Текст книги "Колье для невесты"
Автор книги: Энн Вулф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Послушайте, Ванда, – произнес он так, как будто перед ним сидела маленькая девочка, а не администратор ювелирного салона. – Вы хорошо разбираетесь в породах собак?
К чему это он? Теперь уже мне стал непонятен ход его рассуждений. Неужели он действительно заинтересовался моей бредовой историей? Я утвердительно кивнула головой, ожидая продолжения.
– Значит, вы уверены, что это был именно бернский зенненхунд?
Это что, допрос? Он решил проверить, солгала я или нет. Только зачем ему знать правду?
Я ведь больше не работаю на «Вест компани».
– Да, уверена. Знаете, мистер Айрон…
– Можно просто Элмер.
– Знаете, Элмер, бернского зенненхунда я едва ли перепутаю с бобтейлом.
– Я объясню вам свою настойчивость. – Мне показалось или он занервничал? Я заметила в серых глазах едва уловимые искорки. Только вот что они означали? – Мой пес, тоже бернский зенненхунд, как и ваш Поль, сбежал из дома за пару дней до того, как вы нашли свою собаку.
Все дело в моей невесте. Она терпеть не может Смуфи… Она вообще не любит собак, у нее аллергия на собачью шерсть, да и к тому же в детстве ее покусала большая овчарка. Остался шрам, а она очень трепетно относится к своей внешности – все-таки фотомодель…
Я сидела в кресле и не упала, пожалуй, только по этой причине. Что, если Поль и есть тот самый Смуфи… Точнее, Смуфи и есть мой Поль?
Стыд и смущение как рукой сняло. Внутри похолодело. Элмер Айрон может разлучить меня с Полем. С моим Полем…
– Вы думаете, что… – почти прошептала я.
– Подозреваю. Не часто бернские зенненхунды бегают в одиночестве по парку.
– Но я расклеила в парке объявления. Почему вы не звонили?
Он почувствовал резкость, почти злость в моем голосе и начал торопливо объяснять:
– Ванда, парк Стравук находится в нескольких кварталах от моего особняка. Для прогулки со Смуфи я всегда выбирал другие места. Поэтому мне и в голову не пришло искать его там.
– Значит, мой Поль – не ваш Смуфи. – Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой!
– Я должен проверить. Мне понятны ваши чувства, Ванда. – Голос его звучал очень мягко.
На секунду мне даже захотелось лечь лицом на стол и заснуть, отдохнуть от всего. – Но поймите и меня. Я люблю свою собаку. Мне было очень грустно без Смуфи, я ждал его возвращения…
Но он не вернулся…
Тоска, зазвеневшая в его мягком голосе, заставила меня вновь посмотреть на этого человека по-другому. Еще минуту назад я готова была раскричаться на него за то, что он пытается отнять у меня Поля. А сейчас мне показалось, что я вижу перед собой грустного и одинокого человека. Почти такого же одинокого, какой была я до появления Поля и приезда Мэй.
– Хорошо, – смягчилась я. – Сейчас мне сложно поехать с вами домой, но вечером…
– Спасибо, Ванда. – Он радостно улыбнулся, глаза озарились ярким светом. – Огромное спасибо! Во сколько я могу за вами заехать?
– Восемь меня вполне устроит, – холодно ответила я, проклиная в душе свою мягкость, которая может стоить мне Поля. – Так что там с кольцом для вашей невесты?
Весь день я сидела как на иголках. Это надо же было сболтнуть ему о найденной собаке! Если бы черти не тянули меня за язык, все бы обошлось. Но откуда я могла знать о том, что у него тоже пропала собака? И собака тоже была зенненхундом. Слишком хорошо складывается этот проклятый паззл… Неужели Поль и Смуфи – одно и то же лицо, точнее, морда? Мне остается только надеяться на то, что Поль не признает хозяина в этом сероглазом разлучнике.
Хорош хозяин! – возмущалась я. Собака сбежала из-за невесты! Да я бы в три шеи выгнала такую невесту! Мало того что ее величество Джекки, как какая-то уличная девка, требует платы за свою любовь, так она еще и собак ненавидит! У-у-у! Меня разбирала такая злость, что мне хотелось разорвать на кресле обивку и перебить все стеклянные предметы, стоящие в кабинете. Неужели Элмер Айрон такая рохля, что не может доступно объяснить этой даме, что к чему? Ну как же?! Она ведь хрупкая, чувствительная! «Все-таки фотомодель», вспомнила я его слова. Знаем мы таких фотомоделей! Мои чувства едва ли кто-нибудь станет щадить, никто не подумает о том, что я тоже безумно ранимое создание.
К концу дня я превратилась в ходячий комок нервов. Как будто изнутри меня кололи тысячи крошечных иголок, заставляя думать только о том, о чем, наоборот, хотелось забыть.
После ухода Элмера я собралась было позвонить Мэй, но передумала. Подруга опять начнет петь песни о моих фантастических чувствах к сероглазому красавцу-боссу. Нет, такие, как Элмер Айрон, определенно не в моем вкусе. Мэй права – после неудачного романа с Хоули я начала бояться красивых мужчин. Правда, на бабника мой бывший шеф как-то не тянул. Я попыталась представить его в роли донжуана, но у меня не получилось. Он мягкий, рассеянный, эмоциональный. Дамский угодник должен вести себя совершенно по-другому. Как Хоули – напористо, уверенно, дерзко. А Элмер Айрон, несмотря на его выразительную фамилию, мямля. А ведь владелец компании!
Ну и дурой же я выглядела в «Тайных желаниях»! Он заметил меня с самого начала, а я, как клоун, плясала перед ним с распущенными волосами и идиотским макияжем. Тьфу! Противно вспоминать о собственной глупости. Но надо отдать ему должное, он совсем не злопамятный. Разговаривал со мной так спокойно, будто я ничего и не вытворяла. Не опаздывала на встречу, не переворачивала поднос с его заказом… И что это я расчувствовалась? Этот тип покушается на моего питомца, а я распускаю нюни: мягкий, незлопамятный…
Ровно в восемь часов к салону подъехал черный «вольво». Отличается завидной пунктуальностью, подумала я. Хотя ему по штату положено, как-никак владелец серьезной компании.
Надо же подавать пример подчиненным и безответственным личностям, вроде меня.
Надев черное пальто и замотав шею ярко-оранжевым шарфом (гардероб для новой работы помогали мне выбирать Лекс и Мэй), я вышла на улицу. Скользя по хрупкому льду, я с трудом подошла к машине. Элмер распахнул передо мной переднюю дверцу.
– Добрый вечер, Ванда. Садитесь.
– Добрый вечер, – хмуро ответила я. Для кого он добрый, а для кого…
– Вы всегда такая мрачная или только в моем присутствии?
Еще тогда, в его кабинете, меня поразило то, насколько тонко он чувствовал мое настроение.
Завидный дар, ничего, не скажешь. Правда, большинство эмоций написано у меня на лице. Наверное, даже не стоит прилагать усилий для того, чтобы догадаться, что творится в моей душе.
Ничего не поделаешь, нет во мне загадки.
А вот Джекки, его невеста, я уверена, совершенно другая – воплощение таинственности, сама Сказка… Ну и что? Я никогда не считала нужным учиться скрывать свои чувства. Конечно, от некоторых проявлений я бы все же избавилась. Например, от постоянно краснеющих щек. Но, в общем, мне нравились открытые люди, вроде моего отца, а он был для меня примером во многих отношениях.
– Находит иногда, – буркнула я в надежде, что Элмер от меня отстанет. У меня не было настроения разговаривать с ним, тем более что с каждой минутой приближения к дому я волновалась все сильнее. Мысль о том, что Поль окажется собакой Элмера, не давала мне покоя.
Меня беспокоила еще одна деталь. Вне всяких сомнений, мой бывший шеф живет в роскошном особняке, а квартирка дядюшки Бена зрелище не для богатеньких. Правда, Лекс и Мэй с завидным упорством делали вид, что им вполне комфортно в моем жилище, но Элмер… Не смутит ли его вид вопиющей нищеты? Я надеялась поднакопить денег на новой работе и снять что-нибудь приличнее, чем халупа дяди Бена. Но в ближайший месяц это не представлялось возможным. Ну и пусть, раздраженно подумала я. Пусть увидит, как могут жить люди. Пусть знает, что не все могут позволить себе огромные особняки.
– Куда дальше? – Он остановился на перекрестке и начал растерянно озираться по сторонам.
– Налево. – Я указала рукой направление движения.
Но Элмер почему-то не трогался с места.
– Налево! – громче повторила я, подумав, что он меня не расслышал.
Машины, остановившиеся за нами, начали сигналить, но Элмер продолжал сидеть неподвижно.
– Элмер, вы меня слышите? Налево!
– Простите… – Свет в машине был тусклым, но я умудрилась разглядеть румянец, выступивший на его щеках. – Простите… Я вожу совсем недавно… Решил отказаться отличного шофера. – Он наконец-то повернул в указанную мной сторону. – Но вождение, кажется, не мой конек.
Я невольно улыбнулась и еще раз взглянула на его смущенное лицо. Да, на донжуана он точно не тянет. Как могла женщина типа Джекки, холодная красавица, увлечься таким растяпой?
Разве что деньги перевесили чувственную сторону вопроса. Мысль о том, что Элмер Айрон не тянет на супермена и блондиночка Джекки увлечена лишь содержимым его кошелька, почему-то доставила мне удовольствие. Я вообще человек не злорадный, и проявление подобных чувств к ближнему своему показалось мне странным. Еще удивительнее было то, что я начинала чувствовать к этому человеку симпатию. Конечно, я не видела в нем «товарища по несчастью», но кое в чем мы с ним были похожи.
Он припарковал «вольво» возле моего дома, и мы уже совершали путешествие по бесконечным лестничным пролетам. Элмер запыхался, ему даже пришлось расстегнуть пальто, над чем я про себя тихо посмеивалась. Ничего-ничего, пусть увидит, как живут простые люди. Не владельцы всяких там «Вест компани».
Когда я миновала последний пролет, мое ехидство куда-то улетучилось. Сердечко застучало, и тревога вытянула внутри свои щупальца. На подъезде к дому я расслабилась, размышляя о характере бывшего шефа. Зато теперь разволновалась не на шутку. Слишком хорошо все шло в последние дни.
Мое везение наверняка должно дать сбой.
Убеждая себя в том, что Смуфи и Поль – две разные собачьи личности, я дрожащими руками вставляла ключ в замочную скважину. За спиной стоял Элмер, и я слышала его учащенное дыхание. Он-то, наверное, надеется, что увидит свою собаку. Мне было жаль его, но пусть лучше разочарование постигнет его, чем меня…
За дверью раздалось радостное гавканье Поля.
Я дернула ручку. И огромный пушистый ком… минуя меня, устремился в объятия счастливого Элмера. Мне оставалось только смотреть на то, как пес, поскуливая, облизывает улыбающееся лицо моего бывшего шефа.
Я прислонилась к двери. Глаза застлала пелена слез, которые я всеми силами пыталась не выпустить наружу. Вот и все… Сейчас он заберет Поля, и я никогда больше не увижу своего песика, любимого, единственного… Глаза не слушались меня, и слезы полились по щекам. Я тихо плакала, прислонившись лбом к дверному косяку, пытаясь не смотреть на радость этих двоих.
Почувствовав до боли знакомое пушистое прикосновение, я подняла заплаканные глаза.
Поль прислонился к моим ногам и тоскливо взирал на меня янтарными плошками. Вместо того чтобы взять себя в руки, хотя бы в присутствии Элмера, я заплакала еще горше. Пес уткнулся влажным носом в мои ладони. Мол, извини, что так получилось, я же не знал, что меня отыщут. Приласкав собаку, которая была виновата лишь в том, что не вынесла противной невесты хозяина, я с ненавистью взглянула на Элмера Айрона.
Я ожидала увидеть неприкрытое торжество хозяина, которого признала собака. Но на меня смотрели грустные, полные сочувствия глаза.
– Ванда… – Он наклонил ко мне свое красивое лицо, и я замерла, потрясенная участием, которое оно излучало. – Ванда… Я не хотел, чтобы так получилось. Вы так привязались к нему, и он к вам, кажется, тоже. Поверьте, я не думал, не ожидал… Может, зайдем к вам?
– Да, – пробормотала я сквозь слезы. – Только у меня не очень…, комфортно.
– Ничего страшного. Я знаю, что вы не миллионерша, – улыбнулся он.
Элмер Айрон был так любезен, что не только налил мне стакан воды, накапав туда валерьянки, но и взялся варить кофе.
– Я всегда делаю его сам, – с какой-то детской гордостью произнес он. – Меня научила этому мама, большая поклонница кофе. Так что я, можно сказать, специалист по приготовлению этого напитка.
– Кофе моя страсть. – Я постепенно начала приходить в себя и смиряться с тем, что Смуфи-Поль оставит мое скромное жилище. Хотя, надо сказать, было совсем не просто осознать, что твоя собака – больше не твоя. – Без чашки кофе грустное зимнее утро просто немыслимо.
– Вы тоже не любите зиму? – оживился Элмер. – Я и сам терпеть не могу это время года.
Хочется сбежать куда-нибудь на юг, туда, где тепло. Да только работа не отпускает.
Он закончил возиться с кофе и наполнил мою чашку ароматным дымящимся напитком.
– А вы не будете? – спросила я, увидев дно опустевшей турки.
– Сейчас сварю вторую порцию, – деловито сказал Элмер, будто не он был у меня в гостях, а я у него.
Я заметила, что он удивительно слился с атмосферой квартиры. Мне казалось, ему будет неприятен мой убогий быт, но теснота и отсутствие уюта его совершенно не смущали. Более того, он хозяйничал в кухне с такой уверенностью, словно знал заранее, где и что лежит. Телепат, не иначе. А в собственном кабинете спотыкался на каждом шагу. Не человек, а сплошной парадокс.
Поль свернулся калачиком у моих ног. После того «слезопролития», которое я устроила в коридоре, он не отходил от меня ни на шаг, словно чувствовал себя виноватым за наше расставание. Поглядеть со стороны – полная идиллия. У ног лежит пес, над плитой колдует красивый сероглазый мужчина. Никто и не подумает, что на кухне сидит самая несчастная девушка на свете. Собака не ее, да и мужчина чужой.
Но ведь мне такой и не нужен, осеклась я.
Элмер Айрон – герой не моего романа. К тому же таких, как я, у него может быть сколько угодно, стоит лишь пальцем поманить. Он торчит на этой кухне лишь из жалости ко мне, а мысленно, наверное, уже со своей красавицей-моделью…
– Послушайте, Элмер… – Мысль о Джекки окончательно привела меня чувство. – Вас ведь ждут дома… Я в порядке, так что не хочу отнимать время…
– Пейте свой кофе и уходите – это вы хотели сказать? – В его голосе прозвучала легкая обида.
– Нет, что вы. Просто я думала…
– Не волнуйтесь. Никто меня не ждет. – Он как-то неожиданно сник. – Джекки сейчас на приеме и вернется под утро. Так что я свободен, как птица. Но если вы хотите отдохнуть…
– Сна у меня ни в одном глазу. – Я показала на Поля. – С его отсутствием мне будет сложно смириться.
Элмер застыл над плитой, словно обдумывая мои слова, а потом повернулся ко мне и произнес;
– Вы не будете против, если Смуфи поживет у вас еще какое-то время?
Я не верила своим ушам. Не буду ли я против? Он с ума сошел… Нет, это я с ума схожу от радости!
– Конечно нет! – выпалила я на одном дыхании. – То есть, конечно, не буду против! Пусть живет сколько угодно!
– Еще какое-то время… – задумчиво повторил он. – Я заберу его, когда Джекки уедет на съемки.
Мысленно я пожелала, чтобы Джекки не уезжала на съемки никогда.
– Не хочу, чтобы Смуфи опять сбежал. К сожалению, не все такие добрые, как вы. Кто в следующий раз отвоюет его у собачников?
– Но когда вы поженитесь… – начала было я, но тут же осеклась. Зачем лезть не в свое дело?
– Продолжайте, не стесняйтесь, – подбодрил меня Элмер.
– Вы ведь будете жить вместе, – смущенно продолжила я, чувствуя, что опять начинаю краснеть. – Куда же вы денете Поля, то есть Смуфи?
– Если бы я сам мог ответить себе на этот вопрос, Ванда… Честно говоря, не знаю. Смешной выбор: собака или невеста. Но с Джекки всегда так. Постоянно приходится выбирать…
Простите, вам, наверное, все это неинтересно.
– Отчего же? – От счастья, что Поль останется со мной, хоть и не надолго, я осмелела. – Если хотите поговорить, я выслушаю вас.
– Сам не знаю, хочу ли я этого, – грустно улыбнулся он. – Иногда тоскливо так, что в петлю впору лезть. Нужен слушатель, собеседник. А сейчас мне не так уж и плохо. Я нашел Смуфи, поболтал с вами. Расслабился… Знаете, почему я не таскаюсь на приемы с Джекки? – внезапно спросил он.
Я покачала головой. Вопрос был явно риторическим.
– Чувствую себя там не в своей тарелке и совершенно не могу расслабиться. Вместо того чтобы отдохнуть и повеселиться, как Джекки, я напрягаюсь и волнуюсь. Хочется стянуть с себя костюм, надеть джинсы и футболку, а приходится ходить с запакованным телом и душой.
Застегнутым на все пуговицы…
Никогда бы не подумала, что буду сидеть в кухне с бывшим шефом и слушать, как он жалуется на жизнь. Или мне все это снится? Но я сочувствовала ему, прекрасно зная о безграничном море одиночества, у которого нет ни берега, ни дна.
– «Сколько одиноких людей… И откуда они все?» – процитировала я строчку из битловской «Элеонор Ригби». – У вас нет друзей?
Элмер отрицательно покачал головой.
– Когда-то были. Но я всех растерял в этой проклятой гонке. Впрочем, хватит о грустном.
Вам, как я вижу, и без моего нытья приходится не сладко.
– О! Если бы вы видели меня после того вечера в ресторане, вы сказали бы, что сейчас я на седьмом небе. Вернулась подруга, которую я не видела несколько лет. Она скрасила мое одиночество. Появилась новая работа. А теперь вы оставляете мне Поля… Так что – жизнь налаживается.
– Кстати, насчет Поля, тьфу ты, Смуфи.
Скоро и я начну его так называть. Я оставлю вам деньги на его содержание. Вы и так слишком долго кормили эту прорву. Я-то знаю, какой он обжора.
– Не возьму ни цента. – Я твердо решила отказаться от денег. Ведь Поль был и моей собакой, о чем, правда, я предпочла умолчать. – На новой работе обещают щедрую зарплату, так что поверьте, Элмер, я справлюсь с его желудком.
– Ладно, – уступил Элмер. – Расплачусь с вами как-нибудь по-другому.
Уточнять, что он имеет в виду, я не стала.
Главное, что он оставляет Поля. Я взглянула в повеселевшие серые глаза Элмера Айрона, и в голову пришла шальная мысль: если их обладатель решит остаться здесь вместе с собакой, я, наверное, не буду долго сопротивляться… Какая же чушь лезет в голову от усталости! Проводив бывшего шефа до двери квартиры, я поняла, что немыслимо хочу спать.
Глава 7
На следующий день ко мне в салон заглянула Мэй. Она хотела похвастаться новым цветом волос и прической: аккуратная черная шапочка, на этот раз отливающая бордовым, заканчивалась длинным тонким хвостиком. Как мне объяснила подруга, хвостик символизирует связь с космосом, он помогает его владельцу заряжаться энергией от окружающего мира. Я рассмеялась и пожала плечами. С каких это пор Мэй начала верить в подобную чепуху? Не иначе, сказалось влияние Лекс.
Узнав о продолжении «собачьей истории», подруга засыпала меня вопросами о моих чувствах к Элмеру Айрону.
– Опять ты за свое, – раздраженно отмахнулась я. – Сколько можно допекать меня? Он интересен и симпатичен мне как человек, не более того. К тому же его невеста – фотомодель. Ты до сих пор хочешь, чтобы я отвоевывала у нее жениха?
– А почему бы и нет? – не унималась Мэй. – Если бы ты одевалась чуть более выразительно…
– Ну разумеется! Когда он приедет забирать у меня собаку, обязательно надену мини-юбку и специально куплю декольтированную блузку.
Он посмотрит на меня, как на умалишенную, и покрутит пальцем у виска. Нет уж, Мэй. Это не мой стиль.
– Поведения или одежды?
– И того, и другого. Прекращай меня подначивать, а то я уже начинаю злиться.
– Я тебя не понимаю, – обиделась Мэй. – Ты хочешь век в девках сидеть? Я не говорю о замужестве. Боже упаси! Но тебе абсолютно точно нужен мужчина. Гормоны, Ванда, гормоны!
От нерегулярной половой жизни у женщин, если ты не знаешь, начинаются разные неприятности со здоровьем…
– Ты назойливая, как муха! – возмутилась я. – Я не прошу тебя заниматься устройством моей личной жизни. Сама как-нибудь разберусь!
– Да уж, ты разберешься, – ехидно заметила Мэй. – У тебя под носом красивый, холостой (пока!) и богатый мужчина, а ты только и можешь, что строить из себя недотрогу.
– Мэй! – начала было я, но в дверь постучали.
Оказалось, что мне принесли какое-то письмо и букет нежно-оранжевых роз. Я недоуменно воззрилась на цветы и попыталась объяснить курьеру, что он ошибся.
– Ванда Маджиевска? – уточнил он.
– Да, но…
– В таком случае, ошибки быть не может. Едва ли у вас есть однофамилица, работающая в ювелирном салоне.
Однофамилицы действительно не было… Недоумевая, кто мог прислать мне такой презент, я расписалась в получении письма и отпустила курьера.
– Ах ты, наша скромница! – расхохоталась Мэй. – Кавалеры присылают ей цветы, а она мне голову морочит!
– Мэй, я даже не знаю, от кого эти цветы!
– Открой конверт, узнаешь. Наверное, у тебя появился тайный поклонник.
Тайный поклонник, как же! Я торопливо разрезала конверт, все еще уверенная в том, что произошла какая-то ошибка, и вытащила из него письмо. Любопытная Мэй попросила прочесть его вслух, и мне пришлось подчиниться.
«Ванда! Я очень признателен вам за заботу о Смуфи. Вы отказались от денег, но я по-прежнему не оставил надежды отблагодарить вас за доброту. На сегодняшний вечер я заказал столик в ресторане и прошу вас составить мне компанию. Если вы не заняты этим вечером, позвоните мне, и я заеду за вами. Еще раз огромное спасибо за Смуфи. Элмер Айрон».
Вот это новости. Я застыла с письмом в руке, не зная, что и думать о своем бывшем шефе.
«Расплачусь с вами как-нибудь по-другому», вспомнила я слова Элмера. Перед глазами встало лицо его невесты. Интересно, как она отреагирует на то, что ее жених приглашает в ресторан своего бывшего курьера? Но ведь цветы и приглашение – всего лишь изъявление благодарности, не более того. И он доходчиво объяснил это в письме. Так что не обольщайся, Ванда, сказала я себе, посадив под замок ненужные фантазии.
– Что ты стоишь столбом? – спросила Мэй, подогретая письмом Элмера еще больше, чем я. – Ты уже подумала, в чем пойдешь в ресторан?
– А кто сказал, что я пойду с ним в ресторан? Я поблагодарю его и вежливо откажусь, сославшись на дела. – Именно это подсказывал мне голос разума, но в глубине души отказываться не хотелось.
– Ненормальная! – Мэй схватилась за голову. – Почему у меня такая ненормальная подруга? Нет, ты пойдешь! Я никогда не поверю в то, что ты предпочтешь вечер в одинокой квартире романтическому ужину с красивым мужчиной!
– Очнись, Мэй. Этот ужин вовсе не романтический! – Я потрясла письмом перед носом подруги. – Здесь черным по белому написано, что он просто хочет поблагодарить меня за Поля, то есть Смуфи.
– Цветочки тоже – благодарность за Поля?
Я вздохнула и сняла с полки голубую стеклянную вазу – цветы все-таки нужно поставить в воду.
– Да. – С Мэй невозможно спорить, она слишком напориста. – Он просто вежливый человек.
Не обольщайся, Мэй, он не ухаживает за мной.
– Значит, нужно сделать так, чтобы ухаживал, – не унималась подруга. – Даже если он не интересует тебя как мужчина, что ты теряешь, поужинав с ним? Развлечешься, почувствуешь себя женщиной. Брось ломаться, Ванда. Позвони ему и скажи, что вечер у тебя свободен.
Действительно, что я теряю? В кои-то веки выберусь в ресторан. И не одна, а в приятном обществе. Если бы все было так просто, я согласилась бы на предложение, не раздумывая. Но…
Обманывая Мэй, я пыталась обмануть и саму себя. Элмер Айрон был не просто мужчиной. Он был мужчиной, которым я, к сожалению, увлекалась все больше и больше. Нужно ли культивировать это чувство, возникшее лишь недавно и находящееся пока еще в самом зародыше?
Правильнее было бы отказаться от приглашения и одним махом разорвать тонкую паутину влюбленности, начинающую оплетать мою душу.
Однако настойчивость Мэй и моя собственная слабость сделали свое дело. Я приняла решение, о котором очень боялась пожалеть в будущем.
– Хорошо, – мрачно согласилась я, будто подруга навязала мне не встречу с красавцем-мужчиной, а ужин с вампиром, – только мне совершенно нечего надеть.
Невзирая на мое искреннее сопротивление, первым делом Мэй потащила меня к парикмахеру. Именно к тому, который сделал ей прическу с немыслимым «энергетическим» хвостиком.
– Не волнуйся, – успокаивала она меня. – Стричь тебя не будут, только приведут в порядок твои космы.
У парикмахера я не была уже тысячу лет. И теперь, сидя в широком кресле и разглядывая огромный кабинет, выложенный белым кафелем, я, признаться, нервничала не меньше, чем во время визита к стоматологу.
Бишоп, молодой парень с нежным женским лицом и девичьими жестами, сразу же окружил мою бедовую голову вниманием и заботой. Вымыв ее ароматным шампунем, от запаха которого я погрузилась в состояние легкого транса, Бишоп принялся подрезать кончики моих волос, изрядно посекшихся от постоянного закручивания в узел. Немыслимые ухищрения с моими волосами заняли у него не менее часа.
Самой страшной процедурой были горячие щипцы, при виде которых меня бросило в дрожь.
– Что это? – испуганно спросила я Мэй, которая сидела в соседнем кресле и перебрасывалась с Бишопом колкими замечаниями в мой адрес. – Вы меня пытать собрались?
– Расслабься! – Мэй подмигнула Бишопу, мол, сочувствую, тяжелая досталась клиентка. – Он только прижжет сеченые волосы.
– Чего-чего прижжет? – Я уже готова была вскочить с кресла и убраться из парикмахерской как можно дальше.
– Волосы твои, чтобы больше не секлись.
Сиди, сиди. – Мэй почувствовала мои поползновения к бегству. – Больно не будет.
Пришлось смириться. Больно действительно не было, но от непонимания сего процесса я страшно разволновалась. После процедуры с щипцами Бишоп перешел к укладке приведенных в порядок волос. В его руках мелькали всевозможные тюбики, о назначении которых мне оставалось только догадываться.
Настал долгожданный момент. Моя голова была готова, и мне милостиво разрешили подняться с кресла, чтобы, так сказать, оценить результат труда. Из зеркальных глубин на меня смотрело чужое, но весьма и весьма привлекательное лицо. Слегка завитые волосы золотой волной ниспадали на плечи. Казалось, их так много, что в них можно закутаться и согреться в холодный день. Отражение загадочно улыбнулось – видишь, можно преобразить даже такую, как ты. Да, никогда бы не подумала, что прическа настолько меняет внешность!
Однако Мэй не успокоилась на визите к парикмахеру. Ей, как фее из сказки о Золушке, не терпелось превратить меня в загадочную принцессу.
– Теперь тебе нужно платье… – Она окинула меня мечтательным взглядом, как будто сама отправлялась ужинать с Элмером. – И еще духи…
– А хрустальные туфельки мне не нужны? – раздраженно спросила я.
– Ну что ты, в самом деле! Я стараюсь, а ты… – обиделась Мэй.
– Извини, – смягчилась я. И правда, разве она виновата в том, что я боюсь этого вечера? Ты выложила столько денег за прическу, а теперь еще платье… Мне неудобно так разорять тебя.
И к тому же, согласись, будет ужасно глупо, если я приду разряженная, как павлин, на обычный ужин в знак благодарности?
Мэй заставила задуматься моя последняя фраза.
– Насчет денег можешь не волноваться. Я вполне могу сделать тебе такой подарок. А что касается твоего туалета… Можно придумать что-то элегантное, но не вызывающее. Чтобы ты выглядела соблазнительно и была при этом не «разряженной, как павлин».
– Попробуй… – Я полностью передала инициативу в руки Мэй. – На свой вкус я не полагаюсь.
– И правильно делаешь, – радостно затараторила Мэй, довольная моей покорностью. – Ты обязательно выберешь что-нибудь черное и унылое.
По мановению волшебной палочки моей «крестной феи» мы оказались в одном из дорогих магазинов в центре города. От всяческих «Гуччи», «Дольче энд Габана» и «Кристиан Диор» у меня кругом пошла голова в буквальном смысле этого слова. Все, что нравилось мне, категорически отвергала Мэй. Ни о каких строгих и стильных костюмах не могло быть и речи. Подруга чаяла видеть меня в вечернем, «ненавязчивом», по ее выражению, платье. Что она хотела этим сказать, я, увы, не понимала.
Обходя шестой павильон, пестрящий дорогущими шмотками, я не выдержала и заявила Мэй, что, если сейчас мы не найдем ничего «ненавязчивого», я отправлюсь в ресторан в джинсах и свитере. Подруга оперативно отреагировала на мои слова, тут же сунув мне в руки вешалку с длинным платьем цвета морской волны.
– Но я не ношу такую длину, – запротестовала я.
– Примерь сначала, а потом будешь отказываться! – Очевидно, Мэй не собиралась отступать.
– И не люблю голубой…
– Ванда!
– Ну ладно, уговорила.
Я скрылась в кабинке для переодевания и вышла через несколько минут, облаченная в голубую пошлятину, предложенную Мэй.
– По-моему, миленько, – без особого энтузиазма оценила подруга. – Но что-то не то.
– Вот и я говорила – не то! А ты – примерь, примерь!
Однако Мэй не так-то просто было остановить. Верно говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Посещение центра стало для меня если не девятым, то уж точно седьмым кругом преисподней. После пятого платья Мэй уступила и позволила мне примерить то, что я приглядела в самом начале – простенькое платьице кофейного цвета с коротким пиджачком-фигаро.
– Ну как? – с тоской в голосе спросила я.
На мой взгляд, платье было что надо и замечательно соответствовало поводу моего похода в ресторан. Открытое, но не вызывающее, короткое, но не экстремальной длины, оно подчеркивало фигуру, шло к моим глазам, и, что самое главное, я не чувствовала в нем себя разряженной куклой. Золотой узор, обрамляющий фигаро по краям, оживлял платье и придавал ему выходной вид. Именно это мне и было нужно: элегантное платье, в котором не ходят на свидания, но и не корпят над бумагами в офисе.
– Как ни странно, но тебе к лицу, – с видом знатока произнесла Мэй. – Слава Богу, ты не выбрала черное, как обычно. Честно говоря, больше всего я боялась именно этого. Правда, цвет все равно темноват. Если бы чуть-чуть посветлее… – Она открыла рот, чтобы попросить что-нибудь «посветлее», но я тут же остановила ее.
– Мы берем это платье или уходим отсюда без покупки, – заявила я тоном, не терпящим возражений. Если так пойдет дальше, до ресторана я не дойду – сил не хватит. А подруга собиралась покупать еще духи и «хрустальные туфельки»…, «Хрустальные туфельки» нам помогли выбрать, «не отходя от кассы». Темно-коричневые замшевые туфли на небольшом каблучке прекрасно сочетались с платьем. Мне даже не пришлось грозить Мэй, что я пойду на ужин в кроссовках, она сразу же согласилась с выбором.
В парфюмерном павильоне Мэй долго пыталась всучить мне какой-то голубой флакончик с приторным запахом. Пришлось удирать от нее через весь зал, чтобы она не надушила меня этим безобразием. В результате мы сошлись на одном из ароматов «Кензо» – горьковатом, как лист полыни. От него веяло грустью и осенью – как ни странно, но именно это мне в нем понравилось.
– Запах одиночества, – пожала плечами Мэй. – Хотя, признаться, он тебе идет.
Первое, что я услышала от Элмера при встрече, – слова оправдания. Ему, видите ли, жутко неудобно и неловко за то, что он вытащил меня и, возможно, оторвал от дел. Наверное, я никогда до конца не пойму этого человека! Приглашает на ужин и извиняется за приглашение.
