

– Посуди сам, киммериец, Большому Купцу нужен был человек, на которого он мог бы положиться – с крепкими мускулами и твердыми, как камень, нервами. Я относился к тебе, как к родному сыну и, не задумываясь, порекомендовал тебя. А ты в отместку за мою щедрую услугу осрамил нашего уважаемого чеканщика на всю округу, сделав из него невероятное посмешище! Мой мальчик, ты портишь мою репутацию честного и порядочного вора. Одно дело всадить хорошему человеку нож под ребра, но зачем же при этом превращать его в пережаренный кусок мяса?

– И мозги, хозяин! – услужливо напомнил один из охранников.

– Да, да, – подхватил Приам. – И это не говоря уже о мозгах, которыми ты украсил весь его гостеприимный дом. Не ожидал от тебя такой жестокости, Конан. Все что угодно, но только не этого. Ты конечно дик, как всякий варвар, но добр, и порой, бываешь, кроток как овечка, если тебя, конечно, никто не задевает.

Конан звучно сплюнул кровью на пол и ничего не ответил, незаметно пробуя на прочность толстые веревки, которыми был связан.

– К тому же, Аммали не заказывал своего убийства, – сокрушенно покачал бритой головой Приам. – Ты не находишь, киммериец, что поступил крайне жестоко с нашим доверчивым другом, впустившим тебя в свой дом и предложившим тебя хорошую работу. А ты ведь знаешь, парень, что в славном городе Шадизаре простому бродяге с севера не так-то просто найти достойное занятие.

– Еще один болтливый негодяй, – поморщившись, словно от зубной боли, подумал Конан. – Похоже, Замора просто кишмя кишит начитанными подонками с цветистой речью, вышедшими на улицы славного города Шадизара прямиком из дворцовых покоев, а не из помойных ям.

– Нет, я все понимаю… – мягко продолжал Приам, – с одной стороны – твоя молодость, необузданная горячая кровь и пустой кошелек. А рядом – роскошные женщины, дорогие украшения и прочие удовольствия жизни… И всего этого хочется прямо сейчас, а не после долгих лет упорного труда. Нет, я очень хорошо тебя понимаю, Конан. Знаешь ли, я даже целиком на твоей стороне и полностью разделяю твою точку зрения. Но ответь мне, друг мой, откуда вдруг в тебе появилась столь непомерная жестокость? Неужели блеск золота помутил твой слабый рассудок? – Приам вновь покачал головой, затем устремил свой взор к грязному покрытому копотью потолку и задумчиво заключил. – О, если бы речь шла только о твоих крепких мышцах, мой мальчик, то вероятнее всего, подобного несчастия с тобой никогда бы не произошло. Сила и разум, как правило, с трудом уживаются в одной черепной коробке…

Конан резко повел плечами и тугие веревки, которыми он был опутан, затрещали, готовые вот-вот лопнуть. Обезьяноподобная охрана немедленно воздала должное усилиям северянина, повалив его на пол и чуть ли не забив ногами до смерти. Когда сопение и возня прекратились, Приам склонился над Конаном и тихо спросил:

– И куда, скажи на милость, ты подевал две маленькие белые шкатулки?

– Я их не брал, – тяжело дыша, ответил Конан, понимая, однако, что Приам ему все равно не поверит.

– Ну да, разумеется! – обрадовано воскликнул Приам, будто услышал долгожданную новость, принесенную райской птицей. – Ты просто так, скуки ради, раскроил череп старому чеканщику, слегка поджарил его, а затем спокойно забрал золото и, не теряя времени попусту, прямиком отправился на улицу Алых Роз. Ты так спешил, юноша, что тебе было не до шкатулок. Зачем тебе две какие-то пустяковые шкатулки, когда в кошельке твоем весело позвякивают монеты, а Квартал Развлечений весь к твоим услугам.

– Я очутился там не по своей воле, – упрямо тряхнул головой Конан и его голубые глаза грозно метнули молнии.

Приам ядовито ухмыльнулся, после чего вытащил из кармана своего роскошного халата относительно чистый платок и, не спеша, обтер им блестевшую от пота лысину. Затем довольно едко заметил:

– Ну, конечно, мой мальчик, тебя доставили туда по воздуху, как уважаемого человека, не испытывающего недостатка в волшебстве и золоте. Спору нет, любому слепцу в Шадизаре сразу же бросается в глаза, что у такого видного бродяги как ты, в избытке хватает как и драгоценных камней, так и тайной магии. С такими способностями ты с небывалой легкостью можешь бывать там, где тебе заблагорассудится. Разве не так, мой дорогой варвар?

Один из охранников, что есть силы, двинул тяжелым сапогом под ребра Конану и сурово обронил:

– Отвечай собака, когда хозяин тебя спрашивает.

Глотая воздух, словно рыба выброшенная на песок, киммериец прохрипел:

– Передай своему хозяину, вонючая обезьяна, что он, похоже, и без моих слов знает все наперед. Только это все равно не спасет его от смерти, которая уже дышит ему в затылок.

Приам машинально оглянулся и Конан приятно заметил, что нервы старого мошенника никуда не годятся. Слегка смутившись, главный вор Шадизара сделал вид, что его беспокоить затекшая шея, а не жаркие слова пленника. Шумно почесав небритый подбородок, Приам продолжил скучающим голосом:

– Нет, северянин, что ни говори, но ты славно повеселился. Тебя нашли возле постоялого двора "Желанных Девочек", хорошо отдохнувшим после разгульной ночи, в луже вина и крови.

Конан промолчал, не зная, что сказать. Внезапно лимонная физиономия Приама побагровела от гнева, и он сорвался на крик:

– Где шкатулки, киммериец?! Куда ты их подевал, щенок?!

– Если я щенок, – закипая гневом, заметил варвар, – то ты старый, вонючий пес, подбирающий чужую добычу грязными лапами таких же ублюдков, как и ты. Взгляни на свою охрану, ублюдок, разве не видно, что эти ослы служат тебе только потому, что у них не хватает мозгов прокормиться самим.

Тупые морды охранников, обезображенные мучительными умственными усилиями, слегка напряглись. Хорошо развитый инстинкт смутно подсказывал им, что кто-то пытается их обидеть.

– Твои шкатулки мне не нужны, – свирепо произнес Конан. – Их взял человек по имени Стегали. Он расторгнул наш с Аммали договор без моего на то согласия.

Приам застыл, открыв рот от удивления.

– Стегали… – только и прошептал он.

– О, судя по твоей перекошенной от счастья роже, ты его тоже неплохо знаешь, – зло прохрипел Конан.

– Стегали… – не веря своим ушам, повторил Приам.

– Он самый, – охотно подтвердил киммериец, сплевывая кровавую пену на сапоги одного из охранников. – Жаль только, что дружеское расположение этого "добрейшего" человека не коснулось и твоей продажной шкуры. Но ничего, можешь не сомневаться, Приам, судя по твоим подлым делам, у тебя все еще впереди…

В комнате стало тихо.

– Ты лжешь, – шипя от злобы и брызгая слюной, проревел Приам. – Стегали не мог этого сделать!

– А ты пойди к нему и проверь! – яростно взревел в ответ Конан. – Если тебе повезет, бритоголовая собака, ты умрешь быстрее Аммали и гнусное содержимое твоей желтокожей башки так же взлетит к высоким небесам, как взлетели туда уши и глаза Аммали! То-то будет радости на том свете Большому Купцу. Наконец-то вы узнаете, у кого из вас двоих мозгов было больше!…

– Бейте этого северянина до тех пор, пока он не сознается во всем! – завизжал Приам, теряя остатки самообладания.

3

«Я все еще жив»…

Это была первая мысль, которая возникла в звенящей от боли голове Конана, когда он пришел в себя.

Воздав должное Богу Крому за его суровое, но милосердное покровительство, Киммериец открыл глаза. Кром помалкивал, давая ясно понять, что наделил северянина могучим здоровьем не затем, чтобы он валялся на земле куском бездыханного дерьма. Кругом стояла мертвая тишина. Видимо заплечных дел мастера рассудили, что от варвара ничего не осталось, и направились наверх, чтобы прийти в себя от тяжелой работы.

– Да будут прокляты все воры проклятого Шадизара, – скривившись от боли, подумал Конан в следующий миг. – Смерть может подождать, сколько ей будет угодно, но тот, кто способен доставлять киммерийцу столько неприятностей – никогда. Кто бы ни был обидчиком северянина, и где бы он ни был, ему оставалось только молиться о том, чтобы последние мгновения его жизни прошли как можно более гладко и безболезненно.

Пылая праведным гневом от немедленного желания вцепиться в горло врага, Конан заскрежетал зубами. Его гнев был столь велик, а порыв столь мощным, что окровавленные веревки чуть было, не лопнули.

Некоторое время в подвале раздавалось только тяжелое, хриплое дыхание варвара. Словно дикое, необузданное животное, он катался по грязной комнате, пытаясь вновь и вновь освободиться от крепких пут. Наконец, когда он полностью обессилел и затихнул на каменном полу, из темного угла комнаты, осторожно выбежала исхудавшая крыса. Вслед за ней появилась другая, потом третья, после чего, волоча за собою голые отвратительные хвосты, на середину сырого каземата, выкатилось густое сборище серых созданий. Крыс было много. Вели они себя нагло и вызывающе, по-хозяйски осознавая, что кроме них и Конана, в помещении более никого нет. Через минуту вокруг лежащего на полу киммерийца образовалась тесная компания молчаливых наблюдателей. Судя по их недвусмысленным и хищным взглядам, Конан казался им лакомой добычей, достойной всяческого внимания.

Связанный человек и крысы переглянулись, в полумраке хищно блеснули острые зубы грызунов. Киммериец ясно понял, что если он сейчас же не поторопится со своим спасением, то крысам это пойдет только на пользу.

Ярко вспыхнувший факел, торчащий в держателе на стене, подал ему неплохую мысль. Сдерживая стон, киммериец перекатился к нему поближе. Затем, согнувшись пополам, присел, немного отдохнул, и, собравшись с силами, попытался встать на ноги. Со второго раза его попытка увенчалась успехом. Стоя напротив горящего факела, Конан недолго думая, двинул его широким плечом. Выбитый из своего насеста, факел упал на грязный пол, и могучий варвар, изловчившись, протянул к нему связанные руки.

Когда тлеющие остатки пут были сорваны, Конан облегченно вздохнул и поднялся на ноги. Несмотря на ужасающие раны, его разбитое в кровь лицо сияло от многочисленных синяков и мрачноватой ухмылки, не сулящей врагам ничего хорошего.

"Да… – вновь подумал Конан, обретая былое хладнокровие. – Смерть может подождать, сколько ей будет угодно, но свобода – никогда".

Теперь уже ничто не могло остановить его, и первый тюремщик, спустившийся в подвал, смог легко в этом убедиться. Бедняга умер мгновенно, так и не поняв, что именно отправило его на тот свет. Короткий бросок, мощный удар кулаком и бычья шея охранника треснула у самого основания.

– Так будет с каждым, – тихо прорычал Конан, и его лицо исказилось в жутковатой окровавленной гримасе. – С каждым, кто встанет на моем пути.

Крысы возмущенно запищали.

– По крайней мере, – жестко возразил им киммериец, – лучше умереть от чистых рук варвара, чем от колдовских чар Стегали.

Крысы более не возражали.

Забрав у мертвого охранника меч и кожаную куртку, киммериец стремительно взлетел по шаткой лестнице вверх. Дверь была не заперта. За ней послышались тяжелые шаги стражи.

– Что-то Трудного Мука неслышно, – произнес чей-то грубый голос. – Наверное, пытается снять с этого бродяги последнюю одежду.

– Я бы побрезговал, – ответил другой голос и грязно выругался.

– У Мука никогда ничего не было, – возразил первый. – Жизнь всегда давалась ему с большим трудом…

– Эй, Мук, собиратель чужой падали, ты здесь? – Старая дверь со скрипом отворилась, и на лестнице появились двое верзил. Оба умерли так же быстро, как и их "трудный" приятель, не успев сообразить, какая напасть на них свалилась.

– Хорошее начало, – довольно ухмыльнулся Конан.

Вторая дверь отделяла комнату охранников от подвала и служила своеобразным предбанником для тех, кто все-таки решался спуститься в преисподнюю. Когда Конан появился здесь, живописное сборище подонков, из четырех невыразительных лиц, играло в кости. Для них фишки легли крайне неудачно. Бандиты немедленно вскочили с мест, разделившись на две группы, чтобы напасть на свою жертву с двух сторон. Однако Конан не стал дожидаться, пока они займут выгодные для себя позиции, и кинулся в атаку первым.

Схватка была короткой. Первым рухнул охранник справа, он хотел выбить у киммерийца меч, но Конан сильным ударом ноги превратил его намерения в неосуществимую мечту, высадив ему все зубы вместе с челюстью. Второго верзилу он уложил одним мощным ударом локтя под ребра – судорожно глотая воздух, громила опрокинулся навзничь и потерял сознание. Третий издох сам, очень неосторожно наткнувшись на острие меча, вспоровшего ему брюхо как ветхую, старую рубаху. Последний бросился наутек, но тяжелая дубовая скамья, метко пущенная ему вослед, с жутким треском перебила его позвоночник.

– Пусть Темные Боги побеспокоятся о ваших никчемных душах, – прохрипел северянин, тяжело дыша.

Гробовое молчание было ему ответом.

Быстро обыскав трупы, Конан выбрал оружие получше, заботливо прихватил кошельки с золотом и, не медля ни секунды, двинулся дальше. Поскрипывающие ступени привели его в каменный тупик. Шероховатая, замызганная засохшими кровоподтеками стена непреодолимым барьером отделяла его от свободы. Киммериец зло сплюнул. В следующий момент стена пала, разрушенная мощным ударом плеча. Хорошо замаскированная дверь вылетела прямо в обеденный зал "Девственных Певуний". Когда осели поднятые клубы пыли, два десятка громил с удивлением уставились на избитого, но грозного пришельца, явившегося прямиком из кромешного ада живым и здоровым.

– В чем дело? – грубо полюбопытствовал один из них.

– А меня интересует, кто ты такой и откуда ты здесь взялся? – проревел его сосед – широкоплечий кряжистый мужик с повадками надсмотрщика за рабами.

– А меня сейчас волнует только Приам! – грозно заявил Конан. – Если вы скажете, где он находится, никто из вас не будет покалечен, клянусь Кромом!

– Ты что, пытаешься угрожать нам? – взревели недовольные глотки, и множество крепких мускулистых фигур поднялось со своих мест.

– Повторяю, – выдавил из себя Конан, еле сдерживаясь от немедленного желания растерзать собравшуюся публику. – Сейчас меня волнует только ваш паршивый хозяин. Остальные подонки могут подождать своей очереди в положенный час…

– Он пошел в дом бывшего чеканщика Аммали, – не задумываясь, произнес чей-то пьяный женский голос и с большой радостью прибавил. – Убитого вчера ночью каким-то хорошим человеком, избавившим нас от этого злодея…

– Заткнись, Мирриам! – Прорычал самый здоровенный битюг, со злобой в глазах разглядывая киммерийца. – Заткнись, стерва, пока я не сделал из тебя чучело!

– Сам ты чучело, – немедленно окрысилась поношенная жизнью женщина.

Дальнейшей перебранки Конан дожидаться не стал, смело шагнув в залу.

– Стоять бродяга! – Заорал кто-то. Несколько молодцов, яростно размахивая мечами и дубинками, бросились к северянину, пытаясь повалить его на пол. Когда все успокоилось, и больше половины посетителей отправились к праотцам, никто уже не препятствовал варвару идти своей дорогой.

– Может быть, ты все-таки останешься, – предложила Мирриам, когда Конан перевел дух.

– В следующий раз, красотка, – бросил северянин, целеустремленно направляясь к выходу. Расстояние было невелико, но прямо на выходе путь ему преградили еще пятеро верзил.

– Положи меч на пол, приятель… – приказал чей-то нагловатый голос. – И, может быть, тогда, мы договоримся по-хорошему.

– Мне некогда с вами разговаривать, – сердито ответил киммериец. – Я тороплюсь на встречу с Приамом.

– Ты, похоже, не понимаешь нас?

– Это неудивительно, – сурово отрезал Конан. – Ваш гнусный говор можно с трудом принять за нормальную речь, однако мой меч неплохо владеет языком таких баранов как вы!

Внезапно позади киммерийца испуганно завизжала Мирриам. Варвар едва успел пригнуться, как мимо него с ужасающим грохотом пролетело тяжеленное колесо от арбы, усеянное острыми шипами. До этого момента оно украшало потолок, подвешенное туда в качестве живописного украшения. Только великолепная реакция спасла Конану жизнь, чего нельзя было сказать о пятерых головорезах, попытавшихся встать на его пути к свободе. Трое из них, потеряв сознание, валялись под обломками колеса, которое вынесло к праотцам не только их бесчувственные туши, но и часть дверного проема. Остальные громилы, не решаясь нападать, осмотрительно отошли в сторону, и Конан беспрепятственно вышел наружу.

4

На улице вовсю шумел праздный и деловой люд. Солнце встало уже довольно высоко, и начинающийся день говорливо шумел своей обычной мелочной суетой. Торговцы разнообразной снедью наперебой предлагали самые аппетитные угощения, клятвенно обещая каждому встречному незабываемые вкусовые ощущения. Точильщик ножей, утопая в туче огненных искр, увлеченно занимался любимым делом. Разносчик воды щедро поил какого-то испытывающего острую жажду прохожего. Купцы и ремесленники, чужестранники и проститутки, миролюбивые граждане и честные карманники – все спешили по своим непонятным, но без сомнения, важным делам. Жизнь била ключом, и никто не забывал при этом вполне искренне демонстрировать друг дружке либо искренний интерес, либо полное равнодушие.

Конан, разгневанным смерчем, пронесся сквозь этот воркующий балаган, сея позади себя недоумение, зуботычины и неподдельный испуг. Никто не пытался его остановить. Даже уличная стража, однажды завидев киммерийца, предпочла не связываться с могучим варваром, от которого издалека веяло смертью и разрушением.

Очутившись перед домом чеканщика, Конан ненадолго задержался. Запертые ворота ничуть не смутили его, ибо в следующий миг он легко взлетел над высоким глиняным забором, и оказался внутри ухоженного цветника. Из дома чеканщика доносились громкие голоса, один из которых принадлежал молодой женщине, другой Приаму.

– Рабыня, – с угрозой произнес главный вор Города Солнца. – Если ты солгала мне, смерть твоя будет ужасна.

– Я не твоя рабыня, – дерзко ответила девушка. – И уже рассказала тебе все, что знаю!

– Этого мало! – сладко заговорил Приам. – Теперь меня интересует нечто другое…

– Не прикасайся ко мне, грязный негодяй…

В комнате послышалась возня, пыхтение, треск разрываемой одежды и испуганный женский вскрик. Киммериец не стал дожидаться развязки и, миновав небольшой бассейн с плавающими золотыми рыбками, как привидение, возник на пороге комнаты. Картина, явившаяся его взору, не вызвала у него никаких симпатий. Приам, навалившись всем телом на чернокожую рабыню, пытался повалить ее на пол. Та отбивалась, как могла, но силы были явно не равны. С появлением киммерийца, финал трагедии быстро подошел к концу. Оторванный от желанной добычи, словно малое дитя от груди матери, бритоголовый вор взлетел к потолку и оттуда рухнул прямо на стол, стоявший посредине комнаты, разбив его вдребезги.

На шум в помещении ворвались двое охранников Приама, оба держали мечи наперевес. Первый стражник, завидев киммерийца, кинулся на него, размахивая клинком. Конан ловко уклонился и ребром ладони ударил нападавшего по запястью. Меч с глухим звуком упал на забрызганный вином и кровью ковер. Тогда Конан быстро шагнул к стражнику и одним сильным ударом кулака уложил его на пол. Второй слегка замешкался, выбирая лучшую позицию для атаки, но северянин оказался проворнее, размозжив голову бедолаге тяжелым креслом.

– Надеюсь, я не помешал? – медленно растягивая слова, проговорил Киммериец, поворачиваясь к оставшейся в живых публике.

Пытаясь прикрыться остатками одежды, девушка смотрела на северянина широко открытыми глазами, торопливо гадая про себя, что лучше – быть изнасилованной бритоголовым бандитом или оказаться в руках этого черноволосого гиганта, оставившего от Большого Купца одно кровавое воспоминание.

– Конан, мальчик мой, – испуганно пролепетал Приам, с трудом приподнимаясь на ноги. Его физиономия, искаженная неподдельным ужасом, была обращена к выходцу с того света. – Так ты еще жив?

– Как видишь, – спокойно ответил Конан, и его изрядно побитое лицо скорбно помрачнело. – А вот ты, боюсь, уже нет…

– Не говори так, киммериец, – взмолился Приам. – Наша жизнь подвластна только воли Богов. Только им дано право решать, кто из нас достоин смерти, а кто нет…

– Сдается мне, – хмуро заметил Конан. – Что твои боги о тебе позабыли? Поскольку твоя трусливая душонка давно должна была свести тебя в могилу.

– Не сердись Конан, – умоляюще сказал Приам. – Конечно, я был не прав, позволив своим ребятам слегка поработать над тобой. Но посуди сам, как бы ты отнесся к человеку, которого нашли в квартале развлечений с карманами полными денег. А между тем работа, которую ему заказывали, не выполнена, а несчастный заказчик, пустивший его в свой дом, лежит обугленным куском мяса в комнате для приема гостей.

– Я уже говорил тебе, что не убивал чеканщика, – сурово нахмурившись, сказал Конан.

– Ну, разумеется, – елейно подхватил Приам, обрадованный тем, что завязавшаяся беседа продлевает его шансы на жизнь. – Шатала подтвердила, что видела тебя вылетающим прямиком в окно. – Вор покачал лысой головой. – Теперь-то я понимаю, что как бы там ни было, но без участия волшебства, ты бы вряд ли сумел это проделать…

– Мне помог в этом Стегали, – мрачно ухмыльнулся варвар.

– Ах, да, ты уже упоминал его имя! Но если это, в самом деле, был он, тогда нам ничего не остается, как забыть это горькое событие и взяться за другие дела. – Приам душевно посмотрел на Конана. – Мальчик мой, у меня большие виды на тебя.

– Никаких дел, пока я не закончу этого! – рявкнул киммериец. – У меня есть обязательства перед Аммали и я должен их выполнить.

– Какие могут быть обязательства перед покойником? – удивленно пожал плечами Приам. – Разве что от всей души пожелать ему удачи в пылающем аду. Боюсь, что именно там, она ему больше всего и понадобится.

– Купец заплатил мне, перед тем как умереть, – спокойно сказал Конан. – Мы договорились с ним, а я обычно выполняю договор.

– Со Стегали лучше не связываться, – робко произнес Приам.

– Ничего, ты поможешь мне в этом.

– Каким образом? – Наивно полюбопытствовал Приам, бессильно разводя руками. – Что может сделать простой вор, против могущественного колдуна?

– По крайней мере, указать путь к его зловонной конуре, – коротко отрезал Конан.

– Но я не знаю, где находится жилище Стегали! – Протестующе вскричал Приам. – Говорили, правда, что он живет на севере, в долине Мертвой Реки… Но это только лишь слухи!…

– В таком случае, – холодно сообщил ему Конан. – У тебя есть прекрасная возможность, проверить это наверняка, побывав у него в гостях.

– Я покажу дорогу к Стегали! – неожиданно воскликнула молчавшая до этого девушка.

Мужчины молча воззрились на нее. На какое-то время в комнате стало тихо.

– С какой это стати? – нарушил молчание Приам.

– Хозяин хорошо ко мне относился, – слегка смутившись, пояснила чернокожая рабыня. – К тому же…

– Продолжай, Шатала, – подбодрил ее Конан.

– К тому же, когда-то давным-давно, колдун погубил всю мою семью, – вскинув голову, твердо сказала молодая женщина. – И не только мою, он уничтожил деревню, в которой я когда-то родилась, и только по счастливой случайности мне удалось остаться в живых.

Глаза девушки гневно блеснули.

– Я должна ему отомстить!

Приам поцокал языком:

– Вах, какой серьезный мотив для деловой поездки к закадычному врагу!

– Прибереги свою иронию для себя, шакал, – сурово сказал Конан, наградив Приама увесистым пинком под зад. – И лучше расскажи-ка мне, кто такой Стегали и зачем ему понадобились шкатулки, которые я должен был передать в руки главного визиря?