Текст книги "Бремя чужих судеб (ЛП)"

Автор книги: Энтони Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Энтони Белл
Бремя чужих судеб

Конан

1

Стояла тихая глубокая ночь. Рассвет топтался где-то на другой стороне планеты, предлагая городу Шадизару объятия холодных звезд. Прохладный воздух был напоен благоуханием раскинувшихся садов, правда, только лишь для тех, кто жил на верхних ярусах. Снизу же, как всегда поднимался восхитительный запах сточных канав. Эти канавы, точно узловатые тропы и ходы на теле гигантского муравейника, избороздили переулки древнего поселения сверху донизу, расточая истинный запашок мироздания.

Погрузившись в тревожные сны, Шадизар дремал. Он, словно разбитый жизнью старик, чья предзакатная судьба не имела более никакого значения, грезил иными временами. Стихли призывные крики торговцев, умолкли вопли вездесущих побирушек, профессиональных нищих и жалких калек. Вслед за ними незаметно опустели дороги, постепенно осела дневная пыль, и где-то в прохладной темноте ночи растворились поскрипывания повозок, топот конских копыт и звуки многих тысяч шагов, измеряющих земное пространство изношенной обувью. Казалось, над каменными стенами зданий царствует мир и покой, лишь изредка нарушаемый шагами городской стражи, которая предпочитала обходить освященное пространство опустевших улиц, а не темные подворотни и мрачные тупики.

Однако, за гранью света и тьмы, там, где заканчивался закон и порядок, в кромешных потемках бедняцких кварталов, шла своя неприметная, но весьма активная возня за кусок хлеба. В поисках капризной фортуны, воры и мошенники всех мастей выходили на ночной промысел, взимая дань с запоздавших прохожих.

В роскошном особняке бывшего чеканщика Аммали, расположенном на улице Твердокаменных Дев, кроме многочисленных слуг, заранее отправленных на свою половину дома, не спали.

Бывший чеканщик Аммали, больше известный всему воровскому сообществу Шадизара как Большой Купец, велел чернокожей рабыне принести из спальни пару шкатулок, стоявших на резном комоде.

– Те самые, – жестко проговорил он, – что я приготовил с вечера.

Обнаженные груди девушки с острыми вызывающими сосками мягко колыхнулись, когда она покорно склонилась перед хозяином, являя мужскому взору не только упругую наготу груди, но и прочие достопримечательности очаровательного женского тела.

– Ты что, искусительница, задумала свести меня с ума своими прелестями, – сердито сказал Большой Купец. – Ступай же, ступай…

Молодая невольница, плавно покачивая бедрами, удалилась.

– Ах, женщины, женщины, – посетовал хозяин особняка, провожая томным взором купленную когда-то рабыню. – Что ни говори, но маленькие удовольствия с вами не идут ни в какие сравнения с теми хлопотами, которые вы, порой, доставляете…

Большие мозолистые ступни Аммали, утопали по щиколотку в густом ворсе белоснежного ковра, застилавшего середину обширной комнаты. Широкая мягкая кушетка, четыре глубоких кресла и круглый низенький стол приятно дополняли убранство помещения. Возле одного из кресел валялись дорогие кожаные сандалии, покрытые позолотой и цветным бисером. Плотно закрытые окна были зашторены толстой, вышитой затейливым узором тканью. Тишина и комфорт отделяли роскошное гнездышко от всяческого сброда, кишащего на улицах Шадизара, словно тараканы. Дом Большого Купца напоминал райский уголок в пылающем нищетой аду. Одни только дубовые ставни, обитые тяжелыми медными пластинами, призванными по замыслу хитроумного мастера сохранить тишину и надежный покой в доме, обошлись чеканщику в полновесную сотню золотых монет. Многочисленная охрана и сторожевые псы так же стоили немало денег, но чего-чего, а этого добра у Аммали хватало с избытком.

– У тебя хорошее жилье, чеканщик, – бегло оглядывая убранство покоев, сказал Конан.

– Да уж, жаловаться грешно… – благодушно ответил Большой Купец. – Архитектор постарался на славу. Во имя Митры, пускай богиня сохранит его душу в покое. Такой хороший был мастер…

– А что с ним произошло? – полюбопытствовал Конан.

– О, несчастный трагически погиб по дороге домой, – скорчив скорбную физиономию, сообщил Аммали.

– Разумеется, случайно… – смело заметил варвар.

– Ох, и не говори, – всплеснул руками хозяин. – Упал в пересохший колодец на окраине нашего славного города, сразу же после завершения строительства. Вот уж не повезло бедолаге.

Они помолчали, каждый оценивая собеседника по его словам. Множество высоких книжных шкафов, украшающих одну из стен, были свидетелями этой короткой недвусмысленной паузы. Однако старинные фолианты, заполняющие книжные полки от пола до потолка, содержали упоминания и не о таких мелочах, как эпизод с незадачливым строителем.

– Выпьешь чего-нибудь, Конан? – радушно предложил Аммали, с неторопливой величавостью направляясь к напиткам, разлитым по изящным бокалам. Его неспешная косолапая походка придавала ему сходство с медведем, не раз виденным Конаном во время охоты на далеком севере.

– Благодарю тебя, – холодно ответил киммериец, не обращая внимания на предложенный бокал вина, в котором плавали какие-то странные снежинки, привлекающие внимание тем, что бесконечно складывались в различные узоры. – Но мне бы хотелось сначала услышать твои предложения насчет некоего дела, ради которого ты меня позвал, или посланная тобой служанка ошиблась? Тогда я пойду…

– А как насчет чего-нибудь вдохнуть, принять или понюхать? – будто не замечая вопроса, снова спросил Аммали, коснувшись пальцами носа. – Ах, да, может быть, ты предпочитаешь иные удовольствия. Тогда, пожалуйста, расслабься и доверься мне – надеюсь, мои женщины окажутся не хуже тех, на которых ты обыкновенно тратишь свои деньги и драгоценное время.

Конан хмуро посмотрел на тучного, высокого, и по виду очень довольного жизнью человека. Аммали был ему явно не по душе. Несмотря на молодость, Киммериец слишком хорошо знал, что такие люди как Большой Купец, ради собственной выгоды, в любой момент могут сменить дружелюбный тон на яростный гнев и, не задумываясь, всадят тебе нож под ребра, забыв об уверениях в любви и клятвах вечной дружбы. Однако деньги сами не выбирают хозяина, за них всегда приходится работать, оставляя личные симпатии тем, кто не стеснен в средствах и может позволить себе не только растачать золото направо и налево, но и многое другое.

Сохраняя терпение, Конан заметил:

– Не знаю, чего стоят твои женщины, чеканщик с улицы Твердокаменных Дев, но сейчас не они, а ты тратишь мое время.

– Ну что ж, звучит справедливо, – медленно растягивая слова, произнес Аммали, и хотя, при этом, его губы расползлись в добродушной улыбке, глаза наполнились колючим холодом и недоброжелательностью. – По правде сказать, я и сам не употребляю никакого зелья. Оно ведь, как тебе известно, укорачивает жизнь. Причем не только твою, но, порой, и твоих близких…

Хозяин дома хитро взглянул на стоящего перед ним воина и, как ни в чем не бывало, продолжил:

– А жизнь довольно хлопотливое занятие, если, конечно, ею заниматься всерьез. Ты не находишь северянин?

Конан пожал широкими плечами и прямолинейно, безо всяких прикрас, изложил свою точку зрения:

– Если верить Богам, чеканщик, – смерть тоже бывает беспокойной.

Большой Купец ухмыльнулся и более пристально взглянул на стоящего перед ним варвара.

– Это же надо, какая потрясающая наблюдательность среди воров. Сразу чувствуется большой опыт и тонкое знание жизни. Знаешь ли ты, мой неулыбчивый друг, что с таким глубоким мировоззрением у тебя есть неплохие шансы на обеспеченное будущее.

Конан поскреб небритый подбородок, мысленно взвешивая слова Большого Купца то так, то эдак, но возражать, не стал.

– Тем не менее, что произойдет в будущем, известно только прорицателям и Богам, – качая головой, пожаловался Аммали. – А жизнь вынуждает меня заниматься множеством дел сейчас и немедленно. Приходится много трудиться, чтобы содержать этот дом в полном порядке, включая тяжкую заботу о моих женщинах и рабах. Кроме того, не следует забывать об оплате стражников, судей и дворцовых чиновников, карманы которых требуют постоянной порции звонких монет. И заметь, северянин, что все мои усилия сводятся лишь к одному сугубо мирному желанию, а именно: я хочу жить без опасения за собственную шкуру и, разумеется, спокойно делать деньги на благо моего скромного процветания… А процветание в наше порочное время – это вещь весьма и весьма затруднительная… – задумчиво уточнил он, и лицо его на мгновение омрачилось. – Впрочем, скрывать не стану, Боги милостивы ко мне. Возможно, именно поэтому уже пятнадцать лет у меня нет никаких проблем с законом и, конечно, домочадцами.

В комнату неторопливой походкой вернулась чернокожая девушка, неся на серебряном подносе две шкатулки из слоновой кости. Подойдя к низкому инкрустированному драгоценными камнями столику, стоящему посреди комнаты на белом пушистом ковре, молодая рабыня осторожно, боясь уронить предметы, поставила поднос на стол.

Аммали снисходительно взглянул на нее, затем с большим чувством провел широкой ладонью по ее округлому аппетитному заду, и, с трудом пересилив возникшее желание, произнес:

– На сегодня ты мне больше не нужна, Шатала. Можешь идти отдыхать.

Полуобнаженная девушка с любопытством зыркнула в сторону Конана, и, все так же, не проронив ни слова, молча удалилась. Большой Купец перехватил ее взгляд, понимающе ухмыльнулся, покачал головой, и очень жизнерадостно рассмеялся:

– Мой могучий друг, если мне не изменяет зрение, ты определенно пользуешься успехом у женщин.

Конан угрюмо посмотрел на тучного, словоохотливого Аммали, после чего твердо стиснул зубы, и решил дождаться необходимых сведений, не торопя событий.

– Какая хорошая ночь, не правда ли? – вкрадчиво спросил Аммали. – Полная скрытых обещаний и обманчивых надежд. Самое время для настоящих мужчин…

Конан сдержанно согласился. Большой Купец проницательно взглянул на гостя, пытаясь разглядеть за грудой мускулов подлинный характер варвара. Киммериец терпеливо ждал.

– Дивная ночь, северянин, – наконец, подвел итог размышлениям Аммали. – Такая ночь просто создана для людей, ищущих в этом мире удачу и не обремененных любовью к закону. Для тех, кто потерял совесть, но не отвагу, для тех, кто предпочитает небольшое кровопускание своим согражданам, прочим радостям жизни, а?

Конан невозмутимо положил широкую ладонь на истертую от долгого употребления рукоять меча, ожидая дальнейших выступлений разговорчивого чеканщика.

– Ты в этом городе недавно, – продолжал Большой Купец. – Обычно в подобных случаях новичков не посылают. Но для тебя гильдия воров сделала исключение. Как ты думаешь, почему?

– Я им понравился, – спокойно ответил темноволосый гигант.

Большой Купец медленно со вкусом осмотрел его со всех сторон, по достоинству оценив мощь и стать северянина. Затем, одарив собеседника широкой белозубой улыбкой, заметил:

– Фигура у тебя и вправду отменная, это верно. Но, надеюсь, юноша, что извращенные поклонники содержимого чужих карманов, ценят тебя не только за широкие плечи и узкие бедра?…

Киммериец до хруста в костяшках, сжал пудовые кулаки, понимая, что его терпение и выдержку специально провоцируют.

– Да, выглядишь ты и впрямь великолепно, – чуть ухмыльнувшись, заключил Большой Купец. Хотелось бы мне верить, что ты будешь так же хорош и в деле, которое нам предстоит выполнить.

Конан холодно блеснул голубыми глазами и ничего не ответил.

Аммали с кряхтением опустился на широкую кушетку, лениво дотянулся до бокала с вином, затем сделал большой глоток и подождал пока обжигающий янтарь напитка коснется его желудка. Наконец он по-хозяйски откинулся на мягкие подушки. Внезапно лицо его стало жестким, и он приступил к делу.

– Итак, мой молчаливый друг, тебе предстоит доставить эти шкатулки во дворец. Заказ не особенно трудный для такого опытного человека, как ты. Но хочу тебя предостеречь, что эта легкость только кажущаяся. Кто-то очень противится тому, чтобы эти две безделицы попали в руки нашего уважаемого клиента. Посему, не переживай особенно, если встретишь по дороге смерть.

– Надеюсь, – холодно отрезал Конан. – Что в случае моей внезапной смерти, пропажа шкатулок не слишком тебя огорчит?

– Что ты, что ты… – отмахнулся Большой Купец. – Будем надеяться, что завтра ненасытная старушка займется совсем другими делами и не обратит внимания на такой пустяк, как Конан из Киммерии. Хотя, спору нет, – Аммали сокрушенно поцокал языком. – Твоя фигура чересчур заметна Богам.

– Кому я должен передать шкатулки? – спокойно спросил Конан, игнорируя последние замечание чеканщика.

– Завтра в полночь, ты сам это узнаешь, – думая о чем-то своем, ответил Аммали. – Возле угловой башни "Тридцати шести распятых туранцев" тебя будут ждать. Но помни, твоя миссия должна быть тайной и кроме нас с тобою об этом маленьком предприятии никто не должен знать. Так что держи язык за зубами, варвар.

– Можешь, не беспокоится, чеканщик, – невозмутимо ответил Конан. – Из нас двоих твой язык явно длиннее.

Аммали поперхнулся вином и, не найдя аргументов, только хмыкнул.

Конан не стал спрашивать о содержимом шкатулок, справедливо рассудив, что это его не касается.

Неожиданно за окнами надрывно завыла собака. По комнате словно пробежал ветер, и стало удивительно тихо. Конан насторожился. Чутье варвара подсказывало ему о близкой опасности.

Большой Купец резко поднялся, взмахнул руками, делая вид, будто приглаживает бороду, и маленький отравленный кинжал, спрятанный в рукаве его широкого халата, незаметно скользнул ему в ладонь. Он и сам не смог бы определить, что его вдруг встревожило, но внезапно этот голубоглазый гигант с гривой черных волос перестал внушать ему доверие. А все, что было не по нраву Аммали, если речь шла о партнерах, быстро принимало неподвижные черты бездыханного трупа.

– Мне говорили, что ты не раз посещал дворец в поисках драгоценных находок, и удача никогда еще не покидала тебя? – поинтересовался он, стремясь рассеять внимание собеседника.

– Моя удача целиком зависит от размеров твоей щедрости, – с иронией заметил Конан, от зорких глаз, которого, не укрылось ни одно из действий Аммали. – Так что не ошибись с размером причитающегося мне золота, Большой Купец.

Аммали внимательно выслушал ответ, глядя при этом в упор на безмятежно сидевшего перед ним варвара. Киммериец беспокоил его все больше и больше. Но, так ни на что и не решившись чеканщик только кивнув головой и сказал:

– Триста золотых сейчас и столько же после дела.

Конан не любил торговаться, к тому же цифра показалась ему чересчур заманчивой для такого несложного заказа.

– Договорились, – сделав необходимую паузу, согласился киммериец.

Туго набитый мешочек с золотом упал на стол перед Конаном. В тот же самый миг светильники, расставленные по разным углам комнаты, ярко вспыхнули, в воздухе возникло странное золотистое свечение. Это свечение постепенно перешло в дым, из которого возникла фигура неизвестного человека.

Конан мгновенно вскочил, выхватывая меч. Так же быстро он сделал два шага назад и, чуть согнув ноги в коленях, принял боевую стойку.

Большой Купец выронил из рук бокал с вином и затравленно уставился на пришельца. Только редкостное самообладание позволило ему сохранить прежний, невозмутимый вид, хотя испуганно бегающие глаза выдавали его страх. Остатки вина быстро впитались в ковер, разбитый бокал валялся рядом. Делая вид, словно ничего не произошло, Аммали громко сглотнул слюну и, как ни в чем не бывало, произнес:

– О, уважаемый Стегали, какая большая честь для меня. Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

Странный визитер, равнодушно взглянул на Большого Купца, и тоном, не терпящим никаких возражений, заявил:

– Аммали, ты немедленно отдашь мне шкатулки и назовешь имя того, кто тебя использует.

– Послушай, колдун, я не могу его выдать, – торопливо ответил бывший чеканщик. – Поскольку сам не знаю кто он такой.

– Как его зовут? – вновь требовательно прозвучал вопрос. От голоса повеяло могильным холодом.

– Не знаю, – пытаясь выглядеть уверенным, сказал Аммали.

– Тогда тебе необходимо знать другое, – прошелестел тихий мертвенный голос. – Что секунды твоей жизни сочтены. Их осталось ровно столько, чтобы прозвучал твой ответ.

– Прошу тебя, Стегали, не убивай меня, я расскажу тебе все, что только пожелаешь. – Испуганно взмолился Аммали.

Красные глаза Стегали метнули кровавый огонь.

– Даю тебе щепотку времени, старый мошенник, и больше не пытайся меня обманывать, иначе я сотру тебя в порошок вместе с твоей незамысловатой конурой.

В душе тучного чеканщика боролись противоречивые чувства, но в мыслях не было и тени желания обманывать незвано явившегося колдуна. Да к тому же, при всем желании – это было ему явно не по силам.

– Я жду… – жестко произнес Стегали, и в глубине его красных глаз зажегся мрачный огонь. – Мое терпение на исходе.

Безопасность Большого Купца была под угрозой. Но во имя Митры, в этом мире есть множество путей сохранить себе жизнь при любых обстоятельствах, причем такие, которые не таят угрозы мучительной пытки или быстрой смерти. Один из таких путей – это живо рассказать все как есть, не скрывая ни капли правды.

– Что мне делать? – обратился Большой Купец к застывшему, словно изваяние Конану.

– Это зависит от твоей преданности тому, кому ты служишь, чеканщик, – не сводя глаз с колдуна, угрюмо произнес Конан. Весь он был собран и готов в любой момент защищаться. Облик киммерийца недвусмысленно говорил, что в случае нападения, он никому не позволит убить себя, словно покорную свинью или барана, а скорее наоборот, постарается продать свою жизнь, как можно дороже.

– Ну что ж, тогда у меня нет выбора, – только и произнес Аммали. – Эти шкатулки должны быть переданы главному визирю.

Все происходящее Конан воспринимал с должным хладнокровием варвара. Понимая, что рано или поздно черед дойдет и до него.

– Итак, главный визирь, – произнес таинственный визитер и перевел взгляд на киммерийца.

– Да, это все он, – быстро подтвердил Большой Купец, зная наперед, что с колдуном Стегали шутки плохи.

Ответ прозвучал, грянула молния и мясистое лицо незадачливого Амали, словно спелый арбуз, раскололось на две половинки. Фонтаном брызнула кровь и небогатое содержимое бывшего шадизарского пройдохи, с отвратительным звуком, разбросало по всей комнате. То, что было некогда Большим Купцом, медленно покачнулось и осело на пол. Белый пушистый ковер быстро набухал обильной человеческой кровью. Колдун подошел вплотную к дергающемуся в предсмертной агонии телу, сделал неуловимый пассаж руками, после чего, запахло паленой плотью, и тучные останки бездыханного человека почти мгновенно превратились в обугленный кусок мяса.

– Надеюсь, ты получил хороший урок, варвар? – равнодушно произнес Стегали, повернувшись к Конану.

– Выглядит впечатляюще, – демонстрируя железную выдержку, ответил Конан. При этом, зазубренное острие его меча твердо смотрело прямо в лицо колдуну, грозя в любой момент оставить на его бледной невыразительной физиономии смертельный росчерк.

– Не возражаешь если я возьму эти две вещицы? – лениво проговорил Стегали, направляясь к столику со шкатулками.

– Разве у меня есть выбор? – следя за каждым действием смертельно опасного визитера, произнес Конан.

– Сказано мудро, – заметил колдун, кладя обе шкатулки в кожаную сумку, весившую у него на поясе. – Желаю тебе и в дальнейшем следовать твоей мудрости, и ты проживешь длинную жизнь, Конан из Киммерии. Сказав так, колдун сыпанул себе под ноги белого порошка, мгновенно обернулся дымом и таким же таинственным способом покинул уютное гнездышко Большого Купца, как и прибыл в него. Только мерзкий запах какого-то неизвестного вещества, используемого колдуном, остался висеть в воздухе.

Не успел Конан перевести дух, как его верный меч с невероятной силой вырвался из рук, со свистом завертелся у него над головой, поднялся к самому потолку, оттуда стремительно ринулся вниз и с хрустом вонзился в останки Большого Купца. Потом, все та же чудовищная сила подбросила киммерийца вверх и кинула его на плотно запертые ставни. Словно пущенный из гигантской баллисты снаряд, его мускулистое тело с диким треском вылетело из дома, вышибив тяжелые дубовые створки окон настежь, и понеслось над улицами Шадизара с невероятной скоростью. Вслед за варваром из разбитого окна появился туго набитый мешочек с деньгами и, будто верный пес, устремился попятам удаляющегося хозяина. Последнее, что успел заметить киммериец, была чернокожая рабыня, вбежавшая в комнату с безумными от испуга глазами.