Текст книги "Тень и шелк"
Автор книги: Энн Максвелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
– Не обманывайте себя, профессор. Это не Малибу.
– Я и не думала, что мы поселимся так близко.
– Именно потому и был выбран «Хайет» – из-за близости к «Гармонии».
Шон развернулся посреди дороги, как и подобало туристу, и свернул на боковую аллею, ведущую на территорию «Хайета». Несколько минут спустя он остановил машину в тени пальмовой рощи, потянулся к бардачку и вытащил кожаную сумку.
Дэни не успела открыть дверцу со своей стороны, как Шон вышел из машины. Заторопившись, Дэни с трудом нагнала его.
– Помедленнее, дорогой, – процедила она.
– Прости. На меня слишком сильно действует жара.
Дэни знала: на Шона действует только ее нежелательное присутствие.
– Ты не умеешь проигрывать, – пробормотала она.
– Покажи мне человека, который умеет проигрывать, и я объясню тебе, что такое проиграть по-настоящему.
Просунув руку под локоть Шона, Дэни встала как вкопанная.
– Остановись сейчас же! – потребовала она. Шон застыл на полушаге и сверху вниз уставился на Дэни. Она одарила его улыбкой явно без избытка добродушия.
– Мы же любовники на отдыхе, – приглушенным голосом напомнила она.
– Ты так часто напоминаешь об этом, что…
Ладонь Дэни метнулась ко рту Шона движением, которое со стороны можно было принять за ласку.
Приподнявшись на цыпочки, Дэни прошептала на ухо Шону:
– Прекрати обращаться со мной как с непослушной сестренкой, особенно теперь, на виду у людей, которых мы хотим одурачить.
Грудь молодой женщины словно невзначай коснулась руки Шона чуть ниже локтя. Вряд ли это прикосновение было случайным.
Но Шон похолодел, обнаружив, что ему хочется знать причину жеста Дэни.
«Время обета подойдет к концу через восемь с лишним дней», – язвительно напомнил он себе.
С другой стороны, обет имел весьма особенные условия.
Шон склонился и поцеловал Дэни в уголок рта.
– Я рад, что ты не против такой игры, – хрипло произнес он.
– Не то чтобы я…
Остаток фразы Дэни потонул в крепком поцелуе.
– Потерпи еще немного, – с улыбкой попросил он. – Скоро мы будем дома.
– Сукин…
Подхватив ладонью затылок Дэни, Шон впился в ее рот, не давая ей договорить.
– Мы же любовники, – прошептал он немного погодя, легонько касаясь губами ее уха. – Ты сама уверяла, что у пальм есть уши.
У Дэни подкосились ноги, и она кивнула, уткнувшись лицом в редкую щетину на шее и подбородке Шона.
– Пока я не выясню, что в коттедже нет чужих ушей, – продолжал он, – ты будешь держать рот на замке, только время от времени целовать меня. Но если ты еще раз откроешь его без разрешения, я сочту это приглашением к сексу. Ясно?
Мороз прошел по коже Дэни, и она коротко кивнула.
Шон убрал ладонь с ее затылка, задев при этом волосы. Этот жест можно было расценить и как ласку, и как предостережение.
Или и то, и другое.
Рука об руку они зашагали по дорожке к группе пляжных домиков. Оказавшись возле одного, ближайшего к берегу и к стальной ограде поместья «Гармония», Шон вытащил ключ из кармана шорт и сверил номер ключа с номером дома, прежде чем наклониться к Дэни.
– Болтай, как положено туристам, – шепотом приказал он. – Не забывай: мы провели здесь уже несколько дней.
– Не могу забыть те цветы, – выпалила Дэни. – Они напомнили мне шелк.
Шон ответил ей грозным взглядом.
– Нет, пожалуй, атлас, – поспешно поправилась Дэни, – такие яркие, блестящие, нежные…
Шон хмыкнул.
– А эти птицы, стоящие у берега на одной ноге! – продолжала болтать Дэни. – Разве они не прелесть?
– Прелесть, – подтвердил Шон.
– А роскошный бесконечный пляж за оградой по-прежнему пустует! Как думаешь, кто-нибудь будет против, если мы проберемся туда? Ограда не доходит до самой воды.
Шон проследил за взглядом Дэни. Она изучала поместье через прутья стальной ограды. Колючая проволока, тянущаяся по верху ограды, и камеры, обращенные к пляжу, портили впечатление первозданного рая.
– Наверняка нас туда не пустят, – возразил Шон. – Эти богачи – все равно что собака на сене: сами. не едят и другим не дают.
Ключ повернулся в замке легко, как по маслу. Дверь не издала ни малейшего скрипа.
Ничто не взорвалось.
Притворно-небрежным взглядом Шон обвел комнату, прежде чем войти. Там никого не было.
– Прошу, – пробормотал он, отступая и приглашая войти Дэни, – а я за тобой.
Шагнув в комнату, Дэни заметила, что Шон не убирает левую руку с кармана кожаной сумки, в котором был спрятан пистолет.
Мурашки, пробежавшие по коже Дэни, не имели никакого отношения к работающему на полную мощность кондиционеру. Солнце, цветы и бархатистый тропический воздух ничуть не притупили бритвенно-острую бдительность Шона.
Дэни с тревогой огляделась. Дверь пляжного домика открывалась в гостиную с окнами на пляж. В небольшой нише помещался бар с отнюдь не скудными запасами спиртного, а спальня находилась по другую сторону, подальше от шума прибоя.
– Знаешь, а мебель ничего, – заметила Дэни.
– Да, – отсутствующим тоном подтвердил Шон, – очень мило.
Но он не обращал внимания на изящество мебели. Шон заглядывал под кресла и столы, обыскивая места, где обычно прячут «жучки», и места, где никому не придет в голову их искать.
Пока Шон методично обследовал лампочки и стенные розетки, Дэни устроила собственный инспекционный тур, не переставая щебетать о том, что даже по прошествии нескольких дней ей не перестают доставлять удовольствие мебель, вид из окон, погода и двери, выходящие на пляж.
Шон пользовался только тремя вариантами ответов: "угум, «да» и «очень мило».
– И выбор спиртного здесь большой, – продолжала она.
– Да.
– Особенно хорош «Гран-Марнье».
– Очень мило.
– Это точно. Бутылка такого размера в аэропорту стоила бы не меньше пятидесяти баксов.
Приостановив осмотр подозрительно расположенной розетки, Шон уставился на Дэни.
– Ты любишь «Гран-Марнье»? – изумленно спросил он.
– Ох уж эти мне мужчины! – воскликнула Дэни с явным отвращением. – Ты до сих пор не можешь запомнить даже мой любимый цвет!
– Угу…
– Вот именно, – подхватила она.
Шон продолжил обыск. Осторожность была его оружием. Еще в Афганистане он твердо усвоил непреложное правило: осторожные люди живут дольше.
Во всяком случае, Шон понимал: современный, изготовленный по последнему слову техники «жучок» при подобном обыске не обнаружить. Кроме того, если прикрытие сработано так неудачно, что из «Гармонии» уже прослушивают, что творится в доме, им рано или поздно грозит смерть.
– Как это мило со стороны твоего босса – дать тебе отпуск! – произнесла Дэни.
– Да.
– Должно быть, аренда этого домика обходится баксов в пятьсот в день.
– Восемьсот пятьдесят, – уточнил Шон. – Я сейчас вернусь.
– Я буду ждать твоих очередных «угу», – с улыбкой пообещала Дэни.
Шон открыл дверь спальни, заглянул в комнату и горько улыбнулся. Должно быть, у Будды отменное чувство юмора, решил он.
Он быстро обошел спальню и ванну, но не обнаружил ничего подозрительного. Спустив воду в туалете, он прислушался. Все было в полной исправности.
В том числе его организм.
Тело Шона томило острое, нестерпимое желание. Никакие медитации и аутотренинг, на которые он потратил столько времени в Тибете, не помогали. Его рубашка пропиталась ароматом Дэни, на губах чувствовался привкус ее губ, при воспоминании о том, как она прикоснулась грудью к его руке, шорты становились тесными.
Проклятие!
Еще раз мысленно выругавшись, Шон прошагал через гостиную к бару, рывком открыл дверцу холодильника, отыскал ледяную зеленую бутылку карибского пива, вскрыл ее и жадно глотнул.
– Что случилось? – спросила Дэни.
Шон не отрывался от бутылки. Дэни смотрела на него поверх зеленой бутылки. Его глаза казались темными, как полночь, и непроницаемыми.
Он опустил бутылку и улыбнулся.
Все ясно, подумала Дэни. Кто-то, где-то и как-то вляпался в навоз яков. Причем вляпался по уши.
– Ничего, – наконец ответил он.
– По твоему поведению не скажешь.
Улыбка Шона стала шире, но ничуть не потеплела.
– Поведению… – повторил Шон так, словно впервые слышал это слово. – Да.
– Так мы продолжаем разговор или нет? поинтересовалась Дэни.
– Пока нет, но скоро будем.
– Что ты имеешь в виду?
Шон молча кивнул в сторону спальни.
– Посмотри сама, – предложил он. – И не забывай: ты получила то, чего добивалась. Короче, за что боролась…
Бросив в сторону Шона удивленный взгляд, Дэни подошла к двери спальни и заглянула внутрь. В комнате было прохладно, изящные шторы создавали мягкий полумрак. Дверь стенного шкафа осталась открытой, внутри виднелась летняя одежда, обещанная Джиллеспи.
Дэни не удосужилась проверить размеры: она была уверена, что одежда придется ей впору.
В остальном комната выглядела идеально. Кто-то приготовил здесь одежду для Шона в пакетах. На одном стуле небрежно висела тенниска, на втором – алая ночная рубашка.
Поморщившись, Дэни отвернулась.
Сквозь открытую дверь ванной она увидела разложенные над раковиной туалетные принадлежности – именно те марки, которые она предпочитала. Несколько флаконов были полупустыми, словно ими пользовались.
В целом комната имела жилой вид, была удобной и уютной до последней мелочи, до оттенка покрывала, наброшенного на кровать королевских размеров.
И только теперь Дэни поняла.
Одна кровать.
На двоих.
Черт!
Дэни обернулась. Шон стоял в гостиной, у самой двери спальни. Он поднял пивную бутылку в безмолвном тосте.
– Не забывай: в любых обстоятельствах есть свои плюсы и минусы, – напомнил он.
– Так покажи мне плюсы, и я постараюсь не забыть!
– До завершения каникул мы успеем выяснить, насколько ты способная актриса.
– Заткнись, ковбой! – выпалила Дэни.
– Ковбой? А это лучше дзен-киборга?
Дверь спальни захлопнулась так резко, что чуть не выбила бутылку из рук Шона.
Глава 17
Дневной свет озарил Арубу, подобно цветовому грому. Одним движением Шон вскочил с пола у «своей» стороны кровати, радуясь возможности покинуть комнату.
Он и не подозревал, что кровать королевских размеров может оказаться такой тесной.
Хотя Дэни жалась на своей стороне так, словно спасала свою жизнь, это ничего не меняло. Каждый ее вздох, движение тела, даже легкий шорох волос по подушке раздували пожирающее Шона пламя.
«Хорошо, что я так и не стал монахом, – размышлял он. – Если бы потом я встретил Дэни, я бы всю жизнь жалел о данном обете».
А теперь жалеть о нем осталось совсем недолго.
Шон наотрез отказывался считать оставшиеся дни, часы и минуты. Он торопливо натянул шорты и взял из чемодана бинокль.
В доме имелась небольшая веранда с видом на океан. С этого места Шон мог наблюдать за территорией «Гармонии», оставаясь незамеченным.
Следующие полчаса Шон провел с биноклем в руках, вглядываясь в густые заросли. Его целью была ограда, отделяющая его от поместья.
На первый взгляд и даже на второй ограда казалась неприступной – высотой в десять футов, сооруженная из частых вертикальных стальных прутьев и увенчанная спиралями колючей проволоки. Нержавеющая сталь проволоки зловеще поблескивала под лучами утреннего солнца.
Сталь плохо переносила пребывание в насыщенном солью воздухе. Пассаты и мельчайшие, как пыль, соленые брызги постепенно разъедали металл под слоем черной краски.
– Что ты делаешь?
Негромкий голос из-за спины Шона заставил его вздрогнуть и вызвал мгновенное раздражение.
– Любуюсь пейзажем, – сквозь зубы процедил он. Дэни пропустила столь нелюбезный ответ мимо ушей.
Атмосфера между ними и без того была достаточно накаленной. Даже выигранные вчера вечером в блэкджек пятьсот долларов не подняли настроение Шона.
– Ты одета? – осведомился Шон, не поворачиваясь.
– Я не надела крошечный бикини, который кто-то заботливо подсунул мне, если ты спрашиваешь об этом.
– Да, об этом.
Шон не сомневался: ему понадобится немало времени, чтобы забыть, как выглядела Дэни вчера днем, сразу после того как сбросила пляжное полотенце, прыгнула в бассейн и принялась плескаться. Вокруг было немало женщин, сложенных куда лучше Дэни, некоторые обладали броской, яркой красотой, но ни одна из них не была так желанна ему, как эта маленькая профессорша.
Опустив со лба очки, Шон оглянулся через плечо. Темные волосы Дэни растрепались со сна, кожа после недавнего пробуждения еще казалась разгоряченной и розовой. Белый махровый халат надежно прикрывал ее тело – от ключиц до пяток.
Ее босые ступни были узкими, с очаровательным высоким подъемом. Пальцы беспечно пошевеливались в шелковистом песке на краю патио, словно она дразнила спящего любовника.
При этой мысли у Шона закипела кровь. Резко отвернувшись, он продолжил изучение барьера, отгораживающего «Гармонию» от остального мира.
– Красивая ограда, верно? – спросила Дэни. – Приятное соседство.
– Угу.
– Интересно, возникают ли здесь такие же проблемы со сталью, как во Флориде?
– Что ты имеешь в виду? – удивился Шон.
– Халатность подрядчиков и соленый воздух, – сжато объяснила Дэни.
Шон ответил ей акульей улыбкой:
– И я размышлял об этом.
– И что же?
– Похоже, некоторые из столбов, ограды недостаточно прочны. Кое-где видна ржавчина. А откуда ты знаешь про Флориду?
– Там живут родители моего бывшего мужа. Им пришлось менять свою роскошную стальную ограду уже через два года.
Шон с любопытством оглянулся на Дэни.
– А во второй раз, – продолжала она, – они заставили подрядчика распилить несколько наугад выбранных прутьев, прежде чем устанавливать ограду, чтобы убедиться, что они действительно из сплошной стали, а не пустотелые внутри.
Рассмеявшись, Шон снова принялся изучать ограду в бинокль.
– По крайней мере они учились на своих ошибках.
– Да. Жаль только, что эту способность не унаследовал их единственный сын.
– Значит, он туповат?
– Ничуть, – покачала головой Дэни. – Просто ему наплевать на всех, кто уступает ему в силе или низости.
Пальцы Шона сжались на бинокле. Ровный голос Дэни свидетельствовал о незаживающих ранах, замаскированных улыбкой.
Неудивительно, что она не доверяет мужчинам, думай Шон. Похоже, она была замужем за настоящим принцем.
– Я повидал людей такого типа, – небрежным тоном ответил Шон, – но не в зеркале во время бритья.
Дэни удивленно приоткрыла рот, неожиданно рассмеялась и заговорила, не думая.
– Знаю, – призналась она. – Иначе я бы заперла дверь спальни, вместо того чтобы хлопать ею.
Шон не сводил глаз с ограды.
– Тебе незачем спать на полу, – продолжала Дэни. – Эта кровать размером немногим меньше стадиона.
– Я привык спать на полу в монастыре.
– Сколько ты пробыл среди монахов Лазурной секты?
– Достаточно долго, чтобы Прасам понял: я не подхожу им, – отозвался Шон.
– Не та раса?
– Не тот темперамент.
Некоторое время Дэни молча следила за тем, как Шон осматривает ограду.
– Что это… – начала она.
– Потом, – перебил он.
Дэни умолкла. Шон смотрел в бинокль, и легкие движения мышц у него под кожей завораживали ее, напоминая переливы света на тонком шелке. Дэни одолевало искушение обвести контуры играющих мускулов, почувствовать кончиками пальцев под ними незримое переплетение нитей жизни.
– Так я и думал, – пробормотал Шон. Дэни поспешно отдернула руку, вдруг обнаружив, что невольно тянется к его щеке, и заложила обе руки за спину.
– О чем ты? – виновато спросила она.
– Телекамеры кругового обзора действуют недостаточно синхронно, – сообщил Шон.
Дэни втайне вздохнула с облегчением: он не заметил ее блуждающие пальцы.
– И о чем же это говорит? – поинтересовалась она.
– О большой влажности и лени.
– Исчерпывающее объяснение, – насмешливо пробормотала Дэни. – Странно, как я сама до этого не додумалась?
Шон оглянулся на нее через плечо.
– Видишь вон те камеры? – спросил он.
– Я заметила их еще вчера.
– Они должны обеспечивать непрерывный обзор определенных территорий ограды, перекрывающих друг друга.
Дэни уставилась на медленно вращающиеся камеры.
– Похоже, они выполняют свою задачу, – заметила она спустя несколько секунд.
– Не совсем. Каждые три минуты происходит сбой, и они не захватывают довольно приличный участок территории.
Дэни нахмурилась:
– И долго это продолжается?
– Двадцать девять секунд.
– Насколько велик этот выпадающий участок?
– Достаточно велик для человека.
– Надеюсь, ты не думаешь… – начала она.
– Нет, я абсолютно уверен, – перебил Шон. – Каждые три минуты часть ограды рядом со здешней волейбольной площадкой становится невидимой для охранников «Гармонии».
– Но Джилли сказал, что с нашим связным мы встретимся в другом месте.
– Угу…
Согласие Шона не успокоило Дэни – совсем напротив.
– А колючая проволока ничуть не заржавела, – заметила она.
– Само собой. Она мне кое-что напоминает – пора побриться. После завтрака мы идем в музей.
Дэни хотела что-то сказать, но передумала. Шон направился в ванную.
По крайней мере, размышляла Дэни, он натянул шорты вместо умопомрачительных плавок, оказавшихся в его багаже, – по сравнению с ними даже обнаженные ягодицы выглядели менее откровенно.
И менее возбуждающе.
К тому времени как Шон и Дэни выехали на шоссе, в небе сгустились тяжелые тучи, придавая Арубе призрачный вид. Набережная старого города с ее оранжевыми и голубыми зданиями, украшенными лепниной, казалась радужно-яркой на фоне туч. Голландские мельницы лучше смотрелись под хмурым небом и разительно контрастировали с растрепанными пальмами.
Шон поднял верх синего кабриолета перед выездом с территории отеля. Несмотря на работающий кондиционер, внутри машины царила гнетущая атмосфера.
Они припарковались на тихой улочке позади базарной площади Арубы и дальше отправились пешком.
– Нам сюда, – сообщил Шон. Дэни увидела через узкую улицу здание, на которое Шон указал едва заметным кивком.
– Не останавливайся, – велел он. – Надо осмотреться, прежде чем мы зайдем.
– «Музео нумизматике», – прочла Дэни вслух вывеску. – Нумизматический музей?
– Деньги питают этот райский островок. Триста пятьдесят банков и бог весть сколько казино.
– Самое подходящее место для встречи со шпионом, – еле слышно выговорила Дэни. – Должно быть, этому твоему Бостону дорого заплатили за то, что он сумел внедриться в «Гармонию»?
– Сколько стоит человеческая жизнь?
– Кое-где ужасающе мало, – отозвалась Дэни. Шон не стал возражать. Большую часть своей жизни он провел именно в таких местах.
– Бостон – выходец из старинного рода, издавна живущего на Арубе, – сообщил Шон. – Его отец должен был занять пост премьер-министра, но он неожиданно умер.
– По естественным причинам?
– Если только алчность можно назвать естественной.
– Что же с ним случилось? – спросила Дэни.
– Колумбийцы убили его десять лет назад, когда им понадобилось место, для создания банков.
– А он не хотел пускать их на Арубу?
– Нет, но новый премьер-министр не смог бы сразу принять их взятку. Его излюбленный стиль – ладонь против кулака, – сообщил Шон.
– Это меня не удивляет.
– Бостон презирает деньги, – продолжал Шон. – Он считает их виной гибели острова.
– Корень всего зла – любовь к деньгам, – поправила Дэни. – Деньги – это всего лишь деньги.
Шон улыбнулся быстро и холодно.
– Бостон не разделяет твоего академического подхода к сему предмету, – возразил он. – Он старомоден. Мечтает уничтожить людей, превративших Арубу в клоаку финансового мира.
– Так вот почему он согласился сотрудничать с «Риск лимитед»?
– Нет, поэтому мы выбрали его. Бостон – глава прислуги в поместье Кати.
Дэни медленно покачала головой:
– Судя по рассказам Джилли о Кате, Бостон получает астрономическое жалованье.
– Работать на Катю – неблагодарное занятие, но у Бостона есть мечта.
– Какая?
– Когда-нибудь по самую рукоятку вонзить нож в Катину спину.
Дэни споткнулась. Шон подхватил ее под руку и помог восстановить равновесие.
– Извини, – произнесла она, – земля вдруг поплыла из-под ног.
– Должно быть, по такому случаю полагается заявить «я же говорил»?
– Нет.
– Ты уверена?
– Отвяжись. – Дэни передразнила британский акцент Джилли.
Шон рассмеялся, но не отпустил ее. Не то чтобы Дэни требовалась поддержка – просто прикосновение пальцев к ее коже было приятным.
– Где Бостон прошел подготовку? – спросила Дэни.
Шон недоуменно уставился на нее:
– Подготовку?
– Ну, где его обучили тому, как следует вести себя тайному агенту на вражеской территории и так далее?
– Бостон – умный штатский с большими связями и поводом для злобы. Этим и исчерпывается его подготовка.
– Но Катю не назовешь штатским лицом.
– До сих пор Бостона подозревали не больше, чем всех остальных в этом доме.
Остановившись, Шон загляделся на витрину магазина.
Дэни терпеливо ждала, гадая, какой из запыленных предметов в витрине привлек его внимание.
Но вдруг она поняла: Шон смотрит не сквозь стекло, а на него, проверяя, как в зеркале, нет ли за ними хвоста.
Крупная дождевая капля плюхнулась на потрескавшийся тротуар перед ними. Дэни запрокинула голову, глядя в грозно потемневшее небо.
– В проспектах турагентства не было ни слова о дожде, – заметила она.
– Дожди идут здесь каждый ноябрь, словно по часам.
Дэни безошибочно различила в голосе Шона удовлетворение. Он наблюдал, как люди вокруг них заторопились в укрытия, посматривая на небо.
– Как раз вовремя, – пробормотал Шон. Еще одна тяжелая капля ударилась о потрепанный холщовый навес над их головами. За ней последовали вторая и третья. Внезапно воздух вокруг превратился в воду. Лавки вокруг базарной площади закрывались, покупатели мчались под ближайшую крышу.
– Идем, – позвал Шон. – Вот теперь мы будем выглядеть как туристы; прячущиеся от дождя.
Схватив Дэни за руку, Шон чуть ли не вприпрыжку потащил ее по улице. Вскоре они оказались у дверей музея. Худощавый, импозантный чернокожий мужчина в тропическом костюме и светлой соломенной шляпе опередил их при входе в музей. Он не обратил никакого внимания на Шона и Дэни, торопливо покупающих билеты.
Кроме незнакомца, единственным человеком, находящимся поблизости, был заспанный охранник. Он придерживал спиной дверь в первый зал. Похоже, к этой работе он давно привык.
В первом зале были выставлены образцы валюты Центральной и Южной Америки. Дэни удалось взглянуть на нее лишь мельком – Шон по-прежнему тянул ее за руку.
– Забудь про эти яркие бумажки, – заявил он. – Впереди есть на что посмотреть.
– На что именно?
– На золото.
– Любовь к которому – корень всего зла, верно?
– Как вам угодно, профессор.
– По правде говоря, я еще не профессор. Если повезет, я получу повышение к Рождеству.
Шон промолчал. Он только что заметил Бостона, который изучал экспозицию испанских реалов и золвтых дублонов.
Беглого взгляда Шону хватило, чтобы убедиться: ни в зале, ни у дверей больше никого нет.
– Мы на месте, – объявил он. – Вот оно, настоящее золото высокой пробы.
Несколько минут все трое стояли бок о бок увитрины, но держались отчужденно, словно незнакомцы, восхищающиеся монетами.
Дэни не знала, что делают мужчины, но невольно напрягала слух, боясь уловить шум приближающихся шагов.
Но шагов она так и не услышала.
Помедлив еще немного. Бостон снял шляпу и слегка поклонился Дэни и Шону.
– Прошу простить мой бедный остров, – произнес он. – Солнце скоро вернется.
– Ничего страшного, – отозвался Шон. – Я люблю золото.
– На Арубе золота с избытком.
Бостон широко улыбнулся, открывая два ряда ослепительно белых зубов.
Дэни заметила полное отсутствие подобострастия. Оценивая ее, Бостон не счел нужным скрывать интеллект.
– Больше нам негде поговорить? – приглушенным голосом спросил Шон.
– Охранник – мой брат, – отозвался Бостон. Это объяснение не успокоило Шона.
– Он – один из последних уцелевших борцов Фронта освобождения Арубы, – пояснил Бостон. – Неподкупен, как и я.
Шон быстро огляделся. Вокруг по-прежнему никого не было.
– Вы мисс Даниэла Уоррен? – спросил Бостон.
– Дэни, – поправила она. Бостон указал на витрины.
– Некогда это был счастливый остров, – произнес он. – Аруба – единственное место на Карибах, которого не коснулось рабство.
Дэни кивнула. Она уже знала об этом от Джилли.
– Но теперь наш народ вручил свою свободу чудовищам, отдавшись алчности, – с горечью добавил Бостон.
– Не он первый, не он последний, – ответил Шон. – Которое из чудовищ «Гармонии» сейчас на месте?
– Только главный из драконов, Катя.
– Отлично. Значит, особая бдительность не требуется.
Бостон кивнул:
– Делегаты из соответствующих организаций вскоре вновь намерены встретиться.
– Здесь? – спросил Шон.
– Нет. На тихоокеанском побережье США.
– Далековато от Сицилии или Чикаго, – заметил Шон.
– Место было выбрано для удобства китайских представителей.
Шон насторожился.
– Значит, Катя все-таки заманила их? – спросил он.
– Похоже, Тони Ли недавно стал полноправным членом «Гармонии», – сообщил Бостон.
– Дьявольщина! Вы уверены?
Бостон пожал плечами.
– Катя преподнесла Ли рождественский чулок своими белыми руками, – пояснил он. – Некоторое время она беседовала с Ли – достаточно долго, чтобы де ла Пена забеспокоился.
– Вам известно, что было в этом чулке? – спросил Шон.
– Точно не знаю, но, похоже, паспорт.
– Американский? – разочарованно бросил Шон.
– Вполне возможно. Насколько я разглядел издалека он был синим.
– У канадских паспортов синяя обложка, – вставила Дэни.
– А как насчет японцев? – продолжал расспросы Шон.
– Пока неясно, – ответил Бостон. – Катя возлагает большие надежды на якудзу, обхаживает сразу нескольких японцев, но в особенности Кодзимуру и Исиду.
– Вряд ли предпочтение будет отдано Исиде, – пробормотал Шон.
– Почему? – спросила Дэни.
– Предполагаемая продолжительность жизни Исиды измеряется неделями. Кодзимуре остается только выждать время.
– Недолгая, но богатая событиями жизнь, – усмехнулась Дэни.
– Чем короче, тем лучше, – отозвался Шон и повернулся к Бостону:
– Где и когда состоится встреча?
Бостон с горестным видом покачал головой:
– Катя, эта льстивая сука, не доверяет мне ни в чем, кроме домашних забот.
– Даже к поездкам она готовится самостоятельно? – удивился Шон.
– Да, ведет записи, планы поездок и тому подобное на личном компьютере.
– Записи зашифрованы?
– Не могу сказать, – красноречиво пожал плечами Бостон. – Скорее всего она пишет по-русски, на языке, в котором я ничего не смыслю.
– Вам известен пароль? – продолжал допытываться Шон.
– Не понимаю…
– Некоторые компьютеры запрограммированы так, что пользоваться ими имеет возможность только человек, знающий определенный секретный код.
– Для меня такой код – сам компьютер, – признался Бостон. – В этой технике я не разбираюсь, мне известно только название, которое я сумел передать вашему начальству. Никто из слуг никогда не имел дела с компьютером. Катя особенно осторожна в подобных вещах.
– Где находится компьютер? – спросил Шон.
– В ее личных апартаментах.
– Он заперт?
– К чему запирать загадку? – пожал плечами Бостон. – Машина стоит на столе в гостиной, в крыле дома, который занимает Катя. Она всегда включена. Катя питает искреннее презрение к уроженцам Арубы, а ко мне в особенности.
– Или же водка повлияла на ее способность рассуждать здраво, – заметил Шон.
– Если бы не доброта дьявола, – пробормотал Бостон, – Бог не покинул бы развращенный Эдем.
Спокойный, уравновешенный голос не мог скрыть мучительного волнения Бостона.
– В комнате Царицы есть сейф, – помедлив, продолжал Бостон. – Хотя я им никогда не пользовался, мне известен код.
Дэни с удивлением уставилась на Шона. Выражение его лица не изменилось, но Дэни почувствовала, что ему уже известно о сейфе и коде.
– Сейчас мне нужны от вас подробные сведения о будущей встрече с азиатами, – заявил он Бостону. – Пригодится все, что вам удастся подслушать.
– Я знаю только, что Катя много месяцев готовила эту встречу. Она одержима идеей собрать всю Азию в «Гармонии».
– Китай – неплохое начало, – сухо заметила Дэни.
– Но его недостаточно, – возразил Шон. – Слишком много китайцев до сих пор существуют в прошлом веке – если им повезло. Кате необходим имеющийся у японцев доступ двадцать первого века к финансовым уровням тихоокеанского побережья.
– Тогда ей следовало вступить в ООН.
– С какой стати? – хмыкнул Шон. – Там только болтают. Члены «Гармонии» долго и тщательно смывали кровь с рук, чтобы заключить вполне законные сделки, а уж потом вновь вернуться к кровопролитию.
Бостон едва заметно улыбнулся.
Дэни вспомнила о его мечте вонзить нож в спину Кате.
– По-моему, японцы, которых обхаживает Катя, – влиятельные персоны у себя на родине, – произнес Бостон, – но почти наверняка они замешаны не в одном преступлении.
– Почему вы так решили? – удивилась Дэни. – Только потому, что они связались с Катей?
– Эти люди с трудом получили разрешение на въезд в США, – объяснил Бостон. – Катя потратила немало тысяч долларов, чтобы умаслить власти.
– Любопытно… – пробормотал Шон. – А где сейчас Катя?
– Дома.
– А Касатонов?
– Уехал сегодня утром.
– Отлично. Было бы неприятно наткнуться на него в темноте.
– Но, с другой стороны, я молюсь, чтобы он побыстрее вернулся, – подхватил Бостон. – Без него Катя изнывает, как мартовская кошка.
– Касатонов не привозил с собой что-нибудь необычное? – спросила Дэни. – Металлическую трубку длиной около метра или же стеклянную капсулу с тканью внутри?
Бостон покачал головой:
– Он прибыл, как всегда, с одним только паспортом и крупной суммой наличными.
– Черт! – выпалила Дэни. – Должно быть, он спрятал ее в аэропорту.
– Скорее всего даже не видел, с тех пор как покинул Тибет, – поправил ее Шон. – Так и я поступил бы на месте Касатонова: держался как можно дальше от него, пока не уляжется пыль.
– От него? – недоуменно переспросил Бостон. Дэни уже собиралась ответить, но Шон опередил ее.
– Бостону будет безопаснее не знать об этом, – напрямик заявил он.
– А если мне попадется на глаза странный предмет – металлическая трубка или стеклянная капсула? – спросил Бостон.
– Хватайте его, бегите сломя голову из поместья и как можно быстрее свяжитесь с «Риск лимитед», – приказал Шон. – Не задерживайтесь даже для того, чтобы убить Катю. Ясно?
Помедлив, Бостон кивнул.
– Каковы привычки Кати, когда она спит одна? – переменил разговор Шон. – Когда она встает, когда ложится?
– Если Катя не устраивает вечеринку, то она уходит к себе около девяти, – сообщил Бостон. – Часто она работает на компьютере или с телефоном до полуночи.
– Откуда это вам известно? Вы подслушивали?
– Свет от экрана компьютера виден в окне, – объяснил Бостон. – Когда Катя работает, свет меняется.
Шон кивнул.
– А что касается подслушивания, – продолжал Бостон, – к нему я еще не прибегал. И не буду, пока не приготовлюсь к смерти. У Кати есть способы выяснить, кто шпионит за ней.
Это не удивило Шона.
– Итак, по вечерам она работает на компьютере или звонит по телефону, – произнес он. – А потом?
– Если Касатонова в поместье нет, Катя пьет, до тех пор пока ей не удается уснуть без кошмаров.
– Сколько времени это занимает? – с любопытством спросила Дэни.
