Текст книги "Кто приручит тигра"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Один раз она оглянулась, но его машина по-прежнему стояла там, где она из нее выскочила. Чтобы развернуться в этом месте дороги, ему надо было бы не раз подавать ее вперед и назад, и она поняла, что он не станет утруждаться. Он уверен, что рано или поздно она уступит.

И больше всего ее испугало то, что она сама тоже так думает.

Глава 4

Не доходя до дома Роулингсов, Доминик замедлила шаги, но все равно ей было жарко и неловко, и это чувство усилилось, когда она увидела, что на веранде с Гарри и Марион сидит Джон. Они пили пиво и курили. Доминик с отчаянием подумала, что Марион, наверное, уже сделала многозначительные намеки на нее, Доминик, и Винсенте Сантоса. Было нелегко казаться спокойной, когда ее одолевало столько смущающих ее мыслей.

– Приятно прогулялись? – сладенько спросила Марион, с обычной своей пристальностью наблюдая за Доминик.

– Да, спасибо. Привет, Джон, ты сегодня раньше! – Она сумела выдавить из себя улыбку, адресовав ее и Гарри. – Боже, ну и жарко же сегодня!

– Ты бежала, Доминик? – изумленно спросил Джон. – В этом не было необходимости.

Ты не опоздала.

Доминик ухватилась за его слова:

– Я не знала точно, сколько времени. И я хотела успеть переодеться до твоею прихода. Марион стряхнула с сигареты пепел в пепельницу.

– Э-э… Вы видели мистера Сантоса? – небрежно спросила она.

Джон вопросительно посмотрел на нее.

– Почему Доминик должна была видеть Сантоса? – спросил он.

Марион пожала худыми плечами.

– Ну, он заехал сюда вскоре после ее ухода. Кажется, он хотел удостовериться, что Сальвадор благополучно доставил ее.

И она довольно насмешливо улыбнулась. Джон перевел взгляд на Доминик.

– Ну? – спросил он. – Ты его видела? Доминик расправила плечи.

– Да, я его видела.

– И?

– И что? Из-за чего весь этот шум? – Доминик пыталась скрыть свою неуверенность за вызывающим тоном.

– Что он сказал тебе? Видимо, он все же остановился и говорил с тобой. – Джон был в ярости.

– Да, он остановился. Он почти ничего не сказал. Думаю, что, как и сказала Марион, он просто хотел удостовериться, что я доехала благополучно.

– Как же! – гневно пробормотал Джон. – Честно, Доминик, я стану всеобщим посмешищем, если об этом узнают. Доминик уперла руки в бока.

– Если о чем узнают?! – воскликнула она.

Внутри у нее все дрожало, но внешне она оставалась спокойной.

– Что Сантос приезжал сюда – искал тебя! Господи, Доминик, и с чего это тебе именно сегодня понадобилось отправиться гулять! Если бы ты была здесь, когда он приехал, это не выглядело бы так плохо!

Гарри Роулингс вмешался:

– Оставь девушку в покое, Джон! Она ничего не сделала. Она же не виновата, что так чертовски привлекательна!

Доминик почувствовала, что краснеет, и направилась к двери в дом.

– Теперь я могу пойти переодеться? – спросила она с напускным хладнокровием. Джон пожал плечами.

– Надо полагать. Но в будущем держись от него подальше, Доминик.

Доминик собралась было протестовать, что она не искала общества Винсенте Сантоса, но потом решила не трудиться. Ее и так уже мучила совесть, и она не хотела пускаться с Джоном в споры по поводу события, чудовищность которого все еще ужасала ее.

Однако, выйдя из душа, она уже справилась с собой, заставив себя больше не думать о Сантосе. Она внимательно прислушивалась к каждому слову Джона, пытаясь не допустить никаких других мыслей. Джон вскоре совершенно успокоился, и Доминик донимали только подозрительные взгляды Марион. Гарри Роулингс, похоже, не придал никакого значения происшедшему, хотя Доминик подозревала, что причиной этому то, что он сам далеко не святой и придерживается правила «живи сам и давай жить другим».

Следующие несколько дней Доминик целиком посвятила работе в квартире. Она отремонтировала гостиную и покрасила стены строгой белой краской, поместив на них несколько панно ручной работы, которые привезла из Англии и которые прекрасно смотрелись на этом фоне.

Она теперь уже осмотрела весь город, и ей понравилось то, что она увидела, если не считать трущоб, которые, кажется, появляются всюду, где только есть города. В центре города были спланированы широкие проезды, вдоль которых тянулись парки, у фонтанов и прудов были посажены деревья. Выбор в магазинах был не столь богатый, как можно было бы пожелать. Большую часть покупок она делала в огромном супермаркете, где продавалось все, начиная от катушек с нитками и кончая автомашинами. В немногочисленных магазинах одежды цены были очень высокими. Да и вещи в них были не слишком модные, так что Доминик рада была возможности пользоваться швейной машинкой. Она намерена была купить себе свою собственную – после того, как они с Джоном поженятся, – и самой шить себе одежду, как она делала это иногда, пока жила с отцом.

Квартира была недалеко от центра, и, так как Джон брал машину, когда уезжал на завод, Доминик привыкла ходить всюду пешком. Поэтому загар ее стал сильнее, и в своих коротких развевающихся юбках, открывавших очаровательно длинные стройные ноги, она привлекала к себе немало внимания. Она взяла за правило заплетать косу и закалывать ее вокруг головы. Так волосы оставались аккуратными, и ей не было от них жарко.

В конце второй недели ее пребывания в Бела-Виста Джон пришел домой как-то вечером довольно невеселым.

Доминик сразу же встревожилась. Она все еще не пришла в себя после столкновения с Винсенте Сантосом. Почувствовав, что произошло что-то неприятное, она могла только молить Бога, чтобы это не было связано с нею.

– Что случилось? – небрежно спросила она, подавая на стол пышный омлет и салат, приготовленный так, как любил Джон.

Джон плюхнулся на стул и мрачно на нее посмотрел.

– Может, по-твоему, и ничего, – безрадостно пробормотал он. – Вот, посмотри: что ты на это скажешь?

Он бросил на стол белый конверт. Доминик открыла его дрожащими пальцами и достала оттуда белую карточку. Это было приглашение – от Винсенте Сантоса!

Не читая, она подняла глаза, почувствовав на себе взгляд Джона.

– Что это? – спросила она.

– Ты что, читать не умеешь? – сладенько спросил он. – Не кажется ли тебе, что это приглашение? Мистер Винсенте Сантос счастлив будет видеть у себя мистера Джона Хардинга и его невесту, мисс Доминик Мэллори, на обеде, который состоится в понедельник вечером, и так далее, и тому подобное!

Доминик опустила глаза, чувствуя, что не может встретиться взглядом с Джоном, а сердце ее отчаянно заколотилось.

– О, да? – неловко спросила она.

– О, да! – Джон вскочил и повернул ее лицом к себе. – Что это значит, Доминик?

Доминик почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– Что ты хочешь сказать? Это не имеет ко мне никакого отношения!

– Вот как? Вот как? Но дело в том, что раньше меня ни разу не приглашали на обед в дом Сантоса! Вот что это значит!

Доминик почувствовала, что ее подташнивает.

– И… и ты думаешь, что он прислал приглашение из-за меня?

– А разве не так? Какая еще у него может быть причина? Черт побери, Доминик, что между вами есть?

Доминик с трудом сглотнула.

– Между нами! – эхом повторила она. – Ничего… ничего между нами нет. Я… я едва с ним знакома.

Господи, – подумала она, – прости мне всю эту ложь! Но что я могу сказать?

Джон стремительно прошел через комнату и налил себе щедрую порцию виски. Осушив ее залпом, он снова повернулся к ней.

– Ну, ясно одно, – пробормотал он, – ни на какую постоянную работу здесь я не соглашусь!

– Джон, – робко начала она, – мы не обязаны идти. Мы можем отказаться.

– Можем? Можем? А, Доминик, не будь дурочкой! Мы не можем отказаться. Винсенте Сантос – председатель совета директоров корпорации!

Доминик удивленно уставилась на него.

– Но… Но когда я спросила тебя, не твой ли он начальник, ты сказал мне – нет! – воскликнула она.

– Ну, в какой-то степени это так. Все реальное руководство лежит на Ривасе. Сантос появляется на предприятии тогда и на столько, как сочтет нужным. Тем более, что в стране есть еще несколько других заводов. Он не может проводить все свое время в одном месте.

– Но почему мы не можем отказаться?

– Ax, Доминик, ну как ты не понимаешь! Это приглашение его величества императора! Никто – абсолютно никто – не отвечает отказом на приглашение Сантоса!

– Ну а мы ответим, – твердо заявила Доминик, направляясь к плите, чтобы приготовить омлет и для себя. – Я его не боюсь!

Не, еще не договорив, она поняла, что это не правда. Она его, боится – или, вернее, боится тех чувств, которые он в ней будит.

Джон немного повеселел.

– А я подумал, что ты будешь туда рваться, – неохотно пробормотал он, Доминик вздохнула.

– Ну а я не рвусь, – коротко сказала она.

– Да, вижу. – Джон сердито фыркнул. – И все же нам придется пойти. – Он пожал плечами. – Может, это не так уж и плохо. Мне давно хотелось побывать внутри его дома. Доминик изумленно посмотрела на него.

– Но мы не можем, Джон! – воскликнула она.

Джон посмотрел на нее с любопытством.

– А почему бы и нет? Доминик нетерпеливо махнула рукой.

– Минуту назад ты проклинал все на свете из-за того, что должен идти. Теперь ты говоришь, что мы пойдем. Почему? Почему? Ты его боишься?

– Нет, но в конце концов он – большой начальник.

Доминик отвернулась, не в силах больше на него смотреть. Она была расстроена и смущена. Они идут. Сантос знал, что они придут. Ах, почему он так поступает? Он специально старается мучить ее!

Джон уселся за стол и с энтузиазмом принялся за еду.

– Я рад, что он тебе не понравился, Дом, – сказал он с набитым ртом. – Я мог бы знать, что ты не такая, как все женщины! Дьявольщина, половина из низ готова ухо себе отрезать, лишь бы попасть в Минха-Терра.

Доминик выложила свой омлет со сковородки, но аппетит у нее пропал. Как она сможет пережить вечер в присутствии Винсенте Сантоса, если рядом будет Джон, наблюдающий за каждым ее движением?

В день званого обеда, который, как и предвидел Джон, вызвал множество пересудов среди его друзей, Доминик немало времени провела, исследуя содержимое своего гардероба. Ее одежда в основном была в непринужденном стиле. В Англии в качестве вечернего наряда можно было использовать практически что угодно, и у нее была пара брючных костюмов из джерси, которые в Лондоне она сочла бы подходящими, но здесь они наверняка будут выглядеть неуместно. В конце концов она выбрала черную тунику, прямую и без всяких украшений, поверх которой была нашита юбка из полосок золотой ткани. Она несколько экзотична, подумала Доминик с иронией, раскладывая ее на своей постели в доме Роулингсов, но по крайней мере выглядит подходяще. Она купила это платье в модном магазине в Лондоне, куда пришла с девушками из соседней квартиры, и они очень уговаривали ее это сделать. Оно, несомненно, шло ей, но не подумает ли Винсенте Сантос, что она надела это платье ради него? И вообще, почему она хочет выглядеть как можно лучше?

Но, конечно, Доминик знала ответ на этот вопрос!

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Марион. При виде черно-золотого платья глаза ее удивленно раскрылись.

– Ну-ну! – сказала она. – Вы это собираетесь надеть сегодня вечером?

Доминик с трудом справилась с раздражением.

– Да. Как вы думаете, оно годится? Марион глубокомысленно осмотрела наряд, – Оно довольно коротенькое, правда? – критически спросила она, когда Доминик приложила платье к себе.

Доминик кинула его обратно на кровать.

– Как и все, что сейчас носят в Англии, – ответила она. – Конечно, есть еще макси и мини, и еще Бог знает что, но я лично предпочитаю короткие.

– Я это заметила, – довольно язвительно проговорила Марион. – Ну, Джон, несомненно, изменит свое мнение по этому вопросу, когда вы поженитесь.

Доминик нахмурилась.

– Что вы хотите сказать?

– Ну, ни один уважающий себя мужчина не захочет, чтобы его жена выставляла себя напоказ каждому встречному-поперечному, – холодно отозвалась Марион. – Например, мужчинам вроде Винсенте Сантоса.

Доминик закусила губу. Она понимала, что Марион дразнит ее, и решила не спускать ей.

– Вам что-то нужно было, Марион? – нарочито ласково спросила она. Марион пожала плечами.

– Просто поболтать, – ответила она, усаживаясь в ногах кровати Доминик. – Скажите мне, Доминик, что произошло на самом деле в тот день, когда Сантос приезжал сюда, чтобы найти вас? Вы знали, что он приедет? Доминик отвернулась.

– Конечно, нет, – ответила она, стараясь подавить гаев. – И я сказала вам, что произошло.

– Вы сказали Джону, что произошло. Но это совсем другая история, не правда ли, Доминик? Я хочу сказать, что не верю этой глупости насчет того, что его просто беспокоило ваше благополучие и тому подобное! Не за этим он приезжал. Я знаю Винсенте Сантоса!

Доминик резко повернулась к ней.

– Вот в том-то и дело. ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, – парировала она, забыв на минуту, с кем имеет дело, – вы абсолютно ничего о нем не знаете! Только сплетни, которые можете собрать о нем!

Марион была совершенно ошеломлена.

– А вы, надо полагать, все о нем знаете? – издевательски спросила она.

Доминик наклонила голову, успокаиваясь.

– Нет. Нет, я этого не говорила. Я… я сказала, что вы ничего не знаете. Но это совсем другое дело.

– А как это вы вдруг можете иметь какое-то суждение по этому поводу? – отрезала Марион. – Конечно, вы могли уже иметь опыт!

Доминик сжала руки в кулаки.

– Не уйдете ли вы из моей комнаты, Марион? – спросила она напряженно. – Мне… мне надо вымыть голову!

Похоже было, что Марион собирается еще что-то сказать, но тут обе услышали голоса вернувшихся из школы детей, зовущих мать. Марион кинула на Доминик яростный взгляд и ушла, хлопнув за собой дверью.

После ее ухода Доминик секунду стояла, бессильно прислонясь к двери, жалея, что у нее нет ключа, так что она не может рассчитывать на то, что ее в будущем не потревожат. Потом она выпрямилась и, пройдя в ванную, начала апатично мыть голову. До ее свадьбы остается еще больше двух недель. Как они с Марион смогут ладить в это время?

Днем Доминик тщательно просушила волосы, потом расчесала их, готовясь вечером заплести. Она как раз делала прическу, когда услышала, что приехал Джон. Доминик громко окликнула его:

– Подожди минутку! Я почти готова!

Поспешно доплетая косу, она заколола ее. Макияж она уже сделала и теперь, сняв халат, надела черное платье.

Потом она внимательно осмотрела себя в зеркале. Она казалась высокой, стройной и довольно опытной женщиной, решила она, что весьма отличалось от ее обычного непринужденного стиля. В ушах ее блестели жемчужные серьги, но шею она оставила открытой. Вырез на платье был совсем небольшим и не требовал украшений.

Впервые со времени ее приезда в Бразилию Джон надел смокинг и казался высоким, мощным и привлекательным. Она решила, что борода придает солидность его несколько мальчишеским чертам, и только надеялась, что сможет оставаться такой же хладнокровной, как сейчас.

– Ты просто великолепно выглядишь! – восторженно пробормотал Джон при ее появлении. – Правда, Гарри?

Гарри Роулингс присвистнул.

– А то! Хотел бы и я пойти. Интересно, кто еще там будет?

Джон пожал плечами.

– Ну, наверняка Ривас с женой. Не знаю, кто еще.

Гарри кивнул.

– Гм, ну, желаю вам хорошо провести время, дети мои. Что скажешь, Марион? Марион равнодушно повела плечами.

– Я бы не захотела сидеть за одним столом с этим человеком, – холодно сказала она. – Я разборчива в знакомых.

– Сначала дождись приглашения, – сухо заметил Гарри и рассмеялся.

Они отъехали от дома Роулингсов, направляясь в сторону города, и Доминик сдвинула брови.

– Куда мы едем?

– В Минха-Терра! – слегка удивившись, ответил Джон.

– А разве это не там? – Она указала на темную дорогу, по которой шла несколько дней тому назад.

– Что? Дом Сантоса? Он среди рядовых не живет! Нет, ты посмотришь. Только подожди.

Жаль, однако, что уже темно.

Они оставили позади яркие огни города, выехав на дорогу, на которой Доминик прежде не бывала. Извиваясь, она карабкалась в горы, и казалось, что только деревья не дают машине сорваться с ее крутых поворотов. Даже в темноте вид был великолепным: огни внизу становились все меньше. Но Доминик, цепляясь за сиденье, не очень-то замечала окружающее.

В конце концов они оказались на плато, и Доминик восторженно ахнула. Там стоял дом. В эту ночь он был освещен прожекторами и стоял среди деревьев и кустов наподобие маленькой выкрашенной в белый цвет крепости с башенками и забранными решетками окнами. Территорию дома окружала довольно высокая стена, но большие узорные ворота были широко распахнуты, и Доминик увидела, что перед домом стоит уже несколько автомобилей.

Джон посмотрел на нее, словно сказав: «А что я тебе говорил?» Потом въехал через ворота во двор. Кругом росли яркие цветы и декоративные кустарники, казавшиеся незнакомыми и экзотичными в искусственном свете. Тут были и растения в кадках, и увитые розами решетки, а в центре мощеной площадки стоял фонтан в виде Купидона, изливающего воду изо рта.

Не дожидаясь Джона, Доминик выскользнула из машины и подошла к невысокой стене сбоку, которая так и манила заглянуть за нее. Там она застыла в изумлении, затрепетав от восторга. За стеной начинался крутой обрыв, и там, на дне пропасти, в долине, мерцали и искрились огни Бела-Виста, напоминающие какое-то сказочное селение. Подойдя к ней, Джон высказал свое восхищение.

– Ничего себе жилище, а? – произнес он. – И это все частное владение, знаешь ли: дорога и все остальное! Сантос не любит чрезмерной фамильярности – если, конечно, не он сам ее проявляет.

Повернувшись, Доминик спросила:

– Мы входим?

Однако ее вопрос остался без ответа, потому что в эту минуту появился Сальвадор. В этот вечер на нем был вечерний костюм с безупречно отглаженным белым смокингом.

– Добрый вечер, мисс Мэллори, – вежливо сказал он. – Мистер Хардинг.

– А, привет Сальвадор, – немного неловко отозвался Джон. – Вы скажете мистеру Сантосу, что мы приехали?

Доминик почувствовала, что внутри нее все дрожит. Ей вдруг захотелось повернуться и броситься бежать, как она уже убегала прежде. Она хотела избавиться от того чувства, которое заставляло ее остаться. Но, конечно, она сохранила внешнее спокойствие, и когда Сальвадор предложил им следовать за ним, она послушалась: ее ноги подчинились приказу ее мозга.

Они пересекли террасу и вошли в дом через высокие застекленные двери, попав в длинную низкую гостиную. Доминик заметила, что комната оформлена в прохладных голубых и зеленых тонах и что на окнах висят чудесные занавески, а потом они снова вышли из дома. Оказалось, что гостиная идет через весь дом к задней его части, и здесь на широком мощеном внутреннем дворике Винсенте Сантос и его гости собрались выпить в ожидании обеда.

Дворик был неярко освещен подвесными фонарями, и отсюда тоже открывался великолепный вид на долину. Справа Доминик могла смутно рассмотреть регулярный парк и плавательный бассейн, который, казалось, загибаясь, исчезал из виду, местами скрытый нависающими ветвями цветущих кустов.

Почти сразу же внимание ее переключилось на собравшихся во дворике гостей, изящно расположившихся в удобных креслах. Она рада была теперь, что остановила свой выбор на черном платье – здесь были наряды и гораздо более броские.

Тут от группы гостей отделился Винсенте Сантос и подошел поздороваться с ними. В темном вечернем костюме и белоснежной рубашке, со странным выражением на худощавом лице, он, по мнению Доминик, был самым интересным из присутствующих мужчин, хотя некоторые и были красивее. Рядом с его поджарой сильной фигурой Джон выглядел немного неловким и перекормленным, и она на минуту закрыла глаза, приказывая непослушным мыслям исчезнуть.

Тут она услышала его голос:

– Добрый вечер, Хардинг. Я так рад, что вы смогли прийти и привести вашу в высшей степени очаровательную невесту.

Джон казался косноязычным и незрелым.

– Спасибо за приглашение, сеньор, – поспешно сказал он. – У вас здесь очень красиво!

– Да, очень красиво, – саркастически согласился Винсенте Сантос, но смотрел он не вокруг себя, а на Доминик. – И как вы сегодня себя чувствуете, мисс Мэллори? Надеюсь, хорошо.

– Да… да, прекрасно, благодарю вас, – ответила Доминик, стараясь скрыть свою неуверенность.

Винсенте Сантос улыбнулся ей чуть заметно, потом сказал:

– Клаудиа, подойдите сюда на минутку. Я хочу познакомить вас с мистером Хардингом и мисс Мэллори.

К ним присоединилась девушка. Она была рыжеволосая, с гривой сияющих кудрей. На ней был костюм с юбкой-брюками из цветастого шелка, переливавшегося при каждом ее движении. Она была ниже Доминик и с несколько более пышными формами.

– Да, Винсенте? – промурлыкала она, бросая на него чувственный взгляд.

– Клаудиа, покажите, пожалуйста, мистеру Хардингу дом, представьте его остальным гостям, а я тем временем сделаю то же для мисс Мэллори.

Доминик почувствовала, что Джон недоволен, но оба они ничего не могли поделать. Клаудиа уже уводила Джона, а Доминик осталась с Винсенте Сантосом.

Однако Винсенте Сантос пока был не собирался ставить ее в неловкое положение. Взяв ее за локоть, он провел ее к группе гостей и начал знакомить. Доминик прикинула, что собралось в общей сложности около двадцати человек, но вес их имена смешались у нее в голове. Она запомнила только Фредерика Риваса и его жену Алисию. И то только потому, что уже слышала их имена от Джона. Она взяла мартини и сигарету и постаралась поддерживать вежливый разговор со всеми, кто к ней обращался. Винсенте, казалось, был рад остаться в тени и наблюдал за нею, наблюдал за тем, какое впечатление она производит на его гостей.

Видно было, что мужская часть приглашенных тянется к ней. Она была не только внешне привлекательной, но и обладала прекрасным чувством юмора и легко и естественно парировала все их замечания. Странно, но она совсем не чувствовала себя не в своей тарелке, чего ожидала раньше, и только мрачное лицо Джона, бросавшего на нее разъяренные взгляды всякий раз, когда она встречалась с ним глазами, говорило ей о его недовольстве.

Объявили, что обед подан, и они вошли в длинную столовую, где на полированном столе лежали кружевные салфетки, сверкающее серебро. Хрустальные рюмки ловили свет и отбрасывали его разноцветными бликами. Атмосфера в комнате была очень интимной. В центре стола внимание приковывала аранжировка из алой пуансеттии и кремовых магнолий среди зеленых кожистых листьев какого-то каучуконоса. Над головой огромный вентилятор создавал ветерок из теплого ночного воздуха.

Доминик оказалась по левую руку хозяина дома, а Клаудиа сидела справа от него. Джон оказался довольно далеко от нее на той же стороне стола. Изумленная этим, Доминик взглянула на Винсенте, поймав на его лице странно торжествующее выражение. Оно почти тотчас же исчезло, и он опять превратился в спокойно-любезного хозяина дома, расточающего комплименты, обсуждающего достоинства вин, подававшихся за обедом.

Но Доминик едва замечала, что она ест. Она была полна мыслей о том, что Винсенте Сантос намеренно старается разлучить ее с Джоном, и не только физически, как в данном случае. Она чувствовала бессильную ярость. Ярость – потому что он не имел права так поступать, и бессилие – потому что, несмотря ни на что, ее влекло к нему.

Клаудиа была занята разговором с молодым человеком, сидящим справа от нее, и Винсенте склонился к Доминик.

– Вы так прекрасны сегодня, – мягко пробормотал он. – Это только ради Хардинга? Доминик на секунду сжала губы.

– Зачем вы это делаете? – сквозь зубы спросила она.

– Что делаю? – осведомился он, поднося к губам рюмку с вином и спокойно глядя по сторонам, как будто они говорили о погоде.

Доминик сжала руки.

– Вы знаете, – сказала она напряженным голосом.

– Знаю? – Он обаятельно улыбнулся. – Объясните мне!

Глаза его бросали ей вызов.

Доминик не стала смотреть на него, резко нагнув голову.

– Я… я считаю – это низость! – негромко воскликнула она.

– Нет, не считаете, – мягко ответил он.

– Вы же знаете, что Джон просто в ярости, – сердито сказала она. – Он и так подозревал, что за этим приглашением что-то кроется!

– Он не ошибся, – ответил тот лениво. – Вам понравилась эта говядина? Мой повар, Морис, готовит ее по особому рецепту.

Доминик посмотрела на сидящего в отдалении Джона и заискивающе улыбнулась, но Джон ответил ей жестким взглядом, а потом занялся едой. Она прикусила губу и опустила глаза на свою тарелку. Нервы ее были напряжены до предела. Она жалела, что не выпила, отправляясь на этот обед, несколько рюмок чего-нибудь крепкого. Может быть, тогда она смогла бы получить удовольствие от этого вечера.

Винсенте доел свою порцию и отодвинул тарелку в сторону. Облокотившись на стол, он повернулся к Доминик.

– Поговорите со мной, – мягко сказал он. – Мне нравится вас слушать. Доминик помотала головой.

– Ради всего святого, – сказала она напряженно, – оставьте меня в покое!

– Вам бы действительно этого хотелось? – вопросительно произнес он.

– Разве это не очевидно?

– Нет. Очевидно, что я нарушаю ваше спокойствие не меньше, чем вы – мое!

Доминик оттолкнула от себя полную тарелку.

– Ваша репутация не отдает вам должного, сеньор, – горько сказала она.

– А вы верите всему, что слышите?

– Что вы хотите сказать? Он пожал плечами.

– Оставим это!

– По-моему, вам нравится дразнить меня, – сказала она, расплетая и снова переплетая пальцы.

– А что бы вы предпочли, чтобы я делал?

– Я сказала вам: оставили меня в покое!

– И если бы я так и сделал – вы не стали бы возражать?

Доминик изумленно посмотрела на него.

– Конечно, нет! Он ответил полуулыбкой.

– Знаете, что я думаю? Я думаю, вы ревновали бы!

– Ревновала? – Доминик чуть не выкрикнула это слово во весь голос. – Вы с ума сошли!

– Вот как? – Он откинулся на спинку стула. – Хорошо. Мы посмотрим.

И с этого самого мгновения до конца обеда он игнорировал ее, к ее глубокому облегчению. Тем не менее она должна была признаться себе, что его общество возбуждало ее, а другие мужчины в сравнении с ним казались скучными.

Потом они перешли в гостиную, которую Доминик видела, когда они только приехали. Ковры убрали, чтобы можно было танцевать, и проигрыватель играл тихие мелодии вперемежку с более энергичными ритмичными вещами. Во внутреннем дворике был устроен буфет для тех, кто все еще испытывал голод, и гостям предлагались всевозможные напитки.

Возле Доминик возник Джон и провел ее во внутренний дворик, прежде чем к ним успел подойти кто-нибудь еще.

– Что происходит? – спросил он тихим сердитым голосом. – Что за идея – сесть за обедом с Сантосом?

Доминик выразительно развела руками.

– Джон, у меня не было выбора. Меня туда посадили, и ты это понимаешь. Может, твоему очаровательному председателю нравится быть в окружении женщин.

– Это само собой разумеется, – свирепо прошептал Джон. – Господь свидетель, Доминик, зачем мы сюда приехали?

– Ну так нечего сейчас начинать все сначала, – ответила она не слишком терпеливо. – Тебе было любопытно увидеть его дом. Ну вот, теперь ты его увидел!

– Да, ничего себе жилище, а?

– Ты уже это говорил. – Доминик огляделась, почувствовав, что за ними наблюдают. – Послушай, Джон, давай отложим окончательную разборку до более удобного момента. И если мы снова разойдемся, не забывай: в сутках всего двадцать четыре часа – и не больше. Вечно день не продлится!

Но, произнося эти слова, она почувствовала, что в отличие от него ей не слишком хочется уйти. В том, чтобы остаться, была какая-то мазохистская покорность судьбе.

Начались танцы, и Джон провел Доминик обратно в гостиную, чтобы потанцевать с ней. Доминик осмотрелась, помимо своей воли признаваясь себе, что ищет глазами Винсенте Сантоса.

Она его увидела. Он танцевал с Клаудией. Ее руки обвивались вокруг его шеи, тело приникло к нему. Доминик вынуждена была признать, что из них получилась очень привлекательная пара, но что-то внутри мучительно болело. Она не будет – она не может ревновать! И все же она понимала, что ее ощущения основаны именно на этом ужасном чувстве.

– Пойдем выпьем, – жизнерадостно проговорила она, увлекая Джона обратно во дворик. – Посидим во внутреннем дворике и полюбуемся видом.

Джон с готовностью согласился, и они сидели рядом, обсуждая то, как Доминик улучшает квартиру. Джон принес им обоим выпить (Доминик выбрала виски с содовой), и они закурили. Чуть позже к ним присоединились Ривасы.

– Вы здесь уютно устроились, – обратился к Доминик Фредерик Ривас. – Чудесный дом, правда? А какой вид! Ax! – Он вздохнул. Доминик улыбнулась.

– Да, место просто сказочное, – согласилась она. – Наверное, вы были здесь и в дневное время. Отсюда действительно открывается такой прекрасный вид, как можно представить сейчас?

– Ну конечно же! – кивнул Ривас. – Со всех сторон видны горы. Иногда мне кажется, что Винсенте здесь – как орел в своем гнезде, нет?

На это даже Джон улыбнулся, и разговор пошел спокойнее. Алисия Ривас была дружелюбна и совсем лишена неискренности Марион, и Доминик она понравилась.

– У вас есть дети, сеньора? – спросила Доминик.

– Только один сын, – грустно ответила Алисия. – Мы хотели еще, но этому не суждено было случиться. Родериго сейчас четырнадцать, он в США в школе-интернате.

– Наверное, вы по нему скучаете, – сочувственно сказала Доминик.

– Конечно, – кивнула Алисия. – Но я без труда заполняю мои дни. В Бела-Виста можно сделать немало, если не жалеть сил. Вы плаваете, мисс Мэллори?

– Да.

– Тогда вы должны как-нибудь прийти поплавать в нашем бассейне, – твердо сказала Алисия. – Мне будет приятно ваше общество, и ведь скоро мы будем соседями, нет?

Доминик с энтузиазмом согласилась, и они все еще продолжали разговаривать, когда Появился Сальвадор.

– Сеньор Сантос здесь? – спросил он. 8!

– Нет, Сальвадор, – ответил Фредерик Ривас. – Он был с Клаудией. Но, похоже, они оба исчезли!

Сальвадор взглянул на Доминик, потом кивнул.

– Си, сеньор.

Сальвадор вернулся в дом, а Доминик сделала глубокую затяжку. Сальвадор сделал это специально? Может, он нарочно привлек ее внимание к тому, что и Винсенте Сантос, и та девушка исчезли вместе?

Она почувствовала, что нервы ее снова напряглись. Где сейчас Винсенте? С Клаудией? Какую роль она играет в его жизни? Может, как раз сейчас он где-то сжимает ее в объятиях?

Облегчение, которое она почувствовала, когда Винсенте неожиданно появился в дверях, было почти нестерпимым. Он лениво приближался к ним, по дороге перекидываясь парой слов с другими гостями. Подойдя к их группе, он остановился, глядя на них сверху вниз. Взгляд его задержался на Доминик, к великому ее смущению.

– Ну, друзья мои, – спросил он, – вам здесь нравится?

Фредерик Ривас улыбнулся.

– Ну, конечно же, Винсенте. Обед, как обычно, был несравненный.

– Это хорошо. Я доволен. – Винсенте бросил на землю докуренную сигарету, наступив на окурок. – Мисс Мэллори, можно вас пригласить потанцевать со мной?